Вводные конструкции в разных типах повествования

Типы повествователя в прозе И.А. Бунина

При описании структуры повествования и характеристике образа автора обращается внимание на тип повествователя.

В первую очередь определяется, принадлежит ли повествователь миру текста. В зависимости от этого различаются экзегетический (имплицитный, скрытый, безличный, не принадлежащий миру текста) и диегетический (эксплицированный, перволичный повествователь, являющийся частью описываемого в произведении мира).

Так классифицируют тип повествователя А. Ю. Большакова (тип всеведущего автора и автор-повествователь) Большакова А. Ю. Теории автора в современном литературоведении // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1998. Т. 57. № 5. С. 20., В. В. Виноградов Виноградов В. В. О теории художественной речи. М., 1971., Е. В. Падучева Падучева Е. В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М., 1996. С. 202 — 204.

Н.С. Валгина, говоря о формах представления авторства, пишет, что их выбор зависит от общих характеристик текста. Исследователь различает личностные («когда субъект речи обозначен непосредственно, персонифицирован»), безличностные и личностно-безличностные формы Валгина Н. С. Теория текста. М., 2003. С. 95.

Тип повествователя связан с субъектом речи и субъектом сознания. Ими могут быть сам автор, рассказчик, которому автор передает свои полномочия, персонаж Валгина Н. С. Теория текста. М., 2003. С. 99.

Исследователи, описывающие авторскую модальность в текстах, обращаются к его анализу по типам повествования и характеризуют представленный в них субъект повествования и средства его создания. В зависимости от выявленных особенностей, различают разные типы повествователя в творчестве автора.

В ранней прозе И. А. Бунина характерно большое количество рассказов, в которых «объективное изображение событий почти целиком преломляется через призму восприятия героя» Вантенков И. П. Структура повествования в рассказах И. А. Бунина (1890−1916 гг.): Автореф. дис. на соиск. учен.степ. к. филол. н. Киев, 1979.

Л.П. Грунина отмечает тенденцию Бунина-повествователя, выступающего в роли непосредственного наблюдателя, постоянно нарушать границы чужого сознания. Это нарушение приводит к смене точки зрения и отражается в том числе на синтаксическом строе текста. Многоголосие «восприятий» и «сознаний», организующим началом которого является повествователь, оценивается как эмоционально-импрессионистический рисунок авторского повествования Бунина-художника Грунина Л. П. Особенности авторского повествования прозы И. А. Бунина (нарративность и эгоцентричность): проблема нарушения границ чужого сознания // Этногерменевтика: Грамматические и семантические проблемы. Вып.1 Кемерово, 1998. С. 41−46.

Это соотносится с определением «феноменологического» характера произведений И. А. Бунина Ю.А. Мальцевым Мальцев Ю. А. Иван Бунин. 1870 — 1953. Франкфурт-на-Майне М., 1994. С. 304.

В творчестве Бунина 30−40х гг. отмечается тенденция к устранению автора из повествования. Повествователь является героем текста Штерн М. С. Проза И.А. Бунина 1930 — 1940;х годов. Жанровая система и родовая специфика: Автореф. дис. канд. филол. наук. Екатеринбург, 1997.

Важной представляется типология повествователей в соответствии с эволюцией повествования И. А. Бунина в работе Т. Я. Каменецкой Каменецкая Т. Я. Эволюция повествования в произведениях И. А. Бунина 1910 — 1920;х годов. Автореф. дис. на соиск. учен.степ. к. филол. н. Екатеринбург, 2008.

Рассматривается период с 1911 по 1929 гг. В нем выделяются три отрезка в соответствии с критериями общности тематики и огранизации повествования: 1911 — 1913, 1914 — 1919, 1920 — 1929. В каждом периоде выделяется доминирующий тип субъекта сознания, который воплощается как в зоне повествователя, так и персонажа Там же. С. 4.

По Т. Я. Каменецкой обобщенным субъектом сознания в 1911 — 1913 гг. является человек из народа, «древний человек», «человек-забота», в 1914 — 1920 гг. — «герой-странник», «человек живой жизни», «старуха», в 1920;е — «эмигрант», стоящий за перволичным повествованием Там же. С. 10.

В период 1911 — 1913 гг. отмечается ориентация на сказ с целью выразить народный характер. Она проявляется в перволичном повествовании (рассказ «Хорошая жизнь») и в безличной форме, через чужую речь (рассказы «Худая трава», «Веселый двор», «Сказка», «Хороших кровей»). Также отмечается драматизация повествования, большое количество дискурсов, характеризующих разных субъектов речи. Особенно явно она проявляется в рассказах «Древний человек», «Будни», «Ночной разговор», «Сила», «Личарда» Там же. С. 10 — 11.

Большинство рассказов представлено в форме повествования от третьего лица. Встречаются «сказовые» фрагменты (НПР), стилизация. Минимальная дистанция у автора с персонажами, отличающимися «памятливостью». Пейзаж становится средством выражения внутренних переживаний героя Там же. С. 11.

Максимальная дистанция у автора с типом «человека-заботы» и «псевдоинтеллигента». Они представлены в рассказах «Белая лошадь», «Ермил», «Забота», «Я все молчу», «Перевал» и «Ночной разговор», «Будни». Основным типом речи в них является прямая речь героя, что указывает на его дистанцированность Там же. С. 12.

В период 1914 — 1920 гг. отмечается актуализация речевой зоны героя, носителем авторской рефлексии является персонаж (Зотов в «Соотечественнике», англичанин в «Братьях») Там же. С. 16. В НПР и косвенной речи персонажей проявляется мыслительная деятельность, «чувствование» — духовное развитие субъекта. Тип «героя-странника» в роли повествователя выражает внешнюю точку зрения и таким образом создает «иллюзию незнания внутреннего мира актора» («Петлистые уши», «Казимир Станиславович», «Соотечественник») Там же. С. 17.

В 1920;е гг. становится больше личной формы повествования. Настоящее воспринимается «эмигрантом» только как переживание прошлого. Повествователь-«эмигрант» доверяет героям выражение своих переживаний. Безличная повествовательная форма отличается нейтральным характером речи («Солнечный удар») Там же. С. 22.

Интересным с точки зрения зависимости степени субъективации повествования и периода творчества представляется случай с авторской правкой рассказа «Маленький роман».

В редакции 1909 г. есть фрагмент, убранный из версии 1926 г.:

Да и вообще никого и ничего нет. Вы, верно, слышали, что мама умерла еще в августе, сразу, от сердца. Папа очень опустился и совсем растерял пациентов. Бедная я ужасно — и, конечно, это сильно влияет на мою решимость вырваться на воздух. Стыдно сказать, но своих денег у меня осталось франков двенадцать. (II, 504 — 505).

Вместе с ним убираются сразу три оценочные вводные конструкции, выражающие предположение говорящего о знании адресата, уверенность в причинах своего внутреннего состояния, эмоционального отношения к сообщаемой ситуации.