Повествовательная организация художественного текста как объект лингвистического исследования

1.1 Повествовательная структура как объект нарратологии

Нарратология (или теория нарратива) как самостоятельная гуманитарная наука оформилась в конце 60-х годов XX века. Понятие «нарратология» можно трактовать двояко — в специальном и расширенном значении (Тюпа 2008: 135):

• 1) Поэтика повествования и шире — субъектно-композиционных аспектов коммуникативного события рассказывания. В этом значении нарратология возникает одновременно с научной поэтикой и находится в отношениях взаимодополнительности с сюжетологией как поэтикой сюжетного события;
• 2) Сфера междисциплинарных исследований нарратива, мыслимого как всякий сюжетный повествовательный дискурс. В этом значении нарратология сближается с риторикой.

Нарратология рассматривает литературу с точки зрения коммуникативного подхода, что предполагает тесную связь нарратологии и лингвистики. Такая связь определяет внимание исследователей к использованию различных языковых средств, к способам приема и передачи информации, использованию языковых знаков и языковой игре на разных уровнях (Маланова 2007).

Основные положения нарратологии (Ильин 1999: 69):

• 1) коммуникативное понимание природы литературы;
• 2) представление об акте художественной коммуникации как о процессе, происходящем одновременно на нескольких повествовательных уровнях;
• 3) интерес к проблеме дискурса;
• 4) теоретическое обоснование многочисленных повествовательных инстанций, выступающих в роли членов коммуникативной цепи, по которой осуществляется «передача» художественной информации от писателя к читателю, находящихся на различных полюсах процесса художественной коммуникации.

Таким образом, мы видим, что нарратологию в большей степени интересует проблема повествования, выделение различных повествовательных инстанций и анализ способов их взаимодействия и сосуществования в тексте, что определяет и центральные категории нарратологии, к которым можно отнести: сюжет и фабулу, нарратив, повествовательную структуру текста, повествовательные уровни, точку зрения, повествование и дискурс, функцию и индекс, последовательность, персонажей, нарратора, наррататора, модальность повествования, субъектную организацию текста и т. д. В нашей работе мы рассмотрим только те категории, которые непосредственно относятся к выбранной нами теме.

Повествовательная структура текста — «это сложная композиционно-речевая организация художественного текста, с одной стороны, отражающая его коммуникативную направленность и реализующаяся в виде системы взаимодействующих субъектно-речевых планов и точек зрения, а с другой — во временном порядке повествуемого, структурирующем события истории и самого повествования. К основным категориям повествовательной структуры относятся повествователь, тип повествования, точка зрения, темпоральная организация» (Маланова 2007: 5).

Повествовательная ситуация — «типическое положение субъекта повествования по отношению к предмету изображения» (Лобанова 2008: 169). Ф. К. Штанцель выделяет три типа повествовательных ситуаций: «я-ситуация» (повествование от первого лица), «аукториальная» повествовательная ситуация (преобладание внешней точки зрения), «персональная» повествовательная ситуация (с преобладанием модуса «рефлектора») (Stanzel 1979: 46−60).

Субъектная организация текста — «нелингвистическая упорядоченность лексических, синтаксических, фонологических единиц, обращенная к внутреннему слуху читателя как эстетического адресата данного текста» (Тюпа 2008: 256). Важным для нашей работы будет определение Б. О. Кормана, который ввел в научное употребление термин «субъектная организация текста»: «соотнесенность всех фрагментов текста, образующих данное произведение, с субъектами речи — теми, кому приписан текст, и субъектами сознания — теми, чье сознание выражено в тексте (содержательно-субъектная организация)» (Корман 2006: 247).

Повествовательные уровни — «уровни коммуникации, на которых коммуницируют друг с другом главные повествовательные инстанции (отправитель и получатель художественной информации» в специфической для каждого повествовательного уровня форме" (Ильин 1999: 94). Количество повествовательных уровней в каждом тексте различно, и зависит от сложности повествовательной структуры текста.

Первая схема повествовательных уровней была разработана В. Шмидом, а затем усовершенствована другими нарратологами. Так, модель повествовательной структуры В. Шмида предполагает наличие четырех уровней коммуникации (Ильин 1999: 95):

• 1. внетекстовый, где происходит коммуникация между реальным автором и реальным читателем;
• 2. внутритекстовый, где взаимодействуют имплицитный автор и абстрактный читатель;
• 3. внутритекстовый, где коммуницируют эксплицитные повествовательные инстанции, выступающие в виде персонажей;
• 4. уровень «мира в тексте», где происходят коммуникативные ситуации между акторами.

Нарратологов, занимающихся лингвистическими аспектами текста, в большей степени интересуют третий и четвертый повествовательные уровни, поскольку они явлены в тексте объективно (лингвистически). На этих повествовательных уровнях выделяются фигуры нарратора и наррататора.

Нарратор — лицо, от которого ведется повествование в тексте (рассказчик или повествователь). Нарратор — это не реальный, биографический автор, а фигура, придуманная автором и принадлежащая всему литературному произведению. Наррататор — это повествовательная инстанция того же повествовательного уровня, что и нарратор; на этом уровне нарратор и наррататор вступают в коммуникацию.

Понятие «точка зрения» будет детально рассмотрено в нашей работе, рабочее определение дано в п. 1.3.

Таким образом, изучение повествовательной структуры текста является основной задачей нарратологии. Представляется закономерным время зарождения данной науки (XX век) и интерес ученых к особенностям организации текста и в наши дни, поскольку именно современная литература (начиная с XX века) отличается усложненными формами повествования. Такое усложнение связано с отсутствием «авторитетной» фигуры в тексте, которой бы мог доверять читатель; напротив, в тексте выделяются равноправные субъекты, точки зрения которых могут противоречить друг другу.

Так, известный исследователь в области лингвистики и нарратологии Е. В. Падучева обратила внимание на существование разных повествовательных форм. Она выделяет (Падучева 1996: 198−218):

• 1. традиционный нарратив — это такое повествование, целостность которого обеспечивается единым сознанием, т. е. фигурой повествователя. В зависимости от типа повествователя различают перволичную форму и аукториальную форму (повествование от 3-го лица, повествователь не принадлежит миру текста);
• 2. свободный косвенный дискурс, в котором аналогом говорящего является не повествователь, а персонаж. Связность свободного косвенного дискурса обеспечивается не фигурой авторитетного повествователя, а «согласованием голосов разных персонажей друг с другом и с голосом повествователя» (Падучева 1996: 207). Таким образом, понижается роль повествователя в тексте.
• 3. речевая форма (не выделяется отдельно, поскольку может быть рассмотрена как осложнение перволичной формы) — данная форма свойственна лирике, которая характеризуется наличием повествователя в 1-м лице и адресата-слушателя. Основное отличие данной формы заключается в стремлении сделать коммуникативную ситуацию нарратива полноценной, т. е. ввести фигуру слушающего/адресата.

Речевая форма повествования является ключевой для нашей работы, поскольку текст М. Шишкина организован как переписка двух людей, что так же, как и в лирике, предполагает наличие адресанта и адресата.

Характерная черта речевой формы повествования (как в лирике, так и в романе в письмах) — наличие двух адресатов: внутренний адресат — персонаж текста, внешний — читатель. Такая коммуникативная организация дает основания говорить о сложной организации подобной речевой формы повествования.

Таким образом, Е. В. Падучева говорит об усложнении повествовательной организации текста в связи с изменением роли повествователя: он теряет функцию «организующего авторитетного сознания» в тексте, такую функцию приобретают голоса персонажей. О таком изменении функции повествователя говорят не только лингвисты, но и литературоведы, занимающиеся проблемами повествования.

Так, по словам Н. Д. Тамарченко, «для эпической прозы ХХ века чрезвычайно характерны полисубъектные структуры при явном понижении роли повествователя» (Белянцева, Тамарченко 2003: 13), «посредничество» которого связано с «преимуществами внешней точки зрения» (авторитетной для читателя) и как раз «помогает читателю прежде всего получить более достоверное и объективное представление о событиях и поступках, а также о внутренней жизни персонажей. В прозе 20 века, отсутствие авторитетной для воспринимающего субъекта точки зрения приводит, к «затруднённости интерпретации читателем самой сюжетной истории» (Белянцева, Тамарченко 2003: 13). В данном случае «налицо не просто множественность частных точек зрения в тех или иных эпизодах, а равноправие нескольких индивидуальных восприятий и трактовок («версий») основных событий и поступков героев» (Белянцева, Тамарченко 2003: 13). Причём, по словам исследователя, «ни одна из этих версий не выделена в качестве авторски поддержанной и утверждённой; сравнительная оценка точек зрения персонажей прямо, в слове повествователя, также не выражена» (Белянцева, Тамарченко 2003: 13) и ««объективное» восприятие событий (т.е. их трактовка безличным повествователем) вообще отсутствует» (Белянцева, Тамарченко 2003: 13).

Однако, по Н. Д. Тамарченко, «отсутствие авторитетной точки зрения может затрагивать наше восприятие не только событий, но и вообще действительности как такой, ибо в любом своем аспекте она дана исключительно как содержание сознаний персонажей» (Белянцева, Тамарченко 2003:13).

С точки зрения Н. Д. Тамарченко, эти две тенденции начали проявлять себя уже в литературе 19 века и даже в массовой беллетристике (детективе), однако особо продуктивными и распространёнными они становятся как раз в эпической прозе 20 века (Белянцева, Тамарченко 2003: 13).

Такое усложнение повествовательной структуры и многообразие точек зрения в пределах одного текста и вызвало интерес ученых к коммуникативной структуре художественного текста, поставило вопрос о способах дифференциации точек зрения в повествовательной ткани текста, главным инструментом анализа текста в данном ракурсе является анализ языковых средств, или лингвистический анализ, как наиболее эффективный при разграничении точек зрения, а затем и выявление повествовательных инстанций, которым они принадлежат.

С точки зрения С. М. Малановой, «усложнение „глубинных“ структур повествования влияет на динамику поверхностной структуры — на языковые средства. Для современных прозаических текстов характерно интенсивное использование несобственно-прямой речи, размывающей границы между различными субъектно-речевыми планами, активизация вставных конструкций, обнажение интертекстуальных связей произведения и включение в текст монтажа цитат» (Маланова 2007: 5).

Таким образом, использование различных языковых средств являются одним из способов описания персонажа автором и его восприятия читателем. Выделение повествующих инстанций (и их точек зрения) возможно при анализе языковых маркеров: например, Б. А. Успенский, описывая фразеологическую точку зрения, говорил о том, что использование различных наименований и собственных имен может рассматриваться как способ дифференциации точек зрения различных субъектов тексте. Можно говорить о «способе наименования» как языковом маркере, помогающем читателю разделить повествовательные инстанции текста.

Языковые маркеры могут различаться от текста к тексту, автора к автору, что и обусловливает интерес лингвистов к данному феномену, поскольку выделение таких маркеров представляет богатый материал для исследования. В качестве языковых маркеров могут быть использованы элементы любого уровня языка, что предопределяет их многообразие и невозможность опираться на какую-либо классификацию языковых маркеров в трудах ученых.

В связи с этим, одна из задач нашей работы — выявить языковые маркеры, используемые различными повествовательными инстанциями в романе М. Шишкина «Письмовник». Определение набора маркеров, характеризующих данный текст и его структуру, необходимо для корректного описания повествовательной организации текста романа, которая, как и большинство текстов XX—XXI вв.еков, характеризуется полисубъектностью и размытостью границ в речи персонажей (не всегда возможно определить, кому из персонажей принадлежит высказывание).