Являются ли «Опасные связи» ироничным романом

Многие характерные лексико-стилистические особенности романа «Опасные связи» ярко проявляются на ироническом уровне дискурса персонажей и автора. И это не удивительно, так как ирония включает в себя едва ли не весь спектр тропов и стилистических приёмов (это и сравнения, и эпитеты, и метафоры, и метонимия), что позволяет изучить важнейшие черты романа на достаточно небольшом и обозримом в рамках нашей работы объёме материала.

Ирония:

• * классическое определение = антифразис, троп, насмешливое употребление слова в смысле, обратном буквальному.
• * определение, предложенное Ж.-П. Бертраном: «Ирония заключается в том, чтобы подвергнуть сомнению речь другого; также она состоит в том, чтобы сказать обратное тому, что думаешь, давая при этом понять, что-то, что ты говоришь вовсе таковым не является» Etude d’un roman йpistolaire/ [Электронный ресурс] Режим доступа:

http://www.discip.ac-caen.fr/lettres/lettres-modernes/IMG/doc/Laclos_Les_Liaisons_dangereuses.doc. Ирония в речи передается множеством способов. Обычно иронию относят к тропам, реже — к фигурам стилистическим. Намёк на притворство, «ключ» к иронии содержится обычно не в самом выражении, а в контексте или интонации, а иногда — лишь в ситуации высказывания. Ирония — одно из важнейших стилистических средств юмора, сатиры, гротеска Лосев Л. Ф., Шестаков В. П. История эстетических категорий. М., 1968. С. 38.

Своеобразное ироническое многоголосие, смешение на разных уровнях голосов нескольких ироников создает неповторимую атмосферу Опасных связей. Ироничны по отношению к своим жертвам блистательные злодеи Вальмон и Мертей. Ироничен автор, раскрывающий их недальновидность: они полагают, что разыгрывают по своей прихоти шахматную партию, которую доведут до конца, а автор в финале романа неожиданно перемешивает по своей прихоти фигуры на доске. Овеяны авторской иронией письма наивных корреспондентов, позволяющих слишком легко завлечь себя в мир обманчивых иллюзий. Все это вместе создает особый ироничный фон и придает неповторимое обаяние роману.

В романе:

• 1) Ирония представлена в речи и действиях героев.
• * социальное явление: светская насмешка и аристократическое равнодушие (по отношению к людям, нормам социума, морали и т. д.).
• * Экспрессия, характерная для той самой «системы» распущенности, свободомыслия: поверхностность и отсутствие заботы о последствиях > ирония и этос (стиль жизни какой-либо общественной группы, ориентация её культуры, принятая в ней иерархию ценностей) вольнодумства.
• * Пародия религиозной, геройской, учтивой речи > от нарушения до опошления, богохульства. Такая речь нацелена на то, чтобы поставить себя выше того, что заслуживает уважения.
• * Персонажи романа используют иронию для насмешки в своем рассказе о произошедших событиях: сцена с благотворительностью, сцена с Преваном и т. д.
• 2) Ирония, как воздействие на читателя.
• * Непроизвольная ирония наивных жертв обмана (Сесиль, Мадам де Турвель)
• *Эффекты хронологии и противопоставления писем (письма 99−100)
• *Лакло сам инсценирует «иронию судьбы» (письмо 126, От госпожи де Розмонд к президентше де Турвель): автор создает присутствие судьбы в романе.
• 3) Видимость иронии.
• * В «Опасных связях» присутствует два плана, «подлинный» и «обманный», переплетающиеся в тончайшем, запутанном узоре. Элементы игры, притворства, маскировки пронизывают роман. Ежеминутно перед читателем возникает оппозиция между «есть» и «кажется», многие персонажи уподоблены фигурам на шахматной доске, передвигаемым невидимым игроком. Эта оппозиция — достоверность писем или выдумка, нравственность или безнравственность романа, небрежность в написании или мастерство — и вводит читателя в заблуждение.

Итак, ирония, прежде всего, представлена в эпистолярных отношениях, которые поддерживают виконт де Вальмон и маркиза де Мертей. Их письма — это часть сговора, и ирония в нем занимает одну из основных позиций. Всё направленно на то, чтобы высмеять своих жертв и их ценности. Ирония состоит в несоответствии того, что написано, с тем, что имеется в виду. И это несоответствие может быть расшифровано лишь ими (например, в письме 20 маркиза де Мертей говорит об «услуге», которую она хочет оказать графу де Жеркуру, воспитывая Сесиль). Это несоответствие между словами и намерениями в самом центре этики вольнодумства, что очень отчетливо обнаруживается в письме 105, когда мадам де Мертей ставит Сесиль в упрек, что та говорит все что думает, и ничего бы такого, что не думала.

Ирония, которую проявляют маркиза и виконт имеет форму театральной иронии. Они ведут себя как актеры на театральных подмостках и устраивают спектакли друг перед другом. Маркиза, например, прилагает к своему рассказу о Преване (письмо 85) письмо, полученное от Маршала ***, чтобы заставить оценить Вальмона величину несоответствия между кажущимся смыслом (для общества) происшествия и его истинным смыслом.

Нужно отметить, что по мере развития событий романа, развивается и ирония, которую проявляют маркиза и виконт. С тех пор как между ними зарождается война, они и сами порой становятся объектами иронии. Маркиза высмеивает нежные чувства, которые виконт проявляет к президентше де Турвель, виконт же в свою очередь насмехается над тем вниманием, которое маркиза начала уделять кавалеру Дансени.

Ирония — основной способ описания данного светского общества и этики вольнодумцев, основанной на господстве чувств и пренебрежении нормами, некий повествовательный эффект, который с помощью подбора «ключа» к нему делает читателей сообщниками распутников. Очень часто, а в особенности в конце романа ирония исходит не от речей героев, а от самой композиции романа. И именно в этом случае можно вести речь о драматической иронии (так письмо, в котором госпожа де Розмонд поздравляет президентшу де Турвель с тем, что той удалось обратить ее племянника (письмо 126) следует как раз после возгласа победы виконта де Вальмона над добродетелью президентши де Турвель (письмо 125).

Ирония — сердце произведения Лакло, сердце его композиции, сердце речей героев, и сердце видения представленного в романе мира. На первый взгляд, роман «Опасные связи» является близким любовно-чувствительному эпистолярному роману. И близость эта достигается твердой нравственной позицией, морализаторским концом, наказующим порок. Однако голос автора-рассказчика в предисловии к книге позволяет обнаружить элемент некоей игры, «мороченья» читателя, который как бы включен в «игровую стихию» романа. Прямолинейность автора о нравственной пользе от чтения этого «соблазнительного» романа заключает изрядную долю иронии, «благопристойный» конец оставляет читателя в недоумении, личности героев остаются во многом неясными, их судьбы — загадочными.