Метафоризация в гастрономическом коде

Как выяснилось в предыдущем параграфе, одной из важнейших функций культуры является хранение и трансляция различной информации: «Культура, благодаря обращённости из настоящего в прошлое, есть историческая память» [Рождественский, 1996: 15]. Естественный знак может быть признан одним из кодов, с помощью которого транслируется культурная информация.

Живописность и выразительность в языке всегда были популярны в изучении многими языковедами и литераторами. До сих пор ведутся многочисленные споры о том, что лежит в основе человеческого языка, образность или отвлечённость. Нет сомнения, что образные средства языка поражают своим разнообразием и богатством красок и особенностей. Итальянский философ и учёный Дж. Вико всегда стремился понять природу языка, и он понимал, что образность является средством обогащения языка, ключом новых названий вещей: «Достойно наблюдения, что во всех языках немалая часть выражений перенесена на вещи неодушевленные с тела человека, с его частей, чувств и страстей. Например, ''глава'' вместо ''вершина'' или ''начало''; ''рот'' вместо всякого ''отверстия''; ''язык'' моря; ''рукав'' реки; ''горло'' вазы или иного сосуда; небо, море ''смеются''; ''жила'' камня или руды; ''кровь жизни'' - вино; ветер ''свистит'', волна ''шепчет''» [Дж. Вико, 1994: 92].

Человеческий язык всегда был склонен к постоянной, непрерывной метафоре. Слово «метафора» происходит от древнегреческого «metapherein», что означает «передача», таким образом, метафора «несёт» значение от одного понятия к другому, то есть обозначает одно через другое. Метафора является одним из наиболее выразительных явлений языка в народной культуре. Само появление языка говорит о том, что он появился благодаря способу перевода отражённых в сознании действий, состояний, образов восприятия в звуки, графический ряд. Окружающий мир предстаёт нашему сознанию как царство знаков, которые следует понять, разгадать и, если это возможно, дойти до изначальных. Любой объект окружающего нас мира может рассматриваться как знак другого знака, адресующего нас к третьему знаку и т. д.

Коды культуры, с одной стороны, позволяют через подобия, которые постоянно ищет наше сознание, отражая их в основывающемся на метафоре языке, объяснить действительность, привести непонятное и неизведанное к ясному и освоенному, давая возможность оценки, прогноза, базирующихся на аналогии. Но с другой стороны, коды культуры усложняют мир, называя нам подобия разнородных объектов, которые надо расшифровывать.

Фразеологизм всегда был объектом лингвокультурологической парадигмы исследования. Роль фразеологизма в функции носителя культурных смыслов определена его особым положением, обусловленным образностью внутренней формы фразеологизма. Фразеологизм строится на метафоре, тем самым он принадлежит к области аналогического мышления, к области творческого сознания, предполагающего сопоставление несопоставимого, создание приблизительного тождества. Создание соответствия между объективной реальностью, происходящим в мире и языковым знаком, таким, как фразеологизм, имеет тропеический характер: пара взаимно несопоставимых элементов, между которыми устанавливается адекватная связь, образуют семантический троп, лежащий в основе внутреннего значения фразеологизма. Специфика создания фразеологизма обеспечивает механизм порождения семантической неоднозначности; значение фразеологизма имеет степень неопределённости в описании действительности.

Сочетания с полностью переосмысленным значением или с уникальной сочетаемостью называют фразеологизмами-идиомами. Идиомы, как мы уже выяснили, являются первыми в классификации В. Н. Телия. Само идиомообразование является спонтанным процессом, не ориентированным на регулярные семантические правила выбора и комбинации слов. Процесс идиомообразования — это вовлечение сочетания слов в метафору (или другой троп) на основе подобия того смысла, который лежит в основе номинативного замысла, и того, что обозначается сочетанием в его буквальном значении, и что, к тому же, включено в определённую структуру знания о мире. Например, итальянское сочетание «аvere poco sale nella zucca» (букв. «иметь мало соли в тыкве»), то есть «быть глупым» восходит к традиции итальянских семей опустошать тыкву от мякоти, высушивать, чтобы потом в ней хранить или консервировать продукты. Сообразительные крестьяне насыпали в такую ёмкость соль, чтобы продукты хранились дольше, а у тех, кто так не делал, продукты быстро портились и появилось выражения: «zucca senza sale» (букв.

«тыква без соли»). Отсюда и аналогия, лежащая в основе метафоры: «в твоей голове мало мозгов, как и в твоей тыкве соли». Русский аналог данного фразеологизма «тупой как сибирский валенок» не содержит в себе пищевого кода, он основан на валенке с тупым носком, который был предложен Афанасием Задрыгиным после того как на Руси прошла мода на остроносые сапоги. Но ходить с затупленными остроконечными валенками было неудобно и их производство было очень дорогим, а до наших дней дошло выражение «тупой как сибирский валенок», которое характеризует «бойкий ум» Афанасия Задрыгина и на то, что такие нововведения никого не привлекают. На основании этого можно предположить, что не значение сочетания переосмысляется, а извлекаются черты подобия из обозначаемого им фрагмента действительности.

И ещё одна особенность идиом, во многом определяющая как их типовые черты, так и наличие в корпусе идиом различного рода промежуточных и переходных, или точнее — периферийных для классических идиом, случаев: идиомы формируются ярко, броско и метко воздействуют на слушающего. Большинство идиом — знаки экспрессивно-окрашенные.

Примеров с метафорами и сравнениями в гастрономическом коде можно приводить много. Например, выражения и пословицы о хлебе, который всегда был важной пищей в любом русском и итальянском доме: buono come il pane (букв. «хороший как хлеб») — говорится о добром, милом человеке, потому что хлеб ценился во все времена. Или выражение «chi ha i denti non ha il pane e chi ha il pane non ha i denti» (букв. «у кого есть зубы, у того нет хлеба, а у кого есть хлеб, у того нет зубов») имеет грустный контекст: те, у кого есть устремления не имеют средств для их достижения, в то время как те, у кого есть средства, не имеют никаких целей. Аналог этого выражения в русском языке «этот хлеб тебе не по зубам» имеет аналогичный контекст итальянскому фразеологизму «не делай того, на что у тебя нет денег или что у тебя не получится». Правда, русское выражение имеет двойной смысл, так как крестьянская пища была, как правило, была мягкой, «щи да каша — пища наша», парёная репа, овсяный кисель — это не те блюда, которые необходимо тщательно пережёвывать, для чего нужны крепкие зубы. Даже из чёрствой корки можно было сделать тюрьку (кушанье из хлеба, накрошенного в квас, молоко или воду). Хотя случались яства, к которым без крепких зубов и не подступишься: любимым лакомством ребятни были орехи и пряники, которые пока доедут до малолетнего потребителя, сто раз успеют окаменеть. Hа солонину шёл, как правило, старый скот, так что убоина из богатых щей, сколько их ни уваривай, тоже не всякому по зубам. То есть, зубы требовались для лакомых и дорогих кушаний. Из этой парадоксальной ситуации и родилось выражение с двойным смыслом. Если какая-то задача человеку не по зубам, значит, справиться он с нею не может, да никто это ему особо и не предлагает.

В основе русского и итальянского фразеологизма метафора хлеба, потому что, он был основным, очень значимым продуктом питания, без него нельзя представить трапезы, это практически сакральный символ, также играющий важную роль и в религии. Все вышеперечисленные сложившиеся стереотипы о матери и хлебе, воплотившись в языковые формы, обрели свое знаковое выражение в семиотическом коде культуры. Тем самым языковые единицы, выступая в функции культурных знаков — эталонов или стереотипов культурно-национального миропонимания, участвуют не только в воспроизведении и межпоколенной трансляции установок национальной культуры, но и формируют её вместе с усвоением и употреблением языка.

Таким образом, очевидна тесная связь метафоры и фразеологических единиц языка. Действительность, моделируемая культурными кодами, оказывается архетипическим текстом, требующим прочтения и задающим универсальные метафоры, которые являются фундаментом для национальнокультурного представления, что даёт метафоре возможность отражения в языке базовых ценностей культуры, а также наделяет её статусом средства познания окружающей действительности и мыслительного орудия. Все образные средства языка о представлении приготовления пищи и блюдах национальной кухни, могут составить обширное лексико-фразеологические поле кулинарных образов.