Функциональные особенности языковой игры

Прежде чем перейти к основным функциям языковой игры, следует еще раз отметить тот факт, что само явление носит сложный характер. До сих пор не существует четких классификаций, касающихся функциональных и структурных вопросов данного феномена.

Так, например, Е. А. Земская, М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова в своей совместной работе «Русская разговорная речь» выделяют следующие функции:

• · Эмотивная функция — помогает более детально передать эмоции говорящего;
• · Эвфемизация — языковой прием, смягчающий значение;
• · Выразительная функция — делает высказывание более четким и запоминающимся;
• · Изобразительная функция — помогает наглядно воссоздать ситуацию;
• · Комическая — является мощнейшим выразительным инструментом, обязательный результат — смех [Земская, Китайгородская, Розанова 1983: 174−175].

В.З. Санников, в своей работе «Русский язык в зеркале языковой игры» отмечает следующие основные функции игры слов:

Языкотворческая (данная функция направлена на обогащение языка, то есть Санников считает, что игра слов — это языковой феномен, который наряду с другими совершенствует словарный состав языка);

Развлекательная (данная функция направлена на установление контакта между собеседниками, на установление доверительных отношений);

«Маскировочная» (данная функция представляет собой эвфемизацию сообщения, делает высказывание более мягким, позволяет говорить о тех или иных явлениях, которые находятся под запретом) [Санников 2002: 27].

Другие лингвисты помимо вышеперечисленных функций в своих работах выделяют также манипулятивную функцию, которая пользуется популярностью в политическом дискурсе и, конечно же, в сфере PR именно благодаря структурной составляющей данного языкового явления [Ильясова, Амири 2009: 296].

Таким образом, вышеперечисленные классификации в очередной раз демонстрируют непростой характер данного языкового феномена, который выполняет ряд основных функций: комическая, эмотивная, маскировочная и манипулятивная. Такое многообразие говорит о том, что данный феномен пользуется популярностью в современной лингвистике и широко используется в различных видах дискурса именно благодаря своей двузначной структуре, которая, вызывает споры и разногласия среди людей, занимающихся изучением данного вопроса.

Как уже было упомянуто выше, одна из основных функций, которую выполняет языковая игра в художественной литературе — комическая. Несмотря на то, что данная работа направлена на исследование явления языковой игры как такового, необходимо остановиться именно на данной функции, поскольку природа комического, как и природа феномена языковой игры носит двойственный характер. Эта двойственность, в первую очередь, связана с неоднозначностью явления данной функции.

Для того чтобы более детально разобраться с сутью данного явления, необходимо обратиться к смежным лингвистическим течениям, которые сыграли большую роль в развитии «комического» в рамках языка. Так, например, когнитивная теория фреймов в дальнейшем стала основополагающей для многих лингвистов. По словам М. Минского, фрейм — экономичный способ передачи информации, которая представлена в виде ячеек. Но интересно то, что в рамках каждой ячейки помимо прямого концепта также лежит и косвенная информация, описывающая тот или иной предмет [Минский 1988: 281−308]. И именно эти сведения не могли не заинтересовать лингвистов.

Данная теория помогла установить, что, прибегая к феномену языковой игры, в основе которой лежит полисемия, мы осуществляем подмену тех самых фреймов, о которых говорил Минский. Для многих ученых — лингвистов, данная теория стала основополагающей для создания последующих когнитивных теорий.

Так, например, А. Кестлер считает, что комическое — явление двойственное. Здесь ситуация воспринимается в двух различных контекстах одновременно. Каждый контекст обладает своим фреймом, который позволяет отнести определенный концепт к определенному «семантическому полю» [Trier 1968: 34]. Наличие и знание семантических полей дают переводчику возможность грамотно сопоставить оба фрейма в рамках единого контекста и привести необходимый эквивалент на языке перевода. Также Кестлер ввел термин «бисоциация», который четко описывает процесс пересечения различных или близких по значению фреймов [Koestler 1964: 751].

Теория бисоциации Кестлера в дальнейшем получила свое развитие в семантической теории лингвиста В. Раскина, который представил комическое в виде двух сценариев, различных по своему содержанию, и единого механизма — лексического переключателя, который, в свою очередь, определяет саму шутку. Раскин выделял два механизма, различных по своему характеру. В основе первого лежит двусмысленность, которая препятствует переводимости комического, а в основе второго — противоречие, которое вполне совместимо с переводом [Raskin 1985: 284].

Вслед за теорией бисоциации Кестлера и семантической теорией Раскина была разработана общая теория вербального юмора С.Аттардо. Согласно его теории в сознании каждого человека существуют четкие знания о каком-либо предмете, то есть информация, характеризующая тот или иной предмет, — «скрипт». Каждый скрипт имеет индивидуальную структуру и включает в себя семь основных компонентов: участники скрипта; роль этих участников в рамках того же скрипта; признаки участников; взаимоотношения между участниками; действия, которые выполняют участники скрипта; место, где осуществляются действия участников скрипта; цели, которые преследуют участники скрипта при осуществлении своих действий [Attardo 1994: 17].

Таким образом, процесс восприятия комического основан на переключении от одного скрипта к другому при помощи лексического переключателя, в результате чего возникает бисоциация [Attardo, Raskin/ Электронный ресурс].

Таким образом, процесс восприятия комического основан на переключении от одного скрипта к другому. Все это говорит о том, что явление комического в рамках языка субъективно. Результатом любой комичной ситуации является смех, а смех напрямую связан с отношением реципиента к ситуации, то есть невозможно отнести любой пример языковой игры к комическому явлению, даже если изображение той или иной действительности выходит за рамки принятых норм.