Французский (норманнский) топонимический слой

В 1066 году произошло одно из крупнейших событий в истории английского народа. Норманнский герцог Вильгельм, большой самостоятельной области на территории Франции, воспользовавшись дворцовыми смутами, начавшимися в Англии после бездетного английского короля Эдуарда Исповедника (около 1003 — 1066 годов), переправился через Ла-Манш с хорошо обученным войском. Разбив в битве при Гастингсе английскую армию во главе с королем Гарольдом, Вильгельм Завоеватель был провозглашен королем Англии, а норманны стали полновластными хозяевами страны.

Норманны по происхождению являются скандинавами. В то время, когда датчане в IX — Х веках захватывали Англию, другие скандинавские отряды нападали на северные области Франции. Скандинавам (норманнам) удалось захватить значительную территорию на севере Франции, где сформировалось герцогство норманнов, занимавшее приблизительно территорию современной Нормандии.

Через несколько поколений норманны полностью романизировались. Они потеряли связь со Скандинавией, смешались с местным населением, восприняли более высокую культуру Франции и ее язык.

Итак, в Британии после нормандского завоевания как светская, так и церковная власть оказались полностью в руках нормандцев. Все попытки сопротивления, мелкие местные восстания против нормандской власти подавлялись очень решительно и жестоко. Англосаксонская аристократия и крупные феодалы были почти полностью уничтожены, а их земли розданы французским рыцарям. На все высшие государственные должности были назначены французские чиновники. Только во время правления Вильгельма за 29 лет в Англию переселилось около 200 тысяч французов. Нормандское завоевание привело к укреплению королевской власти, к укреплению и расцвету феодализма.

Скандинавское и французское влияние на английский язык было далеко не равноценным и по глубине и по степени охвата различных сфер языка. Это обусловлено прежде всего следующими историческими и лингвистическими факторами.

1. Между носителями скандинавских диалектов и англосаксонским населением не было резких социальных различий. Уже с IX века в области Датского Права образовалось смешанное население. Первоначально враждебные отношения между скандинавами и англосаксами постепенно стали более дружелюбными. Отсутствие социальных противоречий между завоевателями и местным населением способствовало быстрой ассимиляции двух народностей.

Норманны же, напротив, образовали в Англии главным образом феодальную верхушку общества. Возникало социальное расслоение (а не территориальное, как при скандинавском завоевании): основную массу населения составляли англосаксы (частично смешанные со скандинавами), а над ними — господствующий слой завоевателей, первенствующих в государственном управлении и судебных органах, в церкви, школах.

• 2. В этническом отношении — по быту, нравам, обычаям — скандинавы и англосаксы стояли очень близко друг к другу. Хотя в IX — X веках скандинавское общество несколько отставало от англосаксонского, было более архаичным, со временем это различие стерлось.
• 3. Английский и скандинавские языки были настолько близки, что люди, говорившие на них, могли свободно понимать друг друга, поэтому между ними был возможен непосредственный контакт, который приводил к взаимопроникновению, смешению этих языков, в ряде случаев в результате этого смешения стиралась грань между обоими языками, вырабатывался особый скандинавско-англосаксонский смешанный диалект.

Контакт между английским и французским языками, сосуществовавшими на одной территории, в силу различия между ними принимает иные формы. После покорения Англии Вильгельмом Завоевателем в стране начинается длительный период двуязычия. Феодальная знать пользуется французским языком, а основная масса населения — английским. С течением времени французский язык перестает быть родным языком господствующего класса, он выходит из употребления в быту, но продолжает искусственно поддерживаться как государственный язык, язык высшего света, двора, судебных учреждений и церкви. Английский язык, напротив, рассматривается как деревенский, грубый. Таким образом, французский языкё составляя принадлежность господствующего класса, стоял над английским, хотя и не смешивался с ним. Вышеизложенные исторические факторы в какой-то степени оказали влияние на английскую топонимическую лексику. Хотя, как отмечает В. Д. Беленькая влияние французского языка на Английские топонимы мало, так как французские элементы не имеют какой-либо особой региональной локализации и ни в каких областях не достигают высокой концентрации. Беленькая, 1977: 32].

Особую проблему составляет применение в английской топонимии конструкций с использованием французского артикля -lе и предлога -еп. Этот материал представляет интерес не только в связи с рассмотрением французского влияния на топонимию Англии, но также потому, что он до какой-то степени способствует раскрытию сложной и нерешенной проблемы использования артикля в английской топонимии в целом.

Интенсивное употребление французского артикля -lе заставляет проанализировать те условия, которые дали ему возможность сохраниться. Наблюдения показывают, что артикль не употребляется перед монолексемными топонимами и, вместе с тем, широко используется перед теми частями полилексемных топонимов, которые являются добавочными определениями: Clауtоп lе Wооds, Norтаtiоп le Hеаlth. Это дает возможность предположить, что артикль является частью предложной конструкции, описывающей местоположение объекта: Сhареl еп le Frith, Brатton еп le Morthеп, Strettопе en lе Fiеld [Reaney, 1961: 123].

Действительно, в ряде случаев предлог выпадает, в результате чего и образуются сочетания типа Сhареl lе Ferпе, Walshат le Willоws. Правильность этого заключения подтверждается параллельным функционированием таких пар, как Bartоп in the Willоws — Bartoп lе Willоws [Reaney, 1961: 128].

В собственно английской топонимии наименования, в которых описание местоположения объекта осуществляется посредством предложной конструкции, включающей артикль, тоже, как мы знаем, получают довольно широкое распространение: Huttоп in thе Fоrеst, Ниttоп in the Ноle. Обычно они относятся к мелким населенным пунктам, небольшим деревням или поселкам, которые, возникая вблизи поместий, получают названия последних с добавлением предложных определений.

Топонимы с французским артиклем в большинстве случаев представляют собой перевод соответствующих английских наименований. В подавляющем большинстве случаев за артиклем следует географический термин, в котором и заложено указание на местоположение (fеп — болото, топь; bесk — ручей; frith — вырубка, поросшая кустарником; mirе — трясина, болото; hеаth — пустошь, болотистая местность, поросшая вереском) [Reaney, 1961: 112].

Взаимосвязь английских и французских форм отчетливо прослеживается на материале местных вариантов названий, функционирующих параллельно с официальными, в которых можно наблюдать различные стадии замены: исчезновение французского артикля, введение английского предлога и пр. Ср. Thorntоп le Dalе — Thorntоп Dale, Burgh le Маrsh — Виrgh in the Маrsh. Таким образом, мы можем наблюдать параллелизм lе и in thе [Reaney, 1961: 114].

Наличие этих вариантов позволяет заключить, что в современных топонимах французский артикль воспринимается в функции, близкой к предлогу, то есть для связи с указателем местоположения объектов: Thorntоп lе Mооrs, Houghttоп le Spriпg, Straintоп lе Vаle — на болотах, у ручья, в долине. Взаимосвязь французских и английских форм прослеживается в гибридном названии небольшого городка в Оксфордшире под названием Lеаfield. В документах 1213 года этот ойконим встречается в форме Lа Fеld, относится к монолексемным наименованиям и происходит от староанглийского fеld «поле» и артикля lе, указывающий на то, что топоним был записан носителем данного языка [Smith, 1956: 92]. Lеаfield дословно обозначает «открытое поле», то есть прежний владелец не огородил свои владения живой изгородью или забором. Данный вариант позволяет предположить, что французский артикль воспринимается в функции, близкой к предлогу, то есть для связи с местоположением объекта, на который указывает последующий географический термин: Lеаfield «в открытом поле». Характерной особенностью французского влияния является значительные изменения в правописании и произношении донормандских географических названий, которые были представлены переписчиками, привыкшие к копированию англо-нормандских и латинских наименований. Столкнувшись с незнакомым языком и трудной звуковой системой, отсутствовавшей в латинском и французском языках, они, как правило, заменяли звуки другими, схожими звуками. Данные различия наблюдаются в записях ранних географических названий в официальных документах и в записях местного населения. Влияние нормандских переписчиков заметно при сравнении «Книги страшного суда» и работ XII века. В то же время встречаются наименования, в которых достаточно сложно определить, являются ли изменения результатом замещения из французского языка или результатом диалектального развития английского. Тем не менее, некоторые современные формы топонимов все еще отражают влияние англонормандских переписчиков [Cameron, 1977: 89 — 90].

Одним из примеров влияния англо-нормандского языка в топонимах является представление древнеанглийского с перед е или i. Например, в слове cеаster начальная буква c в современном английском представлена сочетанием сh. Данный звук не встречался в нормандском, где в таких случаях c произносилась как сочетание ts, а позже s, хотя на письме было представлено буквой с. Англо-нормандское правописание и произношение сохранилось в некоторых ойконимах, содержащих слово cеаster: Alсеstеr, Worсуster Соllege.

Другим примером замещения звуков является нормандский T вместо начального английского диграфа Th, который отсутствовал в англонормандском языке: Tusтоre («giаnt's pооl» — «огромная заводь) [Ekwall, 1961: 480].

В Оксфордшире сохранились названия, в которых присутствуют измененные нормандские имена собственные, указывающие на право владения определенным географическим объектом: Brоиghton Роggs («поместье Пьюгис у реки») содержит имя Риgeys; наименование Саmoise Cоиrt («усадьба Камэ»)? от имени владельца Richаrd Сатоуs; Dоуley Wооd от John Dоуley и Rоbеrt d'Оуlly [Давлеткулова, 2011].

Небольшое количество нормандских элементов в составе английской топонимической лексики говорит о том, что нормандцы как последние завоеватели британских островов не создавали новых географических.

объектов, не строили дорог и укреплений. А переименовывать уже существующие в английском языке топонимы они не считали нужным. Те немногие элементы, которые все же оставили свой след в топонимической лексике, относятся к языку и быту высших слоев общества.

Ойконимы норманнского происхождения представлены в Таблице 5.