Категория отрицания в изображении и характеристике основных персонажей

Павел Александрович

Повесть написана в эпистолярном жанре, но читателю доступны письма только от одного адресата — рассказчика Павла Александровича. Таким образом, реального диалога между собеседниками мы не видим, но создается впечатление диалога-спора Павла Александровича самим с собой. Монолог часто начинается с отрицания, сомнения или возражения фиктивному оппоненту: «Ты ошибаешься. Конечно, я вижусь с ней часто, она мне нравится чрезвычайно… да кому бы она не понравилась?» (оппонент даже еще не знает о случившемся, а рассказчик уже уверен в том, что он ошибается). В этой реплике содержится также риторический вопрос:

«Да кому бы она не понравилась?», с помощью которого П.Б. оправдывает свою симпатию к Вере и который является средством выражения уже обдуманного несогласия героя с мнением оппонента.

Самоопределение Павла Александровича строится на отрицании прошлого, настоящего, а тем самым и будущего. О своих прошлых пассиях он вспоминает с неприязнью, цитируя двустишие: «Я содрогаюсь — сердцу больно — / Мне стыдно идолов моих». Описывая события, разворачивающиеся в селе, до последнего отрицает влечение к Вере Николаевне: «Ты думаешь, что я увлечен Верой (мне как-то неловко называть ее Верой Николаевной); ты ошибаешься»; «Небось, — что она произвела на меня сильное впечатление, что я готов влюбиться и т. д. Пустяки, брат! Пора и честь знать. Довольно подурачился; полно!».

У некоторых существительных с синтаксически несвободным значением возникает значение отрицательной оценки. Значения отрицательной оценки возникает у этих существительных за счет различных образных ассоциаций. Так, широкие ассоциативные поля образуют вокруг себя: названия животных (птиц, рыб, насекомых) и названия предметов обихода: «Зато жареное он по-прежнему засушивает так, что хоть стучи им по тарелке — настоящий картон». Очевидно, что, скорее всего, мясо у повара выходит зажарить до такой степени, что оно становится настолько жестким, что напоминает картон, и есть его невозможно.

В описании П.Б. мы видим оценочно-нейтральное существительное в роли объекта сравнения, являющееся основанием отрицательной оценки: «Я, в свою очередь, останавливаюсь и с бодростью подсудимого, которого ведут к допросу, отвечаю: «Я такой-то», а сам гляжу, как баран, на господина с усами и думаю про себя: «А ведь я его видал где-то!» Благодаря такому красочному сравнению с животным, мы можем представить, насколько был растерян Павел Александрович в эту минуту, как глупо он выглядел со стороны из-за своей растерянности.

Вот еще одно отрицательное сравнение, которое сам же Павел Александрович и приводит: «Ожидание меня истомило; я потянул к себе калитку, разом отворил ее и на цыпочках, словно вор, направился к дому». Слово вор уже несет в себе отрицательную коннотацию, и, когда человека сравнивает с вором, ни о чем хорошем это, как правило, не говорит. Еще до этого, чуть раньше, Павел Александрович пишет: «Мне вдруг стало жутко, как преступнику. Да разве я не был преступником в это мгновенье?» Но на самом деле он задает этот вопрос сам себе. Слова «преступной» лексики употреблены здесь совсем не случайно. Павел Александрович подсознательно понимает, что, желая любви замужней женщины, он совершает настоящее преступление, переходит черту дозволенного, но его совесть до последнего это игнорирует. Только смерть Веры заставляет его понять, насколько страшный поступок он совершил.

В репликах П.Б. встречаются экзистенциальные предложения, а также отрицание в них. Экзистенциальные предложения обладают широкими семантическими возможностями и связываются с весьма разнообразными коммуникативными целями и заданиями. Лингвистические дефиниции экзистенциальных предложений исходят из семантики предикатов, обозначающих факт существования или несуществования (вообще).

В отрицательных экзистенциальных предложениях говорится, прежде всего, о небытии, которое, как утверждает В. Н. Бондаренко, обозначает особую отрицательную реальность, а не пустоту или абсолютное исчезновение. При этом не следует отождествлять существование предметов в форме объектов суждений о небытии с фактом небытия, присущего бесконечному классу предметов, которых нет реально и о которых в то же время никто не мыслит, как о существующих или несуществующих. При широком понимании экзистенциальности отрицание охватывает большое количество глаголов, называющих: несуществование, собственно небытие, временное или постоянное отсутствие того, что должно быть, отсутствие того, что могло быть и не осуществилось, отсутствие того, что было и исчезло, неналичие, недостаток и т. п.

Тургенев трижды подряд употребляет отрицательные экзистенциальные предложения, описывая времяпрепровождение Павла Александровича на момент перед встречей с Верой Ельцовой, в деревне у своих родственников: «В свою деревню мне ехать не хотелось: отец мой недавно скончался, близких родных у меня не было, я боялся одиночества, скуки…»; «Гости беспрестанно наезжали — а все-таки весело не было»; «Дни протекали шумно, уединиться не было возможности».

Возникает впечатление, что с помощью отрицательных экзистенциальных предложений Тургенев разделяет жизнь П.Б. на «до» и «после» встречи с Верой: бесцельное существование в деревне контрастирует с интересными беседами Веры Николаевны и рассказчика.

В примерах выше экзистенциальный предикат выражается безличной формой глагола быть. Отрицания вносят в экзистенциальные предложения новый семантический компонент.

В предыдущей главе мы подсчитывали количество слов с отрицательным префиксом не-, но хотели бы обратиться к ним снова. Павел Александрович является рассказчиком, и можно сказать, что все слова, кроме явного цитирования, принадлежат именно ему, описание персонажей мы видим через призму его видения, поэтому к употребляемым П.Б. лексемам мы в ходе исследования не относили только те, что входят в реплики других персонажей. Анализируя семантику лексем с отрицательными префиксами, мы пришли к выводу, что эти префиксы, как правило, добавляют слову новую, дополнительную семантику, а не просто выражают отрицание.

Наиболее частотны слова с префиксом не-, разных частей речи: существительных, прилагательных, наречий (в т.ч. местоименных), местоимений. негация повесть фауст тургенев Существуют слова без не неупотребляемые, и в повести они представлены: неожиданно/неожиданное, неизъяснимый, нечаянно, непременно, несбыточное, и в противовес им слова, которые могут свободно употребляться без не: нездорова, необыкновенные, непозволительно, неприятен, неопытность, несчастье. Слово несчастье примечательно тем, что не является полным антонимом слова счастье — «1. Чувство и состояние полного, высшего удовлетворения. 2. Успех, удача». Когда несчастье — «беда, горе"1. А значит, лексическое значение слова при помощи отрицания не просто становится противоположным по значению предыдущему слову, но и обрастает собственным индивидуальным значением: «Все, чему я так радовался, показалось мне, как оно и следовало, несчастием, безвыходной пагубой».

И таких примеров множество, особенно это хорошо заметно в наречиях: «Я, как только приехал, подошел к нему и невольно смутился».

Невольно — «1. Непреднамеренно, нечаянно, случайно. 2. Непроизвольно, бессознательно. 3. Против воли, по принуждению"294. И его лексическое значение не является противоположностью слова вольно — наречие от прилагательного вольный — «1. только полн. формы. свободный, неимый, самостоятельный.2. Возможность по собственной воле поступать, как угодно». Мы понимаем, что Павел Александрович не мог ничего с собой поделать и непроизвольно смутился.

«Они [воспоминания детства] возникали отовсюду, ясные, до малейших подробностей ясные, и как бы неподвижные в своей отчетливой определенности…» Прилагательное неподвижные здесь употреблено в переносном значении. Разумеется, это не означает, что они не способны двигаться или перемещаться, воспоминания тяжело нависли над П.Б., именно поэтому он ощущает их неподвижными.

«Я начал читать, не поднимая глаз; мне было неловко, сердце билось, и голос дрожал». Наречие неловко здесь это, конечно же, не оппозиция к наречию ловко — «1. Проявление хорошей сноровки. 2. Изворотливо». Неловко значит, что герой ощущает неудобство, чувство неловкости.

В словах с остальными префиксами таких трансформаций не наблюдается.

Уже в начале девятого письма у Павла Александровича, наконец, начинает формироваться то мировоззрение, близкое к философии Шопенгауэра об отказе от воли к жизни, которое фоном проходит через все последнее письмо, и Тургенев словами рассказчика подводит итог.

Анализ лексики с отрицанием заключается не только в простой констатации слов с выраженными формантами. Рассмотрим слова, отрицание в которых является уже лексическим компонентом значения слова: «Я все это время столько думал об этой несчастной женщине (я чуть не сказал: девушке), об ее происхождении, о тайной игре судьбы, которую мы, слепые, величаем слепым случаем».

Основное значение слова слепой — `тот, кто лишен зрения'. Очевидно, что здесь мы сталкиваемся с его переносным значением. П.Б. говорит обо всем человечестве «мы, слепые», т. е. те, кто не способны понять и контролировать свои поступки. «Слепой случай» есть не что иное, как мировая воля (термин, введенный Шопенгауэром), которая сильнее всего на свете.

«Отречение, отречение постоянное — вот ее тайный смысл, ее разгадка: не исполнение любимых мыслей и мечтаний, как бы они возвышенны ни были, — исполнение долга, вот о чем следует заботиться человеку; не наложив на себя цепей, железных цепей долга, не может он дойти, не падая, до конца своего поприща; а в молодости мы думаем: чем свободнее, тем лучше, тем дальше уйдешь».

Тургенев дублирует слова, взятые им для эпиграфа: «Entbehren sollst du, sollst entbehren (Отречься должен ты, отречься (нем.)». То есть Павел Александрович увидел истину в том, что нельзя признавать свою собственную жизнь принадлежащей себе, нужно отказаться от нее.

Не в определенных конструкциях способно выступать как выражение подтверждения, употребляться для усиления утвердительного смысла (или утвердительной части) высказывания. Как, например, в репликах Павла Александровича: «Вот я опять в своем старом гнезде, в котором не был — страшно вымолвить — целых девять лет. Чего, чего не перебывало в эти девять лет!» (=За девять лет прошло столько разных событий). «Он очень хороший, милый малый, так скромно говорит, так добродушно смотрит; его нельзя не полюбить…» (=общаясь с ним, обязательно полюбишь этого человека). «Конечно, я вижусь с ней часто, она мне нравится чрезвычайно… да кому бы она не понравилась?» (по мнению говорящего, она должна понравится каждому). «Я могу себя сдерживать, я наружно спокоен не только при других, даже наедине; не бесноваться же мне в самом деле, как мальчику!"305 (=нужно сохранять спокойствие).

В третьем письме мы также наблюдаем императивно-сдвоенную конструкцию с отрицанием: «Прежде всего должен сообщить тебе удивительное обстоятельство: верь мне или не верь, как хочешь, но почти ничего не изменилось ни в лице ее, ни в стане». В такой конструкции мы видим намеренное тавтологическое соединение, модально-семантическую основу которого образует частица не. Такое сочетание составляет конструктивный стержень сложного предложения, между частями которого наблюдается уступительно-противительные отношения. Действие, о котором сообщается, всегда сопоставляется с другим в плане уступительных отношений.

Семантика рассматриваемой конструкции заключается в подчеркивании тщетности усилий деятеля по отношения к тому, что происходит. Павел Александрович обращается к своему приятелю, но, как уже было сказано выше, из-за отсутствия писем собеседника, мы воспринимаем реплики П.Б. как разговор с самим с собой. Следовательно, он понимает, что Вера действительно не изменилась (и внешне, а как потом выясняется, и внутренне), даже если поначалу он отказывался в это верить, возникает независимость Вериной «статичности» от действий Павла Александровича.

Конструкция употребляется в начале второго простого предложения, в составе сложного, такие конструкции не имеют строго фиксированной позиции. Как отмечено исследователями, в конструкциях такого типа возможно употребление только глагола несовершенного вида, что мы наблюдаем и в приведенном примере. Причина такого ограничения объясняется, главным образом, взаимоотношениями между семантикой несовершенного вида и смыслом конструкции. В пределах самой конструкции они сводятся к взаимодействию между видовой семантикой, побудительной функцией императива и функцией частицы не. Благодаря удвоению глагольной формы конструкция в целом имеет модальноутвердительный характер и используется как экспрессивно-усилительное средство речи. Функциональные сочетаемостные свойства глаголов разных видов обычно определяются обусловленностью/необусловленностью действия волевым устремлением субъекта. Если какой-либо глагольный распространитель сообщает о том, что совершаемое действие определяется волей/интересом к нему субъекта-деятеля, с этим словом сочетаются глаголы несовершенного вида.

Своеобразие такой конструкции состоит в том, что выполнение действия П.Б. ставит в зависимость от воли, желания собеседника (и себя), при это подчеркивается безразличное отношения действия субъекта к действию, составляющему основной смысл сообщения. По своему употреблению конструкция «верь мне или не верь» указывает на бесполезность воли и желания по отношению к развитию ситуации, говорит о невозможности вмешаться в происходящее.

Негация в образе Павла Александровича, в первую очередь, помогает нам понять, как сильно отличалась его жизнь до встречи с Верой Ельцовой. Лексемы с отрицательной семантикой характеризуют Павла Александровича как человека инфантильного, с легкостью отказывающегося от ответственности за свои поступки, а после смерти Веры, благодаря средствам выражения категории отрицания, Тургенев формирует мировоззрение П.Б. и озвучивает идею отречения.