«Новая газета» — основное СМИ, специализирующееся на журналистских расследованиях

Это издание появилось на четыре года позже газеты «Совершенно секретно» — в 1993 году. На это время, пожалуй, приходился всплеск популярности той общественной деятельности, которая специализировалась на развенчании мифов и раскрытии тайн Советского Союза. Изначально газета заявляла о себе как о печатном органе, либерально настроенном, отражающим взгляды передовой интеллигенции и среднего класса. Она и по сегодняшний день проводит (в большей или меньшей степени) оппозиционную власти информационную политику. Тираж достаточно стабилен, аудитория устойчивая; издание экономически рентабельно и в целом востребовано обществом. Важно, что оно на самом деле представляет собой юридически независимый печатный орган, учрежденный коллективом редакции и не принадлежащий ни «олигарху», ни правительству, ни какой-либо партии или организации. Славу «Новой газете» принесла ее «чеченская кампания», выступления известных деятелей, общественные акции в поддержку правых сил и, конечно же, расследовательские публикации.

Отдел расследований, существующий в редакции со дня ее основания, является — без преувеличения — гордостью и главным «силовым ресурсом» газеты. Возглавил его депутат Госдумы от фракции «Яблоко» Ю. П. Щекочихин. (Газета сочувствует этой партии, но от нее финансово не зависит.) В отделе работают Олег Султанов, Георгий Рожнов, Олег Лурье, Антон Иваницкий, сотрудничают многие другие известные журналисты. Публикации, подписанные их именами, всегда имеют широкий общественный резонанс, что отражается на рейтинге газеты.

Основными направлениями расследовательской деятельности газеты можно считать разоблачение коррупции в высших эшелонах власти, выявление обстановки, складывающейся вокруг военных действий в Чечне, разбор отношений между властными структурами и так называемыми простыми гражданами (рубрики «Власть и люди», «Власть и деньги», «Болевая точка»).

Характерной чертой «Новой газеты» как расследовательского издания является совмещение скрупулезного поиска фактов с основательным анализом поставленных вопросов: журналисты прослеживают тенденции, ищут первопричины негативных явлений, докапываются до их причин, чтобы помочь читателю лучше понять то, что происходит вокруг. Такой подход к расследованию требует специфической организации материала: в газете регулярно появляются серии репортажей на определенные темы. Конечно, многое зависит от автора: некоторые журналисты предпочитают наглядную динамику событий выяснению ситуации в кабинетах высокопоставленных чиновников. Поэтому многие материалы, например, как уже сказано, о Чечне или криминальных событиях в той же Центральной России, начинаются с описания жестоких сцен.

«- Они заставляли нас раздетыми ползать по полу из комнаты в комнату… Они плевали нам в лицо… Нас обзывали грязными чичами, обезьянами, черными тварями, быдлом, моджахедами… — Они драли у нас волосы… — А вы?.. — Они мне кричали: „Задний ход! Заползай в комнату!“ И я полз… Потом: „Хватит! Двигай обратно в коридор“. И я опять полз…».

«…На полу неоштукатуренного бедняцкого саманного домика с газетным портретом „просто Марии“ на стене лежали четыре трупа. Один — взрослый, трое — до зрелости не доживших. Взрослый был расстрелян в лоб, дети — в виски. Самый маленький из них — крайний слева. Это Шахид Умархаджиев, 11-летний аллеройский пастушонок, выглядящий на 8−9, не больше. Он — из самой бедной в Нижнем Аллерое семьи и потому подрабатывал на пропитание тем, что пас общественное стадо. Мертвый Шахид смотрит на погасший для него мир открытым правым глазом. Если что и читается в этом взгляде, так только одно: „А почему?..“ У него — входное отверстие у правого же виска огромных размеров от калибра 7,69. Голову мальчика страшно тронуть… Шахид явно не успел ничего понять. Поэтому объясняться взрослым приходится уже без него…».

«6 декабря 1998 года сотрудниками РУБОПа по Западному округу Москвы был арестован прямо на улице некто В. Н. Бунин. По данным следствия, у Бунина был обнаружен «…мелкокалиберный револьвер без номера, рукоятка которого была обмотана изолентой черного цвета»… Что произошло с Буниным за эти полтора суток? А произошло вот что: как явствует из материалов дела, у него оказались выбиты два передних зуба, отбиты почки и травмированы другие органы. Кроме того, адвокат был допущен к делу только через четыре дня после ареста Бунина. Бунин и присутствовавшие при аресте свидетели утверждают также, что никакого пистолета у него не изымалось, понятые при задержании не присутствовали и протокола изъятия пистолета не подписывали.

Интересен и тот факт, что показания понятых, которые «вдруг» появились в деле, абсолютно не совпадают между собой. Один из них, некто Калинин, сообщает, что «патроны из пистолета изымались в количестве шести штук», а другой понятой, Андронов, показывает, что «патроны из барабана не изымались». Во время ареста Бунина рубоповцы вообще просили всех прохожих разойтись и не мешать задержанию «особо опасного преступника» и никого из них не пригласили присутствовать при «изъятии» в качестве понятых. А за что же покалечили Бунина?".

Продемонстрированный в этих отрывках из расследовательских публикаций стиль изложения материала, характерный для большинства текстов других расследователей газеты, соответствует прежде всего жанру репортажа. Склонность к репортажному изложению результатов расследований объясняется в значительной степени выбором предмета отображения — в качестве такового в «Новой газете» обычно выступают актуальные сегодняшние (можно даже иногда сказать — сиюминутные) события. Журналисты газеты обычно не поднимают архивные дела, утратившие, по их мнению, значение для аудитории по причине давности. Они обращаются к архивным сведениям только для того, чтобы выявить тенденцию, показать истоки события, ставшего актуальным для современного общества. Примеров, иллюстрирующих этот вывод, в газете достаточно.

Обращает на себя внимание отказ журналистов-расследователей «Новой газеты» от создания расследовательских публикаций на основе данных, полученных исключительно в ходе одного интервью, так как они считают, что мнение одного эксперта может быть пристрастным, а значит, и сам отбор фактов может быть произведен им пристрастно. Хотя интервью журналистами газеты, конечно же, используется, но в качестве одной из составляющих при создании расследовательского материала, который строится также и на анализе документов, непосредственных наблюдениях журналиста, свидетельствах очевидцев событий (особенно если речь идет о расследовании по горячим его следам). Так, в статье Анны Политковской «Ополчение органов» (Новая газета. 2001. № 27), например, использованы факты из досье, статистические данные, точки зрения (мнения) экспертов. Ярким примером этого может служить и материал Бориса Вишневского «Взятие казны» (Там же. № 29). Подобное обоснование — характерная черта расследовательских публикаций не только этих, но и многих других сотрудников и авторов газеты.

Можно проследить и еще некоторые своеобразные тенденции в работе журналистов-расследователей «Новой газеты». Обращает на себя внимание их пристрастие к отказу от определенных методов сбора информации. Расследователи газеты часто обращаются, как уже отмечено, к собственным наблюдениям, официальным документам, статистике и заключениям экспертов. Но при этом пренебрегают читательской почтой. Эта позиция связана с концепцией издания. Собственно бытовые темы не входят в круг его интересов. В этой редакции, как и в некоторых иных СМИ, распространено мнение, согласно которому занимательные статьи о том, каким образом журналист выяснял скажем, где и как можно выгоднее купить холодильник, либо сообщения, как ему удалось добыть решение суда по делу об иске вкладчика к банку, — все это, будучи важным и необходимым, все же не является журналистским расследованием. Следовательно, читательская почта, в которой речь чаще всего идет не о злоупотреблениях властей и сумме украденных денег, не может быть интересным источником тем для расследований.

Подобные изменения в творческих установках журналистов произошли за время перестройки. Предшественники современных расследователей считали недопустимым и аморальным, противоречащим сути журналистской профессии, объявление о том, что «редакция в переписку не вступает», поскольку они полагали, что таким образом население выключается из системы социального контроля за власть имущими, что в корне противоречит демократическим ценностям.

Никто не будет отрицать тот факт, что почта значительно расширяет кругозор редакции, дает верную информацию о жизни. Но поскольку концепция издания складывалась в то время, когда после длительного запрета на информацию о высших кругах власти у журналистов наконец появилась возможность открыто публиковать материалы о том, что происходит «наверху», то журналисты и набросились на такую тематику. «Скромные» бытовые темы остались на обочине внимания вместе с «болеющими» за них читателями. Сейчас же подобное невнимание к читательской почте уже стало «неприкосновенной» традицией. Между тем использование «резерва» читательской информации может оказаться весьма полезным и для издания, и для аудитории.