Личностный смысл. 
Теория моды

Разрешение возникающих противоречий видится в концентрации внимания на роли и позиции личности в изменяющихся социальных отношениях после Великой французской революции 1789 г.

Мода XIX в. приобретает личностный смысл. Открывается новая эра моды, ориентированная не только на общество, но и на каждую отдельную личность. Мир моды становится столь же многообразным, сколь многообразна природа личности. Скорее всего, поэтому все сложнее становится писать об истории костюма после вв. С этого периода историки костюма постепенно переключают свое внимание на исследование истории жизни и деятельности создателей моды.

Отличительной особенностью моды XIX в. является проявление в ней социально-психологического смысла под влиянием изменившейся системы общественных ценностей, нового демократического типа отношений, новой роли и нового положения женщины в буржуазном обществе. Вероятно, последнее обстоятельство определяет интенсивное развитие именно женской моды, в то время как формы мужской одежды все более стабилизируются.

Наиболее существенные характеристики моды рассматриваемой эпохи нашли свое отражение в научных трактатах современников.

Г. Гегель («Феноменология духа») указывает на положительную роль моды в межличностном общении, прежде всего в формировании привлекательности одного человека для другого, рассматривает моду как механизм формирования привязанностей, дружеских чувств, симпатии. Он писал: «Издавна французам ставили в упрек легкомыслие, а также тщеславие и стремление нравиться. Но именно благодаря этому стремлению нравиться они достигли высшей тонкости светского обхождения и тем самым с особым успехом возвысились над грубым себялюбием первобытного человека. Ибо это обхождение состоит как раз в том, чтобы за своими интересами не забывать другого.

Другими словами, мода — это средство формирования аттракции (от attraction — притяжение, привлечение, тяготение). Аттракция — особый вид специальной установки одного человека на другого, в которой представлено в основном эмоционально-положительное отношение к нему.

Весьма привлекательна «нагая мода» в стиле мадам Рекамье. Возвращение к романтическому прошлому не могло не сказаться на появлении модных тенденций в одежде, принимаемых всеми сословиями без исключения. Ведь, как справедливо утверждал В. Белинский, «романтизм есть ни что иное, как внутренний мир души человека, сокровенная жизнь его сердца.

За неоднократной резкой сменой западно-европейских мод, характерной для этого революционного, как в прямом, так и переносном смысле, угадывается личность, мечущаяся между и будущим в поисках смысла жизни. Поэтому в моде этого периода находит свое отражение и романтизм, и классицизм, допускается эклектика и даже отрицание (например, стиль).

Естественно, что столь неоднородное явление не могло не привлечь специальное внимание первых теоретиков моды. Н. В. Рейнгард в г. опубликовал небольшую работу под названием «Социальное и экономическое значение моды». Несмотря на четко определенные задачи работы, в ней на первый план все же выступают психологические аспекты проблемы.

Анализируя влияние на моду двух психологических факторов — духа нововведения (стремления к обновлению) и наклонности к подражанию, подчеркивая при этом тот факт, что стремление к обновлению проявляется в немногих личностях, людях инициативы, героях, и только затем толпа воспринимает новое в силу Рейн-гардт имел в виду, вероятно, и стильность мадам Рекамье, и костюмы из бархата и шелка Наполеона, и мягкую фетровую шляпу Гарибальди, и одежду революционеров, окрашенную в национальные или символические цвета, и готовое платье от Исследователь указал на очень существенный момент, который впоследствии станет доминантой анализа модных явлений: мода открывается личностью и для личности, в которой ярко выражена.

XX век — век технического и информационного прогресса, гуманизации всех сфер общественной жизни, век промышленного производства одежды — значительно и резко упрощает формы костюма. «Однако, — как замечает H. Каминская, — это упрощение только внешнее. Внутренняя, «духовная» жизнь костюма, его эмоциональная, эстетическая, нравственная стороны, образная выразительность.

Поль Пуаре патриарх haute одним из первых, как не парадоксально, восклицает в начале XX века: «Следовать моде — уже не модно, … хорошо одетой может считаться только та женщина, которая изобретает что-то свое и смело этим пользуется. Тем же, кто привык покорно следовать моде, этого искусства не постичь Тем самым Пуаре заявляет о том, что у модной одежды должно быть два автора — модельер и тот, кто ее носит. Это заявление не теряет своей актуальности вот уже столетие.

Отношение человека к моде противоречиво. С одной стороны, человек противостоит ей, чтобы сохранить свою индивидуальность, а с другой стороны, он покорно следует ей, чтобы не быть оторванным от своей социальной и культурной среды. П. Пуаре указывает путь разрешения данного противоречия: «Конечно, считаться с требованиями моды все же приходится, хотя бы для того, чтобы не казаться белой вороной и сохранить гармонию с окружающим миром. Но пусть это будет в пределах здравого смысла.

Взгляды Пуаре наводят на мысль о существовании индивидуального модного пространства, имеющего сознательно установленные пределы. И сразу возникает целый ряд вопросов о структуре этого пространства, о том, как существуют и взаимодействуют элементы пространства, об особенностях проявления единства пространства и времени в контексте моды, о роли личности и общества в определении границ этого пространства и т. д.

Частично ответы на поставленные вопросы обнаруживают себя в работе структуралиста Ролана Барта «Система моды». Барт считал, что «всякая новая мода — отказ наследовать, ниспровержение диктата прежней моды; мода осознает себя как право, как естественное право настоящего. Мода рассматривалась Бартом как знаковая система, регулируемая, прежде всего, бессознательными процессами. Несмотря на некоторое преувеличение роли бессознательных механизмов, что было характерно для представителей структурализма, автор отмечает влияние социальных норм, определяющих права моды, а также временную организацию исследуемого явления. А за утверждением Барта «мода осознает» стоит не кто иной, как субъект моды — человек, осознающий модные новинки, их социальную личностную значимость, переживающий по этому поводу эмоции, которые, в свою очередь, регулируют его поведение, приводят к отказу от диктата прежней моды.