Музыка. 
Балет "Шахерезада"

балет шахерезада дягилев спектакль В «Шехеразаде» проявились лучшие качества творчества Римского-Корсакова: яркая характеристичность образов, блестящее владение всем разнообразием оркестровых красок, точность и выверенность формы.

Первая часть с ее могучими и грозными унисонами, прихотливой мелодией скрипки соло и образами водной стихии — увертюра спектакля.

Вторая часть с восточного склада мелодиями, развернутой каденцией кларнета, звучит в начале балета. Четвертая часть (третья выпущена) — самая продолжительная, с капризной, усложненной каденцией, бурными, неистовыми пассажами, воинственными возгласами и грозными звучаниями из второй части — основа сцены расправы. Но все постепенно затихает. Задумчиво и спокойно исполняет каденцию скрипка. На пианиссимо у струнных проходит смягчившаяся тема Шахриара. В последний раз отзвуками, постепенно растворяясь в верхнем регистре, завершает сюиту прихотливая скрипичная тема.

Костюмы

Костюм одалиски. Первым Евнухом был Энрико Чекетти, знаменитый танцовщик, учитель Анны Павловой и педагог из «Русских сезонов». В костюме одалиски, которая прислуживает шахрияру, все должно быть красиво. Надо обратить внимание на роспись: шаровары у одалиски расписаны в технике «батик», которая была очень характерна для русского балета. Сейчас такая роспись используется редко — по батику художников становится все меньше и меньше. Но эта техника существует, и она прекрасна адаптирована именно к этому балету Михаила Фокина, премьера которого была в 1910 году в театре «Шатли» в Париже.

Костюмы свиты. Оригинальный художник этого спектакля, Леон Бакст, путешествовал на Восток, в Константинополь, для того, чтобы набрать настроения и почерпнуть свои знания. Конечно, сцена — особенный мир: там есть дистанция, оркестр, который находится между зрителями и сценой. Театральный костюм требует своих деталей, часто гротесковых, увеличенных. В покрое этого костюма чувствуется влияние Персии — именно так и задумал в свое время Бакст.

Конечно, «Русские сезоны» Дягилева были взрывом не только в мире искусства, в мире музыки, балета, хореографии, но и в мире моды. Очень много западных модельеров, которые впервые в Париже увидели премьеры Дягилева, так вдохновились этим сюжетом, что и создали свои костюмы в духе Бакста. Это был Поль Пуаре, сестры Кало, отчасти Мариано Фортуни. Очень многие создатели держали свой бизнес на базе того огромного влияния, которое Дягилевские «Русские сезоны» оказали на мировую моду в начале двадцатого столетия.

В моду вошли шаровары, красивые накидки и, конечно же, бюстгальтер. Бюстгальтер, тот самый бюстгальтер, и есть изобретение Леона Бакста. Конечно, патент был сделан еще в девятьсот третьем году и принадлежит одной француженке, но расшитые, украшенные, прекрасные бюстгальтеры пришли как раз от «Русских сезонов». Как и вся ориентация на экзотику, на яркие цвета, на красочные отделки и на контрастные тона — ведь в «Русских сезонах» очень часто соединяли несоединимое. Объединяли тона, которые казались ранее несоединимыми: например, желтое с оранжевым, красное, черное и лиловое с отделкой из изумрудов. Казалось бы — такое варварство! — но такая красота.