Философы и софисты как концептуальные персонажи в диалогах Платона

Так Протагор, как представитель старшей софистики, наряду с другими философами первой софистики развивает идеи теории естественного права; Горгий, представитель младшей софистики, напротив, как уже упоминалось, выступает против государственного закона.

Общим для течения софистов является утверждение равенства всех людей от природы (затрагивается также вопрос рабовладения) — утверждается естественный порядок вещей. Другим общим свойством становится атеизм. Так, например, Фразимах утверждает, что боги не видят человеческие дела, иначе бы в мире действовал бы принцип справедливости.

Что касается современного понимания софистики, то речь в данном случае уже идет не столько о философском учении, сколько об определенной манере построения системы доказательств. Как правило, данное умение определяется прежде всего талантом доказательства правоты оратора даже в случае его реальной неправоты. Для этой цели оратор может прибегать к игре слов, подмене понятий, абстрагированию и т. д. То есть вести спор не совсем честными методами.

Если сопоставлять данное представление о софистике с софистикой Античности, то можно констатировать процесс определенного нивелирования понятия. Как уже неоднократно отмечалось, в период Античности софисты также критиковались другими философами в связи с определенной искусственностью их доводов. Например, в диалоге Платона «Эвтидем» приводится беседа Дионисиодора и Эвтидема с Ктисиппом:

— Скажи-ка, есть ли у тебя собака?

— И очень злая — отвечал Ктисипп.

— А есть ли у нее щенята?

— Да, тоже злые

— И их отец, конечно собака же? Что ж, ведь эта собака твоя?

— Конечно.

— Значит, этот отец — твой, следовательно, твой отец — собака, и ты — брат щенят.

Наиболее точно данную искусственность выявлял Сократ, как отмечено в диалогах Платона, а также Аристотель. Тем не менее, сама по себе софистика, как направление и мировоззрение, прежде всего, подразумевала под собой определенную мудрость (о чем свидетельствует уже название) мыслителя и его готовность этой мудростью поделиться. В современной трактовке данный аспект теряется и понятие софистики приобретает негативный характер.

Б. Рассел отмечает определенную особенность софистов, отличающую их от современных философов: «Обычно каждый учитель, за исключением софистов, основывал школу, которая обладала некоторыми признаками братства, с большей или меньшей степенью общности жизни (часто — нечто аналогичное монашеской жизни) и, как правило, с эзотерической доктриной, которую не проповедовал публике. Все это было естественно там, где философия возникла из орфизма. Среди софистов ничего подобного не было»…Они могли, подобно современным адвокатам, показать, как защищать или оспаривать то или иное мнение, и не заботились о том, чтобы защищать свои собственные выводы. Те же, для кого философия была руководством в жизни, тесно связанным с религией, естественно, были шокированы, софисты им казались легкомысленными и безнравственными". (Рассел, 1993, с. 196). Учение же самих софистов не было связано с религиозной либо моральной сферой.

Интересным представляется тот факт, что-то, что другие философы и исследователи софистики называют «нечестной игрой», Б. Рассел определяет как «интеллектуальная честность» (1993, с. 197). По его словам, для искреннего преследования истины необходимо игнорирование определенных моральных принципов (то есть истина должна оставаться истиной вне зависимости от ее соответствия нормам морали): «Мы не можем знать заранее, чем окажется истина по отношению к тому, что в данном обществе мыслится поучительным» (Там же). Именно эта позиция характеризует софистов, которые «готовы следовать за доказательством, куда бы оно их ни вело». Данный подход временами мог перерастать в скептицизм. Так, отмечает Рассел, в учении софиста Горгия встречается следующее утверждение: «что ничего не существует, а если что-либо и существует, то оно непознаваемо, и даже если существует и познаваемо для кого-либо одного, то он не может передать свое знание другим».

При этом самому Платону Рассел отказывает в «интеллектуальной честности»: «Едва ли Платон был когда-нибудь интеллектуально честен, потому что он всегда оценивал доктрины по их социальному значению. Но даже и в этом он не был честен, так как претендовал на то, что следовал доводам и судил на основании чисто теоретических критериев, тогда как фактически направлял спор таким образом, чтобы последний приводил в результате к добродетели» (1993, с. 197). Враждебность Платона к софистам, по мнению Рассела, определяет характер его диалогов. Однако, возможно, что дело не столько во враждебности, сколько в определенной степени оправданного недоверия Платона к софистским идеям. В первую очередь, философ подпадает под влияние своего учителя Сократа: с другой стороны, несмотря на определенный интерес к натурфилософской трактовке системы окружающего мира, Платон остается верным своей идеалистической позиции, отдавая приоритет духовному развитию субъекта над разаитием материальным.

Заключение

Создавая картину спора философов и софистов, сам Платон отдает предпочтение первым. Ключевой фигурой в данном споре становится Сократ. Изначально Сократ «предстает вопрошающим» (Адо П., 1999) философом, который якобы чего-то не понимает и, в свою, очередь, надеется получить ответ от своего собеседника. Однако это мнимая цель. В процессе диалога картина меняется — постепенно становится очевидным, что мудрость собеседников Сократа сомнительна, а доводы умозрительны, в то время как сам Сократ представляется более последовательным и логичным в своих утверждениях. Диалоги Сократа направлены не на утверждение абсолютного знания, а, напротив, на доказательство собеседнику условности и зыбкости его собственных знаний.

Однако при анализе платоновских диалогов следует учитывать, что концептуальный персонаж — «это не представитель философа, скорее даже наоборот, философ предоставляет лишь телесную оболочку для своего главного концептуального персонажа и всех остальных, которые служат высшими заступниками, истинными субъектами его философии» (Делез Ж., 2009, с. 84). Иными словами, образ философа в концептуальном персонаже трансформируется и частично теряет связь с персонажем реальным. Тем не менее автор ярко очерчивает основное различие между позицией софиста и позицией философа — и различие это определяется верностью истине. Наиболее четко очерченной позиция Сократа представлена в диалоге Платона «Горгий», где философ рассуждает о природе искусства, этических нормах, необходимых для государства и отдельного субъекта и т. д. На основе данных идей Сократ обрисовывает образ идеального гражданина:

Было бы неправомерным рассматривать софистское учение исключительно с конъюнктурной позиции. Софистика имела под собой достаточно глубокую философско-мировоззренческую основу (рационалистический подход) и, в свою очередь, само имела большое влияние на дальнейшее развитие философской мысли. Но, как уже неоднократно упоминалось, умозрительный характер многих софистских утверждений мог быть поставлен под сомнение, что нередко и делалось другими философами.

Как отмечает Э. Целлер (1996), софистское просвещение сыграло двоякую роль в процессе развития научного знания. Речь идет об отказе от авторитетов и новой софистской диалектике. Одновременно с этим система представлений софистов привела к совершенному отказу от научного обоснования этической области знания, а также от научного познания вообще. Нивелирование стремления познания истины сопровождается нивелированием веры в познавательные способности человека. Опоры одновременно лишаются как общественно-политическая, так и моральная сфера жизнедеятельности граждан.

С другой стороны, нравственно-религиозная сфера общества переживает глубокое очищение, а литература — обогащение. В сочетании с пересмотром значимых философско-мировоззренческих вопросов, пересмотром жизненных ценностей все эти факторы создают условия для формирования нового уровня нравственности и самосознания. «Но это самосознание могло быть лишь плодом науки, не затрагиваемой теми сомнениями, которые разрушили доверие к прежней науке. Эта новая наука, в противоположность догматизму прежней, исходила из твердо установленных воззрений на задачи и условия познавания, и, в противоположность сенсуализму, от которого физики не могли действительно освободиться, объявила подлинным предметом знания сущность вещей, выходящую за пределы непосредственного восприятия и постигаемую лишь мышлением» (Э. Целлер, 1996. с. 30).

Основателем новой формы научного знания становится Сократ, а впоследствии одним из продолжателей — Платон, который дополняет сократовскую систему философских понятий элементами из предыдущих, досократовских учений. Данная система, в духе платоновского идеализма, в основе своей имеет созерцание понятий, с одной стороны, и исследования относительно сущности и предназначении человека — с другой.

Наконец, третьим субъектом данной системы становится Аристотель, который, сохраняя основную идею системы, дополняет ее естественнонаучными разработками (в силу своей философско-мировоззренческой позиции, Аристотель выступает против платоновского идеализма) и приводит ее в систематизированный вид.

Выводы:

Возвращаясь к теории Б. Рассела, можно не согласиться с его определением софистов с позиции «интеллектуальной честности». Возможно, что поиск истины действительно подразумевает под собой отказ от большинства мировоззренческих принципов, в том числе и моральных. Но, как можно было констатировать из рассмотренных выше исследовательских работ и непосредственно из материала самих платоновских диалогов, софисты двигались не к истине, а от нее. То есть, если философ собирал различные факты, на основе которых потом делал соответствующее умозаключение, более или менее соответствующее истинному положению вещей, то софисты поступали иначе.

Таким образом, софисты, в зависимости от актуальных целей, изначально сами выбирали «удобную» им в той или иной степени «истину», а затем выбирали необходимые для ее обоснования аргументы, многие из которых не имели под собой реальной доказательности. Однако «удобная» истина могла оказаться мнимой на поверку.

Причина же такого релятивизма заключается прежде всего в цели софистского учения. Если учение изначально направлено на доказательство тех или иных идей, условий, принципов, вне зависимости от их соответствия действительности, то оно, так или иначе, постепенно отходит от научно-философского знания и трансформируется в определенную систему методов, словесную «игру» и т. д. Именно в таком ракурсе воспринимается понятие софистики в современном значении.

Адо П. Что такое античная философия? — М.: Изд-во гуманит. литературы, 1999.

Антология мировой философии в четырех томах / Ред. коллегия: В. В. Соколов и др. — М.: Мысль, 1969.

Гаспаров М. Л. Вторая софистика и ее предтечи // История всемирной литературы: В 9 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1983.

Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? — М.: Академический Проект, 2009.

История философии / Пер. с чешского И. И. Богута. — М.: Мысль, 1994.

Лосев А. Ф. Комментарии к диалогам Платона. — М.: Мысль, 1990.

Маковельский А. О. Софисты. — Баку: НКП Азербайджанской ССР, 1940.

Платон. Горгий // Сочинения в четырех томах / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса. — СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2006.

Платон. Диалоги. — М.: Эксмо, 2009.

Платон. Протагор // Сочинения в четырех томах / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса. — СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2006.

Платон. Софист // Сочинения в четырех томах / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса. — СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2006.

Платон. Эвтидем // Сочинения в четырех томах / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса. — СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2006

Рассел Б. История Западной философии. Кн. 1−2. — М.: Миф, 1993.

Рассоха И. Н. Апология софистов. Релятивизм как онтологическая система. — Харьков, 2007.

Торопцев А. П. Диалоги Сократа: Легенда или реальность // Развитие личности. — 2005, № 4.

Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. — М.: Политиздат, 1991.

Целлер Э. Очерк истории греческой философии. — М.: Канон, 1996.