В современной философии науки рассмотрение научно-познавательной деятельности как пространства взаимодействия гетерогенных познавательных позиций, связанных с существованием различных научных сообществ, «коллективных субъектов» научного познания, стимулирует углубление рефлексии над научным познанием и поиск факторов, обусловливающих подобную гетерогенность и многообразие.
Углубление рефлексии над научным познанием до выявления факторов, обусловливающих или, по крайней мере, воздействующих на формирование исходных познавательных основоположений науки, подрывает идею «чистоты» теоретического разума и заставляет по-иному взглянуть на задачи философско-методологического анализа науки, открывая новые его перспективы. Собственно эпистемологическое и методологическое исследование оказывается органически связанным с исследованием в области истории науки, истории культуры в целом, культурологией и социологией.
Но наиболее развернуто и рельефно тесное взаимодействие рационально-познавательных и ценностных установок в постнеклассической науке можно наблюдать при переходе к рассмотрению так называемых человекоразмерных объектов. Суть дела в том, что при рассмотрении проблем, связанных с «феноменом человека», нельзя ограничиваться чисто констатирующей позицией, как это можно делать, рассматривая объектную реальность, в конечном счете приходится исходить из принимаемого проекта человека, на который не могут не влиять существенным образом ценностные, в частности, этические, религиозные и тому подобные представления. Очень ярко это проявляется, например, в медицинской этике, скажем, в ситуации с эвтаназией, где окончательная позиция носит четко выраженный характер выбора определенной альтернативы, на который влияют представления о свободе и достоинстве человека, о его ответственности. Аналогичное положение дел имеет место и в ситуациях с экологической проблематикой, когда наши исходные установки определяются тем или иным пониманием обязанностей человека по отношению к живой и неживой природе.
Конечно, рациональное поведение во всех этих случаях предполагает по возможности объективное исследование «рамочных условий» проблемной ситуации, возможных последствий различных выходов из нее и т. д., то есть рациональность в классическом смысле, предполагающую по возможности точное воспроизведение, констатацию существующего положения дел. Здесь, надо подчеркнуть, мы сталкиваемся с тем принципиальным обстоятельством, что неклассическая и постнеклассическая рациональности никоим образом не отменяют функционирования классического рационального сознания. Однако работа «констатирующего рационального сознания» в постнеклассической науке представляет собой необходимое, но недостаточное условие для выработки окончательной позиции. Иначе говоря, мы сталкиваемся здесь с необходимостью «до-строения» человекоразмерной реальности в соответствии с нашими, по существу, ценностными представлениями о человеке — «каким он должен быть», а не просто воспроизводим в познавательной модели объективно существующее положение дел. Здесь никак не срабатывает идеал «позитивной науки», полностью свободной от «метафизики» и ценностных суждений. Изучение человекоразмерных предметностей в постнеклассической науке предполагает определенные представления о «должном», связанные с интерпретацией «феномена человека». Адекватность, рациональность научно-ориентированного мышления будет заключаться при этом не в воздержании от ценностных установок, которое все равно невозможно, а в открытости этих установок для критической рефлексии, способности непредвзятого к ним подхода, их свободного обсуждения, сознательного продумывания и контроля их возможных последствий. Тем самым научный подход к человекоразмерным предметностям, для того чтобы быть продуктивным, предполагает по возможности конструктивный, непредвзятый диалог, поиск взаимно приемлемых решений, основанных на уважении к различным ценностным позициям.
Таким образом, в настоящее время четко проясняется, что субъекты научно-рациональной деятельности вынуждены брать на себя всю полноту ответственности и риска, связанного с принятием и утверждением своей собственной точки зрения, которая не может не носить гипотетически-проективного характера и на которую по необходимости влияют ценностные представления о «должном», когда мы сталкиваемся с человеко-размерными реальностями. Все то, на что субъекты научно-познавательной деятельности могут и должны опираться во внешней данности, выступает для них материалом для принятия определенных решений при выборе способов действий в рамках определенной проблемной ситуации. Следует подчеркнуть, что подобного рода рациональность проектно-конструктивного мышления не противостоит свободе и творчеству, как считают сторонники интерпретации рациональности как бескрылого объективистского типа сознания, а напротив, предполагает их. Современная постнеклассическая рациональность в этом смысле действительно включает «осознание необходимости», однако необходимости не объективной детерминации, а необходимости мобилизации творческих способностей сознания, осуществления «поступка», в терминологии М. М. Бахтина, при выработке проектно-конструктивной рациональной позиции.
Подобный подход снимает имеющееся в классике известное противостояние научно-рациональной деятельности и рациональности практической деятельности. В рамках охарактеризованного выше подхода научная рациональность четко осмысливается как вид рациональной деятельности вообще, при этом в его понимании окончательно устраняются элементы созерцательности, рецептивности, попыток при осуществлении научной рациональности спрятаться в своего рода беспроблемное пространство, туда, где непреложность приобретаемой информации снимает с субъекта его ответственность. Научная рациональность выступает здесь как частная форма человеческого бытия с присущей ему напряженностью и драматизмом.
Заключение
Долгий путь, проделанный проблемой рациональности в европейской культуре, привел в результате к ее типологическому многообразию. Рациональность представала как абсолютизация человеческого разума, как универсалия Разумности как таковой, в своих истоках обязанная теологическому взгляду на мир. Секуляризация разума привела к пониманию рациональности как свойства человеческой деятельности, как целесообразности, в которой, тем не менее, еще слышны отзвуки представлений о божественном порядке природы. В дальнейшем, последовательно избавляясь от всякой трансценденции, рациональность предстала как функциональность, как соответствие определенной социальной потребности. Это открыло дверь радикальной релятивизации данной категории, признанию несводимых друг к другу и равноценных структур рациональности, каждая из которых в равной мере обладает своими основаниями и имеет право на существование. В итоге в глазах постмодернистских авторов рациональность вообще перестала быть проблемой и была вычеркнута из философского лексикона как исторически изжившее себя концептуальное образование.
Вместе с тем отказ от проблемы рациональности — это не просто сведение счетов с одной из философских категорий. На наш взгляд, это знаменует стремление некоторых авторов отбросить базисные ценности европейской культуры, ценности, потенциал которых далеко не исчерпан, хотя и требует постоянного переосмысления. Эти ценности цементируют собой все социальное устройство демократических стран и систему международного права, и здесь обнаруживается общественная значимость того философского дискурса, для которого рациональность остается фундаментальной проблемой.
1. Агафонова Т. П., Доровских В. И. Феномен «юридическая рациональность» в контексте политической философии М. Фуко // Вестник Таганрогского государственного педагогического института. Гуманитарные науки: экономика, право, политология и социология. — Таганрог: Изд.
центр ГОУВПО «Таганрог. гос. пед. ин-т», 2009, № 1. — С. 133−136;
Акимова Н.В. «Максима» поведения субъектов: правовая эмотивность и нормативная рациональность // Современные проблемы истории и теории государства и права. Материалы международного научно-теоретического семинара, Иваново, 28 — 29 сентября 2007 г. — Иваново: Изд-во Иван. гос. ун-та, 2007. — С. 134−146;
Афанасьевский В. Л. Правовая эмоция и нормативная рациональность в контексте философии права // Актуальные проблемы правоведения. Научно-теоретический журнал. — Самара: Изд-во СГЭУ, 2007, № 2 (17). — С. 69−77;
Беляев С. О. Концепты риска в дискурсивных стратегиях классической и неклассической рациональности // Философия права. — Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. юрид. ин-та МВД России, 2007, № 4. — С. 93−97;
Доровских В. И. Критическая теория М. Фуко западноевропейского типа юридической рациональности // Вестник Таганрогского государственного педагогического института. Гуманитарные науки: экономика, право, политология и социология. — Таганрог: Изд. центр
ГОУВПО «Таганрог. гос. пед. ин-т», 2009, № 1. ;
С. 42−46;
Ерина Т. В. Концепция рациональности в международной и отечественной ученой системе // Актуальные проблемы экономики и права. — Казань: Познание, 2007, № 4 (4). — С. 59−62;
Кант И. Соч. в 6 томах. Т. 6. М.: Мысль, 1966. С. 27.
Кезин А. В. Менеджмент: теории управления организациями. М.: Гардарики, 2002. С. 204.
Критику концепции Дж. Роулза применительно к российским реалиям см.: Федотова В. Г. Социальная рациональность и демократическое общество // Рациональность на перепутье. Кн. 1. М.: РОСПЭН, 1999.
Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции // Структура и развитие науки. М., 1978. С. 203.
Нравственные ограничения войны. Проблемы и примеры. М.: Гардарики, 2002.
Огурцов А. П. Мера // Новая философская энциклопедия. Т. 2. М.: Мысль, 2001.
Оренбуркина Е. Роль рациональности в развитии общества // Актуальные проблемы правоохранительной деятельности. Материалы межвузовской конференции курсантов и слушателей, 22 мая 2003 г., Владимир. — Владимир: ВЮИ Минюста России, 2004. — С. 76−79;
Поппер К. Нормальная наука и опасности, связанные с ней // Философия науки. Вып. 3. Проблемы анализа знания. М., 1997. С.
56.
Поппер К. Предположения и опровержения. Рост научного знания. Гл. 10 // Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.
Поппер К. Реализм и цель науки // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. Хрестоматия. М., 1996 (2 изд.). С.
93.
Пржиленский В. И. Эпистемологические и социокультурные детерминанты философии права: поиски новой рациональности // Философия права. — Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. юрид. ин-та МВД России, 2008, № 5. — С. 20−26;
Роулз Дж. Теория справедливости. Новосибирск: Наука, 1995.
Светлов В. А. Дискуссия по проблеме правдоподобия научных теорий // Логические проблемы современной науки. М., 1980. С. 59−98.
Современные философские проблемы естественных, технических и социально-гуманитарных наук. По ред. В. В. Миронова. М., 2007.
Степин B.C. Теоретическое знание. М.: Прогресс-Традиция, 2000. С. 634.
Субочев В. В. Правовая политика критерий рациональности в осуществлении законных интересов: Теоретико-методологические и доктринальные принципы исследования правовой политики // Правовая политика: Теоретико-методологические и доктринальные принципы исследования правовой политики. Сборник тезисов всероссийской научно-теоретической конференции. — Ростов-на-Дону, Таганрог: Изд-во Таганрог.
гос. пед. ин-та, 2005, Ч. 1. — С. 124−127;
Фарман И.П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М.: ИФРАН, 1999.
Шеховцов С. Ю. Проблемы соотношения материального и процессуального права и теория коммуникативной рациональности Юргена Хабермаса // Онтология и аксиология права. Тезисы докладов и сообщений Второй международной научной конференции (октябрь 2005 г.). — Омск: Изд-во Омск. акад. МВД России, 2005. — С. 59−62;
Шилкова Л. В. Современное российское правоведение: типы рациональности в понимании права // Философия права. — Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. юрид. ин-та МВД России, 2008, № 6. — С. 7−10;
Шилкова Л. В. Философские основания неклассической и постнеклассической рациональности в понимании права // Философия права. — Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. юрид. ин-та МВД России, 2008, № 4. — С. 28−32.
Современные философские проблемы естественных, технических и социально-гуманитарных наук. Под ред. В. В. Миронова. М., 2007. С. 520.
См.: Степин В. С, Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии. 1989. № 10;
См.: Шилкова Л. В. Философские основания неклассической и постнеклассической рациональности в понимании права // Философия права. — Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. юрид. ин-та МВД России, 2008, № 4. — С. 28−32;
См.: Акимова Н. В. «Максима» поведения субъектов: правовая эмотивность и нормативная рациональность // Современные проблемы истории и теории государства и права. Материалы международного научно-теоретического семинара, Иваново, 28 — 29 сентября 2007 г. — Иваново: Изд-во Иван. гос. ун-та, 2007. — С. 134−146;
См.: Афанасьевский В. Л. Правовая эмоция и нормативная рациональность в контексте философии права // Актуальные проблемы правоведения. Научно-теоретический журнал. — Самара: Изд-во СГЭУ, 2007, № 2 (17). — С. 69−77;
См.: Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции // Структура и развитие науки. М., 1978. С. 203;
См.: Поппер К. Реализм и цель науки // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. Хрестоматия. М., 1996 (2 изд.). С.
93.
См.: Поппер К. Нормальная наука и опасности, связанные с ней // Философия науки. Вып. 3. Проблемы анализа знания. М., 1997.
См.: Субочев В. В. Правовая политика критерий рациональности в осуществлении законных интересов: Теоретико-методологические и доктринальные принципы исследования правовой политики // Правовая политика: Теоретико-методологические и доктринальные принципы исследования правовой политики. Сборник тезисов всероссийской научно-теоретической конференции. — Ростов-на-Дону, Таганрог: Изд-во Таганрог.
гос. пед. ин-та, 2005, Ч. 1. — С. 124−127;
См.: Оренбуркина Е. Роль рациональности в развитии общества // Актуальные проблемы правоохранительной деятельности. Материалы межвузовской конференции курсантов и слушателей, 22 мая 2003 г., Владимир. — Владимир: ВЮИ Минюста России, 2004. — С. 76−79;
См.: Беляев С. О. Концепты риска в дискурсивных стратегиях классической и неклассической рациональности // Философия права. — Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. юрид. ин-та МВД России, 2007, № 4. — С. 93−97;
8.
Кант И. Соч. в 6 томах. Т. 6. М.: Мысль, 1966. С. 27.
См.:. Ерина Т. В. Концепция рациональности в международной и отечественной ученой системе // Актуальные проблемы экономики и права. — Казань: Познание, 2007, № 4 (4). — С. 59−62;
См.: Пржиленский В. И. Эпистемологические и социокультурные детерминанты философии права: поиски новой рациональности // Философия права. — Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. юрид. ин-та МВД России, 2008, № 5. — С. 20−26;
См.: Роулз Дж. Теория справедливости. Новосибирск: Наука, 1995.
Критику концепции Дж. Роулза применительно к российским реалиям см.: Федотова В. Г. Социальная рациональность и демократическое общество // Рациональность на перепутье. Кн. 1. М.: РОСПЭН, 1999;
Фарман И.П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М.: ИФРАН, 1999.
Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns, 2 Bдnde. Frankfurt, 1981; Vorstudien und Ergдnzungen zur Theorie des kommunikativen Handelns. Frankfurt, 1984.
См.:Светлов В. А. Дискуссия по проблеме правдоподобия научных теорий // Логические проблемы современной науки. М., 1980. С. 59−98.
См.: Шеховцов С. Ю. Проблемы соотношения материального и процессуального права и теория коммуникативной рациональности Юргена Хабермаса // Онтология и аксиология права. Тезисы докладов и сообщений Второй международной научной конференции (октябрь 2005 г.). — Омск: Изд-во Омск. акад. МВД России, 2005. — С. 59−62;
Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns, 2 Bдnde. Frankfurt, 1981; Vorstudien und Ergдnzungen zur Theorie des kommunikativen Handelns. Frankfurt, 1984.
Кезин А. В. Менеджмент: теории управления организациями. М.: Гардарики, 2002. С. 204;
Нравственные ограничения войны. Проблемы и примеры. М.: Гардарики, 2002;
Weber M. Gesammelte Aufsдtze zur Wissenschaftsle-hre. Tьbingen, 1951. S. 558;
Огурцов А. П. Мера // Новая философская энциклопедия. Т. 2. М.: Мысль, 2001;
Степин B.C. Теоретическое знание. М.: Прогресс-Традиция, 2000. С. 634;
См.: Шилкова Л. В. Современное российское правоведение: типы рациональности в понимании права // Философия права. — Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. юрид. ин-та МВД России, 2008, № 6. — С. 7−10;
