Мистификация как основа детективного жанра (выбрать 1-го зарубежного автора пишущего детективы и на его примере раскрыть эту тему)

В первую группу попадают те, кто полностью признает свою вину (Мaрстон, Ломбaрд), причем, Мaрстон признает свою вину от отсутствия рефлeксии, от неразвитости нравственного чувства (по сути, он признает не свою вину, а факт наличия события и свое участие в нeм), а Ломбард признает свою вину от искажeнного нравственного чувства, оправдывая гибель двадцати человек инстинктом самосохранeния. Во второй группе оказываются признавшие вину частично (Вера Клeйторн, судья Уоргреeйв, Блoр) — они признают совeршившееся событие (трагическая гибель мальчика, смерть осужденного в тюрьме), но не признают в этом событии прeступления (отрицают свою вину, оценивая ситуацию как случайность или выполненный долг). Они отличаются от Мaрстона тем, что наделены нравственным чувством и способны увидеть в событии прeступление и разграничить ситуацию и нравственную оцeнку. Мaрстон гибнет первым от рук судьи-убийцы, поскольку не способен пройти психологический путь к осмысленному признанию совершённого преступления. И третью группу сoставляют персонажи, не признавшие своей вины в совершенных преступлениях (мисс Брeнт, доктор Армстрoнг), притом, мисс Брeнт полностью отказывается от комментариев, и мы не можем увидеть ни состава преступления, ни степень ее участия в нем, ни ее отношения к преступлению вообще; доктор Армстрoнг занимает иную позицию, изначально прикрываясь лoжью, «имя моей жертвы ни о чем мне не говорит», за которой скрываются страшные вещи — вину свою Армстрoнг прекрасно знал, и это видно из его внутреннего монолога: «Я был пьян, — думал он, — мертвецки пьян… Оперировал спьяну. Нервы ни к черту, руки трясутся. Конечно, я убил ее.

Бедняге — она была уже на возрасте — ужасно не повезло: сделать эту операцию — пара пустяков. В трезвом виде, конечно. Хорошо еще, что существует такая вещь, как профессиональная тайна. Сестра знала, но держала язык за зубами. Меня тогда сильно тряхануло. И я сразу взял себя в руки. Но кто мог это раскопать — после стольких лет?" [7].

Первым погибает Мартсон, молодой человек, радующийся жизни спортсмен, как говорит он сам. Представляется логичным (с точки зрения такого человека как судья) то, что он погибает первым от своей низкой нравственности, и чувства невиновности в гибели двоих детей, которые, как он полагает сами виноваты и выбежали на дорогу, затем происходит второе убийство, ситуация усугубляется, судья Уоргрейв продолжает руководить процессом, занимает главное место во всем действии. Автор описывет нам процедуру отхода ко сну судьи, его мысли и опять же мы можем задуматься над тем какое же все-таки на самом деле место занимает во всем происходящем этот странный человек: «Судья осторожно вынул вставную челюсть, положил ее в стакан с водой. Сморщенные губы запали, это придало его лицу жестокое, хищное выражение. Судья опустил складчатые веки и улыбнулся сам себе: «Да, он не дал Ситону убежать от расплаты» [7].

Каждый из героев попадается в психологическую и интеллектуальную ловушку, интеллектуальную = до приезда на остров, психологическую после вынесения «приговора» и первого убийства: первым в ловушку попал доктор Армстронг, что проявилось в его лжи, которая стала постоянной его спутницей на протяжении всего произведения; затем — генерал Мaкартур, не сумевший вызволить свое сознание из замкнутого круга событий прошлого; за ним — мисс Брeнт, психическое состояние которой по мере развития сюжета постоянно ухудшалось. Не удалось избежать психологической ловушки и Блору, а для Веры пребывание в ней стало, по сути, трагическим. В определенной мере заложником психологической ловушки можно считать и судью Уоргрейва, но его ловушка — совсем иная, нежели у других героев: она более всеохватывающая, более сильная по своему действию. Если другие герои повести переживали события, за причастность к которым оказались на острове, каждый внутри себя, то ловушка Уоргрейва оказалась более огромных размеров: в ней нашлось место для истории каждого из девяти прибывших на остров. Жажда мести, некой кары за преступления, которые по законам правосудия не заслуживают наказания, но по нравственно-человеческим законам его требуют, — вот итог пребывания Уоргрейва в его психологической ловушке[2].

Большое значение отводится автором романа — деталям, на первый взгляд, которые кажутся не особо значимыми, однако ж, в глаза сразу бросается параллель: название острова — считалочка в рамочке у каждого в спальне — десять фигурок на столе, которые постепенно убывают, но герои не видят по началу злого умысла и усматривают во всем лишь несчастный случай. Лишь после второго убийства, герои обращают внимание на эту деталь:" Здесь творится что-то непонятное, сэр, — наконец решился он.

— Что вы имеете в виду? — спросил Армстронг.

— Может, вы подумаете, сэр, что я сошел с ума. Скажете, что все это чепуха. Только это никак не объяснишь. Никак. И что это значит?

— Да скажите же, наконец, в чем дело. Перестаньте говорить загадками.

Роджерс снова проглотил слюну.

— Это все фигурки, сэр. Те самые, посреди стола. Фарфоровые негритята. Их было десять. Готов побожиться, что их было десять.

— Ну, да, десять, — сказал Армстронг, — мы пересчитали их вчера за обедом.

Роджерс подошел поближе. — В этом вся загвоздка, сэр. Прошлой ночью, когда я убирал со стола, их было уже девять, сэр.

Я удивился. Но только и всего. Сегодня утром, сэр, когда я накрыл на стол, я на них и не посмотрел — мне было не до них… А тут пришел я убирать со стола и… Поглядите сами, если не верите. Их стало восемь, сэр!

Всего восемь. Что это значит?[2].

Затем, автор романа надолго удаляет от нашего внимания судью Уоргрейва и читатель постепенно начинает забывать о нем. И лишь после третьего убийства он вновь появляется перед нами и вновь автор отводит от него всякое подозрение:" Судья подозрительно посмотрел на нее и сказал: — Милая барышня, мы должны смотреть фактам в лицо; ведь все мы подвергаемся серьезной опасности. Один из нас — А. Н. Оним.

Кто он — мы не знаем Из десяти человек, приехавших на остров, трое теперь вне подозрения: Антони Марстон, миссис Роджерс и генерал Макартур. Остается семь человек. Из этих семерых один, так сказать, «липовый» негритенок, — он обвел взглядом собравшихся. — Вы согласны со мной?

— Верится с трудом, но, судя по всему, вы правы, — сказал Армстронг.

— Ни минуты не сомневаюсь, — подтвердил Блор. — И если хотите знать мое мнение…

Судья Уоргрейв манием руки остановил его.

— Мы вернемся к этому в свое время. А теперь мне важно знать, все ли согласны со мной?

— Ваши доводы кажутся мне вполне логичными, — не переставая вязать, проронила Эмили Брент. — Я тоже считаю, что в одного из нас вселился дьявол"[2].

Именно Судья Уоргрейв первым делает этот вывод и произносит вслух: липовый негритенок! Кто-то убийца из своих же, несомненно это кажетс я весьма весомым доказательством того, что именно он не является убийцей, да и репутация судьи не позволяет подозревать его, ведь всю жизнь он находился по ту сторону — по сторону правосудия, но никак не со стороны преступников и убийц.

Судья настолько уверен в том, что его замысел идеален, то не боится рисковать и наводить подозрения на себя самостоятельно, стоит только вспомнить его речь об алиби после убийства генерала Макартура: «сам сразу же заявляю, что у меня алиби нет. Я провел все утро на площадке перед домом, размышлял о том невероятном положении в котором мы очутились. Ушел я оттуда, только когда раздался гонг, но были, очевидно, какие-то периоды, когда меня никто не видел, — и в это время я вполне мог спуститься к морю, убить генерала и вернуться на свое место. Никаких подтверждений, что я не покидал площадку, кроме моего слова, я представить не могу. В подобных обстоятельствах этого недостаточно. Необходимы доказательства"[7].

И вот, в середине романа, Агата Кристи, мастер балансировки между мистификацией и истиной, дает нам прямое указание на то, кто является убийцей:"… в ближайшие сутки — а если ветер не утихнет, одними сутками дело не обойдется — даже если бы на материке и знали о нашем положении, лодка не придет Армстронг уронил голову на руки.

. — А тем временем всех нас перебьют прямо в постелях! -;

простонал он.

— Надеюсь, нет, — сказал судья. — Я намереваюсь принять все меры предосторожности.

Армстронг неожиданно подумал, что старики сильнее цепляются за жизнь, чем люди молодые. Он не раз удивлялся этому за свою долгую врачебную практику Вот он, например, моложе судьи, по меньшей мере, лет на двадцать, а насколько слабее у него воля к жизни.

А судья Уоргрейв думал: «Перебьют в постелях! Все доктора одинаковы — думают штампами. И этот тоже глуп» [7].

Затем стремительно разворачиваются события: я колбы убийство судьи, а атем последующие убийства и самоубийство Веры. Читатель в тупике: мистификация в романе Агаты Кристи с помощью доктора Армстронга достигла своего апогея: убийцы нет, все мертвы, но на острове так же никого нет и лишь исповедь судьи открывает нам глаза на правду:" Тогда-то я и предложил Армстронгу привести в действие мой план. План мой отличала незамысловатость — следующей жертвой должен был стать я. Убийца переполошится, к тому же, если я буду числиться мертвым, я смогу невозбранно бродить по дому и выслежу, кто этот неведомый убийца. Армстронгу мой план пришелся по душе.

В тот же вечер мы провели его в жизнь. Нашлепка из красной глины на лбу, алая клеенка из ванной, серая шерсть — вот и все, что нам понадобилось для этой постановки. Добавьте неверный, мерцающий свет свечей, к тому же приблизился ко мне один Армстронг. Так что и тут все прошло без сучка, без задоринки. Вдобавок, когда мисс Клейторн, едва водоросли коснулись ее шеи, испустила истошный крик, все кинулись к ней на помощь, и у меня с лихвой хватило времени, чтобы как можно натуральнее изобразить мертвеца"[7].

Затем сам же, в своей рукописи Судья показывает по каким моментами могла догадаться сыщики и читатель о том, что убийца на самом деле — он, но данный роман остается самым загадочным в творчестве Агаты Кристи, разгадать тайну мало кому удалось.

Заключение

В начале работы мы ставили перед собой следующие цели: определить особое места детективного романа Агаты Кристи в мировой литературе. Выявить характерные особенности детективного романа; выявить мистификации в детективе ХХ века, основанное на анализе произведения Агаты Кристи «Десять негритят»; раскрыть понятия «мистификация».

Для достижения данных целей мы ставили перед собой и решали следующие задачи:

В первой главе было описано и раскрыта сама суть детективного жанра, охарактеризован особый тип повествовательной литературы — детективный роман, рассмотрена проблема его жанровых традиций. Мы рассмотрели. «Двадцать правил для написания детективных романов». Стивена Ван Дайна, определили место Агаты Кристи и ее литературы в мировой детективной литературы, указали на то, что романы Агаты Кристи и есть — классический детективный роман.

Вторая глава была посвящена раскрытию понятия «мистификация» и выявлению мистификации в романе Агаты Кристи «Десять негритят», здесь мы делаем вывод о том, что данный роман является апогеем мистификации в творчестве Агаты Кристи, так как загадка так и остается неразгаданной и лишь случайность помогла раскрыть данное преступление.

И, в конце, хочется привести слова самого судьи Уоргрейва: «Я тешил свое самолюбие мыслью изобрести такое преступление, которое никто не сможет разгадать"[7].

Между строк здесь читаются и слова самого автора, мастера мистификаций.

Ван Дайн. Стивен «Двадцать правил для написания детективных романов» .

http://www.scriptmaking.ru/node/635

2. Вольский Н. Н. Загадка Агаты Кристи.

http://literra.websib.ru/volsky/chapter.htm?28&2

3. Воронин В. А. Как сделать детектив. М.: Радуга, 1990 С.52

4.Вулис А. Поэтика детектива

http://literra.websib.ru/volsky/text.htm?236

5. Ефремова Т. Ф. Современный толковый словарь русского языка. Том 2. «АСТ», М., 2008. С.88;

6. Кестхейи Т. Антология детектива. Следствие по делу о детективе. — Будапешт. ;

Корвина. — 1989. С.261;

7. Кристи Агата. Сочинения. В 3 т. — т.

1.Убийство Роджера Экройда; Убийства по алфавиту; Десять негритят: Романы: пер. с англ./ Сост. Г. Анджапа

8. Нокс Рональд Десять заповедей детективного романа ридзе. — М.: Худож.

лит., 1992. — 511с.- С.

519.9. Наркевич А. Ю. Детективная литература // Краткая литературная энциклопедия: В 5 т. Т.

2. / Под ред. А. Суркова. — М.: Сов. энциклопедия,

1964. — С. 601

10. Прохоров. А. М Детективная литература // Советский энциклопедический словарь / гл. ред. ;

3-е изд. — М.: Сов. энциклопедия,

1985. — 1600с., ил. — С.135

11. Ушаков Д. Н., Большой Толковый словарь современного русского языка. «Альта принт» С. 818;

12. Честертон Гилберт К. В защиту детективной литературы

http://literra.websib.ru/volsky/text.htm?188

13. Щеглов Ю. К. К описанию структуры детективной новеллы

http://literra.websib.ru/volsky/author_inside.htm?35