Категория «Образ Мира» в современной психологии

Это, прежде всего, система научного и философского знания о мире. К этой проблеме мы еще вернемся в следующем параграфе.

И четвертая сторона все той же проблемы. Это способность человека, опираясь на систему идеальных явлений, выйти за пределы собственной, узко индивидуальной, позиции в мире. Именно это имел в виду А. Н. Леонтьев, говоря о «расширяющемся пространстве» и «расширяющемся времени».

Итак, картезианский способ научного мышления имеет в качестве одной из важнейших предпосылок четкое разграничение внутреннего (ментального) мира и действительного, реального Мира. Мы задаемся вопросом: как Мир отражается во «мне», в моем внутреннем мире? Но не можем при этом понять, что «я» — тоже часть Мира и что этот мир существует лишь при условии моего существования и моей деятельности в нем. Я — неразрывная, интегральная часть этого Мира. В противном случае это — другой Мир. [31]

2.

2. Образ мира и сознание По А. Н. Леонтьеву образ мира — это отражение мира в сознании человека, непосредственно включенное во взаимодействие человека и мира. Такое отражение, во-первых, амодально и характеризуется «пятым квазиизмерением» — значениями, составляющими главную образующую этого образа мира. Во-вторых, речь идет не о значениях как таковых, абстрагированных от личности человека: составляющей образа мира является личностный смысл, «значение-для-меня».

Понятие образа мира интенсивно разрабатывалось после смерти Леонтьева в его школе. Остановимся на некоторых концепциях, представленных в психологической литературе.

Основная мысль многочисленных публикаций на эту тему С. Д. Смирнова — это идея первичности образа мира по отношению к отдельным чувственным восприятиям. «Главный предрассудок, который необходимо преодолеть, чтобы пересмотреть всю проблематику познавательных процессов с новых позиций, — это предрассудок о существовании отдельного образа как единицы восприятия, как самостоятельного элемента, из совокупности которых складывается наше представление о реальности… Ориентирует не образ, а вклад этого образа в картину мира». Еще одно, принципиально важное положение, связанное с только что приведенным и тоже имеющееся уже у самого Леонтьева — положение, что образ мира есть отражение будущего, т. е. представляет собой систему прогнозов и экстраполяций. [26]

Примерно в том же направлении идет Б. М. Величковский, констатирующий, что «микрогенетические исследования в полном согласии с данными о филои онтогенезе позволяют описать восприятие как движение от глобально адекватного отражения к отражению, адекватному также и в деталях. Пространственные и семантические контексты образуют систему открываемых в самой реальности координатных сеток, «прозрачных» по отношению к подлинным особенностям объектов. Успешность выделения таких систем отсчета и движения в них определяется не количеством накопленных в памяти фантомов объектов, а совершенствованием операций и действий ориентировки в естественном окружении. Наиболее перспективным направлением разработки проблемы образа мира поэтому является ее анализ в рамках современных представлений о развитии и функциональной организации деятельности.

Ту же, в сущности, мысль проводит А. П. Стеценко на материале онтогенеза: предметный мир изначально выступает перед ребенком как наполненный значениями, а не как нагромождение сырых сенсорных представлений, разрозненных чувственных данных, которые лишь постепенно им осмысливаются. При этом способы представления мира в его смысловых характеристиках, складывающиеся у ребенка, А. П. Стеценко связывает с отношениями ребенка и взрослого. [27] Возникает необходимость рассмотрения гуманных отношений ребенка к миру и своего места в нем как проблемы формирования гармоничной картины мира — целостной упорядоченной системы представлений, знаний, отношений ребенка к окружающей его среде — к миру вещей и миру людей. Детская картина мира и есть в эмоциональной визуальной форме зафиксированное отношение ребенка к окружающей действительности — природной и социальной.

У Е. Ю. Артемьевой можно выделить два оригинальных подхода к понятию образа мира. Во-первых, она очень четко фиксирует его «свойство аккумулировать предысторию деятельности».

В этой связи, во-вторых, она вводит представление о субъективном опыте, соотносящемся с образом мира, как частное с целым. И образ мира, и субъективный опыт — многослойные образования: внутри последнего выделяется «семантический слой». «Связь между семантическим слоем и образом мира в узком смысле гипотетически можно представить себе так: самая глубокая структура — образ мира — внемодальна и относительно статична, так как перестраивается только в результате осуществления действия, сдвигающего смыслы после достижения или недостижения цели, если цель признается фильтрующими системами достаточно значимой. Семантический слой — картина мира — являет собой структурированную совокупность отношений к актуально воспринимаемым объектам. Она более подвижна, управляется из глубины образом мира, а строительный материал ей поставляет «перцептивный мир» и, возможно, непосредственно восприятие. Картина мира находится в своеобразном отношении гомоморфизма с образом мира: Образ мира управляет ею, отражаясь частью своих (в своем языке представленных) отношений, а картина мира «передает» ему синтезированные по разномодальным свойствам отношения к объектам, связанным с предметом текущей деятельности.

Следует обратить внимание, что Артемьева считает элементами не только картины мира, но и образа мира не образы объектов, а образы отношения к ним. [2]

Образ мира позволяет субъекту работать с преобразованной реальностью. Он позволяет вырваться из гомогенности мира, расставляя акценты значимости и формируя мир предметов. Образ мира, по Артемьевой, выступает как интегратор следов взаимодействия человека (и человечества) с объективной действительностью.

Д. А. Леонтьев, говоря о структуре сознания, выделяет, во-первых, образ мира, воспринимаемый нами как мир. Второй подсистемой сознания является то, что обладает бытийными (и поддающимися объективному анализу) характеристиками по отношению к сознанию в смысле индивидуально-психологической реальности. Третья подсистема осуществляет соотнесение образа мира со смысловой сферой личности. Далее, существует система механизмов, выполняющих работу по соотнесению, упорядочению, иерархизации, и, в случае необходимости, перестройке мотивационно-ценностно-смысловой сферы личности. Эта подсистема сознания может быть с тем же правом отнесена и к структуре личности; по сути, она связывает личность и сознание и соответствует тому, что в обыденном языке называется «внутренний мир человека. Это наиболее глубинные, интимные и индивидуальные структуры и процессы, которым просто нет места в традиционном понимании сознания. Внутренний мир имеет свое специфическое содержание, свои законы формирования и развития, которые во многом (хотя и не полностью) независимы от мира внешнего. Основными составляющими внутреннего мира человека являются присущие только ему и вытекающие из его уникального личностного опыта устойчивые смыслы значимых объектов и явлений, отражающие его отношение к последним, а также личностные ценности, которые являются, наряду с потребностями, источниками этих смыслов.

Наконец, нельзя игнорировать и пятую подсистему — а именно рефлексию. Это понятие многозначно, но нас интересует сейчас первое из перечисляемых Д. А. Леонтьевым пониманий — осознание и произвольное оперирование в идеальном плане, направленное на «экран» сознания (первая подсистема сознания).

Наиболее непосредственная ситуация встречи человека с миром — это непрекращающееся движение сознания в актуально воспринимаемом образе мира. Каждый из нас, воспринимая мир через образ мира, постоянно переносит светлое поле внимания с одного предмета на другой. Таким образом, в нашем образе мира, а вернее в том его ситуативном фрагменте, с которым мы в данный момент имеем дело, все время «высвечивается» отдельный предмет, а затем сознание переключается на другой — и так без конца. Но это непрерывное переключение сознания с одного предмета на другой предполагает одновременно переход предмета (его означенного образа) с одного уровня осознания на другой; в моем сознании в любой данный момент сосуществует то, что является объектом актуального осознания, и то, что находится на уровне сознательного контроля. Движение сознания в образе мира имеет не планиметрический, а трехмерный, стереометрический характер. Сознание имеет глубину. [6]

Следовательно, в образе мира переплетаются непосредственное ситуативное отображение действительности и сознательное (рефлексивное) отображение. Не выходя за границы одного и того же поля восприятия (в широком смысле), одного и того же отображаемого фрагмента действительности, человек могу иметь с ним дело двояким образом: как с той реальностью, в которую он непосредственно включен, в которой он действует и к которой относится, и как с «встроенными» в этот образ мира обобщениями, абстракциями, доступными сознательной рефлексии, или, с встроенным в образ мира знанием человека о мире.

Образ мира может быть не включенным в непосредственное восприятие, отделенным от этого восприятия и вообще от непосредственного действия в мире. Он, например, может выступать в процессах памяти или воображения. Такой образ всегда является ситуативным, фрагментарным. И здесь он может быть более или менее рефлексивным. [3]

Сделав шаг за пределы ситуации, мы встречаемся с глобальным, принципиально внеситуативным образом мира, с образом именно мира, а не какой-то его части. Такой образ всегда рефлексивен; другой вопрос, что глубина его осмысления, степень этой рефлексивности (осознанности) может быть разной. Можно построить континуум уровней рефлексии глобального мира; предельный уровень такой рефлексии соответствует научному и — еще далее — философскому осмыслению мира. Если раньше мы имели дело с более или менее непосредственным сознанием мира, то теперь — с теоретическим сознанием разного рода, почти освобожденным от чувственной ткани и от связанности с реальной ситуацией. Мы говорим «почти», потому что в принципе можем сделать «обратный» ход и спроецировать нашу глобальную научную или философскую рефлексию снова на ситуацию, превратив ее в обобщенную ситуацию.

Говоря о чувственном образе мира (с разной степенью рефлексии этого образа), делается допущение, что у каждого человека есть свое индивидуально-личностное видение мира, опосредованное личностно-смысловыми образованиями. Но наряду с текучими, собственно индивидуальными характеристиками эти личностно-смысловые образования имеют и некоторую культурную «сердцевину», единую для всех членов той или иной социальной группы или общности и как раз и фиксируемую в понятии значения в отличие от личностного смысла. Иными словами, можно наряду с индивидуальными вариантами говорить о системе инвариантных образов мира, точнее — общих черт в видении мира различными людьми. Такой инвариантный образ мира непосредственно соотнесен со значениями и другими социально выработанными опорами (в частности, социальными ролями и социальными нормами, строго говоря, также относящимися к классу значений), а не с личностно-смысловыми образованиями.

С теоретической точки зрения таких инвариантных образов мира может быть сколько угодно — все зависит от классовой и вообще социальной структуры социума, от культурных, языковых, профессиональных различий в нем. Возьмем, например, понятие профессионального образа мира, формирование которого является одной из задач обучения специальности, — понятия, введенного И. Б. Ханиной. Особое место занимает инвариантный образ мира, соотнесенный с особенностями национальной культуры и национальной психологии. Несомненно, что в основе мировидения и миропонимания каждого народа лежит своя система предметных значений, социальных стереотипов, когнитивных схем. Сознание человека всегда этнически обусловлено (если, конечно, эта обусловленность не преодолевается специально; но мы имеем в виду здесь не научное сознание, не образ мироздания, а обыденное сознание, т. е. образ мира в собственном смысле). [30]

Уже из сказанного видно, что инвариантные образы мира взаимодействуют с соответствующими уровнями образов мироздания. Это взаимодействие различно — так, в случае профессионального образа мира, например образа мира врача, абстрактное научное знание врача органично включено в его мировидение, он как бы видит больного профессиональным глазом. А этнический образ мира не имеет или почти не имеет адекватного ему абстрактного знания: я веду себя так, а не иначе, отнюдь не потому, что у меня есть соответствующий сознательный или отрефлектированный образ мироздания.

А. Н. Леонтьев приходит к следующим выводам:

Становление образа мира у человека есть его переход за пределы «непосредственно чувственной картинки».

Чувственность, чувственные модальности все более «обезразличиваются». Образ мира слепоглухого не другой, чем образ мира зрячеслышащего, а создан из другого строительного материала, из материала других модальностей, соткан из другой чувственной ткани.

«Обезличивание» модальности — это совсем не то же самое, что безличность знака по отношению к значению. Сенсорные модальности ни в коем случае не кодируют реальность. Они несут ее в себе, поэтому-то распадение чувственности порождает психологическую ирреальность мира, явления его «исчезания».

Чувственные модальности образуют обязательную фактуру образа мира. Но фактура образа неравнозначна самому образу. [17]

Рассмотрим, например, влияние городской культуры на картину мира горожан.

Особая социальная и пространственная среда города формирует своеобразную городскую культуру, которая обладает рядом характеристик. К особенностям городской культуры, например, относятся: расширенное поле для реализации потенциала личности; индивидуализация; динамизм ценностнонормативной сферы; нормативнаяя специфика общения, и т. д.

Таким образом, городская культура является одной из важнейших характеристик, опосредующих влияние города на личность. Под воздействием городской культуры формируется особая картина мира горожан.

На основе анализа литературы можно выделить следующие особенности картины мира горожан: меньшая субъективная удовлетворенность потребностной сферы; большее развитие духовных ценностей; большую склонность к агрессивным реакциям и оценкам; более высокий уровень тревожности; необходимость самоопределения личности в ценностно-нормативной сфере; большую выраженность конфликта «отцыдети»; больший уровень экстернальности, и т. д. Следовательно, люди, меняющие тип поселения (город, деревня) вынуждены адаптироваться к новым условиям как в социальной, так и в культурной сфере. Особую актуальность данная проблема принимает по отношению к студентам, переезжающим на период обучения в город. Так как в этот момент происходит совпадение нескольких факторов, вызывающих необходимость адаптации: отрыв от родителей и начало самостоятельной жизни, изменение типа учебного заведения и подхода к обучению, включение в городскую культуру. Изучение особенностей городской культуры и изменений, которые она вызывает в личности могло бы стать первым этапом разработки программы, призванной оптимизировать протекание процесса адаптации к городским условиям жизни. Что в свою очередь позволит снизить эмоциональную и психическую нагрузку на личность студентов-первокурссников.

Заключение

Образ мира представляется как феномен психического отражения, базовый интегральный конструкт познавательной сферы, как некое целостное отношение субъекта к себе и миру, релевантное понятию субъективной реальности, как жизненный мир личности. Образ мира нельзя расчленить на сенсорные модальности.

Образ мира — категория, сформулированная в третьей четверти ХХ в. в рамках психологии, понимается в настоящее время как универсальное образование, к которому обращаются многие гуманитарные науки. Систематизируя и обобщая данные различных наук, можно сказать, что образ мира — это постоянно развивающаяся, порождаемая человеком система интегрированных явлений реальности, обусловленная его принадлежностью к определенной культуре. Развиваясь в процессе формирования сознания и являясь его проявлением, образ мира отражает его структуру, и таким образом включает предметный, смысловой и ценностный уровни. С другой стороны, в образе мира могут быть выделены компоненты, позволяющие раскрыть его содержание: «образ Я», «образ другого», «образ предметного мира», «образ Мы», «образ врага», «способ (стратегия) деятельности». Образ мира имеет этническую составляющую, обусловленную тем, что человек постигает окружающий мир через культуру родного этноса.

Образ мира как результат работы сознания выстраивается постепенно, в процессе переживания на каждом его этапе кризисов развития, источник которого — постоянное противоречие между образом жизни и качеством многомерного мира человека.

Вместе с тем формирование образа мира определяется условиями объективного мира, его экономической, политической, социальной, культурной и прочих сторон.

Подводя итог, необходимо указать, что несмотря на то, что на сегодняшний день накоплено большое количество теорий, раскрывающих понятие «образ мира», строение, психологические механизмы и другое, каждая из представленных теорий изучает свои аспекты проблемы. В результате этого невозможно субъекту сформировать целостное представление о раскрывающейся картине мира.

Список литературы

Абульханова К. А. О субъекте психической деятельности. — М.: Наука, 1973.

Артемьева Е. Ю. Основы психологии субъективной семантики. -М., 1999.

Асмолов А. Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. — М.: Воронеж: 1996.

Василюк Ф. Е. Психология переживания. Анализ преодоления критических ситуаций. — М.: 1984.

Величковский Б. М. Образ мира как гетерархия систем отсчета. — М.: 1983.

Величковский Б. М. Функциональная организация познавательных процессов // Автореф. докт. дисс. — М.: 1987.

Выготский Л. С. История развития высших психических функций // Собр. соч. — Т. 3. М.: Педагогика, 1983.

Зинченко В. П. Идеи Л. С.

Выготского о единицах анализа психики. // Психологический журнал. — 1981.

— № 2.

Зинченко В. П., Мамардашвили М. К. Исследование высших психических функций и эволюция категории бессознательного. // Вопросы философии. — 1991. — № 10.

Зинченко В. П., Мамардашвили М. К. Проблема объективного метода в психологии // Вопросы философии. — 1977. — № 7.

Клочко В. Е., Галажинский Э. В. Самореализация личности: системный взгляд. — Томск, 2000.

Королева Н. Н. Смысловые образования в картине мира личности. // Автореф. дис. к. пс. н. — СПб., 1998.

Леонтьев А. А. Деятельный ум. — М.: Смысл, 2001.

Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М., 1975.

Леонтьев А. Н. Образ мира. / Избр. психолог. произведения. — М.: Педагогика, 1983.

Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. Изд. 3. — М., 1972.

Леонтьев А. Н. Психология образа. // Вестник МГУ. Серия Психология. — 1979. — № 2.

Мамардашвили М. К. Как я понимаю философию. — М.: Прогресс-Культура, 1992.

Общая психология. Тексты. В 3-х т. Том 1.

// Сост. Дормашев Ю., Капустин С. / Под. ред.

В. Петухова. — М.: Генезис, 2001.

Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Основы теоретической психологии. — М.: Инфра-М., 1998.

Петухов В. В. Образ мира и психологическое изучение мышления. // Вестник МГУ. Серия Психология. — 1984. — № 4.

Правник Д. Ю. Гендерная вариативность образа мира личности // Дисс. на уч. ст. к. пс. н. — Хабаровск.: КГУ, 2007.

Сапогова Е. Е. Как я понимаю психологию // Журнал практического психолога. — 1999. — № 4.

Сапогова Е. Е. Ребенок и знак: психологический анализ знаково-символической деятельности дошкольника. — Тула, 1993.

Смирнов С. Д. Мир образов и образ мира. // Вестник МГУ. Серия Психология. — 1981. — № 2.

Смирнов С. Д. Понятие «образ мира» и его значение для психологии познавательных процессов. // А. Н. Леонтьев и современная психология. — М.: 1983.

Стеценко А. П. Понятие «образ мира» и некоторые проблемы онтогенеза сознания // Вестник МГУ. Серия Психология. — 1987. — № 3.

Тарасов В. Искусство управленческой борьбы. — М.: Добрая книга, 2006.

Улыбина Е. В. Психология обыденного сознания. — М., 2001.

Ханина И. Б. Инварианты образа мира и их истоки. // Деятельностный подход в психологии: проблемы и перспективы. — М.: 1990.

Чуешева Н. А. Понятие «Образ мира» в психологической науке. — Барнаул: БГПУ, 2007.