Н.В. Гоголь «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород»

К ней писатель вплотную подошел уже в «Миргороде».

Характерна в этом отношении повесть «Старосветские помещики». Писатель отразил в ней распад старого, патриархального помещичьего быта. С иронией, то мягкой и лукавой, то с оттенком сарказма — рисует он жизнь «старичков прошедшего века», бессмысленность их пошлого существования.

«Старосветские помещики» развивали ту тенденцию творчества Гоголя, которая впервые наметилась во второй части «Вечеров на хуторе близ Диканьки» — в повести «Иван Федорович Шпонька и его тетушка». Но «Старосветские помещики» знаменовали собой уже следующий более зрелый этап в художественном развитии Гоголя Мелочность и пошлость гоголевских героев вырастала уже здесь в символ тупой бессмысленности всего господствующего строя жизни. Свойственное героям «Старосветских помещиков» чувство любви, дружбы, душеной привязанности становится никчемным, даже в какой-то мере пошлым потому, что прекрасное чувство несовместимо с пустой, уродливой жизнью этих людей.

Гуманистический смысл этой повести многозначен: он выражен и в чувстве глубокой симпатии писателя к своим героям, и в осуждении тех условий общественного бытия, которые сделали их такими, какими они есть. Но та же действительность могла превратить человека в бездушного торгаша, дерущего «последнюю копейку с своих же земляков» и наживающего на этом нечестивом деле изрядный капитал. Перо Гоголя обретает бичующую: сатирическую силу, когда он от патриархальных стариков переходит к тем «малороссиянам, которые выдираются из дегтярей, торташей, наполняют, как саранча, палаты и присутственные места, дерут последнюю копейку своих же земляков, наводняют Петербург ябедниками, наживают наконец капитал… «.

В художественном отношении «Старосветские помещики» весьма заметно отличаются от романтических повестей «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Поэтика и стилистика этого произведения весьма наглядно свидетельствовала о вызревании в Гоголе нового взгляда на жизнь и на искусство. Принципы изображения характеров и их повседневных условий жизни, бытопись «Старосветских помещиков» — все это предвещало могучий «взгляд» реалистического творчества Гоголя и открывало прямую дорогу к «Мертвым душам».

«Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».

Реалистические и сатирические тенденции гоголевского творчества углубляются в «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». История глупой тяжбы двух миргородских обывателей осмыслена Гоголем в остро обличительном плане. Жизнь этих обывателей уже лишена атмосферы патриархальной простоты и непосредственности, характерной для старосветских помещиков. Поведение обоих героев возбуждает в писателе уже не мягкую усмешку, но чувство горечи и гнева: «Скучно на этом свете, господа!» Эта резкая замена юмористической тональности обнажено сатирической с предельной ясностью раскрывает смысл повести. С виду забавный, веселый анекдот превращается в сознании читателя в глубоко драматическую картину действительности. Гоголь как бы хочет сказать: люди, подобные Ивану Ивановичу и Ивану Никифоровичу, к сожалению, не прихотливая игра писательской фантазии; они действительно существуют, они среди нас, и потому жизнь наша так печальна.

Гоголь, с присущей ему обстоятельностью, вглядывается в характеры своих героев: двух закадычных приятелей. Они — «два единственные друга» в Миргороде — Перерепенко и Довгочхун. Но каждый из них себе на уме. Казалось, нет такой силы, которая могла бы расстроить эту дружбу. Однако глупый случай вызвал взрыв, возбудил ненависть одного к другому. И в один несчастный день приятели стали лютыми врагами.

В этой повести гораздо сильнее, чем в предыдущей, дает себя чувствовать ироничеекая манера гоголевского письма. Сатира Гоголя никогда не раскрывается обнаженно. Его отношение к миру кажется добродушным, безобидным, приветливым, но только на внешнем уровне. В тексте же этот прием отражается усилением использования книжных элементов.

Впервые в этой повести объектом гоголевской сатиры становится и чиновничество. Здесь и судья Демьян Демьянович, и подсудок Дорофей Трофимович, и секретарь суда Тарас Тихонович, и безымянный канцелярский служащий (с «глазами, глядевшими скоса и пьяна») со своим помощником, от дыхания которых «комната присутствия превратилась была на время в питейный дом», и городничий Петр Федорович. Все эти персонажи кажутся нам прообразами героев «Ревизора» и чиновников губернского города из «Мертвых душ».

«Тарас Бульба».

Историческая повесть «Таpас Бульба» на поверхностный взгляд не кажется достаточно органичной в «Миргороде». Отличается она от других вещей этой книги и содержанием своим и стилем. На самом же деле «Тарас Бульба» представляет собой очень важную часть «Миргорода». Более того, включение этой повести в сборник было необходимым. Она позволяла с какой-то еще одной, существенной стороны взглянуть на героев других повестей той же книги.

Издавна установилась традиция называть «Тараса Бульбу» повестью. И для этого, разумеется, есть серьезные основания. По многим своим объективным жанровым признакам «Тарас Бульба» и есть историческая повесть. Но тем не менее широта эпического охвата действительности и основательность в изображении народной жизни, многоплановость композиционного строения — все это позволяет видеть в гоголевской повести произведение, близкое к жанру исторического романа. Более того, в истории русскoго исторического романа «Тарас Бульба» — весьма важная веха.

Автор «Тараса Бульбы» воспринял сильную сторону декабристской традиции, придав исторической теме яркую гражданскую направленность. Но он был свободен от свойственных писателям-декабристам схематизма и дидактики в истолковании исторического прошлого, а также характерного для их произведений одностороннего изображения оторванного от народной жизни героя. С необыкновенной широтой и эпическим размахом раскрывается в «Тарасе Бульбе» народное освободительное движение главный герой повести предстает как участник и выразитель этого движения.

В гоголевской повести вырисовывается перед нами вся жизнь казачества — его частный и общественный быт, его жизнь в мирное и военное время, его административный уклад и повседневные обычаи. Поразительная емкость «Тараса Бульбы», композиционный размах и глубина его содержания — вот что существенно раздвигает жанровые границы этой уникальной повести-эпопеи и делает ее одним из замечательных событий в истории русского исторического романа.

«Тарас Бульба» — свидетельство поразительного многообразия гоголевского гения. Кажется, ни в одном писател· е мира не совмещались возможности столь разностороннего отражения жизни, столь разнообразные художественные краски в изображении героических и сатирических образов, как это мы видим в «Тарасе Бульбе» и, скажем, «Ревизоре».

Уже отмечалось, что увлечение романтизмом имело глубокие корни в художественном сознании Гоголя. Этому увлечению он отдал дань не только в «Вечерах», но и в «Миргороде», когда уже вполне вкусил плоды реалистического творчества. В «Тарасе Бульбе» гоголевский романтизм обрел наиболее зрелые формы. И способом изображения эпохи, свободного от деспотической власти исторического документа, и манерой раскрытия характеров, совершенно раскованных и лирически приподнятых, и общим эмоциональным стилем письма, очень яркого, живописного, — во всех этих приметах отчетливо проглядывает романтический настрой гоголевской души. И вот интересно — стоит еще раз подчеркнуть это обстоятельство, имеющее общий методологический интерес, — что «Тарас Бульба» в первой своей редакции писался примерно в то же время, когда создавалась реалистическая классика «Старосветские помещики» и повесть о двух Иванах, некоторые петербургские повести, а во второй редaкции, тогда, когда автор особенно напряженно и самоотверженно работал над «Мертвыми душами».

Отметим, что в работе над окончательным текстом «Тараса Бульбы» Гoгoль несомненно учел художественный опыт исторической прозы Пушкина. Именно во второй редакции повесть приобрела ту реалистическую полноту и завершенность поэтической формы, которая отличает это великое произведение русской классической литературы.

* * *.

Эволюция Гоголя от «Вечеров» к «Миргороду» был результатом более углубленного критического осмысления писателем современной ему действительности.

Заключение

.

«Вечера на хуторе близ Диканьки», объединившие в себе разнообразные творческое начала (реалистическое, фантастическое и юмористическое), послужили истоком различных тенденций художественного творчества Гоголя. «В своих начальных формах здесь представлены в живом единстве юмор и героика, романтическое отношение к миру и живописное отражение реального быта». Богатство содержания, замечательная выразительность художественных образов, неповторимое своеобразие поэтического стиля делают «Вечера» произведением глубоко оригинальным.

Великие деятели русской литературы — Пушкин и Белинский, — одинаково высоко оценивая первый повествовательный цикл Гоголя, увидели в его создателе художника огромных творческих возможностей, утверждавшего новые плодотворные начала в русской литературе.

С другой стороны, можно оценивать роль этого цикла в контексте эволюции творческого метода Гоголя, охватывающую все авторские произведения. Тогда вырисовывается постепенное движение от позитивного начала к негативному, от идеала к разрушению такового: «Малороссийская „чертовщина“ была начальной формой зла, еще не очень страшного и губительного. Но потом оно трансформировалось в „дьявольское начало“, в „слуг антихристовых“».

В «Миргороде» Гоголь выступил как зрелый художник, первоклассный мастер. В этой книге впервые раскрылась наиболее яркая особенность искусства Гоголя — его умение создавать значительнейший по силе идейного и художественного обобщения характер. Многосложная и многокрасочная галерея образов «миргородских» повестей заняла видное место в русской классической литературе.

Современная Гоголю критика не была единодушна в оценке повестей «Миргорода». Если Белинский, анализируя произведения, вошедшие в этот цикл, провозгласил Гоголя главою русской литературы, то реакционная журналистика отвергала реализм Гоголя в силу его мнимой «низменности», либо, произнося похвалы Гоголю, стремилась направить его по ложному пути.

B «Миргороде» впервые отчетливо определилась главная черта реалистического таланта Гоголя: его чуткость к острым проблемам русской действительности. Именно этим объясняется огромный общественный резонанс, который вызвал «Миргород».

Ранние циклы произведений Гоголя не прошли незаметно ни для самого автора, ни для русской литературной общественности. В них Гоголь собирал и оттачивал методы и приемы, которыми он мастерски пользовался в дальнейших своих гениальных произведениях, таких как «Ревизор» и «Мертвые души».

Список литературы

Афанасьев А. Н. Народные русские сказки. В 3-х томах. Т. 3. М., 1957.

Белинский В. Г. Статьи о Пушкине, Лермонтове, Гоголе. М., 1983.

Белый А. Мастерство Гоголя. М., 1996.

Виноградов В. В. Язык Гоголя и его значение в истории русского языка // Материалы и исследования по истории русского литературного языка. Т. 3. М.; Л., 1953.

Гарин И. И. Загадочный Гоголь. М., 2002.

Гоголь Н. В. Миргород. Саратов, 1975.

Гоголь Н. В. Собрание сочинений в семи томах. Т. 1. М., 1976.

Гуковский Г. А. Реализм Гоголя. М.-Л., 1959.

Докусов А. М. Повесть Н.В. Гоголя «Вий», Л., 1963.

Еремина Л.И. О языке художественной прозы Гоголя. М., 1987.

Золотусский И. П. Гоголь в Диканьке. М., 2007.

Золотусский И. П. Гоголь. М., 2005.

История всемирной литературы в девяти томах. Т. 6. М., 1990.

История русской литературы в 4 томах. Т. 3. Л., 1983.

Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. М., 1988.

Макогоненко Г. П. Гоголь и Пушкин. Л., 1985.

Манн Ю. В. Гоголь: Труды и дни. М., 2004.

Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. М., 1988.

Машинский С. Художественный мир Гоголя. М., 1971.

Н.В. Гоголь в русской критике и воспоминаниях современников. М., 1959.

Набоков В. В. Лекции по русской литературе: Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев. М., 1996.

Николаев Д. П. Сатира Гоголя. М., 1984.

Одиноков В. Г. Литературный процесс и духовная культура в России: А. Пушкин, М. Лермонтов, Н. Гоголь. Новосибирск, 1996.

Ревякин А. И. История русской литература XIX века. Первая половина. М., 1977.

Соколов Б. В. Гоголь. Энциклопедия / Б Соколов. М., 2003.

Соколов Б. В. Вий. Тарас Бульба. Ревизор. Мертвые души. Расшифрованный Гоголь. М., 2007.

Третьякова Н. П. Работа Гоголя над языком и стилем «Тараса Бульбы» (сопоставление разных редакций повести) // Материалы и исследования по истории русского литературного языка. Т. 3. М.; Л., 1953.

Храпченко М. Б. Николай Гоголь: Литературный путь, величие писателя. М., 1993.

Чернышевский Н. Г. Очерки гоголевского преиода русской литературы // Эстетика и литературная критика М.; Л., 1951.

Язык Гоголя: Учеб. пособие / Под ред. А. Н. Кожина. М., 1991.

Машинский С. Художественный мир Гоголя. М., 1971. С. 68.

«Телескоп», 1831, № 20, стр. 559.

Машинский С. Художественный мир Гоголя. М., 1971. С. 70.

Язык Гоголя: Учеб. пособие / Под ред. А. Н. Кожина. М., 1991. С. 43.

Афанасьев А. Н. Народные русские сказки. В 3-х томах. Т. 3. М., 1957.

Язык Гоголя: Учеб. пособие / Под ред. А. Н. Кожина. М., 1991. С. 65.

Язык Гоголя: Учеб. пособие / Под ред. А. Н. Кожина. М., 1991. С. 43.

Гуковский Г. А. Реализм Гоголя. М.-Л., 1959, С. 32.

Язык Гоголя: Учеб. пособие / Под ред. А. Н. Кожина. М., 1991. С. 44.

Гуковский. Г. А. Реализм: Гоголя, М.-Л., 1959, С. 187.

Докусов А. М. Повесть Н.В. Гоголя «Вий», Л., 1963.

Язык Гоголя: Учеб. пособие / Под ред. А. Н. Кожина. М., 1991. С. 70.

Машинский С. Художественный мир Гоголя. М., 1971. С. 115.

Третьякова Н. П. Работа Гоголя над языком и стилем «Тараса Бульбы» (сопоставление разных редакций повести) // Материалы и исследования по истории русского литературного языка. Т. 3. М.; Л., 1953.

Храпченко М. Б. Николай Гоголь: Литературный путь, величие писателя. М., 1993. С. 141.

Одиноков В. Г. Литературный процесс и духовная культура в России: А. Пушкин, М. Лермонтов, Н. Гоголь. Новосибирск, 1996. С. 67.