Технографическая утопия 20 века в научной фантастике (по Стругацким)

В повести «Беспокойство» — первоначальном варианте «Улитки на склоне» — в главах о лесе авторы поднимают проблему выбора в ситуации противостояния со сверхчеловеческой силой (см. повести «Далёкая радуга», «За миллиард лет до конца света» и др.). Михаил Сидоров по прозвищу Атос делает выбор в пользу борьбы, как бы она ни была сложна. В главах о Базе основная проблема — о пределе человеческого знания. Горбовский интуитивно чувствует опасность для человечества, которое поверило в безграничную силу разума. Одному из персонажей он говорит: «Вы спрашиваете, чего я боюсь. Я не боюсь задач, которые ставит перед собой человечество, я боюсь задач, которые может поставить перед нами кто-нибудь другой. Это только так говорится, что человек всемогущ, потому что, видите ли, у него разум.

Человек — нежнейшее, трепетнейшее существо, его так легко обидеть, разочаровать, морально убить. У него же не только разум. У него так называемая душа. И то, что хорошо и легко для разума, то может оказаться роковым для души. А я не хочу, чтобы все человечество — за исключением некоторых сущеглупых — краснело бы и мучилось угрызениями совести или страдало бы от своей неполноценности и от сознания своей беспомощности, когда перед ним встанут задачи, которые оно даже и не ставило".

В какой-то мере предсказания Горбовского сбудутся в романе «Волны гасят ветер», когда человечество напрямую столкнётся со Странниками.

Проблемы прогрессорства поднимаются в «трилогии Максима Каммерера» — «Обитаемый остров», «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер». Несомненно, высшей точкой является «Жук в муравейнике». Здесь выступает проблема «программирования человека» (характерная и для «Парня из преисподней»). В основе сюжета лежит рождение тринадцати детей из саркофага-инкубатора, созданного Странниками.

Их записали посмертными детьми исследователей, отправляющихся в различные долгосрочные экспедиции, и направили в интернаты, приставив к ним медиков, которые следили за их развитием. Дети развивались абсолютно нормально, но в определённом возрасте у них на сгибе руки появлялось родимое пятно, в виде странного значка. Ничего особенного в этих пятнах не было, если бы в саркофаге не была найдена коробочка с медальонами, на которых было изображение точно таких же знаков. Связь между медальонами и «подкидышами» была доказана. При эксперименте на регенерацию медальона после разрушения он не восстановился, а вскоре умер ребёнок с родимым пятном в виде того же знака (Эдна Ласко, № 12). Так же после смерти одного из «подкидышей» Томаса Нильсона (№ 2) из футляра пропал медальон с символом косая звезда. Медальоны стали называть «детонаторами».

Лев Абалкин, вокруг тайны личности которого строится действие, является одним из «детей саркофага» (№ 7). Его знаком была стилизованная буква «Ж».

На основании «достаточно элементарных», по словам Сикорски, «соображений», все выросшие люди из саркофага были отправлены подальше от Земли с запретом посещать планету, а сама коробка была направлена в закрытый отдел музея.

В сложных событиях на Саракше Лев Абалкин узнал о том, что ему запрещено посещать Землю. (кстати, интересно, почему другой подкидыш — Корней Яшмаа, № 11 — живёт на Земле и только по работе наведывается на Гиганду, судя по «Парню из преисподней»). В нарушение норм Абалкин бросил свою деятельность прогрессора и вернулся на Землю по возможности тихо. Запрет на своё посещение Земли он сопоставил с аналогичным запретом для андроидов. Он пытался понять и доказать сам себе, что он обычный человек, а не андроид, а способ сделать это — проверить своё прошлое на предмет подлинности. Абалкин встречался со своими знакомыми, приезжал к Головану, с которым когда-то вместе работал.

По мнению Сикорски все эти метания Абалкина являются не чем иным, как действием заложенной в него программы и сопротивляющимся сознанием. «Ведь он не понимает, что с ним происходит. Программа требует от него нечеловеческого, а сознание тщится трансформировать это требование во что-то хоть мало-мальски осмысленное… Он мечется, он совершает странные и нелепые поступки. Чего-то вроде этого я и ожидал…», говорит Сикорски.

Он боится, что «подкидыши» окажутся не «Жуками в муравейнике», т. е. «умные дяди из чисто научного любопытства сунули в муравейник жука и с огромным прилежанием регистрируют все нюансы муравьиной психологии», как считает Горбовский, а «хорьками в курятнике» и ничто не может изменить его мнения. Сикорски снова устраивает облаву на Абалкина, он не может допустить объединения медальона и человека. Максим пытается остановить Абалкина, что бы тот не шёл в музей. Но Лев непреклонен, следовательно выхода нет. Рудольф Сикорски стреляет в Абалкина и убивает его.

Отметим, что, как убеждается Максим Каммерер в ходе своего расследования, Экселенц гасит в Абалкине всё, к чему у того обнаруживается склонность, на протяжении двадцати лет. Не давая развиться потенциальному зоопсихологу, Экселенц добивается того, чтобы Абалкин стал рядовым прогрессором (например, прекращение операций «Человек и Голованы» и «Голован в космосе», направление Абалкина вместо Голубой Змеи в Хонти и в Островную Империю). Фактически, подозревая в Абалкине наличие какой-то программы Странников, Экселенц пытается создать для него свою программу, и в этом отношении он сам совершает худшее из того, что только предполагает о Странниках.

В «Жуке в муравейнике» мы впервые сталкиваемся явно с отрицательными сторонами Мира Полудня:

Проблема ксенофобии В сюжете демонстрируется как-то, что в другой книге «Волны гасят ветер» Максим Каммерер определил как «Синдром Сикорски» («комплекс неуправляемого страха перед возможным вторжением Странников»). Заражен этим синдромом оказался не только сам Экселенц, но и огромная часть жителей Мира Полдня, живущих под девизом: «Чужой — всегда плохой, ущербен, злобен и бесправен». Причем ксенофобия проявляется не только против Странников или «подкидышей», но и голованов и прочих инопланетян (в особенности — тагорян).

Проблема прав человека. «Подкидышам» не предоставили в полной мере права людей, хотя никем не было доказано, что они не люди. Именно лицемерие власть имущих в этом вопросе и привело к трагедии с Абалкиным. Вспомним, что Экселенц настоял на своём в принятии четырёх требований. Не брезгуют представители власти и двойными стандартами (вспомним различное положение Корнея Яшмаа и Льва Абалкина).

Проблема манипулирования сознанием людей с помощью средств массовой информации (СМИ).В Мире Полдня — это манипулирование людьми с помощью Большого Всемирного Информатора (БВИ), в котором обычный житель Мира Полдня может узнать только то, что разрешено власть имущими. В частности, Максим Каммерер пытается узнать, что такое операция «Зеркало» и получает отказ, хотя является сотрудником КОМКОНа-2 — фактически особистом будущего. Позже он узнаёт, что это были глобальные учения по отражению возможной агрессии извне (вероятно — вторжения Странников). Экселенц, оказывается, был одним из руководителей этой операции — он отвечал за сохранение её секретности.

Последнее произведение цикла — «Волны гасят ветер». Здесь выходит новая проблема — появление люденов — расы людей с нечеловеческими способностями. Это уже выход на новый уровень. Но весь цикл не имеет сюжетного финала. Смерть Аркадия Стругацкого помешала этому, Борис не решился один продолжать работу над циклом он не намерен. Правда, в 90-е годы он дал разрешение на публикацию ряда продолжений, написанных другими авторами (трёхтомник «Время учеников»).

Заключение

Основные выводы по работе следующие:

Цикл технократических романов о будущем «Мир полудня» братьев Стругацких — пример в подлинном смысле литературной фантастики. Повесть «Полдень, XXII век» была написана как реакция на фантастический роман-эпопею «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова. В контрапункт холодно-логической утопии Ефремова, произведения скорее социально-философского, нежели литературного, Стругацкие описали мир, заселённый живыми людьми — людьми ищущими, неуспокоенными, страдающими, разными — «мир, в котором интересно жить и работать». Писатели осваивают новый прием: не объяснять технические новшества для читателя, а включать их в повествование как естественный, привычный атрибут описываемой реальности.

Характеризуя технократическую утопию Полудня, можно отметить следующее. Победа коммунизма и технологические достижения Земли в XXII веке решили проблему нехватки ресурсов и избавили людей от необходимости физического труда, что, в свою очередь, со временем привело и к отказу от торгово-рыночных отношений и денег. Знание стало самым важным ресурсом.

В то же время в условиях Полудня развитие получили существенные отрицательные стороны, наиболее остро встающие в трилогии Максима Каммерера. Это проблема ксенофобии, проблема прав человека и проблема доступности к информационным ресурсам.

Брандис Е, Дмитревский В, Тема предупреждения в научной фантастике //Вахта Арамиса. — Л.: Лениздат, 1967. — С. 440−471.

Гаков Вл., Ревич В. СТРУГАЦКИЙ Аркадий Натанович (1925;1991) и СТРУГАЦКИЙ Борис Натанович (р. 1933) //Энциклопедия фантастики. — Минск: ИКО «Галаксиас», 1995. С. 537−543.

Зеркалов А. Игра по собственным правилам // Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Собрание сочинений: В 10 т. — М.: Текст, 1991;1993. Т. 1. С. 5−18.

Зеркалов А. Новое платье идеологии // Завтра: Фантаст. альманах: Вып.

первый. — М.: Текст, 1991. С. 164−169. Измерение Ф. 1990. № 3.

Невский Б. Утопия и антиутопия //мир Фантастики и фэнтези. Книжный ряд, 2007, № 49

Ревич В. «Фантастика — это не жанр, это способ думать» // Ревич В. Перекресток утопий: Судьбы фантастики на фоне судеб страны. — М.: Ин-т востоковедения РАН, 1998. С. 244−286.

Рублев К. Блеск голубоватого пенсне, или Как писали критики о фантастике Стругацких // Двести. 1995. № Е. С. 6−31.

Сербиненко В. Три века в мире утопии: Читая братьев Стругацких // Новый мир. 1989. № 5. С.242−255.

Стругацкий Б., Измайлов А. «Комментариев не имею!»: [Интервью] // Двести. 1995. № Е. С. 34−43.

Стругацкий Б., Шидловская С. Без напарника: [Интервью] // Фантакрим MEGA. 1993. № 1. С. 2−4.

Невский Б. Утопия и антиутопия //мир Фантастики и фэнтези. Книжный ряд, 2007, № 49

Гаков Вл., Ревич В. СТРУГАЦКИЙ Аркадий Натанович (1925;1991) и СТРУГАЦКИЙ Борис Натанович (р. 1933) //Энциклопедия фантастики. — Минск: ИКО «Галаксиас», 1995. С. 537−543.

Ревич В. «Фантастика — это не жанр, это способ думать» // Ревич В. Перекресток утопий: Судьбы фантастики на фоне судеб страны. — М.: Ин-т востоковедения РАН, 1998. С. 244−286.

Брандис Е, Дмитревский В, Тема предупреждения в научной фантастике //Вахта Арамиса. — Л.: Лениздат, 1967. — С. 440−471.

Зеркалов А. Игра по собственным правилам // Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Собрание сочинений: В 10 т. — М.: Текст, 1991;1993. Т. 1. С. 5−18.

Сербиненко В. Три века в мире утопии: Читая братьев Стругацких // Новый мир. 1989. № 5. С.242−255.