«Сизифа следует представлять себе счастливым».
Камю рассуждает примерно о том же, о чем в свое время писал Толстой в «Исповеди». Однажды в человеке рождается Великий Вопрос. Его появление обусловлено не мыслью, а скорее случайным набором обстоятельств, после которых индивид сталкивается лицом к лицу со вселенной. Внимательно вглядевшись в ее ледяные недры, он приходит к выводу, что удел его — беспросветное одиночество, бессмысленность любых устремлений и глупое желеобразное прозябание медузы, выброшенной на песочный берег.
Существует знаменитый парадокс, отрицающий возможность движения, — о нем много и с удовольствием писал Борхес. Здесь примерно то же самое, только речь идет не о движениях тела, а о движениях души. Теперь человек обязан сделать выбор — либо продолжать существование, на каждому шагу сталкиваясь с идиотизмом, либо разом покончить со всей вселенной, перерезав себе глотку. Второй путь кажется логичнее, однако первый все-таки естественнее для слабого насекомого, коим является человек. Однако Камю говорит, что существует третий способ жить с Великим Вопросом внутри — повинуясь невероятному обаянию абсурда.
Поставив абсурд отправной точкой своей мысли, Камю раскрывает перед читателем открывающиеся возможности. Он щедро черпает из литературы, философии и воображения забавные примеры абсурдного бытия и в итоге сводит всю концепцию к Сизифу, приговоренному в течение вечности заниматься абсолютно бесполезной работой. Заметим мимоходом, что с точки зрения вечности любой труд абсурден, а разве не под таким углом советуют нам смотреть на жизнь мудрецы? Как тут не вспомнить трактат Малевича «Лень как действительная истина человечества». .
Итак, труженик Сизиф оказывается… счастливым!
Заключение
Жизнь во многом — это привычка, и добровольная смерть — это «признание ничтожности этой привычки». Камю рассматривает самоубийство не как социальный, а как индивидуальный акт.
Определение Камю предмета своего эссе как выявления связи между абсурдом и самоубийством в смысле обнаружения того, в какой мере самоубийство является исходом абсурда.
Пo легенде, мстительные боги обрекли Сизифа на бессрочную казнь. Он должен был вкатывать на гору обломок скалы, но, едва достигнув вершины, глыба срывалась, и всё приходилось начинать сначала. Спускaясь к подножью горы, Сизиф, каким он рисуется Камю, сознавал всю несправедливость выпавшей ему доли, и сама уже ясность ума была его победой. Но человеческaя трагедия для Кaмю заключается в отсутствии всякой осмысленности Камю сравнивает жизнь современного человека с этим мифом, считая её столь же трагичной и во многом абсурдной. Действия людей рутинны, однообразны и не приносят никакоё пользы.
Ясность сознания героя побеждает судьбу и обращает страдания в радость. Это счастье и в памяти о мире и жизни, так любимой Сизифом и в том, что его сердце заполнено «борьбой за вершину».
Поставив абсурд отправной точкой своей мысли, Камю раскрывает перед читателем открывающиеся возможности. Он щедро черпает из литературы, философии и воображения забавные примеры абсурдного бытия и в итоге сводит всю концепцию к Сизифу, приговоренному в течение вечности заниматься абсолютно бесполезной работой.
Камю А. Бунтующий человек. М. 1990
Камю А. Избранные произведения. М. 1993
Великовский С. И. Альбер Камю // Философский энциклопедический словарь. М. 1982. С. 244−245
Великовский С. И. Грани «несчастного сознания». Театр, проза, философская эссеистика, эстетика Альбера Камю. М. 1973
Хюбшер А. Мыслители нашего времени. Справочник по философии Запада ХХ века. С.214−216.
Долгов К. М. Камю Альбер // Современная западная философия. Словарь. М. 1991. С. 121−122
Камю А. Избранные произведения. М. 1993
Камю А. Бунтующий человек. М. 1990
Цит. по Хюбшер А. Мыслители нашего времени. Справочник по философии Запада ХХ века. С.214−216.
Великовский С. И. Грани «несчастного сознания». Театр, проза, философская эссеистика, эстетика Альбера Камю. М. 1973
Камю А. Бунтующий человек. М. 1990. С.24
Камю А. Бунтующий человек. М. 1990
Камю А. Избранные произведения. М. 1993
Камю А. Избранные произведения. М. 1993
