Кавказский вектор внешней политики Ирана

В ноябре в иранских СМИ появилась информация о ходе проектных работ по строительству трубопровода Нека-Джаск. Предполагается, что протяженность этого маршрута составит 1515 км, пропускная способность — 1 млн баррелей в сутки. Однако еще в октябре 2008 г. премьер-министр Казахстана Карим Масимов сообщил, что сейчас Астаной не рассматривается вопрос о совместном строительстве нефтепровода с Ираном, а внимания заслуживают расширение возможностей Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), БТД и строительство нефтепровода на Китай. Единственное, к чему готов Казахстан — это возможный обмен активов Казахстана на Каспии на иранские месторождения Персидского залива. Таким образом, кажется ясным, что руководство Казахстана и национальной нефтяной компании могут рассматривать идеи о прокладке трубопровода для каспийских ресурсов по иранской территории, но только как проект отдаленного будущего, который может быть реализован при других политических и экономических обстоятельствах. Гипотетическая возможность направить нефть со своих месторождений через Иран может использоваться и как инструмент в переговорах с другими партнерами: с Азербайджаном — по созданию каспийской транспортной системы или Россией — по вопросам функционирования КТК.

Другой вариант транспортировки каспийской нефти, который Ирану отчасти удалось реализовать. Речь идет о замещении: нефть других каспийских стран поставляется в иранские каспийские порты, а Иран в свою очередь отгружает эквивалентные объемы своей нефти в Персидском заливе. Основной порт на Каспии — Нека, кроме него — Ноушахр и Энзели, в Персидском заливе — остров Харк. Нефть от порта Нека поступает на НПЗ в г. Рей (пригород Тегерана) и Тебриз. Кроме того, Иран получает своповое покрытие от 1,5 до 2 долл. США за баррель (то есть 12−16 долл. за 1 т нефти).

Первые поставки начались в 1997 г. Однако тогда Иран из-за отсутствия необходимой инфраструктуры не мог принять больше 50 тыс. баррелей в день. План развития операций своп предполагал увеличение объема нефти, поставляемой по этой схеме на первом этапе до 100 тыс. баррелей, на втором до 370 тыс., а на третьем до 500 тыс. в день с перспективной дальнейшего роста до 1 млн баррелей.

С 2004 по 2008 г. пропускная способность системы замещения была увеличена с 50 тыс. до 150 тыс. баррелей в день за счет строительства и ремонта нефтепроводов на севере Ирана, появления новых насосных станций, модернизации портов и терминалов и увеличения мощности НПЗ. Как представители ИННК, так и правительства регулярно заявляют о стремлении и готовности повысить объемы операций, но здесь, кроме прочего, необходимо учитывать способность НПЗ на севре Ирана переработать это сырье.

В настоящее время действуют заводы в Рее (Тегеранский НПЗ — 250 тыс. баррелей в день), Тебризе (110 тыс.).

Развивая инфраструктуру на севере страны, иранская сторона пытается привлечь к участию в операциях своп компании остальных каспийских игроков. Основным поставщиком сырья по свопу является Казахстан, которому принадлежит примерно половина всей нефти, направляемой в иранские порты на Каспии — около 4 млн т в год. Однако для самого Казахстана доля этих операций в экспорте нефти составляет лишь около 7%.

Туркменистан направляет по схеме своп через Иран почти 90% экспорта, примерно 3,2 млн. т. нефти в год, что составляет 43% объема.

Сложнее для Ирана обстоит дело с привлечением российских и азербайджанских участников каспийского рынка, которые, имея другие каналы для поставок, до последнего времени пренебрегали иранским маршрутом. Первые поставки азербайджанской нефти были осуществлены лишь в конце августа 2008 г. только из-за временной остановки двух из трех экспортных маршрутов: БТД из-за подрыва трубы курдскими боевиками в Турции и трубопровода Баку-Супса, который оператор (ВР) предусмотрительно закрыл во время грузино-российской войны. Однако речь шла только о 300 тыс. т нефти (2,2 млн баррелей), что примерно равно объему, который может прокачать БТД за два дня. В 2003;2004 гг.

российская компания Лукойл начала поставки нефти по схеме замещения, но свела их до минимума — в 2007 г. здесь было перевалено лишь 0,4 т.

Лукойл, обладающий более 2 тыс. заправок в США, опасается санкций, а потому ведет себя осторожно во взаимодействии с Ираном.

Тем не менее, продолжается развитие инфраструктуры, которая позволила бы усилить значение иранских компаний в транспортировке энергоресурсов на Каспии.

Действия Ирана в газовой сфере в отношении Каспия определяет двойной интерес: первое это увеличить экспорт собственного газа, второе — в максимальной степени перенести транзит газа в регионе на свою территорию. При этом в течение последних лет акцент делается на обеспечении поставок своего газа, а расширение возможностей для собственного экспорта ставит Иран в более сильную позицию на переговорах по транзиту газа третьих стран.

В отличие от нефтяной сферы, ситуация в газовой области для Ирана менее устойчивая. Иран взял курс на изменение этого положения и стремится превратиться в одного из основных игроков на мировом газовом рынке. Крупнейшее месторождение газа Южный Парс в Персидском заливе, где сосредоточена примерно половина газовых резервов страны (10−15 трлн куб. м), другие основные газовые поля также находятся на юге Ирана, а месторождение Хангиран — на северо-востоке, недалеко от Мешхеда. Ожидается, что на Южном Парсе будут добывать 400 млн куб. м газа в день к 2015 г., половина которого будет экспортироваться.

Необходимо отметить, что существуют разные мнения относительно реалистичности этих планов. Одновременно с добычей газа растет и его потребление внутри страны, в том числе и для закачивания в нефтяные пласты для поддержания давления и обеспечения добычи нефти на современном уровне. Именно по это причине некоторые авторитетные международные энергетические организации говорят о том, что экспорт иранского газа существенно не возрастет. Если это так, то нет и причин для беспокойства, тем более что в самом Иране нет единой позиции о том, что делать с газом — экспортировать или использовать внутри страны. Тем не менее, пока Тегеран строит планы на развитие экспорта и, исходя из этого, следует рассматривать его энергетические интересы в Центральной Азии и на Кавказе.

Исходя из планов по увлечению добычи и экспорта, в 2002 г. была создана Иранская национальная газовая экспортная компания (ИНГЭК). Для транспортировки газа предполагается использование обоих известных вариантов: производство сжиженного газа (СНГ) и использование газопроводов (строительство новых и подключение к существующим или проектируемым международным линиям и сетям).

В период создания экспортной компании планировалось, что газ уйдет в ОАЭ, Оман, Кувейт, Пакистан, Индию, Армению и Грузию и, конечно, в Турцию и Европу по существующим или новым трубопроводам. Часть этих планов в той или иной степени уже реализована: Иран снабжает газом Армению и Турцию, осуществлял поставки в Грузию, по другим проектам ведутся переговоры, а третьи так и не были реализованы.

Среди перспективных трубопроводов внимание Ирана сегодня приковано к двум международным проектам: строительству газопровода Иран — Пакистан-Индия (ИПИ) и подключению Ирана к европейскому проекту Набукко. Оба этих проекта прямо не связаны с реализацией интересов Ирана в Центральной Азии и на Кавказе, но влияют на цели и позиции ИРИ в этом регионе.

Европа рассматривается в Тегеране как один из наиболее перспективных рынков для нового иранского газа. Кроме понятного экономического интереса здесь есть и не менее ясный политический подтекст — завоевание сколь бы то ни было значимой части этого рынка, по представлениям иранских политиков, усилит позиции ИРИ. До последнего времени Иран рассматривал два варианта экспорта газа в Европу — через Турцию, при расширении возможностей существующей инфраструктуры и через Южный Кавказ с выходом на Украину, Польшу и другие восточноевропейские страны. В 2008 г. развернулась кампания по присоединению Ирана к проекту Набукко. Кавказский вариант изначально имел не много шансов на воплощение. Здесь совершенно не существовало необходимой инфраструктуры, Грузия и Азербайджан не проявили активности, а Газпром достаточно скоро заблокировал выход через Армению.

Кроме обеспечения поставок своего газа на внешние рынки, другой ключевой интерес Ирана — направление энерготранспортных потоков региона на свою территорию. В отношении нефти это касается почти всех стран Каспия, а в газовой сфере речь идет, прежде всего, о Туркменистане. Интерес Ирана в отношении этой страны можно сформулировать от обратного: важно, чтобы туркменский газ не пошел через проектируемые Транскаспийский и Трансафганский газопроводы. Реализация первого проекта уменьшит перспективы выхода иранского газа на европейский рынок, в частности снизит возможности участия в Набукко. Строительство газопровода Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия поставит под вопрос целесообразность осуществления проекта Иран — Пакистан — Индия. При осуществлении обоих неприятельских проектов под ударом окажутся грандиозные планы Тегерана по многократному увеличению добычи и экспорта газа.

Поскольку сам Иран не может принять на себя весь транзит туркменского газа и не хотел бы допустить его транспортировки по трансафганскому и транскаспийскому маршрутам, для Тегерана гораздо меньшим злом и более желательными оказываются два других проекта: строительство Прикаспийского газопровода, по которому туркменский газ будет уходить через Казахстан в Россию, и реализация поставок газа из Туркменистана в Китай, опять же через Казахстан, договор, о чем был подписан в 2006 г. Конечно, кроме негативного интереса у Ирана есть также и стремление самому стать одним из основных коридоров для выхода туркменского газа.

В отличие от взаимодействия с другими каспийскими соседями, в отношениях с Туркменистаном у Ирана есть внушительные основания рассчитывать на положительный для себя результат. Именно с этой страной у Тегерана налажено наиболее тесное из всех бывших советских республик сотрудничество как в энергетической, так и в других сферах. Стоит напомнить лишь открытие в 1996 г. железнодорожной ветки МешхедСерахс, ставшей первой дорогой, соединившей Иран с закрытой ранее Средней Азией. Уже отмечалось, что более 90% нефти Туркменистана экспортируется через Иран.

Подписание Россией, Казахстаном, Туркменистаном и Узбекистаном соглашений о строительстве Прикаспийского газопровода и реконструкции системы Средняя Азия — Центр также уменьшают перспективы реализации транскаспийского проекта. И здесь интересы Ирана и России совпадают.

Таким образом, успешная реализация проекта ИПИ уменьшает целесообразность строительства газопровода Туркменистан — Афганистан — Пакистан, а подключение Ирана к Набукко становится весомым аргументом против идеи Транскаспийского газопровода. И наоборот, провал плана Транскаспийского газопровода увеличивает шансы присоединения Ирана к Набукко. В этом случае Иран может стать и поставщиком для газопровода собственного сырья, и транзитной страной для поставок туркменского газа для Набукко. Будет ли воплощен такой идеальный для Тегерана сценарий, сказать сейчас сложно. У экспертов возникают вопросы о способности Ирана участвовать в заполнении обеих труб одновременно, поскольку здесь важно соблюдение планов добычи на южных месторождениях. Но перспективы участия Ирана в обоих масштабных проектах приводят к некоторому смещению акцентов в интересах Ирана в каспийском регионе. Первое — Иран должен сохранить здесь максимально благоприятные отношения с российским Газпромом и ближайшими каспийскими соседями. Второе — Иран отходит от идеи поставок газа в Европу через Южный Кавказ и усиления своей роли на кавказском газовом рынке. Третье — Иран старается переключить потоки туркменского газа на себя, но в противовес идеи транскаспийского газопровода готов поддержать усиление значения России и Казахстана в экспорте газа Туркменистана.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, Иран «с дружественных позиций» относится к соседним государствам Центральной Азии и Кавказа и твердо верит в установление в регионе мирного совместного сосуществования. При этом важными аспектами этого сосуществования являются укрепление стабильности и безопасности в регионе. Этим вопросам иранские неоконсерваторы будут уделять повышенное внимание, особенно в части разработки механизмов совместного противостояния терроризму, экстремизму, наркотрафику и контрабанде. В данном контексте Тегеран стремится наращивать взаимодействие в рамках многосторонних структур, таких как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), в которой Иран имеет статус наблюдателя и через которую получает возможность взаимодействовать с многосторонними объединениями СНГ (ОДКБ, Евр

АзЕС).

Главным залогом успешного развития стран региона иранская сторона считает поиск внутренних ресурсов для политического, социально-экономического, культурного развития Центральной Азии и Кавказа, что позволит увеличить степень взаимной интеграции и выйти на новый уровень формирования региональной системы безопасности. Для решения этой задачи, считает иранское руководство, необходимо преодолеть три основные угрозы: вмешательство внерегионалов, терроризм и наркотрафик.

Иранское руководство непременно подчеркивает статус Тегерана в регионе в существующих геополитических и геоэкономических реалиях. Этот тезис, безусловно, распространяется и на регионы Центральной Азии и Кавказа.

За последние годы Иран закрепил свое участие в локальном рынке газа на Южном Кавказе. Ключевым фактором здесь стало то, что Тегеран мог предложить альтернативные поставки, способствующие росту энергетической безопасности Армении, а также Грузии и азербайджанской Нахичеванской республики. При этом на территории Армении иранский газ оказался под контролем Газпрома. Грузия, которая сейчас получает газ не только из России, но и по Южнокавказскому газопроводу из Азербайджана, не стремится к долгосрочным отношениям с Тегераном. Азербайджан, осваивающий собственные месторождения, заинтересован только в поставках в Нахичевань. То есть увеличить свою небольшую долю на закавказском газовом рынке у Ирана получится только тогда, когда потребности стран региона существенно возрастут и они захотят отказаться от российского газа.

Попытки выйти на европейский рынок через Южный Кавказ оказались фактически заблокированными другими странами производителями и транзитерами газа — Россией и Азербайджаном.

У Ирана сегодня остался один выход на европейский рынок — через Турцию. Анкара весьма положительно реагирует на стремления Тегерана. Иранский газ закрепился на внутреннем турецком рынке и есть общее стремление обеих стран увеличить поставки и направить их в Европу. Здесь существуют два варианта: первый — на основе двухсторонних договоренностей с Анкарой, второй — подключение к проекту Набукко. Оба варианта не исключают друг друга.

Алклычев А. Взаимодействие прикаспийских государств в нефтегазовой области // Региональные проблемы преобразования экономики. — 2009. — № 4. — С. 134−141.

Гаджиев К. Геополитика Кавказа. — М.: Междунар. отношения, 2001. — 464 с.

Гусейн Бахар Вагиф Азербайджан в орбите мировой дипломатии // Россия и мусульманский мир. — 2011. — № 5. — С. 74−81.

Драганов А. Геополитические интересы Ирана на Кавказе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. — 2010. — № 4. — С. 344−346.

Зульхарнеев А. Энергетические интересы Ирана в Каспийском регионе // Индекс безопасности. — 2010. — Т.

16. — № 2. — С. 45−72.

Куртов А. Государства Южного Кавказа и Иран: новые геополитические реалии // Социально-политическая ситуация на Кавказе: история, современность, перспективы. — М., 2001. — С. 139−153.

Сажин В. К вопросу об ирано-азербайджанских отношениях // Центр. Азия и Кавказ. — 2004. — № 4. — С. 97−105.

Санаи М. Внешняя политика Ирана: между историей и религией // Россия и мусульманский мир. — 2006. — № 6. — С. 135−14.

Семедов С. Политика Ирана в Закавказье // Научно-аналитический журнал Обозреватель — Observer. — 2008. — № 4. — С. 111−120.

Семедов С. Современная геополитическая ситуация на Кавказе / Рос. акад. гос. службы при Президенте Рос. Федерации. — М., 2008. — 235 с.

Федулова Н. Борьба за влияние в зоне большого Кавказа // Россия и мусульманский мир. — 2011. — № 1. — С. 59−72.

Хачикян А. История Армении. — Ереван: Эдит Принт, 2009. — 262 с.

Шевелев В. Внешняя политика современного Ирана: геополитические интересы на Кавказе и Юге России // Иранский мир и Юг России: прошлое и современные перспективы. — Ростов н/Д., 2004. — С. 179−198.

Юнусов А. Азербайджано-иранские отношения и проблема региональной безопасности на Кавказе // Кавказ в российской политике: история и современность. — 2007. — С. 202−236.

Юртаев В. Иран: регионализация и геополитика // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. — 2010. — № 4. — С. 19−28.

Санаи М. Внешняя политика Ирана: между историей и религией // Россия и мусульманский мир. — 2006. — № 6. — С. 135.

Юнусов А. Азербайджано-иранские отношения и проблема региональной безопасности на Кавказе // Кавказ в российской политике: история и современность. — 2007. — С. 202.

Куртов А. Государства Южного Кавказа и Иран: новые геополитические реалии // Социально-политическая ситуация на Кавказе: история, современность, перспективы. — М., 2001. — С. 139.

Юнусов А. Азербайджано-иранские отношения и проблема региональной безопасности на Кавказе // Кавказ в российской политике: история и современность. — 2007. — С. 204.

Сажин В. К вопросу об ирано-азербайджанских отношениях // Центр. Азия и Кавказ. — 2004. — № 4. — С. 97.

Там же.

Юнусов А. Азербайджано-иранские отношения и проблема региональной безопасности на Кавказе // Кавказ в российской политике: история и современность. — 2007. — С. 203.

Сажин В. К вопросу об ирано-азербайджанских отношениях // Центр. Азия и Кавказ. — 2004. — № 4. — С. 98.

Сажин В. К вопросу об ирано-азербайджанских отношениях // Центр. Азия и Кавказ. — 2004. — № 4. — С. 99.

Куртов А. Государства Южного Кавказа и Иран: новые геополитические реалии // Социально-политическая ситуация на Кавказе: история, современность, перспективы. — М., 2001. — С. 139.

Санаи М. Внешняя политика Ирана: между историей и религией // Россия и мусульманский мир. — 2006. — № 6. — С. 137.

Семедов С. Современная геополитическая ситуация на Кавказе / Рос. акад. гос. службы при Президенте Рос. Федерации. — М., 2008. -

С. 54.

Юнусов А. Азербайджано-иранские отношения и проблема региональной безопасности на Кавказе // Кавказ в российской политике: история и современность. — 2007. — С. 205.

Шевелев В. Внешняя политика современного Ирана: геополитические интересы на Кавказе и Юге России // Иранский мир и Юг России: прошлое и современные перспективы. — Ростов н/Д., 2004. — С. 180.

Юртаев В. Иран: регионализация и геополитика // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. — 2010. — № 4. — С. 20.

Юнусов А. Азербайджано-иранские отношения и проблема региональной безопасности на Кавказе // Кавказ в российской политике: история и современность. — 2007. — С. 207.

Семедов С. Современная геополитическая ситуация на Кавказе / Рос. акад. гос. службы при Президенте Рос.

Федерации. — М., 2008. — С.

60.

Семедов С. Политика Ирана в Закавказье // Научно-аналитический журнал Обозреватель — Observer. — 2008. — № 4. — С. 111.

Федулова Н. Борьба за влияние в зоне большого Кавказа // Россия и мусульманский мир. — 2011. — № 1. — С. 60.

Куртов А. Государства Южного Кавказа и Иран: новые геополитические реалии // Социально-политическая ситуация на Кавказе: история, современность, перспективы. — М., 2001. — С. 141.

Сажин В. К вопросу об ирано-азербайджанских отношениях // Центр. Азия и Кавказ. — 2004. — № 4. — С. 99.

Гусейн Бахар Вагиф Азербайджан в орбите мировой дипломатии // Россия и мусульманский мир. — 2011. — № 5. — С. 74.

Гаджиев К. Геополитика Кавказа. — М.: Междунар. отношения, 2001. — С. 39.

Куртов А. Государства Южного Кавказа и Иран: новые геополитические реалии // Социально-политическая ситуация на Кавказе: история, современность, перспективы. — М., 2001. — С. 141.

Сажин В. К вопросу об ирано-азербайджанских отношениях // Центр. Азия и Кавказ. — 2004. — № 4. — С. 101.

Санаи М. Внешняя политика Ирана: между историей и религией // Россия и мусульманский мир. — 2006. — № 6. — С. 137.

Хачикян А. История Армении. — Ереван: Эдит Принт, 2009. — С. 33.

Хачикян А. История Армении. — Ереван: Эдит Принт, 2009. — с. 41.

Юртаев В. Иран: регионализация и геополитика // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. — 2010. — № 4. — С. 20.

Хачикян А. История Армении. — Ереван: Эдит Принт, 2009. — С. 45.

Санаи М. Внешняя политика Ирана: между историей и религией // Россия и мусульманский мир. — 2006. — № 6. — С. 137.

Хачикян А. История Армении. — Ереван: Эдит Принт, 2009. — С. 66.

Юртаев В. Иран: регионализация и геополитика // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. — 2010. — № 4. — С. 21.

Хачикян А. История Армении. — Ереван: Эдит Принт, 2009. — С. 56.

Санаи М. Внешняя политика Ирана: между историей и религией // Россия и мусульманский мир. — 2006. — № 6. — С. 138.

Хачикян А. История Армении. — Ереван: Эдит Принт, 2009. — С. 114.

Хачикян А. История Армении. — Ереван: Эдит Принт, 2009. — С. 181.

Семедов С. Современная геополитическая ситуация на Кавказе / Рос. акад. гос. службы при Президенте Рос. Федерации. — М., 2008.

— С. 60.

Драганов А. Геополитические интересы Ирана на Кавказе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. — 2010. — № 4. — С. 344.

Гаджиев К. Геополитика Кавказа. — М.: Междунар. отношения, 2001. — С. 75.

Там же. — С. 81.

Зульхарнеев А. Энергетические интересы Ирана в Каспийском регионе // Индекс безопасности. — 2010. — Т.

16. — № 2. — С. 45.

Алклычев А. Взаимодействие прикаспийских государств в нефтегазовой области // Региональные проблемы преобразования экономики. — 2009. — № 4. — С. 134.

Драганов А. Геополитические интересы Ирана на Кавказе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. — 2010. — № 4. — С. 345.

Зульхарнеев А. Энергетические интересы Ирана в Каспийском регионе // Индекс безопасности. — 2010. — Т.

16. — № 2. — С. 48.

Семедов С. Политика Ирана в Закавказье // Научно-аналитический журнал Обозреватель — Observer. — 2008. — № 4. — С. 113.

Зульхарнеев А. Энергетические интересы Ирана в Каспийском регионе // Индекс безопасности. — 2010. — Т.

16. — № 2. — С. 49.

Шевелев В. Внешняя политика современного Ирана: геополитические интересы на Кавказе и Юге России // Иранский мир и Юг России: прошлое и современные перспективы. — Ростов н/Д., 2004. — С. 181.

Федулова Н. Борьба за влияние в зоне большого Кавказа // Россия и мусульманский мир. — 2011. — № 1. — С. 62.

Юртаев В. Иран: регионализация и геополитика // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. — 2010. — № 4. — С. 21.

Федулова Н. Борьба за влияние в зоне большого Кавказа // Россия и мусульманский мир. — 2011. — № 1. — С. 62.

Шевелев В. Внешняя политика современного Ирана: геополитические интересы на Кавказе и Юге России // Иранский мир и Юг России: прошлое и современные перспективы. — Ростов н/Д., 2004. — С. 181.

Семедов С. Политика Ирана в Закавказье // Научно-аналитический журнал Обозреватель — Observer. — 2008. — № 4. — С. 113.

Куртов А. Государства Южного Кавказа и Иран: новые геополитические реалии // Социально-политическая ситуация на Кавказе: история, современность, перспективы. — М., 2001. — С. 141.

Алклычев А. Взаимодействие прикаспийских государств в нефтегазовой области // Региональные проблемы преобразования экономики. — 2009. — № 4. — С. 135.

Зульхарнеев А. Энергетические интересы Ирана в Каспийском регионе // Индекс безопасности. — 2010. — Т.

16. — № 2. — С. 51.

Семедов С. Политика Ирана в Закавказье // Научно-аналитический журнал Обозреватель — Observer. — 2008. — № 4. — С. 113.

Куртов А. Государства Южного Кавказа и Иран: новые геополитические реалии // Социально-политическая ситуация на Кавказе: история, современность, перспективы. — М., 2001. — С. 142.

Зульхарнеев А. Энергетические интересы Ирана в Каспийском регионе // Индекс безопасности. — 2010. — Т.

16. — № 2. — С. 48.

Куртов А. Государства Южного Кавказа и Иран: новые геополитические реалии // Социально-политическая ситуация на Кавказе: история, современность, перспективы. — М., 2001. — С. 144.

Гаджиев К. Геополитика Кавказа. — М.: Междунар. отношения, 2001. — С. 121.

Зульхарнеев А. Энергетические интересы Ирана в Каспийском регионе // Индекс безопасности. — 2010. — Т.

16. — № 2. — С. 50.

Алклычев А. Взаимодействие прикаспийских государств в нефтегазовой области // Региональные проблемы преобразования экономики. — 2009. — № 4. — С. 136.

Юртаев В. Иран: регионализация и геополитика // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. — 2010. — № 4. — С. 22.

Федулова Н. Борьба за влияние в зоне большого Кавказа // Россия и мусульманский мир. — 2011. — № 1. — С. 67.