Уголовно-правовой анализ группы лиц как формы соучастия по законодательству России и ФРГ

‏‏ ‏В ‏‏ ‏зависимости ‏‏ ‏от ‏‏ ‏характера ‏‏ ‏выполняемых ‏‏ ‏действий ‏‏ ‏уголовный ‏‏ ‏закон ‏‏ ‏(ч. ‏‏ ‏1 ‏‏ ‏ст. ‏‏ ‏33 ‏‏ ‏УК ‏‏ ‏РФ) ‏‏ ‏дифференцирует ‏‏ ‏соучастников ‏‏ ‏на ‏‏ ‏следующие ‏‏ ‏виды: ‏‏ ‏исполнители, ‏‏ ‏организаторы, ‏‏ ‏подстрекатели ‏‏ ‏и ‏‏ ‏пособники. ‏‏ ‏

В ‏‏ ‏основе ‏‏ ‏такого ‏‏ ‏разграничения ‏‏ ‏лежит ‏‏ ‏содержание ‏‏ ‏содеянного ‏‏ ‏лицом ‏‏ ‏в ‏‏ ‏совместно ‏‏ ‏совершенном ‏‏ ‏преступлении. ‏‏ ‏Каждый ‏‏ ‏соучастник ‏‏ ‏характеризуется ‏‏ ‏специальными ‏‏ ‏признаками.

Исполнителем ‏‏ ‏на ‏‏ ‏основании ‏‏ ‏ч. ‏‏ ‏2 ‏‏ ‏ст. ‏‏ ‏33 ‏‏ ‏УК ‏‏ ‏РФ ‏‏ ‏" признается ‏‏ ‏лицо, ‏‏ ‏непосредственно ‏‏ ‏совершившее ‏‏ ‏преступление ‏‏ ‏либо ‏‏ ‏непосредственно ‏‏ ‏участвовавшее ‏‏ ‏в ‏‏ ‏его ‏‏ ‏совершении ‏‏ ‏совместно ‏‏ ‏с ‏‏ ‏другими ‏‏ ‏лицами ‏‏ ‏(соисполнителями), ‏‏ ‏а ‏‏ ‏также ‏‏ ‏лицо, ‏‏ ‏совершившее ‏‏ ‏преступление ‏‏ ‏посредством ‏‏ ‏использования ‏‏ ‏других ‏‏ ‏лиц, ‏‏ ‏не ‏‏ ‏подлежащих ‏‏ ‏уголовной ‏‏ ‏ответственности ‏‏ ‏в ‏‏ ‏силу ‏‏ ‏возраста, ‏‏ ‏невменяемости ‏‏ ‏или ‏‏ ‏других ‏‏ ‏обстоятельств, ‏‏ ‏предусмотренных ‏‏ ‏настоящим ‏‏ ‏Кодексом". ‏‏ ‏

Соисполнителем ‏‏ ‏признается ‏‏ ‏лицо, ‏‏ ‏участвующее ‏‏ ‏в ‏‏ ‏совершении ‏‏ ‏преступления ‏‏ ‏совместно ‏‏ ‏с ‏‏ ‏другими ‏‏ ‏исполнителями, ‏‏ ‏т.е. ‏‏ ‏объективная ‏‏ ‏сторона ‏‏ ‏преступления ‏‏ ‏может ‏‏ ‏выполняться ‏‏ ‏несколькими ‏‏ ‏лицами.

Организатор ‏‏ ‏преступления ‏‏ ‏- ‏‏ ‏наиболее ‏‏ ‏опасный ‏‏ ‏из ‏‏ ‏соучастников. ‏‏ ‏

Наряду ‏‏ ‏с ‏‏ ‏возбуждением ‏‏ ‏намерения ‏‏ ‏у ‏‏ ‏другого ‏‏ ‏лица ‏‏ ‏или ‏‏ ‏других ‏‏ ‏лиц ‏‏ ‏совершить ‏‏ ‏преступление ‏‏ ‏он ‏‏ ‏создает ‏‏ ‏и ‏‏ ‏иные ‏‏ ‏условия ‏‏ ‏для ‏‏ ‏осуществления ‏‏ ‏преступного ‏‏ ‏деяния ‏‏ ‏(объединяет ‏‏ ‏преступные ‏‏ ‏усилия ‏‏ ‏всех ‏‏ ‏других ‏‏ ‏соучастников, ‏‏ ‏придавая ‏‏ ‏им ‏‏ ‏организованность, ‏‏ ‏взаимную ‏‏ ‏согласованность, ‏‏ ‏целеустремленность ‏‏ ‏либо ‏‏ ‏устойчивость ‏‏ ‏или ‏‏ ‏сплоченность; ‏‏ ‏разрабатывает ‏‏ ‏план ‏‏ ‏совершения ‏‏ ‏преступления ‏‏ ‏и ‏‏ ‏т.д.).

В ‏‏ ‏соответствии ‏‏ ‏с ‏‏ ‏ч. ‏‏ ‏5 ‏‏ ‏ст. ‏‏ ‏35 ‏‏ ‏УК ‏‏ ‏РФ ‏‏ ‏лицо, ‏‏ ‏создавшее ‏‏ ‏организованную ‏‏ ‏группу ‏‏ ‏или ‏‏ ‏преступное ‏‏ ‏сообщество ‏‏ ‏либо ‏‏ ‏руководившее ‏‏ ‏ими, ‏‏ ‏несет ‏‏ ‏уголовную ‏‏ ‏ответственность ‏‏ ‏за ‏‏ ‏их ‏‏ ‏организацию ‏‏ ‏и ‏‏ ‏руководство ‏‏ ‏ими ‏‏ ‏в ‏‏ ‏случаях, ‏‏ ‏предусмотренных ‏‏ ‏соответствующими ‏‏ ‏статьями ‏‏ ‏Особенной ‏‏ ‏части ‏‏ ‏УК ‏‏ ‏РФ, ‏‏ ‏а ‏‏ ‏также ‏‏ ‏за ‏‏ ‏все ‏‏ ‏совершенные ‏‏ ‏организованной ‏‏ ‏группой ‏‏ ‏или ‏‏ ‏преступным ‏‏ ‏сообществом ‏‏ ‏(преступной ‏‏ ‏организацией) ‏‏ ‏преступления, ‏‏ ‏если ‏‏ ‏они ‏‏ ‏охватывались ‏‏ ‏его ‏‏ ‏умыслом, ‏‏ ‏по ‏‏ ‏статьям ‏‏ ‏Особенной ‏‏ ‏части ‏‏ ‏УК ‏‏ ‏РФ ‏‏ ‏об ‏‏ ‏ответственности ‏‏ ‏за ‏‏ ‏эти ‏‏ ‏преступления ‏‏ ‏без ‏‏ ‏ссылки ‏‏ ‏на ‏‏ ‏ст. ‏‏ ‏33 ‏‏ ‏УК ‏‏ ‏РФ.

Подстрекателем ‏‏ ‏к ‏‏ ‏преступлению ‏‏ ‏на ‏‏ ‏основании ‏‏ ‏ч. ‏‏ ‏4 ‏‏ ‏ст. ‏‏ ‏33 ‏‏ ‏УК ‏‏ ‏РФ ‏‏ ‏" признается ‏‏ ‏лицо, ‏‏ ‏склонившее ‏‏ ‏другое ‏‏ ‏лицо ‏‏ ‏к ‏‏ ‏совершению ‏‏ ‏преступления ‏‏ ‏путем ‏‏ ‏уговора, ‏‏ ‏подкупа, ‏‏ ‏угрозы ‏‏ ‏или ‏‏ ‏другим ‏‏ ‏способом" .

Общественная ‏‏ ‏опасность ‏‏ ‏подстрекателя ‏‏ ‏заключается ‏‏ ‏во ‏‏ ‏вредном ‏‏ ‏влиянии ‏‏ ‏на ‏‏ ‏неустойчивых ‏‏ ‏лиц, ‏‏ ‏в ‏‏ ‏возбуждении ‏‏ ‏у ‏‏ ‏них ‏‏ ‏умысла ‏‏ ‏на ‏‏ ‏совершение ‏‏ ‏преступления. ‏‏ ‏Подстрекатель ‏‏ ‏выступает ‏‏ ‏инициатором ‏‏ ‏преступления.

На первый взгляд, трудно себе представить какую-либо существенную разницу в общественной опасности убийства совершенного одним лицом и убийством, совершенным также одним лицом при подстрекательстве другим или когда имелось пособничество в форме предоставления орудия убийства. Однако общественная опасность данных преступных посягательств неодинакова и дело здесь в следующем — общественную опасность преступления определяет не только угроза причинения вреда или реальный вред, который причиняется преступлением, но и реальные возможности общества по борьбе с вредным явлением и предупреждению наступления вреда. Любое соучастие, будь то простое или сложное, всегда более общественно опасно, чем преступление, совершенное индивидуально. Такой вывод основан на том, что любое соучастие в преступлении характеризует большая степень интенсивности и целенаправленности преступного поведения лиц, участвующих в нем; при соучастии имеются несколько лиц, от которых исходит опасность общественным отношениям, тогда как в индивидуально совершенном преступлении преступник один; и, наконец, при соучастии больше совершаемых преступниками отдельных общественно-опасных деяний, а так же значительно сложнее вести борьбу с преступлением, совершенным в соучастии. На основе анализа данных обстоятельств, характеризующих характер и степень общественной опасности, мы делаем вывод: посягательство, совершенное в соучастии, всегда опаснее аналогичного посягательства, совершенного индивидуально. Однако следует различать степень общественной опасности соучастия в преступлении, которая зависит от вида соучастия — простого или сложного. Сложное соучастие не увеличивает общественную опасность до той черты, что предусматривается квалифицирующим признаком «группа лиц».

Совершение преступления с наличием одного исполнителя не относится к числу преступлений, совершенных группой. Объективно такое преступление совершает не один человек (исполнитель), а все соучастники — двое или более преступников путем объединения своих совместных усилий. Получается, что преступление совершено группой лиц (в социальном понимании этого явления), a закон отрицает факт совершения преступления несколькими лицами (группой, но здесь уже в юридическом понимании этого явления). Такой подход абсолютно правилен, ибо необходимость выделения групповых форм соучастия связана с признанием большей общественной опасности соучастия в группе, как относительно иных случаев соучастия, так и относительно индивидуально совершаемых преступлений, т. е. при объединении преступных усилий нескольких лиц в одно время и в одном месте.

Следует лишь отметить, что групповые формы соучастия есть лишь часть целого — уголовно-правового института соучастия в преступлении, и это признает сам Н. Г. Иванов, а потому любые попытки установления тождества между целым и его частью обречены на неудачу. Таким образом, четкое уголовно-правовое положение, согласно которого группа лиц — лишь разновидность соучастия в преступлении единственно верное решение совместных усилий в одно время и в одном месте. Такое понимание преступных групп и групповых форм соучастия в преступлении, как нам видится, позволяет решить проблему форм и видов соучастия в преступлении согласно законам формальной логики и исключить дальнейшую полемику по данному вопросу. Употребление термина «форма» относительно института соучастия в преступлении некорректно, так как данный институт охватывает собой значительное количество явлений, в основе объединения которых лежат различные основания (критерии). Использование такового возможно лишь относительно отдельных видов соучастия, и в данном случае относительно преступных групп. Таким образом, диссертант считает, что в словосочетании «групповые формы соучастия» термин форма употребляется относительно понятия «группа», т. е. верно говорить о формах преступных групп, которые являются частью института соучастия в преступлении, а не о формах соучастия, которое может выражаться вне групповых форм соучастия. Невозможно опровергнуть следующее: если преступные группы есть лишь часть целого — соучастия в преступлении, то целое не может исчерпываться одними формами частного, таким образом, понятие форма, лишь групповые формы соучастия, не может использоваться относительно понятия соучастия в целом, однако, его использование относительно понятия группы, в ее уголовно-правовом значении, вполне закономерно.

Следует лишь отметить, что групповые формы соучастия есть лишь часть целого — уголовно-правового института соучастия в преступлении, и это признает сам Н. Г. Иванов, а потому любые попытки установления тождества между целым и его частью обречены на неудачу. Таким образом, четкое уголовно-правовое положение, согласно которого группа лиц — лишь разновидность соучастия в преступлении единственно верное решение совместных усилий в одно время и в одном месте. Такое понимание преступных групп и групповых форм соучастия в преступлении, как нам видится, позволяет решить проблему форм и видов соучастия в преступлении согласно законам формальной логики и исключить дальнейшую полемику по данному вопросу. Употребление термина «форма» относительно института соучастия в преступлении некорректно, так как данный институт охватывает собой значительное количество явлений, в основе объединения которых лежат различные основания (критерии). Использование такового возможно лишь относительно отдельных видов соучастия, и в данном случае относительно преступных групп. Таким образом, диссертант считает, что в словосочетании «групповые формы соучастия» термин форма употребляется относительно понятия «группа», т. е. верно говорить о формах преступных групп, которые являются частью института соучастия в преступлении, а не о формах соучастия, которое может выражаться вне групповых форм соучастия. Невозможно опровергнуть следующее: если преступные группы есть лишь часть целого — соучастия в преступлении, то целое не может исчерпываться одними формами частного, таким образом, понятие форма, лишь групповые формы соучастия, не может использоваться относительно понятия соучастия в целом, однако, его использование относительно понятия группы, в ее уголовно-правовом значении, вполне закономерно.

На первый взгляд, трудно себе представить какую-либо существенную разницу в общественной опасности убийства совершенного одним лицом и убийством, совершенным также одним лицом при подстрекательстве другим или когда имелось пособничество в форме предоставления орудия убийства. Однако общественная опасность данных преступных посягательств неодинакова и дело здесь в следующем — общественную опасность преступления определяет не только угроза причинения вреда или реальный вред, который причиняется преступлением, но и реальные возможности общества по борьбе с вредным явлением и предупреждению наступления вреда. Любое соучастие, будь то простое или сложное, всегда более общественно опасно, чем преступление, совершенное индивидуально. Такой вывод основан на том, что любое соучастие в преступлении характеризует большая степень интенсивности и целенаправленности преступного поведения лиц, участвующих в нем; при соучастии имеются несколько лиц, от которых исходит опасность общественным отношениям, тогда как в индивидуально совершенном преступлении преступник один; и, наконец, при соучастии больше совершаемых преступниками отдельных общественно-опасных деяний, а так же значительно сложнее вести борьбу с преступлением, совершенным в соучастии. На основе анализа данных обстоятельств, характеризующих характер и степень общественной опасности, мы делаем вывод: посягательство, совершенное в соучастии, всегда опаснее аналогичного посягательства, совершенного индивидуально. Однако следует различать степень общественной опасности соучастия в преступлении, которая зависит от вида соучастия — простого или сложного. Сложное соучастие не увеличивает общественную опасность до той черты, что предусматривается квалифицирующим признаком «группа лиц».

Совершение преступления с наличием одного исполнителя не относится к числу преступлений, совершенных группой. Объективно такое преступление совершает не один человек (исполнитель), а все соучастники — двое или более преступников путем объединения своих совместных усилий. Получается, что преступление совершено группой лиц (в социальном понимании этого явления), a закон отрицает факт совершения преступления несколькими лицами (группой, но здесь уже в юридическом понимании этого явления). Такой подход абсолютно правилен, ибо необходимость выделения групповых форм соучастия связана с признанием большей общественной опасности соучастия в группе, как относительно иных случаев соучастия, так и относительно индивидуально совершаемых преступлений, т. е. при объединении преступных усилий нескольких лиц в одно время и в одном месте.

Следует лишь отметить, что групповые формы соучастия есть лишь часть целого — уголовно-правового института соучастия в преступлении, и это признает сам Н. Г. Иванов, а потому любые попытки установления тождества между целым и его частью обречены на неудачу. Таким образом, четкое уголовно-правовое положение, согласно которого группа лиц — лишь разновидность соучастия в преступлении единственно верное решение совместных усилий в одно время и в одном месте. Такое понимание преступных групп и групповых форм соучастия в преступлении, как нам видится, позволяет решить проблему форм и видов соучастия в преступлении согласно законам формальной логики и исключить дальнейшую полемику по данному вопросу. Употребление термина «форма» относительно института соучастия в преступлении некорректно, так как данный институт охватывает собой значительное количество явлений, в основе объединения которых лежат различные основания (критерии). Использование такового возможно лишь относительно отдельных видов соучастия, и в данном случае относительно преступных групп. Таким образом, диссертант считает, что в словосочетании «групповые формы соучастия» термин форма употребляется относительно понятия «группа», т. е. верно говорить о формах преступных групп, которые являются частью института соучастия в преступлении, а не о формах соучастия, которое может выражаться вне групповых форм соучастия. Невозможно опровергнуть следующее: если преступные группы есть лишь часть целого — соучастия в преступлении, то целое не может исчерпываться одними формами частного, таким образом, понятие форма, лишь групповые формы соучастия, не может использоваться относительно понятия соучастия в целом, однако, его использование относительно понятия группы, в ее уголовно-правовом значении, вполне закономерно.

2.

2. ‏‏ ‏Формы ‏‏ ‏соучастия

Изложенные ‏‏ ‏точки ‏‏ ‏зрения ‏‏ ‏нуждаются ‏‏ ‏в ‏‏ ‏некотором ‏‏ ‏уточнении ‏‏ ‏применительно ‏‏ ‏к ‏‏ ‏различным ‏‏ ‏формам ‏‏ ‏соучастия.

О ‏‏ ‏формах ‏‏ ‏и ‏‏ ‏видах ‏‏ ‏соучастия ‏‏ ‏в ‏‏ ‏юридической ‏‏ ‏литературе ‏‏ ‏высказаны ‏‏ ‏различные ‏‏ ‏суждения. ‏‏ ‏Наиболее ‏‏ ‏приемлемым ‏‏ ‏представляется ‏‏ ‏подразделение ‏‏ ‏соучастия ‏‏ ‏на ‏‏ ‏простое ‏‏ ‏(соисполнительство), ‏‏ ‏сложное ‏‏ ‏(с ‏‏ ‏распределением ‏‏ ‏ролей, ‏‏ ‏т. ‏‏ ‏е. ‏‏ ‏собственно ‏‏ ‏соучастие), ‏‏ ‏групповое ‏‏ ‏соучастие ‏‏ ‏(в ‏‏ ‏том ‏‏ ‏числе ‏‏ ‏организованная ‏‏ ‏группа) ‏‏ ‏и ‏‏ ‏соучастие ‏‏ ‏особого ‏‏ ‏рода ‏‏ ‏(преступное ‏‏ ‏сообщество). ‏‏ ‏Видовое ‏‏ ‏различие ‏‏ ‏соучастия ‏‏ ‏относится ‏‏ ‏к ‏‏ ‏роли ‏‏ ‏каждого ‏‏ ‏из ‏‏ ‏соучастников ‏‏ ‏в ‏‏ ‏совершении ‏‏ ‏конкретного ‏‏ ‏преступления.

Формы ‏‏ ‏и ‏‏ ‏виды ‏‏ ‏соучастия ‏‏ ‏отражают ‏‏ ‏степень ‏‏ ‏связи ‏‏ ‏соучаствующих ‏‏ ‏лиц. ‏‏ ‏Так, ‏‏ ‏организованная ‏‏ ‏группа ‏‏ ‏в ‏‏ ‏отличие ‏‏ ‏от ‏‏ ‏простого ‏‏ ‏соучастия ‏‏ ‏характеризуется ‏‏ ‏более ‏‏ ‏прочными ‏‏ ‏связями, ‏‏ ‏направленными ‏‏ ‏на ‏‏ ‏совместное ‏‏ ‏совершение ‏‏ ‏неопределенного ‏‏ ‏количества ‏‏ ‏преступлений ‏‏ ‏и ‏‏ ‏свидетельствующими ‏‏ ‏об ‏‏ ‏устойчивости ‏‏ ‏преступной ‏‏ ‏деятельности ‏‏ ‏и ‏‏ ‏более ‏‏ ‏высокой ‏‏ ‏степени ‏‏ ‏организованности.

Является ‏‏ ‏общепризнанным, ‏‏ ‏что ‏‏ ‏соучастие ‏‏ ‏в ‏‏ ‏преступлении ‏‏ ‏предполагает ‏‏ ‏совместное ‏‏ ‏умышленное ‏‏ ‏участие ‏‏ ‏в ‏‏ ‏одном ‏‏ ‏или ‏‏ ‏нескольких ‏‏ ‏преступлениях ‏‏ ‏ряда ‏‏ ‏лиц. ‏‏ ‏Это ‏‏ ‏означает ‏‏ ‏совершение ‏‏ ‏преступления ‏‏ ‏либо ‏‏ ‏общими ‏‏ ‏усилиями ‏‏ ‏всех ‏‏ ‏его ‏‏ ‏соучастников, ‏‏ ‏либо ‏‏ ‏хотя ‏‏ ‏бы ‏‏ ‏одним ‏‏ ‏из ‏‏ ‏них ‏‏ ‏при ‏‏ ‏содействии ‏‏ ‏остальных. ‏‏ ‏

Соучастие ‏‏ ‏возможно ‏‏ ‏при ‏‏ ‏наличии ‏‏ ‏определенных ‏‏ ‏объективных ‏‏ ‏и ‏‏ ‏субъективных ‏‏ ‏условий: ‏‏ ‏

1) ‏‏ ‏действия ‏‏ ‏соучастников ‏‏ ‏должны ‏‏ ‏быть ‏‏ ‏взаимообусловлены; ‏‏ ‏

2) ‏‏ ‏они ‏‏ ‏должны ‏‏ ‏находиться ‏‏ ‏в ‏‏ ‏причинной ‏‏ ‏связи ‏‏ ‏с ‏‏ ‏совершаемым ‏‏ ‏преступлением ‏‏ ‏и ‏‏ ‏

3) ‏‏ ‏должно ‏‏ ‏быть ‏‏ ‏единство ‏‏ ‏умысла, ‏‏ ‏направленного ‏‏ ‏на ‏‏ ‏совершение ‏‏ ‏преступления.

Простое ‏‏ ‏соучастие ‏‏ ‏возможно ‏‏ ‏как ‏‏ ‏с ‏‏ ‏предварительным ‏‏ ‏сговором, ‏‏ ‏так ‏‏ ‏и ‏‏ ‏без ‏‏ ‏него.

В ‏‏ ‏то ‏‏ ‏же ‏‏ ‏время ‏‏ ‏для ‏‏ ‏соучастия ‏‏ ‏с ‏‏ ‏распределением ‏‏ ‏ролей ‏‏ ‏чаще ‏‏ ‏всего ‏‏ ‏характерен ‏‏ ‏предварительный ‏‏ ‏сговор, ‏‏ ‏а ‏‏ ‏для ‏‏ ‏преступного ‏‏ ‏сообщества ‏‏ ‏он ‏‏ ‏является ‏‏ ‏необходимым.

Преступное ‏‏ ‏сообщество ‏‏ ‏характеризуется ‏‏ ‏сплоченностью ‏‏ ‏и ‏‏ ‏устойчивостью ‏‏ ‏преступной ‏‏ ‏организации, ‏‏ ‏рассчитанной ‏‏ ‏обычно ‏‏ ‏на ‏‏ ‏длительную ‏‏ ‏преступную ‏‏ ‏деятельность. ‏‏ ‏

Такая ‏‏ ‏ ‏‏ ‏деятельность ‏‏ ‏ ‏‏ ‏ ‏‏ ‏может ‏‏ ‏ ‏‏ ‏ ‏‏ ‏быть ‏‏ ‏ ‏‏ ‏обусловлена ‏‏ ‏ ‏‏ ‏ ‏‏ ‏только ‏‏ ‏единством ‏‏ ‏умысла ‏‏ ‏участников ‏‏ ‏организации ‏‏ ‏к ‏‏ ‏достижению ‏‏ ‏единой ‏‏ ‏цели. ‏‏ ‏

Именно ‏‏ ‏эта ‏‏ ‏цель ‏‏ ‏и ‏‏ ‏соответствующий ‏‏ ‏ей ‏‏ ‏общий ‏‏ ‏мотив ‏‏ ‏придают ‏‏ ‏всей ‏‏ ‏деятельности ‏‏ ‏преступного ‏‏ ‏сообщества ‏‏ ‏организованный ‏‏ ‏характер. ‏‏ ‏

Независимо ‏‏ ‏от ‏‏ ‏роли ‏‏ ‏каждый ‏‏ ‏из ‏‏ ‏ее ‏‏ ‏участников ‏‏ ‏действует ‏‏ ‏во ‏‏ ‏имя ‏‏ ‏достижения ‏‏ ‏общей ‏‏ ‏цели. ‏‏ ‏

На первый взгляд, трудно себе представить какую-либо существенную разницу в общественной опасности убийства совершенного одним лицом и убийством, совершенным также одним лицом при подстрекательстве другим или когда имелось пособничество в форме предоставления орудия убийства. Однако общественная опасность данных преступных посягательств неодинакова и дело здесь в следующем — общественную опасность преступления определяет не только угроза причинения вреда или реальный вред, который причиняется преступлением, но и реальные возможности общества по борьбе с вредным явлением и предупреждению наступления вреда. Любое соучастие, будь то простое или сложное, всегда более общественно опасно, чем преступление, совершенное индивидуально. Такой вывод основан на том, что любое соучастие в преступлении характеризует большая степень интенсивности и целенаправленности преступного поведения лиц, участвующих в нем; при соучастии имеются несколько лиц, от которых исходит опасность общественным отношениям, тогда как в индивидуально совершенном преступлении преступник один; и, наконец, при соучастии больше совершаемых преступниками отдельных общественно-опасных деяний, а так же значительно сложнее вести борьбу с преступлением, совершенным в соучастии. На основе анализа данных обстоятельств, характеризующих характер и степень общественной опасности, мы делаем вывод: посягательство, совершенное в соучастии, всегда опаснее аналогичного посягательства, совершенного индивидуально. Однако следует различать степень общественной опасности соучастия в преступлении, которая зависит от вида соучастия — простого или сложного. Сложное соучастие не увеличивает общественную опасность до той черты, что предусматривается квалифицирующим признаком «группа лиц».

Совершение преступления с наличием одного исполнителя не относится к числу преступлений, совершенных группой. Объективно такое преступление совершает не один человек (исполнитель), а все соучастники — двое или более преступников путем объединения своих совместных усилий. Получается, что преступление совершено группой лиц (в социальном понимании этого явления), a закон отрицает факт совершения преступления несколькими лицами (группой, но здесь уже в юридическом понимании этого явления). Такой подход абсолютно правилен, ибо необходимость выделения групповых форм соучастия связана с признанием большей общественной опасности соучастия в группе, как относительно иных случаев соучастия, так и относительно индивидуально совершаемых преступлений, т. е. при объединении преступных усилий нескольких лиц в одно время и в одном месте.

Следует лишь отметить, что групповые формы соучастия есть лишь часть целого — уголовно-правового института соучастия в преступлении, и это признает сам Н. Г. Иванов, а потому любые попытки установления тождества между целым и его частью обречены на неудачу. Таким образом, четкое уголовно-правовое положение, согласно которого группа лиц — лишь разновидность соучастия в преступлении единственно верное решение совместных усилий в одно время и в одном месте. Такое понимание преступных групп и групповых форм соучастия в преступлении, как нам видится, позволяет решить проблему форм и видов соучастия в преступлении согласно законам формальной логики и исключить дальнейшую полемику по данному вопросу. Употребление термина «форма» относительно института соучастия в преступлении некорректно, так как данный институт охватывает собой значительное количество явлений, в основе объединения которых лежат различные основания (критерии). Использование такового возможно лишь относительно отдельных видов соучастия, и в данном случае относительно преступных групп. Таким образом, диссертант считает, что в словосочетании «групповые формы соучастия» термин форма употребляется относительно понятия «группа», т. е. верно говорить о формах преступных групп, которые являются частью института соучастия в преступлении, а не о формах соучастия, которое может выражаться вне групповых форм соучастия. Невозможно опровергнуть следующее: если преступные группы есть лишь часть целого — соучастия в преступлении, то целое не может исчерпываться одними формами частного, таким образом, понятие форма, лишь групповые формы соучастия, не может использоваться относительно понятия соучастия в целом, однако, его использование относительно понятия группы, в ее уголовно-правовом значении, вполне закономерно.

Заключение

Действенная ‏‏ ‏борьба ‏‏ ‏с ‏‏ ‏преступностью ‏‏ ‏немыслима ‏‏ ‏без ‏‏ ‏точного ‏‏ ‏отражения ‏‏ ‏в ‏‏ ‏уголовном ‏‏ ‏законодательстве ‏‏ ‏реального ‏‏ ‏уровня ‏‏ ‏общественной ‏‏ ‏опасности ‏‏ ‏типично ‏‏ ‏повторяющихся ‏‏ ‏поступков ‏‏ ‏людей. ‏‏ ‏Современное ‏‏ ‏состояние ‏‏ ‏преступности, ‏‏ ‏те ‏‏ ‏реальные ‏‏ ‏угрозы, ‏‏ ‏которые ‏‏ ‏она ‏‏ ‏создает ‏‏ ‏для ‏‏ ‏национальной ‏‏ ‏безопасности ‏‏ ‏страны, ‏‏ ‏требуют ‏‏ ‏обсуждения ‏‏ ‏и ‏‏ ‏решения ‏‏ ‏проблемы ‏‏ ‏построения ‏‏ ‏научно ‏‏ ‏и ‏‏ ‏криминологически ‏‏ ‏обоснованной, ‏‏ ‏внутренне ‏‏ ‏согласованной ‏‏ ‏системы ‏‏ ‏норм ‏‏ ‏института ‏‏ ‏соучастия ‏‏ ‏в ‏‏ ‏преступлении. ‏‏ ‏Конструкция ‏‏ ‏соучастия ‏‏ ‏в ‏‏ ‏преступлении ‏‏ ‏должна ‏‏ ‏соответствовать ‏‏ ‏назревшим ‏‏ ‏потребностям ‏‏ ‏общества ‏‏ ‏по ‏‏ ‏укреплению ‏‏ ‏правопорядка ‏‏ ‏и ‏‏ ‏действенной ‏‏ ‏борьбы ‏‏ ‏с ‏‏ ‏преступностью. ‏‏ ‏Неполнота ‏‏ ‏уголовного ‏‏ ‏закона, ‏‏ ‏различная ‏‏ ‏оценка ‏‏ ‏общественной ‏‏ ‏опасности ‏‏ ‏однотипных ‏‏ ‏эксцессов, ‏‏ ‏игнорирование ‏‏ ‏ряда ‏‏ ‏опасных ‏‏ ‏видов ‏‏ ‏криминальной ‏‏ ‏активности ‏‏ ‏существенно ‏‏ ‏снижают ‏‏ ‏его ‏‏ ‏эффективность.

Введение

‏‏ ‏в ‏‏ ‏действие ‏‏ ‏УК ‏‏ ‏1996 ‏‏ ‏года ‏‏ ‏в ‏‏ ‏целом, ‏‏ ‏в ‏‏ ‏сфере ‏‏ ‏соучастия ‏‏ ‏в ‏‏ ‏преступлении, ‏‏ ‏было ‏‏ ‏отмечено ‏‏ ‏тенденцией ‏‏ ‏серьезного ‏‏ ‏ужесточения ‏‏ ‏уголовного ‏‏ ‏закона. ‏‏ ‏ Она ‏‏ ‏отчетливо ‏‏ ‏проявилась, ‏‏ ‏например, ‏‏ ‏в ‏‏ ‏широком ‏‏ ‏использовании ‏‏ ‏составов ‏‏ ‏преступлений ‏‏ ‏квалифицированных ‏‏ ‏по ‏‏ ‏признаку ‏‏ ‏их ‏‏ ‏совершения ‏‏ ‏организованной ‏‏ ‏группой. ‏‏ ‏ В ‏‏ ‏качестве ‏‏ ‏примера ‏‏ ‏напомню, ‏‏ ‏что ‏‏ ‏УК ‏‏ ‏РСФСР ‏‏ ‏1960 ‏‏ ‏года, ‏‏ ‏на ‏‏ ‏момент ‏‏ ‏его ‏‏ ‏принятия, ‏‏ ‏не ‏‏ ‏содержал ‏‏ ‏таких ‏‏ ‏квалифицированных ‏‏ ‏составов, ‏‏ ‏а ‏‏ ‏организованная ‏‏ ‏группа ‏‏ ‏принималась ‏‏ ‏во ‏‏ ‏внимание ‏‏ ‏лишь ‏‏ ‏как ‏‏ ‏обстоятельство, ‏‏ ‏отягчающее ‏‏ ‏ответственность ‏‏ ‏(п. 2 ‏‏ ‏ст.39). ‏‏ ‏ В ‏‏ ‏УК ‏‏ ‏РФ ‏‏ ‏их ‏‏ ‏насчитывается ‏‏ ‏уже ‏‏ ‏более ‏‏ ‏шестидесяти.

‏‏ ‏ Такая ‏‏ ‏законодательная ‏‏ ‏практика ‏‏ ‏неоднократно ‏‏ ‏подвергалась ‏‏ ‏критике ‏‏ ‏со ‏‏ ‏стороны ‏‏ ‏специалистов. ‏‏

На первый взгляд, трудно себе представить какую-либо существенную разницу в общественной опасности убийства совершенного одним лицом и убийством, совершенным также одним лицом при подстрекательстве другим или когда имелось пособничество в форме предоставления орудия убийства. Однако общественная опасность данных преступных посягательств неодинакова и дело здесь в следующем — общественную опасность преступления определяет не только угроза причинения вреда или реальный вред, который причиняется преступлением, но и реальные возможности общества по борьбе с вредным явлением и предупреждению наступления вреда. Любое соучастие, будь то простое или сложное, всегда более общественно опасно, чем преступление, совершенное индивидуально. Такой вывод основан на том, что любое соучастие в преступлении характеризует большая степень интенсивности и целенаправленности преступного поведения лиц, участвующих в нем; при соучастии имеются несколько лиц, от которых исходит опасность общественным отношениям, тогда как в индивидуально совершенном преступлении преступник один; и, наконец, при соучастии больше совершаемых преступниками отдельных общественно-опасных деяний, а так же значительно сложнее вести борьбу с преступлением, совершенным в соучастии. На основе анализа данных обстоятельств, характеризующих характер и степень общественной опасности, мы делаем вывод: посягательство, совершенное в соучастии, всегда опаснее аналогичного посягательства, совершенного индивидуально. Однако следует различать степень общественной опасности соучастия в преступлении, которая зависит от вида соучастия — простого или сложного. Сложное соучастие не увеличивает общественную опасность до той черты, что предусматривается квалифицирующим признаком «группа лиц».

Совершение преступления с наличием одного исполнителя не относится к числу преступлений, совершенных группой. Объективно такое преступление совершает не один человек (исполнитель), а все соучастники — двое или более преступников путем объединения своих совместных усилий. Получается, что преступление совершено группой лиц (в социальном понимании этого явления), a закон отрицает факт совершения преступления несколькими лицами (группой, но здесь уже в юридическом понимании этого явления). Такой подход абсолютно правилен, ибо необходимость выделения групповых форм соучастия связана с признанием большей общественной опасности соучастия в группе, как относительно иных случаев соучастия, так и относительно индивидуально совершаемых преступлений, т. е. при объединении преступных усилий нескольких лиц в одно время и в одном месте.

Следует лишь отметить, что групповые формы соучастия есть лишь часть целого — уголовно-правового института соучастия в преступлении, и это признает сам Н. Г. Иванов, а потому любые попытки установления тождества между целым и его частью обречены на неудачу. Таким образом, четкое уголовно-правовое положение, согласно которого группа лиц — лишь разновидность соучастия в преступлении единственно верное решение совместных усилий в одно время и в одном месте. Такое понимание преступных групп и групповых форм соучастия в преступлении, как нам видится, позволяет решить проблему форм и видов соучастия в преступлении согласно законам формальной логики и исключить дальнейшую полемику по данному вопросу. Употребление термина «форма» относительно института соучастия в преступлении некорректно, так как данный институт охватывает собой значительное количество явлений, в основе объединения которых лежат различные основания (критерии). Использование такового возможно лишь относительно отдельных видов соучастия, и в данном случае относительно преступных групп. Таким образом, диссертант считает, что в словосочетании «групповые формы соучастия» термин форма употребляется относительно понятия «группа», т. е. верно говорить о формах преступных групп, которые являются частью института соучастия в преступлении, а не о формах соучастия, которое может выражаться вне групповых форм соучастия. Невозможно опровергнуть следующее: если преступные группы есть лишь часть целого — соучастия в преступлении, то целое не может исчерпываться одними формами частного, таким образом, понятие форма, лишь групповые формы соучастия, не может использоваться относительно понятия соучастия в целом, однако, его использование относительно понятия группы, в ее уголовно-правовом значении, вполне закономерно.

Библиографический ‏‏ ‏список

Уголовный ‏‏ ‏кодекс ‏‏ ‏Российской ‏‏ ‏Федерации ‏‏ ‏от ‏‏ ‏13.

06.1996 ‏‏ ‏№ ‏‏ ‏63-ФЗ// ‏‏ ‏" Российская ‏‏ ‏газета", ‏‏ ‏N ‏‏ ‏113, ‏‏ ‏18.

06.1996, ‏‏ ‏N ‏‏ ‏114, ‏‏ ‏19.

06.1996, ‏‏ ‏N ‏‏ ‏115, ‏‏ ‏20.

06.1996, ‏‏ ‏N ‏‏ ‏118, ‏‏ ‏25.

06.1996.

Боровиков ‏‏ ‏В.Б. ‏‏ ‏Уголовное ‏‏ ‏право ‏‏ ‏России. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏Т. ‏‏ ‏2. ‏‏ ‏М.: ‏‏ ‏Норма-Инфра. ‏‏ ‏М. ‏‏ ‏2008. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏609; ‏‏ ‏

Борзенков ‏‏ ‏Г.М.Уголовное ‏‏ ‏право ‏‏ ‏России. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏М.: ‏‏ ‏Норма-Инфра. ‏‏ ‏М, ‏‏ ‏2008. ‏‏ ‏

Журавлев ‏‏ ‏М.П.Уголовное ‏‏ ‏право ‏‏ ‏России. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏Т. ‏‏ ‏2. ‏‏ ‏М.: ‏‏ ‏Норма-Инфра. ‏‏ ‏М, ‏‏ ‏2008. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏612.

Здравомыслов ‏‏ ‏Б.В. ‏‏ ‏Уголовное ‏‏ ‏право ‏‏ ‏Российской ‏‏ ‏Федерации. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏М.: ‏‏ ‏Юристъ, ‏‏ ‏2006. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏385.

Истомин ‏‏ ‏А.Ф. ‏‏ ‏Уголовное ‏‏ ‏право. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏М.: ‏‏ ‏Новый ‏‏ ‏Юрист, ‏‏ ‏2008. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏569.

Козаченко ‏‏ ‏И.Я. ‏‏ ‏Уголовное ‏‏ ‏право. ‏‏ ‏Учебник. ‏‏ ‏М., ‏‏ ‏2006;

Кузнецова ‏‏ ‏Н.Ф. ‏‏ ‏Уголовное ‏‏ ‏право ‏‏ ‏Российской ‏‏ ‏Федерации. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏М.: ‏‏ ‏Юристъ, ‏‏ ‏1999. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏365.

Наумов ‏‏ ‏А.В. ‏‏ ‏Уголовное ‏‏ ‏право. ‏‏ ‏Общая ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏Курс ‏‏ ‏лекций. ‏‏ ‏М., ‏‏ ‏2006. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏115.

Кругликов ‏‏ ‏Л. ‏‏ ‏Уголовное ‏‏ ‏право ‏‏ ‏России. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏М., ‏‏ ‏2006. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏329. ‏‏ ‏

Красиков ‏‏ ‏Ю.А. ‏‏ ‏Уголовное ‏‏ ‏право. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏М.: ‏‏ ‏Норма-Инфра. ‏‏ ‏М, ‏‏ ‏2008. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏567.

Ляпунов ‏‏ ‏Ю.И.Уголовное ‏‏ ‏право ‏‏ ‏Российской ‏‏ ‏Федерации. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏М.: ‏‏ ‏Юристъ, ‏‏ ‏2009. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏365.

Михлин ‏‏ ‏А.С. ‏‏ ‏Уголовное ‏‏ ‏право ‏‏ ‏Российской ‏‏ ‏Федерации. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏М.: ‏‏ ‏Олимп ‏‏ ‏Аст, ‏‏ ‏2007. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏553.

Новоселов ‏‏ ‏Г.П. ‏‏ ‏Уголовное ‏‏ ‏право ‏‏ ‏России. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏Т. ‏‏ ‏2. ‏‏ ‏М., ‏‏ ‏2007. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏607−608.

Уголовное ‏‏ ‏право ‏‏ ‏России. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏Учебник/Под ‏‏ ‏ред. ‏‏ ‏А.И.Рарога. ‏‏ ‏М., ‏‏ ‏2008.

‏‏ ‏Ляпунов ‏‏ ‏Ю.И.Уголовное ‏‏ ‏право ‏‏ ‏Российской ‏‏ ‏Федерации. ‏‏ ‏Особенная ‏‏ ‏часть. ‏‏ ‏М.: ‏‏ ‏Юристъ, ‏‏ ‏2009. ‏‏ ‏С. ‏‏ ‏365.