Журнал вопросы философии — 2001, 2002, 2003

Помимо общей истинной (или верховной производящей) причины, существует бесконечное множество естественных или окказиональных причин. Теория окказиональных причин, отстаиваемая Мальбраншем, занимает центральное место в его метафизике. Теория окказиональных причин

Окказиональная причина — только повод для проявления божественной воли. Тем не менее не будь этого повода, возможно, божественная воля никогда не совершила бы то или иное определенное действие именно в той форме, в какой мы его наблюдаем. Частными или окказиональными причинами по существу могут выступать все модусы сотворенных субстанций (в зависимости от обстоятельств). Развивая окказионалистскую теорию причинности, Мальбранш поясняет, что тело и дух могут выступать как частные или естественные причины происходящих с человеком изменений. Причем движение руки, например, происходит потому, что Бог желает поднятия руки именно в тот момент, когда сам человек желает того же самого. В этой ситуации воля человека — окказиональная причина движения руки, подлинная же и общая причина этого — соответствующее божественное повеление. Точно так же телесные движения могут быть окказиональной причиной изменений, наблюдаемых в душе человека. Связь человеческой души и тела состоит в полном соответствии друг другу состояний этих двух субстанций, установленном и непрерывно поддерживаемом Высшей сущностью. По Мальбраншу, подлинная философия и религия совершенно согласны друг с другом: чем глубже человек постигает метафизические истины, тем более стойким он становится в вопросах веры.

Согласие религии и философии заключается в том, что религия учит о единственном истинном Боге, а философия говорит о единственной поистине действительной причине; религия отвергает множество языческих богов, а философия отвергает множество псевдосамостоятельных причин. Кроме того, «новая философия» (основанная Декартом и развитая Мальбраншем) способствует распространению истинной религии, поскольку «ниспровергает все доводы вольнодумцев, установив свой самый высший принцип, совершенно согласный с первым принципом христианской религии, а именно: что должно любить и бояться только одного Бога» .Несмотря на приведенные высказывания Мальбранша, вопрос о реальном соответствии его философского учения христианству (или, что-то же самое, вопрос о подлинном мировоззренческом смысле его онтологии) вызвал разноречивые оценки исследователей. Значительная часть специалистов усмотрела неуклонную тенденцию окказионализма к превращению в пантеизм, несовместимый с христианским вероучением. При этом логика рассуждений истолкователей философии автора «Христианских размышлений» была довольно проста. Если истинная причина всего происходящего в мире — Бог, то сотворенные субстанции теряют свою самостоятельность; если за любым действием материальных или духовных объектов стоит Божество, то именно оно и должно составлять сущность этих объектов. Значит, исчезает всякая грань между Творцом и творением, Бог и мир — одно единое целое. Единственная действующая причина должна быть провозглашена единственной субстанциальной сущностью.

Онтологическое учение Мальбранша считали пантеистическим по своей сути (к примеру) такие исследователи, как А. И. Введенский, И. С. Нарский. Нелишне при этом упомянуть, что позицию Мальбранша сближали со спинозизмом даже столь несхожие по своим мировоззренческим установкам философы, как Ламетри и Гегель. Вместе с тем необходимо отметить, что значительная часть исследователей довольно резко разграничивает пантеистические концепции и учение Мальбранша. Так, например, интерпретацию воззрений французского философа в духе пантеизма отвергали А. Жоли, П. Дюкассе, А.

Кювилье. А. Лемуан настаивал на «глубоком различии» между «мальбраншизмом» и философией Спинозы, а Э. Бутру утверждал, что «сходство систем Мальбранша и Спинозы только кажущееся, душа систем различна» .

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Фактически усиление монистических мотивов в учении Мальбранша не могло обойтись без отказа от целого ряда важнейших составляющих его философии. Теория окказиональных причин автора работы «О разыскании истины» была призвана, во-первых, устранить непоследовательность в учении Декарта о субстанциях, во-вторых, привести метафизику в согласие с истинами религии.

Во многом эта теория явилась вполне закономерным итогом развития христианским теологом учения о качественной разнородности субстанций. С определенной точки зрения может показаться, что онтологический дуализм Декарта в переработанном Мальбраншем виде приобрел более последовательный характер (по крайней мере в том отношении, что автор этой переработки отказался от теоретически неубедительного объяснения единства духа и тела, связанного с учением о шишковидной железе). Однако трудно отрицать, что в целом Мальбраншу не удалось устранить «неустойчивость» дуалистической метафизики (о чем свидетельствует возможность выведения монистической системы из принципов его философии). Слабости картезианского дуализма не были в полной мере преодолены и крупнейшим из последователей Декарта. Данное обстоятельство во многом повлияло на дальнейшие пути развития западноевропейской метафизики: достаточно широкое распространение и признание получают новые формы монизма и плюрализма.