Демократизация современного конституционного права

Теория и практика демократии прошли весьма драматичный и отнюдь не завершенный диалектический путь, находясь в постоянной взаимозависимости и взаимообусловленности. История демократии, или полиархии (термин, предложенный Робертом Далем в попытке снять категориальную путаницу [10, с. 142] — это опыт столкновения идей, достойных завоеваний и кровавых экспериментов на людях. На сегодня ясно лишь то, что цивилизованным миром (при всей многозначности и спорности понимания этой категории!) признаны некая весьма ограниченная система ценностей демократии в самом общем виде и собственно сама демократия как цивилизационная, социокультурная ценность; принимая их, общество доказывает (прежде всего самому себе) собственную состоятельность. Более полутора десятилетий назад Филипп К. Шмиттер очень точно заметил в этой связи: «В 90-х годах и позднее демократия, отнюдь не уверенная в непогрешимости своей теории и практики, наверняка столкнется с беспрецедентными трудностями» [11, с. 96]. Вместе с тем виды и формы демократии различны, а конкретные моде-ли если не бесконечно, то уж точно весьма разнообразны. И широта этого спектра детерминирована целым рядом факторов (этническим, историческим, социокультурным, конфессиональным) и особенно их взаимодействием. Проблема эта стоит тем более остро как раз потому, что «зашатавшийся» осенью 2008 г. колосс мирового гегемона в принципе не желал признавать поливариативность моделей демократии, фактически разрушив Ялтинско — Потсдамский миропорядок. Под предлогом «экспорта демократии» и «защиты демократии» США стали удовлетворять свои эгоистичные интересы по всему миру, сделали ложь и насилие обычной нормой, попрали международное право и систему международной безопасности, действуя под одобрительный хор «кли-ентов» .

А ведь принципиально важно то, что наличие демократии означает реализацию права выбора и на уровне социума, и на уровне личности. Это выбор, за который и конкретный человек, и все общество несут ответственность и который в случае необходимости они готовы (как минимум — должны быть готовы) пересмотреть и исправить.

В современном информационном обществе, в условиях необратимой глобализации было бы неоправданной ошибкой или откровенной глупостью, явно отдающей «квасным патриотизмом», заявлять о том, что вся критика России есть априори ложь, и обращать на нее внимания не стоит вообще. Тем более, что весь бывший СССР предстает перед миром средоточием противоречий. В частности, в современной России наряду со многими позитивными переменами, необходимость которых для евразийской страны, для высокоразвитого народа была жизненной, приходится констатировать также серьезные трудности и большие потери. В условиях явно затянувшегося переходного периода, осложняемого целым рядом субъективных факторов, когда правящая политическая элита достаточно стройным хором заговорила о переходе к этапу стабильного развития, перед отечественной политической наукой в числе весьма актуальных видится проблема осмысления роли традиций в новых условиях, позволяющих оптимизировать развитие общества.