Диссертация посвящена анализу эстетических взглядов Н. С. Гумилева в аспекте его обращения к проблемам художественного творчества.
Актуальность исследования определяется стремлением современной науки представить русскую культуру конца XIX — начала XX вв. во всей ее полноте и драматической напряженности. Искусственно созданное забвение Н. С. Гумилева (1886 — 1921) лишило широкий круг читателей общения с этим удивительным писателем, интересным мыслителем, тонким и проницательным литературным критиком. Книги Гумилева не переиздавались в нашей стране с начала двадцатых и до конца восьмидесятых годов. Они были библиографической редкостью, интересовавшей по большей части коллекционеров и ученых-филологов, занимавшихся поэзией начала XX века. Даже в тех немногочисленных работах по истории поэзии, где по необходимости приходилось говорить о группе акмеистов, создателем и руководителем которой, как известно, был Гумилев, его имя обычно заменялось эвфемизмами типа «автор «Колчана» или «в высказываниях автора «Чужого неба» и т. п.1, а если упоминалось, то непременно с оговорками об антидемократических, антигуманистических, шовинистических устремлениях Гумилева2.
Годы забвения внесли свою лепту в поверхностность и некорректность теоретических оценок акмеизма и другого «изма» — символизма, от которого, как будет показано ниже, отталкивался Гумилев, провозглашая новое, акмеистическое направление. Акмеизм, как и символизм, практически всеми исследовате.
1 См.: Павловский А. О творчестве Николая Гумилева и проблемах его изучения // Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. — СПб, 1994. — С. 3. В. Н. Воронович, составитель материалов к библиографии о Гумилеве, отмечает, что можно было бы составить и библиографию «Изданий, из которых вычеркнуто имя Н.С. Гумилева» (См.: Воронович В. Н. Отечественная литература о Н. С. Гумилеве (1905 — 1988 гг.) // Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. — С. 632).
2 См., напр.: Синявский А. Д. Акмеизм // Краткая литературная энциклопедия. — М., 1962 — Кулешов В. Нерешенные вопросы изучения русской литературы рубежа XIX — XX вв. // В мире отечественной классики. — М., 1984.-С.290. лями относится к модернизму. Например, в Краткой литературной энциклопедии читаем: «Акмеизм — модернистское течение 10-х годов, возникшее в условиях кризиса буржуазной культуры в предреволюционный период» 1. В.О. Пер-цов в статье «Поиски нового и великие традиции», говоря о необходимости изучения наследия художников-модернистов, причисляет к ним Н. Гумилева, а также А. Блока, И. Анненского, О. Мандельштама и даже М. Цветаеву. Причем автор не разделяет понятия «модерн» и «модернизм»: «.если неиссякаем опыт классики, то нельзя не признать справедливости призыва, раздавшегося на со-ветско-чехословатском симпозиуме, — покончить с нигилизмом в отношении к „модерному искусству“ [.] Модернизм как художественное направление нам чужд, враждебен. Но есть такие художники-модернисты, мимо индивидуального опыта которых нельзя пройти. Индивидуальный опыт можно критически о использовать». Ю. К. Герасимов также имеет в виду акмеизм, символизм, призывая к серьезному изучению философско-эстетических воззрений модернизма, «в частности его религиозно-философских основ и построений». И. Т. Крук, составитель хрестоматии «Русская литература XX века. Дооктябрьский период» (J1.: Просвещение. Ленингр. отд-ние, 1991) также относит акмеизм, символизм наряду с футуризмом, эгофутуризмом к модернистскому направлению4. Ю. Р. Кричевская называет свое учебное пособие «Модернизм в русской литературе: Эпоха серебряного века» (М.: ТОО «Интел-Тех, 1994). В книге Н. А. Богомолова «Русская литература XX века. Портреты. Проблемы. Разыскания» один из разделов назван «Заметки о русском модернизме», где рассматриваются проблемы творчества Вяч. Иванова, Г. Иванова, Кузмина, Мандельштама, Гумилева и т. д. (Томск: Водолей, 1999).
По-видимому, причисляя акмеизм к модернизму, авторы имеют в виду французское слово «moderne «(современный, новый), которое применялось в.
1 Синявский А. Д. Акмеизм//Краткая литературная энциклопедия. -М., 1962. -Т. 1. -С. 11 В.
2 Перцов В. О. Указ. статья // Литературная газета. — 1962, — 27 февраля. — С. 3.
3 Герасимов Ю. К. Об изучении русского литературного модернизма. — Русская литература. — 1982. — № 2. -С. 83.
4 Указ. книга .- С. 3. русской литературе для обозначения стиля, существовавшего в европейском и американском искусстве конца XIX — начала XX века. Хотя стиль «модерн» и претендовал на создание нового искусства, но в нем не было того культа нового, который характерен для модернизма. Модерн, с одной стороны, использовал новые, нетрадиционные формы и приемы, современные материалы и конструкции, с другой, тяготел к средневековому и народному искусству (народные ремесла). Термин «модернизм» (от лат. слова modo (только что, совсем недавно) и от того же фр. moderne) закрепился за искусством, идеалом которого является утверждение безусловной ценности новизны, нового, абстрактно противопоставленного старому1. Поэтому к модернизму как искусству с вышеназванными чертами не относятся ни символизм, ни акмеизм. Правда, А. И. Павловский, когда он причисляет акмеизм к модернизму, делает это, называя акмеизм «ответвлением модернистского искусства, той его разновидностью, что содержала в себе ослабленные потенции реализма» 2. Но и такое уточнение несостоятельно, т. к. акмеизм в принципе отличается от модернистских направлений тем, что его представители не отрицали культурных достижений прошлого, а наоборот, брали их в свой творческий багаж. Как известно, на вопрос «Что такое акмеизм?», О. Мандельштам ответил: «Тоска по мировой культуре» .
С 1986 г., года столетия со дня рождения Гумилева, его поэтическое творчество возвращается в контекст литературы и становится предметом активного изучения. Особенно следует выделить заметку к публикации трагедии Гумилева «Отравленная туника». Автор пишет, что Гумилев — это «незаурядно одаренный поэтический человек, то есть человек, способный концентрированно выражать свои представления о ценностных основах человеческого мира» 4.
1 Об истории термина см.: Лифшиц М. А., Рейнгардт Л. Я. Незаменимая традиция. — М.: Искусство, 1974. -С. 163.
2 Павловский А. И. Николай Гумилев // Гумилев H.C. Стихотворения. Поэмы. Проза. — М., 1990. — С. 33.
3 См. об этом.: Озеров Л. А. Николай Гумилев. Его жизнь. Его сочинения // Гумилев Н. С. «Когда я был влюблен.»: Стихотворения. Поэмы. Пьесы в стихах. Переводы. -М., 1994. — С.31.
4 Андреев Ю. В ряду достижений отечественной культуры // Театр. — 1986. — № 9. — С. 167.
Исследователь определяет поэзию Гумилева следующими признаками: «Это — поэзия активного действия, волевого отношения к действительности, поэзия энергичной храброй личности. Это — поэзия яркого, сильного, „земного“ чувствования и вместе с тем яркой определенной мысли. Это — поэзия неодолимого влечения к экзотическому, необычному, непривычному. Это — поэзия человека, владеющего серьезными знаниями о процессе мировой культуры и истории» 1.
Андреев стремится также определить место поэта в современной культуре: «Каждая эпоха, как известно, видит знаменательные произведения по-своему. В творчестве Гумилева есть то, что способно звучать в резонанс с идеями и чувствами развивающегося человечества, с настроениями активного отношения к миру» 2. Исследователь говорит о влиянии Гумилева на таких поэтов, как Н. Тихонов, Э. Багрицкий, которые «воспевали сильных людей, пришедших переделывать мир на основе революционных представлений и справедливости», а также на поэтов фронтового поколения, которые брали у Гумилева «не экзотичность, но импонирующий им волевой напор и подчеркнутую ясность деклараций» 3. Также отмечен и интерес нынешних молодых литераторов к творчеству Гумилева4. Пожалуй, в этой небольшой, но удивительно емкой заметке были определены основные направления, по которым далее пошло изучение поэтического наследия Гумилева.
Однако в тени оставался огромный пласт творчества Гумилева — его теоретические и критические работы5, которые не переиздавались на родине поэта с 1923 г. Сейчас мы имеем возможность изучать эту сторону творчества.
1 Андреев Ю. В раду достижений отечественной культуры // Театр. — 1986. — № 9. — С. 167- 168.
2 Там же. — С. 168.
3 Там же.
4 Там же.
5 Более полный спектр задач по изучению творчества Гумилева с учетом уже достигнутого дал А. Павловский в статье «О творчестве Николая Гумилева и проблемах его изучения»: «Прежде всего предстоит выработать, хотя бы в предварительном виде, но с максимальным приближением к истине, общую концепцию творчества Гумилеванеобходимо установить место его в истории русской поэзии XX векаследует определить пути воздействия Гумилева на советскую поэзиювыяснить основные взаимодействия поэта с его современникамипроследить своеобразие его поэтического методаисследовать его эстетические взглядыосмыслить характер его.
Гумилева и убеждаемся в том, что многие его теоретические положения, высказанные более полувека назад, не устарели и применимы при рассмотрении ряда проблем, очень актуальных и сейчас. Это мнение не только пишущего данные строки, но и мнение, высказанное в исследовательской литературе: «. в них немало глубоких и свежих мыслей о поэзии, сохраняющих свое значение также и для наших дней» 1. И пусть высказывания Гумилева порою не совсем ясны, местами противоречивы (он в первую очередь был поэт, а не мыслитель), но они всегда интересны и дают повод к заострению целого ряда проблем, что мы и покажем далее. Этими моментами прежде всего и определяется актуальность данного исследования: восполнить недостающее звено в исторической картине русской эстетической мысли, определив в ней место Гумилева. Кроме того, изучение теоретического наследия Гумилева обогатит возможности современной эстетической науки в решении ее проблем.
Для изучения эстетических взглядов Гумилева необходимо учесть не только его теоретические и критические работы, его художественное творчество, его эпистолярное наследие, но также и личность поэта и мыслителя в контексте той эпохи, в которую он жил2. Этот материал широко представлен в мемуарной литературе («Николай Гумилев в воспоминаниях современников» — ред. — составитель В. Крейд, Лурье «Воспоминания о Гумилеве», В. Неведомская «Воспоминания о Гумилеве и Ахматовой», Н. Чуковский «Н. Гумилев», А. Ахматова «Автобиографическая проза», «Дом литераторов в Петрограде 1919 -1921 годов» (Воспоминания А.В. Амфитеатрова). Публикация А. Г. Виноградова и т. д.). С одной стороны, мемуары достаточно субъективны, в них немало драматургии и своеобразие прозыизучить принципы его переводческой работы, а также многое-многое другое." (ГумилевН. Исследования и материалы. Библиография, 1994. — С. 8).
1 Фридлендер Г. М. Н. С. Гумилев — критик и теоретик поэзии / / Гумилев H.C. Письма о русской поэзии. — М., 1990.-С.44.
2 Ср. в очерке С. К. Маковского «Николай Гумилев по личным воспоминаниям»: «Наследственность, бытовая среда, эпоха — вот слагаемые, создающие писателя. Но и от многого побочного, более или менее случайного, зависит итог — творческий подвиг писателяэти биографические „случайности“ мы называем обобщенно писательской судьбой» (Николай Гумилев в воспоминаниях современников. -М., 1989. — С. 73). досадных, а временами и странных неточностей1, и этим они уступают историко-литературным трудам, но, с другой стороны, мемуарная литература имеет свои преимущества: «В рассказах очевидцев, участников и творцов эпохи отражается постижение не в терминах науки, а в живом свете личной памяти». Мемуарная литература о Гумилеве позволяет почувствовать атмосферу эпохи Серебряного века, в которую жил и творил поэт и мыслитель, а также показать его как личность в живом окружении, в общении и взаимодействии с современниками: В. Брюсовым, А. Блоком, В. Ивановым, С. Маковским, В. Ходасевичем и т. д. Кроме того, современники Гумилева в своих воспоминаниях часто касаются его эстетических взглядов. Особенно интересна в этом плане вышеупомянутая книга «Николай Гумилев в воспоминаниях современников» .
Широко представлены творческие биографии Гумилева, в которых авторы излагают жизнь поэта и мыслителя в контексте его творчества, выражая свое отношение к последнему. Творческие биографии представлены как отдельными книгами3, так и в качестве предисловий к изданиям стихов, прозы, драматургии, теоретических и критических работ Гумилева4. Авторы этих работ по праву рассматривают творчество поэта как продолжение жизни, а жизнь — как продолжение творчества5.
Однако, несмотря на достаточно большое количество работ подобного плана, в этой области предстоит еще многое сделать. Как отмечает В. В. Брон.
1 См об этом, напр., Панкеев И. А. Посредине странствия земного // Николай Гумилев. Избранное. — М., 1990. -С. 31 — 32- Лямкина Е. И. Вдохновение, мастерство, труд (Записные книжки А. А. Ахматовой) // Встречи с прошлым: Выпуск 3. — М., 1978. — С. 418- Богомолов Н. А. Талант двойного зренья // Богомолов Н. А. Русская литература первой трети XX века. Портреты. Проблемы. Разыскания. — С. 149 — 150.
2Крейд В. Встречи с серебряным веком // Воспоминания о серебряном веке. — М., 1993. — С. 5.
3 В. Лукницкая «Николай ГумилевЖизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких», И. Н. Голенищев — Кутузов Николай Гумилев", А. Панкеев «Ник. Гумилев. Биография писателя», Бронгулеев В. В. «Посредине странствия земного: Документальная повесть о жизни и творчестве Н. Гумилева: Годы 1886 — 1913» и др. (См. библиографию).
4 Г. В. Струве. Творческий путь ГумилеваИ.А. Панкеев «Посредине странствия земного», Д. И. Золотницкий «Театр поэта», В. Л. Полушин «Рыцарь русского Ренессанса. Размышления о жизни и творчестве, И. А. Павловский «Николай Гумилев», В. В. Карпов «Н.С. Гумилев», Л. А. Озеров «Николай Гумилев. Его жизнь. Его сочине-ния» (См. список использованной литературы).
5 См. об этом гл. 1с. 18 — 19. гулеев, «для составления академически исчерпывающей биографии „рыцаря серебряного века“ русской поэзии Н. С. Гумилева время, вероятно, еще не настало. До сей поры не собраны воедино сведения о его жизни и смерти, не полностью систематизированы и не датированы многие его произведения, и совершенно не понят пока их художественно-философский подтекст» 1. Новизна труда Бронгулеева в том, что он пытается ликвидировать пробелы в биографии Гумилева, касающиеся его заграничных путешествий2, справедливо замечая, что путешествия играли огромную роль в жизни Гумилева и без их освещения фигура поэта оказалась бы сильно затененной. С этой целью автор поместил в книге многочисленные фотодокументы из государственных и частных собраний, а также не только прямые, но и косвенно относящиеся к этим путешествиям сведения. К «косвенным» сведениям, по словам автора, относятся впечатления лиц, не имевших к поэту прямого отношения, но посетивших те же места, что и он, и сохранивших о них свои записи. Предвидя вопросы, автор оговаривается, что отбирались описания только тех лиц, «которые могли быть близки поэту по духу» 3. Такой подход, на наш взгляд, недостаточно строг, но он интересен с точки зрения максимального приближения читателя к миру Гумилева, снятия с его личности флера таинственности.
Творческие биографии Гумилева, написанные Г. В. Струве, А. И. Павловским, И. А. Панкеевым, Л. А. Озеровым, В. Л. Полушиным, В. В. Карповым, интересны для нас тем, что исследователи нередко подходят к изучению творчества Гумилева с эстетических позиций. Так, названные авторы прослеживают эстетические принципы акмеизма, а также отход от этих принципов в творчестве Гумилева. Правда, есть выводы, которые сразу напрашиваются на возраже.
1 Бронгулеев В. В. Посредине странствия земного: Документальная повесть о жизни и творчестве Н. Гумилева: Годы 1886 — 1913. — М.: Мысль, 1995. — С.8.
2 «Так. крайне ограниченные сведения имеются о пребывании поэта во Франции в пору его занятий в Сорбонне. Поездка, в Италию в 1912 г. совместно с Ахматовой полна неясностей. Маршрут супругов был установлен лишь предположительно. Очень немного удалось узнать и о жизни Гумилева в периоды его посещения разных стран Африки, за. исключением последней поездки в Абиссинию.» (Указ. кн. — С. 9).
3 Бронгулеев В. В. Посредине странствия земного: Документальная повесть о жизни и творчестве Н. Гумилева: Годы 1886 — 1913. — С. 10. ния. Например, А. И. Павловский, рассматривая творчество поэта, делает вывод-предположение: «Возможно, Гумилев понимал, что в угоду акмеистической односторонности долго платил слишком дорогую и страшную цену: он обкарны-вал собственное искусство, приносил непомерную и ничем не возмещаемую дань догме самою плотью своей поэзии» 1. С этим утверждением нельзя полностью согласиться. Может быть, Гумилев и отдавал какую-то дань догме, чем сковывал свою музу, но эта дань не была «непомерной». Гумилев был достаточно свободен в своем творчестве и, как показано в диссертации, практически сразу начал отходить от принципов акмеизма2. Нельзя согласиться и с утверждением И. А. Панкеева, который видит перелом во взглядах Гумилева на природу творчества в его последнем сборнике стихов «Огненный столп»: «.вместо прежней мысли о том, что стихи — ремесло, которым может владеть любой, в «Шестом чувстве» появляется другое определение: «Что делать нам с бессмертными стихами?» 3 Подобную мысль высказывает О. В. Панкратова в кандидатской диссертации «Эволюция образов-символов в поэтическом наследии Н.С. Гумилева»: «.в последнем сборнике «Огненный столп» Гумилев приходит к иному осмыслению процесса творчества — «шестое чувство», откровение» 4. К сожалению, представление о Гумилеве как о приверженце чистого ремесла в поэзии было достаточно распространено среди современников поэта (Э. Гол-лербах, Н. Чуковский, И. Наппельбаум, И. Войтинская). В диссертации показано, что Гумилев никогда не относился к поэзии как к чистому ремеслу. Об этом красноречиво свидетельствуют его теоретические и критические работы.
1 Павловский А. И. Николай Гумилев // Гумилев Н. С. Стихотворения. Поэмы. Проза. — Владивосток, 1990. — С. 63.
2 Ср. у А. И. Панкеева: «.при всем принципиальном отношении Гумилева к акмеизму собственное следование канонам нового течения было для поэта в известной мере условностью» (Панкеев И. А. Посредине странствия земного // Гумилев Н. Избранное. — М., 1990. — С.24) — у Н А. Богомолова: «.у родоначальников атеизма (кроме разве что С. Городецкого) .признаки нового течения не носили догматического характера. Они, сами устанавливая себе законы, сами могли их нарушать» (Богомолов Н. А. Талант двойного зренья // Богомолов Н. А. Русская литература первой трети XX века. Портреты. Проблемы. Разыскания. — Томск, 1999. — С. 141).
3 Панкеев А. И. Посредине странствия земного. — С. 37.
4 Панкратова О. В. Эволюция образов-символов в поэтическом наследии Н. С. Гумилева: Дис. канд. филол. наук. -М, 1997. -С. 40−41.
Необходимо отметить, что в 80-е — 90-е годы в изучении жизни и творчества Гумилева идет активный процесс накопления не только научных разработок, но и конкретных материалов, которые могут стать объектом дальнейшего эстетического исследования. К последним относятся, например, публикации Э. Русинко «Гумилев в Лондоне: неизвестное интервью» 1, И.В. Платоновой-Лозинской «О некоторых рукописях Н. С. Гумилева в архиве М.Л. Лозинского» 2, В. В. Базанова «Отличный выделыватель хороших стихов.» (Василий Гиппиус о сборниках стихов Николая Гумилева революционных лет)3, И. П. Сиротинской «Моей прелестной царице» (Пометы А. А. Ахматовой на книгах Н.С. Гумилева)4, П. Трибунского «Революционер» Николай Гумилев: мифы и реальность" 5 и т. д.
Что же касается сугубо теоретических работ, то здесь исследователи в основном лишь обозначают эстетические проблемы в творчестве Гумилева, как правило, уходя в сферу литературоведческого анализа его произведений. Так, О. Клинг в статье «Стилевое становление акмеизма: Н. Гумилев и символизм» 6 ставит очень интересную проблему принципиальной новизны акмеизма как художественного направления, но не разрабатывает ее, переключаясь на детальные вопросы отношения Гумилева к символизму. В. В. Иванов в статье «Звездная вспышка (Поэтический мир Н.С. Гумилева)» 7 отмечает философскую тему соотношения «духа» и «тела» в поэзии и прозе Гумилева, но не раскрывает ее.
Подобные черты характерны для ранее упомянутой кандидатской диссертации О. В. Панкратовой «Эволюция образов-символов в поэтическом наследии Н.С. Гумилева». Исследуя взаимосвязи символизма и акмеизма, автор верно указывает на оригинальность второго, проявляющуюся в собственном истолкоQ вании Гумилевым образа-символа, подсказанного самой жизнью .О. В. Панкра.
1 Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. — С. 299 — 309.
2 Там же. — С. 351 — 355.
3 Там же. — С. 570 — 577.
4 См.: Встречи с прошлым: Выпуск 8. — М: РГАЛИ, Русская книга, 1996. — С. 310 — 322.
5 Вопросы литературы. — 1997. — № 5. — С. 369 — 373.
6 Вопросы литературы. — 1995. — Вып. 5. — С. 101 -125.
7 Взгляд: Критика. Полемика. Публикации. — М., 1988. — С. 336 — 362.
8 См.: Панкратова О. В. Эволюция образов-символов в поэтическом наследии Н. С. Гумилева. — С. 30. това отмечает также и момент дублирования акмеистической программой программы символизма, проявляющийся в призыве Гумилева «ежечасно угадывать, чем будет следующий час для нас, для нашего дела, для всего мира и торопить его приближение» 1. Исследователь пишет: «Разве не об этом говорили символисты как в своих произведениях, так и в манифестах?» 2 Однако дальше эта тема не развивается: не показываются противоречия самого манифеста, а именно, не обращается внимание на другой тезис Гумилева, выдвинутый в этой же статье: «Всегда помнить о непознаваемом, но не оскорблять своей мысли о нем более или менее вероятными догадками.» 3 Анализируя статью «Наследие символизма и акмеизм» диссертант игнорирует адамистический аспект теории акмеистов и не учитывает его при осмыслении военной лирики Гумилева, что является причиной односторонности подхода к этой теме. Автор пишет: «Война в понимании Гумилева — очистительный огонь, когда человек находится между двумя полюсами, жизнью и смертью. Именно в этот момент лирический герой постигает ценность собственного «я» 4. Эта характеристика подходит к Гумилеву лишь начала войны. Далее отношение поэта к войне меняется, что выразилось в преодолении им адамистической концепции в военной лирике. Что касается других статей Гумилева, представленных в диссертации («Теофиль Готье», «Анатомия стихотворения», «Переводы стихотворные»), то их анализ не дан, дано краткое изложение, носящее выборочный характер.
С.Н. Колосова в диссертации «Н. С. Гумилев: Прозаик и поэт» на примере его прозаических художественных произведений подробно исследует отношение Гумилева к проблеме художественного мастерства. Автор приходит к выводу, что, по Гумилеву, «лишь чувство и разум, осознанное и бессознательное., сливаясь с сильной личностью и талантом, могут создать настоящего художника и его творчество» 5. Однако отношение Гумилева к проблеме соотношения.
1 Гумилев Н. С. Наследие символизма и акмеизм // Письма о русской поэзии. — М., 1990. — С. 57.
2 Панкратова О. В. Эволюция образов-символов в поэтическом наследии Н. С. Гумилева. — С. 30.
3 Гумилев Н. С. Наследие символизма и акмеизм. — С. 58.
4 Панкратова О. В. Эволюция образов-символов в поэтическом наследии Н. С. Гумилева. — С. 129 — 130.
5 Колосова С. Н. Н. С. Гумилев: Прозаик и поэт: Дис.. канд. фюгол. наук. — М., 1998. — С. 92. поэзии и прозы, на наш взгляд, в диссертации показано неточно. Утверждая целесообразность, как она пишет «семантического» подхода к этой проблеме, С. Н. Колосова приписывает и Гумилеву данную точку зрения1, приводя в качестве доказательства слова Гумилева из его статьи «Читатель»: «Я думаю,., невозможно найти точной границы между прозой и поэзией, как не найдем ее между растениями и минералами, животными и растениями» 2. При этом автор почему-то опускает фразу, следующую за этой: «Однако существование гибридных особей не унижает чистого типа» 3. Ранее в этой же статье читаем: «Поэзия всегда желала отмежеваться от прозы. и повсюду проза следовала за ней, утверждая, что между ними, собственно, нет разницы, подобно бедняку, преследующему своей дружбой богатого родственника» 4. Как видно из этой статьи Гумилева, а также его других теоретических, критических работ и прямых высказываний, он встал на путь искусственного отмежевания поэзии от прозы и завышения значения первой как эстетически более полноценного.
Наиболее, как нам кажется, значительный вклад в изучение эстетических проблем в творчестве Гумилева вносят работы Г. М. Фридлендера «Н. С. Гумилев — критик и теоретик поэзии» 5 (дан подробный разбор с эстетических позиций критического и теоретического наследия Гумилева), В. Н. Крылова «Символизм был достойным отцом». История русского символизма в критических работах Н.С. Гумилева" 6 (рассматривает восприятие символизма Гумилевым в контексте журнальной полемики на материале его критических выступлений, также находит в рецензиях Гумилева контуры его будущей программы акмеизма), М. Баскера «Ранний Гумилев: путь к акмеизму» 7 (предлагает новое прочте.
1 С. Н. Колосова пишет: «Понятно, что Н. С. Гумилев как дитя своей художественной эпохи и декларативно (выделено мной. — О.М.), и в творческой практике прибегает к соединению поэтического и прозаического.» (Указ. работа. — С. 7).
2 Гумилев Н. С. Читатель // Гумилев Н. С. Письма о русской поэзии. — С. 60.
3 Там же.
4 Там же.
5 Вступит, статья к книге: Гумилев Н. С. Письма о русской поэзии. — М.: Современник, 1990. — С. 5 — 44.
6 Ахматовские чтения. А. Ахматова, Н. Гумилев и русская поэзия начала XX в. — Тверь, 1995. — С. 37 -42.
7 Б аскер М. Ранний Гумилев: путь к акмеизму. — СПб.: РХГИ, 2000. — 160 с. ние раннего творчества Гумилева. Считая, что правильное постижение творческой эволюции большого писателя невозможно без должного освещения ее составных частей, автор в ходе подробного анализа некоторых ранних произведений Гумилева делает вывод, что направленность поэта к акмеизму видна уже в его ранних работах), Н. Грякаловой «Н. С. Гумилев и проблемы эстетического самоопределения акмеизма» 1 (раскрывает некоторые источники формирования эстетических взглядов Гумилева), Ю. Зобнина «Стихи Гумилева, посвященные мировой войне 1914 — 1918 годов (военный цикл)» 2 (прослеживает на примере «военных» стихов отход Гумилева от акмеизма, а именно: усиление социальных мотивов, преодоление «адамистической» концепции личности), П. Спиваков-ского «Индия духа» и Машенька («Заблудившийся трамвай» Н. С. Гумилева как символико-акмеистическое видение)3 (рассматривает творчество позднего Гумилева с точки зрения его связи с символизмом и акмеизмом на примере стихотворения «Заблудившийся трамвай»). Нельзя не отметить значение вновь изданных работ К. В. Мочульского, В. Я. Брюсова, В.М. Жирмунского4. Представленный в них анализ творчества Гумилева в контексте обширной панорамы русской литературы XIX — начала XX века, отношений акмеизма и символизма, эволюции поэтов-акмеистов помогает воссоздать образ Гумилева-мыслителя, Гумилева-эстетика.
Все вышеизложенное позволяет сделать вывод, что, хотя эстетические взгляды Гумилева и стали определенным объектом внимания со стороны исследовательской мысли, однако они не являлись предметом специального, систематического анализа. Автор стремится восполнить этот пробел, ограничивая себя в основном рассмотрением взглядов Гумилева на художественное творчество.
1 Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. — СПб: Наука, 1994тС. 103 — 123.
2 Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. — С. 123 — 143.
3 Вопросы литературы. — 1997. — № 5. — С. 39 — 54.
4 Мочульский К. В. Кризис воображения. Статьи. Эссе. Портреты. — Томск: Водолей, 1999. — 416 сБрюсов В. Я. Новые течения в русской поэзии. Акмеизм // Брюсов В. Я. Среди стихов: 1884 — 1924. Манифесты, статьи, рецензии. — М., 1990. — С. 393 — 400- Жирмунский В. М. Преодолевшие символизм // Н. С. Гумилев PRO ET CONTRA. Личность и творчество Николая Гумилева в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. — Спб, 1995 — С. 397 — 427.
Цель настоящей работы — выявление эстетических взглядов Гумилева, раскрытие их содержания, особенно той части, в которой рассматриваются проблемы художественного творчества. Намеченная цель диктует следующие задачи:
— раскрыть основные источники формирования эстетических взглядов Гумилева;
— рассмотреть эстетическую позицию Гумилева как одного из основателей акмеизма, в связи с чем: определить основные принципы акмеизма в его соотношении с реализмом и символизмом, изучить соотношение эстетической программы Гумилева и его художественного творчества;
— проанализировать взгляды Гумилева на природу искусства и художественного творчества;
— выяснить позицию Гумилева по вопросу соотношения поэзии и прозы, выделив и рассмотрев проблемы художественности, металогии и автологии в эстетических воззрениях Гумилева;
— показать отношение Гумилева к проблеме художественного мастерства.
Методологической основой исследования стало применение принципов объективности, всесторонности, целостности и историзма в исследовании предмета. Диссертант опирался на работы отечественных и зарубежных авторов в сфере философии, эстетики, искусствознания, литературоведения, имеющие отношение к поставленной проблеме. Взгляды Гумилева осмысливаются не только в замкнутых границах его эпохи, но и в более широкой временной проекции.
Источниками исследования явилось теоретическое, критическое, художественное, эпистолярное наследие Гумилева, а также мемуарная литература и его творческие биографии.
Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые проведено специальное, систематическое исследование эстетических взглядов Гумилева (в основном в сфере проблем художественного творчества), позволившее:
• проследить формирование эстетических взглядов Гумилева и установить, что главную роль в этом процессе сыграли три фактора: духовная атмосфера, где особое место занимает кризис символизма, работа Гумилева в журнале «Аполлон» — выразителе новых художественно-эстетических тенденций — и воздействие самой жизни (африканские путешествия и участие в первой мировой войне);
• оценить акмеистическую эстетическую программу, предложенную Гумилевым (а также другими основателями акмеизма), как программу реализма, хотя и несколько одностороннего характера (в связи с чем автор диссертации дает свою оценку «адамистической» концепции), признать, что акмеизм как художественное направление имеет определенную новизну;
• дать новую, более обобщенную аргументацию при выявлении расхождения акмеистической эстетической программы Гумилева с его художественным творчеством, в связи с чем диссертант обосновывает мысль о спиралевидном характере поэтической эволюции Гумилева: от символизма к акмеизму и от него снова к символизму, но «вещному», обогащенному акмеистическим периодом;
• раскрыть взгляды Гумилева на некоторые принципиальные вопросы художественного творчества, которые (взгляды) можно свести к следующим положениям:
— искусство по своей природе есть сочетание самоценности и общественной полезности;
— создавая свое произведение, художник должен в определенной степени учитывать подготовленность воспринимающего эстетического субъекта («ясно видеть соотношение говорящего и слушающего»);
— Гумилев выдвигает спорное суждение о том, что эстетическая ценность прозы как явления искусства ниже, чем поэзии. Однако такое утверждение стимулирует дальнейшее, более углубленное изучение категории «художественность» и побуждает сделать все выводы из понимания художественного содержания как синтеза мысли и эмоции. Поскольку их соотношение не может быть нормировано какой-то общей, абстрактной установкой, напрашивается вывод, что проза, в отличие от поэзии, в целом допуская мысль в большем объеме, чем эмоцию, не может быть тем самым признана эстетически чем-то более низким;
— обосновывая мысль об эстетическом превосходстве поэзии над прозой, Гумилев заостряет проблему образности художественного языка. Это дает повод к рассмотрению металогии и автологии как важных эстетических категорий, анализ которых приводит к признанию равноценности металогической и автологической образности;
— художественное творчество высшего (профессионального) уровня невозможно без ремесла, хотя овладение ремеслом само по себе не дает художественного мастерства: нужен талант, вдохновение, творческий поиск, внутренняя наполненность (содержательность). Художественное мастерство предполагает также органическое усвоение теории искусства, когда знания его законов переходят «в плоть и кровь», превращаясь в навык, чутье и срабатывая при решении той или иной творческой задачи.
Заключение
.
Формирование эстетических взглядов Гумилева происходило под влиянием литературной полемики 1900;х годов, посвященной судьбам символизма, работы в журнале «Аполлон» и самой жизни.
Эстетика акмеизма — это своего рода «контрэстетика», отталкивающаяся от символизма: из негативных оценок символизма вырисовывается положительная эстетическая программа акмеизма, для которой в первую очередь характерна ориентация поэтического творчества на признание эстетической ценности предметов конкретно-чувственной действительности самих по себе («вещность»), а также «адамистическая» концепция. Акмеистическая эстетическая программа может быть оценена как программа реализма, имеющего несколько односторонний характер, ибо, с одной стороны, принцип вещности не дополняется требованием раскрытия сущности отображаемой действительности, с другой стороны, «адамистическая» концепция утверждает облегченное восприятие мира, свободное от глубоких познаний и размышлений, способствующее отходу от социальных проблем. При этом акмеизм как художественное направление имеет определенную новизну, хотя степень это новизны самими акмеистами несколько преувеличена.
Следование Гумилева канонам разработанной им акмеистической программы было достаточно условным. Расхождение творчества Гумилева с его акмеистической позицией проявилось уже в период формирования его манифеста (мотив бренности всего сущего в стихотворении 1912 г. «Фра Беато Анже-лико»), а далее все более усугублялось (социальная тема, впервые проявившаяся в его «африканских» стихах, а затем усилившаяся в позднейших стихах военного циклапреодоление Гумилевым «адамистической» концепции личности в позднейших стихах военного циклапопытка прорыва в мир непознаваемый в поздних сборниках стихотворений «Костер», «Огненный столп»).
В связи с этим в своей поэтической эволюции Гумилев совершает спиральный виток: от символизму к акмеизму и от него снова к символизму, но «вещному», обогащенному акмеистическим периодом.
Рассматривая природу искусства, Гумилев указывает на сочетание в нем самоценности и общественной полезности. Действительно, мы обращаемся к искусству с целью получения эстетического наслаждения, но, получая его, мы одновременно осознаем разного рода проблемы, сопереживаем, находим ответы на мучающие нас вопросы, делаем выводы, т. е. получаем то, что ориентирует нас в жизни. Таким образом, происходит воспитание, но не через морализирование или назидание, а через эстетическое наслаждение.
Гумилев трезво смотрит на искусство с точки зрения возможностей его восприятия читателем, зрителем, слушателем. То или иное творчество не может дойти до каждого, ибо у людей разная способность восприятия искусства. Поэтому, создавая свое произведение, художник должен в определенной степени учитывать подготовленность воспринимающего субъекта («ясно видеть соотношение говорящего и слушающего»). Однако речь у него идет не об «элите», а о тех, кто обладает нормальным уровнем общей культуры. Как всякий серьезный художник Гумилев хочет иметь дело с большой аудиторией, а не с кучкой избранных.
Гумилев выдвигает спорное суждение о том, что поэзия эстетически ценнее, чем проза. Однако такое утверждение стимулирует дальнейшее, более углубленное изучение категории «художественность» и прежде всего побуждает сделать все выводы из понимания художественного содержания как синтеза мысли и эмоции. Поскольку их соотношение не может быть нормировано какой-то общей, абстрактной установкой, напрашивается вывод, что проза, в отличие от поэзии, в целом допуская мысль в большем объеме, чем эмоцию, не может быть тем самым признана эстетически чем-то более низким. Отдавая предпочтение поэзии, Гумилев подошел к этому вопросу более как поэт, чем как теоретик.
Вместе с тем, обосновывая мысль об эстетическом превосходстве поэзии над прозой, Гумилев заостряет проблему образности художественного языка. Это дает повод к рассмотрению металогии и автологии как важных эстетических категорий, анализ которых ведет к признанию равноценности металогической и автологической образности. Уровень художественности произведения искусства не определяется стилем самим по себе (металогическим, автологическим), ибо каждый из них хорош на своем месте, определяемом решением конкретной художественной задачи.
Рассматривая проблему художественного мастерства, Гумилев придает большое значение овладению ремеслом (освоение техники), справедливо считая, что художественное творчество высокого (профессионального) уровня без этого невозможно (такая позиция особенно актуальна перед лицом модернистских новаций, и сам Гумилев уже критиковал их первые проявления). Однако овладение ремеслом само по себе не дает художественного творчества, но порождает ремесленничество, которое Гумилев жестко критикует. Художественное мастерство предполагает талант, овладевший ремеслом и развившийся благодаря такому овладению, вдохновение, творческий поиск, внутреннюю наполненность (содержательность). Одновременно Гумилев считает важным компонентом художественного мастерства знание теории, однако, с его точки зрения, это не «головное», абстрактное знание, а перешедшее «в плоть и кровь» художника: знание законов поэтического стихосложения должно превратиться в своеобразный навык, чутье, автоматически срабатывая при решении той или иной творческой задачи.
Специальное, систематическое исследование эстетических взглядов Н. С. Гумилева убеждает нас в том, что перед нами не только поэт, но и тонкий мыслитель, вносящий свой вклад в эстетическую теорию, существенно обогащает наши представления о русской эстетической мысли первых десятилетий XX века.
