§ 1. Общие положения.
Проблематика диссертационного исследования связана с теорией и историей русского почвенничества. Это направление философской и культурной мысли проявило себя и в художественной литературе.
В теоретическом плане основополагающими для нас стали труды Н.А. Бердяева1- работа польского философа и литературоведа Анджея Лазари «В кругу Федора Достоевского» — вышедшая в 1995 году книга известного в России и за рубежом философа и писателя А. В. Гулыги «Русская идея и ее творцы"3- исследования современных достоевсковедов В.А. Туниманова4, Б.Н. Бессонова5, А.П. Власкина6, О.Ю. Юрьевой7, В.В.
Борисовой8 и других, а также труды О.Ю. Авдеевой9, Н.В. Барковской10,.
11 12 Н. Б. Лапаевой, Н. А. Терениной, посвященные наследию М. А. Осоргина.
1 См., например: Бердяев Н. А. Судьба России. — М. — Харьков: Эксмо / Фолио, 2004.
2 Анджей Лазари. В кругу Федора Достоевского. Почвенничество. — М.: Наука, 2004.
3 Гулыга А. В. Русская идея и ее творцы. — М.: Соратник, 1995.
4 См., например: Туниманов В. А. Творчество Достоевского 1854−1862. — Л.: Наука / Ленинградское отделение, 1980.
5 См., например: Бессонов Б. Н. Судьба России: взгляд русских мыслителей. — М.: Луч, 1993.
6 См., например: Власкин А. П. Идеологический контекст в романе Ф. М. Достоевского: (На примере романа «Братья Карамазовы»): учебное пособие по спецкурсу. — Челябинск: Челябинский государственный педагогический институт, 1987.
7 См., например: Юрьева О. Ю. Мимесис: Достоевский и русская литература начала XX столетия // Три века русской литературы. Актуальные аспекты изучения: межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. — Иркутск: Изд-во Иркутского государственного педагогического университета, 2003. — С. 20−49.
8 См., например: Борисова В. В. Национально-религиозные основы публицистики Ф. М. Достоевского. Глава коллективной монографии // Ф. М. Достоевский и национальная культура. Вып. 1. — Челябинск, 1994.-С. 281−305.
9 См., например: Сб.: Михаил Осоргин: Художник и журналист // Авдеева О. Ю. Природа мертвой не бывает (о книге Михаила Осоргина Происшествия зеленого мира). — Пермь: Мобиле, 2006. — С. 68−72.
10 См., например: там же. Барковская Н. В. Апология Плюшкина: М. Осоргин и В. Торопов. — С. 40−49.
11 См., например: Сб.: Михаил Осоргин и вечные ценности русской культуры: Материалы научно-практической конференции //Лапаева Н. Б. Письма о незначительном М. Осоргина: антропология против идеологии. — Пермь, 2003, март. — С. 8−12.
12 См., например: Сб.: Краеведение в свете проблем философии воспитания // Теренина Н. А. (Показательными для данной работы являются статьи «Канун возрождения или начала конца», «Соотношение общечеловеческого и национального», «Имеет ли русская религиозная философия перспективный потенциал? (приглашение к разговору)»). — Пермь: Пермский государственный университет, 2004.
Тем не менее, вопрос о почвенничестве русского зарубежья изучен еще недостаточно. Научных работ, посвященных прямому сопоставлению творчества Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина, на сегодняшний день нет.
Актуальность диссертационного исследования обусловлена обращением к злободневной проблематике, волнующей сегодня политологов, культурологов и других гуманитариев. Это национальная идеология, которая Н. А. Бердяевым была названа «русской идеей». Одним из главных ее выразителей был Ф. М. Достоевский. Но если критика, посвященная почвенникам XIX столетия, обширна, то об их преемниках в XX веке ученые сказали далеко не все. Для восстановления традиции необходимо обратить внимание на идеологию и литературную деятельность многих представителей русского зарубежья, в том числе на творчество М. А. Осоргина.
Изучение данной проблемы необходимо также для создания целостной картины развития русского почвенничестваоно позволяет понять многие историко-культурные процессы, которые происходили в России в конце прошлого века и продолжаются сегодня.
Таким образом, научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые в отечественном литературоведении сопоставляются почвеннические воззрения Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргинаутверждается ведущая роль почвенничества в формировании философско-общественной и нравственно-этической концепции Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргинанаследие писателей XIX и XX веков рассматривается в едином контексте философской и литературной мыслипрозаик русского зарубежья признается преемником идей классика мировой литературы.
Предмет исследования — почвенничество в его историко-культурных вариантах, представленных в творчестве Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина.
Объектом исследования являются, прежде всего, следующие произведения Ф. М. Достоевского: «Игрок», «Преступление и наказание», «Бесы», «Братья Карамазовы», «Дневник писателя», а также — М. А. Осоргина: «Свидетель истории», «Книга о концах», «Времена», «Письма о незначительном», «В тихом местечке Франции», «Происшествия зеленого мира», «Игрок», «Сивцев Вражек» и другие художественные и публицистические тексты обоих авторов, в которых в той или иной степени отразились идеи почвенничества.
Выбор методов изучения почвеннических воззрений Достоевского и Осоргина определяется их спецификой и теми целями, которые мы перед собою поставили. Поэтому основными для диссертационного исследования являются биографический, сравнительно-исторический методы, которые мы используем в рамках системного и комплексного подходов к изучению литературы. Они позволяют установить степень и характер преемственности между Ф. М. Достоевским и М. А. Осоргиным, проследить трансформацию концепта «почва» и его элементов в конкретных произведениях и в целом в творчестве данных представителей русского почвенничества.
Художественные тексты писателей интерпретируются на основе структурного, мотивного, интертекстуального анализа и культурно-исторического комментария.
Цель нашего исследования заключается в определении степени преемственности между почвенническими воззрениями Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина и в обосновании гипотезы о том, что общественно-философские и нравственно-этические взгляды классика XIX века, выразившиеся в его почвеннической концепции, нашли отражение в творчестве писателя русского зарубежья.
Соответственно в диссертации решаются следующие задачи:
1. Прокомментировать отзывы М. А. Осоргина о творчестве и философских воззрениях Ф. М. Достоевского, подтверждающие фактическую преемственность между писателями.
2. Раскрыть особенности многогранного концепта «земля», который стал определяющим в картинах мира, воспроизводимых у Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина.
3. Сопоставить в контексте почвенничества такие произведения писателей, как публицистический очерк «Земля и дети», роман «Игрок» Ф. М. Достоевского и рассказы «Земля», «Игрок» М. А. Осоргина.
4. Охарактеризовать варианты концепта «народ», разработанные писателями.
5. Проследить трансформацию религиозных воззрений Достоевского и Осоргина в русле почвеннического направления.
6. Доказать, что созданные писателями образы просветленных людей — старца Зосимы и денщика Григория — являются ключевыми для выражения православных идей Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина.
На защиту выдвигаются следующие научные положения:
1. Преемником почвеннических идей Ф. М. Достоевского в начале XX века выступил писатель-эмигрант М. А. Осоргин. Сопоставление художественных и философских воззрений прозаика русского зарубежья и классика XIX века способствует созданию целостного представления о русском почвенничестве.
2. Идейным ядром направления стал концепт «почва», вобравший в себя такие основополагающие понятия, как земля, народ, религия.
3. В произведениях почвенников образ земли — центральный концепт, который вошел в национальную картину мира. Ключевыми произведениями для понимания данного концепта являются публицистический очерк «Земля и дети» Ф. М. Достоевского и мемуарный рассказ «Земля» М. А. Осоргина.
4. Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин представили типологически сходный, амбивалентный, образ русского народа, показали противоречия и крайности национального характера. Так, Достоевский в романе «Игрок» и Осоргин в одноименном рассказе создали один и тот же тип «заграничного русского», оторвавшегося от родной почвы. В безумно-болезненной страсти игрока писатели увидели одно из крайних проявлений национального характера.
5. Идеальная сторона русского национального характера обеспечена укорененностью в почве, что является, в понимании Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина, прикосновением к подлинному смыслу православия и православной святости, бережно сохраняемым в русском человеке. Оба писателя разводили такие понятия, как официальное и народное православие. К последователям народного православия в их произведениях относятся просветленные герои: Зосима из «Братьев Карамазовых» и Григорий из «Сивцева Вражка».
В качестве источников цитации фактического (исторического) материала в работе использованы письма и воспоминания современников о Ф. М. Достоевском и М. А. Осоргине, а также протокол допроса писателя XX века, проведенного в Государственном политическом управлении.
Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее материалов для преподавания дисциплин «История русской литературы XIX века», «История литературы русского зарубежья» и дополняющих их спецкурсовони могут быть полезны для вузовских курсов философии, истории философии, культурологи и истории культуры, спецкурсов по истории русской философии и проблемам культуры, цивилизации, религии.
Теоретическая ценность исследования состоит в установлении сходства творческих индивидуальностей Ф. М. Достоевского и.
М.А.Осоргина: в зеркале почвенничества ярко отразились важнейшие особенности их мировоззрения и поэтики.
Структура и объем диссертации
Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы, включающего 209 наименований. Общий объем диссертации — 200 страниц.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Сопоставление творчества Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина со всей очевидностью подтверждает связь классического почвенничества с почвенничеством русского зарубежья. Сама судьба писателя и публициста-эмигранта соответствует духу этого направления. Для М. А. Осоргина «путешествие» на философском пароходе в сентябре 1922 года стало уже второй по счету эмиграцией — последней и пожизненной. Однако еще на протяжении пятнадцати лет, вплоть до 1937 года, он ежегодно возобновлял свой советский паспорт и надеялся когда-нибудь вернуться в Россию. На экземпляре книги «Свидетель истории», подаренной в 1932 году молодому литератору Ивану Бодыреву, он написал: «и все-таки нужно ехать в Россию"434. В своем мировоззрении, следовательно, и в своих книгах автор «Сивцева Вражка» выступает преемником идей, озвученных в середине XIX века русскими почвенниками.
Особенно четко эта преемственность прослеживается при анализе конкретных произведений М. А. Осоргина и Ф. М. Достоевского. В своих романах и рассказах Осоргин неоднократно обращается к Достоевскому, хотя оценка дореволюционного классика писателем XX века неоднозначна.
Автор романа «Времена» отмечает, что в юности вместе со своими сверстниками он читал все тексты Достоевского без исключения с жадностью. С одной стороны, они вызывали у него чувство тревоги и неприятной, пугающей предопределенностис другой — желание поверить в то, что говорил Достоевский. Эти, по сути, взаимоисключающие ощущения Осоргин пронесет через все свое творчество. В одном случае он будет согласен с классиком, но уже на следующей странице будет яростно.
434 Николенко С. О России с любовью. — М.: Юность, № 5, 1990. — С. 77. спорить с ним. И этому, на наш взгляд, есть несколько объективных причин.
Во-первых, сам Достоевский диалектичен и противоречив, что подчеркивают и с чем соглашаются все без исключения исследователи творчества и мировоззрения писателя. Такого же мнения придерживались и его преемники — философы и публицисты русского зарубежья. Поддерживая одни идеи почвенничества, они отвергали другие. Тоже можно сказать и о неопочвенниках дня сегодняшнего.
Во-вторых, тексты Достоевского писатель XX века рассматривал не только как художественные произведения, но и как философские трактаты. Поэтому Осоргин никогда не ставил под сомнение писательский талант автора «Преступления и наказания», однако неоднократно обвинял его в неправильном понимании истории России. Но нет во всех этих обвинениях равнодушия — высказано много резкого, даже обиды.
На наш взгляд, этот протест возник именно потому, что Осоргину очень хотелось доверять Достоевскому: верить и в Христа, и в народ. Но все, что он пережил — изгнание из родной земли, не оставившее ни малейшей возможности достичь идеала, некогда озвученного почвенниками, сложные и трагические для страны события — заставило Осоргина переосмыслить ряд почвеннических положений.
Таким образом, если подростком будущий писатель русского зарубежья говорил о невозможности принять неприглядную, жестокую правду, рассказанную автором «Бедных людей», то спустя десятилетия, находясь в эмиграции, пережив тюрьму и изгнание, он уже не сомневался в том, что судьба России отмечена печатью страдания и терпения.
Заключительное обращение Осоргина к творчеству Ф. М. Достоевского произошло в одном из поздних произведений — «Происшествия зеленого мира», в котором не осталось ни тени обиды, только тоска по потерянной родине и боль за то, что произошло со страной и народом. «Мы любили по Пушкину и страдали по Достоевскому"435, — говорил Осоргин. И чем больше наполнялась жизнь писатели испытаниями, переживаниями и страданиями, тем больше в его произведениях, порою даже неосознанно, появлялись мотивы, образы, характерные для Достоевского.
Ключевым и объединяющим концептом в творчестве обоих писателей становится почва. В текстах Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина это понятие многогранно. Более того, в итоге оно является не только литературным образом, но и ядром мировоззрения писателей.
Согласно философским взглядам прозаиков почва — это национальное, абсолютно верное знание об устройстве души человека, общества и мира. Почвенники уверены, эта высшая правда бережно хранится и развивается в родной земле и может быть познана лишь теми представителями народа, которые крепко спаяны с родившей их матерью-землей. По убеждению Достоевского и Осоргина, катализатором возвращения человека к почве должна стать истинная вера, основанная на принципах добра, любви, сострадания и душевной красоты, которыми русский человек может поделиться с представителями других народов. Именно в этом видели почвенники предоставленную России возможность внести свой вклад в устройство идеального общества. Поэтому само понятие «почва» является комплексным, интегрируя в себе несколько элементов: земля, народ, религия.
Понимание почвы как матери-земли, взращивающей человека и забирающей его в свое лоно после смерти, для русской философии не ново. Эта идея зародилась еще в славянской мифологии и впервые нашла отражение в русском фольклоре. Кроме того, подчеркнем, что образ родной земли в дальнейшем активно использовался представителями самых разных общественных и литературных направлений. Но только в произведениях почвенников он стал ключевым концептом, вписавшись в национальную картину мира и выразившись в новых вариантах.
Говоря о земле как понятии биологическом, Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин отмечают, что все живое и, в первую очередь, человек испытывает естественную зависимость от ее жизненной энергии. Прирастая новым смыслом, земля мыслится писателями как действительная мать всего человечества: она становится не только плотью, но и душой мира. В творчестве почвенников этот образ также многомерен. Во-первых, в своих произведениях писатели раскрывают значение земли для каждого конкретного человека, во-вторых, — для того или иного государства и, в конце концов, выводят главные законы матери-земли для всего человечества.
Взаимоотношение человека с землей стало у Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина одной из главных тем. Необходимость, безмерная потребность русского человека в слиянии с родной землей рассматривалась писателями, в первую очередь, на собственном примере. И это неслучайно. И автор «Дневника писателя», и создатель «Сивцева Вражка» по разным причинам значительную часть жизни провели за границей. Поэтому образ родной земли представлен в их творчестве, по преимуществу в виде рассуждений-воспоминаний. Порой, это ностальгия, тоска и грусть по потерянному березовому раю. Свою принадлежность к России и Достоевский, и Осоргин осознавали в полной мере и особенно остро, именно находясь за границей. Доказательством может служить тот факт, что свои главные произведения о земле — очерк «Земля и дети», опубликованный в «Дневнике писателя за 1876 год», и мемуарный рассказ «Земля», написанный в 1926 году, — они создали, находясь в Европе. Ф. М. Достоевский проходил длительное лечение в Германии, Осоргин уже не первый год жил во Франции. Вдали от России острее чувствовалось то, чем являлась родная земля для каждого из писателей.
Они были уверены в том, что человек должен, в конце концов, рано или поздно вернуться к своим истокам, прикоснуться к таинствам родной земли. Ведь именно родная почва, считали художники, позволит русскому человеку раскрыть все его способности, она даст силы, чтобы пережить страдания. Наивысшей точкой этого преклонения перед землей у Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина стала христианская сакрализация образа земли.
Писателей также роднит убеждение, что человеку, оторванному от родной почвы, грозят вечные метания: от порока к добродетели. В своих литературных произведениях и философских размышлениях автор «Дневника писателя» и создатель «Сивцева Вражка» стремятся понять диалектику русской души. В соответствии с почвеннической и собственно православной традицией, идущей еще от древнерусской философии, писатели считали, что человек обладает цельностью. Но она внутренне противоречива. По представлению Достоевского и Осоргина, человек — это бесконечное соединение добра и зла. И если источником происхождения добра является Бог, то зло происходит от оторванности людей от родной земли. Предав ее, человек обречен испытывать чувство болезненной двойственности. А потому, констатируют представители почвенничества, возвращение человека, да и государства к родной земле происходит в переломные периоды.
Писатели сходились во мнении, что современная им Россия как раз переживает одно из самых непростых испытаний, тяжелое время. Причина происходящего, по мнению Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина, кроется в политических преобразованиях, которые принес в Российское государство неосоциализм.
Так, автор «Дневника писателя» неоднократно подчеркивал, что политический социализм в том варианте, в котором он начал развиваться в Европе, а затем проникать в Россию, принял совершенно извращенные формы. Представители ставшего популярным политического направления взяли у христианства идею гармонического общежития, устроенного на началах братского единения, но решили достигнуть ее слишком легким путем. Для них нравственное совершенствование общества стало второстепенным. Развитие страны младосоциалисты понимали, прежде всего, как реформирование экономики страны. М. А. Осоргин был свидетелем всего того, о чем говорил его предшественник: революция, свержение царской власти привели к разрухе, голоду и гражданской войне. А потому писатель XX века, также как и Ф. М. Достоевский, выступал в своих произведениях с резкой критикой произошедших в стране перемен.
Разрешить сложившуюся ситуацию, по убеждению почвенников, может только сам народ. Роль государства в духовном возрождении России, считали писатели, мизерная: никакому гражданскому закону не под силу сформировать закон нравственный. Как следствие, едва ли не самое большое несчастье России Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин видели в том, что ею всегда управляли, хотя лучше всего она управлялась бы сама, жила бы по своим естественным законам, в том числе и законам православия. А потому учиться доброте и состраданию они всегда советовали у простого народа, который к почве бесспорно ближе, чем та часть европеизированной интеллигенции, которая именовала себя прогрессивной.
На вопрос: почему именно земля способна укрепить в душе человека нравственный стержень, писатели отвечали, что в ней изначально заложены неисчерпаемые силы. И чтобы не случилось, земля не обижается на своих детей — людей и продолжает родить. Поэтому писатели отмечают: пройдут революции, войны, все потрясения, но родная страна сохранит свое лицо, кто бы ни пришел к власти.
Однако вера в Россию у Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина не была слепой, а потому была деятельной. Она позволяла не только возносить достоинства родины, но и подмечать ее недостатки и постоянно размышлять о том, как с ними справиться, причем с наименьшими потрясениями для России и русского народа.
Главным недостатком, характерным для современного общества, писатели считали желание определенной части интеллигенции подчинить жизнь страны гонке за Европой в культурной и научно-технической сфере. Конечно, Достоевский и Осоргин понимали, что развивать науку необходимо, однако неоднократно подчеркивали, что первостепенной как для человека, так для государства должна оставаться родная земля с ее непреложными истинами, такими как человечность, справедливость, любовь к ближнему. При этом, разрабатывая проблему национального и народного отношения К' своей земле, писатели выводили ее на общечеловеческий уровень.
Они неоднократно подчеркивали, что правила матери-земли истинны для всех народов и стран. Ведь независимо от места проживания и вероисповедания люди одинаково переживают горечь утраты и счастье возвращения на родину. Однако Достоевский и Осоргин не без сожаления констатировали, что, справившись с проблемой вместе, народы вновь обособляются, каждый становится сам за себя. Европа легко забывает о помощи своей православной соседки. И Россия вновь становиться для нее страной необразованной, темной и дикой. Именно так Европа предпочитала трактовать загадку русской души.
Причину сложившейся ситуации Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин видели в том, что другие страны не понимают всего того, что православный человек называет своими достоинствами. По убеждению писателей, государства-соседи, которых русский народ неоднократно поддерживал бескорыстно, не верят в искренность чувств Руси. Более того, они открыто обвиняют Россию в стремлении к мировому господству. А потому неудивительно, что сострадание и чуткость к чужой беде воспринималась Европой как природная глупость. Однако Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин подчеркивали, что любовь к другим странам, желание помочь им для русского православного народа многократно сильнее чувства обиды.
Образ русского народа — носителя русской идеи, хранителя национальной самобытности и веры является центральным для многих художественных и публицистических произведений Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина. То есть, родная почва — это еще и народ. Понимание данного концепта у почвенников широкое: в представлении автора «Дневника писателя» и создателя «Сивцева Вражка» — это люди крепко спаянные с землей. Причем Достоевский и Осоргин, в отличие от славянофилов, относят к народу не только крестьянство, но и представителей всех слоев общества, в том числе и обращенную к национальной почве интеллигенцию.
Что касается европеизированной части русской интеллигенции, здесь писатели также единодушны: оторвавшись от своих корней, человек перестает быть гражданином страны и сыном родной земли. Подобная ситуация раскола нации, по убеждению представителей почвеннического направления, губительна для России в целом.
Они призывали учиться у народа истинно русской вере, которая носила почти естественный, стихийный характер, и подчеркивали, что в народе преобладает религиозное чувство и религиозная интуиция. По их мнению, вера всегда была, есть и будет в сердцах и умах русского народа. В этом смысле он духовно просвещен, хотя и нуждается в образовании, необходимость которого почвенники не отвергали, как не отрицали и науку. Однако наука и ее плоды могут лишь помочь человеку жить, но самой цели жизни не составляют, не являются ее сутью. Главнее — «наука» православная.
Познать ее, отмечали Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин, можно лишь иррациональным путем. Причем писатели подчеркивали, что постижение мирового устройства и души каждого человека при помощи религиозного чувства, религиозной интуиции характерная особенность именно русских людей, в отличие от европейцев, познавательная деятельность которых основывается на постижении истины разумом. Как итог, русского человека интересует, прежде всего, божественный смысл мира, европейца — его устройство.
Таким образом, отвергая рациональный способ обретения истины, прозаики сходились во мнении, что вера не может быть навязана, принята. Она должна стать откровением. А это возможно в силу того, что в русском человеке изначально заложены: стремление творить добро, созидать, умение сострадать. В связи с этим Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин считали весьма важным, даже необходимым — посмотреть на народ не только с теоретической, но и с практической точки зрения.
Поэтому Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин выступали за всеобщее образование. Стать инициатором этого процесса, согласно концепции почвенничества, должна была интеллигенция. Говоря об обязательном обучении, писатели разграничивали такие понятия как просвещение и собственно образование. Так, формирование души и духа должно было происходить посредствам народного воспитания — через родную культуру, языкприобретение прикладных знаний — задача образовательных учреждений.
Писатели сходились во мнении, что обучение необходимо: и не только мужчинам, но и женщинам. Этой проблеме Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин отводят значительное место в своих публицистических и художественных произведениях. Объясняя: почему именно женское обучение столь важно для страны, они отмечали, что именно русская женщина является в полной мере хранителем национальной самобытной культуры и православной веры. Таким образом, в мировоззрении писателей XIX и XX веков обнаруживается сходная христианская сакрализация не только образа земли, но и генетически, и типологически сходная с ней идеализация русской женщины из народа.
Поэтому самые заветные идеи, касающиеся всепрощения, сострадания и вселенской любви к человеку, Достоевский и Осоргин говорят устами своих героинь. Так, Наташа Колымова, покинув родину, называет себя иголочкой, отколовшейся от ели-России, Таня, пережившая революцию в Москве в доме на Сивцевом Вражке, понимает, что главное не власть, которую делят большевики, а законы земли. Родион Раскольников, жаждущий покаяния и раскаянья, признается в преступлении Сонечке Мармеладовой, и именно она советует грешникупоклониться родной земле и попросить у нее и людей прощения.
Более того, Достоевский и Осоргин неоднократно акцентируют внимание читателя на том, что сама Россия, многострадальная и терпеливая может «мыслится только в женском роде"436. Значит, и счастье Руси возможно лишь в том случае, если все ее дети будут счастливы. А это, в свою очередь, уверены писатели, будет достигнуто лишь в том случае, если страна вернется к своим истокам, к вере и любви к ближнему и дальнему, ко всему живому, к каждой божьей твари.
Русскому человеку, чья душа «широка», сделать это непросто. Его душа — две крайности, которые пребывают в бесконечной жестокой борьбе. С одной стороны — добро и любовь, противостоят им — равнодушие к чужой боли и жестокость. Противоборство это для человека болезненно, такое внутреннее метание, уверены Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин, может прекратить лишь совесть. Разбираясь в причинах возникновения русской диалектичности, писатели приходят к схожему выводу: двойственность характера человека обусловлена не социальной средой, а самой природой русской души, так похожей своим размахом на необъятную Россию.
Сходятся писатели и в том, что русский народ они не осуждают, отмечая, что он безобразен в своих дурных поступках в той же мере, насколько прекрасен в своих благородных чувствах.
Такими просветленными людьми у автора «Дневника писателя» и создателя «Сивцева Вражка» становятся старцы. Символами вековечного русского сострадания, терпимости и глубокой веры, у Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина являются: Зосима — герой «Братьев Карамазовых» и Григорий — персонаж «Сивцева Вражка». Их правда православная, народная — любить всех и каждого, видеть за человеком человечество, и помогая всему миру, поддерживать отдельно взятую личность. Религия Зосимы и Григория не официальная, не принятая, а выращенная и понятая. Более того, старцы Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина признают, что вера — понятие индивидуальное, каждый приходит к Богу по-своему и соответствует идеалам православия в той мере, в которой может. Главным им видится само стремление людей к извечному идеалу положительно прекрасного человека.
Другая крайность русской души — греховна. Согласно почвеннической трактовке греха, причина, которая может привести человека к нему — внутренняя неустроенность, душевная и духовная нестабильность. Рассуждая на эту тему, Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин отрицают, так называемую, теорию среды. Писатели уверены, что никакое преступление не может объясняться или, тем более, быть оправданным влиянием на личность общества, его социальным и политическим устройством. Они утверждали: человеку, созданному по образу и подобию.
Божию, дана возможность неограниченного самосовершенствования, раскрытия и очищения в себе этого образа и подобия. А потому человек изначально понимается писателями как личность, наделенная свободой выбора. Рассматривая данное утверждение в контексте почвеннического учения о двойственности русского характера, Достоевский и Осоргин говорят о двух формах свободы: аморальной, направленной на достижение собственных целей независимо от морально-нравственных законов, и подлинной, основывающейся на стремлении к достижению православных идеалов.
В итоге, писатели подчеркивали, что свобода личности — это, прежде всего, свобода решения, принятого с полным пониманием ответственности перед собой и другими людьми. Таким образом, Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин отрицали счастье одного человека, если оно может быть в ущерб благополучию других людей. Поэтому писатели не принимали свободу, которую пропагандировали младосоциалисты. Достоевский и Осоргин крайне негативно относились к призывам революционеров захватить власть силой. Возрождение и даже перерождение страны, по убеждению представителей направления, должно было произойти в душах людей путем возвращения к матери-земле, к ее вековечным простым истинам, то есть изнутри, а не из вне посредствам террора, войн и заговоров.
Причину популярности идей неосоциалистов в России, писатели видели в неверной, на европейский манер, трактовке концепции свободы, которую революционеры понимали, в первую очередь, как право гражданина на что-либо. Достоевский и Осоргин, считали их опаснее, чем самых закоренелых преступников: поскольку они не только сами совершали беззаконие, но и провоцировали на это других людей.
Однако Достоевский и Осоргин не осуждают, а даже, наоборот, жалеют тех участников революции, которые шли под пули в надежде осчастливить свой народ. Таких людей, уверены писатели, было немало.
Среди них, поверивших в возможность достижения всеобщего счастья путем революции, были в свое время сами Достоевский и Осоргин. А потому они хорошо понимали разочарование русских людей, осознавших, что были обмануты в самом дорогом — в желании помочь своей стране.
Умение разглядеть в образе России, в русской почве, даже в этих разочаровавшихся революционерах великий народ роднит Осоргина, в первую очередь, с Достоевским. Формулы мировоззрения русского народа, которые создали писатели, в целом совпадают и включают в себя обязательный атрибут — родную землю. Она играет роль безусловного критерия в оценке персонажейв том числе в оценке героев, относящихся к типу игрока, заграничного русского, который представлен в романе «Игрок» Ф. М. Достоевского и рассказе «Игрок» М. А. Осоргина.
В этих произведениях писатели раскрыли особенности и противоречия национального характера: нравственный «безудерж» и инстинкт веры. Авторы представляют образ игрока-философа, человека увлеченного болезненной страстью, поддавшегося искушению. Идейно-тематические и структурно-стилистические параллели, которые обнаруживаются при анализе «Игроков», позволяют заключить, что роман и рассказ представляют собой историко-культурные варианты повествования о людях, потерявших связь с матерью-землей и русской почвой.
Герои Достоевского и Осоргина создали некое подобие философии жизни, которой они придерживаются. Основу ее составляет желание поиграть с судьбой, обмануть фортуну, доказать, что человек не просто часть огромного мира, но и порою его победитель. Способы достижения аморальной цели у игроков также схожи: это обман, предательство близких людей, воровство. Своих персонажей авторы отправляют за границу: в итоге они становятся не только духовными эмигрантами, но и фактическими. В отличие от других русских и зарубежных писателей, создавших произведения, посвященных азартной страсти, Ф. М. Достоевский и М. А. Осоргин, находят причину появления этого болезненного чувства в особенности национального характера. Писатели убеждены, человек буквально стремится к безобразию и греху в том случае, если он теряет связь с почвой и, как следствие, пренебрегает православными законами.
В религиозном отношении позиции Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина, на первый взгляд, не столь близки, по сравнению с другими проявлениями их почвеннического мировоззрения. Автора «Преступления и наказания» литературоведы относят к проповедникам народного православия, создателя «Сивцева Вражка» осоргиноведы традиционно считают масоном, причем принимают масонство писателя за религию. Подобные рассуждения приводят ученых к выводу, что Осоргин был не согласен с идеями православия и, более того, отрицал их.
На наш взгляд, такое утверждение неверно. Во-первых, писатель XX века неоднократно подчеркивал, что для него масонство — это искусство, объединение людей с целью самосовершенствования и самореализации. Во-вторых, это подтверждает и Конституция Великой Ложи Россииосновополагающий документ данного собрания. Главным постулатом Конституции стали слова о том, что стремления членов Ложи далеки от религиозных, ведь это не культ и не секта.
Поэтому сопоставление религиозных воззрений Достоевского и Осоргина мы считаем возможным, несмотря на разную степень их соотнесенности с православием. Сам Ф. М. Достоевский не раз подчеркивал собственную неортодоксальность, склоняясь больше, как справедливо полагает А. П. Власкин, к народному, не официальному православию. Еще более значительны изменения, которые претерпело ортодоксальное православие в произведениях М. А. Осоргина. Большую роль в формировании религиозных воззрений писателя XX века, и, в первую очередь, неприятия официального православия сыграло воспитание и образование, полученное им детстве и юности. И не в семье (мать Осоргина была глубоко верующей женщиной), а в пермской гимназии, в которой изучение Закона Божьего было поставлено, судя по мемуарным произведениям писателя, довольно бездарно.
Подчеркнем, что мы не говорим о полном отказе Осоргина от православия, а вслед за Ф. М. Достоевским разделяем главную для представителей почвенничества религию на две составляющие: официальную и народную. Это, как мы считаем, помогает понять и сущность веры писателя XX века как писателя-неопочвенника и преемника идей Достоевского, без сомнения исповедующего православие, которое при этом вбирает в себя некоторые символы славянского язычества. Высшая истина, по мнению Осоргина, заключена в матери-земле в целом и в каждой ее живой части: от пчелы до человека.
Однако это все же не язычество в прямом его значении, подразумевающее обожествление окружающей природы — предметов и животных, веру в духов. Мифологическое слияние с природой в этом случае дополняется многобожием. Писатель же XX века хотя и признавал абсолютную истину и мудрость за природой и матерью-землей, исходил из идеи монотеизма.
Одушевление образа земли частично в духе славянского язычества мы находим и у Достоевского. Для писателя земля не только плоть, но и душа мира, она хранит в себе все самое сокровенное и сакральное — истину Христову, которую веками лелеял русский народ. Более того, автор «Дневника писателя», так же как и потом Осоргин, был уверен, что истинная и полная свобода человека возможна только в том случае, если он пребывает в мире и согласии не только с собой и другими людьми, но и с природой.
Конечно, любование окружающим живым миром у Достоевского не достигает таких масштабов, в каких оно представлено в произведениях Осоргина. Для нас концептуален тот факт, что уже в учении классика почвенничества пусть не столь отчетливо, как это позже проявится у неопочвенника, выражена мысль о природе и Боге, наделенных высшей мудростью, пониманием того, что все живущие на земле равны меж собой и одинаково дороги матери-земле.
Схожи Достоевский и Осоргин в уверенности, что возрождение и становление православной веры должно произойти, прежде всего, в простом народе, поскольку именно он ближе к родной почве, в недрах которой и хранится божья правда. Именно эти общечеловеческие непреложные истины, по убеждению Ф. М. Достоевского и М. А. Осоргина, должны были стать основой для единения всех слоев российского общества: интеллигенции и простых мужиков, белых и красных гражданских воинов и т. д. Отсутствие же морально-нравственного объединяющего начала может повергнуть Россию в хаос и братоубийственную войну: создатель «Дневника писателя» предупреждал об этом, автор «Сивцева Вражка» стал свидетелем этих событий. В своих произведениях Осоргин сталкивает: честных людей и подлых, верящих в свою страну и желающих нажиться на ее горе, верящих в вековечные сакральные идеалы и подписавших договор с совестью. Человеческий порок он, как и Достоевский, никогда не объясняет особенностями социальной среды. Если ты не животное, то можешь остаться человеком, уверен писатель XX века.
Такими героями в «Братьях Карамазовых» и «Сивцевом Вражке», как мы уже подчеркивали, были просветленные люди — старец Зосима и денщик Григорий. Эти персонажи стали выразителями самых заветных православных убеждений писателей. Они не были главными героями произведений, однако именно их Достоевский и Осоргин наделяют правом давать верную оценку другим персонажам. Причем она выражается не столько в словах денщика и старца, сколько в их поступках — добрых, искренних, благородных, на которые способны немногие люди.
Зосима и Григорий не отшельники в узком понимании этого слова: они не оградились от людей, желая в одиночестве постичь истину, высшая правда им уже известна — она в любви к людям. Герои почвенников ушли в святые места от всего суетного и наносного: гордости, стремления к наживе, зависти.
В отличие от Зосимы, Григорий не старец в православном понимании. Он — «простой мужик», который пережил глубокое разочарование и отправился на поиски высшей правды. К Зосиме народ также шел за правдой — простой, понятной всем. Достоевский подчеркивает, что эту истину знает не только Зосима. По глубокому убеждению писателя, она сохраняется в «смиренной» душе русского человека, измученного «трудом» и «горем». Но не все живут по ее законам, поэтому люди страдают. Однако праведные герои не осуждают грешников. Как представители народного православия, они не упрекают, не наставляют, не окружают человека многочисленными запретамиони верят в него.
Не все понимают и принимают Зосиму и Григория, многим они кажутся злыми и неискренними. Однако авторы произведений отмечают, что каждый видит в старце и денщике лишь свои собственные недостатки. В свою очередь, просветленные люди православную веру никому не навязывают, они уверены, что к каждому человеку Бог придет сам: главное — не терять данную от рождения связь с родной почвой.
Вполне закономерным в этом свете становится призыв почвенников объединиться вокруг Христа, чтобы избежать ненависти и жестокости. Достоевский, как и все без исключения представители почвенничества, был уверен, что взаимоотношения между славянскими народами будут выстроены по традиционной схеме создания большой и дружной семьи, в которой роль заботливой матери отводилась России. Русский народ, в свою очередь, должен был стать центром нравственного и божественного притяжения, как самый многострадальный. Ведь именно русскому народу, по убеждению Достоевского, была присуща безграничная широта восприятия самых разнообразных идей и мненийотсюда умение глубоко сочувствовать и сострадать другим народам — славянским, европейским, всему человечеству.
Такое всеединение народов Осоргин понимал иначе, чем Достоевский. В этом смысле он не традиционный почвенник. Хотя автор «Сивцева Вражка» был солидарен с Достоевским в том, что человечество должно объединиться в любви к ближнему, сострадании, терпимости к вере и мнению других, но необязательно под знаменем православия. Однако заметим, что Осоргин был согласен с учением основоположника почвеннического направления в том, что русский народ, как никакой другой, способен вернуться в лоно матери-земли. Особая духовность России, по мнению Осоргина, обусловлена ее многострадальностью, терпением, сострадательностью. В этом убеждении он — прямой преемник Достоевского.
В основном религиозные воззрения Достоевского и Осоргина различаются на христологическом основании. То, что было безусловным и абсолютным для Достоевского, не столь принципиально для автора «Сивцева Вражка». Осоргин продолжает верить не только в Христа, но и в мать-землю и природу, но эта языческая струя не только не уводит писателя-эмигранта из лона почвенничества, а, напротив, еще больше закрепляет его в нем.
В итоге данные различия не противоречат гипотезе о том, что М. А. Осоргин является преемником почвеннических воззрений Ф. М. Достоевского. На наш взгляд, подобные расхождения в понимании писателями православия позволяют судить лишь о том, что почвенничество, как течение литературной и философской мысли, появившись в середине XIX века, подверглось изменениям в начале XX-го.
Таким образом, история и типология русского почвенничества с современной точки зрения не может быть представлена не только без Ф. М. Достоевского, но и без и М. А. Осоргина тоже.
