Абазины, как и все народы мира, создали и сохранили богатый и самобытный фольклор. В мифологической и обрядовой поэзии, в героическом нарт-ском эпосе, в разнообразных песнях, сказаниях и сказках, преданиях и легендах, пословицах, поговорках, приметах и загадках, устных рассказах, притчах и анекдотах народ отразил своеобразие собственного исторического бытия, особенности художественного восприятия мира, характер образного мышления. При отсутствии национальной письменной литературы (абазины получили письменность в 1932 году) фольклор оставался едва ли не единственной сферой, в которой народные массы могли явить миру свой художественный талант, сохранить богатство языка, запечатлеть моральные взгляды, этические нормы. В фольклоре народ выразил свое отношение к явлениям общественной жизни, понимание гуманизма и патриотизма, героизма и героики, закрепил свой нравственный идеал, воспел героев-заступников, бичевал предательство, высмеивал общественные и бытовые пороки. Устное народное творчество, таким образом, становилось не только художественным феноменом, но и выразителем идеологии и философии народа.
Устное народное творчество — не только вид искусства, но и вместилище разнообразных народных знаний, показатель уровня и состояния культуры на разных этапах социально-экономического развития обществав нем выпукло отразились творческие силы народа, его мечты и надежды, его исторический оптимизм.
Фольклор абазин отличается жанровым и тематическим богатствомон национально своеобразен и художественно самобытен. Подавляющее большинство записей и публикаций абазинского фольклора относится к прозеэпические сказания, сказки, предания, легенды, устные рассказы и т. д.
Абазины подразделяют народную прозу на три вида повествования: лок (сказка), таурых или турых (история), хабар (весть, новость).
В народном сознании хабар — это рассказ, содержание которого достоверно. Под термином хабар объединяются повествования самого различного содержания: сказания о нартах, исторические предания, рассказы о выдающихся людях и событиях, о примечательных происшествиях, о происхождении фамилий и названий местности, народных песен и т. д.
Сказка же — ложь, вымысел. В обиходе лок стало синонимом неправды, небылицы, вымысла. Весьма близок к лок и таурых — повествование, насыщенное элементами чудесного, фантастического. Ныне таурых — синоним слова «лок». Сказители чаще всего пользуются им, а лок все больше и больше закрепляется за сказками о животных и небылицами.
Собранный и опубликованный материал устного народного творчества абазин убедительно доказывает, что фольклор этого народа по своему идейно художественному уровню и эстетическому совершенству ничем не уступает устно-поэтическому наследию других народов мираоб этом говорят и впервые приводимые в работе типологические параллели абазинской словесности с культурой Востока, древних Эллады и Рима, Византии и России.
Возникшая в начале XX века абазинская письменная литература за короткий исторический срок достигла идейно-эстетического уровня старописьменных литератур, творчески синтезировав в лучших произведениях поэзии, прозы и драматургии богатейший национальный художественный опыт и достижения зрелых эстетических систем. Широко привлекая национальные художественные традиции и диалектически развивая их, творчески адаптируя опыт русской классической и мировой литературы, новописьменная абазинская литература освоила все известные жанровые формы поэзии и прозы и сформировалась в эстетическую систему, способную воспроизвести в полноте социально-психологического содержания многовековой исторический путь народа, его бытие в разные эпохи, исследовать характер и судьбу человека в его сложных связях с действительностью. Зрелые произведения абазинских поэтов, прозаиков и драматургов психологически достоверно раскрывают многообразие внутреннего мира человека, осваивают его духовные горизонты, глубоко и всесторонне изображают общественные конфликты.
Тем не менее, многожанровое, эстетически самобытное фольклорное наследие абазин и их художественно зрелая письменная литература остаются мало известными в научных и широких читательских кругах, недостаточно введены в науку, не стали неотъемлемой частью духовного мира современника. Между тем фольклор и литература абазин достойны самого пристального внимания, ибо они — неповторимо самобытная часть мировой художественной и философской культуры и заслуживают того, чтобы в полном объеме войти в духовный и интеллектуальный мир человечества.
Предлагаемая работа — попытка содействовать введению абазинской национальной устной и письменной словесности, как части духовной культуры человечества, в научный обиход. Сказанным и обосновывается актуальность темы исследования.
Научная новизна работы состоит, по убеждению автора, в следующем. История и культура абазин сравнительно давно стали объектом науки. Однако абазиноведение и сегодня испытывает ощутимый дефицит в концептуальных теоретических исследованиях, объективно разрабатывающих основные проблемы устной и письменной словесности абазин (недостаточно исследованы, например, вопросы жанрообразования, художественного конфликта, психологического анализа, романного мышления, взаимовлияния и взаимодействия фольклора и литературы, эволюции типов художественного мышления и т. д.). Автор предлагаемой работы впервые в отечественной филологической науке предпринял попытку решить одну из крупных научных проблем — системно и разноаспектно изучить жанры, темы, идеи, образы, поэтику абазинского фольклоравыявить и научно обосновать конкретные формы фольклорно-литературных взаимосвязей в их эволюции на разных этапах развития письменной словесностиобъективно проанализировать пути обретения художественной литературой собственного творческого метода. Это и обосновывает научную новизну предпринятого труда.
Объект исследования — как все жанры фольклора — от народного героического эпоса до паремиологической поэзии, так и произведения абазинских поэтов, прозаиков, драматургов, созданные за годы существования письменной художественной литературы.
Методологическую и теоретическую основу исследования составили достижения современной филологической науки, реализовавшихся в трудах широко известных историков, этнографов, фольклористов и литературоведов (см. Библиографию).
Метод исследования — конкретно-исторический. Особое внимание в работе уделяется неисследованным или мало исследованным проблемам абазинского фольклора в темах и образах, типологическим схождениям с устными и письменными памятниками близких и дальних народов, вопросам взаимодействия различных жанров устного народного творчества, эволюции художественного мышления, поэтике эпоса, сказки, песни, несказочной прозы, пословиц, поговорок и загадок, конкретным типам и формам фольклоризма на разных этапах развития литературы, в частности, в «литературно-неопределившейся и в литературно-определившейся система»? [59:13].
Цели исследования. Основной целью исследования является определение жанровой системы абазинского фольклора, выявление на конкретном материале, а не в общем плане, особенностей поэтики каждого жанра в их эволюции, проследить пути возникновения письменной литературы, ее восхождение к высокому художественному качествуустановить характер и формы влияния фольклорных традиций на развитие письменного художественного слова.
Задачи исследования. Поставленные цели потребовали решения следующих задач:
— выявить идейно-тематические и стилистико-поэтические особенности каждого жанра фольклора (принципы построения сюжета, композицииопределение своеобразия жанрового состава абазинского фольклорараскрытия характера, использования изобразительных и выразительных средств и т. д.);
— установить закономерности эволюции художественного сознания народа на протяжении длительного исторического времени;
— исследовать пути возникновения письменной литературы и роль фольклорных традиций в этом процессе;
— раскрыть сложную динамику фольклорно-литературных взаимосвязей на разных этапах развития письменной литературы;
— научно обосновать закономерность смены фольклорного типа мышления литературно-реалистическим.
Научно-теоретическая значимость работы заключается в том, что привлеченные к анализу материалы и полученные результаты подготовят условия для сознания теоретических работ, обобщающих опыт становления и эволюции новописьменных литератур, а также выявляющих динамику фольклор-но-литературных взаимосвязей на различных этапах развития письменной словесности и научно устанавливающих смену типов художественного мышления. Таким образом, выводы и заключения автора могут иметь и общеметодологическое значение.
Практическая значимость работы. Выполненное исследование поможет в создании объективной истории абазинской устной и письменной словесностионо может быть использовано в общих курсах «Устное народное творчество», «История и теория новописьменных литератур», при чтении лекций по фольклору и литературе абазин, в написании школьных и вузовских учебных пособий, в дипломных и диссертационных работах, в проведении спецсеминаров и спецкурсов.
На защиту выносятся следующие положения:
1 .Исследование путей и форм взаимодействия и взаимовлияния фольклора и новописьменной литературы — актуальная проблема филологической науки. Ее научное решение требует учета и объективного изучения всего комплекса вопросов, выявляющих как общие закономерности развития словесного искусства, так и реализация особенного в художественной культуре этноса — устной и письменной.
2.Абазинский фольклор — самобытная и сложная жанровая система, важнейшая субстанция национальной культуры, имеющая определенное философское, нравственное, этическое и эстетическое единство.
3.Материал абазинского устно-поэтического творчества, с одной стороны, вносит коррективы в общую теорию специфики жанров фольклора, а с другой — показывает, как и в чем проявляется их национально-неповторимая самобытность в темах, идеях, образах, языке, изобразительных и выразительных средствах.
4.Жанры абазинского фольклора — героический народный эпос, сказка, песня, несказочная проза, паремиологическая поэзия — могут внести уточнение в определение границ «фольклорного историзма», в установлении его «уровней» в различных жанрах, в выяснении их познавательно-эстетических возможностей в реальной исторической определенности.
5.Типологические параллели и схождения, обнаруживающиеся в абазинском фольклоре и в устной и письменной словесности других — близких и дальних — народов, меняют, расширяя и обогащая, спектр межэтнических культурных контактов, существовавших с древнейших времен и неизбежно приводивших к адаптации в национально-образной стихии иноязычного художественно-эстетического опыта, что значительно «пересматривает» проблему источников литературы.
6.Реальная картина возникновения и эволюции абазинской письменной литературы в ряде случаев не согласуется с устоявшимися теоретическими схемами и умозрительными заключениями. Это обстоятельство настоятельно требует уточнение, дополнения и пересмотра ряда прежних теоретических положений.
7.Современная абазинская литература — зрелая, национально-самобытная эстетическая система, динамично развивающаяся по своим законамфольклор — лишь одна из традиций, активно и перманентно привлекаемая поэтами, прозаиками, драматургами для решения своих творческих замыслов.
Апробация материалов исследования. Основные положения данного исследования докладывались на Всесоюзных, Всероссийских, региональных научных конференцияхони опубликованы в ряде академических изданий, изложены в 6 монографиях и 8 учебных пособиях для средних учебных заведений Карачаево-Черкесской Республики и РФизложены в предисловиях и комментариях к изданным автором 5 книгам памятников абазинского фольклора, в статьях, предисловиях, послесловиях, тезисах, опубликованных в разных изданиях.
Автор настоящего исследования широко цитирует привлекаемые к анализу материалы по двум причинам. Во-первых, он убежденно придерживается того мнения, что выводы и заключения должны вытекать из анализируемого материала, а не заранее сформулированы. Во-вторых, абазинские фольклорные и литературные памятники сравнительно мало известны даже специалистам филологам. Учитывая это, автор пытается полнее представить материал, на котором делаются обобщения и заключения. Все фольклорные и литературные материалы цитируются в переводе автора исследования — для сохранения максимальной адекватности оригиналу. Слова, оставленные в абазинской транслитерации, объясняются в Словаре непереведенных словцифры в квадратных скобках означают: первая (через двоеточие) — страницу. номер источника в Библиографии, вторая.
Как показало проведенное исследование, значение и роль фольклора в духовной жизни народа непреходящи. Художественно-эстетические ценности устного народного творчества активно участвуют, обогащая, в литературе, те атре, музыке, хореографии — во всей духовной жизни народа. Фольклор оказал глубокое влияние на возникновение письменной худо жественной литературы, на особенности ее стиля, специфики образного отра жения действительности и создания характера-типа.Переход от фольклора к литературе обычно занимает исторически дли тельное время. «Письменность служит, хотя и не всегда, естественным перехо дом от словесности к литературеею иногда как бы оканчивается словесность и начинается литература» , — писал В.Г. Белинский[34:635]. Воздействие фолькло ра на литературу, равно как и взаимодействие этих видов искусства, неодина ково в различные периоды. При зарождении национальных литератур и первом периоде их развития идейно-эстетическое влияние фольклора, как правило, «открытое». В дальнейшем характер взаимоотношений устной словесности и письменной художественной культуры меняется и принимает неоднозначный и достаточно сложный характер. На первых этапах развития молодой литературы обнаруживается ее пря мая зависимость от фольклора на разных уровнях — жанрово-тематическом, идейно-эстетическом, нравственно-этическом. Это общая закономерность, дей ствующая во всех, без исключения, национальных литературах. В чем конкрет, но проявляется эта зависимость? Поясним на примере истории абазинской ли тературы.
Литература
начиналась с заимствования у фольклора сюжетов, поэтиче ского и повествовательного языка и т. д. Нередко фольклорные тексты, слегка обработанные стилистически, печатались как индивидуальные творения (например, «Мужчина», «Судьба Ахмеда», «Как женщины были несвободны», «Не увидела мужества сына», «Курносый князь» X. Жирова, «Мухаджир» П. Цекова и др.). Молодые авторы обрабатывали и печатали такие фольклорные произве дения, в которых были сильны социальные мотивы. При этом они, в меру сво его умения и господствовавших идеологических установок, пытались углубить мотивы классового антагонизма, придать им по возможности современное зву чание, тем самым приспособить к нуждам текущего дня и основной задаче на рождающейся литературы — утверждению социалистической нови и разоблаче нию, развенчанию общественного строя, основанного, по их мнению, на экс плуатации трудового люда. Фольклор оказал сильное воздействие и на становление жанров молодой литературы. Поскольку в устном народном творчестве мощное развитие полу чили эпические жанры, они и оказались самыми действенными стимуляторами формирования литературной жанровой системы. В этом отношении весьма по казательны поэмы Т. З. Табулова «Сосруко и Сотраш», «Сосруко и Сосранпа», «Сосруко и шесть мужчин», написанные на сюжеты нартских сказаний, «Ктым, Ктыщ, Какана», «Дадыра и сто семейств», созданные по мотивам сказочного эпоса. В этих и им подобных произведениях влияние традиций фольклорной эпики сказывается в самом выборе и обрисовке образов, в которой преобла дающей эстетической нормой становится описание их героических подвигов в ущерб раскрытию внутреннего мира, заимствование поэтики устного народно го творчества (антитеза, эпитеты, сравнения, гиперболичность образов, мета форичность языка, синтаксис фразы, интонация предложения и т. д.).По канонам эстетики фольклора построены почти и все стихотворения, поэмы, рассказы, появлявшиеся в печати почти до 50-х годов XX века, незави симо от того, какую проблематику они разрабатывали и на каком материале ;
историческом или современном — созданы, какая лексика использована ;
фольклорная или современная «литературная», даже газетно-публицистическая.Исключения из этого правила исключительно редкие и объясняются лич ной талантливостью автора, который сумел организовать более творческую встречу фольклорных и литературных традиций и на этой почве перейти к реа листической типизации действительности. Во всех остальных случаях резкий разрыв с традицией не дал творческих результатов (эстетически мало дееспо собные поэмы М. Малхозова «Рождение счастья», И. Табулова «Возвращение Рашида», П. Цекова «Сухая балка цветет», «Подвиг комсомольца», Б, Тхайцухо ва «В родной семье», многочисленные стихи почти всех поэтов 40−50-х годов).Иначе и не могло быть: фольклор располагает неизмеримо большим опытом, чем формирующаяся литература, и резкая оппозиция к многовековым художе ственным традициям оказывается эстетически мало продуктивной. Надо помнить, что художественная слабость, а нередко и несамостоя тельность многих литературных произведений (как на начальных, так и после дующих этапах развития литературы) объясняется многими факторами, а не только лишь «правильным» отношением к фольклорным традициям, которое диктуется авторскими художественными задачами (авторской установкой). Тут играют роль и сама молодость литературы, и творческая неопытность писате лей, и общий уровень развития эстетического мышления и качество освоения инонационального опыта, и бесталанность автора и т. д. О каждом произведе нии, как известно, надо судить по тем законам, которые признает над собой сам писатель. Если произведение создано по законам фольклора, то и надо к нему подходить по нормам фольклорной эстетики, если по литературным, — по ху дожественно-реалистическим. Тогда может оказаться, что-то или иное фольк лорное произведение — высокохудожественное явление искусства, а иное лите ратурное — эстетически беспомощная подделка (так оно часто и бывает).В современной литературе взаимосвязи фольклора и литературы более разветвленные, неоднозначные. Но во всех случаях доля творческой личности, выражение ее духовной индивидуальности возрастает, что связано с формированием индивидуального стиля поэта или прозаика. В произведениях 60−80-х годов XX века мы встречаем и прямые связи с фольклором и наметившуюся оппозицию к нему. Нередко, как и в 30-е годы, находим произведения, создан ные по сюжетам и мотивам фольклора (поэмы «Златоволосая», «Минат, дочь Кыны» Д. Лагучева, «Сын батыра» К. Джегутанова, «Скала Ахмата» П. Цекова, маленькие поэмы М. Чикатуева, вошедшие в книгу «Абазинские всадники», «Кинжал и ножницы» Ш. Физикова и многие другие). Зачастую устно поэтическое творчество входит в рассказы, повести, романы в виде цитации ле генд, преданий, притч, сказок (например, в романах Б. Тхайцухова «Горсть земли», К. Джегутанова «Волшебная игла», «Золотой крест» и т. д.).Почти все прозаические произведения современных авторов широко привлекают малые жанры фольклора (пословицы, поговорки, образные рече ния, крылатые выражения).Прямое влияние фольклора сказывается и на способах создания многих положительных образов, в разработке традиционных мотивов фольклора (изо бражение героев, особенно революции и гражданской войны, отчасти Великой Отечественной, в образах, близких к фольклорным непобедимым богатырям, полярная расстановка персонажей, регулярное исследование темы абречества и социальной борьбы, и т. д.).В более локальном плане проблему фольклоризма попытаемся выяснить на роли фольклора в формировании видов романа. Роман, как жанр, обязанный в своих зрелых формах вобрать в себя и от разить всю полноту бытия и человеческого характера, в период своего возник новения и становления широко опирается на выработанные фольклором в те чение веков принципы изображения народной жизни, на искусство повествова тельной речи, сложившееся в устном народном творчестве, и лишь позже твор чески начинает осваивать литературные реалистические традиции. Это совер шенно естественно. Бесписьменный народ лишь в фольклоре мог закрепить все, что его волновало, о чем он мечтал, создать, развить и закрепить эпические традиции изображения действительности и человека. Одним из истоков широкой эпической картины жизни народа в совре менных романах, сильных свободолюбивых характеров горцев и горянок, му жественно вступающих в борьбу за будущее народа, философского осмысления жизни выступают эстетические традиции героического эпоса, сказок, легенд, преданий, сложившихся в иных исторических условиях и наполнившихся со ответствующим им жизненным и философским содержанием. Признавая эпос, как и весь фольклор, идейно-эстетической базой младо письменного романа, нельзя, однако, полностью выводить его из фольклора, ибо эпичность фольклорная и литературная основываются на разных принци пах. «Герой древней эпопеи, — писал В. Кожинов, — открыто олицетворял в себе породившее его обществоон вбирал в себя, концентрировал в себе его суще ственные черты. Изображение героя в эпопее имело потому монументальный, скульптурный характер. Гиперболизм в образности, простота и вместе с тем особая значительность сюжетно-композиционного построения, традиционные „постоянные“ изобразительные приемы, своеобразная торжественность стиля и ритма повествования — все служит здесь созданию величественных образов… В образах героев новой эпопеи — романе — также художественно воплощаются черты целых общественных групп, но это воплощение имеет совершенно иной характер. Здесь нельзя даже в точном смысле слова говорить о том, что в обра зе героя олицетворяются, концентрируются черты определенной человеческой общности. Именно индивидуальные, „частные“ черты героя романа, изобра жаемые во всей их материальной и духовной неповторимости, составляют са мое существенное в его образе» [93:175]. Таким образом, оставаясь жанром эпическим, роман разрабатывает ин дивидуальные, психологические, общественные и личные черты человека." Роман — это не просто художественное повествование: это повествование о жизни человека, первое искусство, которое попыталось взять в целом и выразить его" , — писал Ральф Фокс[202:48]. В силу всего этого, говоря о фольклорной предыстории романа, очень важно прежде всего проследить процесс зарождения зачатков психологическо го анализа, в устном народном творчестве. Герой волшебной и богатырской сказки, как и эпоса, в конечном счете, воплощает в себе силу и волю целого коллектива, олицетворяет могущество многих людей. Наемный батрак, пастух, чабан. Ходжа — герои бытовых сказок и анекдотов, как уже указывалось, — обыкновенные люди, полагающиеся только на свой ум, хитрость, смекалку, терпение и волю. Им противостоят не враж дебные силы природы, а конкретные социальные типы — князья, купцы, богачи и т. д. Конфликт основан на реальных жизненных противоречиях. Так постепенно индивидуальная личность становится центральной фигу рой фольклора, достигая реалистической зрелости в поздних устных рассказах. Говоря в общем плане, накопление реалистических элементов — важней шее звено в развитии всего фольклора, что сыграло важную роль в становлении письменной реалистической литературы, в том числе и романа. Уже в волшебно-фантастической сказке мы встречаем картины, отра жающие общественные отношения, социальное расслоение общества. Важно заметить, что «волшебно-фантастическая сказка все более и более окутывается реалистической стихией», включая в себя все разнообразие явле ний жизни и человеческих отношений, — дружбу и товарищество, верность дол гу, мораль и этику, нравственные представления народа и т. д. 11:39]. Эта «реалистическая стихия» все больше и больше крепнет в поздних фольклорных произведениях — в бытовых сказках, сказаниях, преданиях, анек дотах, хабарах. В бытовой сказке общественные отношения людей рисуются шире и конкретнее, чем в волшебной сказке, а раскрытие (пусть даже в общем плане) социальной сущности явления надо признать одним из величайших завоеваний этого жанра, и завоеванием фольклорного реализма вообще. Эта тенденция широко проявится позже и в литературе. Важным достижением бытовой сказки является также и традиция углуб ленной обрисовки женских образов. Если в эпосе «Нарты» Сатаней в сущности полубогиня (при всех ее человеческих чертах), провидица, колдунья и чаро дейка, которой под силу фантастические, необыкновенные деяния, опоэтизи рованный народной фантазией идеал женщины, исключающей возможность говорить о какой-либо типичности образаесли в волшебно-фантастических сказках женщина-княжна, красавица, некий прекрасный символ невесты, руки которой добивается герой — княжеский или крестьянский сын, то в бытовых сказках она — обыкновенная труженица, мать, сестра, жена, действующая в об стоятельствах домашнего быта, занятая повседневным трудом, обремененная заботами о доме, семье и т. д. Правда, ее образ несколько приподнят над обы денностью жизни. (Надо понимать, что фольклор вообще поэтичен). Любопыт но, что в бытовых сказках, в противовес мусульманской религии, народ ставит женщину нередко выше мужчиныона умнее, находчивее, терпеливее, предан нее. В поздних хабарах — женщина совершенно жизненна: характер, речь, по ступки соответствуют ее социальному статусу. Поэтичные образы женщин, созданные в сказочном эпосе, помогли писа телям понять, какие черты женского характера поэтизировались народом, ка ков был его идеал и не могли не отразиться, естественно, на принципах типи зации. И сатирическое снижение образов врагов народа в первых произведени ях письменной литературы берет свое начало именно от фольклорных тради ций. Но, пожалуй, наибольшее влияние на становление малой и большой про зы оказали устные рассказы (хабары), историко-героическая и лирическая пес ня. В историко-героической песне немало черт устной новеллы. Она всегда сюжетна, герои ее конкретны, место их действия локально. «Если в древнем эпическом сказании об Абрскиле, — пишет исследователь абхазского фольклора и литературы А. Ш. Зухба, — герой выступает как заш-итник целой страны, всей Абхазии, то в историко-героических песнях, как правило, мы видим героев ло кального, местного значения, иначе говоря, герой выступает уже не как всена родный, а лишь как заш-итник своего села, как защитник только своих одно полчан» [76:90]. Это дает возможность подробнее разработать биографию ге роя, показать эпизоды боевых схваток, и складывающаяся поэтика романа, ко нечно же, не могла не воспринять и этой традиции. Народная лирика вообще играла важную роль в психологизации всего искусства, в формирующемся мас терстве раскрытия внутреннего мира человека. В абазинском фольклоре преобладающее развитие получили эпические жанры, сложились значительные традиции прозаического повествования. Все это не прошло мимо романа, тем более, если учесть, что в младописьменных литературах взаимоотношения между фольклором и литературой более тесные, чем в литературах с многовековыми традициями. Абазинский роман родился, опираясь на опыт русской литературы, содержанием его стала жизнь народа в прошлом и настоящем. При этом он широко использовал повествовательные традиции фольклора. Открытие реальной жизни эпохи, чувство современности, свойственное роману, — все это связано с историческими переменами, произошедшими в XX в., распахнувшими горизонты социального видения мира. XX век, как никакой другой, вызвал к жизни творческие силы народа, втянул в новые общественные отношения тысячи людей. Все социальные слои общества творят саму историю. Реалии XX века потребовали, чтобы человек стал центром литературы, в частности, романа. Героями первых повестей и романов младописьменных ли тератур стали обездоленные батраки, неграмотные забитые люди, которые под воздействием исторических обстоятельств поднимались к активной социаль ной борьбе, общественной деятельности. Изменение характера взаимосвязей фольклора и литературы определяют ся степенью зрелости последней. Когда письменная литература достигает жан ровой и эстетической самостоятельности, она чаще всего отказывается от пря мого калькирования устного народного творчества, а творчески перерабатыва ет, переосмысливает, обогащает основополагающие эстетические категории, как национальная характерность восприятия (наиболее полно выражающая ко ренные особенности национального художественного мышления), как нравст венный идеал народа, как понимание им героики и героизма, истины и нравст венности правды и кривды и т. д.Роль фольклора в творчестве того или иного писателя может быть очень весомой, но при этом не выражаться текстуально, как бы растворяться в идей но-художественной атмосфере произведения. Это зависит от творческой инди видуальности художника, и от того, какие формы привлечения фольклора дик туются его творческими задачами. В этой связи весьма поучительно замечание И. С, Тургенева: «Бетховен, например, или Моцарт, несомненно национальные немецкие композиторы, и музыка их по преимуществу немецкая музыкамеж ду тем ни в одном из их произведений вы не найдете следа не только заимство ваний у простонародной музыки, но даже сходства с нею, именно потому, что эта народная, еще стихийная музыка перешла к ним в плоть и кровь, оживотво рила их и потонула в них так же, как и самая теория их искусства, — так же, как исчезают, например, правила грамматики в живом творчестве писате ля» [194:69]. Так и фольклор может оживотворять творчество писателя, раство рившись в нем. Фольклор не единственная база развития литературы, а лишь одна из тра диций, которая постоянно питает письменное словесное искусство. В этом убе ждает опыт развития любой национальной литературы. Широкое обращение со временной литературы к мифологии, этнографии, фольклору говорит и о том, что метод реализма как открытая идейно-художественная система вбирает в себя все лучшее, прогрессивное, выработанное духовной культурной человечества. С л о в, а р ь непереведенных слов и выражений Абракамень — в эпосе и сказках — камень огромных размеров. Агмыста — дворянин в феодальном обществе абазин (агмыста составляли дружину князя).Агмыста ду (букв.: «большой дворянин») — дворянин, владеющий аулом или кварталом в ауледворянин первой гильдии. Айнылс — 1) кровожадное злое существо огромных размеров, нередко трех и семиголовое- 2) в эпосе и сказках — злейший враг рода человеческого- 3) цик лоп- 4) великан. Айша — обеденный столик на трех ножках. Ала-цу-цу — в детском песенном фольклоре — модальное выражение, не имеющее в современном языке смыслового значения. Алмасты — в поверьях абазин, как и многих других народов Кавказа, че ловекообразное существо женского пола, исполинского роста, заросшее волоса минаходясь днем в зарослях или реках, ночью с недобрыми намерениями по сещает жилища людей, избирая для своих целей определенную семью или родпреданно служит человеку, сумевшему подчинить своей воле с помощью физи ческой силы или заставив поклясться именем бога неба Уашхо. Алып — мифический крылатый конь, постоянный спутник и помощник ска зочного герояпонимает человеческую речь и сам обладает даром речиможет летать по воздуху, спускаться в подземелье, подниматься в поднебесьекак пра вило, дает герою мудрые советы, помогает одолеть врагов и препятствия, неред ко выручает из беды. Альчик — бабки- «играть в альчики» — играть в бабки. В альчики обычно играли на речном льду. Амхара — 1) комната для новобрачных- 2) в старину — отдельный дом для новобрачных. Атко — змей-чудовище, нередко трех или семиголовоедракон. Ахырзаман — конец светасветопреставление. Ашхарцы — абазины горцы. Абазины подразделяются на тапантовцев ;
равнинных жителей и ашхарцев — горцев. Бак-бак — звукоподражание глухому удару. Баста — крутая каша из кукурузной или пшенной мукиупотребляется в пищу вместо хлеба с мясными, молочными и овощными блюдами. Бахсыма — 1) хмельной напиток, приготовляется из кукурузной или пшен ной муки с медом- 2) буза. Бачу — помощь посредством пристяжки лишней пары тягловых животных- «взять на трос» .Бнаг (Бнаг1вбукв.: «Лесной человек») — мифическое существо, враждеб ное человеку. Покрыто волосами, на груди острая кость, подобная лезвию топо ра, которой он убивает человека, прижав его к себе или навалившись на него. Большой кушлук — позднее утро, около 11 часов. Войлочная шапка-стрела — войлочная островерхая, как наконечник стре лы, шапка. Гирдлсин — жареная лепешка из кукурузной или просяной муки. Год загадки — сказочный, а не реальный год. Год песнопения — сказочный, а не реальный год. Гуабанак — войлочный кафтан. Гуанчрук (букв.: «уличный сапог») — обувь из кожи крупного ро гатого скота. Гыбза — песня-плач — широко распространенный жанр народной любовной лирики. Гыбза Кягуа — выражение возникло из хабара о том, как некий Кягуа, од нажды заплакав, никак не мог остановиться и плакал (жаловался) без конца. Гягуако — 1) народный певец, исполняющий произведения традиционного фольклора и свои собственные- 2) распорядитель на свадьбах и игрищах. Даукая — песня, которую исполняли в день первого выгона скота на паст бище. Джагафа — ряженый. Длсанчарх — железное колесо огромных размеров с острыми концами. Джярсин -1) магия- 2) колдовство. Дон — сказочная, а не реальная река. Дурдуль — в эпосе «Нарты», сказочном эпосе и обиходной речи абазин: 1) сказочный крылатый конь- 2) сказочная порода лошадей- 3) верховой конь, об ладающий большой резвостью и выносливостьюв «Нартах» и сказках — в первом значении. Жакяхрица (букв.: «Редкая трясущаяся борода» — в русских переводах ;
Длиннобородый) — мифическое существо: старичок такого маленького роста, что ездит на петухеповодьями уздечки ему служат змеи, плеткой — ящерица. Обла дает непомерной силой, живет в подземелье, похищает людей (обычно деву шек), владеет сказочными богатствамивраждебен человеку. Жанчарх — то же самое, что и Джанчарх. Жик-лсик — звукоподражание удару рогов крупного и мелкого рогатого скота. Как скот Лампыры — выражение возникло из хабара о том, как некий Лампыра по нерадивости дал скоту, который он пас, разбрестись, а затем никак не мог собрать стадо. Кан-кан — рефрен в детских песенках, не имеет смыслового значения. Кулач — мера длины, равная расстоянию между широко разведенными в стороны руками. Куф-чуф — возглас, с помощью которого отпугивают нечистые силы. Кушлук — утро, около 10 часов. Кямпыл — мячик из войлока или тканив кямпыл играли, как в лапту или травяной хоккей. Кян, кян — рефрен, возникший от созвучия с «ан» — мать. Jlai^M — жареная на масле пшеничная лепешка. Ляу-ляу — соответствует русскому «Баю-бай» .Мамыра — название кургана, холма. Мардлся — «призыв к действию», восклицание. Моская голубка — чайка. Накях — писаный акт о браке у мусульман. Нахраница — в современном языке не имеет лексико-семантического значения. Нотисом — серебряная монета достоинством в один рубль. Нып — праздник начала и окончания пахоты и связанные с ним обрядовые действа- 2) флаг и «ореховая шапка», разыгрываемые в честь праздника нып как приз на скачках. Папина — чуб. В старину абазины, брея голову, на макушке оставляли клок волос. Клок этот назывался «папина». Ашхарец-папина значит: «ашхарец с па пиной» .Покрытого черной буркой — покойника, когда его готовят к погребению, накрывают черной буркой. Сабля-змея — эластичная, как змея, сабля. Семь братьев — созвездие Большая Медведица. Слезай (с ярма) — в старину погонщики на пахоте управляли быками, сидя на ярме. Тараки — раздача половины уведенного князем или абреком чужого табуна крестьянам — для создания круговой поруки. Талуана — жилище великана в эпосе и сказке. Тоба — холм, курган. Тобар — национальный вид колбасы: желудок, начиненный нутряным са лом со специями. Ты — хан, я — хан — рефрен в детских песенках, не имеющий в современном языке смыслового значения.Уа — междометие, выражающее просьбу. Уадахота — растение из семейства широколиственных. Уай-уа — междометие сожаления, часто встречающееся в народных песнях. Уапарыпа — смысл слова неясенвидимо, звукоподражательный рефрен. Уарп — река Уруп.Уа-уу-у — возглас тревоги. Уашхо — бог неба в абазинском языческом пантеоне. Урушикимго (букв.: «Дорога головы русского») — гора Эльбрус. Хампал — вареная кукурузная или просяная лепешка. Хаты — сказочная местность- «край совета» — может быть, реминисценция исторической Хетии. Хопс — 1) старинное холодное оружие, обоюдоострый нож- 2) острый стальной нож наподобие штыка- 3) короткая пика- 4) подкинжальник. Цизту-цшту — звукоподражание скрипу сухих продуктов в заплечной сумке. Ццажидкий суп из кукурузной или пшеной крупы. Чамха ташуа — в современном языке не имеет семантического значения. Чарамыса — жидковатая мамалыга. Считалось, что хорошо помогала при расстройстве желудка. Чап-чап — звукоподражание плеску воды. Чатакала — нынешний г. Ставрополь.
