Гармоническая многомерность истины

Актуальность темы

исследования. Вопрос «Что есть истина?» всегда волновал лучшие умы человечества и входил в число фундаментальных проблем человеческого бытия, а следовательно и философского дискурса, поэтому проблема истины в философии никогда не потеряет своей актуальности и значимости. Постоянное обращение к ней обусловлено как гносеологическими, так и социокультурными факторами. В гносеологическом плане исследования проблемы истины на современном этапе характеризуются многообразием подходов: от вариаций классического определения истины как соответствия до ее постмодернистского отрицания. Подобный плюрализм вызывает двоякую реакцию. С одной стороны, возникает желание определиться с «истинной» концепцией истины, с другой стороны, вполне обоснованы сомнения в когнитивной ценности понятия, вызывающего столь противоречивые интерпретации. На сегодняшний день попытки элиминировать понятие истины из познавательного процесса получили оформление в виде так называемых «минимизирующих» (дефляционных) теорий. Направление «минимизации» истины, на наш взгляд, лишний раз доказывает актуальность проблемы истины, взятой в далеко не исчерпывающем ее гносеологическом ракурсе.

В социокультурном плане актуальность проблемы истины обусловлена тем, что в современную эпоху происходят глобальные изменения в экономике, политике, культуре, влекущие за собой трансформации ценностных ориентаций. Истина и ценность — неразрывно связанные категории. В то время, когда начинается осмысление и переосмысление ценностей, особенно актуализируются исследования истины и поиски ее критерия. Эпоха глобализации выявила новые противоречия и проблемные поля развития индивидуальной и социальной жизни. Процессы мировой экономической и политической интеграции носят объективный характер, равно как и движение антиглобализма. Однако возможна альтернатива как глобализму, так и антиглобализму, направленная на смягчение процессов интеграции, гармонизацию центростремительных и центробежных сил. Антитеза глобализации как унификации национальных культур — создание единого мультикультурного пространства, в котором сохранится возможность национальной, этнической, религиозной идентификации.

Поиски истины и переосмысление ценностей в современной культуре, на наш взгляд, связаны со стремлением гармонизировать отношения разновекторных сил, действующих как в сфере материального, так и духовного производства.

Степень научной разработанности проблемы. Философия и другие социально-гуманитарные науки к настоящему времени располагают мощной интеллектуальной традицией и объемным материалом по избранной нами тематике исследования. Имеется ряд содержательных работ по исследованию теорий истины, представленных достаточно разнообразно в ракурсном и тематическом диапазоне.

Следует сказать, что не было в истории такого мыслителя, который не касался бы в своих работах того или иного аспекта истины. Начиная с первых (греческих, индийских, китайских) философов, мы видим, что проблема истины конституировалась как знаковая для философской, научной и религиозной мысли. «Что есть истина?» — вопрос, разрушивший мифологическое сознание. Вопрос, который привел к становлению новых форм мышления, новых способов объяснения мира и бесконечному разнообразию оценок действительности.

Таким образом в широком смысле в степень разработанности проблемы истины можно включить всю историю философии. Однако в рамках данного исследования мы привлекали труды тех мыслителей, чьи идеи легли в основу какой-либо концепции истины, или послужили ее развитием, вариацией, интерпретацией, или являются оригинальной трактовкой истины, имеющей резонанс в духовной культуре человечества.

В каждую эпоху, новый период развития цивилизаций, человеческих сообществ и просто этносов возникали и бурно развивались различные философские течения, образующие сегодня многообразную совокупность понимания истины. Историографический обзор европейской литературы позволяет выявить узловые концепции понимания истины мыслителями разных эпох — Сократ, Платон, Аристотель, Плотин, Августин Аврелий, Фома Аквинский, Уильям Оккам, Николай Кузанский, Рене Декарт, Джон Локк, Бенедикт Спиноза, Готфрид Вильгельм Лейбниц, Иммануил Кант, Георг Вильгельм Фридрих Гегель, Артур Шопенгауэр, Серен Кьеркегор, Эдмунд Гуссерль, Людвиг Витгенштейн, Карл Поппер, Мартин Хайдеггер, Жак Деррида и другие.

Оригинальные трактовки понимания истины содержатся в религиозных концепциях позднего эллинизма, патристики (Тертуллиан, Ориген, Августин и др.) и схоластики (Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский), неореалистических направлениях (А. Венцль, Р. Перри, А. Уайтхед и др.), в концепциях иррационализма (С. Кьеркегор, В. Дильтей), феноменологии (Э. Гуссерль) и современного экзистенциализма (М. Хайдеггер, К. Ясперс и др.). Основываясь на платоновском объективном идеализме, они в большей или меньшей степени отстаивали различные варианты учений об онтологической природе истины.

Отечественная философия, имевшая особую философско-литературную форму, в которой содержание философских учений было изложено в художественных текстах (в том числе и поэтических), и направлено на просвещение и духовное обогащение широких слоев соотечественников, концептуально оформилась к концу XIX века. В начале XX века в отечественной философии существовала целая палитра течений: от религиозно-идеалистического до диалектико-материалистического. В рамках нашего исследования наиболее ценным представляется философское наследие Н. Бердяева, Л. Карсавина, И. Киреевского, В. Соловьева, П.

Флоренского, С. Франка, JI. Шестова1. Однако в силу исторических обстоятельств после Октября 1917 года в России долгое время господствовала марксистская парадигма и диалектико-материалистическая трактовка истины. В советский период проблема истины решалась в рамках теории отражения. Существует немало количество монографий и диссертаций, исследовавших объективный характер истины, диалектику относительной и абсолютной истин, практику как критерий истины и т. д. В качестве примера приведем классические для советского периода труды Г. А. Курсанова «Ленинская теория истины и кризис буржуазных воззрений» (1977), Э. М. Чудинова «Природа научной истины» (1977), Б. И. Липского «Практическая природа истины» (1988). Как правило, проблема истины рассматривалась в гносеологическом ключе. Работы по проблеме истины присутствовали в сборниках по проблемам теории познания и диалектической логики. Формула складывающейся из диалектики абсолютной и относительной истин истины объективной воспринималась как универсальный ключ решения проблемы и ограничивала возможности осмысления механизмов истинности. Выходом из этой ситуации представлялся анализ научной теории как основополагающей формы истинного знания. Эта проблематика получила достаточную разработку у таких авторов, как Б. И. Андрос, В. В. Будко, Н. К. Вахтомин, Б. С. Галимов, Б. С. Грязнов, С. Н. Жаров, Э. В. Ильенков, Б. С. Крымский, В. А. Лекторский, Е. А. Мамчур, Р. Ю. Рахматуллин, B.C. Степин, B.C. Швырев'1 и др.

1 См.: Бердяев H.A. О фанатизме, ортодоксии и истине //Философские науки. 1991. № 3- Карсавин Л. П. Сочинения / Сост., вступ. статья и прим. С. С. Хоружего. М., 1993; Киреевский И. В. Избранные статьи. М., 1984; Соловьев B.C. Сочинения в 2-х т. 2-е изд. М: Мысль, 1990; Флоренский П. А. Сочинения. Т. 1. Столп и утверждение истины. М., 1990; Франк C.JI. Реальность и человек. М., 1997; Шестов Л. Сочинения: В 2-х т. М., 1993 и др.

2 Курсанов Г. А. Ленинская теория истины и кризис буржуазных воззрений. М., 1977; Чудинов Э. М. Природа научной истины. М.: Политиздат, 1977; Липский Б. И. Практическая природа истины. Л., 1988.

3 См.: Андрос Е. И. Истина как проблема познания и мировоззрения. Киев, 1984; Будко В. В. Адекватность научного познания. Харьков, 1990; Вахтомин Н. К. Генезис научного знания. М., 1973; Галимов Б. С. Эволюционная картина природы. Уфа, 2008; Жаров С. Н. Пути достижения объективной истины и избыточное содержание научной теории //.

Суть кризиса советской философии заключалась в том, что в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина проблема истины разрешалась на все времена — исторически прошедшие, настоящие и будущие. Философские изыскания таких исследователей, как Г. С. Батищев, Ю. П. Ведин, Д. П. Горский, Э. В. Ильенков, П. В. Копнин, A.M. Коршунов, С. Б. Крымский, Г. А. Курсанов, Г. Д. Левин, В. А. Лекторский, Б. И. Липский, Ю. К. Мельвиль, Л. А. Микешина, Н. В. Мотрошилова, И. С. Нарский, Т. И. Ойзерман, А. И. Ракитов, Ф. А. Селиванов, В. В. Целищев, Э. М. Чудинов, B.C. Швырев1, несмотря на то, что их период творчества совпал с советской эпохой, когда любая альтернативная мысль или идея оказывалась под жестким идеологическим прессингом, тем не менее, сформировали серьезный исследовательский базис по проблемам познания, отражения и истины с учетом достижений мировой западной философии.

Серьезное методологическое значение имели для нас принципы историко-философского анализа, выработанные в трудах В. Ф. Асмуса, И.А.

Философские науки. 1986. № 2- Ильенков Э. В. Философия и культура. М., 1991; Крымский С. Б. Истина и мнение // Философские науки. 1990. № 10- Лекторский В. А. Познание и коллективная деятельность // Теория познания, диалектика. М., 1988; Он же. Субъект, объект, познание. М., 1980; Мамчур Е. А. Проблема социокультурной детерминации научного знания. М., 1987; Она же. Еще раз об истине // Эпистемология & философия науки. 2008, т. XVI. № 2- Рахматуллин Р. Ю. О месте философии в культуре // Философия, культура и нравственность на рубеже тысячелетий: 10 лет фихтевскому обществу: сборник статей. Уфа, 2001; Степин B.C. Становление научной теории. Минск, 1978; Швырев B.C. Научное познание как деятельность. М., 1984 и др.

1 См.: Батищев Г. С. Истина // Философская энциклопедия. В 5 т. Т. 2. М.: Изд-во Советская энциклопедия, 1962. С. 345−350- Ведин Ю. Структура, истинность и правильность мышления. Рига: Зинатне, 1979; Горский Д. П. Понятие изоморфного и гомоморфного отображения и соотношение истины абсолютной и относительной // Ленинская теория отражения в свете развития науки и практики. Т.1. Отражение, познание, творчество. София: Наука и искусство, 1981. С. 266−277- Крымский С. Б. Истина и мнение // Философские науки. 1990. № 10- Курсанов Г. А. Ленинская теория истины и кризис буржуазных воззрений. М., 1977; Левин Г. Д. Теория соответствия и марксистская концепция истины // Практика и познание. М., 1973; Левин Г. Д. Что есть истина? // Субъект, познание, деятельность. М., 2002; Липский Б. И. Практическая природа истины. Л., 1988; Микешина Л. А. Имплицитные компоненты в структуре научного знания // Философские науки. 1987. № 7- Мотрошилова Н. В. Истина и социально-исторический процесс познания. М., 1977; Ойзерман Т. И., Нарский И. С. Теория познания Канта. М., 1991; Ракитов А. И. История познания: системно-гносеологический подход. М., 1982; Целищев В. В. Логическая истина и эмпиризм. Новосибирск: Наука. Сибир. отд., 1974; Швырев B.C. Научное познание как деятельность. М.: Политиздат, 1984 и др.

Гончарова, O.A. Донских и А. Н. Кочергина, Н. О. Лосского, М. К. Мамардашвили, И. С. Нарского, Т. И. Ойзермана, В. В. Сербиненко, П. Д. Шашкевича, Я. Хинтикки1, а также принципы критики современной западной философии, разработанные в трудах отечественных исследователей В. В. Бибихина, П. П. Гайденко, Ю. Н. Давыдова, Н. В. Мотрошиловой, В.А. л.

По дороги, Э. Ю. Соловьева .

Ценностную природу истины исследовали О. М. Бакурадзе, В. П. Визгин, О. Г. Дробницкий, А. Компт-Спонвиль, Г. П. Корнев, Л. А. Микешина, Р. Ю. Рахматуллин, В.П. Филатов3 и др.

Онтологический и экзистенциально-личностный аспекты проблемы истины анализируются в трудах H.A. Бердяева, П. П. Гайденко, Ю. Н. Давыдова, А. Камю, Ш. Нуцубидзе, А. П. Огурцова, Ж.-П. Сартра, А.И.

1 См.: Асмус В. Ф. Проблема интуиции в философии и математике: очерк истории: XVIIнач. XX в. М., 2004; Он же. Античная философия. М., 2003; Гончаров И. А. Практические основания истины в античном платонизме. Сыктывкар: СГУ, 1998; Донских O.A., Кочергин А. Н. Античная философия. Мифология в зеркале рефлексии. М.: Изд-во МГУ, 1993; Лосский Н. О. Учение о перевоплощении. Интуитивизм. М., 1992; Мамардашвили М. Картезианские размышления. М.: Издательская группа «Прогресс" — «Культура», 1993; Он же. Лекции по античной философии. М.: «Аграф», 1997; Мамардашвили М. К., Соловьев Э. Ю., Швырев B.C. Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии // Философия в современном мире. Философия и наука. М., 1972; Ойзерман Т. И. Принцип познаваемости мира // Философские науки. 1990. №№ 8−10- Сербиненко В. В. История русской философии XI—XIX вв. М., 1993; Шашкевич П. Д. Эмпиризм и рационализм в философии Нового времени. М., 1976; Хинтикка Я. Логико-эпистемологические исследования. М., 1980 и др.

2 См.: Бибихин В. В. Витгенштейн: смена аспекта. М., 2005; Гайденко П. П., Давыдов Ю. Н. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. М., 1991; Гайденко П. П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX в. М., 1997; Мотрошилова Н. В. Истина и социально-исторический процесс познания. М., 1977; Соловьев Э. Ю. Прошлое толкует нас: (Очерки по истории философии и культуры). М., 1991 и др.

3 См.: Бакурадзе О. М. Истина и ценность // Вопросы философии. 1996. № 7. С. 45−48- Визгин В. П. Истина и ценность // Ценностные аспекты развития науки. М.: Наука, 1990; Дробницкий О. Г. Научная истина и моральное добро // Наука и нравственность. М., 1971; Компт-Спонвиль А. Ценность и истина: циничные очерки. Самара, 2002; Корнев Г. П. В поисках духовной истины // Традиции и обновление. Диалог мировоззрений. Материалы международного симпозиума. Ч. 2. Ниж. Новгород, 1995; Микешина Л. А. Ценностные предпосылки в структуре научного познания. М., 1990; Рахматуллин Р. Ю. Суфийская антропология // Проблема человека в философских традициях Востока и Запада. Уфа, 2006. С. 22−30- Филатов В. П. Научное познание и мир человека. М., 1989 и др. '.

Селиванова, В. Н. Финогентова, B.C. Хазиева, JI. Шестова, К. Ясперса1 и многих других. Таким образом, за более чем семидесятилетний период был накоплен уникальный теоретический материал, связанный с понятием истины (объективной, абсолютной и относительной), пренебрежение которым привело бы к прерыванию отечественной философской традиции. Переосмысление марксистской методологии познания, восстановление исходных представлений о характере познания как процессе, осуществляемом человеком в границах своей субъективности, но в условиях социальной обусловленности, позволили начать обсуждение проблемы истины в новой методологической парадигме.

Одно из наиболее «молодых» исследовательских течений в современной философии можно обозначить словом «дефляционизм», объединяющим различные вариации «минимизирующих» истину теорий. Наиболее известными сторонниками аналитического дефляционизма сегодня являются П. Хорвич, Д. Стольяр, X. Филд и ряд других. В разной степени они, а также некоторые иные приверженцы дефляционизма подверглись.

1 См.: Бердяев Н. А. Философия свободного духа. М., 1994; Гайденко П. П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX в. М., 1997; Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М., 1990; Нуцубидзе Ш. Бытие и истина // Историко-философский ежегодник. М., 1999; Огурцов А. П. Экзистенциальность правды или объективность истины: конфликтность установок творческой личности //Междисциплинарный подход к исследованию научного творчества. М., 1990; Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М., 2002; Селиванов А. И. Бытие и постижение развивающихся миров. Уфа, 1998; Финогентов В. Н. «.И ропщет мыслящий тростник»: О бессмысленности и смысле жизни человека. О временном и вечном в бытии человека. О свободе и несвободе человека. Уфа, 2000; Финогентов В. Н., Десяткина М. В. Поиск истины, а не обладание истиной // Экономика и управление. 2004. № 4- Хазиев B.C. Истины бытия и познания (избранные сочинения). Уфа, 2007; Хазиев B.C., Хазиева Е. В. Абсолют и истина. Уфа, 2007; Шестов JL Киркегард и экзистенциальная философия. М., 1992; Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991 и др.

2 См.: Stoljar D. Deflationary Theory of Truth. URL: http://plato.stanford.edu/entries/truth-deflationaryField H. Deflationist Views of Meaning and Content // Mind, Vol. 103, No.411, 1994; Field H. The Deflationary Conception of Truth // Fact, Science and Morality. Oxford, 1986 и др. влиянию работ Венского кружка, JI. Витгенштейна, Ф. Рамсея, А. Айера, У. Куайна1 и др.

Разработка «минимизирующих» теорий истины ведется преимущественно на Западе, однако само течение дефляционизма гу исследуется в работах М. В. Лебедева, А. З. Черняка, В. Н. Данилова .

Проблемами соотношения истины и знания, а также существования внезнаниевых форм истины занимались В. Ф. Асмус, М. И. Билалов, Дж. Брунер, Е. К. Быстрицкий, Э. Геттиер, И. Н. Горелов, Д. И. Дубровский и психоаналитическая школа Д. Узнадзе, П. С. Заботин, В. В. Ильин, В. Р. Ирина и A.A. Новиков, A.C. Карлин, С. Б. Крымский, М. Полани, Б. Я. Пукшанский, Е.Л. Фейнберг3.

Классическими стали исследования когнитивного значения метафоры Н. Д. Арутюновой, М. Блэком, А. Вежбицкой, С. С. Гусевым, М. Джонсоном и Дж. Лакоффом, Д. Дэвидсоном, Э. Кассирером, Э. МакКормаком, В.В.

1 См.: Витгенштейн Л. Избранные работы. М.: Территория будущего, 2005; Ramsey F. Facts and Propositions // Proceedings of the Aristotelian Society. 1927. Vol. 7. pp. 153−170;

Ayer A. J. The Criterion of Truth // Analysis, 3, 1935; Куайн У. Слово и объект. М., 2000 и др.

См.: Лебедев М. В. Стабильность языкового значения. М., 1998; Лебедев М. В., Черняк А. З. Онтологические проблемы референции. М., 2001; Данилов В. Н. Алетический дефляционизм как стратегия элиминации понятия истины // MONSTERA. (Философские проблемы социально-гуманитарного знания. Выпуск 3). М., 2003 и др.

3 См.: Асмус В. Ф. Проблема интуиции в философии и математике: очерк истории: XVII — нач. XX в. М.: УРСС, 2004; Билалов М. И. Истина, знание, убеждение. Ростов-на-Дону: Изд-во Рост, ун-та, 1990; Билалов М. И. Многообразие форм существования истины и проблема ее интерпретации // Философские науки. 1991. № 12- Брунер Дж. Психология познания. За пределами непосредственной информации. М., 1977; Быстрицкий Е. К. Практическое знание в мире человека // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М.: Политиздат, 1990; Геттиер Э. Является ли знанием истинное и обоснованное мнение // Аналитическая философия: становление и развитие: Антология М., 1998; Горелов И. Н. Невербальные компоненты коммуникации. М.: ООО «ЛЕНАНД», 2006; Дубровский Д. И. Феномен бессознательного и познавательные процессы // Философские науки. 1986. № 1- Ильин В. В. Теория познания.

Введение

Общие проблемы. М., 1993; Ирина В. Р., Новиков A.A. В мире научной интуиции. М., 1978; Карлин A.C. Природа личностного знания // Диалектика познания. Л., 1988; Крымский С. Б. Истина и мнение // Философские науки. 1990. № 10- Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М.: Прогресс, 1985; Пукшанский Б. Я. Обыденное знание. Л., 1987; Фейнберг Е. Л. Интуитивное суждение и вера // Вопросы философии. 1991. № 8 и ДР.

Петровым, П. Рикером, Дж. Серлем, Г. Н. Скляревской, Ю.С. Степановым1 и др., предоставившие методологический аппарат для исследования специфики применения метафоры в философском познании.

Существует целый пласт источников и научной литературы, посвященной проблеме соотношения истины и веры в научном, религиозном и философском познании. Это тексты Ф. Аквинского, H.A. Бердяева, JI. Витгенштейна, Р. Гроссетеста, Ибн Араби, Ибн Сины, Ибн Рушда, У. Джеймса, М. С. Козловой, В. В. Митюгова, Б. Рассела, В. Соловьева, C.JI. Франка, JI.A. Чухиной, А. Уайтхеда2, К. Ясперса и др.

Специфика мистического познания и критерии истинности мистического знания находятся в центре внимания таких исследователей, как Э. Андерхилл, М. Волошин, С. Гроф, Дж. Хэлифакс, Ф. Капра, И. Т. Касавин, о.

В.В. Налимов, К.-Г. Юнг, A.A. Яковлев и др.

1 См.: Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. М., 2002; Гусев С. С. Наука и метафора. Л., 1984; Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: Пер. с англ. М., 2008; Теория метафоры: Сборник: Пер. с анг., фр., нем., исп., польск. яз. М., 1990; Петров В. В. Научные метафоры: природа и механизм функционирования // Философские основания научной теории. Новосибирск, 1985; Рикер Поль. История и истина. Санкт-Петербург, 2002; Скляревская Г. Н. Метафора в системе языка. СПб., 1993; Степанов Ю. С. В трехмерном пространстве языка. (Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства). М., 1985 и др.

2 См.: Аквинский Ф. Сумма теологии. Вопрос 16. Об истине / Пер. с лат. К. Бандуровского // Вестник Русского Христианского гуманитарного института. СПб: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 1999. № 3- Бердяев H.A. О фанатизме, ортодоксии и истине // Философские науки. 1991. № 3- Витгенштейн Л. Избранные работы. М&bdquo- 2005; Гроссетест Р. Об истине / Пер. с лат. A.B. Аполлонова // Вестник Русского Христианского гуманитарного института. СПб., 1999. № 3- Ибн Араби. Геммы мудрости // Смирнов A.B. Великий шейх суфизма. М., 1993; Ибн Сина (Авиценна). Избранные философские произведения. М., 1980; Ибн Рушд. Рассуждение, выносящее решение относительно связи между религией и философией // Сагадеев A.B. Ибн-Рушд (Аверроэс). М., 1973; Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М.: Наука, 1993; Козлова М. С. Вера и знание. Проблема границы // Вопросы философии. 1991. № 2- Митюгов В. В. Познание и вера // Вопросы философии. 1996. № 6- Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. М., 1957; Соловьев B.C. Сочинения в 2-х т. М.: Мысль, 1990; Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992; Чухина Л. А. Человек и его ценностный мир в религиозной философии. Рига, 1980; Уайтхед А. Религия и наука // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М.: Политиздат, 1990. С.448−462 и др.

3 Андерхилл Э. Мистицизм: опыт исследования природы и законов развития духовного сознания человека. К.: «София», 2000 -PSYLIB, 2003; Волошин М. О теософии // Наука и религия. 1990. № 2- Гроф С., Хэлифакс Дж. Человек перед лицом смерти. М.: Изд-во Трансперсон, ин-та, 1996; Капра Ф. Дао физики. СПб., 1994; Касавин И. Т. Магия: ее.

Во многих работах, посвященных философии искусства, художественному творчеству, образно-эмоциональному познанию мира, присутствует проблематика истины. Отметим наиболее значимые в рамках нашего исследования труды М. Бланшо, В. П. Бранского, Г.-Г. Гадамера, Г. Зиммеля, И. В. Пермякова, В. Н. Поруса, B.C. Соловьева, А. И. Столетова, В. Г. Федотовой, М. Хайдеггера, Й. Хейзинги, Ф. Шлегеля, А. Шопенгауэра1.

Эвристическое значение для нас имели работы, раскрывающие философский смысл категории «гармония»: от древнегреческих мыслителей до современных авторов. Это произведения пифагорейской школы, Платона, Аристотеля, Боэция, Г. В. Лейбница, Г. В. Ф. Гегеля, А. Ф. Лосева, А. Н. Деева, В. Т. Мещерякова, В. Н. Сагатовского, Э.М. Сороко2 и др.

Идея многомерности является на сегодня наиболее востребованной в исследованиях истины. Доказательством могут служить сборники трудов сотрудников Института философии РАН «Многомерность истины» (2008), «Понятие истины в социогуманитарном познании» (2008), панельная мнимые открытия и подлинные черты // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М., 1990; Он же. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. СПб., 1998; Гроф С. За пределами мозга. Пер. с англ. М., 1993; Налимов В. В. В поисках иных смыслов. М.: Издательская группа «Прогресс», 1993; Юнг К.-Г. О психологии восточных религий и философий. М., 1994; Яковлев A.A. Модель мистического познания и рефлексия // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М., 1990 и др.

1 См.: Бланшо М. Пространство литературы. Пер. с франц. М., 2002; Бранский В. П. Искусство и философия. Калининград, 1999; Гадамер Г.-Г Актуальность прекрасного / Пер. с нем. М.: Искусство, 1991; Зиммель Г. Истина и личность / Из книги о Гете // Лики культуры: Альманах. Т. 1. М., 1995; Порус В. Н. Искусство и понимание: сотворение смысла // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М., 1990; Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991; Столетов А. И. Онтология творчества. Уфа, 2008; Федотова В. Г. Влияние искусства на формирование личности. М., 1971; Хайдеггер М. Исток художественного творения // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993; Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992; Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика. М., 1983; Шопенгауэр А. Инстинкт и художественная наклонность. СПб., 1886 и др.

2 См.: Боэций. Утешение философией и другие трактаты. М., 1996; Лейбниц Г. Сочинения. В 4 т. М., 1982;1989; Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук: В 3-х т. М., 19 741 977; Лосев А. Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. В 2-х кн. М., 1994. Кн. 2- Деев А. Н. Категория «Гармония»: Понимание и история эволюции. Новосибирск, 1999; Мещеряков В. Т. Развитие представлений о гармонии в домарксистской и марксистско-ленинской философии. Л., 1981; Сагатовский В. Н. Философия развивающейся гармонии в 3-х частях. СПб., 1997;1999; Сороко Э. М. Структурная гармония систем. Мн., 1984 и др. дискуссия по проблеме истины в журнале «Эпистемология и философия науки» (№ 2, 2008) с участием А. Л. Никифорова, Е. А. Мамчур, Л. А. Марковой, Г. Д. Левина, М. А. Розова и др.

Отмечая многоплановость и основательность достижений в изучении проблемы истины, вместе с тем, нельзя не констатировать необходимость «прорыва», выхода на новый теоретический и методологический уровень освоения избранной проблематики. В данном исследовании учитываются сложившиеся точки зрения по поводу разработки проблемы истины и условия, при которых формируются эти точки зрения.

Объектом диссертационного исследования является истина как основная цель и результат теоретической и практической познавательной деятельности, отражающей многообразие человеческого опыта.

Предметом исследования выступает многомерность как сущностное свойство истины, проявляющее возможность гармонии бытия человека в мире.

Цель и задачи исследования

Целью данной работы является построение метаконцепции истины, интерпретирующей ее многомерность как проявление возможности гармонии бытия человека в мире.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:

— исследовать исходные теоретические основания корреспондентской концепции истины;

— проанализировать причины и эвристические возможности развития корреспондентской концепции в логико-семантическом ключе;

— провести сравнительный анализ корреспондентской, когерентной, прагматистской, конвенциональной концепций истины;

— обосновать актуальность и значимость экзистенциального подхода к исследованию истины;

— исследовать причины и необходимость появления «минимизирующих» теорий истины;

— проанализировать сущность и варианты «минимизации» в отношении истины;

— выявить недостатки «минимизирующих» теорий и ограниченность интерпретации истины в рамках аналитической философии;

— исследовать методологические возможности соотнесения философских категорий «истина» и «гармония»;

— выделить основные модусы истины сообразно видам человеческой деятельности (опыта);

— исследовать гносеологические основания и эвристические возможности соотнесения категорий истины и знания;

— выявить особенности метафоры как средства философского познания;

— обосновать диалектический характер отношений истины и веры в процессе познания;

— исследовать способы определения истинности мистического знания;

— выявить онто-гносеологические основания и аксиологическую значимость соотнесения категорий истины и блага;

— проанализировать особенности обращения к проблеме истины в художественном познании;

— выявить истинностные параметры поэтического языка как специфического способа постижения бытия;

— выявить принцип сосуществования и взаимодополнительности различных модусов истины в теоретическом и практическом опыте человечества.

Методологическая и теоретическая база исследования. В качестве методологического основания диссертационного исследования выступает системный подход в его эпистемологической интерпретации, в рамках которой системность рассматривается как принцип теоретических построений исследователя, его способности представить объект познания как системный объект (Н. Луман, У. Матурана, Ф. Варела).

В рамках обозначенной методологии процесс познания истины рассматривается нами как система, включающая в себя все сферы человеческой жизни и деятельности как элементы. Системный подход позволяет выявить принципы построения различных концепций истины и предложить метаконцепцию истины, постулирующую многомерность как сущностное свойство, проявляющее гармонию бытия человека в мире.

В работе использованы основные теоретические методы: анализ и синтез, восхождение от абстрактного к конкретному, исторический и логический методы, а также диалектический принцип взаимораскрытия сущности понятия (истины) и его явления в теоретических концепциях и многообразном опыте человечества.

Важное методологическое значение для нас имела идея всеединства в интерпретации Л. Карсавина, постулировавшего плюралистичность как онтологический принцип целостного бытия (мира и человека).

В работе над диссертацией была использована гегелевская концепция логического развертывания понятия и принципы феноменологического исследования истории философии М. К. Мамардашвили. При исследовании метафоры как средства философского познания применена когнитивная теория метафоры (М. Блэк, Д. Лакофф, Э. МакКормак). Для анализа особенностей разворачивания категории истины в художественном творчестве применялся метод феноменологической герменевтики М. Хайдеггера и Г. Гадамера.

Научная новизна исследования состоит в построении метаконцепции истины, интерпретирующей ее (истины) многомерность как проявление возможности гармонии бытия человека в мире. Новизна исследования может быть конкретизирована в следующих положениях:

• обосновано, что корреспондентская концепция истины выявляет гармонию знаний и действительности, реальности и ее образа;

• доказано, что альтернативные концепции истины коррелируют с корреспондентской концепцией, выявляя гармонию бытия человека в мире, а именно: когерентная концепция гармонизирует совокупность знаний, превращая ее в эффективную системупрагматистская концепция выявляет гармонию в сфере отношений «человек — практика" — экзистенциальный подход побуждает человека в стремлении к истине обрести гармонию собственного бытия;

• установлено, что разработка «минимизирующих» теорий истины выявляет необходимость гармонизации отношений между изменившимся типом рациональности и базовыми ценностями человека, в число которых входит истина;

• доказана неправомерность сведения истины к характеристике знания, отождествления ее с достоверностью, при котором истина воспринимается одномерной;

• установлено, что метафора, будучи объемной и многоуровневой формой языкового выражения действительности, является эффективным средством постижения многомерной истины;

• выявлен диалектический характер отношений истины и веры в познавательной деятельности человека, а также обоснована взаимодополнительность категорий истины и веры в религиозном и научном познании;

• раскрыты истинностные характеристики мистического знания, выражающиеся в стремлении постичь целостность и полноту бытия;

• выявлены онто-гносеологические основания взаимообусловленности категорий истины и блага, так как в теоретической и практической деятельности человека истина и благо являются формами гармонии бытия человека в мире- ;

• обосновано, что множественность образов истины, составляющая ее многомерность, складывается в гармоническую системупри этом гармонический характер многомерности истины проявляет возможность гармонии бытия человека в мире. ;

16 «<

Теоретическая значимость исследования состоит в разработке метаконцепции истины, гармонизирующей онтологический, гносеологический, экзистенциальный, ценностный и нормативный ракурсы исследования проблемы истины в философии. Выявленные универсальные, инвариантные смысловые значения категории истины позволяют увидеть гармонию в множестве ее теоретических исследований и многообразии человеческого опыта, а также противостоять попыткам сужения сферы применения или вытеснения категории истины из области познания.

Практическая значимость заключается в возможности использования результатов исследования в теоретической и практической деятельности философов, теологов, идеологов, искусствоведов, педагогов. Материал диссертации найдет отражение в преподавании курсов философии, специальных курсов по проблемам бытия, познания, мышления, ценностей, художественного творчества.

Апробация исследования. Основные положения диссертации опубликованы в 2 монографиях, статьях и научных работах общим объемом более 35 п.л. Промежуточные и итоговые результаты исследования были представлены на научных конгрессах и конференциях международного, всероссийского и межрегионального уровня: II Российском философском конгрессе «XXI век: будущее России в философском измерении» (Екатеринбург, 1999), III Российском философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге III тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002) — конференциях: «Научная картина мира как феномен культуры» (Уфа, 1992), «Научное обоснование и здравый смысл» (Уфа, 1994), «Единство онтологии, теории познания и логики» (Уфа, 1996), «Образование — будущее России» (Уфа, 1996), «Мировоззренческие основания человеческой деятельности на рубеже XXI века» (Уфа, 1997), «Философский космос России. Памяти H.A. Бердяева (1874−1948)» (Уфа, 1998), «Язык науки XXI века» (Уфа, 1998), «Обретение и постижение духовности» (Оренбург, 2000), «Культурное наследие России: Универсум религиозной философии» (Уфа,.

2004), «Философия XXI века» (Санкт-Петербург, 2006) — Летних школах молодых ученых (Екатеринбург, 2000; Казань, 2000; Форос (Украина), 2002; Самара, 2003).

Содержательные моменты диссертации нашли отражение в спецкурсах, прочитанных автором на факультете философии и социологии Башкирского государственного университета.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры онтологии и теории познания факультета философии и социологии Башкирского государственного университета 3 июля 2008 года.

Структура и объем диссертации

Диссертация состоит из введения, 2 разделов, 8 глав, включающих 15 параграфов, заключения и списка литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проблема истины является одной из вечных философских проблем. Существенность этой проблемы, наличие множества вариантов ее постановки и решения обусловливают непреходящую значимость поиска и утверждения истины для человека.

Истина может представать перед нами в разных образах. С одной стороны, она выступает как мыслимое человеком соответствие духа и объекта. С другой стороны, о постижении истины можно говорить как о духовном опыте в смысле экзистенциального переживания и практической деятельности, имея в виду многомерность отражения, со-жизни с объектом, чувствования и знания его и т. д. Истина для человека в своей многомерности и многообразии предстает как гармоническая целостность.

Подводя итоги нашего исследования, посвященного построению метаконцепции истины, интерпретирующей ее многомерность как проявление возможности гармонии бытия человека в мире, можно сделать ряд обобщающих выводов.

1. Корреспондентская концепция предоставляет ценнейший материал для исследователей истины по ряду причин: во-первых, она является первой в истории философской концептуализацией истиныво-вторых, она содержит широкий спектр трактовок идеи соответствия (корреспонденции) — в-третьих, она почти универсальна по широте применения своих положений. Корреспондентская теория остается востребованной и в эпоху постмодерна, побуждая исследователей искать пути ее развития и применения в новых условиях.

Исторически первое специальное определение истины принадлежит еще Аристотелю: истина есть соответствие знаний и действительности. На основе этого определения сформировалась и получила различные интерпретации корреспондентская концепция истины. Надо заметить, что аристотелевская формулировка достаточно широка, чем, возможно, и объясняется ее жизнеспособность.

Соответствие знаний и действительности можно толковать как соответствие знаний субъекта предметам объективного мира, существующего вне и независимо от человеческого сознания (предельный вариант подобной трактовки — теория отражения). И наоборот, можно рассматривать истину как соответствие предметов понятиям, данным им человеческим духом (Гегель). Возможно совместить эти два подхода посредством апелляции к божественному разуму (Фома Аквинский).

Значение логико-семантического подхода в определении истины состоит в том, что он развивает теорию соответствия, перенося, тем самым, исследование в область языка и вовлекая еще один пласт человеческого бытия в проблемное поле истины.

Корреспондентская концепция истины во всех ее вариациях, устанавливая соответствие (как бы оно не понималось) знаний и действительности, выражает интуитивно ощущаемую человеком гармонию между реальностью и ее образом, между миром материального и идеального.

Таким образом, классическое определение истины удовлетворяло мыслителей самых разных направлений до тех пор, пока не обнаружилась многоуровневость человеческого сознания (Э. Гартман, А. Бергсон) и самого человеческого существования (Э. Гуссерль, экзистенциализм). Подверглись критике и решительному пересмотру многие понятия, так или иначе связанные с человеком и, конечно же, истина.

2. Принципиальное отличие когерентной концепции от корреспондентской в том, что она рассматривает в качестве отношения и условия истинности согласованность (непротиворечивость), а корреспондентская — соответствие. Вводимая нами категория гармонии позволяет сблизить понятия когерентности и соответствия. На наш взгляд, многие мыслители (например, Кант, Гегель, религиозные философы) не помещаются" в рамки первой или второй концепции именно в силу интуитивного сближения понятий соответствия и согласованности.

Прагматизм предложил собственную концепцию истины. Это философское течение имеет важное значение как теория, поставившая во главу угла человека, его внутренний мир, цели и ценности. Провозглашенный Джеймсом принцип «воли к вере» состоит в том, что человек имеет моральное право осуществить жизненно важный выбор, руководствуясь не интеллектом, а убеждениями, чувствами, эмоциями, переживаниями. Немало примеров в исторической и индивидуальной практике, иллюстрирующих значение этого принципа. Разумеется, речь идет об истинных убеждениях и переживаниях, что в случае прагматизма подтверждается дальнейшим ходом событий. Принципиальные разногласия прагматистов и рационалистов вызваны различием в приоритетах. Прагматисты критикуют рационалистов за увлечение абстракциями и «обращенность в прошлое», а рационалисты прагматистов — за «приземленность» и отрицание абсолютных истин. Иначе говоря, для рационалистов безусловным приоритетом является теоретическая сфера, а для прагматистов — практическая деятельность людей.

Для нас наиболее важным результатом исследования прагматистской концепции истины явилась возможность ввести понятие «гармонизации» в систему «человек — практика», сняв, тем самым, проблему отчуждения, конфликта индивидуальных и общественных ценностей.

В настоящее время никто не утверждает, что научно-познавательное отношение в человеческом существовании первостепенно или универсально. Многие определяющие стороны человеческой жизни — цели, ценности, приоритеты, символы веры — находятся вне компетенции теоретико-логического знания. То, что принято называть научной истиной, является лишь одним из аспектов многомерной, многозначной истины. Более глубокий взгляд на проблему показывает, что существуют иные, принципиально важные и значимые для человека истинные образования, образующие предмет экзистенциального философствования. Таким образом, значение экзистенциального подхода к проблеме истины в рамках нашего исследования определяется стремлением человека познать тайны собственного бытия, осознать себя необходимым элементом гармонической системы мироздания.

3. В XX веке «вечные» проблемы философии обрели новое звучание. Так называемый «лингвистический поворот» в философии повлек за собой формирование нового подхода к решению проблемы истины. Существовавшие до этого концепции истины могут быть объединены общим названием «классические», а формирующиеся в рамках «минимизации» / редукции / дефляции — как «неклассические».

Проблемы корреспондентной теории истины привели к появлению альтернативных концепций истины: когерентной, прагматистской и др. Однако рассматриваемые нами дефляционные теории стоят особняком, поскольку здесь главным является не сущность истины или ее критерии, а значение понятия «истина» и область его применения. Таким образом современные теории истины превращаются в теории значения.

Можно выделить ряд характерных для этих теорий моментов. Во-первых, внимание к роли языка в вопросе об истине. Во-вторых, требование исходить из примата со-общения, коммуникации (истина не может быть ни чьей-то персональной тайной, ни откровением, пришедшим извне, поскольку наше самопонимание зависит только от нас самих). В-третьих, требование «непритязательности» мышления истины, акцентирующее внимание на том, что обеспечивает само это мышление в отличие от того, что им присваивается. В-четвертых, утверждение предельности такого мышления, что означает возможность постановки вопроса об истине только на пределе философского смыслополагания. В этом случае вопрос «что есть истина?» и вопрос «что значит для философии иметь понятие истины?» совпадают.

Несмотря на развернутую критику «минимизации"/дефляции в отношении истины, очевидно, что во второй половине XX века сформировался новый блок теорий истины, представляющий современный неклассический тип рациональности. Показательно, что «минимизирующие"/дефляционные теории не заменяют, а дополняют существующие концепции истины. Проанализировав основные положения и проблемы дефляционизма, мы можем утверждать, что разработка «минимизирующих» теорий истины выявляет необходимость гармонизации отношений между изменившимся типом рациональности и базовыми ценностями человека, в число которых входит истина.

4. Каждая из существующих концепций истины тем или иным образом стремится к выражению гармонии бытия. Корреспондентская концепция гармонизирует отношения знаний и действительности, когерентная концепция направлена на достижение согласованности, «созвучности» внутри совокупности знания, прагматистская — устанавливает гармонию знания и практической деятельности человека. Даже дефляционные теории, несмотря на попытки минимизировать значение понятия истины в процессе познания, в конечном счете «работают» на установление гармонии между изменившимся типом рациональности и ценностными ориентациями человека.

Однако наибольшее значение имеет все-таки потенциал экзистенциального подхода к проблеме истины. Он позволяет соединить все варианты концептуализаций истины в гармоническую целостность и, позволяя каждому из них развиваться дальше (как отдельным измерениям), создать метаконцепцию истины, чья многомерность позволяет рассчитывать на возможность гармонии бытия человека в мире.

5. Одной из основных проблем гносеологии была и остается проблема соотношения мнения и знания. Еще Платон и Аристотель противопоставляли эти два понятия, указывая на ряд качественных различий, как то: возможная неистинность мнения, в то время как знание — обязательно истинно (именно это отношение к знанию не позволяет в эпоху античности конституироваться проблеме соотношения истины и знания, что произойдет много позже), отнесение мнения к уделу всех, знания же — к уделу немногих (Платон), различная степень обоснованности и т. д. Однако принципиальное различие между мнением и знанием сводится к различию в способах рассмотрения предмета (Аристотель).

Познавательный процесс диалектичен, он содержит этап вызревания знания, на котором «дознаниевые», «внезнаниевые» элементы обладают своими особенностями, выполняют специфические функции, отличные от соответствующих гносеологических, прогнозирующих, социальных и других параметров знания. Из всех продуктов духовного производства, таким образом, выделяются первоначальные и промежуточные результаты познавательной деятельности, в том числе и истинные познавательные формы, качественно отличные от знания.

Иначе говоря, сводить истину к характеристике знания, значит видеть лишь одно ее измерение. Истина присутствует в познании множеством форм, позволяя проявиться различным сторонам человека как познающего субъекта. Мнения, догадки, гипотезы, истины бессознательного играют очень важную роль в познании, поскольку мир не «схватывается» одними рациональными процедурами. Осуществляя познание как многомерное (не только рациональное) существо, человек более всего может рассчитывать на постижение истины, поскольку истина проявляет многомерность как свою сущностную характеристику.

6. Метафора является необходимым элементом, в некотором роде отправной точкой философского познания. Без использования метафор философия не могла бы сохранить свою специфику, выражающуюся в балансе различных форм познания мира и выражения своего отношения к нему. Метафора не просто позволяет философии сохранить этот баланс, а поддерживает его в равновесии, гармонии, не позволяя абсолютизировать или игнорировать ни одну из сторон.

Исследование метафоры как средства философского познания позволили нам сделать вывод о корреляции структуры метафоры со структурой бытия. Метафора, представляя единство различного и удерживая это единство в гармоническом равновесии, как нельзя более подходит для целей познания истины в нашем понимании. Будучи объемной и многоуровневой формой языкового выражения действительности метафора является эффективным средством постижения истины как многомерной целостности.

7. Истина и вера тесно переплетены во всех видах духовно-практической деятельности человека. Там, где мы видим противопоставление, конфликт истины и веры, на самом деле оказывается диалектическое противоречие, позволяющее человеческой деятельности развиваться, а понятиям истины и веры прояснять свое содержание. Истина принадлежит и миру и человеку, вера же только человеку. Вера позволяет человеку оставаться Человеком в этом мире, а истина позволяет человеку чувствовать себя своим в этом мире.

История духовной культуры человечества показывает, что истина и вера представляют собой диалектические противоположности, служат источником развития всех видов человеческой деятельности (и в первую очередь — познания). Истина и Вера взаимообусловливают друг друга, гармонизируют отношения человека с миром трансцендентного и самим собой.

8. Мистическое мироощущение, мистическое мировоззрение, учения и идеи, практика не утратили своей актуальности, не отошли в прошлое с развитием науки и техники, но приобрели некие новые очертания и контуры. Живучесть мистического доказывает, что человек, его носитель, существо в не меньшей степени иррациональное, чем рациональное, более стремящееся к целостности, чем к разрушению, желающее слиться с Истиной, а не выстраивать цепочки умозаключений в целях ее верификации.

Мы можем выделить следующие характеристики истинности мистического знания: 1) непосредственная данность;

2) очевидность;

3) независимость от воли субъекта;

4) абсолютная авторитетность мистического знания для приобретшего его.

Мистические состояния дают человеку возможность непосредственно постичь гармоническую целостность истины.

9. Истина и благо являются формами гармонии, согласованности человека и мира. Расхождение гносеологического и этического дискурсов обусловлено множественностью интерпретаций рассматриваемых понятий, объем которой многократно возрастает в эпоху постмодерна. Однако в религиозном мировоззрении, продолжающем существовать вопреки всем политическим, научным и техническим революциям, истина и благо сливаются в Божественной сущности.

10. Художественное творение можно рассматривать как «предоставление себя открытости сущего, положенной вовнутрь творения"1, открытости, лишающей творца незыблемой опоры точного знания. Эта открытость — выход на «перекресток» множества равновероятных вариантов сущего. Это место возможности истины, возможности бытия, возможности человека.

Из всех искусств наиболее близким философии является поэзия. Рассматривая проблему истины на материале поэтического перевода, мы обнаруживаем, что в ситуации поэтического взаимодействия невозможно противопоставление оригинала и «копии» (перевода). Перевод способен быть целостным произведением искусства, а истина в поэзии опосредует подлинность и кажимость. Только будучи самостоятельным сущим, которое не миметизирует другое сущее, но активно исполняется субъектом творчества, обращенным к другим субъектам, стихотворение осуществляет противодействие между утаиванием и явленностью феноменов. Именно на основании такого противодействия автор и читатель относятся к истине бытия.

1 Хайдеггер М. Исток художественного творения. С. 98.

11. Каждая конкретная форма истины является лишь одним из модусов многомерной истины. Рациональное конструирование человеком множества вариантов ответов на один и тот же вопрос дает основу психологической уверенности относительно возможности комплексного и всестороннего познания многообразного мира. Способность человеческого разума видеть единство противоположностей, снимать противоречия, с каждым новым ответом расширять поле вопросов является естественным компенсаторным средством против односторонности, неизбежной ущербности рациональных монологических конструкций. То есть, многомерность истины и есть основание психологической устойчивости в мире, дающее надежду не только на его познаваемость, но и на согласованность, гармонию с ним.

Идея гармонической многомерности истины, на наш взгляд, будет плодотворной в исследованиях современных социальных процессов. Эпоха глобализации влечет за собой не только трансформации в экономике, политике, способах коммуникации, но, что более значимо, изменения в духовной культуре человечества, иерархии ценностей. В настоящее время важно найти «срединный путь» (пользуясь терминологией буддизма), способный смягчить противоречивые процессы глобализации, гармонизировать центростремительные и центробежные силы. Метаконцепция, позволившая объединить множество образов истины в единую целостность, обладающую свойством гармонической многомерности, позволяет открыть новое направление поисков оптимального и гармоничного развития современного мира.