Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Культурные связи населения Среднего Поднепровья в VII в.: По материалам женского убора

Диссертация: Культурные связи населения Среднего Поднепровья в VII в.: По материалам женского убора
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Суммируя все сказанное выше, можно предположить, что во второй половине VIпервой половине VII вв. в Среднем Поднепровье и на Днепровском Левобережье сложились условия для формирования некоего нового племенного объединения. Пиком творческой активности его представителей стало создание специфического стиля и набора украшений, получившего в современной археологической литературе условное название… Читать ещё >

Культурные связи населения Среднего Поднепровья в VII в.: По материалам женского убора (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • Глава I. История изучения раннесредневекового комплекса женских украшений
  • Среднего Поднепровья
  • Глава II. Типологический анализ материала
    • II. 1. Украшения головы
    • II. 1.1. Головные венчики
    • II. 1.2. Височные кольца
  • П. 2. Шейные гривны
    • 11. 3. Мелкие нагрудные украшения
      • 11. 3. 1. Умбоновидные подвески
      • 11. 3. 2. Двуспиральные подвески
      • 11. 3. 3. Подвески-лунницы
  • П. 3.4. Колокольчики
    • 11. 3. 5. Пронизки
      • 11. 3. 6. Цепочки
      • 11. 4. Фибулы
      • 11. 4. 1. Большие пальчатые фибулы днепровской подгруппы
      • 11. 4. 2. Фибулы с каймой из птичьих голов
      • 11. 4. 3. Антропозооморфные фибулы
  • П. 4.4. Широкопластинчатые подвязные фибулы днепровской серии
    • 11. 5. Браслеты
    • 11. 6. Мелкие нашивные и подвесные украшения из свинцово-оловянных сплавов
  • Глава III. Локальные варианты женского убора и культурные связи населения
  • Среднего Поднепровья в VII в

Бурные и драматические события эпохи Великого переселения народов — падение Римской империи, создание на ее руинах ряда варварских королевств, существенные изменения в этнической ситуации в Восточной, Центральной Европе и на Балканском полуострове — стали одним из поворотных пунктов европейской и мировой истории. Не первое столетие привлекают они к себе пристальное внимание ученых. Письменные источники свидетельствуют, что одним из народов, оказавших наибольшее влияние на ход этих событий, были славяне, в частности, анты, одно из крупнейших раннесредневековых племенных образований, сыграли важную роль в славяно-аваро-византийских войнах VI—VII вв. В связи с этим все, что касается изучения материальной культуры, уровня социально-экономического развития, политической структуры славянских, антских племен, а также выявление места, которое эти племена занимали в системе интернациональных связей в раннем средневековье, имеет особую важность не только для российской, но и для европейской и мировой истории.

В контексте изучения славянского этногенеза и истории ранних славян большое значение всегда придавалось Поднепровью. С одной стороны, в последующий период Среднее Поднепровье стало ядром одного из крупнейших государственных образований ЕвропыКиевской Руси. И хотя поступательное развитие материальной культуры в данном регионе в течение I тыс. н.э. неоднократно прерывалось, тем не менее, изучение раннесредневекового культурного пласта, возможно, прольет свет и на некоторые события и закономерности развития древнерусской истории.

С другой стороны, указанная территория, по данным письменных источников, входящая в ареал расселения антских племен, была вовлечена в орбиту мощного культурного и политического влияния Византии и оказалась в ряду других территорий и регионов, составлявших варварскую периферию Византийской империи. Кроме того, Днепровская Лесостепь с давних времен являлась крупнейшей контактной зоной, население которой постоянно находилось под сильным воздействием традиций племен лесной полосы Восточной Европы с севера и различных кочевнических группировок, появляющихся в Причерноморских степях, с юга. Данная ситуация не могла не найти отражения в археологическом материале, и в этом контексте одним из перспективных направлений кажется изучение украшений и деталей одежды, которые в эпоху Великого переселения народов служили одним из элементов заимствования и вообще весьма восприимчивы к чужому влиянию. Они являются важным источником изучения материальной и духовной культуры региона и имеют особое значение для выявления социально-экономических, политических, культурных контактов днепровских племен и определения места, которое эти племена занимали в системе общеевропейских интернациональных связей раннего средневековья. Подобные исследования, очевидно, представляют значительный интерес не только для российской, но и для европейской истории.

В басейне Среднего Днепра и южной части Верхнего Поднепровья в У-УП вв. известны памятники колочинской и пеньковской археологических культур. Одной из наиболее ярких характерных черт поздней фазы этих общностей является комплекс украшений и деталей мужского и женского уборов, за которым в литературе закрепилось условное название «древности антов». Его устойчивую основу составляет ряд весьма своеобразных разновидностей вещей, большинство которых, в отличие от украшений и элементов элитарной культуры предыдущего периода, немногочисленных, принадлежащих в основном к широко распространенным в Европе типам и не отличающихся в Поднепровье локальным своеобразием, — явно изделия местных мастеров, продукция массового производства. При этом фибулы, детали поясных наборов и другие вещи из колочинского и пеньковского ареалов обладают четко выраженным морфологическим и типологическим сходством, что позволяет рассматривать их как единый комплекс, хотя прочие особенности материальной культуры колочинских и пеньковских племен, такие, как формы лепной керамики и принципы домостроительства, достаточно сильно различаются между собой. Кроме того, украшения круга «древностей антов» известны не во всем колочинско-пеньковском регионе. Клады и отдельные вещи этого комплекса зафиксированы на сравнительно небольшой территории, северной границей которой является Посеймье и южное Подесенье, восточной — верхнее и среднее течение р. Оскол, южной — Днепровское Надпорожье, и западной — узкая полоса Днепровского Правобережья с Поросьем и Потясминьем, где отмечена особенно большая концентрация находок. Таким образом, географические рамки работы очерчивают территорию, включающую среднее течение Днепра, Днепровское лесостепное Левобережье и пограничье между лесостепной и лесной зонами, которые характеризуются, очевидно, единством исторических и этнокультурных процессов, происходивших здесь в конце эпохи Великого переселения народов. Археологическим выражением этого единства стали однотипные «антские древности». В дальнейшем, следуя сложившейся в литературе традиции, мы будем называть выделенный регион «Среднее Поднепровье», вкладывая в это наименование несколько более широкий смысл.

Хронологические рамки исследования в целом охватывают время существования на очерченной территории комплекса украшений и деталей убора, входящих в I группу «антских» древностей и известных в кладах типа Мартыновского, Гапоновского, Козиевского-Новоодесского и пр. Его узкую дату И. О. Гавритухин в специальной работе определил как вторую-третью четверть VII в. [Гавритухин 19 966]. Предложенная датировка кажется в достаточной степени аргументированной и обоснованной, поэтому вопросы хронологии женского раннесредневекового днепровского убора в целом и даты отдельных вещей в частности специально в деталях не анализируются. Исключение сделано лишь для отдельных категорий предметов, для которых представленные в диссертации материалы не исключают возможность более широких датировок.

Антские" украшения и элементы металлического убора из Поднепровья уже больше ста лет привлекают к себе неослабевающий интерес исследователей. За это время многое было сделано в области изучения наиболее выразительных компонентов рассматриваемого комплекса — фибул и деталей поясной гарнитуры. Однако основная часть I группы «антских» древностей, которую составляют массовые находки разнообразных подвесок, пронизок, колокольчиков, браслетов, шейных гривен и т. д., до сих пор очень мало подвергалась научному анализу. Только сравнительно недавно появились первые публикации, посвященные изучению отдельных «непредставительных» категорий материала, таких, как двуспиральные подвески и нашивные и подвесные бляшки из свинцово-оловянных сплавов, однако работа в этом направлении еще далека до завершения. Кроме того, интересующие нас украшения традиционно привлекаются к анализу в основном в качестве хронологических индикаторов колочинских и пеньковских памятников и при рассмотрении проблем хронологии раннесредневековых восточных славян в целом. Исследованию же их, особенно мелких деталей женского металлического убора, как показателей культурных связей, на наш взгляд, уделяется недостаточно внимания. Вообще изучение культурных контактов населения днепровского бассейна носило до сих пор, к сожалению, нерегулярный характер. Вследствие этого сегодня мы можем реконструировать только некоторые детали изменений в материальной культуре, происходивших в результате взаимовлияния днепровских племен и других этнических, социальных и политических объединений эпохи переселения народов. Привлечение к исследованию новых материалов и категорий вещей может вывести решение проблемы культурных связей населения Поднепровья на качественно новый уровень.

Таким образом, целью настоящей работы является изучение направлений и характера связей и взаимодействий, в которые вступало население Среднего Поднепровья и Днепровского лесостепного Левобережья с жителями других регионов Восточной и Центральной Европы в VII в. и которые способствовали изменению исторической ситуации, археологическим отражением которого стало формирование на рассматриваемой территории нового своеобразного вещевого комплекса. Для достижения поставленной цели решен ряд конкретных задач, таких как систематизация информации о поднепровском комплексе женских украшений и элементов убора VII в. и об аналогичных находках за пределами Среднего Поднепровьядетальный типологический анализ всех категорий входящих в данный комплекс изделий, их картографированиевыделение локальных вариантов как конкретных вещей так и убора в целомопределение культурных сред и традиций, влиявших на формирование того или иного локального варианта, оценка степени и характера этих влиянийвыявление отдельных находок и групп украшений с четкой этнической атрибуцией.

Методической основой исследования является комплексный вещеведческий анализ всех привлекаемых к изучению категорий изделий. Древности Среднего Поднепровья рассматриваются в широком контексте синхронных и предшествующих европейских материалов. Применяются традиционные для работ по археологии методы: типологический, картографический, сравнительно-аналитический.

Объектом изучения в диссертации в общем является материальная культура населения Среднего Поднепровья и те изменения в ней, которые стали следствием происходивших на этой территории в VII в. исторических, социально-экономических и этнокультурных процессов. Особое внимание уделено вещам, определяющим специфику региона в раннем средневековье, характерным именно для местной этнографической традиции. В ходе многолетних исследований было доказано, что в наибольшей степени специфические этнографические традиции колочинско-пеньковской общности Среднего Поднепровья и Днепровского лесостепного Левобережья в VII в. отражают только женские украшения и металлические детали убора. Соответственно, в качестве основной базы исследования использованы женские украшения и детали убора (фибулы, височные кольца, гривны, браслеты, подвески и пр.), известные по кладам I группы «древностей антов». В работе учтены вещи из состава 15 кладов и около 300 отдельных находок, происходящих из более чем 90 мест в пределах Поднепровья. Их рассмотрение проводилось на основе анализа публикаций и архивных данных, часть материалов изучена в оригинале. Привлечен к анализу также ряд важных для темы диссертации находок из Центральной и Южной Европы, Крыма, Поволжья, Балтии и с некоторых других территорий.

Особое место среди древностей VII в в Среднем Поднепровье занимает ременная гарнитура. Детали геральдических поясных наборов, встреченные как в кладах, так и в виде отдельных находок, являются неотъемлемой частью I группы «антского» комплекса украшений. Однако эти вещи не связаны со специфическими для Поднепровья этнографическими традициями. Известные от Прикамья до Передней Азии и от Монголии до Испании, однотипные украшения мужских поясов отражают не столько этнографическую специфику той или иной группы племен, сколько особенности формирования дружинной культуры и дружинных традиций. Поэтому их анализ связан с проблемами особого рода, круг которых выходит за рамки настоящего исследования.

Специально не рассматриваются также вопросы реконструкции женского раннесредневекового костюма Поднепровья. Возможности такого рода предоставляют главным образом материалы южнокрымских могильников и редкие погребения с ингумациями на Днепровском Левобережье, в инвентарь которых входят вещи «антского» круга. Однако связь этих памятников с колочинскими и пеньковскими культурными традициями представляется более чем проблематичной, поэтому созданные на их основе реконструкции «антского» женского костюма не могут рассматриваться как полностью достоверные. Кроме того, для темы настоящего исследования не имеет особого значения конкретное место, занимаемое в уборе тем или иным украшением, поскольку заимствование иноэтничных изделий, распространение вещей в чужой культурной среде в эпоху переселения народов зачастую происходило вне зависимости от роли, которую эти вещи играли в уборе «своего» этноса.

Научная новизна исследования определяется прежде всего акцентом на изучение женского комплекса украшений и деталей костюма, т. е., как было отмечено выше, того элемента материальной культуры раннесредневекового Поднепровья, который в наибольшей степени отражает специфические этнографические традиции местных колочинских и пеньковских племен. При этом углубленному анализу подвергается вся совокупность входящих в I группу «древностей антов» изделий, а не только самые характерные категории вещей. В диссертации впервые предложены типологические и классификационные схемы таких украшений как головные венчики, височные кольца, гривны, браслеты, различные типы подвесок, цепочки и др.- исходя из поставленных задач, скорректированы созданные ранее системы типологического членения пальчатых и антропозооморфных фибул. В результате сделан вывод о существовании в рамках вышеупомянутого днепровского племенного единства нескольких более-менее обособленных группировок, что в археологическом отношении выразилось в появлении локальных разновидностей женского убора. Определены источники культурных влияний, приведшие к формированию в различных частях «антского» ареала отличающихся друг от друга наборов украшений. Выявлены отдельные иноэтничные (импортные) компоненты в «антском» вещевом комплексе и изделия днепровского происхождения среди материалов сопредельных территорий. Показаны основные направления связей разных групп населения Среднего Поднепровья и Днепровского лесостепного Левобережья в VII в.

Актуальность выбранной темы состоит прежде всего в том, что она связана с определенной стороной одной из сложнейших и интереснейших проблем восточноевропейской археологии — с проблемой древнейшей истории славян. Неоднократно указывалось, что на протяжении столетий население Среднего Поднепровья играло в процессах славянского этногенеза важную, но не всегда однозначную роль. В этом контексте, несомненно, должны быть рассмотрены и события VII в., который, по-видимому, стал одним из переломных моментов в этнической истории данного региона. Очевидно, в пору своего расцвета гибнет колочинско-пеньковская раннеславянская общность, и ее гибель отражает феномен сокрытия кладов, которых на рассматриваемой территории известно 15 и из которых происходит значительная часть пригодных к анализу материалов. Пеньковские и колочинские памятники сменяются волынцевскими, возможно, близкими последним в этническом отношении, но резко отличающимися по материальной культуре, которая восходит уже непосредственно к древнерусской культуре эпохи средневековья. Вещи круга «древностей антов», как, впрочем, и другие традиции колочинских и пеньковских племен, фактически не нашли продолжения и развития в последующее время. Таким образом, изучая набор украшений и деталей одежды VII в. как часть материальной культуры населения лесостепного Поднепровья, мы практически изучаем определенный срез одного из сообществ раннесредневековых восточноевропейских славян в период его расцвета и гибели.

Заключение

.

Эпоха Великого переселения народов, оставившая важный след в европейской и мировой истории, вместившая масштабные события, которые во многом заложили основы процессов и явлений, имевших место уже в развитом средневековье, не могла обойти стороной и Поднепровье. Коренные изменения этнической и историко-культурной ситуации, которые происходили в это время в Западной Европе, в Подунавье, в непосредственной близости к границам Римской, а позже Византийской империи, сравнительно хорошо документированы данными письменных источников, археологии, топонимики, краниологии и прочих дисциплин. В результате мы более или менее четко представляем себе характер и последовательность событий в европейских центрах политической и военной активности. В какой-то форме они, несомненно, доходили до жителей отдаленных периферий, отдельные варварские сообщества, удаленные от эпицентров событий, должны были каким-то образом включаться в контекст общеевропейских культурных связей и геополитических процессов. Но, к сожалению, круг источников, на основании которых мы можем реконструировать историческую ситуацию эпохи раннего средневековья, в частности, в бассейне Днепра, весьма узок. Фактически — и на это уже неоднократно обращалось внимание в литературе — в распоряжении исследователей имеются только археологические материалы, которые далеко не всегда способны полно отразить все многообразие проявлений материальной и духовной культуры днепровских племен в различные периоды их существования. И все же, несмотря на специфику археологических источников и объективную ограниченность их возможностей, их анализ позволяет охарактеризовать основные события и явления раннесредневековой истории рассматирваемого региона и сделать вполне определенные выводы относительно места, занимаемого в это время населением Среднего Поднепровья в системе общеевропейского взаимодействия.

Суммируя все сказанное выше, можно предположить, что во второй половине VIпервой половине VII вв. [Гавритухин, Обломский 1996, с. 146] в Среднем Поднепровье и на Днепровском Левобережье сложились условия для формирования некоего нового племенного объединения. Пиком творческой активности его представителей стало создание специфического стиля и набора украшений, получившего в современной археологической литературе условное название «древности антов». Судя по тому, что эти вещи связаны с различным культурным контекстом — они найдены на памятниках колочинской, пеньковской культур и в ряде кочевнических погребений — нужно думать, что объединение, археологическим отражением которого стали «древности антов», носило не этнокультурный, а политический характер. Каковы были цели и задачи данного формировния, было ли его создание целенаправленной сознательной акцией или стихийным процессом, какое место занимало оно в глобальной общеевропейской системе взаимоотношений, окончательно еще предстоит выяснить. На наш взгляд, появление в бассейне Днепра дунайских реминисценций свидетельствует о включении рассматриваемой территории в сферу влияния, в контекст геополитических связей определенных групп населения дунайских провинций, однако эта гипотеза нуждается в дополнительной аргументации и привлечении к анализу новых категорий источников. Тем не менее, можно предположить, что создание особого художественного стиля и набора украшений явилось своеобразным «государственным» заказом социальной верхушки «антского» сообщества, ставшего в Поднепровье проводником новой политической линии. Специфика убора была призвана подчеркнуть единство днепровского племенного объединения, с одной стороны, и особое его положение среди прочих группировок варварской периферии, с другой. Характерно при этом, что ремесленники-ювелиры, реализовывавшие поступивший заказ, использовали в ряде случаев не только дунайские образцы и прототипы, но и хорошо известные на соседних лесных территориях формы и орнаментальные элементы, модифицируя и творчески перерабатывая их.

Что послужило причиной гибели «антского» сообщества Поднепровья — продвижение славянского конгломерата с Правобережья Днепра [Гавритухин, Обломский 1996, с. 146,147], появление в южнорусских степях болгар [Щеглова 1990, с. 181], хазар [Корзухина 1955, с. 78, 79] или какие-либо иные события — выяснить, основываясь на археологическом материале, которым мы располагаем, сложно. Очевидно лишь, что в VII в. в Среднем Поднепровье происходит смена этнокультурной, а скорее, политической ситуации. Объединение, «лицом» которого стали «древности антов», уходит с исторической арены, по нашему мнению, на начальных этапах своего существования. Данный процесс носит, не мирный характер, о чем свидетельствует единовременное попадание в землю большого количества сходных по составу кладов, оставшихся невостребованными своими владельцами. Интересно, что на позднеколочинских и позднепеньковских памятниках, с которыми связаны рассматриваемые вещи, до сих пор не были обнаружены массовые следы пожаров и значительных разрушений, которые свидетельствовали бы о ведении активных военных действий. Вероятно, основному удару подверглась политическая и социальная верхушка среднеднепровского объединения и в первую очередь была уничтожена элитарная культура. Вещевой комплекс, представленный I группой «антских» древностей, в целом был выведен из употребления, составляющие его изделия практически не получили продолжения и развития в последующее время. Им на смену пришли украшения иных форм, не связанные с местными пеньковскими и колочинскими культурными традициями и отражающие новую этнокультурную и политическую ситуацию в Поднепровье.

Показать весь текст

Список литературы

  1. Н.С. 1999. Поселения середини I тис. н.е. поблизу с. Ходоавка на Kh? biu-hhi // Етнокультурш процеси в Швденно-Схщнш Еврош в I тисячолт! н.е. Kh? b JIsbib. С. 8−20.
  2. А.И. 1973. К вопросу о происхождении сережек пастырского типа// СА. № 3. С. 62−72.
  3. А.И. 1988. Хронология пальчатых и зооморфных фибул из Крыма // Труды V Международного конгресса археологов-славистов. Т. IV. К. С. 5−9.
  4. А.И. 1990. Хронология могильников Крыма позднеримского и раннесредневекового времени // МАИЭТ. Вып. I. Симферополь. С. 4−86.
  5. А.И. 1995. Комплексы с большими двупластинчатыми фибулами из Лучистого // МАИЭТ. Вып. IV. Симферополь. С. 132−172.
  6. А.И. 1999. Этническая история ранневизантийского Крыма. Симферополь. Аксенов B.C., Бабенко Л. И. 1998. Погребение VI—VII вв. н.э. у села Мохнач// РА. № 3. С. 111−122.
  7. А.К. 1966. Фибулы Юга Европейской части СССР. II в. до н.э. IV в. н.э. // САИ. Вып. Д1−30. М.
  8. А.К. 1970. Южные художественные связи населения Верхнего Поднепровья в VI в// МИА. № 176. М. С. 70−75.
  9. А.К. 1971а. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы. Ч. 1//СА. № 2. С. 96−123.
  10. А.К. 19 716. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы. Ч. 2//СА. №З.С. 106−134.
  11. А.К. 1988. Основы периодизации южнокрымских могильников типа Суук-Су / / Древности славян и Руси. М. С. 5−12.
  12. А.К. 1993. К происхождению днепровских антропозооморфных фибул // РА. № 2. С. 179−184.
  13. А.К. 1995. Юго-Западный Крым. Могильники IV—VII вв. // МАИЭТ. Вып. IV. Симферополь. С. 31−88.
  14. М.К. 1980. Вопросы этнической истории земгалов // Из древнейшей истории балгских народов. Рига. С. 89−101.
  15. В.В. 1972. Зимшвське городище слов’янська пам’ятка VI-VII ст. н.е. в Захщнш Волиш. К
  16. Аун М. 1992. Археологические памятники второй половины I тысячелетия н.э. в Юго-Восточной Эстонии. Таллинн.
  17. В.Д. 1972. Рант слов’яни м1ж Дшстром i Прип’яттю. К. Баран В. Д. 1988. Пражская культура Поднестровья. К.
  18. В.Д. 1998. Скарби VI-VIII ст. Анти чи Русь? // Археолопя. № 1. С. 15−28. Баран В. Д., Пачкова С. П. 1975. Поселения поблизу с. Горошеве на Середньому Дшстр1 //
  19. Археолопя. Вип. 18. С. 87−95.
  20. А.Н. 1995. Культурно-исторические процессы в Молого-Шекснинском междуречье в конце I тыс. до н.э. I тыс. н.э. // Проблемы истории Северо-Запада Руси. Славяно-русские древности. Вып. 3. СПб. С. 3−29.
  21. И.В. 2001. Затылочные кисти из рязано-окских могильников как элемент головного убора // Культуры евразийских степей второй половины I тыс. н.э. Т.2. Самара. С. 18−30.
  22. Д.Т. 1963. Поселения уличей на р. Тясмине // МИА. № 108. С. 145−209. Бобринский A.A. 1901. Курганы и случайные археологические находки близ местечка Смелы. Т. III. Спб.
  23. A.A. 1911. Отчет об исследовании курганов в Черкасском и Чигиринском уездах Киевской губернии в 1909 г // ИАК. Вып. 40. СПб. С. 43−61.
  24. A.A. 1914. Перещепинский клад//MAP. № 34. Пг. С. 111−120. Богачев A.B. 1992. Процедурно-методические аспекты археологического датирования (на материалах поясных наборов IV—VIII вв. Среднего Поволжья). Самара.
  25. A.B. 1960. Археологические находки в Днепровском надпорожье // CA. № 1. С. 274−277.
  26. О.В. 1952. Загальний звпг про археолопчш дослщи в Надпорожж1 в 1952 р. / / Архив ИА АН Украины. 1952/22. № 1873.
  27. О.В. 1953. 3bit за археолопчш вщкритт’я i дослщи в Надпор1жж1за 1953 р. / / Архив ИА АН Украины. 1953/4Д. № 1887.
  28. А.Т. 1963. Поселение у балки Яцевой в Надпорожье// МИА. № 108. С. 251 282.
  29. М.Ю. 1950. Археолопчш матер1али до вивчення культури схщнослов’янських племен VI-VIII ст.ст. // Археолопя. IV. С. 27−55.
  30. М.Ю. 1951. Работы на Пастерском городище в 1949 г. // КСИИМК. XXXVI. С. 155−164.
  31. М.Ю. 1952а. Антський перюд в icTopi? схщних слов’ян // Археолопя. VII. С. 21−42.
  32. М.Ю. 19 526. Пастирський скарб// Археолопя. VII. С. 63−81. Брайчевський М. Ю. 1955. Hobi розкопки на Пастирському городшш // Археолопчш пам’ятки УРСР. Т. V. К. С. 67−76.
  33. М.Ю. 1956. О некоторых спорных вопросах ранней истории восточных славян // КСИА АН УССР. Вып. 6. С. 79−86.
  34. М.Ю. 1960. Новые находки VII—VIII вв. на Пастырском городище // КСИА АН УССР. Вып. 10. С. 106−108.
  35. М.Ю. 1991. Антська проблема в контекст! BI3aHTIncbKO? icTopi? // Археолопя. № 2. С. 122−133.
  36. Е.В., Айбабин А. И. 1993. Скалистинский могильник. К.
  37. И. 1972. К происхождению и распространению антов и склавенов // CA. № 4. С. 102−115.
  38. Й. 1988. Погребалната находка от Малая Перешчепина и Кубрат хан на Българите. София.
  39. I.C. 1997. Слов’янсыа ювел1ри Подшстров’я. За матер1алами дослщжень Бернацпвського комплексу середини I тис. н.е. Кам’янець-Подшьський.
  40. Ю.Н. 1995. Захоронения женщин с брошами в могильниках Апсилии (Абхазия) // МАИЭТ. Вып. IV. Симферополь. С. 173−200.
  41. И.О. 1991. Пальчатые фибулы пражских памятников Поднестровья // Древности Северного Кавказа и Причерноморья. М. С. 127−142.
  42. И.О. 1996. К изучению ременных гарнитур Поволжья VI—VII вв. // Культуры Евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. Самара. С. 115−133.
  43. И.О. 1996а. Типологическое определение инвентаря. Детали ременной гарнитуры. Фибулы // Гавритухин И. О., Обломский A.M. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. М. С. 22−40.
  44. И.О. 19 966. Датировка днепровских кладов первой группы методом синхронизации с древностями других территорий // Гавритухин И. О., Обломский A.M. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. М. С. 58−95.
  45. И.О. 1996в. Датировка начальных фаз культуры Луки Райковецкой // Гавритухин И. О., Обломский A.M. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. М. С.136−139.
  46. И.О. 1997. Хронология пражской культуры// Этногенез и этнокультурные контакты славян. Труды VI Международного конгресса славянской археологии. Т. 3. М. С. 3952.
  47. И.О. 1998. Горизонт пражской культуры поселения Зимно 4 // Archaeoslavica. 3. Krakow. S. 171−207.
  48. И.О. 2001. Hobi пальчасп ф! були з околиць Градизька на Полтавщиш // Археолопчний лггопис Лiвoбepeжнo? Укpa? ни. № 1. Полтава. С. 29−31.
  49. И.О., Обломский A.M. 1996. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. М.
  50. И.О., Щеглова O.A. 1996. Комплектность клада и реконструкция гарнитур. Группы днепровских раннесредневековых кладов // Гавритухин И. О., Обломский A.M. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. М. С. 47−57.
  51. Р.Д. 1985. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. Иркутск. Голдина Р. Д., Водолаго Н. В. 1990. Могильники неволинской культуры в Приуралье. Иркутск.
  52. Р.Д., Кананин В. А. 1989. Средневековые памятники верховьев Камы. Свердловск.
  53. Л.А. 1987. Мордва// Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология1. СССР. М. С. 97−106.
  54. Е.А. 1981. Ранние этапы истории славян Днепровского Левобережья. Л.
  55. Е.А., Казанский М. М. 1978. О происхождении широкопластинчатых фибул // КСИА. 155. С. 25−31.
  56. В.М. 1987. К вопросу об оловянных украшениях «антских» кладов // Археологические памятники эпохи железа Восточноевропейской лесостепи. Воронеж. С. 8593.
  57. В.М. 1992. Новый клад антского времени из Среднего Поднепровья // Археологические вести. Вып. I. СПб. С. 126−141.
  58. В.М., РодинковаВ.Е. 1999. Раннесавянское поселение Великие Будки (Хутор) // Stratum plus. № 4. СПб-Кишинев-Одесса. С. 167−219.
  59. Е.И. 1961. Этническая история Волго-Окского междуречья // МИА. № 94. М.
  60. Давня icTopifl Укpa? ни. 1995. Т. 2. К.
  61. Давня ктор1я Укpa? ни. 2000. Т. 3. К.
  62. В.Е. 1905. Раскопка курганов около с. Будь и х. Березовки Ахтырского уезда Харьковской губернии //Труды XII АС. Т. I. М. С. 411−433.
  63. Древности мордовского народа. 1941. Саранск.
  64. А.Г. 1978. Технология изготовления предметов из Цепляевского клада раннеславянского времени // Использование методов естественных наук в археологии. Киев. С. 27−35.
  65. A.A. 1991. Очковидные подвески на территории СССР // CA. № 2. С. 171 181.
  66. A.A. 1991а. Поселение у д. Остров Пинского района Брестской области // Archaeoslavica. 1. Krakow. S. 61−82.
  67. B.B. 1990. Ранние этапы формирования смоленско-полоцких кривичей. Москва.
  68. ЕрцеговиШ-ПавловиП С., КостиП Д. 1988. Археолошки споменици и налазишта Лесковачког Kpaja. Београд.
  69. П.П. 1926. Рязанские могильники. Опыт культурно-стратиграфического анализа могильников массового типа // Материалы по этнографии. Т. III. Вып. 1. Л. С. 59−84.
  70. П.П. 1937. К истории западного Поволжья в первом тысячелетии н.э. по археологическим источникам // CA. № 2. М.-Л. С. 39−58.
  71. И.П. 1994. Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху (конец IV V вв.). СПб.
  72. Я.Г. 1989. Верхнее Понеманье в IX—XIII вв. Минск.
  73. Т.М., Супруненко О. Б. 1999. Глинський курганний некрополь // Полтавський археолопчний зб1рник. Полтава. С. 188−211.
  74. П.П. 1952. Материалы по истории мордвы VIII—XI вв. Моршанск.
  75. П.П. 1969. Материальная культура средне-цнинской мордвы. Саранск.
  76. В.А. 1968. Новые данные о памятниках середины I тыс. н.э. в Днепровскойлевобережной лесостепи // Славяне и Русь. М. С. 55−61.
  77. И.В. 1996. О новом типе памятников третьей четверти I тыс. н.э. // Тверь и Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. Тверь. С. 11−17.
  78. И.В. 1997. Древности V—VIII вв. бассейна верхней Меты // Этногенез и этнокультурные контакты славян. Труды VI Международного конгресса славянской археологии. Т. 3. М. С. 77−87.
  79. И.В., Мирецкий A.B. 1997. Находки с городища Осечен // Тверь, Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. Вып. 2. Тверь. С. 12−18.
  80. Е.П. 1986. Новые материалы II-III четверти I тыс. н.э. в Закамье // Культуры Восточной Европы I тысячелетия. Куйбышев. С. 118−130.
  81. Е.П. 1991. Об одной из групп украшений именьковской культуры // Проблемы археологии Среднего Поволжья. Казань. С. 14−20.
  82. Е.П. 1998. Коминтерновский П могильник в системе древностей эпохи тюркских каганатов // Культуры евразийских степей второй половины I тыс. н.э. Самара. С. 97−150.
  83. А.П. 1928. К вопросу о некоторых формах двупластинчатых фибул из России // Сборник статей по археологии и византиноведению, издаваемый семинарием им. Н. П. Кондакова. Т. П. Прага. С. 277−311.
  84. С.Ю., Бажан И. А. 1993. К вопросу об эволюции трехрогих пельтовидных лунниц в Европе (III-VI вв.) // Петербургский археологический вестник № 7. СПб. С. 113 122.
  85. Г. Ф. 1955. К истории Среднего Поднепровья в середине I тыс. н.э. // CA. XXII. С. 61−83.
  86. Г. Ф. 1974. Среднее Поднепровье в V—VIII вв. // Рукописный архив ИИМК РАН. Ф. № 77. Д. №Р-134.
  87. Г. Ф. 1996. Клады и случайные находки вещей круга «древностей антов» в Среднем Поднепровье // МАИЭТ. Вып. V. Симферополь. С. 352−435.
  88. В.И. 1989. Могильники западной части Мазурского Поозерья конца V начала VIII вв. //Barbaricum. Warszawa. С. 148−275.
  89. Ю.В. 1959. Широкопластинчатые фибулы//КСИИМК. 74. С. 143−145. Левченко Д. И. 1999. Некоторые находки VI—VII вв. с территории Полтавщины // Полтавський археолопчнийзб1рник. Полтава. С. 163−169.
  90. В.А. 1967. Подковообразные и кольцевидные застежки-фибулы // Труды ГИМ. Вып. 43. М. С. 149−173.
  91. Г. Г. 1968. Древньоруське micto Родень. Княжа гора. К.
  92. О.М., Симонович Е. О. 1975. Розкопки в с. Комар1вщ на Посейм^ //
  93. Археолопя. Вип. 15. С. 75−87.
  94. P.C. 1998. Данные о способах изготовления крымских пальчатых фибул // МАИЭТ. Вып. VI. Симферополь. С. 479−489.
  95. А.Г. 1967. Банцеровское городище // Белорусские древности. Минск. С. 243−261.
  96. А.Г. 1980. Археологические памятники восточных балтов на территории Белоруссии в эпоху железа (VIII в. до н.э. IX в. н.э.) // Из древнейшей истории балтских народов (по данным археологии и антропологии). Рига. С. 102−110.
  97. Х.А. 1953. Возникновение классового общества в Прибалтике // CA. XVII. С. 105−132.
  98. X. 1963. Об оловянных украшениях и их изготовлении в Прибалтике // Munera archaeologicalosephoKostrzewski. Poznan. S. 355−367.
  99. E. 1962. Находки раковин каури на территории Латвии // Latvijas PSR zinatnu Akademijas vestis. № 7 (180). С. 37−52.
  100. A.M. 1996. Каталог предметов Гапоновского клада. Женские украшения // Гавритухин И. О., Обломский A.M. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. М. С. 11−14.
  101. A.M. 1998. Поселение Журавка Ольшанская в Среднем Поднепровье (опыт культурно-хронологического анализа материалов) //ГАЗ. № 13. Mihck. С. 59−87.
  102. A.M., Терпиловский Р. В. 1993. Новые погребения раннесредневековых кочевников на Сумщине // Кочевники урало-казахских степей. Екатеринбург. С. 167−172.
  103. A.M., Терпиловский Р. В., ПриймакВ.В. 1991. Отчето работах Левобережной раннеславянской экспедиции в 1991 г. // Архив ИА НАНУ, 1991/121.
  104. Отчет заведующего раскопками в Херсонесе К.К.Косцюшко-Валюжинича за 1896 г. 1898. //OAK за 1896 г. СПб. С. 165−199.
  105. В.О., Циндровська Л.0.1999. Слов’янсью Marepiann з кашвського Подншров’я //Археолопя. № 4. С. 161−165.
  106. А. 1962. Предварительные сведения в связи с хронологией могильника в Пьятра-Фрекэцей//Dacia. N.S. VI. Bucuresti. P. 215−234.
  107. E.H. 1981. Исследование Черняховских памятников на Харьковщине // АО 1980 г. М. С. 303.
  108. В.П. 1959. Зарубинецкий могильник // МИА. № 70. М.-Л. С. 32−60. Петропавловський А. Б. 1993. Розвщки Кашвського музею у 1991 рощ // Археолопчш дослщження в yKpa? HI 1991 року. Луцьк. С. 93−94.
  109. K.M. 1974. К вопросу о хронологии городища Камно Псковской области // КСИА. 139. С. 13−16.
  110. Л.Д. 1979. Древности Белоруссии в музеях Польши. Минск. Постикэ Г. И. 1985. Археологические исследования на средневековом поселении Ханска //АИМ в 1981 г. Кишинев. С. 156−168.
  111. О.М. 1980. Археолопчш пам’ятки Середнього Придншров’я VI-IX ст. н.е. К.
  112. О.М. 1985. Славянское население юго-востока Европы Y-YII вв. (пеньковская культура). Дисс. докт. ист. наук// Архив ИА НАНУ, оп. № 2, ед. хр. № 107.
  113. О.М. 1989. Анты и пеньковская культура // Древние славяне и Киевская Русь. К. С. 58−69.
  114. О.М. 1991. Анти та ЕНзаштя// Археолопя. № 2. С. 133−141.
  115. О.М. 1994. Технолопя виробництва та витоки ювел1рного стилю металевих прикрас Пастирського городища // Археоло1я. № 3. С. 61 -77.
  116. О.М. 1996. Версия Нестора о расселении славян из Подунавья (опыт хронологической стратификации и исторической интерпретации) //Материалы I тыс. н.э. по археологии и истории Украины и Венгрии. К. С. 64−79.
  117. О.М. 1998а. Ochobhi пщсумки та завдання вивчення Пастирського городища // Археоло1я. № 3. С. 4−24.
  118. О.М. 19 986. Пеньковская культура. Воронеж.
  119. О.М. 2000. Фибулы Пастырского городища// Евразийская степь и лесостепь в эпоху раннего средневековья. Воронеж. С. 48−73.
  120. О.М., Вакуленко JI.B. 1998. Дослщження Пастирського городища в ювшейному сезош 1998року// Археолопчшвщкриття в YKpa? HI 1997-1998 pp. К. С. 131−134.
  121. О.М., Падин В. А., Тихонов Н. Г. 1996. Трубчевский клад антского времени // Материалы I тыс. н.э. по археолоии и истории Украины и Венгрии. К. С. 79−102.
  122. О.М., Шовкопляс A.M., Ольговская С. Я., Струина Т. А. 1991. Мартыновский клад // МАИЭТ. Вып. II. Симферополь. С. 72−92.
  123. В.Г. 1997. Мужишвська ф1була // Проблеми походження та юторичного розвитку слов’ян. KH? B-JIbBIB. С. 149−153.
  124. И.А. 1968. Поселение VI—VII вв. у с. Ханска// КСИА. Вып. ИЗ. С. 94−101.
  125. И.А. 1986. Данчены. Могильник Черняховской культуры III—IV вв. н.э. Кишинев.
  126. И.А., Лапушнян В. Л. 1974. Работы Реутской археологической экспедиции // АИМ 1972. Кишинев. С. 110−147.
  127. Н.И. 1906. Некоторые могильники области крымских готов. Ч. I // ИАК. Вып. 19. СПб.
  128. Н.И. 1907. Некоторые могильники области крымских готов. Ч. II // ЗООИД. Вып. XXVII. Одесса. С. 101−148.
  129. В.Е. 1995. К вопросу о хронологии нижнего горизонта могильника Суук-Су //Древности. Харьков. С. 73−80.
  130. В.Е. 1996. Раннесредневековые памятники Среднего Поднепровья и Днепровского Левобережья с датирующими находками // Гавритухин И. О., Обломский A.M. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. М. С. 155−162.
  131. В.Е. 2003. Днепровские фибулы с каймой из птичьих голов // Культурныетрансформации и взаимовлияния в Днепровском регионе в конце римского времени и в раннем средневековье. В печати.
  132. И.Г. 1982. Древности западной части Волго-Окского междуречья в VI—IX вв. М.
  133. Розенфельдт PJL 1987. Коми-пермяцкие племена в IX—XI вв. Родановская культура // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 153−162.
  134. Рутковская J1.M. 1974. О стратиграфии и хронологии древнего поселения около с. Стецовки на р. Тясмине // Раннесредневековые восточнославянские древности. JI. С. 22−39. Рыбаков Б. А. 1948. Ремесло Древней Руси. М.
  135. .А. 1949. Новый Суджанский клад антского времени // КСИИМК. XXVII. С. 75−90.
  136. A.A. 1994. Пальчатыя ф1булы з Н1кадз1мава // Археалопя i старажытная псторыя Магш^шчыньпсумежныхтэрыторый. Marui.jzi. С. 128−132.
  137. A.A. 2000. Никодимово городище третьей четверти 1-го тысячелетия н.э. в Восточной Беларуси // Край: Дыялог на сумежжы культур. Магш, 0. С. 31−43.
  138. A.A. 1997. Никодимовское городище раннего средневековья в восточной Белоруссии // Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Т. III. М. С. 279 289.
  139. В.В. 1972. Браслетообразные височные кольца восточных славян // Новое в археологии. М. С. 138−144.
  140. В.В. 1994. Очерки по археологии славян. М. Седов В. В. 1995. Славяне в раннем средневековье. М.
  141. B.B. 1999. Антсыа пальчасп фбули лicoвo? смуги Русью^ р1внини //Етнокультурш процеси в Швденно-Схщшй Еврош в I тис. н.е. К^в-Льв1 В. С. 253−259. Седов В. В. 2002. Изборск протогород. М.
  142. Славяне юго-восточной Европы в предгосударственный период. 1990. К. Смирнов А. П. 1961. Железный век чувашского Поволжья // МИА. № 95. М. Спицын A.A. 1899. К вопросу о происхождении так называемых готских фибул // ЗРАО. Т. XI. Вып. 1−2. Спб. С. 385−387.
  143. A.A. 1901. Древности бассейнов рек Оки и Камы // MAP. № 25. СПб.
  144. A.A. 1915. Археологический альбом // ЗОРСА. Т. XI. Пг. С. 225−250.
  145. A.A. 1928. Древности антов // Сборник статей в честь академика А. И. Соболевского. Л. С. 492−495.
  146. Э.А. 1978. Отчет о работах Курской экспедиции ИА АН СССР // Архив ИА РАН. P-I. № 9651.
  147. А.З. 1959. Восточнолитовские курганы // Вопросы этнической истории народов Прибалтики. М. С. 128−153.
  148. .А., Русанова И. П., Михайлина Л. П. 1981. Итоги изучения славянских памятников Северной Буковины V—X вв. // CA. № 2. С. 80−93.
  149. П.Н. 1947. Днепровская экспедиция // КСИИМК. Вып. XXI. С. 98−99.
  150. М.В. 1967. Шейные гривны// Труды ГИМ. Вып. 43. М. С. 55−87.
  151. А.Г. 1996. Литейные формы из поселения Подол III в Тверской области // Синицына Г. В. Исследование финальнопалеолитических памятников в Тверской и Смоленской областях. СПб. С. 49−52.
  152. П.И. 1963. Раннеславянские поселения Семенки и Самчинцы в среднем течении Южного Буга// МИА. № 108. М. С. 320−351.
  153. П.И. 1974. Раннеславянские поселения в бассейне Южного Буга // Раннесредневековые восточнославянские древности. Л. С. 181−215.
  154. .И., Ханенко В. И. 1899. Древности Приднепровья. Вып. II. К.
  155. .И., Ханенко В. И. 1901. Древности Приднепровья. Вып. IV. К.
  156. .И., Ханенко В. И. 1907. Древности Приднепровья. Вып. VI. К.
  157. В.В. 1905. Городища среднего Приднепровья, их значение, древность и народность // Труды XII АС. Т. I. М. С. 93−104.
  158. И.А. 1896. Краткие археологические сведения о предках славян и руси. К.
  159. Н. 1992. Накит «Комани"-културе, сеегова иконографи^а, симболика и обредни карактер // Гласник од|е§ еоеа ум.етности. Когига II. Подгорица. С. 41−107.
  160. Е.А. 1999. Формочки из Бернашевки: зачем и для чего? // Icropin очима молодих дослщниюв. Т. I. Донецьк. С. 38−42.
  161. B.I. 1993. Селплча Пруднш на беларуска-латышсюм парубежжы // ГАЗ. Ч. 2. Минск. С. 170−182.
  162. В.I. 1999. Банцара^ская культура// Археалопя Беларусь Т.2. Мшск. С. 359−376.
  163. В.И. 1989. Отчет о полевых исследованиях в Миорском и Глубокском районах Витебской области // Архив ИИ АНБ. Д. № 1138.
  164. Е.А. 1986. Захоронения I тыс. н.э. на городище у с. Случевск // Культуры Восточной Европы I тысячелетия. Куйбышев. С. 68−72.
  165. В.H. 1994. Работы Шокшинской экспедиции в 1991—1992 гг. // Археологические открытия Урала и Поволжья. Йошкар-Ола. С. 162−164.
  166. М.Х. 1959. Городище Рыуге в юго-восточной Эстонии // Вопросы этнической истории народов Прибалтики. М. С. 154−185.
  167. Е.А. 1963. Некоторые археологические памятники Смоленщины второй половины I тыс. н.э. // МИА. № 108. М. С. 51−67.
  168. Е.А. 1970. О культуре городищ-убежищ левобережной Смоленщины // Древние славяне и их соседи. МИА. № 176. М. С. 63−69.
  169. Э. 1970. Каменный могильник в Лаздыни// Studia archaeologica in memoriam Harri Moora. Tallinn. Lk. 189−196.
  170. .A. 1962. Древности Северского Донца. Харьков.
  171. .А. 1980. Рааньосередньов1чне поселения в Бшьску // Археолопя. Вип. 35. С. 74−79.
  172. Г. В. 1966. Сравнительное изучение древнейших городов Полоцкой земли и памятников их окрестностей // Древности Белоруссии. Минск. С. 238−252.
  173. O.A. 1990. О двух группах «древностей антов» в Среднем Поднепровье // Материалы и исследования по археологии Днепровского Левобережья. Курск. С. 162−204.
  174. O.A. 1999. Женский убор из кладов «древностей антов»: готское влияние или готское наследие? // Stratum plus. № 5. СПб-Кишинев-Одесса. С. 287−312.
  175. O.A. 2001а. «Антские» клады Харьковщины. Проблемы идентификации // Проблемы истории и археологии Украины. Харьков. С. 128−130.
  176. O.A. В печати. Ушедший мир свинцово-оловянных украшений. К вопросу о месте и времени формирования традиции H Ладога-Альдейгья. Истоки Руси. СПб.
  177. O.A., Егорьков А. Н. 2000. Литейные формочки из Бернашовки и свинцово-оловянные украшения раннесредневековых кладов Днепровского левобережья // Ювелирное искусство и материальная культура. ТД VII коллоквиума. СПб. С. 110−112.
  178. А.Л. 2000. Знахщки старожитностей 1тис. н.е. напоселенш поблизу Диканьки // Археолопчний л1топис Лiвoбepeжнo? YKpa? HH. № 1−2. Полтава. С. 82−83.
  179. М.Б. 1994. На рубеже эр. СПб.
  180. Д. 1930. Антропо- и зооморфные фибулы Восточной Европы // Уч. зап. Института этнических и национальных культур народов Востока. T. II. М. С. 124−156.
  181. Этнокультурная карта территории Украинской ССР в I тыс. н.э. 1985. К.
  182. А.Л. 1958. Раннесредневековые поселения Восточного Крыма И МИА. № 85.1. М.
  183. Дж. 1980. Позднеантичные фибулы VI—VII вв.еков и славяне // Rapports du Ше
  184. Congras International d’Archeologie Slave. T. 2. Bratislava. P. 173−177.
  185. В. 1976. Die Erforschung der altslawischen Kultur in der SR Mazedonien// Zeitschrift fur Archaologie. 10/1. Berlin. S. 59−73.
  186. Вауе de J. 1892. Labijouterie des Goths en Russie // Memories de Ia Sosiete Nationale des Antiquares de France. L. I. Paris. P. 1−16.
  187. Bitner-WroblewskaA. 1999. Archiwum Feliksa JakobsonawRydze nieoczekiwana szansa dla archeologii baltyjskiej // Archeologia ziem pruskich. Nieznane zbiory i materialy archiwalne. Olsztyn. S. 203−212.
  188. J. 2001. Some notes on the chronology of Latgallian and Selonian artefacts in the Middle Iron Age // Archaeologia Lituana. 2. Vilnius. P. 48−64.
  189. M. 1961. Doua fibule digitate descoperite in Oltenia // SCIV. XII. 1. Bucuresti. Р. 105−107. Comsa M., Ionescu В. 1960. О fibula «digitata» descoperita laCascioarele// SCIV. XI. 2. Bucuresti. P. 419−421.
  190. M. 1966. Elemente romano-bizantine in cultura materiala a populatiei autohtone din partea cantrala a Munteniei, in secolele VI-VII e.n. // SCIV. 17. 4. P. 665−678.
  191. D. 1961. Archaologische Denkmaler der Gepiden im Mitteldonaubecken (454−568 u. Z.). Budapest.
  192. F., Dupoi V. 1994−1995. Uber die Bugelfibel aus Pietroasele und ihre Verwandten// Dacia. N.S. XXXVIII-XXXIX. S. 217−238.
  193. F. 1990. Der awarische Greif und die byzantinische Antike // Typen der Ethnogenese unter besonderer Berucksichtigung der Bayern. Teil 2. Wien. S. 273 -303.
  194. M., Dimitrov DJ. 1999. EinPaar anthropozoomorphe Bugelfibein (des sog. Dnjeprtyps) aus Sudbulgarien //Archaeologia Bulgarica. III. № 3. Sofia. S. 75−80.
  195. Dolinescu-Ferche S. 1974. Asezari din secolele III sl VI e.n. in sud-vestul Munteniei. Bucuresti. Eesti esiajalugu. 1982. Tallinn.
  196. K. 1992. Smilkusis papuosali} is spalvotiyu rnetali} dekoras // Lietuvos archeologija. № 9. Psl. 151−168.
  197. A. 1977. Avar cemeteries in country Baranya. Cemeteries of the Awar Period (567−829) in Hungary. Vol. II. Budapest.
  198. A. 1996. Das awarenzeitlich gepidesche Graberfeld von Kolked-Feketekapu A. Innsbruck. Kivikoski E. 1973. Die Eisenzeit Finnlands. Helsinki.
  199. A. 1998. Bugelfibeln der Merowingerzeit im westlichen Frankenreich. Mainz. Kraut A. 1986. Die Steinkistengraber von Joelahtme // Eesti NS V teaduste Akadeemia toimetised. № 35. Uhiskonnateadused. Lk. 348−350.
  200. H. 1956. Das Problem der Masurgermanischen Fibeln in Ostpreu? en // Documenta Archaeologica. Festschrift W. La Baume. Bonn.
  201. M. 1962. Die slawischen Siedlungen von Suceava (Nordmoldau, Rumanien) // Slovenska archeologia. X-l. Bratislava. S. 149−174.
  202. B. 1929. Die Verbindungen zwischen Skandinavien und dem Ostbaltikum in der jungeren Eisenzeit. Stockholm.
  203. I. 1961. L’etablissement des Slaves en Roumanie a la luminre de quelques decouvertes archeologiques recentes // Dacia. N.S. V. Bucuresti. P. 429−448.
  204. Nestor I., ZahariaE. 1955. Santierul arheologic Sarata-Monteoru (1954)// SCIV. VI. 3−4. Bucuresti. P. 497−513.
  205. Nestor I., ZahariaE. 1957. Sapaturile de la Sarata-Monteoru din 1955 //MCA. IV. Bucuresti. P. 187−194.
  206. A. 1972. Descoperiri din secolul al VII-lea e.n. in valeaAriesului// SCIV. 23.4. Bucuresti. P. 677−679.
  207. D. 1945. Fibeln aus dem Nationalmuseum fur Altertumer in Bucuresti // Dacia. IX-X. Bucuresti. P. 485−505.
  208. A., Sebestyen K.Cs. 1995. The Szeged-Kundomb cemetery//Das Awarische Corpus. Beihefte IV. Debrecen-Budapest. S. 8−109.
  209. V. 1994. Venedai-vendai kursiij zemeje// Acta Historica Universitatis Klaipedensis. II. Klaipeda. Psl. 125−135.
  210. M.P. 1996. Late Roman military decorations I: nesk- and wristbands // AnTard. 4. P. 235 243.
  211. E. 1997. Lejasdopelu kapulauks senaja Selija // Arheologijaun etnografija. XIX. Riga. Lpp. 64−81.
  212. T. 1996. Der Silberschatz von Zemiansky Vrbovok // Reitervolker aus dem Osten. Hunnen+Awaren. Eisenstadt. S. 275−280.
  213. A. 1968. Slawisch-awarisches Graberfeld in Holiare. Bratislava. Urtans V. 1977. Senakie depoziti Latvija (llds 1200. g.). Riga.
  214. L. 1994. Zur Frage der ethnischen Herkunft der spaten Strahlenfibeln (Finger- oder Bugelfibeln) aus dem Donau-Karpaten-Becken (M. 6.-7. Jh.) // Zeitschrift fur Archaologie. 28. Berlin. S. 261−305.
  215. L. 1981. Sidabras senoves Lietuvoje. Vilnius.
  216. L. 1984. Kastaunalii. plokstinis kapinynas //Lietuvos archeologija. № 3. Psl. 79−93. Vaitkunskiene L. 1992. Del Zemaicii} aprangos regioniniij skirtumi} // Lietuvos archeologija. № 9.156
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!