Верховские княжества, вторая половина XIII — середина XVI вв

В 1950;70-е гг. круг источников по истории земель бассейна верхней Оки XII—XVI вв. был расширен за счет археологических исследований С. А. Изюмовой и Т. Н. Никольской (1). В последующие годы работами Верхне-Донской археологической экспедиции (ГИМ), а также археологами городов Брянска, Орла, Калуги, Тулы продолжалось накопление базы археологических источников. Однако, введение новых археологических источников в изучение истории Верховских княжеств в значительной степени затруднено отсутствием монографического исследования этой темы. Поэтому представляется не вполне ясным само место и значение этих источников в проблематике истории Верхнего Поочья 2 пол. XIII—XVI вв. Значительный объем известных археологических памятников требует его систематизации. Поэтому цель данной работы—подвести итог состояния знаний об истории Верховских княжеств на современном этапе развития источниковедческой базы для дальнейшего изучения этой проблемы. Для этого необходимо выработать основу для систематизации поселений 2 пол. XIII—XVI вв. Верхнего Поочья.

С точки зрения методологии интересно изучение возможностей традиционных методик—комплексного привлечения источников, картографирования археологических объектов—при относительной узости спектра сугубо археологических методик. В работе используется метод сопоставления археологических характеристик укрепленных поселений с их социальнополитическим статусом, известным по письменным источникам. А также— метод рассмотрения городищ в системах двух уровней. Во-первых, на уровне княжества как системы административных пунктов по взиманию, концентрации и перераспределению прибавочного продукта (дани, контрибуции) (2). Во-вторых, на уровне княжества как поселенческой системы вообще. Указанные методы являются лишь частными случаями структурного метода (3). В отечественной исторической науке они успешно применялись H.H. Ворониным, B. J1. Яниным, A.B. Кузой (4). Их труды являются методологической основой для данной работы. При рассмотрении тенденции политического и социально-экономического развития Руси XII—XVI вв., в широком понимании этого термина, автор основывался на концепции, разработанной в трудах М. К. Любавского, А. Е. Преснякова и в дальнейшем развитой Б. Д. Грековым, JI.B. Черепниным, В. Т. Пашуто (5).

Хронологические рамки данной работы—2 пол. XIII—сер. XVI вв. Кроме того, рассматривается история земель бассейна верхней Оки в XII— 1пол. XIII в. в качестве предпосылки образования Верховских княжеств.

Описанная методика исследования определяет и структуру работы. В 1 главе рассматриваются историография вопроса, источники. Во 2 главе приводится очерк политической истории Верховских княжеств. 3 глава посвящена систематизации верхнеокских городских центров на основе археологических характеристик. Территория одного из тарусских уделов— Волконского, впоследствии выделившаяся в самостоятельное княжество, была практически полностью обследована археологическими методами. Рассмотрению его истории, как развивающейся поселенческой структуры посвящена 4 глава. Материалы главы представляют собою развитие проблемы комплексного исследования, основанного на использовании данных актового материала, генеалогии, археологии и топонимики. Как известно, основы комплексного подхода для изучения русского средневековья были разработаны С. Б. Веселовским и B.JI. Яниным (6). В настоящее время методика успешно разрабатывается С. З. Черновым и H.A. Макаровым (Макаров H.A. Колонизация северных окраин Древней Руси в XI—XIII вв.еках, М, 1997). Именно С. З. Черновым в сборнике издания Московского университета, посвященного 60-летию B.JI. Янина, было акцентировано внимание читателя на важности комплексных исследований русского средневекового ландшафта (7). Поэтому представляется закономерным проведение настоящего исследования в рамках МГУ им. М. В. Ломоносова. Указанная методика позволяет подойти к выяснению роли поселенческой структуры Вер-ховских княжеств в формировании административно-территориальной структуры Московского государства в этом крае. Опыт этой политики изложен в 5 главе. В заключении работы подводятся итоги и намечаются пути дальнейшего изучения истории наследников вел. кн. Черниговского—Вер-ховских княжеств.

Во вступлении хотелось бы рассмотреть терминологию, используемую в работе. Под «уделом» автор понимает его классическое значение доли князя в общей с братьями вотчине" с правом данного князя на верховный «стол» всего общего княжества (8). Под «удельным княжеством» — самостоятельное государственное образование (9). Понимая всю дискусси-онность термина «город», в качестве отправной точки автор принимает его определение как «постоянного населенного пункта, в котором с обширной сельской округи-волости концентрировалась, перерабатывалась и перераспределялась большая часть произведенного там прибавочного продукта» (10). Это определение города в наибольшей степени соответствует тематике исследования и родилось в рамках единой школы, основы которой были заложены трудами М. К. Любавского, А. Е. Преснякова и развиты Б. Д. Грековым, А. Н. Насоновым, М. Н. Тихомировым, A.B. Кузою (11).

Примечания к введению.

1. Изюмова С. А. Исследования в Тульской обл. // АО 1972 г, М, 1973, С. 64- Ее же, Раскопки городища у с. Супруты // АО 1969 г, М, 1970, С. 67-. 1970 г, М, 1971, С. 75−76 и др.;

Никольская Т. Н. Земля вятичей, М, 1984; Ее же, Городище Слободка XII—XIII вв., М, 1987.

2. Куза A.B. Малые города Древней Руси, М, 1989, С. 162.

3. Шидер Т. Возможности и границы сравнительных методов в исторических науках, Питц Э. Исторические структуры // Философия и методология истории, М, 1977, С. 143−196.

4. Воронин H.H. К истории сельского поселения феодальной Руси. Погост, слобода, село, деревня, JT, 1935; Куза A.B. Малые города Древней Руси, М, 1989; Янин B.JI. Очерки комплексного источниковедения. М, 1977; Его же, Новгородская феодальная вотчина, М, 1981.

5. Любавский М. К. Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно, М, 1910; Пресняков А. Е. Лекции по русской истории, М, 1939, Т. 2- Его же, Образование Великорусского государства, Птг, 1918; Греков Б. Д. Киевская Русь, М, 1949; Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV—XV вв.еках, М, 1960; Его же, Пути развития феодализма (Закавказье, Средняя Азия, Русь, Прибалтика), М, 1972; Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение, М, 1965.

6. Веселовский С. Б. Исследование по истории класса служилых землевладельцев, М, 1960; Его же, Труды по источниковедению и истории России периода феодализма, М, 1978; Янин В. Л. Указ. Соч.

7. Чернов С. З. Комплексное исследование русского средневекового ландшафта // История и культура древнерусского города, М, 1989, С.168−178.

8. Пресняков А. Е. 1918, С. 457−458.

9. Там же.

10. Археология СССР. Древняя Русь. Город, замок, село, М, 1985, С 52.

11. Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-русского государства ко времени издания первого Литовского статута, М, 1892- Пресняков А. Е., 1918; Греков Б. Д. 1949; Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства, М, 1951; Тихомиров М. Н. Древнерусские города, М, 1956; Куза A.B. Малые города Древней Руси, М, 1989; Его же, Древнерусские городища X—XIII, М, 1996.

Заключение

.

История Верховских княжеств представляет интересный вариант финального этапа развития государственного образования, сложившегося в древнерусское время—вел. княжества Черниговского. Важно, что эти княжества сформировались на основе домениальных владений черниговских князей домонгольской эпохи. Не в том ли была заложена основная причина столь длительного владения потомками черниговских Рюриковичей территорией бассейна верхней Оки? Ведь сохранение за ними крупных владений великих предков в составе Московского государства вплоть до сер. XVI в. должно было иметь веские основания. Главным образом, это—относится к князьям Новосильско-Одоевским. Именно они были старшими владельческими князьями черниговского рода после захвата вел. кн. Ольгердом Брянска в 1359 г. Вероятно, лишь недостаточностью письменных источников можно объяснить незначительную роль, отводившуюся российской и советской историографией верховским князьям в истории Руси XIV—XV вв. Однако, современный этап развития исторической науки позволяет говорить о равноценной роли многих русских княжеств в политических событиях XIV—XV вв. (Зимин A.A., 1991; Лурье Я. С., 1994; Клюг Э. 1994). В полной мере это положение относится и к княжествам верхней Оки: в приведенной работе были указаны факты участия верховских князей во всех крупных событиях на Руси XIV—XV вв. Систематизация этого материала была произведена нами в работе 1993 г. в виде намеченной периодизации истории Верховских княжеств 2 пол. XIII—1 пол. XVI вв. (Шеков A.B., 1993, С. 67, 68).

Привлечение археологических источников к изучению указанной проблемы позволило расширить наши представления об исторической географии верхнеокской территории, социально-экономическом облике верховских городов и роли княжеств верхней Оки в сложении административно-территориальной системы Московского государства XVI в. Характеристика укрепленных площадок верховских столиц, их культурного слоя свидетельствуют об этих городах как небольших владельческих крепостях, чьи размеры были прямо пропорциональны той сельской округе, которая обслуживала крепости и находила там защиту. Упоминания пожалований На-стасову и Успенскому Шаровкину монастырям кн. Воротынских в документах сер. XVI в. подтверждают это, указывая повинности местного населения по содержанию укреплений и предоставляя конкретные участки в крепости на случай осады. Эта выраженная военная специализация верховских городов, их сугубо княжеская принадлежность, вероятно, служили причинами столь долгого сопротивления княжеств притязаниям могущественных соседей в течении XV в. Сохранение крупных воинских сил Ново-сильско-Одоевскими князьями в 1 пол. XVI в., использование московским правительством этих князей, а также кн. Волконских в качестве окраинных воевод, в т. ч. знаменитая победа кн. М. И. Воротынского в 1572 г. над ордынцами под Молодями, работа этого полководца над уставом сторожевой, станичной, полевой службы—проявления особого внимания, уделявшегося Верховскими князьями военному делу. Однако, не следует абсолютизировать эту специфику заокских городов и утверждать, что они представляли собой «стены среди полей» либо являлись каким-то «разбойничьим гнездом» (Кром М.М., 1995, С. 136). Археологически определены размеры посадов Белева и Одоева XV—XVI вв., о существовании которых в XVI в. свидетельствуют и письменные источники. В отношении характеристики населения этих посадов очень интересно преобладание военно-служилых людей в Белеве XVII в., принадлежность им подавляющего количества торговых и ремесленных заведений. Тем более, что для посада Одоева сер. XVI в. мы знаем лишь дворы, принадлежавшие князьям, их служилым людям и монастырям. Следует обратить внимание, что бассейн верхней Оки являлся славянской территорией, наиболее поздно включенной в состав Древнерусского государства—к XII в. Случайно ли это либо объясняется особенностями историко-географических ситуаций?

Систематизация городищ верхнеокских столиц XIV—нач. XVI вв. по размерам их укрепленных площадей в сопоставлении с социальным статусом их княжеств позволяет наметить путь заполнения своеобразной лакуны между изучением древнерусских городов X—XIII вв., хорошо представленных результатами археологических исследований, и изучением русских городов 2 пол. XVI—XVII вв. на основании большого объема письменных источников. Именно обращение к археологическому изучению русских городов эпохи золотоордынского ига позволит проследить степень преемственности между древнерусскими и поз д несред невековыми городами. Представляется перспективным и привлечение данных археологии при комплексом методе изучения степени наследования между поселенческими и административно-территориальными структурами Московского государства XVI в. и более ранних удельных княжеств. В этом отношении, вероятно, очень показательны приведенные материалы о роли поселенческой системы Волконы XIV—XVI вв. в образовании Колоденского стана Тульского уезда XVI в., о топографическом соотношении старых удельно-вотчинных владений кн. Волконских и новых поместий военно-служилых людей. Комплексная методика позволила объяснить появление на бывшей территории Волконского княжества поселений с керамикой рязанского облика установленным Н. К. Фоминым фактом формирования Тульского уезда, во многом, за счет переселения рязанских служилых людей. Только археологические источники позволят продвинуться в дальнейшем решении крупной научной проблемы—выяснении времени и причин потери вел. кн. Черниговским либо его наследниками во 2 пол. XIII—XIV вв. обширного лесостепного региона между Доном и Окой. Этой проблематики мы коснулись лишь вскользь—при рассмотрении юго-восточных рубежей «Одоевской земли». Многолетнее археологическое изучение верхнего Подонья ВДАЭ ГИМ представляет прекрасный образец исследования восточной части указанного региона. Упоминание в нач. XVI в. в верховьях р. Исты «дикого поля в Куликове поле», существование в лесостепном бассейне рек Соловы и Плавы археологических поселений XIII—XIV вв. свидетельствуют о перспективности работы над поставленной проблемой.