Актуальность темы
исследования обусловлена, прежде всего, сохранившейся традицией международного этикета. При традиционных отношениях монархических и президентских дворов обмен визитами составляет вполне традиционное, обыденное явление, но в то же время даёт возможность продемонстрировать перед всем миром дружественное или, наоборот, нейтральные или даже неприязненные отношения между государствами. Свидания коронованных особ глав государств традиционно входили в обиход международной жизни и являлись обязательным аспектом в конфигурации международных отношений. Такие свидания вызывали острый интерес, который определялся в значительной степени тем, что характер визитам придавала неожиданность или исключительность событийтаким образом, их политическое значение все более возрастало, но вместе с тем заметно утрачивался их характер, как проявление простого акта вежливости. Вот почему огромное значение придавалось тому, будет ли очередное свидание императорских особ «актом родственной вежливости», или же его результат станет событием в дипломатической жизни России, Европы и мира.
В настоящем исследовании продемонстрировано, как постепенно обозначался переход российской дипломатии от династической, «личной» к дипломатии официальной, государственной. Думается, поездки российского императора Николая II в Европу в конце XIX — начале XX вв. преследовали определённые цели и намерения, которые нередко отражали непоследовательность российской дипломатии, наглядно демонстрировали её частые «зигзаги», особенно в условиях революционных потрясений и социальных катаклизмов в 1905;1907 гг.
С одной стороны, были продемонстрированы в международном масштабе всё ещё сохранившиеся величие, сила и могущество Российской империи в конце XIX в., а её монарх предстал как искренний сторонник поддержания традиции, завещанной ему его отцом и предшественником.
С другой стороны, обозначившееся разделение Европы на враждебные блоки в начале XX в. (на англо-франко-русскую группу и страны «Тройственного союза»), которое впоследствии было официально закреплено формированием двух антагонистических лагерей, обусловило перемены в традиционном курсе российской внешней политики и, по сути, ознаменовало её переход на новый уровень международных отношений уже к 1907 г.
Бесспорно, что результаты заграничных визитов Николая II в страны Европы в конце XIX в. позволяют обозначить внешнеполитические пристрастия и устремления нового царя в начале царствования, одновременно, они определяют те причины, по которым на курс российской внешней политики немалое влияние оказывали то «старые друзья» в лице родственной по строю и духу Германской империи, то относительно «новые союзники» в лице Франции, а затем и Англии, долгое время следовавшей политике «блестящей изоляции».
Думается, что в этих условиях чрезвычайно актуальным является проведение определенного тождества между общими принципами, лежавшими в основе стремлений и представлений внешнеполитических органов власти тогдашней России и современного положения дел в этой области.
Помимо исторической актуальности не менее значимо то обстоятельство, что в современных исторических условиях развития России и её положения на международной арене, изучение вопросов, связанных с историей внешней политики страны, особенно в её переломные моменты, позволит адекватно оценить прошлое, понять приоритеты внешней политики России на нынешнем этапе и использовать весь многовековой опыт российской дипломатии для достижения позитивных результатов во внешней политике государства на сегодняшнем этапе его развития и в будущем.
Степень изученности проблемы.
В отечественной и зарубежной историографии специальные работы, посвященных заграничным поездкам Николая II в Европу в 1896—1909 гг., отсутствуют, хотя эпоха правления последнего российского императора традиционно привлекала внимание историков.
Проанализировав работы по истории внешней политики России в период правления императора Николая II, а также по истории международных отношений этого периода, диссертант пришел к выводу, что о некоторых визитах Николая II в Европу в конце XIX — начале XX вв. упоминали авторы почти всех исследований, ведь игнорировать роль личных контактов монархов при рассмотрении внешнеполитических вопросов международных отношений не представлялось возможным1.
Некоторые аспекты визитов Николая II в Европу в 1896—1909 гг. нашли отражение в специальных трудах, посвященных механизму принятия внешнеполитических решений в России в указанный период и рассматривающие историко-дипломатические проблемы в непосредственной связи с внутренней политикой страны2.
Уже в некоторых работах советских историков 20−30-х гг. XX в. можно обнаружить упоминания о свиданиях русского царя и германского кайзера Вильгельма II в Бьерке летом 1905 г. и в Свинемюнде в июле 1907 гг.
Так, например, в сборнике статей М. Н. Покровского «Империалистическая война», в монографии A.M. Зайончковского «Подготовка России к мировой.
1 Аветян А. С. 1) Российско-германские дипломатические отношения (1905;1911). М., 1972; 2) Русско-германские джипломатические отношения накануне Первой мировой войны (1910;1914). М., 1985;Бовыкин В. И. Очерки по истории внешней политики России (конец XIX в.-1917г.) — М., 1960; Игнатьев А. В. 1) Своеобразие российской внешней политики на рубеже 19−20 вв. // Вопросы истории. 1998. № 8- 2) Внешняя политика России 1905;1907. М., 1986; История внешней политики России. Конец XIX-начало XX века (от русско-французского союза до Октябрьской революции). М., 1977; Пономарев В. И. Свидание в Бальморале. Русско-английские отношения 90-х гг. XIX в. //Исторические записки. 1977. Т. 99.
2 Извольский: министр-неудачник или реформатор? // Новая и новейшая история. 1993. № 1- Емец В. А. Извольский и перестройка внешней политики России (соглашение 1907 г.) // Российская дипломатия в портретах. М., 1992; Кострикова Е. Г. Русская пресса и дипломатия накануне Первой мировой войны (19 071 914). М., 1997; Рыбаченок И. С. В. Н. Ламздорф и Мюрцштегское соглашение 1903 г. // Российская дипломатия в портретах. М., 1992. войне в международном отношении" и работах Е. В. Тарле «Европа в эпоху империализма», «Императоры Вильгельм II и Николай II в 1904;1907 гг. Неизданная переписка» исследователи в особенности отмечают роль германского кайзера, как дипломата, который пытался во что бы то ни стало «втянуть» русского царя в образование новой континентальной коалиции европейских держав в 1904;1905 гг3.
Вопросами, связанными с внешней политикой русского царизма в начале XX в. в отечественной историографии 40-х гг. занимался профессор Г. Д. Деборин. Результатом его исследований явилась монография «Международные отношения в период русско-японской войны и первой русской революции 1904;1907 гг.», освещавшая события международной внешнеполитической истории в переломное для России время революционных и социальных потрясений. В работе дана широкая картина «вовлечения» Российской империи в политику «дальневосточных авантюр», её сближения накануне первой русской революции с родственной по строю и духу Германией на примере свидания Николая II и Вильгельма II в финских шхерах летом 1905 г4.
Некоторые аспекты свиданий Николая II с европейским монархами нашли отражение в специальных исследованиях историков 50−60-х гг. XX в., посвященных механизму образования в Европе военно-политических блоков и рассматривающих историко-дипломатические проблемы в непосредственной связи с международными отношениями европейских держав. В монографиях Э. М. Розенталя «Дипломатическая история франко-русского союза в начале XX в.», А. З. Манфреда «Образование франко-русского союза», А. Я. Грунта «Россия в эпоху империализма (1890−1907 гг.)», П. Н. Ефремова «Внешняя.
3 Покровский М. Н. Империалистическая война: Сб. статей. М., 1934; Зайончковский A.M. Подготовка России к мировой войне в международном отношенииТарле Е.В. 1) Европа в эпоху империализма. М., 1958; 2) Императоры Вильгельм II и Николай II в 1904;1907. Неизданная переписка. Пг., 1917.
4 Деборин Г. Международные отношения в период русско-японской войны и первой русской революции 1904;1907 гг. М., 1941. политика России 1907;1914 гг.", заграничные поездки Николая II рассматриваются через призму внешнеполитических перипетий, как составная часть международных отношений нового времени5.
В 60−70-е гг. XX в. выходят в свет такие классические монографии, как работы И. В. Бестужева по истории внешней политики России «Борьба в России по вопросам внешней политики в 1906;1910" — её взаимоотношений с союзниками А. В. Игнатьева «Русско-английские отношения накануне Первой мировой войны (1908;1914)" — международных отношений в новое время И. И. Астафьева «Русско-германские дипломатические отношения 1905;1911», В. М. Хвостова «История дипломатии: дипломатия в новое время: 1876−1914"6.
Следует, однако, отметить, что большинство исследований в отечественной историографии 60−70-х гг. упоминают лишь общеизвестные, «ключевые» визиты императора Николая II в Европу (в 1896—1905 гг.), в то время как некоторые не менее значимые встречи европейских монархов на высшем уровне (такие, как визит Николая II во Францию осенью 1901 г., свидания российского и германского императоров в Ревеле летом 1902 г.), остаются без внимания.
Только в 90-е гг. в поле зрения исследователей попадает изучение заграничных поездок Николая II в тесной связи с внешнеполитическим курсом России, её «династической» дипломатии в конце XIX — начале XX вв. Впервые была предпринята попытка систематизации материала о личных контактах последнего российского императора с европейским монархами, появились и первые отдельные статьи, посвященные изучению этого вопроса.
5 Грунт А. Я. Россия в эпоху империализма (1890−1917). М., 1959; Ефремов П. Н. Внешняя политика России 1907;1914. М., 1961; Манфред А. З. Образование франко-русского союза М., 1975; Розенталь Э. М. Дипломатическая история франко-русского союза. М., 1960;
6 Астафьев И. И. Русско-германские дипломатические отношения 1905;1911 (от Портсмутского мира до Потсдамского соглашения). М., 1972; Бестужев И. В. Борьба в России по вопросам внешней политики 1910;1914. М., 1961; Игнатьев А. В. Русско-английские отношения накануне Первой мировой войны (1908;1914). М., 1962; Хвостов В. М. История дипломатии: Дипломатия в новое время: 1876−1914. Т. 2. М&bdquo- 1963.
Так, например, в 2001 г. была опубликована статья московского историка А. В. Игнатьева «Последний царь и внешняя политика» в журнале «Вопросы п истории», а в 2002 г. в журнале «Новая и новейшая история» появилась статья о другого историка Б. М. Туполева «Происхождение мировой войны», однако эти научные публикации дают анализ лишь некоторых визитов Николая II за границу (посещение Франции в 1896 г., свидания Николая II и Вильгельма II в 1903;1907 гг.), не рассматривая их как единое целое, как явление, отражающее кризис «родственной», династической дипломатии Российской империи. Следует, однако, отметить, что авторы единогласно отмечают роль личного влияния германского кайзера на русского царя и попытки германской дипломатии вовлечения России в орбиту своей политики в 1904;1907 гг.
Наиболее объективное, на наш взгляд, исследование соответствующего исторического периода создал эмигрантский историк С. С. Ольденбург. В результате в 1991 г. был издан его фундаментальный труд «Царствование императора Николая II» (ранее почти недоступный, т.к. он издавался лишь малым тиражом на Западе в 1939 г.)9. Это исследование даёт наиболее полное освещение заграничных поездок императора Николая II в 1896—1912 гг.- причем они даны одновременно с фрагментами анализа внутриполитических и событий в России, а также с некоторыми приложениями материалов как российской, так и зарубежной прессы.
По сути, единственным серьезным и полноценным опытом по систематизации материала о заграничных поездках Николая II в Европу в XX в., построенной на материалах широкого круга источников, прежде всего, архивных, является работа И. В. Алексеевой «Оппозиция его величества: Дума,.
7 Игнатьев А. В. Последний царь и внешняя политика // Вопросы истории. 2001. № 6.
8 Туполев Б. М. Происхождение мировой войны // Новая и новейшая история. 2002. № 4−5.
9 Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. СПб., 1991. царизм и союзники России по Антанте в эпоху П. А. Столыпина 1907;1911 гг."10.
Во-первых, в этом историческом исследовании была предпринята попытка объединить две ведущие линии — историю внешней и внутренней политики России накануне Первой мировой войны — в единое целое. Во-вторых, именно в этом исследовании автор обращается к изучению особенностей родственной дипломатии России, её перехода от династической к сугубо государственной на примере свиданий российского императора Николая II и германского кайзера Вильгельма II в 1907;1909 гг., а также окончательный крах «личной» дипломатии России после визита русской парламентской делегации в Англию и Францию летом 1909 г. и последовавших за этой поездкой свидания Николая II с английским королем Эдуардом VII и французским президентом Фальером в июне 1909 г.
В зарубежной историографии уделялось некоторое внимание визитам Николая II в Европу, однако здесь также нет специальных комплексных исследований о заграничных поездках последнего русского царя.
В середине 30-х гг. XX в. выходит в свет двухтомный труд американского историка С. Фея «Происхождение мировой войны» по истории международных отношений — от образования франко-русского союза в 18 911 893 гг. до периода Первой мировой войны 1914;1917 гг11. Здесь содержится и анализ некоторых встреч русского царя с европейскими монархами в 18 961 912 гг. Так, С. Фей рассматривает царский визит в Париж в 1896 г., посещения Николаем II в Австрии в 1896 и 1903 гг., а также свидания российского и германского императоров в 1905;1907 гг. Особенно примечательным является то, что американский исследователь анализирует переход франко-русских отношений конца XIX в. от «восторгов первого.
10 Алексеева И. В. Оппозиция его величества: Дума, царизм и союзники России по Антанте в эпоху П. А. Столыпина 1907;1911 гг. СПб., 2004.
11 Фей С. Происхождение мировой войны. М., 1934. порыва" к официальным, сугубо дипломатическим отношениям в 1905 г., после инцидента в Бьерке в 1905 г.
Указывая на охлаждение российско-германских отношений после выше отмеченного свидания в финских шхерах, С. Фей показывает постепенный переход русской дипломатии на новый уровень международных отношений, в котором резко ослабело личное влияние монархов на ход мировой политики в Европе.
Вместе с тем, отдельные вопросы, связанные с взаимоотношениями России с европейскими «великими державами», удалось обнаружить и в исследованиях западных историков, посвященных российскому самодержавию, личности последнего русского императора, в том числе, и накануне Первой мировой войны.
Это — весьма интересная, хотя и очень спорная, как по концепции, так и по ряду приведенных в ней фактов, работа французского историка М. Ферро «Николай II», в которой особенное внимание уделяется русско-французским.
1 О отношениям в 1896—1900 гг. Указывая на «прочность уз» республиканской Франции и монархической России, автор, тем не менее, видит в этой связи надежды французских «республиканцев» на реванш после поражения от Германии в 1870—1871 гг., при поддержке бесчисленных армий русского царя, что особенно проявилось, по мнению исследователя, во время парижского визита Николая II в 1896 г.
Не менее значимым исследованием, посвященному последним Романовым, ставшим на Западе бестселлером (что редко случается с историческими трудами), еще в 60−70-е гг. XX в., является работа американского историка,.
13 лауреата премии Пулицера, Р. Мэсси «Николай и Александра». Подчеркивая близкие, «кордиальные», династически обусловленные связи России с Великобританией, автор указывает на «неизбежность» сближения двух.
12 Ферро М. Николай II. М&bdquo- 1991.
13 Мэсси Р. Николай и Александра. М., 1990. могущественных империй, шаги к которому были предприняты еще во время свидания Николая II и королевы Виктории осенью 1896 г.
В западной историографии 1940;1980;х гг. также нет обобщающих исследований о визитах Николая II в Европуподнимаются и затрагиваются лишь отдельные, частные моменты этой темы14.
В конце 1930;х гг. в свет выходит работа английского историка Дж.П. Гуча «Перед войной. Уроки дипломатии» — сборник исторических очерков о разных государственных деятелях кануна и периода Первой мировой войны15. Здесь содержится и глава о министре иностранных дел России А. П. Извольском, о присутствии российского дипломата при личных свиданиях европейских монархов. Так, например, автор упоминает о «ключевом» свидании российского и германского императоров в Бьерке летом 1905 г., о встрече в Свинемюнде, а также о визите Николая II в Коус и Шербур летом 1909 г.
Следует, однако, отметить, что в период 1920;1940;х гг. над историческими исследованиями иностранных авторов преобладали воспоминания непосредственных участников событий. Поэтому глава о А. П. Извольском носит описательный характер и построена на основе собственных мемуаров дипломата, опубликованных в Париже в 1927 г., а также на основе мемуаров и записок его современников.
В 1960;1970;е гг. на Западе появляется монография американской исследовательницы Б. Джелавич под названием «Столетие русской иностранной политики"16. В её работе дана картина постепенного «вовлечения» России в союз Антанты накануне Первой мировой войны, её отказ от родственной дипломатии и сближение со старым противником.
14 Lee D. Europe’s crucial years. The diplomatic background of the First World War. 1902;1914. Hanover, 1974; Granckshow E. The Shadow of the Winter Palace. London, 1976; Taylor A.J.P. The struggle for mastery in Europe. London, 1954; Seton-Watson H. The Decline oflmperial Russia. 1855−1914. NY., 1964.
15 Gooch G.P. Before The War. Studies in Diplomacy. Vol. I-II. NY., 1938.
16 Jelavich B. A Century of Russian Foreign Policy. 1814−1914. NY., 1963.
Англией. Вместе с тем, автор считает министра иностранных дел России А. П. Извольского министром, «бросающимся в балканские неожиданности"17.
Своеобразный взгляд высказывает автор и на состояние русско-германских отношений, указывая, что накануне Первой мировой войны в России существовал влиятельный круг лиц, симпатизировавших Германии. Здесь, по её мнению, сказывалась и приверженность старым консервативным порядкам, родственность политического строя Германии и России, длительная традиция экономических, родственных, идеологических связей (в частности, многие из русских государственных деятелей получили образование в Германии).
В 90-е гг. появилась работа М. Д. Макларена «Правительство и внешняя политика в России 1900;1914», в которой довольно объективно, вне зависимости от политических и идеологических догм, была предпринята попытка исследовать исторический процесс, происходивший в России в годы первых революционных и социальных потрясений 1904;1907 гг., его последствия для империи в международном масштабе, с привлечением новых.
18 архивных документов стран-участниц мирового кризиса .
Всё же, следует обратить внимание на то, что, несмотря на весьма недостаточное освещение таких немаловажных событий, как визиты в Европу императора Николая II в конце XIX — начале XX вв., это отнюдь не уменьшает их значительность и историческое значение в европейском и международном масштабе.
Объект и предмет исследования.
Объектом исследования являются заграничные поездки императора Николая II в Европу в 1896—1909 гг. Предмет исследования составляет содержание личных свиданий европейских монархов, пышный церемониал и строгий регламент встреч глав государств, а также результаты официальных.
17 Jelavich В. Russian Balkan Entaglements. Cambridge, 1991.
18 McDonald D. MacLaren. The United Government and Foreign Policy in Russia. 1900;1917. London, 1992. контактов Николая II с руководителями великих держав Европы конца XIXначала XX вв.
Цель и задачи исследования
.
Главная цель диссертационной работы заключается в том, чтобы раскрыть переход России от династической, родственной, «личной» дипломатии монархов к государственной дипломатии на примере заграничных поездок императора Николая II на Запад в конце XIX — начале XX вв.
Поставленная цель предполагает решение следующих исследовательских задач: доказать существование действенного франко-русского союза, заключённого в 1891—1893 гг., и дальнейшее его упрочение на примере визитов Николая II во Францию в 1896 и в 1901 гг. обозначить взаимоотношения России и Германии в 1901;1905 гг., показать степень влияния германской дипломатии на выработку внешнеполитического курса России и продемонстрировать попытки образования новой международной континентальной комбинации держав в это время обосновать характер сосуществования друг с другом двух различных империалистических блоков Европы: стран «Антанты» и членов «Тройственного союза» в 1905 — 1909 гг.- раскрыть особенности сложного, неустойчивого переходного этапа в дипломатии России в 1905;1907 гг. на примере свиданий Николая II с германским кайзером Вильгельмом II в этот период, а также визитов российского императора в Англию и Францию в 1909 гдоказать, что уже в начале XX в. резко ослабело влияние личных встреч монархов, Николая II и Вильгельма II, на принятие их странами реальных дипломатических решений и общий ход дипломатической политики Европыпоказать, что к началу Первой мировой войны российская внешняя политика окончательно перешла от политики «личной», династической к политике сугубо государственной. Хронологические рамки исследования.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1896 по 1909 гг. Внутри этого временного промежутка выделены два основных этапа:
1. С августа 1896 г. (первый официальный визит Николая II в Австрию) по июль 1905 г. (свидание Николая II и Вильгельма II в Бьерке);
2. С июля 1907 г. (встреча Николая II и Вильгельма II в Свинемюнде) по июль 1909 г. (визит российского императора в Англию и Францию летом 1909 г.).
Географические границы исследования.
Географические границы исследования распространяются в России на Санкт-Петербург и Петергоф, где происходили свидания монархов ведущих европейских держав.
Они также охватывают страны-союзницы России по Антанте, государства и города, которые посещал российский император во время своих заграничных визитов.
Источниковая база исследования.
Ценным и богатейшим источником в написании исследования (согласно заявленной в нем теме) является российская и европейская пресса. Следует отметить, что газетная хроника позволяет не только привлечь огромный фактический материал (часто ранее не известный исследователям), но и наиболее полно провести аналитический обзор событий и восстановить их фактологическую последовательность: в прессе периоды пребывания российской императорской четы за границей представлены буквально по часам, с момента прибытия до времени отъезда.
Кроме того, материалы русской и зарубежной печати позволили лучше представить остроту политических разногласий по вопросам внешней политики России в 1896—1909 гг. Следует отметить, что в первые годы правления Николая II русская, германская пресса, а также газеты будущих союзников по «Антанте» воздерживались от каких-либо острых комментариев к встречам на высшем уровне, ограничиваясь, в основном, официальной констатацией фактов заграничных свиданий монархов и больше увлекаясь подробным описанием пышного церемониала и внешнего декора, как неотъемлемой части «личной» дипломатии. Подобным образом официальные и консервативные органы печати, такие как «Правительственный вестник"19,.
ЛЛ Л 1.
Новое время", «Санкт-Петербургские ведомости», журналы «Вестник Европы», «Русская мысль», германские «Berliner Tageblatt», «Norddeutsche.
25 26 27.
Algemeine Zeitung", «Kreuzzeitung», «Vossiche Zeitung», «National.
• 28 29 30 31.
Zeitung", венские «Fremdenblatt», «Presse», «Abendpost», французский nj TO официоз «Temps», английские консервативные «Westminster Gazette», «Times"34, английские либеральные «Daily News"35, «Daily Mail"36, nn TO радикальная «Daily Chronicle», оппозиционная «Daily Telegraph», и др. отражали стремление правительства влиять на общественное мнение страны в.
19 Правительственный вестник. 1896. Август-сентябрь.
20 Новое время. 1896−1909.
21 Санкт-Петербургские ведомости. 1896−1909.
22 Вестник Европы. 1896. Сентябрь-октябрь.
23 Русская мысль. 1896. 1896,№ 10. 1908, № 1. 1910, № 1.
24 Berliner Tageblatt. 1896−1909.
25 Norddeutsche Algemeine Zeitung. 1896−1909. Сентябрь-июль.
26 Kreuzzeitung. 1896. Сентябрь-октябрь. 1909. Июнь-июль.
27 Vossiche Zeitung. 1896−1909.
28 National Zeitung. 1896−1909.
29 Fremdenblatt. 1896, сентябрь-октябрь. 1909, июнь-июль.
30 Presse. 1896. Август.
31 Abendpost. 1896. Август.
32 Temps. 1896−1909.
33 Westminster Gazette. 1896. Октябрь.
34Times. 1896, сентябрь-октябрь. 1909, июнь-июль.
35 Daily News. 1896, сентябрь-октябрь. 1909, июнь-июль.
36 Daily Mail. 1902. Июль. 1905. Июль.
37 Daily Chronicle. 1896, сентябрь-октябрь. 1909, июнь-июль.
38 Daily Telegraph. 1896, сентябрь-октябрь. 1909, июнь-июль. благоприятном для себя ключе, а частные и популярные газеты «Свет"39, «Финляндская газета"40, «Западный вестник"41, «Западный голос"42, «Ревельские известия"43, французские «Galouis"44, «Matin"45, «Figaro"46, «Echo de Paris"47 передавали настроение в правительственных кругах.
После 1905 г., с учреждением парламента в России, положение резко изменилосьпоявились русские партийные издания, представляющие все.
AQ оттенки общественного мнения: кадетская «Речь», правокадетские «Русские ведомости"49, рупор правых — «Русское знамя"50 и правые «Земщина"51, журнал «Гражданин"52, октябристские «Голос Москвы"53, «Слово"54, официоз П. А. Столыпина «Россия"55.
В особенности, следует отметить печатный орган кадетов «Речь», который, подчас не стесняясь в выражениях, комментировал события внешней политики России, взаимоотношения с союзными государствами, попутно осуждая нежелание русской дипломатии решительно отказаться от «старого друга» в лице Германии и «обратиться в сторону» англо-французского «Сердечного Согласия» в 1907;1909 гг.
Богатый материал по теме диссертации дают фонды российских архивов.
Огромный фактический материал по содержанию заграничных путешествий императора Николая II позволил привлечь один из фондов.
39 Свет. 1897−1903.
40 Финляндская газета. 1905. Июль.
41 Западный вестник. 1903. Октябрь.
42 Западный голос. 1904. Декабрь.
43 Ревельские известия, 24 июля-3 августа 1902.
44 Gaulois. 1901. Сентябрь.
45 Matin. 1909. Июль.
46 Figaro. 1896. Октябрь.
47 Echo de Paris. 1909. Июнь.
48 Речь. 1907;1909. Июнь-Июль.
49 Русские ведомости. 1905;1909.
50 Русское знамя. 1907;1909. Июнь-Июль.
51 Земщина. 1907;1909. Июнь-Июль.
52 Гражданин. 1908, № 15. 1909, № 6.
53 Голос Москвы. 1909. Июнь-июль.
54 Слово. 1907;1909. Июнь-Июль.
55 Россия. 1905;1909.
Министерства Императорского двора Российского государственного исторического архива (РГИА) — Камер-фурьерские журналы (ф. 51 б)56. Данный фонд содержит записки Министерства иностранных дел о пребывании членов императорской фамилии за границей, о приеме иностранных гостей в России (в том числе и членов императорской фамилии), а также о путешествиях императорской семьи в пределах Российской империи с 1734 по 1917 гг. Особое внимание уделяется детальной хронологии событий, касающейся всего периода путешествий высочайших лиц.
Некоторые из фондов Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) помогли в раскрытии темы настоящего исследования, однако, следует отметить, что архивные материалы о заграничных визитах Николая II в Европу представлены либо отрывочно, либо фрагментарно. Интересен для исследования фонд Канцелярии министра иностранных дел (ф. 133)57, который содержит важнейшую политическую переписку между центральными отделами, департаментами российского МИДа и его заграничными представительствами по вопросам взаимоотношений России с иностранными государствами. fO.
Фонд Посольство в Берлине (ф. 167) содержит переписку посольства с МИДом и российскими представителями за границей о русско-прусских, русско-германских и международных отношениях, а также ряд личных дел.
Фонд Коллекция документальных материалов из личных архивов чиновников МИД (ф. 340)59 содержит материалы из личных архивов отдельных дипломатов и чиновников Министерства, в том числе и заведующего отделом печати МИДа до 1907 г. А. А. Гирса.
56 Российский Государственный Исторический Архив (РГИА). Ф. 516. Оп. 219/2728.
57 Архив внешней политики Российской Империи (АВПРИ). Ф. 133. Оп. 470.
58 АВПРИ. Ф. 167. Оп. 509/4.
59 АВПРИ. Ф. 340. Оп. 597.
Фонд 2-я (газетная) экспедиция Канцелярии МИД России (ф. 139)60 содержит обзоры русской и иностранной печати, статьи и вырезки из русских и иностранных газет о международном положении, внешней политике России.
Среди фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) особое внимание привлек фонд Николая II (ф. 601)61, в котором, помимо довольно известных документов, таких, как письма царю членов императорской фамилии, коронованных глав иностранных государств (Вильгельма II и Эдуарда VII), можно найти и менее известные, а именноподлинники донесений личного представителя при германском кайзере И. Л. Татищева, записки по вопросам внешней политики, адресованные Николаю II.
Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ) содержит ряд интересных документов. В частности, здесь находятся «Записки» директора одного из департаментов МИДа, В. Б. Лопухина (ф. 1 ООО62), в которых довольно подробно автор анализирует взаимоотношения России с будущими союзниками по «Антанте» после русско-японской войны 1904;1905 гг. и заключения Бьеркского договора в 1905 г, а также с Германией в переломный для обоих государств период Боснийского кризиса 1908;1909 гг.
В рукописном отделе хранятся также и первая часть «Воспоминаний из потонувшего мира» и несколько лекций «Европа накануне Первой Мировой войны» первого военного коменданта Петрограда после Февральской революции, Б. А. Энгельгардта (ф. 1052), в которых автор дает краткий обзор общему международному положению эпохи правления Николая II, а также анализирует обстоятельства, по которым Россия повернулась «лицом к Европе» после поражения империи в русско-японской войне и социальных потрясений 1904;1905 гг.
60 АВПРИ. Ф. 139. Оп. 476.
61 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 601. On. 1.
62 Отдел рукописей Российской Национальной Библиотеки (ОР РНБ). Ф. 1000. Оп. 2.
63 ОР РНБ. Ф. 1052. Б.о.
Интересные материалы мы находим в фонде одного из чиновников Канцелярии МИД, П. Л. Вакселя (ф. 124)64. Так, например, именно здесь содержится ряд замечаний некоторых представителей дипломатического корпуса по вопросам внешней политики России, русско-германским дипломатическим отношениям.
Из числа опубликованных исторических источников по теме исследования необходимо назвать, прежде всего, сборники документов. К ним относятся публикации документов по русско-германским «Русско-германские отношения: секретные документы"65, франко-русским «Материалы по истории франко-русских отношений за 1910;1914 гг."66 (относящиеся, правда, к более позднему периоду дипломатической истории России), сборники секретных документов архива бывшего Министерства иностранных дел «Сборник секретных документов из архива бывшего МИД. Вып. 1−7"67, «Сборник документальных статей по вопросу об отношениях между Россией, Францией и другими державами Антанты до войны 1914 г., во время войны и в период 68 интервенции», международным отношениям «Константинополь и проливы"69, «Сборник договоров России с другими государствами"70, «Сборник договоров и секретных документов по делам Дальнего Востока.
71 79.
1895−1905″ а также зарубежные сборники документов. Они интересны, в частности, с точки зрения достоверности получаемой в Петербурге информации, производимого там анализа обстановки, верности и.
64ОРРНБ. Ф. 124. Оп. 2.
65 Русско-германские отношения. 1873−1914. Секретные документы. М, 1922.
66 Материалы по истории франко-русских отношений за 1910;1914 гг. Сб. статей секретных дипломатических документов бывшего императорского российского Министерства иностранных дел. М., 1922.
67 Сборник секретных документов из архива бывшего Министерства иностранных дел. Вып. 1−7. Пг., 1917.
68 Кто должник? Сборник документальных статей по вопросу об отношениях между Россией, Францией и другими державами Антанты до войны 1914 г., во время войны и в период интервенции. М., 1926.
69 Константинополь и проливы. По секретным документам бывшего Министерства иностранных дел. М., 1925.
70 Сборник договоров России с другими государствами. 1856−1917. М., 1952.
71 Гримм Э. Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842−1925). М., 1927.
72 The Mirrage of Power. The Documents. British Foreign Policy (1902;1922). Vol. 3. London-Boston, 1972; Un livre noir. Diplomatic d’avant guerre d’apres. Les documents des archives Russes. (1910;1917). V. 1, 3. Paris, 19 221 923. эффективности принимавшихся русским правительством решений. Таким образом, круг сборников документов по внешней политике России, в целом, и относящихся к её взаимоотношениям с отдельными странами в конце XIXначале XX вв. (накануне Первой мировой войны) достаточно широк и репрезентативен.
В работе использовались и публикации стенографических отчетов заседаний III Государственной думы73. Они позволили ознакомиться с взглядами на внешнюю политику России русских политических партий, группировок и думских фракций.
В особенности, следует отметить те заседания Думы в 1908 г., на которых открыто обсуждались вопросы внешней политики всеми партийными представителями, т.к. подобные дискуссии, а зачастую и острые прения, позволяют выявить не только различия во взглядах «думцев» на основные задачи русской внешней политики, но и показать степень влияния либеральной оппозиции (кадетов) на выработку внешнеполитического курса тогдашней России.
Довольно широкий круг исторических источников по теме представляет мемуарная литература. Мемуары имеют большую ценность для раскрытия темы настоящего исследования. В целом, опубликованные воспоминания можно разделить на несколько групп: 1) воспоминания русских дипломатов, воспоминания иностранных дипломатических представителей- 2) воспоминания русских государственных деятелей- 3) письма, дневники, воспоминания Николая II и близкого к нему круга лиц.
Большая часть изученных автором воспоминаний часто использовалась в российской историографии, но ряд работ встречается сравнительно редко или не упоминается вообще.
73 Государственная Дума III. Созыв III. Сессия 1, 2, 3. Часть 1, 2. СПб., 1908;1909.
Мемуары русских и западных дипломатов и государственных деятелей являются богатейшим источником по истории внешней политики России, а также международных отношений накануне Первой мировой войны. К сожалению, авторы специально не анализируют заграничные визиты Николая II, хотя их свидетельства, прежде всего как современников, позволяют проследить «синусоиды» российской дипломатии.
К тем из воспоминаний, которые имеют наиболее важное значение, относятся мемуары министров иностранных дел России В. Н. Ламздорфа, А. П. Извольского и, отчасти, С. Д. Сазонова, занявшего этот пост в 1910 г74. Сторонник поддержания status quo В. Н. Ламздорф, колеблющийся «англофил» А. П. Извольский и четко придерживающийся проантантовской ориентации С. Д. Сазонов демонстрируют свое, определенное отношение к выбору того или иного внешнеполитического курса России, задачам русской дипломатии, взаимоотношениям с союзниками.
К отмеченной группе этого типа источников относится довольно широкий круг мемуарной литературы, исходивший от дипломатических представителей — как русских, так и еще в большей степени иностранных, аккредитованных в России и проведших в ней годы накануне и во время Первой мировой войны.
Значительный интерес для исследования указанной темы представляют мемуары о пребывании на посту посла Великобритании в России, принадлежавшие сэру Дж. Бьюкенену, широко известные в русском варианте как «Мемуары дипломата"75. Британский посол немало внимания уделяет балканскому вопросу в политике России, особенно во время поездки Николая II в Австрию в 1903 г. и последовавшему после этого визита заключению Мюрцштегского соглашения между Россией и Австрией осенью 1903 г., а также последствия политики status quo, которой в течение десяти.
74 Ламздорф В. Н. Дневник. 1894−1896.М., 1991; Извольский А. П. Воспоминания. Пг.-М.: изд. Петроград, 1924; Сазонов С. Д. Воспоминания. Париж, 1924.
75 Бьюкенен Дж. Моя миссия в России. Воспоминания дипломата. Берлин, 1924. ТIпридерживались обе империи на Балканском полуострове. Не менее интересным является тот факт, что Дж. Бьюкенен не отрицает степень влияние германской дипломатии в разрешении восточного вопроса, её солидарности с союзной Австрией.
Возможно также использовать и воспоминания посла Франции в России Ж. Луи76, начавшего свою службу в Российской империи с 1909 г., в которых дипломат рассказывает о своих контактах с министром иностранных дел России А. П. Извольским, анализирует заключенное в 1909 г. соглашение в Раккониджи между Россией и Италией во время свидания императора Николая II с королем Виктором-Эмануилом. Заслуживают также внимание и воспоминания посла Франции в России с 1903 по 1908 гг. М. Бомпара «Мое.
77 посольство в России" .
Для оценки позиции французской стороны можно использовать мемуары президента Французской республики Раймона Пуанкаре, даже в сокращенном.
78 переводном варианте составляющие несколько томов .
Воспоминания Пуанкаре, возглавлявшего правительство Франции в течение всех лет Первой мировой войны, представляющие собой своеобразные поденные дневниковые записи, дают некоторый материал о франко-русских отношениях более раннего периода. Так, например, в 1896 г., во время царского визита в Париж, вице-президент французской Палаты депутатов Раймон Пуанкаре свидетельствовал о «медовом месяце» франко-русских отношений.
К отмеченной выше группе источников относятся воспоминания и дневники двух военных министров России — В. А. Сухомлинова и А. А. Поливанова, принадлежавших, несмотря на занимаемый ими один и тот же пост, к двум противоположным политическим полюсам русского общества.
76 Луи Ж. Записки посла. М., 1925.
77 Bompard Maurice. Mon ambassade en Russie (1903;1908). Paris, 1938.
78 Пуанкаре. P. На службе Франции. Воспоминания за 9 лет. М., Кн. 1., 1936.
В.А. Сухомлинов — государственный деятель старого типа, отличался правыми консервативными германофильскими симпатиями в области внешней политики. Об этом свидетельствуют его «Воспоминания», изданные в 1926 г., с явно прогерманской и антифранцузской направленностью79.
А.А. Поливанов представляется государственным деятелем более либерального направления, нежели Сухомлинов. В его внешнеполитических взглядах последовательно проводится «антантофильская» линия, что довольно четко прослеживается в изданных в 1924 г. его мемуарах — «Из дневников и.
80 воспоминаний по должности военного министра и его помощника" .
Следует также отметить мемуары министра финансов, впоследствиипремьер-министра России В. Н. Коковцова. Особенно показательным является тот факт, что автор четко определяет позицию «родственной по строю и духу» Германии по отношении к России в годы Боснийского кризиса 1908;1909 гг., а также говорит о стремлении Вильгельма II воплотить в реальность «союз двух монархов для спокойствия монархий», которое особенно часто проявлялось во время личных встреч германского кайзера и русского царя.
Большое значение для раскрытия многих сложных вопросов балканской политики России имеют сравнительно мало использующиеся в историографии мемуары русского дипломата, занимавшего в 1905 г. пост первого секретаря.
82 дипломатической миссии в Черногории Ю. Я. Соловьева, близко знавшего не только А. П. Извольского, но и многих других членов дипломатического корпуса.
Ряд необходимых сведений о внешней политике и дипломатии России в конце XIX — начале XX вв. и накануне Первой мировой войны можно.
79 Сухомлинов В. А. Воспоминания. Берлин, 1924.
80 Поливанов А. А. Мемуары. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. М., 1924. Т. 1.
81 Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903;1919. Т. 1. Париж, 1933.
82 Соловьев Ю. Я. Воспоминания дипломата 1893−1922. М., 1959. почерпнуть и в воспоминаниях русского военного атташе в Париже в 1905 г. А. А. Игнатьева «Пятьдесят лет в строю» (прежде всего о значении визитов Николая II во Францию в 1896, 1901 гг., о русско-германских от дипломатических отношениях в 1905;1907 гг.) .
Гораздо менее содержательным источником являются дневниковые записи Николая II, который был краток в фиксации основных событий, и явно умышленно воздерживался в них от каких-либо серьезных выводов и особенно личностных характеристик84.
С точки зрения дипломатической значимости, думается, можно отметить «Переписку Вильгельма II с Николаем II. 1894−1914"85. Многое из этой корреспонденции весьма интересно, и, в немалой степени, касается истории взаимоотношений и международной политики императорских домов Романовых и Гогенцоллернов. Именно переписка двух императоров дает возможность продемонстрировать, насколько велико было влияние германского кайзера на молодого русского царя в первый период его царствования (1896−1905 гг.). Переписка императоров является богатейшим историческим источником, который позволяет не только осмыслить сущность взаимоотношений России и Германии в конце XIX — начале XX вв., но также раскрывает истинные причины, по которым кайзер Вильгельм II пытался подчинить своему влиянию недалекого в дипломатическом отношении Николая II. Более того, некоторые конфиденциальные телеграммы, которыми обменивались германский и российский императоры, позволяют выявить те причины, по которым германская политика пыталась стать направляющей в системе международных отношений в период обострения противоречий на Дальнем Востоке в 1900;1902 гг. и во время русско-японской войны 1904;1905 гг.
83 Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю. Т. I. М., 1955.
84 Дневники императора Николая II. М., Орбита, 1991.
85 Переписка Вильгельма II с Николаем II. 1894−1914. М&bdquo- 1923.
Некоторые сведения, преимущественно биографического характера, можно найти в воспоминаниях другого члена семьи Романовых, мужа сестры Николая II, Ксении Александровны, великого князя Александра Михайловича Романова86.
Широкую картину состояния внешней политики и дипломатии России в годы правления Николая II дают и мемуары хозяек светских политических.
87 салонов в Петербурге «генеральши» А. В. Богданович, содержащие.
QQ свидетельства и о визитах русского царя в Европу, и М. Клейнмихель, четко обозначившую особенности взаимоотношений России и Германии после потрясений 1904;1905 гг.
Весьма интересными для исследования являются мемуары дочери.
89 председателя Совета министров России П. А. Столыпина, М. Бок, которая по роду дипломатической службы своего мужа, жившая в российском посольстве в Берлине, стала свидетелем «охлаждения» между давними друзьями — Россией и Германией — после свидания Николая II и Вильгельма II в Свинемюнде в июле 1907 г. Именно в это время, по мнению М. Бок, две империи уже не были тесно связаны «личной» дипломатией императоров, хотя Германия своим «бурливым» поведением продолжала держать всю Европу в напряжении.
Следует отметить, что воспоминания некоторых современников, а именно дворцового коменданта Николая II, В. Н. Воейкова, начальника канцелярии Министерства императорского двора А. А. Мосолова, мемуары воспитателя царских детей П. Жильяра, а также А. А. Гурко, представляют собой не только хронику жизни арской семьи, но и рассказывают о династических связях.
86 Великий князь Александр Михайлович. Книга Воспоминаний. Париж, 1933.
87 Дневник A.B. Богданович. Три последних самодержца. М.-Л., 1924.
88 Клейнмихель М. Э. Из потонувшего мира. Пг.-М., 1923.
89 Бок М. П. Воспоминания о моем отце П. А. Столыпине. Нью-Йорк, 1953.
России со странами Европы, тем самым, определяя специфику взаимоотношений империи с Германией и союзниками по «Антанте"90.
Публицистика, как особый вид источника, также интересна с точки зрения исследователя. Яркий публицистический обзор царствованию последнего российского императора дают политические деятели начала XX в. Благодаря своей осведомленности авторам удалось создать живую, многоплановую картину своего времени, подчас несмотря на антимонархическое содержание. К таким работам можно отнести работу журналиста, редактора популярных «Русских ведомостей» С. П. Мельгунова, а также труды публициста начала XX в. В. П. Обнинского, профессора-историка Н. Озерова91.
Примечательным является тот факт, что в публицистике конца XIXначала XX вв. содержится ряд так называемых «пожеланий» относительно ориентации русской дипломатии, её связи с династическими традициями. Так, например, такого рода замечания обнаруживаются у В. Скальковского «Внешняя политика России и положение иностранных держав», В. Чирола «Германия и русская опасность», и у чиновника дипломатического корпуса Р. Розена «Европейская политика России"92.
Выбор источниковой базы определялся в соответствии с задачами исследования.
Методологическая основа диссертации.
В основу исследования положены принципы историзма, объективности и научной достоверности. Формулировка суждений осуществлялась на основе всестороннего осмысления совокупности фактов.
90 Воейков В. Н. С царем и без царя. М., 1995; Мосолов А. А. При дворе последнего императора. СПб, 1992; Жильяр П. Тринадцать лет при русском дворе. Париж, 1978.
91 Мельгунов С. П. Последний самодержец. Черты для характеристики Николая И. Пг.-М., 1917; Озеров Н. Император Николай II и первое десятилетие его царствования. Могилев, 1902; Обнинский В. П. Последний самодержец. Очерки жизни и царствования Николая И. Пг.-М., 1917.
92 Скальковский К. Внешняя политика России и положение иностранных держав. СПб., 1897- Чирол В. германия и русая опасность. М., 1915; Розен Р. Европейская политика России. Пг., 1917.
Для достижения поставленной цели и решения задач исследования использовались методы исторического, сравнительно-исторического, проблемно-хронологического и источниковедческого анализа. Их применение было обусловлено необходимостью сопоставлять события по ряду параметров, критически изучать и объективно интерпретировать документы, представленные в исследовании. Решение поставленных задач достигалось путем комплексного анализа источников. Исторические события подвергались последовательному и всестороннему логическому анализу. Выявлялась их взаимосвязь и взаимообусловленность. Научная новизна исследования.
Научная новизна работы заключается в детальном изучении заграничных поездок императора Николая II в 1896—1909 гг. как самостоятельной проблемы исследования. Научную новизну диссертации составляет комплексный анализ всех аспектов визитов русского царя на Запад в указанный период, а также рассмотрение на примерах личных контактов Николая II с европейскими монархами момент постепенного перехода российской дипломатии от родственной к государственной.
Особой (новой) исследовательской проблемой является вовлечение в круг источников целого ряда документов, отобранных в соответствии с заявленными методами, примененными в работе, а также введением в научный оборот новых источников.
Специальные комплексные исследования о визитах Николая II в Европу в 1896—1909 гг. в отечественной и зарубежной историографии отсутствуют. Таким образом, данная диссертационная работа является первым в российской и западной историографии самостоятельным обобщающим исследованием о поездках российского императора за границу в 1896—1909 гг., построенном на материалах российской и европейской прессы.
Положения, выносимые на защиту.
— В конце XIX в. основной доминантой во внешней политике России было укрепление союзных отношений с Французской республикой, что было подтверждено в ходе успешного визита Николая II в Париж осенью 1896 г.;
— Страны «Тройственного союза» не оставляли попыток перетянуть на свою сторону бывшего традиционного союзника — Россию, что было продемонстрировано во время свиданий русского царя с австрийским императором Францем-Иосифом и германским кайзером Вильгельмом II в 1896—1903 гг. Это обусловило в дальнейшем зигзагообразную политику русской дипломатии (между Германией и Англией), нежелание открыто разрывать прежние династические взаимоотношения с Германией, необходимость выстраивать новые отношения (с Францией и Англией);
— Политика «соглашений и балансирования», которой придерживалась Россия после поражения империи в русско-японской войне 1904;1905 гг. и социальных потрясений этого периода, «развязывала» руки германской дипломатии, которая не оставляла намерений вовлечь ослабленную Россию в орбиту своей политики, что было продемонстрировано в ходе свидания германского кайзера Вильгельма II и русского царя Николая II в Бьерке в июле 1905 г.;
— Визит русской парламентской делегации в Англию и Францию летом 1909 г., а также последовавшие за ним свидания Николая II с английским королем Эдуардом VII и французским президентом Фальером обозначили переход российской дипломатии на новый уровень государственных дипломатических отношений. В этих условиях пышные, помпезные встречи русского царя и германского кайзера в 1907;1909 гг., как последние проявления придворной, «родственной» дипломатии, уже не могли влиять на принятие монархами лично внешнеполитических решений и особенно на их официальное признание;
— Твердый курс российской дипломатии на союз с Англией и Францией, наряду со многими другими причинами, способствовал окончательному разрыву прежних династических отношений между Россией и Германией и, в конечном итоге, послужил одной из причин разделения Европы на антагонистические блоки и начала Первой мировой войны. Теоретическая значимость диссертации.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что конкретное содержание и выводы, связанные с изучением визитов Николая II на Запад в 1896—1909 гг., предоставляют исследователям истории России конца XIXначала XX вв. существенный материал для изучения основных событий её внешней политики и дипломатии. Теоретическая значимость диссертации состоит также в значении, анализе визитов последнего русского царя заграницу для лучшего понимания сложностей современного положения России на европейской и международной арене и путей их возможно более благоприятного для России преодоления. Практическая значимость диссертации.
Материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы в общих работах по истории России конца XIX — начала XX вв., по истории внешней политики России в конце XIX — начале XX вв., а также в трудах по истории международных отношений и дипломатии. Материалы и результаты диссертационного исследования могут применяться в общих курсах по истории России, в курсах по истории внешней политики России, в курсах по выбору и семинарах, посвященных истории дипломатии и внешней политики России, для студентов исторических факультетов высших учебных заведений.
Апробация результатов исследования.
Диссертация обсуждена на заседании кафедры русской истории Российского государственного педагогического университета имени А.И.
Герцена. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях автора по теме исследования, были представлены на научных конференциях «Герценовские чтения» (Санкт-Петербург, 2005, 2006, 2007 гг.). По теме диссертации опубликовано четыре статьи. Структура исследования.
Диссертация состоит из введения (стр.3−30), трех глав (стр. 31−200), заключения (стр.201−211), списка использованной литературы и источников (стр.212−222).
Заключение
.
Итогом заграничных визитов первого периода царствования (1896−1905 гг.) императора Николая II, с одной стороны, являлось подтверждение общеевропейского признания Россией статуса могущественной империи, стоящей наравне с великими державами мира: Россия всё ещё сохранила заложенное и закрепленное Александром III положение государства, с интересами которого приходилось считаться всем. С другой стороны, результатом свиданий императора Николая II с европейскими монархами было, также, первоначальное признание и одобрение Европой в лице, как союзных, так и несоюзных России государств легитимного положения нового императора. Было очевидно, что молодой русский царь явился миру, как продолжатель политики умиротворения и единения, которой придерживался император Александр III во внешнеполитической сфере.
При сохранении серьезных антагонизмов в Европе, всё же период 18 961 900 гг. был временем некоторого смягчения конфликтов между отдельными государствами. Этому немало способствовала сложившаяся к концу XIX в. система баланса сил на континенте. Оба главенствующих европейских блока -«тройственный» и «франко-русский» — пытались избегать открытой конфронтации, соседствовать рядом и более-менее мирно проявляли недолговременные тенденции к сохранению «status quo». Разумеется, что перегруппировка сил так или иначе произошла в будущем, но в то время имела место быть относительная международная стабильность.
XIX век завершался в условиях сохранения преобладания мирных течений и упрочения международного равновесия. Он оставлял после себя распределение сил, существовавшее ещё при императоре Александре III и сохранившееся при молодом императоре Николае II. Это — незыблемый «двойственный» франко-русский союз, который получил своё официальное подтверждение во время взаимных визитов российского императора и французского президента в 1896—1897 гг., и «тройственный» австро-германо-итальянский союз западноевропейских держав.
Казалось, что международные отношения великих держав твердо установились, и европейские государства навеки связали себя тождественной идеей сохранения общеевропейского мира.
В этих условиях выразителем такой идеи выступила Российская Империя в лице её официального представителя, императора Николая II. В то же время, важным оставалось то условие, что усилия России сохранить мир встречали сочувствие, достойную оценку и понимание всей Европы.
Думается, здесь сыграли роль несколько обстоятельств. Во-первых, действенный франко-русский союз, заключенный еще в 1891—1893 гг., беспокоил многих в Европе, а в значительной степени — милитаристскую Германию. Особенное значение придавалось в тогдашней Российской Империи упрочению союза с Францией, и это было отнюдь не случайным. Именно в официальной прессе, как в российской, так и в европейской, господствовали убеждения, что вожделенный франко-русский союз «несёт в себе искру Божью и является созданием великого художественного творения"834. Действительно, важно отметить, что в основу данного союза были положены два начала: культурное и этическое.
Для российского образованного общества Франция всегда была носительницей высокой культуры, вестницей идей прогресса и просвещения, страной изящного вкуса: французский язык, литература, наука, искусство вызывали живейший интерес в культурных слоях России. В то же время, трудно согласиться с тем, что политическая направленность идей французской республики была близка российскому самодержавию, чьи пристрастия и предпочтения строились отнюдь не на политическом свободолюбии и безверии.
834 Русское слово. 1897. 10 августа.
Но вместе с тем, феномен тесного сближения, более того, военно-политического союза, самодержавной России и республиканской Франции был налицо, и это сложно было отрицать. Безусловно, что этот факт вызывал тревогу у соседей, западных держав, а особенно, у императорской Германии.
Подобные опасения демонстрировал и германский император Вильгельм II. Не случайно, еще в 1895 г. кайзер указывал Николаю II на несовместимость монархической, автократической России и либеральной демократической Франции. Именно этот факт способствовал всяческим нападкам Вильгельма II на республиканскую Францию и его желанию «оторвать» молодого русского царя от такого союзника. Поэтому кайзер и стремился сыграть на противоречиях, царивших тогда между Германией и Францией, связанных с неудачной для республики франко-прусской войной 1870−1871 гг., а также на различии интересов, преимущественно в колониальной сфере, конституционной Британии и императорской России.
Опасаясь усиления британского флота, Вильгельм II пытался, по меньшей мере, мешать сближению Англии и России, а также нередко являлся инициатором антианглийских манифестаций (что было продемонстрировано во время Ревельского свидания Вильгельма II и Николая II летом 1902 г.).
Кроме того, по всей видимости, у эксцентричного германского императора имелись свои представления о возможном таможенном союзе в Европе с целью концентрации сил. Об этом он, в частности, давал знать Николаю II по приезде молодого российского императора в Бреславль еще летом 1896 г., а также во время Ревельских маневров в 1902 г.
Кроме того, неоднократно предпринимались попытки к «перетягиванию» бывших союзников. Так, например, во время венского визита императора Николая II в августе 1896 года, молодого русского царя явно старались склонить на свою сторону то союзники бывшие (Австрия, состоящая в «Тройственном союзе с Германией), то новые (Франция). Но, следует отметить, что Николай II с дипломатическим тактом выдерживал давление со стороны своего энергичного кузена, и, несмотря на политическое влияние, которое оказывал германский император на Николая II, принципы российской внешней политики всё же оставались до определенного времени неизменными.
Однако в 1897 г. состоялось событие, которое могло вызвать определённые надежды у сторонников тех, кто надеялся ослабить «крепость уз» франко-русского союза: заключение австро-русского соглашения о поддержании status quo на Балканах в условиях вспыхнувшей войны греков с турками. Тогда в европейской прессе появились предположения, что Австрия и Германия выступают в одном лице, и это, якобы, должно означать, что Россия могла быть «перетянута» на сторону «тройственных» соседей. Это соответствовало действительности лишь отчасти. В заключении соглашения усматривалась лишь одна-единственная цель: обеспечение обоими государствами гарантии мира и твердое убеждение, что война ни в коем случае не достигнет пределов Европы. Кроме того, было решено с обеих сторон «заморозить» ближневосточный вопрос, чтобы это проблема не стала доминирующей во внешней политике, как России, так и Австро-Венгрии.
Что касается военных действий на Балканах, то они, хотя и носили локальный характер, но и могли бы стать для «концерта великих держав» огромным яблоком раздора. И вот снова налицо явилось очередное упрочение дружественных отношений великих держав, только теперь его гарантией выступали участницы двух различных блоков. С одной стороны, это способствовало росту всемирных симпатий и одобрений последовательной политики молодого императора. С другой стороны, это был корректный дипломатический шаг, который позволил на целое десятилетие определить ход внешней политики на Балканах.
Начало нового столетия не привнесло радикальных изменений в курс внешней политики России. Основные направления были теми же: союз с Французской республикой, что было еще раз подтверждено визитом Николая II во Францию в сентябре 1901 г.- поддержание status quo на Балканском полуострове с Австро-Венгрией, что было дополнено Мюрцштегским соглашением двух императоров в сентябре 1903 г.- корректные отношения с Германией и Великобританией.
Но, по существу, Германская Империя так и осталась врагом франко-русского блока, став, вместе с тем, и ожесточенным соперником Великобритании. В то же время, Англия, продолжая колониальное соперничество с Францией и Россией, приобрела себе отнюдь не слабого противника в лице германского кайзера Вильгельма II. Европа стояла на грани образования новых международных комбинаций. Иначе говоря, какая из трех возможных дипломатических группировок могла осуществиться в ближайшее время: англо-франко-русское согласие, англо-германский блок или же континентальная лига против Англии? Вопрос решился в пользу первой из перечисленных комбинаций. Но, несмотря на это, следует отметить, что попытки образования континентального союза европейских государств имели место быть. В особенности, на это долго и упорно рассчитывал германский кайзер Вильгельм II.
Следует также отметить, что сила и мощь Российской Империи в начале XX века еще внушали немалые опасения. Мир активно вооружался, в особенности Германия уделяла огромное значение национальным армии и флоту, в значительной степени соперничая со своим главным конкурентом на морях — Великобританией. В ходе свиданий Вильгельма II с Николаем II в 1901;1903 гг. кайзер неоднократно обращался к российскому императору, как к своему военному партнеру, якобы, желая участвовать наравне с Российской империей в осложнившихся взаимоотношениях России и Японии. Об этом говорит ряд писем, которые германский император присылал Николаю II после Ревельской встречи летом 1902 г., о его «разработках» в случае опасности на Дальнем Востоке.
Думается, в отношении дальневосточной проблемы Германия занимала особую позицию. Безусловно, у Вильгельма II существовал свой интерес во втягивании России в так называемую авантюру на Дальнем Востокеведь и развязыванию русско-японской войны в немалой степени поспособствовал германский кайзер, методично наполняя голову Николая II экспансионистскими грезами. Намереваясь, «связать» Россию в войне, Вильгельм II попытался бы отвлечь ее от Европы для того, чтобы самому начать активно действовать на Западе, в том числе, на Балканах, и пробить брешь в неугодном Германии франко-русском союзе.
Весь период с 1901 по 1905 гг. германский император тщательно подготавливал почву, чтобы обрушить на русского царя свой замысел. Следует отметить, что момент оказался наиболее удачным: к 1905 г. Россия оказалась не только втянутой в войну с Японией, но также находилась в резкой дипломатической вражде с Англией, вызванной «гулльским» инцидентом 1904 г. Идея кайзера о создании континентальной франко-германо-русской лиги против Англии означала бы полный переворот в разделении Европы по блокам. Однако, в условиях унизительной потери флота, начавшейся в стране революции, ослаблением России, а также последовавших за этим изменениях в статусе Российского государства, император Николай II не смог предусмотреть явный подвох в предложениях кайзера Вильгельма II. И летом 1905 г. в финских шхерах, недалеко от острова Бьерке, русский царь подписал союзный договор с Германией, «заботливо» предложенный «верным кузеном» Вильгельмом II.
Положение осложнялось тем, что статьи договора косвенно были направлены против единственного тогдашнего союзника России.
Французской республики. Более того, по замыслам Вильгельма II предполагалось привлечение Франции к Бьеркскому договору, что было невозможным в условиях противоречий, существовавших между нею и Германской империей. Следует отметить, что подписание Николаем II договора тайно свидетельствовало также о дипломатической оплошности российского императора («дипломатической Цусиме») и его дезориентации в системе международных отношений.
И все же, несмотря на то, что положение удалось спасти (по настоянию российских дипломатов Николай II отказался ратифицировать Бьеркский договор), статус Российской империи существенно изменился. Во Французской республике были немало изумлены, узнав о таинственном свидании российского императора с германским кайзеромтолки о распаде франко-русского союза молниеносно распространились в европейской прессе. В конце концов, после Бьеркского «трагикомичного инцидента» франко-русские отношения перешли в иную сферу: от стадии «медового месяца» — к осмотрительным дипломатическим отношениям на государственном уровне.
Следует отметить, что Вильгельму II так и не удалось «сделаться хозяином Европы», и отношения между российским и германским императорами заметно охладились. Несмотря на то, что новая международная комбинация держав так и не образовалась, России пришлось «поплатиться» за оплошность Николая II в Бьерке: Империя перестала быть одной из великих незыблемых держав, с интересами которых приходилось считаться всем. Кроме того, было развенчано убеждение о могуществе российского флота и нерушимости русской армиирусско-японская война показала пределы этой мощи, что в немалой степени способствовало падению статуса Николая II как «хозяина земли русской», и, в итоге, прекращению доминирования мирных тенденций в европейской политике.
Впрочем, несмотря на формальное сохранение курса российской внешней политики в 1905 г., период умиротворения закончился, и Европа ожидала образования новых международных комбинаций, которые, в общем и целом, не заставили себя долго ждать.
Думается, что если в конце XIX в. Европа признавала царя русского народа, как государя и международного мира, что подтверждалось успешными визитами Николая II к европейским монархам, и это признание подтверждало историческое призвание Российской Империи, то эти убеждения были существенно поколеблены после поражения России в русско-японской войне, а также изменения статуса государства, политика которого является определяющей как в Европе, так и на Востоке.
В этих условиях появилась необходимость преодолеть последствия военного поражения и социальных потрясений 1905;1907 гг., поколебавших международный престиж страны. Политика «соглашений и балансирования», которой придерживалась российская дипломатия во главе с новым министром иностранных дел А. П. Извольским, несомненно, сыграла свою роль. Вместе с тем, появилась потребность в «модернизации» старой системы «родственных» отношений российской дипломатии, которая в течение длительного времени являлась направляющей во внешней политике России.
Заграничные поездки Николая II в 1907;1909 гг. наглядно продемонстрировали «крушение» этой старой системы династической, «личной» дипломатии монархов в условиях, когда принимаемые императорами решения уже не могли влиять на ход мировой политики.
Свидание Николая II и Вильгельма II в Свинемюнде в июле 1907 г., как одно из последних проявлений придворной, династической дипломатии, широко комментировалось всей европейской прессой и, следует отметить, почти все органы печати (за исключением официальных газет), сходились во мнении, что очередная встреча двух императоров — это не более чем «акт дипломатической вежливости». Кроме того, именно в ходе этой встречи монархов было наглядно продемонстрировано на высшем дипломатическом уровне, что «многообещающий» для германской дипломатии договор, подписанный Николаем II и Вильгельмом II в Бьерке, окончательно уничтожен.
Атмосфера, в которой развивались русско-германские отношения, изменилась: 1908 г. оказался «роковым» для русско-австрийских отношений в связи с Боснийским кризисом осени 1909 г., он также тяжело отразился и на «родственных» русско-германских связях. Более того, события 1908;1909 гг. способствовали резкому отклонению российского «общественного мнения» в сторону сближения с Англией и Францией. Так, к 1908 г. позиция Петербурга становилась уже совсем иной: влияние Парижа и Лондона постепенно сменяло былую роль Берлина в столице на Неве.
Наиболее верным показателем того, что Российская империя решительно повернулась в сторону своих союзников по Антанте в 1909 г., являлся визит группы кадетских, октябристских и умеренно-правых депутатов Государственной думы и Государственного совета в Англию и Францию в июне 1909 г., одно из первых проявлений народной дипломатии т.к. это посещение было, по сути, призвано противостоять факту очередного свидания российского и германского императоров, которое проходило чуть ли не в то же время (в конце июня 1909 г.).
Следует отметить, что визит русских народных представителей к «союзникам» в 1909 г. не только окончательно закрепил факт разделения российской дипломатии на несколько уровней — монархическая, государственная и парламентская (народная) — он также свидетельствовал о неизменности курса российской внешней политики, принятого в 1907 г., и, прежде всего, её ориентацию на «Сердечное Согласие».
Думается, последние попытки сближения с Берлином были естественным следствием колеблющейся, «придворной» дипломатии России, которая буквально «доживала» свое время. Пышные, помпезные свидания императоров вдруг стали ненужными, т.к. важным становится не внешний декор, а внутреннее содержание встречи и переход к государственным отношениям.
В России накануне Первой мировой войны существовал влиятельный круг лиц, симпатизировавших Германии: здесь сказывалась и приверженность к старым консервативным порядкам, родственность политическому строю Германии, длительная традиция экономических, родственных, идеологических связей (в частности, многие из русских государственных деятелей получили образование в Германии). С другой стороны, господствующее в российских высших правительственных и дипломатических кругах убеждение, что «старый друг лучше новых двух», нежелание открыто рвать с «прежним союзником» Германией, тормозило активность российских дипломатов проантантовской ориентации, которые настойчиво склоняли общественное мнение к поддержке нового «парламентского» курса внешней политики России.
Впрочем, несомненно, что слова о дружбе, так часто произносимые российским и германским монархами при личных встречах, оставались только словами, а раздел Европы на два враждебных лагеря — Антанту и Тройственный союз, при котором Россия и Германия находились по разные линии пока еще «дипломатического фронта» — свершившимся и не изменившимся после встречи императоров фактом. Несмотря на формальные разговоры о «продолжении родственных отношений и традиционной дружбы», пути России и Германии расходились все дальше и дальше: соглашения между монархами не могли уже изменять политических отношений между государствами, влиять на ход мировой политики. Факт был налицо: время союзов императоров и «личной» дипломатии неумолимо проходило.
Так или иначе, но «синусоиды» российской дипломатии в 1905;1909 гг. привели империю к тому курсу, который, по сути, положил конец влиянию династических связей в мировой политике. В актив российской дипломатии может быть также поставлен тот факт, что в 1909 г. чашу весов перевесило «Тройственное Согласие», с одной стороны, четко определив проантантовскую ориентацию Российской Империи, а с другойокончательно разделив Европу на два военно-политических блока.
Таким образом, к началу Первой мировой войны общий ход дипломатической политики Европы уже не зависел от принятия реальных политических решений монархами лично- «придворная» дипломатия окончательно сменилась на сугубо государственную.
