Художественная концепция личности в историческом повествовании П. Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени» в контексте отечественного романа XX века

Наша работа посвящена творчеству писателя Петра Николаевича Краснова, в частности, самому значительному его произведению — историческому повествованию «От Двуглавого Орла к красному знамени», художественное полотно которого охватывает события 1894−1921 годов. Работать над ним бывший атаман начал ещё в России, а закончил в Германии. Роман, переведённый на семнадцать языков, у нас пока мало известен. Его путь в России начался лишь в девяностые годы XX века.

Наше исследование ведётся в рамках южнорусской школы, созданной Ю. Павловым. Типологию героев, разработанную учёным (а именно, градацию героев по принципу разделения на" православный, амбивалентный и эгоцентрический типы личности), мы применяем при рассмотрении романа П. Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени», а также других произведений, посвящённых революциям начала века и Гражданской войне. Вслед за ГО. Павловым, в качестве основного критерия оценки художественной концепции личности в историческом повествовании П. Краснова мы принимаем духовно-метафизический критерий, то есть при анализе произведений «решающим фактором является вопрос: как идеи, идеалы, утверждаемые посредством художественного слова, соотносятся с традиционными ценностями русской литературы. А в их основе, как известно, лежит православная вера» [141, с. 4].

Актуальность нашего' исследования обусловлена неизученностью ключевой проблемы главного произведения П. Краснова. Рассмотрение художественной концепции личности в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени» позволяет выявить доминирующие черты героев произведения и соотнести их с православными критериями понимания духовно-нравственной сущности человека. Сопоставив художественную концепцию личности, представленную в историческом повествовании П. Краснова, с концепциями других авторов XX века, мы можем определить место ГГ. Краснова в истории русской литературы.

Научная новизна исследования состоит в следующем: в литературоведении впервые осуществляется анализ произведения П. Краснова’в контексте романов М. Булгакова, Б. Пастернака, М. Шолоховаформулируется представление о художественной концепции личности в романеставится вопрос о проблеме национальной идентификации^ и? самоидентификации в романах «0т Двуглавого Орла к красному знамени» П. Краснова, «Белая гвардия» М. Булгакова, «Докгор Живаго» Б. Пастернака, «Тихий Дон» МШолохова. снованием выбора художественных' произведений, в качестве объекта исследованияпослужило следующее. Сравнительный анализ? темпроблемпоставленных в произведении П. Краснова, с темами и проблемами сходных по-жанру и тематике произведений других авторов! русской? литературы позволяет наиболее чётко сформулировать концепцию личности вромане «От Двуглавого Орла к красному знамени», определить место писателя? в традиции отечественной1 литературы, а также в — истор и ко-л итерату р ном? процессе: XX века. Кроме того-, с. нашей точки зрения, все выбранные нами романьь объединяет православный подход к рассмотрениюшичности-: «Белая8гвардия» М. Булгакова- «От Двуглавого Орлак красному знамени» Г1. Краснова, «Тихий Дон» М. Шолохова в разной художественной манере осмысляют судьбу человека в вихре историщ их взаимовлияние именно с христианских позиций. Это относится нкроману Б: Пастернака «Доктор Живаго»: Полный крах эгоцентричной личности представителя: русской* интеллигенции начала XX века, замкнувшейся на крохотном^ мире собственных амбиций, отпавшей от Бога, от Родины, от народа, кризис семейных ценностейотсутствие сколько-нибудь цельного мировоззрения у главных героев в произведении Б. Пастернака, их одиночество^ раскрывают, с нашей точки зрения, глубокую трагедию потери человеком себя, начавшуюся еще до самого исторического факта революции. То, что Б. Пастернак увидел этот процесс и так подробно, глубоко его раскрыл на примере-образов Юрия Живаго, Ларисы Антиповой, Павла Стрельникова, позволяет нам согласиться с Н. Струве, который писал, что «Доктор Живаго» — «книга судьбоносная, в ней Пастернак обрёл то, что так долго от него ускальзывало: смысл истории, смысл жизни, смысл смерти», это «утверждение Бога» [178, с. 348].

Предметом исследования является художественная концепция личности в историческом повествовании П. Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени», охарактеризовав которую, мы устанавливаем место творчества П. Краснова в рамках русской литературной традиции. Объект исследования — роман П. Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени», а также романы «Белая гвардия» М. Булгакова, «Доктор Живаго» Б. Пастернака, «Тихий Дон» М. Шолохова.

Целью проводимого исследования является литературоведческий анализ художественной концепции личностив историческом повествовании П. Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени» в контексте отечественного романа XX. века.

В соответствии с целью исследования были поставлены следующие задачи:

1) провести обзор и анализ критической литературы, посвящённои творчеству П. Краснова, выяснить степень изученности темы;

2) раскрыть специфику понимания писателем «христианскойлюбви» и «семьи» как категорий, определяющих духовно-нравственный мир личности;

3) рассмотреть проблему национальной идентификации и самоидентификации в романе П. Краснова;

4) выявить типологию героев, представленную П. Красновым, и оценить разные типы личности с точки зрения у казан ной авторской концепции и русской христианской философии;

5) определить своеобразие художественного воплощения концепции личности в историческом повествовании П. Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени» и отечественном романе XX века.

Методы исследования. В работе мы опираемся на принципы истори-ко-социологического, культурно-психологического, сравнительно-типологического изучения литературных произведений. В диссертации используется системный подход, что позволяет нам исследовать художественную концепцию личности, созданную в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени», в контексте философских, религиозно-этических, культурно-исторических, социальных проблем современности.

Методологической и теоретической основой исследования стали работы отечественных литературоведов: М. Дунаева, И. Есаулова, В. Кожино-ва, Ю. Павлова и труды представителей русской религиозно-философской мысли Н. Бердяева, С. Булгакова, В1 Розанова, Е. Трубецкого: Концептуальным философским источником при написании работы* стали труды И. Ильина. На наш взгляд, И. Ильин с православной позиции наиболее последовательно, системно и подробно проанализировал процессы, происходившие в душе русского человека, в сознании российского общества, в национальной культуре начала XX века.

При анализе того или иного образа русской литературы определяющими для нас являлись следующие категории: вера, любовь, свобода, совесть, честь, долг, патриотизм, родовая память, семья, самопожертвование, искупление и др.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. В основе художественной концепции личности в романе П. Краснова лежит непоследовательно православное миропонимание.

2. В произведении «От Двуглавого Орла к красному знамени» художественная концепция личности представлена в трёх типах: эгоцентрическом, амбивалентном и христианском (соборном).

3. В историческом повествовании П. Краснова концепция личности во многом обусловлена монархической идеологией. В соответствии с этим христианский и амбивалентный типы личности преобладают среди монархистов, эгоцентрический тип — среди героев, в большей или меньшей мере принявших идеи социализма.

4. Определяющими критериями для понимания человеческой сущности в романе П. Краснова являются категории «Бог», «Царь», «Родина», «семья», «любовь». Эти же категории являются основой национальной идентификации и самоидентификации человека в мире исторического повествования писателя, что разительно отличает авторскую позицию в этом произведении от ведущей тенденции в изображении человека в отечественном романе XX века.

5. Связующим звеном понятий «Бог», «Царь», «Родина», «семья», «любовь» с личностью является* концепт «самопожертвование». Человек, способный отречься от себя во имя высших ценностей, относится или максимально приближается к соборному, православному типу личности.

Научно-практическое значение работы заключается в возможности использования её положений при разработке лекционных курсов по русской литературе первой половины XX века.

Ведущими понятиями в диссертационном исследовании будут: духовный, национальная" идентификация, национальная самоидентификация, нравственный, художественная концепция личности.

Духовный — наполненный духом, то есть носителем жизни, сущностью Бога, сохраняющий и защищающий жизнь, возвышающий и совершенствующий её [33, с. 8].

Национальная самоидентификация — осознанное или неосознанное национальное самоопределение личности.

Национальная идентификация — национальное определение личности, обусловленное объективными, исторически устоявшимися критериями и идеалами того или иного народа.

Нравственный — заключающийся в добровольном самодеятельном согласовании чувств, стремлений и действий с окружающим миром [33, с. 8].

Художественная концепция личности — понятие, отражающее совокупность идей, взглядов, принципов’виденияпостижениями изображения-человека как личности в определенном литературном контексте [94- с. 35 — 36] .

Степень исследованности темы. В поле зрения непосредственно литературоведческих работ попадали романы «Единая-неделимая», «Понятьпростить», «Опавшие листья"^.входящие в один цикл, по определению писателя^ историко-бытовых романов: «Их связывает вглавных очертаниях: -единство времени — последняя*историческая?эпоха Императорской России, война и: смута, единство^ места — С.-Петербург шТОг России-.^единств о бы га — Русский военный? и мирный быт» (разрядка Краснова — М:3.) [102, с.34]. Совсем мало работ посвящено непосредственному объекту нашего^ исследования-— историческому повествованию «От Двуглавого Орла к красному знамени». •.

Как мы уже отметиликраснововедение' находится* только на пути своего становления. Несмотря, на это, представляется, возможным выделить, не-сколькогЭтаповфазвития?этого направления"литературоведческого знания:. Начальныйэтап — прижизненные исследования" творчества! наличности писателя" созданныесоответственно, в первой половине XX века. Это, в основном, работы русских. эмигрантов: Г. Щепкина (1919), С. Денисова (1922), К. Какшогина (1924), В. Орехова (1929), В. Амфитеатрова-Кадашева (1922), Е. Тарусского (1930), К. Попова (1934) — В. Крюкова (1937) и др. «Каждая новая книга Н. Н. Краснова, вызывает в эмигрантском казачестве радость и некоторую долю гордости от сознания семейственной близости с автором: свой прославляет не только себяно и семью-, с которой он связан духом? и телом», — пишет ВКрюков, [108- с. 93]. Творчество П. Краснова для многих наших земляков, лишившихся Родины, для тех, чьи судьбы, были жестоко растоптаны, чьи духовные святыни были уничтожены, стало живительной силой, возвращающей веру в лучшее будущее. Читаяроманы белого генерала, они вспоминали лучшие времена своей жизни. Творчество П. Краснова давало надежду на возрождение монархической России. «Кто из читателей «Часового» не знаком с романамиИ.Н. Краснова «От Двуглавого Орла.», «Понятьпростить», «Единая-неделимая», «Белая свитка». Поистине они сделались необходимыми и зачитываемыми в каждой библиотеке, в каждом кружке.

Любовь к Родине, преклонение перед её великим, потом — страдальческим прошлым, боль за её муки и вера в её светлое будущее — вот что отличает их", — писал В. Орехов в 1929 году [135, с. 87].

В эмиграции русская, молодёжь зачитывалась романами и воспоминаниями Краснова: «В них она научается любить старую Россию и через неё и будущую Россию» [123, с. Л 95].

Сохранение русской национальной души — одна из важнейших тем творчества П. Краснова. В 1928 году в. Париже в журнале «Возрождение» вышла. статья! А. Амфитеатрова «Душа Армии». Автор называет П. Краснова родоначальником новой науки — «Военной! психологии». Амфитеатров так характеризует П. Краснова: «Умный-мыслитель, внимательный наблюдатель, знаток своего предмета, образованный, начитанныйно прежде всего — и это дороже всего — горячо» чувствующий, любвеобильный человек". «Вообще, все военные любимцы П. Н (. Краснова приобретают под его лаконическим пером путём удачно выбранных цитат яркую и выпуклую образность»" [2].

В. Амфитеатров-Кадашев в статье «О романе П. Н: Краснова «За чертополохом», вышедшей-в журнале «Руль» в Берлине в 1922 г., отмечает среди достоинств произведения «завлекательность» романа, «хорошо «сделанную» и развитую фабулу» [3]. Для написания приключенческого романа у П. Краснова был безмерный опыт собственной жизни, которая* сама напоминала «красочный роман». Однако в художественном плане, отмечает В. Амфитеатров-Кадашев, для создания жизненных образов П. Краснову не хватает таланта. ««За чертополохом» лишено живых людей: П. Н. Краснов пошёл не за Бенуа, Стивенсоном и Честертоном, ставящим в центре удивительных событий подлинные, облечённые в плоть и кровь лица, а за стариком Ферри, Майн Ридом, Густавом Эмаром, которые, сплетая узоры внешне занимательного действия, вместо людей выводили бесцветных кукол» [3]. Это же многие исследователи отмётят и в отношении создания образов революционеров в романс «От Двуглавого Орла к красному знамени».

Особенно важными, для нас представляются отзывы таких современников П. Краснова, как И. Бунин, А. Куприн, Р. Т7уль. Интерес вышеназванных русских писателей к произведениям белого генерала свидетельствует о значительности явления творческого таланта П. Краснова в жизни русской эмиграции, привлекшего внимание: не только простого обывателя, но и кори-феевютечественной* литературы.

Д. Куприн среди плюсовхудожественного стиля писателя: отмечает, что «всё, близко знакомое автору, лично? им наблюденное и пережитое, он умеет передавать ярко и выпукло, с настоящим мастерством, с особенно широкимподъемом в массовых сценах, с благородным пафосом» [111]. Так, в военных. сценах П. Краснов проявляет себя настоящим художником, заставляя читателя почувствовать мощь и силу русской армии. К минусам произведения А. Куприн относит слабый по форме и содержанию образ социалиста Коржикова:. «Очевиднонынешние социалисты, остались вне поля зрения авторатрафаретны? оба? начальные: любовные эпизоды» его героя. Не так острокак можно: было бы это сделать, описанюный? кружок либеральной генеральши-Мартовой (сколько таких кружков мы видели в свое время). Мысли молодого Саблина о судьбе России не отличаются ни глубиной, ни оригинальностью. ."[111].

С уважением к творчеству П. Краснова относился И. Бунин. В дневнике 28″ июля 1940 года он записал: «Читаю роман Краснова „С нами Бог“. Не ожидал, что оттак способентак много знает и так занятен» [185, с. 55].

Характеризуя творчество П: Краснова в целом, Р. Иуль отмечал: «Писал атаман размашисто и по старинке, но было бы неверно сказать, что его книги совсем не литература. Нет, П. Н. Краснов умел и мог прекрасно-писать, но только о том, что он знал [курсив автора — М. З:]. Все его военные-картины (бои, парады, военная жизнь) всегда ярки, свежи, живы и, конечно, с большим знанием дела. До сих пор помню его чудесную статью „Казачья лава“ в каком-то военном журнале. Но когда П. Н. Краснов в своей трилогии („Largo“, „Выпаш“, „Подвиг“) писал о „мировом масонском заговоре“ и выводил эмигранта Ленина-Ульянова под фамилией Бурьянова, это было плоховато» [49, с. 167]. Таким образом, исследователи сходятся в том, что «„мир“ выходит пока у П. Н. Краснова слабее „войны“» [111].

Читали романы П. Краснова и в Советском Союзе. Правда, доступны они были только «избранным». Вот цитата из официального «обвинительного заключения» Военной коллегии Верховного Суда СССР 1947 года: П. Краснов «написал около 30 романов, которые по своему содержанию-являлись сгустком его ненависти к СССР,* лжи и клеветы на-советскую действительность.» [Цит. по: 124, с. 27]. Кроме того, в Ленинграде в 1927 году даже была издана книга П. Краснова «На внутреннем фронте».

М. Шолохов, Б. Пастернак при работе над своими самыми значительными произведениями черпали из творчества и воспоминаний П. Краснова, как воспоминаний непосредственного участника революционных событий, материал для создания сцен и образов: Например, некоторые эпизоды, крас-новских воспоминаний под названием «Всевеликое Войско Донское» пересказываются в романе «Тихий Дон».

Второй этап изучения творческого наследияписателя — статьи 90-х годов, для-которых характерна’некоторая схематичность восприятия белого генерала и его произведений. Постижению личности и творчества П. Краснова посвящены воспоминания Н. Краснова — внучатого племянника генерала, исследования А. Шишова, И. Сухих, А. Смирнова, К. Новикова, Ю. Цурганова, А. Стрелянного, Т. Очировой* В> Юдина и других.

Первый и второй этапы объединяет отсутствие обстоятельного литературоведческого подхода к исследованию творчества писателя. В первом случае это обосновано некоторой идеологизированностью произведения П. Краснова. К. Попов в статье о романе «От Двуглавого Орла к красному знамени» пишет, что это произведение, несмотря на оглушительную' популярность среди читательской аудитории, имело «полный бойкот в прессе!» [153].

И в. первом и во втором-выделяемом нами периодах краснововедения< значительно больше статей, рассматривающих непосредственно личность П. Краснова, его насыщенную и незаурядную биографию. В целом все труды (статьи), посвящённые жизнеописанию1 П. Краснова в 90-е годы, однообразны, повторяют одни и те же факты биографии писателя, лишены, с нашей точки зрения, сколько-нибудь серьёзного аналитического подхода.

Русскому человеку, личность* которого сформировалась всецело в советский период истории нашего государства, впервые разрешили заглянуть в душу человека по другую сторону баррикад. Это повлекло 11екоторую эйф о-ристичную слепоту в плане литературного анализа: Многие исследователи, забитые догматичностью' советского периодапривычкой штампирования, так же штампированно подошли, и к творчеству П. Краснова. Результатом стал некоторый перегиб — идеализация великомученика белой армии. «Как правило, современные исследователи, авторы предисловий и примечаний, как и первые критики, обращают внимание на одно и то же: на военную тематику, которую Краснов-знал и любил, на политические проблемы и антисоветскую «направленность «его романов», — справедливо пишут В: Овчинникова и И. Шлыгин [134].

Резко выделяютсяша общем фоне краткие, но меткие и глубокие отзывы В. Кожинова, к которым мы. не однократно-обращаемся в нашем* исследовании.

Э. Вагеманс в статье «Постбольшевистская Россия. Утопический роман П.Н. Краснова» весьма пространно анализирует роман «За чертополохом» и не даёт нам никакой полезной научной информации о художественном методе писателя, о концепции личности П.Краснова. Работа Э. Вагеманса скорее напоминает краткий пересказ содержания романа. Более того, обвинение Краснова в антисемитизме требует многих пояснений и дополнений, о чём мы скажем в своей работе. Утверждение, что «автор не скрывает своего отвращения к евреям» [32, с. 143], кажется нам необоснованным. Для такого обвинения требуются весомые доказательства, которых в статье мы не находим.

Большинство критиков 1990;х годов почему-то считают себя обязанными непосредственно литературоведческое исследование предварять историей жизни П. Краснова, которая часто занимает большую часть статьи. Нужно отметить, что эта составляющая исследований повторяется у различных авторов. В качестве примера можно привести статью «Атаман войска Донского и его роман «Цареубийцы» О. Михайлова, А. Лупырёва. Хотя справедливости ради нужно заметить, что уже в названииработы авторы обозначили своё намерение обратиться ^ биографии писателя, [126].

Исследователь И. Сухих в статье «Генерал Краснов: пером и шашкой» подчёркивает противоречивость личности 11. Краснова, деятельность и творчество которого оценивались часто с противоположных полюсов, но никого не оставляли равнодушным: «Такой бурной, полной поворотов и катаклизмов оказалась его жизнь» [180, с. 263]. Историей жизни и творчества генерала И. Сухих обрамляет своё видение романа-утопии «За чертополохом», в которой П. Краснов реализует свокнмечту о* возрождении Российской Империи. Исследователь подчёркивает ограниченную дуалистичность видения мира писателем, характерную для утопистов, где резко разделяется добро и зло, и речь идёт не об изменении плохого, а только о полнойзамене хорошим. Это подтверждают и слова самого П. Краснова, который писал в предисловии к роману «Единая-Неделимая»: «Когда сопоставляю время, до смуты со временем после смуты, у меня впечатление — белое и чёрное. Христос, своею любовью смягчающий людские отношения, и Дьявол, сеющий зависть и ненависть. Красота и уродство» [103, с. 31].

С нашей точки зрения, дуалистичность проявится и в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени», где довольно четко проступает линия, разделяющая положительных и отрицательных героев, мир Бога и мир Дьявола. Это нельзя отнести к сильным сторонам романа, так как результатом стала некоторая схематичность его построения. Персонажи, принявшие идеи социализма, попадают в концепции автора в ранг «нелюдей», теряя свой человеческий облик.

Заслугой И. Сухих, как нам представляется, является то, что он один из первых отметил сходство художественного метода П. Краснова с художественным методом писателей-соцреалистов, на которое еще неоднократно обратят своё внимание исследователи. Так, В. Кожинов следующим образом определил соотношение гения М. Шолохова и таланта П. Краснова: «Вспомним, что Дон породил в ту же самую» эпоху двух" известных писателей — большевика Александра Серафимовича и белого генерала Петра Краснова. И их повествования о гражданской > войне могли бы, скажем, написать хорунжий большевик Бунчук и белый есаул Листницкий*. Но не так легко представить себе человека, который смог создать мир «Тихого Дона», где каждый из многочисленных героев — нередко абсолютно несовместимых, начисто отрицающих друг друга — полнокровно осуществляет свою волю, свое деяние и свое слово" [93, с. 269]. Ниже исследователь справедливо отмечает, что произведения и Серафимовича, и Краснова в той или иной мере являются «назидательными». «А в „Тихом Доне“ действительно как бы говорит о себе сама жизнь, что заставляет вспомнить о Гомере и Шекспире. Творец художественного мира „Тихого Дона“ словно полностью растворился в этом мире.» [93, с. 270].

С нашей точки зрения, в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени» во многом проявляется субъективная позиция автора. Если Шолохов дает читателю возможность самому оценивать события, стремясь к объективности в изображении характеров и явлений, что позволяло и «красным», и «белым» называть его своим писателем, то Краснов изображает всё так, чтобы не осталось сомнений, что коммунисты — это исчадие ада. В. Кожинов в одной из статей приводит следующие слова автора «Тихого Дона», которые он мог бы сказать и П. Краснову: «. .За каждым абзацем у тебя стоит сам автор — неповторимый и оригинальный. А избежать этого — первейшая задача писателя и главнейшая трудность. Иначе это уже не художественная-:литература, .а,"художественное» назидательство-."[93, с. 269].

Как нам-представляется, у П: Краснова, это «назидательство» особенно ярко проявляется в изображении социалистов. Все они производят неприятное впечатление, у многих есть физические отклонения. Гипертрофированное уродство — внутреннее и внешнее — выглядит в романе искусственнонеправдоподобно. Склонность приносить жизненную! правду «в жертву „ведомственным“ интересам-шфантазии»,.активное^использование «поэтического? вымысла" — в ущерб правде, какнеизменную? отличительную* черту всего творчествам Красноваютмечал. Деникин*-|&98?.с. .7]'.

Наконец, третий этап — современный — ознаменован появлением более глубоких научных, работу в, которых, рассматриваютсяисконно? литературоведческие проблемы. Исследователи творчества. Г1: Краснова, в настоящее время? проявляют интерес к следующим его аспектам: — постижению^ «героев-романа в аспектах композиции образа и связи с центральной эмоционально-значимойтемой? всего послереволюционного творчества писателя* — темой революции"(Л1 ОвчинниковаИ1. Шлыгин), стилю-, проблематике, художественным особенностям (В. Юдин-. О. ч Гончаренко), обращению к литературным^ традициям, исследованию: пространственно-временных границшроизве-дений П. Краснова (Н. Бурба), жанровому своеобразию творчествашисателяхудожественному методу I I. Краснова (О: Павлова, Т. Марченко,). Появляются работы, содержащиеподробное, безкакой-либо * тенденциозности, изучение: личности самого генерала Краснова (Л. Овчинникова, И. Шлыгин. А. Марыняк, Д. Смирнов-. И: Гребенкпн, А. Репников, В. Черкасов-Георгиевский, А. Тучапский, А5. Венков и др.).

Резко, отличается от работ биографов ПКраснова 90-х годов исследование А. Смирнова' «Атаман Краснов». Подробно изучив следственное, архивное «дело» П. Краснова, автор раскрывает читателю удивительные и неожиданные сведения о личности П. Красновапозволяя увидеть её многогранность и противоречивость, и тем самым избегает однобокости повествования о белом генерале, характерной*для большинства исследователей. «Она не чёрная, как десятилетиями внушали нам апологеты советской историографии, рисуя картину плакатного белогвардейца — злобного, тупого, трусливого и жадного до утерянных поместий и фабрик. И не белая, как пытаются изобразить идеологи белого ренессанса, творя образ сусального атамана Войска Донского.», — пишет А. Смирнов о личности Петра Краснова [170, с. 46]. Так, поражает дословно приводимый* текст «последнего слова» подсудимого П. Краснова, «в котором он признал своё моральное и историческое поражение перед Советской властью» [170, с. 46].

О. Павлова в> статье «Утопия генерала П: Н. Краснова „За чертополохом“ в. контексте*размышлений. В: Кожинова о русском национальном характере» справедливо отмечает, что «в утопическомфомане „За чертополохом“ неоднократно подчёркивается момент многонациональное™."единой и неделимой России», в которой благоденствуют и выходцы из Тибета, и «дуган-цы», и эскимосы, и евреи. Социокультурным идеалом П. Н. Краснова является православная монархия, выбранная им как наиболее оптимальная форма правления в России" [курсив.автора — М.З.] [142, с. 19]. О. Павлова увидела один из важнейших принципов художественной концепции личности П1 Краснова, позволяющий выявить в его творчестве традиции русской классической литературы. «В возродившейся Российской империи важен не факт национальности, а вопрос веры иди неверия», — отмечает исследователь [142, с. 19].

О. Павлова говорит, затрагивая уже упоминаемую нами особенность мировоззренческой концепции писателя, что для П. Краснова, для его художественного мира характерно наличие двух Россий [142, с. 23]. Одна — «отчаянная». Вторая — подлинная Россия*— это прекрасная, создавшая богатырей и «народ-богоносец». Для него Русь — борьба. Русь благородная всегда побеждала. «» Двуликость Руси" - это прежде всего свойство русского национального характера, и усмирить «русский хаос» (буйство вольницы, стихию разрушения и амбивалентность ценностей и понятий) способна только сильная власть, оптимальная формула которой видится генералу П. Краснову в православной монархии".

Исследователь О. Гончаренко обращает внимание на то, что П. Краснов, выбирая в качестве главных героев славных воинов армии Российской Империи, заполняет нишу, образовавшуюся в русской литературе: «Увы, но приходится констатировать, что, при всём богатстве выбора образов, многие авторы, признанные впоследствии классиками XIX и начала XX, века, сознательно отвернулись от темы героизмане создали образов подлинных сынов своего Отечества, точно бы убоявшись сделать их главными героями произведений и тем самым прослыть > «ретроградами» среди либеральных критиков"^, с. 6]. Это позволяет О. Гончаренко связать «творчество II. Краснова с западноевропейской традицией, в частности, с творчеством В*. Скотта, Р. Киплинга,-А. Конан-Дойла и других, в произведениях которых офицеры являются «если не всегда главными, то весьма заметными персонажами» [45, с. 6].

О: Гончаренко выделяет одно из концептуальных отличий в художественной, концепции личности писателя: жертвенность как идея всего воинства, которая’состоит в исполнении заповеди-Спасителя: «Больше сея любве ни-ктоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин. 15, 13). Исследователь обращает внимание на параллель, которую проводит П. Краснов: жизнь воина — жизнь святых мучеников. И те, и другие преданнослужат идее, готовы за неё отдать свои жизни. Мученики укрепляют своей жизнью Церковь, её учение, воины-герои укрепляют основы государственного и народного единства: «Кровь, пролитая в боях за Отечество, сплачивает оставшихся в живых и шлёт назидание будущим поколениям. Таким образом, национальная армия является ничем не заменимой важнейшей частью национального организма» [45, с. 8].

Патриотизм Краснова — сложный и довольно спорный вопрос. Его любовь к России несомненна. На поле боя генерал Краснов готов был положить свою жизнь за Веру, Царя и Отечество. Однако согласиться с исследователем О. Гончаренко в том, что слова, сказанные перед смертью, уже в 1947 году, внуку Николаю Николаевичу, которые свидетельствуют об отождествлении писателем палачей-коммунистов с русским народом, убеждают в неизменности позиции П. Краснова от начала жизни и до конца — «христианин, воин Святой Руси» — по меньшей мере, опрометчиво [45, с. 8].

Апробация исследования осуществлялась в форме публикаций статей, выступлений на заседаниях кафедры литературы и методики её преподавания филологического факультета Армавирского государственного педагогического университета. Основные положения работы были отражены в статьях, опубликованных в. сборниках материалов Третьей Международной научно-практической конференции «Наследие В. В*. Кожинова и актуальные проблемы критики, литературоведения, истории, философии», Четвёртой, Пятой Международных, научно-практических конференций «Наследие-В.В. Кожинова иактуальные проблемы критики, литературоведения, истории, философии в изменяющейся» России", Седьмой* Международной научно-практической конференции «Творчество В. В. Кожинова в контексте научной мысли рубежа XX — XXI веков» в г. Армавире (2004, 2005, 2006, 2009 гг.), III Международной^ научно-практической конференции «Молодежь и наука: реальность и будущее» (г. Невинномыск, 2010 г.), заочной международной научно-практической'конференции «Когда строку диктует чувство.», посвя-щённой 120-летию-со дня рождения Б. Пастернака. (Армавир, 2010 г.). Материалы, диссертации нашли применение в практике преподавания курсов русской литературы первой половины XX века.

Структура и объем диссертации

Диссертация состоит из. введения, двух главзаключения и библиографического списка, который включает в себя 216 наименований. Общий объем диссертации составляет 170 страниц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Итак, в произведении П. Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени» художественная концепция личности представлена в трёх типах: эгоцентрическом, амбивалентном ихристианском (соборном) — и строится в рамках православной традиции русской классической литературы. Закономерно, в результате то, что в романе Ш Краснова «соборная личность являет идеал человека, а амбивалентнаяличность — наиболее распространённый национал ьный-тип» [141?, с. 199]1.

Определяющими критериями: для? пониманиям человеческой i сущности tв историческом повествовании П. Краснова являются категории «Бог», «Царь», «Родина», «семья" — «любовь», их место в мировоззренческомдушевном, духовном пространстве личности:. Эти/же категории являютсяосновойнациональнойидентификации и: самоидентификации человека в художественном мире романа1.

Исследуя русский национальный характер, П. Краснов-ищет причины, сделавшие возможным" отступничество' нашего" народа от коренных основ своего существования. И находит их в дуалистичности русского национального характера, его разнонаправленности и противоречивости. Эта двоякость реализуется на разных уровнях художественного пространства, и прежде всего в образе России. Таня Саблина говорит: «Россия одна сохраняла в чистоте веру христианскую, и на неё обратил своё внимание враг Христа» [105, с. 337]. G другой стороны, по мнению П. Краснова, вера в России была растоптана и враги пришли на: всё готовое. Поэтому в центре внимания автора — амбивалентная личность главного героя романа Александра Саблина, дуали-стичность которого наглядно выражена в образах его сыновей — социалиста Виктора и монархиста Николая.

Соборный православный тип личности, в соответствии с авторской концепцией, составляет силу и мощь русского народа в целом, его стержень. Этот тип личности представлен в романе образами Козлова, Карпова, Ермолова и других. Понятия чести* и долга, верность Богу, Царю и Отечеству — доминанта душевного склада этих людей. Они не озабочены вопросами карьеры, они — не знаменитости в обществе, наоборот, часто незаметны и скромны. Тем не менее, духовной силы в них больше, чем в ком бы то ни было, их чистые благородные сердца не подвержены раздвоенности «лишних» людей, их не мучают сомнения и соблазны. Их путь прямой. Для этих героев не характерны душевные терзания и духовные метания, подобные тем, которые испытывают Юрий Живаго, Григорий Мелехов, Александр Саблин или Алексей Турбин. «Ими не движет холодный расчёт, они живут не для себя, не для устройства своей личной жизни, являясь рабами низменных страстей. Персонажи Краснова повсеместно в его. книгах бескорыстно служат своему Государю и Отечеству и в служении своём обретают уверенность в правоте своего выбора, получая тем самым подтверждение правильности жизненного пути и согласие с собственной совестью» [45, с. 8].

Эгоцентрический тип личности преобладает, с точки зрения П. Краснова, среди людей — носителей социалистических идей5и идеалов. В романе они представлены образами Коржикова, Осетрова, Дженни, Ниночки Берг, Кнопа и других. Среди воинов императорской армии такой. тип личности практически отсутствует. И в этомвидится идеологическая предвзятость, художественная необъективность, односторонность. Образы, представляющие два антагонистических идеологических лагеря, жёстко противопоставляются друг другу на уровне идейно-духовных антиномий: вера — неверие, христианская любовь — ненависть, созидание — разрушение, семья — оторванность от родных и близких людей и других.

Художественная концепция личности П. Краснова во многом обусловлена монархической идеологией. Образы революционеров настолько обобщены и схематизированы, что их с трудом вообще можно назвать полноценными художественными образами. Это скорее какие-то герои-схемы или мистические персонажи, символизирующие мировое зло.

С нашей точки зрения, очевидно, что П. Краснов любил Россию монархическую" и только монархическую. Монархизм героев романа прощает им всё. Так, вахмистр Иван Карпович говорит о том, что для него нет ничего страшнее социализма, это единственное, на что он не закроет глаза. А глаза он закрывает и на убийства, и на грабежи своих подчинённых. Революционеры, социалисты, а потом и просто люди, живущие в советском государстве — для П. Краснова «недочеловеки». А между тем, и те и другие — дети одного народа — русского. П: Краснов же неоднократно подчёркивает в своём творчестве, не только в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени», что со смертью монархии умерла и Россия.

Краснов страдает в, большей мере за монархистов, их трагическую* судьбу, потерю их родины — царственной Российской Империи. Всё это позволит ему (уже на склоне лет) повернуть коней своих казаков на родную землю, поднять шашку на русских людей, живущих не в монархической, а в советской России, предпочесть русскому человеку — не монархисту — фашизм. Полностью забыв о^ созидательной энергии, о которой пишет в своих произведения, сам П. Краснов всю силу энергии своей личности направит на убийство русских людей, что ставит, с нашей точки зрения, крест на его патриотизме в. период Великой" Отечественной Войны и резко отличает его творчество от творчества корифеев русской"классической литературы. В1 этом плане он — не лучше обличаемых им социалистов-революционеров. Совершенно не принимая во внимания то, что веками сформированные глубинные основы русского национального характера продолжали функционировать даже при официальном отречении от Веры, о чём свидетельствует, например, существование «Тихого Дона» М. Шолохова или творчество писателей «деревенской прозы», П. Краснов отступает от общечеловеческих ценностей, становясь таким же политиканом, которых в своих трудах он так ненавидит и яростно обличает. Этот факт резко умаляет художественную ценность его произведений, не позволяет ему полностью окунуться в национальную геностихию и черпать оттуда* безмерное море материала для создания реалистичных жизненных образов.

При работе над своим историческим повествованием П. Краснов ставил перед собой глобальные задачи, не задаваясь целью создания безупречных, с точки зрения художественной, образов. Сам генерал очень скромно оценивал свой литературный талант: «Я не только не генерал от литературы, но не почитаю себя в ранге офицеров. <. .> Я тот ефрейтор, который ходит в ночные поиски, ладно строит окопы, всегда бодр и весел и не теряется ни под сильным огнём, ни в атаке. Он, несомненно, нужен роте, но гибель его проходит незаметно, ибо таких, как он, много, — так и я в литературе, один' из очень многих.» [123, с. 195]. Периодически идеологическая направленность в романе довлеет над художественным мастерством П. Краснова. Главное для писателя — стремление убедить читателя" в том, что монархия — единственно возможный государственный строй для России в силу особенностей национального характера. Только мощная централизованная власть, осве-щённая Верой в Бога и глубокой любовью к Отечеству, способна обуздать, с точки зрения автора, буйство русского нрава. Монархический строй во главе, с Царём — помазанником Божьим — ценностная система, воспитываемая Православной Монархией, пробуждала к жизни, как показывает П. Краснов, то лучшее, что есть в русской, душе — силу любви к ближнему, самоотверженность, способность на самопожертвование, подвиг. Стремление исследовать в первую очередь не людей, а идеи в целом, тот или иной государственный строй резко отличает произведение П. Краснова от большинства отечественных романов XX века.