Лидер в потестарно-политическом сознании саха: На примере исторических преданий о Тыгыне

В условиях этнодифференциации и этноинтеграции политической культуры современной России особое значение приобретает вопрос соотношения этнического и политического. Одной из сторон этого вопроса является механизм, лежащий в основе становления парадигмы лидер в этнической культуре.

Особенно актуально изучение этого процесса в тех обществах, где произошло слияние собственной потестарной и привнесенной извне политической культуры. Здесь национальный лидер отождествляется прежде всего с национальной традицией, и, в то же время, на представления о нем влияют более поздние социально-политические процессы.

Так, традиционная якутская культура включала в себя культуру потестар-ную, которая до сих пор не была предметом специального исследования. Объективной причиной этому является то, что социально-политическая организация якутского общества XVII в. не реконструирована. Сказался недостаток ис-точниковой базы: ограниченное количество казацких документов, где упоминаются элементы социально-политической структуры якутского общества, но нет сведений об их соотношении, а также фольклорный материал, где эти элементы описаны подробнее, но затруднительно связывать их именно с XVII в.

В обоих видах источников в качестве наиболее авторитетного лидера якутского общества XVII в. выступает родоначальник кангаласской волости Тыгын. В русских источниках он называется «лучший тайша» и «якольских людей князец» 1.

Тыгын также является героем множества исторических преданий, в которых отражена потестарно-политическая культура якутского народа в динамике. Это дало основание исследователям разделять представления о Тыгыне на мифологический и исторический аспекты2.

Но в трудах историков и этнографов XVIII — XIX вв. Тыгын фигурирует, прежде всего, как историческое лицо. Именно с этой точки зрения его рассматривали Я. И. Линденау и В. Л. Серошевский, которые могли обращаться только к материалам устного народного творчества.

Так, в записях, сделанных Я. И. Линденау, выражено стремление исследователя записать хронику, летопись якутов. Но из круга источников, которыми пользовался Я. И. Линденау, наиболее важными для него были фольклорные материалы, расспросы местных жителей и собственные полевые наблюдения.

Поэтому ему были хорошо знакомы мифологизированные предания. Например, исследователь делает анализ причин вознесения Тыгына. Таковыми на его взгляд были: 1) его личные качества: «смелый, лукавый, властолюбивый, могущественный», которые позволили ему стать первым над старшими братьями- 2) ослабление других родов в результате активной завоевательной деятельности Тыгына. Рассматривая потестарную структуру якутского общества исследователь сообщает, что у них издавна существовал тойон ууса, т. е. «тойонский род» или «господский род». Главой этого рода могли быть лишь потомки легендарного первопредка Элляя3. Это сообщение Я. И. Линденау позволило позже историкам говорить о резкой социальной дифференциации в общественной жизни якутов и предположить, что «тойонский род» стоял во главе якутских племен4.

Социально-политическое положение Тыгына В. Л. Серошевский, считавший, что волость ((дъон) является родовым союзом, оценивает как лидера кан-галасского родового союза. Именно это обстоятельство, принадлежность к кан-галасской группе родов, автор выделяет как основную причину возвеличивания Тыгына в якутских преданиях. Исследователь впервые разграничил два аспекта в его образе — исторический и мифологический.

В XX в. были произведены крупные записи и публикации исторических преданий, которые внесли неоценимый вклад в изучение этих аспектов.

Тыгына мифологического исследовали А. Е. Кулаковский, Г. В. Ксенофонтов, С. И. Боло, Г. У. Эргис. Исторические предания якутов о нем, собранные А. Е. Кулаковским, хранятся в фондах архива Якутского научного центра5.

Фундаментальное значение имел сборник Г. В. Ксенофонтова «Эллэйада. Материалы по легендарной истории и мифологии якутов». Этот итог многолетнего труда (1921;1926) исследователя был подготовлен к печати в начале 1930;х гг., но издан только в 1977 г6. В нем впервые было собрано множество разнообразных вариантов легенд из цикла преданий об Элляе и Омогое. Также в этот сборник вошло множество исторических преданий о Тыгыне, которые составили отдельный цикл. Из 269 преданий «Эллэйады» в 108 Тыгын является или действующим лицом или упоминается.

Энтузиаст, собиратель якутского фольклора С. И. Боло особое внимание уделял именно историческим преданиям. Начиная с 1925 г. за двадцать с лишним лет своей собирательской деятельности им было собрано около 600 преданий. На их основе исследователем была написана книга «Прошлое якутов до прихода русских на Лену: (По преданиям якутов бывшего Якутского округа)». В одной из глав описывается «жизнь Тыгына Тойона"7.

Первая крупная публикация исторических преданий якутов была сделана лишь в 1960 г. 8 Издание подготовил Г. У. Эргис, оно было посвящено памяти С. И. Боло, многие записи которого вошли в этот сборник. В эту публикацию вошли предания о Тыгыне, которые ранее не издавались на русском языке.

Якутскими фольклористами были также разработаны теоретические вопросы изучения преданий тыгыновского цикла9.

Тыгына исторического рассматривали Г. В. Ксенофонтов, С. А. Токарев, С. В. Бахрушин, А. П. Окладников и др. Наука решала в его отношении два основных вопроса: 1) вопрос об историчности Тыгына- 2) вопрос о характере его власти. В целом, вопрос об историчности решался большинством ученых положительно. В решении второго вопроса часть исследователей власть Тыгына определяет как имеющую узкий родовой или племенной характер. Другая часть считает, что властные отношения якутов XVII в. имели потестарный или даже политический уровень, а кангаласский лидер осуществлял политику государственного объединения якутов. Вопрос о характере власти Тыгына был непосредственно связан с проблемой определения общего уровня социально-политического и общественного развития якутского общества этого периода.

Так, историческим результатом работ С. А. Токарева и С. В. Бахрушина явилось разрешение на основе архивных материалов вопроса об историчности кан-галасского тойона. Но исследователи не дали окончательной оценки характеру его власти. Несомненно, на исследователей влияла политическая атмосфера конца 30-хначала 50-х гг., неслучайно их работы появились вслед труду Г. В. Ксенофонтова, репрессированного в 1938 г.

Рассматривая социально-политическую роль кангаласского лидера, Г. В. Ксенофонтов опирался на идею уйгурского происхождения якутской знати. Он связывал генеалогию Тыгына с пропавшим без вести последним уйгурским ханом Энэнь-Тэгином. Так, по Г. В. Ксенофонтову предки саха унаследовали элементы политического строя древнеуйгурского государства.

Таким образом, «Тыгын — не эфемерная личность, выступившая на смену лишь в эпоху русского нашествия, а конкретный символ определенной формы общественной организации» 10. И здесь исследователь называет эту форму общественной организации якутским царизмом. Следовательно, он определяет социально-политический статус Тыгына как якутского монарха. Говоря о значении исследования Г. В. Ксенофонтовым вопроса о Тыгыне, следует подчеркнуть, что это была первая в якутской историографии попытка рассмотреть кан-галасского лидера с политической точки зрения.

А.П.Окладников считал его наследственным военным вождем, унаследовавшим определенное общественное положение главы патриархально-родовой организации. Эта организация была родовой по характеру и межплеменной по масштабам, т. е. союзом якутских племен. Одновременно он был главой господствующего среди них рода, который являлся основным носителем идеи общеплеменного единства — эля11.

Исследователь придерживался мнения о существовании в прошлом у предков якутов племенного союза («союзного совета») — эля — принесенного с другими элементами древней степной культуры из Прибайкалья. А. П. Окладников впервые в якутской историографии связал деятельность Тыгына с потестарной культурой прибайкальских курыкан.

Таким образом, Г. В. Ксенофонтов и А. П. Окладников расценивали деятельность Тыгына как выражение феодальных отношений, где он является конкретным символом определенной формы общественной организации (монархии или союзного совета).

Исследователь 20−30-х гг. Г. Попов считал, что якуты в прошлом входили в состав орхонского государства, а на Средней Лене вновь стали формировать его в миниатюре. Экономической основой этого государства являлся «северный феодализм». Здесь Тыгын являлся выполнителем новой политической ориентации — довершить путь орхонских тюрков12.

Такой же точки зрения, наличия в якутском обществе XVII в. процессов образования государственности, придерживается Ф.Г.Софронов13.

Таким образом, оба направления научной мысли были представлены солидными работами и получили дальнейшее развитие в трудах историков. Практически в каждом историческом исследовании, рассматривающем проблемы.

ХУП-ХУШ вв., задевался вопрос о Тыгыне. В последнее десятилетие интерес исследователей к Тыгыну получил также и другие направления.

Во-первых, появились работы, в которых его образ рассматривается прежде всего с позиций мифологизма преданий. Так, В. М. Никифоров в своем исследовании «Якутские народные предания. Художественные особенности и историческое развитие жанра» выделяет два разных аспекта в образе Тыгына: Ты-гын «ранний» — мифологический, Тыгын «поздний» — исторический. Следовательно, в фольклоре, в мифологии еще до событий конца XVI — начала XVII столетия существовал образ лидера, которого, по мнению В. М. Никифорова, могли называть Тыгыном.

А.А.Борисов в статье «Исторический фольклор и этносознание якутов» также обращается к вопросу о Тыгыне, который, по мнению автора, в XX в. становится символом якутской этничности14. В исследовании «Якутские улусы в эпоху Тыгына» молодым ученым вопрос о Тыгыне рассмотрен под новым углом, с точки зрения субэтнического (улусного) сознания якутов XVII в15.

Во-вторых, вопрос о Тыгыне поднимается в исследованиях по этногенезу якутов. С. Сомоготто (С.И.Николаев) предлагает читателю свою теорию о майатто-тунгусском происхождении Тыгына. Это увязывается с общей концепцией автора об автохтонном происхождении саха. Совершенно справедливо он отмечает роль «легенд о Тыгыне», как фактора способствовавшего формированию якутов в народ. «Его легендарная гибель в этническом сознании считалась самопожертвованием за рождение народа"16.

Таким образом, практически в каждом крупном историческом исследовании по истории Якутии тема Тыгына получала достойное освещение. В исторической науке вопрос о реальности Тыгына решен в целом положительно. Но существование в представлениях о нем двух аспектов (мифологический и исторический), а также неразработанность вопроса потестарной структуры якутского общества XVII в., затрудняли конструктивную оценку роли как самого Ты-гына, так и поздних представлений о нем. Следовательно, по прежнему открытой остается проблема его потестарно-политической роли. Такая ситуация с вопросом о национальном лидере была связана с общественно-политической обстановкой каждого отдельно взятого периода истории. Сегодня его имя стало прочно ассоциироваться с темой государственности у якутов.

На современном этапе не разработан культурологический аспект данной темы: вопрос о легитимации власти в традиционной якутской культуре, а также недостаточно полно рассмотрен вопрос о динамике парадигмы лидер как этно-интегрирующего фактора. Несомненно, на представления о лидере повлияли процессы этноинтеграции якутов XVIII — XX вв. Поэтому без анализа их развития, как элемента политической культуры этноса, вопрос о Тыгыне не может считаться исчерпанным. С другой стороны, рассмотрение Тыгына политического дает более полное представление о потестарно-политической культуре в традиционном и современном обществе якутов. Обращение к политическому аспекту лидера дает возможность изучения потестарно-политического сознания якутов.

Цель и задачи исследования

В связи с этим, целью предпринимаемого исследования является анализ динамики представлений о лидере в потестарно-политической культуре этноса (на примере Тыгына). В соответствии с этой целью предстоит решить следующие конкретные задачи:

1. Рассмотреть исторические условия возникновения и мифологизм преданий о Тыгыне.

2. Проанализировать парадигму лидер в традиционной потестарной культуре.

3. Раскрыть влияние на нее якутской исторической науки.

4. Определить значение этой парадигмы в современном этнополитическом сознании нации.

Таким образом, объектом исследования является проблема потестарно-политической культуры якутов. Предметом исследования будет парадигма лидер., ее динамика и функциональная роль в этнополитическом сознании народа.

Источниковая база. Исследование выполнено на следующих группах источников:

— архивные источники: Национальный архив Республики Саха (Якутия) — были задействованы следующие материалы — в Ф.50 (Президиум Верховного Совета Якутской АССР (1920 — 1946 гг.), Оп.1, Д. 515 «Тезисы доклада о введении в Якутии всеобщего обязательного обучения детей школьного возраста, о ликвидации неграмотности взрослого населения и др.». В этой единице хранения имеется первоначальный отзыв А. П. Окладникова о работе Г. В. Ксенофонтова «Эллэйада: Материалы по мифологии и легендарной истории якутов», написанный в 1931 г. В Ф.52 (Совет Министров ЯАССР (1936 -1946 гг.), Оп.23, Д. 15 «Постановления и переписка СНК ЯАССР о развитии искусства в республике (12 ноября 1944 г. — 13 ноября 1945 г) использовалась, составленная Г. У. Эргисом «Антология якутского фольклора». В Ф.353 (Комитет Нового Алфавита при Президиуме ЯЦИК (1924 — 1937 гг.), Оп.1, Д. 60 «Переписка о фольклоре якутов (12 мая-1935 г.)». Из этого дела задействована, также составленная Г. У. Эргисом, «Программа по фольклору». В Ф.386 (Общество изучения ЯАССР (1912 — 1938 гг.), Оп.2, Д. 60 «Документы (отчеты, докладные записки, заявления) и переписка о деятельности. Г. В. Ксенофонтова над якутским фольклором и др.». Были использованы письма известного якутоведа И. И. Майнова к Э. К. Пекарскому, отзыв И. И. Майнова о материалах Г. В. Ксенофонтова, текст телеграммы Г. В. Ксенофонтова к М.Аммосову. В Ф.1407 (Якутский государственный объединенный музей истории и культуры народов Севера имени Ем. Ярославского), Оп.1, Д.9а «Фольклорные письменные предания якутов (на якутском языке)», Д. 24 «Якутские исторические предания о периоде междуродовых и межплеменных войн якутов (кыргыс уйэтэ)». В этих делах имеются тексты преданий о Тыгыне, собранные фольклористом С.Боло. И Д. ЗО «Статьи старшего научного сотрудника Якутского краеведческого музея С. Боло (февраль 1934 г. — октябрь 1937 г.)». Архив Научного Центра Республики Саха (Якутия) — изучены следующие материалы: Ф.4. (Фонд деятелей науки и техники), Оп.13, Д. 25 «Якутские легенды-былины, собранные А. Кулаковским с 1890 по 1924 гг.» и Д. 26 «Литературное наследие А. Е. Кулаковского. Предания и песни». Ф.5. (Научные документы), Оп.13, Д. 2 «Записи Копырина Г. Н. в Усть-Алданском районе. УЬуйээннэр уонна легенда-лар» и Д. 22 «Фольклорные материалы Окорокова В. Д., собранные в Орджони-кидзевском и Алексеевском районах. Былыргы кэпсээннэр, уЬуйээннэр». Здесь изучались записи исторических преданий, сделанные А. Е. Кулаковским.

— памятники фольклора якутов и других тюрко-монгольских народов (сборник Г. В. Ксенофонтова «Эллэйада: Материалы по мифологии и легендарной истории якутов», сборник Г. У. Эргиса «Исторические предания и рассказы якутов», олонхо «Могучий Эр Соготох», алтайский эпос «Маадай-Кара» и «Алтай-Бучай», долганские легенды, бурятский эпос «Айдурай Мэргэн»);

— фактическим материалом послужили этнографические работы и исследования по потестарно-политическим культурам других народов.

Методологические подходы и методика исследования темы. В данном исследовании широко применялся культурологический подход, выявляющий зависимость политических процессов от политической культуры, в частности, проблемы сохранения этнического самосознания от сохранности элементов по-тестарной культуры.

Методами данного исследования являлись историко-сравнительный, антропологический и эмпирико-социологический методы. При помощи историко-сравнительного метода прослеживалась динамика представлений о лидере, с мифологического периода до современности. С помощью этого же метода проводились параллели с потестарными культурами других тюрко-монгольских народов (алтайцы, тувинцы, киргизы, монголы, буряты), отраженными в их фольклоре и литературе. Эмпирико-социологический метод применялся при исследовании фольклорных источников и архивных данных. В работе также использовались общелогические методы науки, автором осуществлен анализ и синтез разнообразных этнографических материалов. В решении вопросов общего характера и при формулировке выводов автор придавал большое значение комплексности подхода.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервыерассматривается вопрос о лидере в традиционных представлениях народа саха, а также вопрос о дальнейшем развитии этих представлений в его политико-культурном сознании.

Автором впервые последовательно и комплексно рассмотрен мифологизм исторических преданий о Тыгыне, прослежена их связь с героическим эпосом и литературными памятниками тюрко-монгольских народов.

Впервые дается характеристика представлениям о лидере в традиционной якутской культуре.

Также впервые раскрываются представления якутов о характере сакраль-ности лидера в качестве обоснования его права на власть.

В диссертации впервые в якутской историографии осмысливается влияние исторической науки на потестарно-политическое сознание ранее бесписьменного народа.

Новацией является определение современных представлений о Тыгыне как архетипа политического сознания якутов.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка использованной литературы. Такая последовательность расположения глав и разделов обусловлена, во-первых, хро.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2.

1. Для бесписьменного в прошлом народа историческая наука играла важнейшую роль в его этническом сознании и самосознании. Публикации преданий и исследования о Тыгыне стали составляющей политической культуры якутов, т.к. для современных наций актуальность мифологии воплощается в историко-этнологической информации.

Поэтому у первых якутских исследователей фольклора, таких как А. Е. Кулаковский, Г. В. Ксенофонтов, С. И. Боло, Г. У. Эргис, интерес к Тыгыну носил не только научный, но и общественно-политический характер и был вызван ростом национального самосознания народа саха. Парадигма лидер, выраженная в якутской культуре личным именем Тыгын, приобретала в период получения нацией государственности особое значение.

2. В трех работах С. А. Токарева и С. В. Бахрушина на основе архивных материалов был разрешен вопрос об историчности Тыгына. Но исследователи не дали окончательной оценки характеру его власти. Попытку дать такую оценку предпринял Г. В. Ксенофонтов. Он первым рассмотрел образ Тыгына именно с политической точки зрения. Эта тема, ставшая негласно запретной, снова явилась доступной вниманию широкой общественности, всей нации, благодаря А. П. Окладникову. Исследователь впервые в якутской историографии связал деятельность Тыгына с потестарной культурой прибайкальских курыкан.

В исторической науке вопрос об историчности Тыгына решен в целом положительно. Но существование в представлениях о нем двух аспектов (мифологический и исторический), а также неразработанность вопроса потестарной структуры якутского общества XVII в., затрудняли конструктивную оценку роли как самого Тыгына, так и поздних представлений о нем. Следовательно, по прежнему открытой остается проблема его потестар-но-политической роли. Такая ситуация с вопросом о национальном лидере была связана с общественно-политической обстановкой каждого отдельно взятого периода истории и уровня социально-политического развития якутского народа. Сегодня его имя стало прочно ассоциироваться с темой государственности у якутов. Поэтому одной из важнейших тенденций современной науки является обращение к внутреннему содержанию его образа.

3.Глубокий интерес ученых, обращение разных жанров национальной якутской литературы, многочисленная полемическая публицистика говорит о продолжающемся функционировании образа якутского лидера в исторической памяти этноса. А соотношение его образа с темой государственности свидетельствует о том, что он функционирует в его политическом сознании и политической культуре.

Хотя в потестарной кулыуре дореволюционного якутского общества произошли определенные изменения: изменилась структура потестарной системы, но собственно культурная традиция сохранилась в более или менее неизменном виде.

Наибольшие сдвиги в обеих коммуникативных сетах культуры произошли в XX в., когда создавались унифицированные политическая система и политическая культура. В результате такой неравномерной эволюции коммуникативной сети потестарно-политическая культура утрачивает равновесие, но сохраняется ориентация на привычный стереотип в ценностном и поведенческом планах.

Сохранился субъективный элемент потестарно-политического сознания, представления якутов о традиционном лидере и характере его власти. Сохранение парадигмы лидер, перешедшей с уровня главы ведущего клана до уровня общенационального, в потестарно-политического сознании стало фактором становления якутов как нации. Лидер стал одной из важнейших этнообразую-щих и этноинтегрирующих традиционных ценностей.

На наш взгляд, образ якутского лидера Тыгына является не политическим мифом, а архетипом политической культуры и политического сознания, сочетающим в себе одновременно этническую и политическую природу. Его фигура не использовалась власть предержащими в политических целях, а постоянно присутствовала в сознании народа. Сохранение этого баланса может способствовать сохранению традиций якутского народа и дальнейшей модернизации его политической культуры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

I. Тыгын мифологический возник в якутской культуре в эпоху мифопоэти-ческого мышления, в период становления героического эпоса олонхо. Хронологически этот процесс совпадает с периодом существования тюрко-монгольских государственных образований. Законченную форму в традиционной культуре он обретает в цикле исторических преданий в течение ХУШ-Х1Х вв. В них выразилась новая культурно-детерминированная роль лидера в якутской потестар-ной культуре.

Предания сохранили значительные мифологические черты. Это, в первую очередь, сюжеты циклизирующие жизнь Тыгына: рождение, воспитание, смерть сыновей, свадьба дочери, гибель. А также основные персонажи этого цикла — дети, богатырь-одиночка, конь. В этих сюжетах и образах выражена функция предания как компонента мифологического мышления переходного периода, когда в первых исторических описаниях наследием мифа выступает потестарный лидер.

В исторических преданиях в условной эпической форме выражена харизма лидера. Она проявляется в соответствии с мировоззрением древних якутов. Так, Тыгын получает ее от божества Улуу Тойона в виде материальных объектов: сгустка крови, кроваво-красного коня, сакральных детей. Все они являются солярными символами. Харизма передается лидеру также в виде духовной субстанции — личных психических качеств, проявленных в высшей степени, выраженных в термине «сюр» (дух). В харизме общенационального лидера проявилась заметная роль монгольской среды на формирование якутской культуры.

Лидер (в более поздней якутской традиции — Тыгын) является одной из ценностных констант картины мира и занимает в ней центральное положение. Мифологизация преданий о лидере происходила и в XVII в., когда сутцествовали тенденции перехода к вождеству, а также в историческое время как отражение процессов этноинтеграции.

II. Тыгын исторический жил на рубеже ХУТ-ХУП вв., вошедших в историю Якутии как «век Тыгына» .

Предания о нем использовались как источник по истории XVII в. Но уже со второй половины XIX в. исследователи различают фольклорный и исторический аспекты его образа. Причем для «Тыгына исторического» слабым звеном являлся недостаток источниковой базы. Немногочисленные архивные данные о кангаласском родоначальнике Тынина были вовлечены в оборот исторической науки в 40-е гг. нашего столетия. Но на основе собирательской деятельности фольклористов 20−40-х гг. крупные научные публикации преданий о Тыгыне были произведены во второй половине XX в. Факт записи преданий тыгынов-ского цикла вплоть до 70-х гг. свидетельствует о цепком сохранении в этническом сознании его образа. В свою очередь публикации могли способствовать популяризации, сохранению и актуализации образа общеякутского лидера.

Если в науке вопрос об историчности Тыгына решался большинством ученых в целом положительно, то в решении вопроса о характере его власти существовали большие разногласия. Часть исследователей властьТыгына определяет как прежде всего имеющую узкий семейный, родовой или племенной характер. Другая часть считает, что властные отношения якутов XVII в. носили потестар-ный или даже политический характер, а кангаласский лидер осуществлял политику государственного объединения якутов. Вопрос о характере власти Тыгына был непосредственно связан с вопросом об общем уровне социально-политического и общественного развития якутского общества этого периода. Таким образом, в трудах ученых Тыгын исторический становится Тыгыном политическим.

Можно выделить следующие этапы изучения вопроса о Тыгыне исторической наукой.:

Записи и публикации преданий о Тыгыне, использование данных о нем в этнографических и исторических работах (вторая половина XVIII — начало XX вв.).

2.Массированный сбор преданий о Тыгыне, постановка проблемы о его политической деятельности (20−30 гг. XX в.).

3.Решение вопроса об историчности кангаласского Тыгына на основе архивных данных (40-е гг. XX в.).

4.Выдвижение теории о Тыгыне как носителе идеи племенного союза «эля» (50-е гг XX в.).

5.Массовые издания и научные публикации преданий, в том числе и тыгы-новского цикла (60−70-е гг. XX в.).

6.Научный анализ отдельных мифологических сюжетов и мотивов тыгы-новского цикла. Оценка роли Тыгына с позиций нового мышления, соотношение с темой государственности (90-е гг. XX в.).

Существование в представлениях о нем двух аспектов (мифологический и исторический), а также неразработанность вопроса потестарной структуры якутского общества XVII в. затрудняли конструктивную оценку роли как самого Тыгына, так и поздних представлений о нем. Следовательно, по прежнему открытой остается проблема его потестарно-политической роли. Такая ситуация с вопросом о национальном лидере была связана с общественно-политической обстановкой каждого отдельно взятого периода истории и уровня социально-политического развития якутского народа. Сегодня его имя стало прочно ассоциироваться с темой государственности у якутов. Поэтому одной из важнейших тенденций современной науки является обращение к внутреннему содержанию его образа.

По материалам фольклора в потестарной структуре якутского общества XVII внутри улусов (дым) выделяется какой-либо клан. Одной из важнейших социальных функций этих кланов была стратификация как в рамках своего дьон, так и за его пределами. В этот период, как наиболее сильный и авторитетный, выделяется клан Тыгына из Кангаласского улуса.

В фольклоре и документах той эпохи Тыгын и его сыновья описываются во главе активного сопротивления. Сам Тыгын в преданиях приобретает черты сакрализованного лидера. Таким образом, потестарной структуре якутов были присущи такие признаки вождества как выделение одной господствующей наследственной группы, зарождение сакрализации лидера этой группы, нормы генеалогического родства, социальное и имущественное неравенство. Это позволяет определить ее как переходную от общинного этапа к вождеству.

Представления о потестарном лидере выражались в разные исторические периоды через различные таксоны. Так, в мифологическую эпоху лидером выступает родоначальник, стоявший во главе отцовского рода «боотур». В период распада родо-племенных отношений (XIII — XVII вв.) лидерство в якутской потестарной культуре стало обозначаться через таксон «тойон». Начиная с XVII в. в якутской традиции (в исторических преданиях) парадигма лидер начинает выражаться личным именем «Тыгын», которое могло быть унаследованным от потестарных культур древности титулом.

III. Массированный сбор и публикация преданий об историческом Тыгыне, постановка проблемы о его политической деятельности, решение вопроса об историчности кангаласского Тыгына на основе архивных данных и выдвижение теории о племенном союзе «эль» в значительной степени способствовали сохранению, возрождению и актуализации его образа в этнополитическом сознании саха в течение всего XX в. Поэтому Тыгын политический сегодня выступает как единое лицо, в котором слились мифологический персонаж и личность исторического кангаласского родоначальника Тынина. В свое время эпитетом «царь» саха выражали свое отношение к его стремлению создать более высокую структуру власти. Оно расценивалось как нереализованный потенциал властных отношений у якутов. Сегодня имя Тыгына связано с темой государственности, как в историческом разрезе, так и в современном.

Являясь ценностной константой традиционной картины мира парадигма лидер не утратила своей актуальности и при ее разрушении. Именно этот субъективный момент стал одним из факторов стабильности этнического самосознания, так как именно в этой области существовала относительная изолированность.

Следует различать политический миф и мифологический образ, архетип в политической культуре этноса. Таким архетипом политической культуры и политического сознания, сочетающим в себе этническую и политическую природу, является якутский лидер — Тыгын. Этот архетип этнополитического сознания выступает в XX в. как идеологическая основа интегративных процессов якутской нации.

Но в политике всегда существует опасность политического мифотворчества, опирающегося на «коллективное бессознательное», на архетипы. XX век богат такими примерами. Поэтому целью данного исследования было обоснование причин сохранения этого архетипа в глубинах этнополитического сознания.

В современных условиях развития государственности — суверенитета республики Саха (Якутия) — понимаемого нами прежде всего как определенный культурный процесс, проблема лидерства, в том числе и традиционные представления этноса о нем, представляется достаточно актуальной и перспективной в плане изучения и практической ценности.