Актуальность темы
исследования. Тема мессианства до сих пор воспринимается многими исследователями достаточно узко. Нам представляется, что она, является одной из важнейших проблем религиоведения и философии культуры и достойна более широкого освещения. Значимость данного исследования предопределена социальным положением современной России, поиском пути её развития.
Россию в XX веке потрясли два грандиозных разлома, две социальные революции, казалось, радикально менявшие не только её социально-политические, но и духовные основы. Однако не будем при этом забывать, что в социальной реальности одновременно идёт непрерывный процесс воспроизводства социальных смыслов и структур. И то, что на психологическом уровне, воспринимается как некие социальные катаклизмы, как разрыв заданного социокультурного духовного континуума, то на онтологическом уровне понимания следует признать существование некоего «фундаментальных», глубинных явлений, объединяющих разорванные временем и событиями части. Все новации «готовятся» в прошлом.
Два важных обстоятельства предопределяют постановку заявленной в названии диссертационного исследования теоретической задачи.
Во-первых, мировоззренческая проблема. В самом общем приближении мировоззренческую ситуацию в России можно описать как борьбу между коммунистическо-социалистическим и буржуазно-либеральным мировоззрениями. С некоторым отходом от центра всемирно-исторической арены марксизма острота проблематики не исчезает. Культурно-историческая рефлексия приводит нас к истокам мировоззрения марксизма в России, ибо русский марксизм имеет достаточно глубинные основания в русском менталитете. Иначе просто бы не реализовался «советский период» в отечественной истории. В то же время само прилагательное русский (русский марксизм, русский менталитет) отсылает нас к национально-культурному контексту, так как не бывает абсолютно нейтральной почвы, на которую падают зёрна чужих идей. Усвоение всегда специфически своё — у-свое-ние. И поэтому на практике всегда получается «зелёный эффект"1 (по терминологии Д.В.Пивоварова). Русский марксизм — это своеобразный синтез марксизма и «русскости». Актуальной и по сей день остаётся проблема идейно-психологического и культурного взаимодействия России и Запада (Западной Европы).
Во-вторых, относительно новым источниковедческим базисом для современного российского исследователя является творческое наследие русских религиозных философов. Как бы ни относиться к нему идеологически, любой честный исследователь не может не согласиться с тем, что в нём отражена ментальная картина мира русского народа.
Две эти посылки к постановке теоретической задачи усиливаются чрезвычайно важным добавочным обстоятельством — реалиями современной России, когда либерально-рыночные и демократические реформы проходят достаточно болезненно, поскольку нередко тормозятся особенностями российского менталитета. Поэтому обращение к проблеме истоков менталитета и его сущностных характеристик особенно значимо в современную эпоху. Всё это подводит нас к проблеме традиции как аксиологическому механизму. Именно традиция обеспечивает воспроизводство социальных смыслов во-времени, а также единство социальной реальности в пространстве.
Однако сама традиция тесно связана с религией, хотя бы в плане генезиса. И в этом смысле актуальным религиоведческим аспектом данной проблематики является выяснение специфики взаимодействия этнических особенностей и характера религии, сформировавшей данную культуру. Эта специфика во многом предопределяет социокультурное бытие народа, как в историческом разрезе, так и в современности. Поэтому необходимость данного исследования определяется потребностью иметь ясное представление о том, какие прафеномены, архетипы лежат в подтексте нашего образа мира.
1 «Допустим, что, А это пространство, залитое жидкой синей краской, а В — жёлтой краской. Пусть теперь эти пространства (условно принимаемые как качества) начинают проникать друг в друга. При их взаимовысвечивании возникает совершенно новое качество (эмерджент) — зеленый цвет» [128, 39].
Мессианская идея, казалось бы, утратившая в настоящее время идеологическую и политическую ценность, может рассматриваться в качестве фундаментальной моделирующей структуры не только традиционного, но и современного мышления российского суперэтноса. Русское мессианство как предмет философского анализа рассматривается нами в диапазоне от религиозного аспекта до более широкого контекста — как архетипического свойства русской культуры. Мессианство является ценностным основанием русской культуры и моделирующим началом мышления и действования.
Актуальность предпринятого исследования состоит в том, что социальные проблемы современной России, в т. ч. в экономике и политике, не могут быть разрешены без ответов на вопросы относительно динамики смысложизненных ориентиров и ценностей, а это в свою очередь может быть понято только через уяснение кода ментального продуцирования феноменов российского социокультурного бытия. «.
Цель данной работы состоит в исследовании русского мессианства как архетипичного свойства национального менталитета, определяющего русскую картину мира, структуру культуры и соответствующие модели продуцирования социокультурных феноменов. Достижение этой цели требует решения следующих задач:
1. Уяснить способ существования в тексте культуры тех феноменов, которые обладают статусом инвариантов, т. е. основополагающих ценностей культурной традиции.
2. Исследовать значение религии для становления национальной культуры, её прямое и опосредованное воздействие на основные виды социокультурной деятельности.
3. Раскрыть механизм формирования традиции как совокупности знаковых моделей мышления и деятельности.
4. Выяснить философский смысл мессианства, имеющего истоки в религиозной догматике иудаизма и христианства.
5. Выявить специфику русского мессианства, сущностно связанного с отечественным менталитетом и не сводимого только к религиозному содержанию.
6. Обосновать трансформации мессианского образа России во времени, а также сохранение его атрибутивных черт, в том числе при радикальной перекодировке русского мессианства.
7. Рассмотреть основные компоненты метаструктуры русского мессианства.
Мировоззренчески мы исходим из признания глубинного своеобразия национальных культур, что связано с весьма существенными отличиями в ментальном и поведенческом строе их носителей, влияющие на специфику социокультурной деятельности соответствующих народов. Сформулированные таким образом задачи исследования предопределили структуру самой диссертации. Поэтому исследование движется от общих для всех народов социокультурных феноменов к явлению мессианства, характерного для христианских культур, и завершается собственно русским мессианством, его сущностью и структурой. В первой главе выявляются1 философские основания исследуемой проблемы, задаётся концептуальный контекст её постановки и раскрывается методологический инструментарий исследования. Для того чтобы решить первую задачу нам следует определиться с понятиями общего культурфилософского плана — такими, как культура, культурно-историческая типология, традиция, менталитет, коллективное бессознательное, что и происходит в п. 1.1. У каждой культуры есть своя традиция, а у каждой традиции есть своё «эзотерическое», сакральное основание. Базовая роль религиозных ценностей раскрывается в п. 1.2 и отвечает на вопросы второй задачи. Следуя логике исследования, в п. 1.3 раскрывается значение традиции в философском смысле этого слова. В начале второй главы (в п. 2.1) анализируется сущность мессианства, отталкиваясь от его понимания в религиозной догматике, а далее через общекультурный контекст выходим на философский уровень понимания явления. На основании полученных выводов мы пытаемся раскрыть, что собой представляет русское мессианство (пп.2.2 и 2.3).
Объект и предмет исследования. Объектом исследования является мессианство, свойственное некоторым видам национальных культур, как фундаментальная ценность и модель мышления и действования, передаваемое (в значительной степени бессознательно) традицией народов — носителей такого мессианского сознания. Предмет исследования — русское мессианство как архетип русской культуры, его (мета-)структура и специфика его воплощений и трансформаций.
Степень разработанности проблемы. Сама постановка проблемы продуцирования многообразных феноменов на примере русской культуры побуждала нас обратить внимание на философский смысл во многих социально значимых текстах культуры, не ограничиваясь лишь сугубо философской литературой. Литературу, освоенную нами во время работы над диссертацией, можно разделить на первоисточники и исследовательскую литературу. В первоисточниках в имплицированном виде бытийствуют культурные, прежде всего ментальные, механизмы, уяснение способа функционирования которых в ходе изыскания и привело нас к постановке и решению проблемы, обозначенной в теме диссертации.
К ним относятся тексты, которые являются культурообразующими, как-то Библия, её отдельные части и комментарии в иудаистской и древнерусской интерпретации: Тора, Агада, Хабад, Толковая Палея, Паремейные чтения и т. п. Сюда же относятся и другие священные тексты: Коран, Талмуд, Бхагавадгита. Конституированию Библии на русской земле посвящены произведения Илариона Киевского, Кирилла Туровского и др.
Образы национального менталитета ярко проступают в художественной литературе, особенно в поэзии. Поэтому авторы, как пытающиеся философствовать, так и просто творящие, для нас чрезвычайно важны, ибо искусство, несомненно, является знаком культурыэто — А. Белый, М. Волошин, Ф. М. Достоевский, М. Ю. Лермонтов, Овидий, А. П. Платонов, А. С. Пушкин, Ф. С. Тютчев, В. Ходасевич, Н. М. Языков и др.
Социальная и духовно-материальная динамика, а также и культурные константы просматривается через историю народа. Следуя логике нашего исследования, мы обратились к историческим описаниям: от летописейКазанская история, Повесть временных лет и др. — до текстов историков, касающихся событий русской истории и истории философии, а также становления религий (прежде всего христианства). Они представлены следующими авторами: Р. Арон, Р. Амбелен, Д. А. Волкогонов, Э. Гиббон, Л. Н. Гумилёв, В. В. Зеньковский, Н. М. Карамзин, В. О. Ключевский, Н. И. Костомаров, Н. О. Лосский, Л. Милов, М. Назаров, Б. Рассел, И. Р. Шафаревич и др. В этом смысловом ряду исследовались, также значимые мемуары таких культурных деятелей, как Вел.кн. Александр Михайлович, Н. Валентинов (Н.В.Вольский), С. Ю. Витте, Е. Т. Гайдар, М. С. Горбачёв, А. И. Деникин, Б. Н. Ельцин, П. Н. Краснов, А. И. Лебедь, М. Палеолог, А. П. Столыпин, И. М. Хакамада и др.
Большое влияние оказали работы русских мыслителей XIX — начала XX веков, в частности, тех, которые касаются мессианской проблемы и общих оснований русского мировоззрения. Назовем здесь К. С. Аксакова, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, А. И. Герцена, Л. П. Карсавина,.
Д.С.Мережковский, В. Ф. Одоевского, П. Н. Савицкого, Ю. Ф. Самарина, В. С. Соловьева, Н. С. Трубецкого, Г. П. Федотова, П. А. Флоренского, Г. Флоровского, С. Л. Франка, А. С. Хомякова, Г. Г. Шпета, В. Ф. Эрна и др.
Целая серия оригинальных работ, развивающих и поясняющих библейские идеи, попала в-зону нашего внимания, туда par excellence входят статьи и монографии, посвященные проблеме мессианства и мессианского сознания. Их авторами являются Д. Агамбен, В. Беньямин, Н. А. Бердяев, М. Бубер, Р. Бультманн, И. А. Ильин, Н. Миндель, В. С. Соловьёв, Филофей, Г. Шолем и др.
Мы опирались на тех мыслителей-идеологов, продуцировавших идеи, которые по своей значимости сопоставимы с религиозными и, тем самым, оставившие значительный след в истории российской и европейской социальностик ним относятся М. И. Бакунин, М. Вебер, Р. Генон, А. И. Герцен,.
О.Конт, В. И. Ленин, К. Маркс, К. Поппер, З. Фрейд, Н. Ф. Фёдоров, Ф. А. Хайек, П. Я. Чаадаев, К. Г. Юнг, Ф. Энгельс и др.
Собственно исследовательскую литературу можно разбить на несколько групп. К первой группе относятся работы, посвященные общим проблемам культуры и культурной традиции. Среди авторов этих работ — С. С. Аверинцев, М. Вебер, А. Я. Гуревич, А. Г. Дугин, Э. Гуссерль, А. Ф. Еремеев, М. С. Каган, JI.H. Коган, A.B. Карташёв, Ю. М. Лотман, В. В. Малявин, М. К. Мамардашвили, Э. С. Маркарян, А. Мейер, Д. В. Пивоваров, А. М. Пятигорский, В. С. Семенцов, А. Г. Спиркин, В. Н. Топоров, Л. Уайт, Б. А. Успенский, О. Шпенглер и др.
Во вторую группу мы включаем работы тех исследователей, которые раскрывали тему менталитета или коллективного (и в т. ч. языкового) образа мира. Здесь такие авторы, как Ю. Д. Апресян, Ю. Л. Бессмертный, А. Вежбицкая, Г. Гачев, Ж. Ле Гофф, А. Я. Гуревич, В. В. Иванов, П. Козловски, Ю. М. Лотман,.
A.В.Перцев, Б. Уорф, Д. Филд, Т. В. Цивьян и др.
К третьей группе отнесем исследования по философии (включая русский марксизм) и семиотике русской культуры С. С. Аверинцева, Е. В. Аничкова, Н. В. Бряник, В. В. Бычкова, Г. Гачева, С. З. Гончарова, Б. Гройса, В. К. Кантора,.
B.И.Копалова, Ю. М. Лотмана, К. Н. Любутина, Л. Люкса, А. М. Пескова, Г. Померанца, В. В. Скоробогацкого, И. П. Смирнова, Ю. С. Степанова, В. Н. Топорова, В. К. Трофимова, Б. А. Успенского, С. С. Хоружего, Л. А. Шумихиной, Н. Эйдельмана и др.
В четвертую группу входят исследования, которые начинались в области человеческой психики (даже с утилитарно-медицинского аспекта), а затем, поднявшись до философского уровня, перешли в общекультурный контекст. Это исследования таких учёных, как Э. Бёрн, М.-Л.Франц, З. Фрейд, Дж.Л.Хендерсон, К. Г. Юнг, И. Якоби, А. Яффе и др. Положения работы, выносимые на защиту:
1. Фундаментальные ценности культуры, составляющие основу традиции порождают относительно неизменный «текст» традиции и ретранслируются ею. Они представляют собой архетипические ценности, поскольку не осознаются носителями конкретной национальной культуры и предшествуют осознаются носителями конкретной национальной культуры и предшествуют любому акту осознания и действования, именно таким образом определяя своеобразие национального мышления.
2. Религия, являясь структурообразующим началом культуры, через символы и священные тексты, встраиваясь в традицию, конституирует аксиологический порядок культуры, выступая одним из главнейших факторов, определяющих форму и направление развития общества. Религия о-форм-шет автохтонные представления и национальные особенности, задавая культурный код социуму. Код данной культуры сохраняется и в условиях секуляризации, когда в духовной сфере начинают преобладать религиозный агностицизм, атеизм или толерантность.
3. Мессианство оценивается как мироощущение, признающее онтологическую ущербность мира и одновременно наличие в нём онтологического потенциала к его изменению, достаточно одномоментному, такой потенциал отождествляется с Мессией. Сущность мессианства связывается с всецелой обусловленностью прошлого и настоящего будущим, с ощущением «втянутости» в трансцендентное.
Мессианство как идеологическая доктрина рассматривается в качестве знаковой формы, обеспечивающей социальную легитимность данного переживания и дающая ему место в общем порядке жизни.
4. Русское мессианство — это такое миропонимание, при котором именно русский народ выступает в роли Мессии, Спасителя мира. За этим стоит Вера не только в русский народ, но и в такое бытие, где возможно провиденциальное предназначение русского народа, где есть место русскому подвигу. Подобное миропонимание глубоко фундировано и проявляется как в явном, так и в скрытом виде во всех сферах гуманитарной деятельности. Оно есть ключ понимания особенности русского философствования, искусства и социально-политического действия. Многообразие самовоспроизводящихся текстов культуры, являющихся порождающей моделью, актуально противостоящих друг другу, но в глубинной сущности однокоренных, подтверждает это положение.
5. При разнообразных трансформациях мессианского образа России все исторические периоды российского государственного бытия: Киевская РусьМосковская Русь — Петербургская (императорская) Россия — Советская Россия (СССР) прошли под знаком мессианства.
6. Основные метаструктурные компоненты русского мессианстваизбранность, духовный максимализм, культ органической целостности, «Спасение» Запада.
Научная новизна концепции данной работы состоит в следующем:
1. Религиозные культ и доктрина рассматриваются как моделирующее основание национального мышления, как порождающее начало картины мира, а религия — как такая форма национальных особенностей, которая определяет своеобразие культуры. С этой точки зрения русское мессианство представлено как результирующая взаимодействия между христианским мессианством и ценностным максимализмом русских.
2. Проведён философский анализ феномена мессианства: раскрыта его сущность как религиозного, так и общекультурного феномена. Русское мессианство представлено как основополагающее свойство (архетип) русской культуры. Ему подчиняется в той или иной степени большинство феноменов русской культуры.
3. Исследованы отечественные явления культуры (как религиозные, так и нерелигиозные) в ракурсе русского мессианства, в том числе его влияние на идеологию, науку и художественную литературу. Российские мыслители создают теоретические концепции в сфере социально-гуманитарного знания, нередко актуально противостоящие друг другу, но архетипически произрастающие из одного корня.
4. Русское мессианство определяется как своеобразный культурный код и #?с-(/го<)-)сознательный ментальный механизм. Обосновано, что данная оценка возможна только на основе аксиологически нейтрального к предмету исследования. Такая позиция отличается от существующих в отечественной философии мощных традиций: как положительной трактовки (идущей от славянофилов, религиозных философов и др.) в модусе долженствования данного явления, так и негативной, в модусе исторически ограниченного и отсталого сущего, (идущей от либеральных мыслителей, в т. ч. и современных). Этический окрас (положительный или отрицательный) проявлений функционирования механизма русского мессианства появляется в конкретных бытийственных обстоятельствах, он также зависит от мировоззрения наблюдающего теоретизирующего субъекта.
5. Философия марксизма-ленинизма (и соотносящаяся с нею советская практика), так и породившее их освободительная (т.е. направленная против царизма) идеология русской интеллигенции, исследуются в общероссийском культурном контексте, как произошедшая в следствии развёртывания в социокультурном бытии архетипа русской культуры — русского мессианства.
6. Исследована и выявлена эвристическую ценность метаструктуры русского мессианства (избранность, духовный максимализм, культ органической целостности) в контексте глубинных взаимоотношений: Россия (русская культура) — Запад (западноевропейская культура).
Методологические основания исследования. Среди многообразных подходов к пониманию культуры, изложенных в работах отечественных и зарубежных авторов, 2 мы остановились на структуралистском, а точнее, семиотическом подходе. Его значимость для данной работы определяется следующим: а) он позволяет рассматривать культуру как некое глобальное «текстопорождающее устройство» (Ю.М.Лотман) и одновременно как метатекст, включающий в себя сложную, иерархически организованную систему текстовЬ) он даёт возможность с максимальной степенью строгости различать в этом метатексте (равно как и в каждом из составляющих его текстуальных образований) вариативные (подвижные, изменчивые) и инвариантные (устойчивые, постоянные) элементы. Кроме того, семиотический подход не допускает оценочных, узкофункциональных и т. п. трактовок культуры, поскольку связывает её со всем тем, что имеет или может иметь значение для человека, а, следовательно, позволяет считать имманентно «культурным» всё пространство человеческой жизни.
Вторым, не менее важным, дополняющим структуалистско-семиотический подход, явился для нас философско-психологический метод, связанный, главным образом, с именем Карла Густава Юнга. Аналитическая психология Юнга и его последователей, давно переросла рамки собственно психологии, поднявшись до философских высот, при этом сохраняя значение метода и образуя своеобразную диалектику3, где вся ткань научного исследования проходит через дуальные оппозиции: сознательное/бессознательное, рациональное/иррациональное, чувственное/интуитивное и др. Для нашей диссертационной работы анализ бессознательного (подсознательного), прежде всего коллективного бессознательного, имеет чрезвычайно важное значение. В то же время в исследовании проблемы ментальности мы придерживаемся линии «школы Анналов», использовавшей методы исторической антропологии в изучении феномена национального менталитета.
Для понимания сущности культуры использована культурно-историческую типологию (О.Шпенглера, Н. Я. Данилевского, Н. С. Трубецкого (а также и его единомышленников — евразийцев: П. Н. Савицкого, Г. В. Вернадского, Л. П. Карсавина, П. М. Бицилли, П. П. Сувчинского и др.)). Не отвергая формационного подхода, мы, именно благодаря цивилизационному подходу, вскрываем многомерность социально-исторического процесс^ и актуальность социокультурной компоненты в традиции. В диссертации используются также социологический и культурологический подходы (М.Вебер, Р. Редфилд, М. Сингер, Б. С. Ерасов и др.). Центрирующим методом выступает сама философия религии. Она, определяя религию как экзистенциал для каждого верующего, отдаёт Вере должное значение в социальном бытие. В то же время философская рефлексия, сопровождающая раскрытие содержания.
2 См., например: [61, 20−26], [75, 10−18], [80, 94−109], [83, 14−22], [1 13, 35−38], [169, 17−49].
3 Следующие строки покажут способ философствования явно в диалектическом стиле: «Грустная истина заключается в том, что реальная жизнь полна неумолимо действующих противоположностей: день сменяется ночью, рождение — смертью, счастье — горем, а добро — злом. И мы не можем быть уверены в победе одного над другим — в том, что добро осилит зло, а радость превзойдёт боль. Жизнь — это поле битвы. Так всегда было и будет, а если нет-то жизнь прекратиться» [210, 83]. и форм конкретных религий, их прямое и нелинейное влияние на все сферы культуры, позволяет обнаружить подлинную сущность культуры.
Из арсенала классической философии в процессе исследования мы применяли диалектику. Диалектический метод позволяет нам рассматривать социокультурные явления (религию, идеологию, науку, искусство, социально-политическую практику и др.) в их развитии. Диалектический принцип противоречивости, который исходит из идеи познания объектов на основе изучения их противоречивой внутренней сущности, особенно уместен при исследовании российского способа транслирования ценностей как предпосылки социального воспроизводства, а также при анализе специфической сущности русского национального менталитета. Диалектика анализа и синтеза, аналогии и сравнения, учёт общего и особенного используется нами на протяжении всего исследования, и в особенности, при воссоздании картины мира (мировидения и мироощущения), характерной для национальной культуры.
Апробация работы. Основные идеи исследования представлены в тезисах к Всероссийской конференции: «Интеллигенция России в истории XX века: неоконченные споры», посвященной 90-летию сборника «Вехи» 1999 года, Всероссийской научной конференции «Третьи лойфмановские чтения: Образы науки в культуре на рубеже тысячелетий» 2007 г., XI Всероссийской научно-практической конференции «Современная Россия: путь к миру — путь к себе» 2008 г. и II Региональной научно-техническая конференции «Образование и производство — 2008», к материалам межвузовского семинара «Эпистемы» 1998 г., в журнале «Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И.Герцена» (2008г.), а также в монографии «Мессианство русской культуры» (1999 г.).
Концепция изложена в спецкурсе, подготовленном автором для Верхнесалдинского филиала УГТУ-УПИ. Идеи диссертации использовались автором при обучении руководителей и специалистов корпорации «ВСМПО.
АВИСМА" при отделе подготовки кадров по курсу «Производственная психология и менеджмент» в разделе «Производственная культура и национальный характер».
Диссертация обсуждалась на кафедре онтологии и теории познания и кафедре религиоведения Уральского государственного университета и была рекомендована к защите.
Научно-практическая значимость работы. Диссертация носит теоретико-методологический характер. Она может найти практическое применение при разработке и чтении курсов по истории русской культуры, философии культуры, социальной философии, истории отечественной философии на гуманитарных факультетах. Её теоретические положения полезны для понимания хода российской истории и развития русской культуры всеми, интересующимися данной тематикой, кто изучает проблемы русского менталитета, в том числе не только философам, религиоведам, культурологам, социологам, но и политологам, историкам, экономистам, (социальным) психологам и политикам.
Структура и объём работы. Работа состоит из двух глав, шести параграфов, Введения, Основной части, Заключения, а также Библиографии. Основная часть диссертации содержит две главы: «Философские основания исследования русского мессианства» и «Мессианство в механизме продуцирования и репродуцирования феноменов русской культуры». Каждая глава состоит из трёх параграфов, которые логически разделены на подпункты (от трёх до пяти).
Список литературы
включает 211 наименований.
Заключение
.
Проведённая работа даёт нам право сделать следующие обобщающие выводы.
1. Предельным показателем своеобразия того или иного типа культуры выступает соответствующая ему картина мира. Кодирующий механизм этой последней — менталитет, или система мышления, в основных чертах совпадающая с семиотическим кодом естественного языка и языковой картиной мира. Менталитет рассматривается нами как «подтекст» традиции: он содержит в себе внутренние предпосылки для формирования того смыслового пространства, в котором традиция рождается и функционирует.
2. Культ, ритуал, религия — это области, в которой формируются архетипические основания традиции и, соответственно, наиболее существенные черты менталитета. В целом религию можно рассматривать как центральное ядро культуры — ценностное, поскольку религия, как мы выяснили, задает аксиологический максимум жизни любого культурного сообществаструктурообразующее, поскольку элементы тех или иных религиозных представлений играют роль моделирующих начал картины мира и мировоззрениятекстопорождающее, поскольку огромное количество текстов культуры, а также сам её язык, складываются под мощным воздействием религиозного предания. Религия — это единственная сфера общественной жизни, в которой получают действительную (живую, неотвлечённую, затрагивающую нас в нашей обыденности) ценность трансцендентальные основания нравственных и духовных качеств человека.
3. Культ и религия, посредством священных текстов, закладывают основания традиции, а традиция может быть понята как способ (ре-)трансляции основополагающих ценностей культуры и формирующихся в призме этих ценностей моделей мышления и деятельности. Основополагающие ценности — это архетипы, которые определяют «культурное видение» субъекта и задают структурный порядок ценностного переживания реальности. В то же время они могут рассматриваться как своеобразные «первофеномены» самой традиции.
Думается, что при исследовании архетипических моделей, реализующихся в тех или иных мировоззренческих инвариантах, одной из которых является русский мессианство, анализ этих ценностей обязателен.
4. Мессианство — это способ существования «на грани» исторического времени, когда каждое его мгновение переживается как посвященное постисторическому будущему. Эволюция мессианского образа России проходит от идеи богоизбранности Святой Руси у таких средневековых авторов, как Иларион, Нестор, Филофей — к представлению о целостности и органичности русской культуры у романтиков, славянофилов, евразийцев и др. мыслителей Х1Х-ХХ вв. У последних возрождается идея соборности как глубинного архетипа русского духа, формируется концепция его «синтетизма», или всечеловечности. Идея особой роль России (Советской России) фактически есть проявление того же кодамессианский образ проявляется сквозь атеистическую лексику и через культ «научности» в русском марксизме и советском социализме.
5. Проблема России — это раздвоенность её между европейским и азиатским путями развития, которые противоречат друг другу. Россия развивалась, умудряясь сохранять в себе эти две противоречивые тенденции, что ещё раз говорит о специфике русской культуры. Культура, объемлющая практически всё пространство бытия для каждого человека, задаёт модели действования во всех сферах социума: нельзя вычленить, например, экономику в чистом виде, игнорируя или оставляя автономным остальное социокультурное ментально-аксиологическое пространство.
В историческом разрезе, говорить о перманентном кризисе, который длится веками, наверное, не совсем корректно. Российский исторический путь — это некая фигура, отображающая (помимо внешних факторов) результирующую взаимодействия высокой и низовой культуры, большой и малой традиции. Русское мессианство, это, безусловно, — продукт высокой культуры, «произведённый» по православно-христианскому лекалу, из «материала» низовой культуры — народного менталитета, архетипическим свойством которого является максимализм, т. е. такое умонастроение, при котором, ещё в дологическом виде, аксиологически значимыми являются только экстремумыпромежуточное состояние воспринимается как переходное и малоценное.
6. Метаструктурными признаками русского мессианства являются избранность, духовный максимализм, культ органической целостности и «Спасение» Запада. Эти признаки проявляются в теоретизировании, в построении идеологем и в практической деятельностисами носители этих идей фактически никогда данных признаков не осознают. Особенностью последнего метаструктурного признака является то, что три других в значительной мере проявляются исключительно через него (т.е через Спасение Запада). Так было и есть в настоящее времяособенно это ярко проступает в сфере политики. Сторонясь от Запада и, зачастую, противостоя ему, современные российские политики в то же время и стремятся туда, демонстрируя вековой «европейский комплекс» русских. Поэтому ответ на вопросы: «Мы — европейцы? Россия/ Европа — какова наша роль в этой позиции?» — остро актуален и по настоящую пору.
Представители высокой культуры — духовная, интеллектуальная и правящая элиты — небеспочвенно размышляют и действуют в таком духе, т. е. в соответствии с представленной метаструктурой. Основа этого — представления о мире «простого народа», конечно, в концептуальном смысле более упрощённые.
7. Для описания фундаментального основания бытия необходимо существование (или понятийное введение) двух характеристик, которыми ' оно (бытие) и определяется изначально — изменчивость и стабильность. Это, по-видимому, относится как к онтологии в целом, так и к социальному бытию в частности. Со времён Древней Греции (Гераклит и элеаты) взгляд теоретика фокусируется или на изменчивости, или на стабильности. Нас интересовало больше второе — то, что остаётся неизменным за постоянно ускользающими и постоянно меняющимися явлениями жизни. В самой же ткани традиции можно выявить и другие проблемные узлы, мы исследовали, как нам кажется, главные архетипические её свойства, тот универсальный код, который проступает" в различных, зачастую актуально противостоящих концепциях русских мыслителей, а также феноменах российского социума, русской культуры.
8. Проблема данного исследования, представлена в следующих трёх ипостасях: 1) Мессианство как культуротворческий код России «действует» бессознательно через носителей русского менталитета, его «механизм» остаётся «за кадром». Вполне определённые идеи русского человека предвосхищены подсознательной матрицей дологических определенийони являются рационализацией коллективного бессознательного (в данном случае — русского общества).
2) В этическом плане русское мессианство продуцирует и плохое, и хорошее, а в соответствии с «праматерией» русского мессианства — духовным максимализмом, Зло и Добро в российском обществе зачастую — предельные, максимальные. Убрать или, даже, уменьшить моральное зло трудно, ибо это обратная сторона морального добраесть общий корень и того, и другого — максималистско-мессианский.
3) Русское мессианство проявляется не только в высоком теоретизировании, но и в текущей социальности и философии обыденности, а также — в искусстве. Попытка отказа от него может восприниматься носителями русского менталитета как отказ от русской культуры, т. е. из-мену. Из-менение его может привести и к изменению русской культуры, фундированной ментально и лингвистически.
Мы не претендовали на исчерпывающее раскрытие всех тайн сложного и многогранного процесса российского генезиса и не считаем, что найденный код есть ключ к разрешению всех проблем, стоящих перед современной Россией. Однако мы надеемся, что понимание архетипических свойств русской культуры, поможет в более глубоком осмыслении русской истории, русского способа философствования и положения настоящей России.
