Нравственно-философская проблематика творчества Достоевского в картине мира XX века

В культурной, социальнополитической и даже религиозной ситуациях XX века особое место заняла проблема деструктивного начала в человеке. Обостренный интерес Достоевского к нравственно-философскому осмыслению противоречивости человеческого бытия, а также постоянное обращение интерпретаторов (на научном — философском, филологическом, искусствоведческом и эмпирическом уровнях) позволяет признать едва ли не первостепенное значение этого автора (как мыслителя и художника) в картине мира XX века. Ю. Лотман устанавливает адекватность понятий «модель мира» и «картина мира», имея в виду наличие в культуре механизма интеграции жизненных фактов. Он говорит о языке художественного текста, который (язык) «в своей сущности является определенной художественной моделью мира» (155, С. 30) и о том, что «язык искусства моделирует наиболее общие аспекты картины мира — ее структурные принципы.» (155, С. 31). Таким образом, у Лотмана можно найти логические доводы в отношении того, что картина мира есть результат культуротворчества, актуализируемого в ипостаси коммуникации. Подтверждение актуальности понятия «картина мира» находим и в работе «Культура: теории и проблемы»: «Стало ясным, что картина мира — законный элемент философского исследования, но вместе с тем этот элемент может быть представлен в других термина», не только как образ мира, но как мировоззрение, которое предстает как воззрение на мир" (143, С. 137), посредством чего на пересечении i диахронии и синхронии осуществляется попытка установления взаимосвязи с культурой прошлых эпох. В нашем исследовании предпринята попытка установления связей между нравственно-философской проблематикой творчества Ф. М. Достоевского и художественной картиной мира XX века, где отправной точкой становится мировоззрение Достоевского. Интегральным систематизирующим фактором построения художественной картины мира XX века выступает духовность как конкретно — исторически воплощенная субъективность. Именно поэтому «наука и идеология часто используют в своих теоретических построениях материал классического и современного искусства, исследуемый и интерпретируемый ими наряду с материалом, который берется в реальной жизни, — вспомним хотя бы добролюбовское понятие «обломовщина», фрейдово представление «эдипов комплекс», широко использующиеся в идеологических трактатах обобщения «донкихотство», «гамлетизм», «карамазовщина»., где «человек является прямым культурогенным субъектом, воплощающим себя в культуре, делающим ее своим инобытием и ею же формируемым», — читаем у М. Кагана (118, С. 123).

Актуальность исследования.

Теоретическое моделирование художественного мира Достоевского неизменно тяготеет к вечным вопросам бытия, где главная дилемма выявляется в связи с натурой человека. Критическое (кризисное) состояние общества и человека на рубеже веков есть условие, определяющее особую актуальность обращения к анализу подобного состояния, мастером чего был Достоевский. О Достоевском, тем самым, можно говорить сквозь призму итогов XX века — и об итогах XX века сквозь призму идей Достоевского.

Проблематика романов Достоевского постоянно актуализируется самой духовной, культурной ситуацией XX века, начиная с утверждения идей фашизма и кончая фактом девальвации личности в постиндустриальном обществе. XX век явил собой уникальное сочетание противоположных интерпретаций мировоззрения этого писателя и философа, благодаря тому, что герои Достоевского являются носителями идей, столь неоднозначных в их проявлении и восприятии. Разные аспекты мировоззрения Достоевского оказываются отправной точкой как для целых направлений (философия экзистенциализма, постмодернизм), так и для творчества отдельных художников. Мировосприятие и стилистика Достоевского-романиста, проблематика Достоевскогофилософа отчетливо закрепляются в картине мира XX века на уровне дихотомии божественного и дьявольского.

Нравственно-философская проблематика произведений Достоевского существенно влияла на идеи экзистенциализма, подчеркивая драматизм экзистенциального вакуума, с одной стороны, и неизбежность пребывания в ситуации выбора, с другой стороны. Традиция экзистенциальной интерпретации Достоевского на Западе в значительной степени обусловлена воздействием философской мысли Н. Бердяева и Л. Шестова, ссылавшихся на Достоевского как на предтечу экзистенциализма.

Идеи Достоевского напрямую повлияли как на творчество русских писателейМ. Арцыбашева, Л. Андреева, А. Белого, Ф. Сологуба, В. Набокова, так и на творчество зарубежных писателейТ. Манна, Э. Хемингуэя, У. Фолкнера, Ж.-П. Сартра, А. Камю, Н. Мейлера, Ф. Селина. Многие из них, в свою очередь, постоянно упоминали имя Достоевского как своего рода духовного отца, чье творчество стало основополагающим для формирования философско-нравственной проблематики целого поколения русских и западных писателей и мыслителей.

В косвенной форме идеи Достоевского повлияли и на творчество постмодернистов. Заимствование и обыгрывание отдельных элементов романов встречаем, в частности, у А. Шипенко (в его пьесе под названием «Трупой жив» антигероя зовут Львом Николаевичем, по аналогии с князем Мышкиным Достоевского).

Игра с образами Достоевского осуществляется на уровне интертекста и полемики, когда персонажи сравнивают свое положение «на дне» с положением героев Достоевского и приходят к весьма неутешительному выводу о современном состоянии человека, подобно тому, в котором оказалась героиня пьесы Н. Коляды «Куриная слепота»: «Не страшен нам Достоевский, правда ведь? Ничего черного, темного в человеке он не увидел. Ерунда. Вот тут страшно, тут достоевщина настоящая, не комнатная» (136, С. 24).

Постоянный интерес к творчеству Достоевского означился в картине мира XX века отражением в театральных интерпретациях и в киноверсиях ряда романов и повестей. Однако, практически для всех обращений к произведениям этого писателя, начиная со спектакля «Идиот» в постановке Г. Товстоногова, и, кончая постановками В. Фокина «Карамазовы и ад», К. Гинкаса «Катерина Ивановна», трилогией С. Женовача по «Идиоту», поставленной в театре на малой Бронной, для кинофильмов А. Куросавы, Р. Брессона, А. Вайды, для живописи И. Глазунова характерно вычленение отдельных мотивов, что свойственно для ситуации XX века. Исключением можно считать спектакль Г. Товстоногова, «Идиот" — наиболее полифоничное отражение эстетических и философских пластов романа Достоевского.

Актуальность работы, поэтому, в силу вышесказанного, определяется не просто фактом постоянного исследовательского интереса к Достоевскому или многочисленностью и многогранностью его художественного «зановорождения» (термин В. Библера), но специфическими нравственно-философскими характеристиками картины мира XX века на его (века) исходе.

Научная новизна.

Постановка проблемы предполагает не просто соотнесение Достоевского с отдельными позднейшими авторами — не просто рассмотрение его влияния на писателей, философов XX века, а также не только о влиянии творчества Достоевского на театр, кино, живопись — но о присутствии его в образной и философской картине мира нашего столетия.

Проблема (взаимосвязи Достоевского и экзистенциализма) как таковая рассматривается не впервые, но аспекты, которые определяются в качестве нашей аналитической парадигмы, — новы. Так, например, проблема мирового зла характерна для произведений Достоевского в большей мере, чем для экзистенциализма, вследствие чего мы предлагаем ретроспективный подход к идеям Достоевского в экзистенциальном аспекте.

Практически не исследовался игровой аспект как творчества Достоевского в целом, так и игры со злом, в частности. Проблема двойничества как инварианта зла также не была предметом специального внимания исследователейупоминания обычно встречаются в научной литературе только на уровне констатации факта двойничества в произведениях Достоевского. И, наконец, тесно связанная с предыдущими двумя проблемами — тендерная проблема стала актуальна и возможна для исследования творчества Достоевского только в конце XX века в силу социопсихологических и культурологических тенденций, выявившихся именно в последнее время.

Итак, связь между главами осуществляется за счет цепочки проблем. Если в первой главе рассматривается проблема выбора между добром и злом, когда одной из функций зла становится замещение добра, акт самоутверждения зла, то во второй главе проблема добра и зла из философского плана переносится в культурологический. Проблемачхю злом рассматривается как еще один, существенный вариант отношения ко злу, где двойничество выступает как частное проявление игры со злом. А тендерная проблема — еще один из вариантов отношения ко злу, проявления дихотомии добра и зла. В основе тендерной проблемы лежит все то же противопоставление добра и зла, где женщина-носитель активного начала, но зачастую разрушающего (а не как традиционно воспринимаемогосозидательного начала). Женщина (в частности, у Достоевского), подобно искусителю (злу) соблазняет с пути истинногоженщина, в которой заключена сама эта дихотомия и противоречивость.

Таким образом, научная новизна нашего исследования является результатом выявления новых подходов к творчеству Достоевского вследствие учета места его нравственно-философских концепций в культуре XX века.

Предмет и объект исследования.

Исходя из сказанного выше, объект нашего исследования мы определяем следующим образом: нравственнофилософская проблематика творчества Достоевского в аспектах, явственно актуализированных в картине мира XX века.

Предметом исследования в нашем случае становятся наиболее значимые как в идейнонравственном, так и в эстетическом отношении романы Достоевского, где нравственнофилософская проблематика рассматривается в экзистенциальном ракурсе. Это три романа: «Преступление и наказание», «Идиот», «Братья Карамазовы». Особо следует отметить, что в число рассматриваемых нами произведений не входит столь значимый для изучения влияния Достоевского в культуре XX века роман «Бесы» в силу его преимущественно социальной, а не нравственно-философской проблематики. Мы также исключили из поля нашего исследования достаточно локальные с точки зрения проблематики повести Достоевского 70-х годов, где центральной была тема маленького человека.

Но предмет исследования — двуедин, и его вторая грань — явления культуры XX века, несущие в себе признаки непосредственной рефлексии над творчеством Достоевского, когда факт этого влияния признан, а не просто существует на подсознательном уровне.

Научная гипотеза.

Мы предположили, что художественная практика и исследования в разных научных областях «удвоили» нравственнофилософскую проблематику творчества Достоевского, которая явилась определяющей для культурологического анализа картины мира XX века. На этом основании мы утверждаем, что многогранность и противоречивость культурной рефлексии над творчеством Достоевского придает писателю статус не просто «одного из классиков XIX века», но и культурного феномена века XX.

Таким образом, картина мира XX века не может быть исследована в ее сколько-нибудь полном качестве без научно-обоснованного анализа самоценных особенностей и многообразных влияний Достоевского.

Степень разработаности проблемы.

Постановка обозначенной нами исследовательской проблемы потребовала обращения не только к большому, но и весьма разнообразному кругу литературы.

Выбранный предмет исследования, потребовал привлечения литературы углубленного культурологического и искусствоведческого характера (работы В. Библера, Л Выготского, Г.-Г. Гадамера, А. Карягина, В. Франкла и т. д.).

Возможность теоретической и эмпирической (в том числе театральной и кинематографической) интерпретации романов Ф. М. Достоевского осложняется таким их качеством, как полифоничность. Мы предпочитаем солидоризироваться с работами М. Бахтина в вопросе о полифоничности произведений Ф. М. Достоевского. Полифоничность в данном случае предполагает сопряжение нескольких точек зрения, где каждый интерпретатор может выделить то главное, что являются, по его мнению, центральным.

Прямым подтверждением значимости данной проблемы могут быть работы русских философов Н. Бердяева, В. Розанова, В. Соловьева (активно используемые нами в ходе исследования), которые по-разному, исходя из своих воззрений, выделяли и характеризовали основные проблемы творчества Достоевского. Здесь полифоничность романной формы является адекватным воплощением сложности и многомерности нравственно-философской проблематики, выдвигая на первый план вопрос о вере и безверии. Не случайно Д. Мережковский считал Ф. М. Достоевского «философом русской души, усмотревшим в ней одновременное сочетание божественного и дьявольского» (166, С. 126).

Помимо работ русских философов, которые опирались в своих исследованиях на творчество Достоевского, в связи с экзистенциальной проблематикой нами были привлечены собственно философские труды западных философов предшественников и последователей экзистенциального направления (С. Кьеркегора, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, А. Камю), основоположника «философии жизни» Ф. Ницше. Мы также обращались к научно-исследовательским работам, посвященным изучению параллели и глубинной взаимосвязи западных мыслителей и философии Достоевского. Особо в этой связи хотелось бы отметить значимость для нас работ П. Гайденкомы также учли подходы Н. Аббаньяно, И. Балакиной, С. Великовского, Е. Коссак, Е. Кушкина, А. Латынниной, Т. Ойзермана, А. Руткевича.

Вырабатывая свою исследовательскую концепцию, мы опирались на значительный круг исследований, посвященных собственно творчеству Ф. М. Достоевского (В. Агеносов, М. Бахтин, С. Белов, Я. Билинкис, А. Белик, Б. Бурсов, Г. Бялый, В. Виноградов, Л. Гроссман, А. Долинин, Б. Зингерман, А. Жид, Ю. Карякин, Т. Касаткина, В. Кирпотин, Ю. Кудрявцев, В. Одиноков, Т. Родина, Г. Померанц, Л. Сараскина, Г. Фри^длендер и В. Шкловский).

В связи с наличием дихотомии божественного и дьявольского начала романов Достоевского, мы обращаем внимание на исследования Б. Зингермана, А. Жида, Ю. Карякина, Т. Касаткиной, В. Кирпотина и Г.

Померанца. Правда, нужно отметить, что для традиционного подхода к решению основной проблематики произведений Достоевского характерен, как правило, социологизированный подход, что и отмечаем в исследованиях даже такого тонкого ученого, как В. Днепров, где романы Достоевского увидены как «книга о развитии капитализма в сознании людей» (85, С. 366).

Тем не менее, В. Днепров указывал на своеобразную психологию героев Достоевского (как средоточие одновременно добра и зла), отсюда особое внимание Достоевского к миру эмоций, перерастающих в страсти и, как следствие, явно драматическое начало. В работах П. Громова, при их несомненной ценности как глубоко и оригинально аналитичных, присутствует чрезмерная осторожность в освещении «запретных» вопросов творчества Достоевского (религиозных, политических), вследствие чего его исследования носят локальный эстетический характер.

Благодаря тому, что творчество Достоевского является носителем идей столь неоднозначных в их восприятии, картина мира XX века вобрала в себя уникальное сочетание противоположных интерпретаций мировоззрения Достоевского. Характерно, что М. Горький в отношении произведений Достоевского неосознанно использовал фрейдистский подход, правда, при этом, говоря о том, что «Достоевскийсам великий мучитель и человек больной совести» (73,С. 146), хотя этим явно упрощал нравственную проблематику романов Достоевского, снижал ее с философских позиций на житейский уровень.

Локальные подходы к изучению отдельных аспектов исследуемой проблемы найдены в работах Д. Бавильского, К. Баршта, Р. Белнапа, А. Галкина, А. Гозенпунда, А. Гулыги, Н. Дзюбинской, М. Джоунса, А. Злючевской, Е. Иванчиковой, А. Игнатовой, А. Карасева, О. Кандаурова, В. Кантора, Г. Курляндской, Г. Пустовойта, Н. Редько, В. Свинцова, Ю. Сохрякова, Л. Холодовича, Е. Червинскенса, И. Шеблыкина, Г. Щенникова и В. Шмида.

Необходимо отдельно указать на исследования, посвященные культурологическим понятиям, получившим освещение в диссертации. Собственно целостном" анализ игры, как факт культуры, с учетом многоаспектности проблемь^яо/щ^ул о-взшмие. в очень ограниченном круге публикаций, из которых особо отметим работы Р. Барта «Мифологии», Э. Берна «Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры» и Й. Хейзинга «Homo ludens». В определенной степени интересующую нас проблему затрагивает в своей в работе и И. Медвецкий.

Среди работ 90-х годов, в которых содержится анализ отдельных моментов тендерной проблемы, следует отметить исследования Г. Гачева «Русский эрос», а также исследование Т. Касаткиной «Характерология Достоевского».

Необходимо отдельно отметить исследования, в которых содержатся прямые выходы к заявленным нами аспектам изучения творчества Достоевского. Так ими являются работы И. Виноградова (рассмотрение философско-психологической проблемы притягательности зла), Д. Галковского (филологический анализ генетической связи между творчеством Достоевского и XX веком), И. Гарина (оценка полифоничности творчества Достоевского, значимой для XX века с точки зрения постановки философско-нравственных проблем) и И. Медвецкого (филологический подход к модели игрового сознания творчества Достоевского).

Специфическая постановка исследуемой проблемы потребовала от нас привлечения мемуарной литературы: это воспоминания современников о Достоевском, в том числе воспоминания А. Г. Достоевскойпривлекалась литература биографического характера (работы Б. Бурсова, И. Волгина, М. Слонима), а также исследования писем и дневников Ф. М. Достоевского.

Следуя за А. Гуревичем в понимании «картины мира», где под «картиной мира» художника, писателя или философа понимается «в высшей степени сложное образование», которое является синонимом «ментальности» с заданной системой координат той общественной среды, в которой человек существует, характерной чертой которой является ее подсознание" (117, С. 227). В этой связи мы обратились к литературе по психологии и психоанализу (сборник статей А. Бема, сборник статей по психологии эмоций (под ред. В. Вилюнаса, Ю. Гиппенрейтера), А. Ждана, А. Кашиной-Евреиновой, 3. Фрейда, А. Эткинда, К. Юнга)), а также литературе медицинского характера, в которой описывается история, раскрываются симптомы и ситуация протекания такой актуальной для самого Достоевского, так и, соответственно, для его героев болезни, как эпилепсия. Этому вопросу посвящены исследования А. Болдырева, Д. Голберга, Э. Коломеера и А. Рахимджанова.

Тенденция рассмотрения философско-нравственных противоречий художественного мира Достоевского просматривается как в философских работах Р. Лаута и Н. Лосского, затрагивающих непосредственно творчество Достоевского, так и в трудах общефилософского характера (работы М. Бубера, М. Мамардашвили, Ортеги — и — Гассета, Л. Столовича, Э. Фромма).

В силу того, что в состав предмета исследования вошла рефлексия в культуре XX века (в философии, литературной критике и театральном искусстве), то в качестве эмпирического материала, помимо прослеживания литературных связей, привлекались некоторые театральные интерпретации произведений Достоевского.

Анализ эмпирического материала исследования потребовал привлечения работ, посвященных собственно специфике интерпретации классических произведений в целом на сцене, и, в частности, произведений Достоевского, что нашло отражение в работах Н. Берковского, С. Владимирова, В. Волькенштейна, Ф. Горенштейна, Ю. Рыбакова, В. Сахновского — Панкеева, А. Смелянского, В. НемировичаДанченко, Г. Товстоногова. Для воссоздания сценического образа отдельных спектаклей прошлых лет мы обращались к сборникам статей «Достоевский и театр» и сборнику «Театр

Достоевского". Особенно хочется отметить статьи и рецензии Р. Беньяш, В. Днепрова, Б. Зингермана и В. Хализева.

Исходя из того, что объектом данного исследования избраны конкретные произведения Ф. М. Достоевского, ставшие источником культурной рефлексии XX века, рядоположенность научных исследований, о которых сказано выше, определялось нами, осмоиыгъала следующих фактора*-:

1) изучение собственно тенденций нравственно-философской проблематики романов Достоевского;

2) изучение взаимосвязи между актуальной культурологической проблематикой и творчеством Достоевского.

Представленный нами выше обзор источников позволяет сделать вывод о том, что первая проблема имеет достаточно широкую и емкую традицию разработки, вторая же проблема поставлена нами впервые.

Методология работы опирается на экзистенциальную философию и герменевтику.

Поскольку экзистенциальная философия рассматривает категорию смысла жизни, а герменевтика — категорию культурного смысла, то органично происходит интеграция позиций. А также (в необходимой мере) используются отдельные позиции семиотики и психоаналитические идеи в их нравственно — философском преломлении. Методология в соответствии с предметом исследования опирается не только на герменевтику, но и на культурологические концепции, имеющие в своей основе принципы синергетики.

Все эти подходы вполне укладываются в современные представления о культурной антропологии как одной из базовых культурологических дисциплин.

Цели и задачи исследования.

Цель исследования — выявить специфику культурной рефлексии XX века над нравственно-философской проблематикой творчества Ф. М. Достоевского. В связи с обозначенной целью автор поставил следующие задачи:

1. обозначить круг нравственно-философских проблем, в равной степени значимых для Достоевского и культуры XX века, а также специфику внимания культуры XX века к вновь открывающимся аспектам этой проблематики;

2. рассмотреть преломление в экзистенциализме проблем творчества Достоевского, которые впоследствии оказались значимы для XX века, где наиболее значима проблема свободы и как следствие постановки этой проблемы — проблема зла;

3. определить истоки этической рефлексии над творчеством Ф. М. Достоевского в культуре XX века;

4. проанализировать взаимосвязь философской и культурологической проблематики в рамках обозначенной темы исследования.

Апробация работы.

Основные положения диссертации были обсуждены на научных конференциях в Ярославском государственном педагогическом университете (1996;1998), на 4-ой и 5-ой конференции молодых ученых ЯГПУ (1996;1998), на региональной научно-практической конференции «Культура. Образование. Православие» (Ярославль, 1996 г.), в рамках летнего университета «Методология общественных наук в России и зарубежном мире на исходе века» (1997г.) и в ходе участия в зимнем методологическом университете (Звенигород, 1999 г.). Результаты исследования отражены в 5 публикациях.

По материалам проделанного исследования разработан спецкурс, читаемый на факультете.

Структура работы.

Структура работы подчинена логике изложения материала исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и приложения.

Заключение

.

На основании анализа, проведенного нами, мы пришли к следующим выводам.

Художественная картина мира XX века находилась и находится под воздействием духовного наследия Ф. М. Достоевского. Художественная практика и представленный выше материал позволяют утверждать, что нравственно-философская проблематика творчества Достоевского не только актуальна для культурной практики XX века (что находит отражение на уровне отдельных художественных феноменов), но является существеннозначимой для культурологического анализа картины мира XX века.

Экзистенциальная проблематика, обнаруживаемая в творчестве Достоевского, позволяет установить преемственность экзистенциализма по отношению к традициям Достоевского. Одновременно можно проследить логику развертывания проблем, ставших центральными для культуры XX века.

При сопоставительном анализе творчества экзистенциалистов и Ф. М. Достоевского мы доказали наличие сходства и причины различий видения таких экзистенциальных категорий как свобода, сущность (экзистенция) человеческого бытия, «подлинное» и «не подлинное» бытие, выборособого внимания потребовало изучение существования, рассматриваемого через призму пограничных ситуаций.

В ходе исследования мы пришли к следующему заключению: Достоевский, являясь художественным предтечей экзистенциализма в постановке ряда нравственно-философских проблем, обусловил своим творчеством акцентуацию (такой специфической проблемы, особо актуальной для XX века) как проблема зла. Проблема зла, не являясь центральной для экзистенциализма, тем не менее, правомерно привлекает внимание по мере рассмотрения философами экзистенциального направления проблемы свободы и проблемы выбора. Установление этого факта позволило нам прийти к выводу о том, что культурная рефлексия XX века закономерно выделяет в творчестве Достоевского проблему зла как одну из наиболее актуальных для XX века. Ц з рассмотрения указанной проблемы логически вытекала постановка вопроса о дихотомии добра и зла и о роли зла в соотношении с добром.

Мы обнаружили, что экзистенциальная рефлексия над творчеством Достоевского способствовала выделению и выдвижению на первый план проблемы зла как нравственно-философской.

Картина мира XX века существенно дополняется благодаря осуществлению в ней рефлексии над проблематикой взаимодействия добра и зла, почерпнутой в творчестве Достоевского. Мы подчеркнули не сакральные аспекты, а собственно нравственно-философский смысл этого взаимодействия, выразившийся в определенном парадоксе. Зло для героев Достоевского является притягательным не само по себе, а потому что призвано выполнять функцию замещения добра в ходе человеческого самоопределения, погружения в свободу. Но такого рода «погружения» влекут за собой болезнь как психологического, так и физиологического планапричем как болезненность, так и сама болезнь подчас воспринимается героями Достоевского как источник наслаждения, как инвариант гармонии.

В итоге, болезнь есть не только и не просто зло, она многофункциональна. Болезнь становится причиной, следствием или замещением зла, а то и инвариантом добра и альтернативой злу. Болезнь становится связующим звеном между добром и злом.

Развивая анализ парадоксальных интенций Достоевского, вызвавших культурную рефлексию в XX веке, мы соотнесли проблему зла с категорией игры и инвариантом последней, двойничеством, а также тендерной проблематикой, получившей особое распространение именно в XX веке. В результате мы пришли к следующим выводам: игра со злом воспринимается героями Достоевского как способ жизни, как форма духовной деятельности. Эта игра становится притягательной для тех, кто стремится «попробывать» себя в «роли» злодея. Тем самым, игра со злом является одним из вариантов деятельностного выражения отношения ко злу, где проблема двойничества становится частным проявлением проблемы игры со злом.

Обозначенные нами пары двойников в произведениях Достоевского при их анализе позволяют подчеркнуть значимость нравственно-философских антиномий для художественного мира этого писателя. Двойники, как правило, противопоставляютя друг другу подобно добру со злом, где зло становится своего рода карикатурой, уродливым отражением добра.

И, наконец, тендерная проблема, рассматривается нами как значимая почва проявления отношения ко злу, проявления дихотомии добра и зла. Подобно тому, как двойничество берет на себя функцию сведения в единое целое добра и злаобразуемые в тендерном аспекте любовные пары, так же призваны объединить в себе эти нравственные категории.

Мы выделили в качестве существенных следующие аспекты тендерной проблемы: специфика русского эроса и специфика женского начала в романах Достоевского. Это позволило нам прийти к следующим выводам: своеобразие женских характеров в произведениях Достоевского (инфернальность, ярко выраженное жертвенное начало, внутренняя раздвоенность, мстительнось) приводит к тому, что парадоксальное качество придается любви, которая понимается либо как любовь-сладострастие, либо как любовь-сострадание, когда в сострадании Достоевский открывает источник своеобразного сладострастия.

Специфика женственности, внутреннее раздвоение женской натуры во многом в дальнейшем повлияло на создание типажей при инсценизации произведений Достоевского, но при этом характерные особенности, нашедшие отражение в романах Достоевского, стали актуализироваться в культуре XX века, когда уровень женской эмансипации достиг своего апогея.

Гипотеза нашла подтверждение при сопоставительном анализе художественных произведений Ф. М. Достоевского и эмпирического материала художественной культуры XX века. Таким образом, приведенные выше выводы диссертационного исследования позволяют утверждать.

131 наличие культурной рефлексии XX века над нравственно-философской проблематикой творчества Ф. М. Достоевского.