Оборона территории Азиатского Боспора в первые века нашей эры: историческое моделирование на основе ГИС-технологий

Одним из основных приоритетов современной археологии является не просто исследование конкретных памятников, а изучение их в контексте природного и исторического ландшафта. В связи с этим меняются требования к археологическому исследованию: нужно не просто владеть данными об археологическом памятнике (комплексе памятников), необходим синтез исторической, географической и археологической информации о конкретной территории. Следовательно, в сферу интересов археологов все более попадают такие области науки как пространственная археология, системы расселения и землепользования, а также смежные науки: палеогеография, палеоэкология и др.

К вопросу организации обороны территории и характеристике фортификационных сооружений Боспорского царства в разное время обращалось и обращается значительное количество исследователей. Однако комплексного анализа организации обороны, включающего в себя как классификацию типов оборонительных сооружений, так и анализ их пространственного размещения: взаимосвязь размещения укреплений с ландшафтом местности, друг с другом и с неукрепленными поселениями, сделано еще не было. Именно этому вопросу и посвящена предлагаемая работа.

Хронологические рамки работы будут определены серединой I в. до н.э. — середины III в. н.э. Этот период определяется еще как «римский», так как именно в середине I в. до н.э. античные государства Северного Причерноморья вступили в непосредственный контакт с Римской Империей. В середине же III в. н.э., социально-экономический и политический кризис, усугубленный варварскими нашествиями, привел к изменению взаимоотношений: римские войска были выведены с территории Северного Причерноморья, а массовые передвижения варварских племен в Подунавье, Северо-Западном и Северном Причерноморье привели к этнокультурным изменениям в самих северо-понтийских государствах.

Географические рамки работы будут определены территорией Азиатского Боспора, включающей в себя такие регионы как Тамань, Прикубанье, Северокавказское побережье и Нижний Дон (рис. 1).

Что касается методов исследования, то они будут определяться поставленными задачами и состоянием источниковой базы. За основу будет взят комплексный анализ археологического и географического материала, а основным инструментом анализа будет служить созданная автором геоинформационная система (ГИС) археологических памятников Азиатского Боспора римского времени.

3.4.3. Выводы: организация системы расположения оборонительных сооружений в районе Нижнего Дона.

Не смотря на то, что в системе расположения укреплений на Нижнем Дону можно выделить ряд периодов, они ни как не влияют на сам принцип организации обороны.

По существу, о какой-то целостной системе обороны территории Нижнего Дона можно вообще говорить, только начиная со второго хронологического периода. Так как до этого, в регионе существовал лишь один населенный пункт — полис Танаис, имевший свои оборонительные стены.

В первые века нашей эры в регионе возникает ряд поселений, жители которых были теснейшим образом связаны с реками (так как поселения расположены на их берегах). Но, не смотря на то, что сам Танаис почти более чем столетие существовал без оборонительных стен, вокруг вновь возникших поселений, возводятся земляные укрепления.

Хотя не исключена вероятность и того, что земляные укрепления возводятся вокруг поселений не сразу с их появлением, а позднее, одновременно с восстановлением оборонительных стен Танаиса. Имеющиеся на сегодняшний момент данные, позволяют датировать время существования поселений и фиксировать наличие у них земляных укреплений, но строительные периоды выделить, к сожалению, невозможно. Так что гипотеза о том, что оборонительные сооружения в районе Нижнего.

Дона, вообще, по сути своей возникают лишь в начале II в.н.э., не лишена вероятности. В любом случае, основной задачей укреплений было обеспечение безопасности собственного населения и контроль за передвижением по рекам.

Учитывая отдаленность территории Нижнего Дона от других регионов Боспорского царства (рис.1) можно сделать вывод, что система обороны региона была построена так, чтобы полностью обеспечить безопасность населения, без расчета на чью-либо помощь.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

: Система обороны Азиатского Боспора в первые века нашей эры (попытка исторической реконструкции).

Проведенный анализ пространственного расположения укреплений римского времени на Азиатском Боспоре позволяет сделать некоторые исторические реконструкции.

Уровень развития и характер системы оборонительных сооружений любой территории всегда определяется двумя основными факторами: внешним — от нападения каких врагов возводятся оборонительные сооружения, какие цели и задачи преследуются в оборонеи внутреннимуровень экономического, социального и политического развития общества.

Таким образом, анализируя систему оборонительных сооружений Азиатского Боспора, всегда надо иметь в виду оба этих фактора, а потому необходимо учитывать контекст всех политических событий данного периода в истории Боспорского царства.

Первые века нашей эры были особым этапом в развитии Боспорского царства. После окончания Митридатовских войн Боспор выходит из состава Понтийской державы и приобретает формальную независимость. Одной из главных целей его правителей становиться как усиление самого государства, так и укрепление собственной царской власти.

Все первое столетие существования независимого Боспора (с середины I в. до н.э. до середины I в. н.э.) наполнено внутригосударственными династическими войнами и восстаниями: Фарнак и Асандр, Скрибоний, Полемон, Митридат VIII и Полемон II, Митридат VIII и Котис I. При этом, как правило, в оппозиции царю выступали полисы Азиатского Боспора. В связи с этим, не исключено, что царь рассматривал их как своих внутренних потенциальных врагов, а следовательно, должен был стремиться всячески их ослабить. Относительно уничтожения царями Боспора оборонительных стен Фанагории и Танаиса имеются свидетельства нарративных источников (Арр. Mithr. 120- Strabo, XI, 493J, в определенной мере подтвержденные данными археологии (Блаватский, 1951, С. 135- Цветаева, 1965, С. 234 — 236- Шелов, 1970, С. 229- Шелов, 1972, С. 8 -26).

Относительно двух других городов (Горгиппии и Гермонассы) таковых свидетельств нет. Но надписи, датируемые рубежом I — II вв. н.э. и сообщающие о восстановлении стен от основания, 16 позволяют, в качестве гипотезы, предположить, что и эти два города, на какой-то период своей истории, могли оказаться либо совсем без оборонительных стен, либо их оборонительные сооружения находились в малопригодном для эффективной обороны состоянии. По крайней мере, ранее рубежа I — II вв. н. э царская власть заинтересованности к хорошей обороноспособности данных полисов не проявляет.

В этом плане интересно провести параллель с историей развития фортификации в средние века, в период установления абсолютизма: «Одновременно для укрепления своего положения королевской власти необходимо было провести ряд мероприятий, чтобы обезопасить себя от своего бывшего союзника в борьбе с феодалами — городской буржуазии, которая все более входила в силу в экономическом отношении. Для того чтобы держать горожан в повиновении, можно было или поместить в городах воинскую силу, или же лишить их возможности защищаться в случае восстания. Держать гарнизоны в городах, где для этого необходимо было дополнительно выстроить цитадели, было слишком дорогопроще было срыть в городах укрепления или привести их в такое состояние, чтобы они не могли представлять серьезного препятствия для войск короля. Последний способ был выгоднее как в отношении денежных средств, так и в отношении содержания воинской силыкроме того, за счет освободившихся гарнизонов можно было усилить полевую армию». (Шперк, 1940).

При этом из всех регионов Азиатского Боспора особый интерес представляет Таманский полуостров, так как здесь мы видим самую большую сеть оборонительных сооружений и самое большое количество крепостей, в которых могли дислоцироваться регулярные войска.

Если мы обратим внимание на расположение укреплений первого хронологического периода на Тамани (рис.4), то увидим, что выделяются два.

16 Гермонасса: «.была восстановлена башня от основания» (КБН 1052) — Горгиппия: «снесенные стены города воздвиг от основания, дав их городу преумноженные по сравнению с границами предков» (КБН 1122) хорошо укрепленных района: северо-западный, в районе Фанталовского полуострова и восточный, в районе лиманов и р.Кубань. При чем, в северозападном районе почти полностью отсутствуют укрепления, в стенах которых могло бы укрыться местное население, а в восточном районе присутствуют как сырцовые крепости, так и укрепленные поселения. При этом если посмотреть на карту всего Боспорского государства, то обращает внимание тот факт, что северо-западный район Тамани (он выделен на карте красным овалом) являлся фактически внутренним районом Боспора (рис.1). Значит, внешний враг непосредственно данному району грозить не мог. Для какой же цели возводились здесь укрепления?

Как показал проведенный анализ, одной из задач данных укреплений, было обеспечении оперативной информации в случае нападения врагов на восточные границы (рис.60). А второй задачей, возможно, была защита территории от возможного внутреннего врага царской власти — полисов, которые как раз находились на юге от данного укрепленного района (рис 3). И именно защиту от опасности с юга и с востока обеспечивала система визуальных связей между крепостями Фанталовского полуострова (=Киммерийского острова) (рис. 31−32). Таким образом, можно предположить, что северо-западный район Тамани являлся частью царских земель на Боспоре («самый характер абсолютистской монархии не мог допустить наличия внутри страны укрепленных пунктов (феодалов или горожан — безразлично), которые не находились бы непосредственно под контролем центральной власти» (Шперк, 1940)) и обеспечивал защиту интересов царской власти, контроль над основными коммуникациями и связь с восточными окраинами державы.

Иное дело представлял собой восточный район. Здесь укрепления контролировали передвижение по водным путям (лиманам и руслу Кубани), откуда реально мог прийти внешний враг. Военная обстановка в данном регионе была достаточно напряженной. Об этом говорит наличие здесь не только военных крепостей с постоянным гарнизоном, но и поселений укрепленными местными жителями, которые в последствии могли войти в единую систему укреплений, (рис. 60) чем оказали существенную помощь государственным крепостям и обеспечили необходимый контроль для обороны полуострова и связь с центром. При этом немаловажно отметить, что именно эти восточные укрепления Тамани имели визуальную связь с укреплением Семибратнее городище (рис. 75 и 76), расположенным еще восточнее, вверх по течению. Таким образом, под контролем укреплений оказывался значительный участок реки Кубань. Что же касается самых крайних Прикубанских укреплений: Красный Октябрь 1 и Краснобатарейное 1 и 2, то они, являясь по сути восточным форпостом Боспорского царства, не имели непосредственной визуальной связи с какими-либо другими укреплениями. И обязаны были обеспечивать безопасность своими силами. В крайнем случае, они могли лишь послать курьера, что бы тот предупредил об опасности.

Объяснить подобную ситуацию (выпадение крайних крепостей из системы единой визуальной связи) можно лишь тем, что власти не хватало средств на сооружение специальных дополнительных укреплений, а уже существующих поселений, которые могли бы войти в единую систему укреплений, в данном регионе не было. Кроме того, возможно, власти рассчитывали, что основную оборону необходимо обеспечить району Тамани (как наиболее заселенному и стратегически важному), а укрепления Прикубанья рассматривали лишь как дополнительные, на которые была возложена обязанность задержать врага на время, пока будет подготовлена оборона на Тамани.

Что касается регионов Северокавказского побережья и Нижнего Дона, то их оборона изначально была предоставлена собственно населению данных регионов, и никакого отношения к единой системе обороны ТаманиПрикубанья они не имели.

Такая ситуация вполне логична для Нижнего Дона, учитывая отдаленность данного района от основной территории царства (рис. 1).

Что же касается региона Северокавказского побережья, то исключение его из единой системы можно связывать лишь с тем, что население данного региона несколько отличалось от населения Тамани. Следовательно, цари Боспора могли не воспринимать данный регион как часть территории единого царства, а рассматривать имеющиеся здесь греческие населенные пункты.

Горгиппию и другие (?)) как анклавы, во враждебном варварском мире. Косвенно в пользу этого служит анализ типологии укреплений.

До середины I в. н.э. основным типом укреплений в данном регионе были, так называемые, укрепленные усадьбы. Т. е., фактически это были не укрепления, содержащие какие-либо войска, а жилые дома, жители которых, по тем или иным причинам, считали необходимым строить дополнительные укрепления. Почему? Наверное потому, что обитатели этих усадеб не чувствовали себя в безопасности, в первую очередь, возможно, в силу того, что были просто пришлым населением. Косвенным доказательством этого может служить архитектурно-планировочные и строительные особенности этих домов. Все они представляли собой дом-башню и строились без фундамента. При этом необходимо дополнительно отметить, три подобных дома встречаются и на Тамани (это Таманский Толос, Юбилейное 1, Ахтанизовская-разрушенная), где они резко отличаются от остальных укреплений.

Кроме того, важнейшим моментом является и тот факт, что все эти укрепленные дома гибнут в середине I в. н.э.: укрепленные усадьбы на Северокавказском побережье и Юбилейное 1 гибнут безвозвратно, а Таманский Толос и, вероятно, 17 Ахтанизовская-разрушенная, перестраиваются и входят в систему обороны уже в новом качестве. Таким образом, возможно, население этих укрепленных усадеб, являясь, по всей видимости, этнически отличным, от основного населения Азиатского Боспора, (Паромов, 2001, С. 84) было либо уничтожено или изгнано в ходе династической войны.

Таким образом, можно сделать вывод, что ядром территории Азиатского Боспора являлся район Тамани. Именно здесь, царская власть попыталась создать единую систему обороны, нацеленную на обеспечение охраны всей территории, через охрану основных границ и коммуникаций, и, возможно, через систему единой визуальной связи, направленную на возможность своевременно подать сигнал, в случае подхода врага с востока/юго-востока. Район Прикубанья был тесно связан с Таманью, но.

17 степень изученности данного памятника не позволяет сказать точно, а дает возможность только предполагать. представлял собой дополнительный форпост. А вот районы Северокавказского побережья и Нижнего Дона воспринимались, скорее всего, не как часть единого государства, а как зависимые территории, и, в силу этого, государство даже не пыталось включить их в единую систему обороны, предоставив решать задачу обеспечения собственной безопасности непосредственно проживающему там населению.

Своеобразным рубежом в истории Боспорского царства стал конец Iначало II вв. н.э. В это время Боспору пришлось столкнуться одновременно с натиском сразу двух противников (скифов и псеханов), и вести борьбу на два фронта: на западе и на востоке. Натиск был настолько силен, что враг прошел через всю страну, дошел до столицы, разрушил огромное множество укреплений. Но боспорскому царю Савромату I удалось отстоять независимость своей державы и восстановить большую часть укреплений. Именно в это время восстанавливаются оборонительные стены у полисов Азиатского Боспора, которые, царь, власть которого к этому моменту окончательно укрепилась, по всей видимости, уже не рассматривал как своих врагов. Восстанавливаются укрепления и на востоке, как на Таманском полуострове, так и в Прикубанье, 18 так как они были должны обеспечить безопасность границ, а вот укрепления на северо-западе полуострова уже не восстанавливаются, хотя жизнь на поселениях, где ранее стояли крепости возобновляется. Отказ царя восстановить укрепления на северо-западе полуострова можно объяснить двумя факторами. Первое, царь перестал расценивать полисы, как потенциальную угрозу своей власти, и у него отпала потребность иметь укрепления против них. И второе, у царя просто не хватало средств на сооружение новых укреплений, которые к тому же не являлись первостепенно важными: северо-западный район Таманивнутренний район государства. Для царя было важнее обеспечить безопасность границ со стороны р. Кубань и безопасность непосредственно.

18. О строительных периодах укреплений Прикубанья нам ничего не известно, но не исключено, что и они могли подвергнуться определенным разрушениям на рубеже I — II вв. н.э. В любом случае, они продолжают функционировать до середины III в.н.э. населения, дать ему возможность в случае повторения нашествия врага укрыться за крепкими стенами.

Конечно же, система обороны, возникшая в начале II в. н.э. в стратегическом плане несколько уступала той системе, что существовала в первом хронологическом периоде. Однако, как показала практика, боспорская армия была не в силах отразить нападения врага сразу с двух сторон и обеспечить охрану всей территории. Неспособность армии оказать должное сопротивление привело к тому, что население Тамани понесло большие потери. 16 неукрепленных поселений не смогло пережить данного военного столкновения.19 Поэтому Савромату I, пришлось перейти к более примитивной, но лучше соответствующей насущным задачам и экономически более доступной системе обороны.

Что касается регионов Нижнего Дона и Северокавказского побережья, то, по всей видимости, им тоже пришлось столкнуться с врагами. В начале II в. н.э. здесь также восстанавливаются стены полисов, но, как и ранее, обеспечение безопасности территории и населения остается задачей непосредственно самого населения. Хотя в данный хронологический период это становится вполне логичным, именно этот принцип обороны становиться основным и на территории Тамани, рассматриваемой царскими властями, как основу территории всего Азиатского Боспора.

Такая система организации обороны функционировала с начала II до середины III вв. н.э., когда, в результате готского нашествия, погибли многие города и сельские населенные пункты, а для самого Боспора начался новый этап его истории.

19 на основании базы данных составленной по памятникам Таманского полуострова в ходе выполнения совместного российско-французского Таманского регионального археологического проекта в 1998 — 2000 гг.

Архивные материалы.

1) Блаватский В. Д. Отчет о работе в Синдике в 1954 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 984.

2) Десятчиков Ю. М. Отчет о работе Кучугурского отряда Таманской археологической экспедиции в 1966, 1974 гг. //Архив ИА РАН. Р-1. № 5704.

3) Десятчиков Ю. М. Отчет о работе Кучугурского отряда Таманской археологической экспедиции в 1975 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 6490.

4) Десятчиков Ю. М. Отчет о работе Кучугурского отряда Таманской археологической экспедиции в 1977 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 10 234.

5) Десятчиков Ю. М. Отчет о работе Кучугурского отряда Таманской археологической экспедиции в 1976 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 6477.

6) Дмитриев А. В. Отчет об исследовании археологических памятников в пос. Мысхако в зоне строительства спортивно-оздоровительного комплекса объединения Пермлеспром в 1991 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 16 529.

7) Дмитриев А. В. Отчет об исследовании археологических памятников в пос. Мысхако в зоне строительства спортивно-оздоровительного комплекса лесопромышленного концерна «Гермес» в 1992 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 17 044,.

8) Калашников М. В. Отчет Фанталовского отряда Таманской археологической экспедиции ИА АН СССР. // Архив ИА РАН. Р-1. № 7554.

9) Калашников М. В. Отчет об охранных раскопках на городище «Красноармейское» в Темрюкском районе Краснодарского края в 1987 г. //Архив И, А РАН. Р-1. № 11 995.

10) Кобылина М. М., Долгоруков B.C. Отчет о раскопках Фанагории в 1975 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 5578.

11) Коровина А. К. Отчет о раскопках городища и некрополя древней Тирамбы. 1963 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 2790.

12) Коровина А. К. Отчет о раскопках городища и некрополя древней Тирамбы. 1966 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 3247.

13) Коровина А. К. Отчет о раскопках древней Тирамбы и ее некрополя, Темрюкский район Краснодарского края. 1961 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 2337.

14) Коровина А. К. Отчет о раскопках древней Тирамбы и ее некрополя. 1962 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 2562.

15) Коровина А. К. Отчет о раскопках древней Тирамбы. 1970 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 4309.

16) Николаева Э. Я. Отчет о работе Ильичевского отряда Таманской экспедиции в 1974 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 5545.

17) Николаева Э. Я. Отчет о работе Ильичевского отряда Таманской экспедиции в 1975 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 5729.

18) Николаева Э. Я. Отчет о работе Ильичевского отряда Таманской экспедиции в 1976 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 6382.

19) Николаева Э. Я. Отчет о работе Ильичевской экспедиции института археологии АН СССР в 1977 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 8392.

20) Николаева Э. Я. Отчет о работе Ильичевской экспедиции института археологии АН СССР в 1978 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 8792.

21) Николаева Э. Я. Отчет о работе Ильичевской экспедиции института археологии АН СССР в 1980 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 9545.

22) Николаева Э. Я. Отчет о работе Ильичевской экспедиции института археологии АН СССР в 1981 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 9230.

23) Николаева Э. Я. Отчет о работе Ильичевской экспедиции института археологии АН СССР в 1983 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 10 645.

24) Николаева Э. Я. Отчет о работе Ильичевской экспедиции института археологии АН СССР в 1984 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 11 181.

25) Николаева Э. Я. Отчет о работе Ильичевской экспедиции института археологии АН СССР в 1985 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 11 642.

26) Николаева Э. Я. Отчет о работе Ильичевской экспедиции института археологии АН СССР в 1986 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 11 773.

27) Онайко Н. А. Отчет о раскопках Раевского городища в 1955 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 1213.

28) Онайко Н. А. Отчет о раскопках Раевского городища в 1956 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 1374.

29) Онайко Н. А. Отчет о раскопках Раевского городища в 1958 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 1743.

30) Онайко Н. А. Отчет о раскопках Раевского городища в 1962 г. Р-1. // Архив ИА РАН. Р-1. № 2507.

31) Онайко Н. А. Отчет о раскопках Раевского городища в 1963 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 2853.

32) Сокольский Н. И. Отчет о работах Таманской экспедиции института археологии АН СССР (раскопки Кеп, городища Батарейка и курганов) в 1961 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 2290.

33) Сокольский Н. И. Отчет о работах Таманской экспедиции института археологии АН СССР в 1965 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 3134.

34) Сокольский Н. И. Отчет об археологических исследованиях Таманского отряда института археологии АН СССР в 1960 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 2064.

35) Сокольский Н. И. Отчет о работах Таманской археологической экспедиции института археологии АН СССР в 1962 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 2524.

36) Сокольский Н. И. Отчет о работе Таманской экспедиции Института археологии АН СССР в 1963 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 2733.

37) Сокольский Н. И. Отчет о работах Таманской археологической экспедиции института археологии АН СССР в 1964 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 2864.

38) Сокольский Н. И. Отчет о работах Таманской экспедиции института археологии АН СССР в 1966 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 3262.

39) Сокольский Н. И. Отчет о работах Таманской экспедиции института археологии АН СССР в 1967 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 3482.

40) Сокольский Н. И. Отчет о раскопках Таманской археологической экспедиции ИА АН СССР в 1970 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 4251.

41) Шавырина Т. Г. Отчет о результатах работ Запорожского отряда Таманской экспедиции ИА АН СССР в 1979 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 7935.