Погребальные обряды населения Забайкалья в эпоху неолита — раннего бронзового века: Опыт семантического исследования

Актуальность темы

диссертации. Основные категории и концептуальные сюжеты языческого миропонимания закодированы в древней и традиционной погребальной обрядности, поэтому погребальный обряд является одним из наиболее семантически насыщенных и информативных источников по изучению древнего мировоззрения.

На территории Байкальского региона наиболее ранние погребальные памятники датируются ранненеолитическим временем. Как известно, неолит является временем перехода от присваивающих форм хозяйства к производящим, временем кардинального изменения в сфере производства, идеологии, религиозных представлений. На сегодняшний день остаются актуальными вопросы определения изменений и в мировоззрении забайкальских племен в этот переходный период на основе изучения археологических признаков погребального обряда.

Остается дискуссионным вопрос о генезисе антропологического типа древнего населения Прибайкалья. В 1930;50-х годах Г. Ф. Дебец рассматривал антропологический тип древних прибайкальцев как недифференцированный тип протомонголоидной расы, палеосибирский антропологический тип, при этом отмечая наличие европеоидной примеси (Дебец, 1930, 1948, 1951; Левин, 1958, с. 161, 177). И. И. Гохман отмечал, что в Забайкалье европеоидная примесь в эпоху неолита и энеолита, скорее всего, отсутствует (Гохман, 1980, с. 211), Н. Н. Мамонова на основании изучения краниологических материалов неолитических погребений Забайкалья пришла к выводам об абсолютном отсутствии европеоидных признаков, о существовании нескольких локальных групп, заметно отличающихся друг от друга. С одной стороны, это типичные монголоиды с относительно невысоким, широким, сильно уплощенным лицом, с другой — тоже монголоиды, но с высоким, более узким и менее уплощенным лицом. Они по всем своим признакам ближе к черепам прибайкальского неолита, углы горизонтальной профилировки говорят о большей уплощенности лица (Мамонова, Мовсесян, 1998).

Археологические и этнографические данные в комплексе широко сопоставляли эволюционисты в 1860−70-е гг. Новое направление исследованияэтноархеология — появилось во второй половине 20 в. как результат интеграции археологических и этнографических исследований. В компетенцию этноархеологии ученые включают интерпретацию и исследование этнографически определимого материала в сфере археологии методами прямых или скорректированных археолого-этнографических сопоставлений, и, как результат, «этнографическими» осмыслениями археологических остатков и археологических ситуаций. Актуальность этноархеологических исследований связана с получением новых знаний, с переосмыслением (насколько это возможно) результатов прошлых исследований в области археологии и палеоэтнографии, в контексте предмета и проблем этноархеологии (Томилов, 1999).

Погребальные комплексы и одиночные погребения Байкальского региона исследовались археологами, как правило, только с позиций археологии, то есть характеризовались археологически фиксируемые признаки: надмогильные и внутримогильные сооружения, положение костяков, предметный ряд погребений. Изучение археологического объекта в основном, исчерпывалось его описанием, которое, безусловно, важно, но такой подход в исследовании ограничивает возможности для реконструкции и интерпретации полученных результатов. Нарастающая в последние годы в отечественной науке интеграция археологических и этнографических исследований приводит к качественно новому этапу в изучении археологических материалов, в том числе материалов погребальных памятников.

В настоящее время возрос интерес к реконструкции древнего мировоззрения носителей археологических культур. Первые опыты интерпретации археологических материалов Прибайкалья и Забайкалья с привлечением широких этнографических параллелей принадлежит А. П.

Окладникову (Окладников, 1950, 1955; Окладников, Запорожская, 1969; 1970 и др.). Эти мысли были продолжены рядом исследователей. В частности в работах П. Б. Коновалова предложены интерпретация данных археологии Забайкалья и Монголии эпохи металлов — средневековья с позиций изучения процессов этногенеза и культурогенеза (Коновалов, 1999).

На сегодняшний день совокупность раскопанных погребальных памятников неолита — раннего бронзового века Забайкалья составляет около двухсот погребений. Большинство материалов Фофановского могильника, отдельных одиночных погребений до сих пор не введено в научный оборот. Поэтому данный массив источников нуждается в углубленном изучении и систематизации. Это необходимо для того, чтобы на более высоком уровне интерпретировать погребальный обряд. Актуальность настоящей работы определяется необходимостью обобщения результатов исследования одиночных погребений и погребальных комплексов неолита — раннего бронзового века Забайкалья, а также их интерпретаций. Интерпретация археологических материалов основана на привлечении данных этнографии, фольклористики, мифологии, что позволяет расширить наше мнение о носителях культур неолита.

— раннего бронзового века в Забайкалье как о социумах, имевших сложные мировоззренческие представления, отраженные в погребальном обряде.

Цель и задачи исследования

Целью диссертационной работы определено комплексное археолого-этнографическое исследование погребальных комплексов неолита — раннего бронзового века Забайкалья с выявлением основных характеристик мировоззрения древних социумов. Исходя из цели исследования, сформулированы и решались следующие задачи:

1. Выявить и систематизировать материалы по архивным, опубликованным источникам, содержащие сведения о погребальных комплексах Забайкалья и северо-восточной Монголии с использованием формализованного описания.

2. Сформулировать проблемы хронологии и периодизации культур неолита.

— раннего бронзового века указанной территории.

3. Определить общие и особенные черты погребального обряда на территории Забайкалья на протяжении неолита — раннего бронзового века и предложить на основе проанализированных материалов характеристики погребального обряда различных историко-культурных этапов.

4. Обобщить отечественные и зарубежные исследования о возможностях археолого-этнографической интерпретации элементов обрядов погребений и дать их семантическую оценку.

5. Предложить варианты мировоззренческих представлений населения Забайкалья в эпоху неолита — раннего бронзового века через семантическое значение элементов погребального обряда и предметов вотивного инвентаря.

Территориальные и хронологические рамки. Территориально работа ограничена рамками Забайкалья и северо-восточной Монголии. В геоморфологическом отношении территория исследования охватывает юго-восточное Прибайкалье (к югу и востоку от Байкала — по предгорьям хребтов Хамар-Дабан, Улан-Бургасы, Баргузинский) — практически полностью западное Забайкалье (предгорные шлейфы и межгорные впадины Селенгинского среднегорья) — восточное Забайкалье и северо-восточную Монголию (бассейны рек Шилки, Аргуни, Керулена и Онона) — Витимо-Патомского нагорья (предгорья хребтов Северо-Муйский, Южно-Муйский, Кодар и межгорные котловины Верхнеангарская и Муйская). В ландшафтном отношении комплексы прироучены к лесостепи и сухой степи.

Нижняя хронологическая граница исследования определена фактом фиксации наиболее древних погребений на территории Забайкалья в эпоху раннего неолита. Археологические данные свидетельствуют о существовании (продолжении) большинства неолитических погребальных традиций в период ранней бронзы (особенно в лесной зоне), что и определило верхнюю хронологическую границу исследования. В абсолютных датах период исследования определяется временем от 8 тыс. л.н. до 2 тыс. л.н.

Объектом исследования определен мифо-ритуальный комплекс обществ неолита — раннего бронзового века в Забайкалье, выраженный в элементах погребального обряда.

Предметом исследования являются семантическое значение элементов погребений могильников и одиночных погребений Забайкалья и северовосточной Монголии.

Методологической основой исследования определен комплексный подход к изучению явлений мировоззрения архаичных обществ, основанный на совокупности приемов и методов структурно-семиотического и сравнительно-исторического анализов.

Основные принципы структурно — семиотического анализа предметов и явлений в России были заложены такими учеными как В. Я. Пропп, Ю. М. Лотман, Вяч. Вс. Иванов, В. Н. Топоров и др. Структурно-семиотический метод интерпретирует культуру любого общества как текст, состоящий из взаимосвязанных элементов (знаков), обладающих определенным функциональным и семиотическим значением (Шер и др., 2004). Для реконструкции явлений духовной культуры является принципиально важной их семантическая интерпретация, т. е. формальная реконструкция прямо зависит от выяснения глубинной мифологической семантики, стоящей за этими фактами культуры.

Построение структурно-семиотических моделей функционирования различных явлений бесписьменной культуры — задача довольно сложная. Анализируя группу предметов, свидетельствующих о символической деятельности, мы исходим из гипотезы более широкого контекстаобнаружение и формулирование законов порядка во всех регистрах человеческого мышления (Леви-Строс, 1999). Можно обозначить такую группу изделий в качестве маркеров личного статуса, групповой или индивидуальной самоидентификации, предметов культовых действий, украшений и т. п. — но, в любом случае, мы имеем дело со свидетельствами символотворчества, появившимся в начале позднего палеолита (Шер и др., 2004; Лбова, 2004). Мир является объектом мысли, по меньшей мере, настолько же, как и средством удовлетворения потребностей (Леви-Строс, 1999, с. 115). Практически, всем последователям школы этнологического структурализма свойственно проведение теоретических изысканий до обнаружения уровня понимания иной культуры, а именно — присущих ее носителям закономерностей мышления, мыслительных схем. Первобытное мышление подразумевает сопоставимые интеллектуальные действия, методы наблюдения и их материализованное выражение в артефактах и элементах обрядовой практики.

С позиций структурно-семиотического анализа погребальный обряд выступает как совокупность знаковых действий и предметов, отражающих мифологические универсалии, в основе которых выделяются архетипические структуры человеческой психики.

Применение метода археолого-этнографических аналогий позволило соотнести исследуемую археологическую ситуацию с выявленными на основе этнографических примеров стереотипами мифо-ритуального поведения. В силу специфики археологических источников мы имеем дело с нестрогими аналогиями и, как следствие, с вероятностным знанием. Вероятностный характер наших интерпретаций на основе сравнительно-исторического метода в принципе непреодолим.

Теоретические работы в области археологических интерпретаций демонстрируют, что интерпретация заключается в переходе от языка археологических источников на язык истории и что между формализованной процедурой в исследовании и ее исторической интерпретацией нет прямой связи (Каменецкий и др., 1975, с. 99- Клейн, 1979; 2004). Интерпретации не рассматриваются в виде прямой связи от археологического факта к его социологическому истолкованию. Уровни объяснения сведены к «малой» интерпретации, означающей практически описание фактов. Но, к сожалению, не раскрыто, что в таком случае представляет «большая» историческая интерпретация (Каменецкий и др., 1975, с. 176).

Жан-Клод Гарден отмечает, что историческая интерпретация археологических фактов и наблюдений — самое важное и сложное звено в археологическом исследовании. Создавая интерпретационное построение, исследователь выходит за рамки формальной организации данных, чтобы объяснить их значение (Гарден, 1983, с. 151). Интерпретация обычно состоит в установлении связей между изучаемыми фактами, с одной стороны, и событиями или образом жизни древних людей, индивидуумов или общественных групп — с другой. Ж. К. Гарден отмечает, что изучаться они могут только на основе пространственно-временных определений (там же, с. 151). Он рассматривает в своей книге в основном логическую структуру интерпретативных построений. С точки зрения структуры Гарден выделяет три типа интерпретаций: простые (совпадение, влияние, исследование), нормативные (идеи, верования, культурные ценности) и динамические (системы поведения) (Гарден, 1983, с. 154). При простых интерпретациях необходимо строить парные «деревья» (сходство, различие), т. е. подвергать интерпретации не только совпадающие, но и различающиеся характеристики объектов (Аскаров и др., 1998, с. 106). При работе с нормативными интерпретациями следует помнить, что все они строятся на базе внеисторического знания об археологических объектах, а динамические интерпретации основываются во многом не только на априорном внеисточниковом знании, но и на анализе любых, не только археологических факторов (там же, с. 106).

Кроме того, в целях получения объективной информации нами применялись методы формального анализа и статистической обработки материалов. Применение математических методов и методов формального анализа имеет наибольшее значение для получения результатов при простых интерпретациях (статистические методы), динамических (методы математического моделирования), нормативных (методы распознавания образов) интерпретациях (Генинг и др., 1990).

Научная новизна работы заключается, в том, что диссертация является первой работой, в которой дается комплексная характеристика погребальной обрядности населения Забайкалья в неолите — раннем бронзовом веке с позиций этноархеологического исследования, вводятся в научный оборот новые материалы. В диссертационном исследовании представлена наиболее полная база данных по погребальным памятникам Забайкалья в рассматриваемый хронологический период.

В работе впервые предпринята попытка реконструкции мировоззрения носителей культур неолита — раннего бронзового века Забайкалья на основе археологических материалов с применением этнографических, фольклорных аналогий. Впервые дается развернутая семантическая интерпретация элементов погребального обряда и предметов вотивного инвентаря археологических комплексов неолита — раннего бронзового века указанной территории.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы при разработке спецкурсов, посвященных погребальному обряду и мировоззрению древнего населения Забайкалья. Отдельные разделы работы могут использоваться при написании учебно-методических пособий по археолого-этнографическим исследованиям погребальных памятников.

Ряд положений и разработок, предложенных в диссертации, могут использоваться для дальнейших теоретических и практических работ в области изучения погребального обряда.

Созданная база данных по погребальным памятникам Забайкалья может служить основой при ее последующем наполнении новыми материалами для последующих исследований в данном направлении.

Источники. Диссертация написана на основании анализа двух основных групп источников. В первую группу входят опубликованные материалы раскопок погребальных памятников Забайкалья и северо-восточной Монголии. Кроме того, в работе использованы архивные материалы раскопок Фофановского могильника: архивные материалы Бурят-Монгольской археологической экспедиции 1948 и 1950 гг. под руководством А. П. Окладникова (дневник, некоторые иллюстрации), материалы полевой документации раскопок археологических экспедиций БГПИ и ВСГАКИ 1987;91 и 1996 гг. под руководством В. П. Конева (дневники, иллюстрации, планы), переданные нам для исследований. Также привлечены рукописные материалы В. М. Ветрова, любезно предоставленные автором (Отчет о полевых исследованиях., 2001). В анализ включены материалы двух одиночных погребений, исследованных автором. Общая источниковая база составила материалы 182 погребений.

Вторую группу источников составляют опубликованные археологические материалы, касающиеся вопросов хронологии и периодизации, материальной культуры неолита — бронзового века в Забайкалье, а так же этнографические публикации, посвященные погребальной обрядности, фольклору, мифологии и мировоззрению сибирских народов. Основные использованные работы принадлежат А. П. Окладникову, Ю. С. Гришину, М. Ф. Косареву, Н. А. Алексееву, И. В. Асееву, Г. Н. Грачевой, А. М. Сагалаеву, Л. Г. Ивашиной и др. При выявлении мифологических универсалий привлекались также этнографические источники по народам, проживающим за пределами Сибири. Для этого использовались работы М. Элиаде, В. Р. Кабо и др.

На защиту выносятся следующие положения:

1) На современном этапе произведена корректировка возраста всех выделенных А. П. Окладниковым культурно-хронологических этапов (групп погребений, культур). Определены временные рамки существования в принципе однородных в антропологическом, технологическом и мировоззренческом отношении археологических культур неолита — раннего бронзового века на территории Забайкалья. По археологически фиксируемым признакам глазковские погребения (эпоха палеометалла) отличаются от китойских (ранненеолитических) наличием в инвентаре изделий из бронзы, керамики, устройством кладок, отсутствием охры в большинстве.

2) Анализ погребальных памятников рассматриваемых хронологических периодов позволяет сделать вывод о том, что неолитические традиции погребальной обрядности (и мировоззрения) достаточно устойчивы и продолжают свое существование и в более позднее время, включая этапы эпохи металла.

3) Использование сравнительно-исторического метода и формализованных методов в систематизации материалов погребальных памятников позволяет выявить общие и особенные черты в погребальном обряде неолита — раннего бронзового века исследуемой территории. Общими признаками погребального обряда являются: засыпка охрой, положение умерших на спине с согнутыми ногами и положение на боку в скорченном состоянии, доминирующая ориентировка головой на юго-восток, наличие в инвентаре клыков кабана, подвесок из клыков марала, перламутровых изделий, пластин и микропластин, отщепов, составных орудий. К особенным признакам относятся: наличие надмогильных сооружений, использование огня, положение погребенных сидя или на животе, коллективные захоронения, присутствие в инвентаре изделий из металла, уникальных предметов (топоров и тесел, зооморфной и антропоморфной скульптуры, песта), единично захоронение животных в комплексе с погребенным (овца (?), собака). Различается социальный контекст отдельных погребений — выделяются погребения в пещерах (гротах), в структуре поселений, кенотафы, «вторичные погребения" — коллективные погребения, как правило, отличаются и за счет локальных признаков (отделение черепа, особенности вотивного инвентаря).

4) Интерпретация археологических материалов погребальных памятников, с привлечением данных этнографии, мифологии и фольклористики позволяет раскрыть сложные мировоззренческие универсалии, отраженные в выделенных археологических признаках погребального обряда неолита — раннего бронзового века Забайкалья и северо-восточной Монголии. В основе исследуемых мифологических универсалий лежат архетипические структуры человеческого поведения, образующие основные бинарные оппозиции «жизнь-смерть», «центр — периферия», «верх-низ», «мужское — женское», «прямой — перевернутый» и др., материализованные в системе символов.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены автором в серии выступлений на международных и региональных конференциях и семинарах в гг. Красноярске (1997), Улан-Удэ (1998), Барнауле (2001), Чите (2003), Иркутске (2003, 2005), Кемерово (2003), Новосибирске (2004), Алматы (2004). Результаты исследования отражены в 9 научных публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложений, в том числе таблицы и иллюстрации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Интерес к изучению материалов погребальных памятников неолитараннего бронзового века Байкальского региона возник еще в конце 19 — нач. 20 вв., когда сотрудниками РГО и местными краеведами проводился постепенный сбор и накопление археологических данных. На сегодняшний день накоплен значительный объем материалов погребений неолита — раннего бронзового века Забайкалья и северо-восточной Монголии. На основе изучения опубликованных и архивных материалов раскопок погребальных памятников нами составлены формализованные описания, позволяющие представить характеристики погребального обряда неолита — раннего бронзового века рассматриваемой территории. Кроме того, окончательные выводы предлагаются на основании встречаемости признаков только надежно датированных памятников (см. табл. 7).

Согласно принципам периодизации, изложенным выше (Окладников, 1950), А. П. Окладников относил погребения Фофановского могильника к китойской культуре, глазковской культуре. Третью группу погребений он датировал шиверско-глазковским этапом (дневник 1950 г.). Деления погребений Фофановского могильника на три группы придерживались и М. М. Герасимов и Е. Н. Черных (Герасимов, Черных, 1975, с. 23). Группа I погребений исследователи на основе анализа погребального обряда относят к китойской культуре, что подтверждается и результатами радиоуглеродного датирования (Мамонова, Сулержицкий, 1989). По совокупности признаков погребения группы II, очевидно, следует определить эпохой раннего палеометалла, авторы раскопок соотносят эти материалы с глазковскими погребениями Прибайкалья. Но в отличие от А. П. Окладникова, М. М. Герасимов и Е. Н. Черных отмечают, что культурное положение третьей, самой поздней, группы погребений Фофановского могильника неясно. По их мнению, эти погребения, безусловно, позже глазковской культуры (Герасимов, Черных, с. 47−48). Погребения могильника, раскопанные в 1987;1991 и 1996 гг., в целом гармонично входят в комплекс китойских погребений Фофановского могильника, датированных в пределах 6 — 7,5 тыс.л.н.

В погребениях могильника Бухусан по результатам радиоуглеродного датирования выделяется несколько хронологических групп: средний неолит (погребения 20 и 21) — конец неолита — энеолит (погребения 6, 13, 4?, 11?) — бронзовый век (погребения 1, 8 и 22). Погребения могильника Старый Витим-2 по полученным абсолютным датам и характеру погребального обряда близки китайским погребениям Фофановского могильника.

Почти во всех одиночных погребениях, отнесенных авторами раскопок и публикаций к раннему неолиту, наблюдалась засыпка охрой. Все они являются одиночными погребениями, кроме парного погребения в районе Новой Шишковки. Преобладает положение костяков на спине с согнутыми ногами, представительна так же группа в скорченном положении на боку. Выделяются погребения, в которых костяки находились в сидячем положении (в погребениях у д. Клочнево, в с. Петропавловка). В ориентировке наблюдается довольно большое разнообразие, но преобладает ориентировка головой на север (на поселении Нижняя Джилинда, у с. Верхний Мангиртуй, Мельничное).

В составе сопроводительного инвентаря преобладают бусы из перламутра, «пасты», подвески из клыков марала, пластины и микропластины, перламутровые изделия, расщепленные клыки кабана.

К позднему неолиту отнесены «клады» — погребения в Егоркиной пещере и в пади Тамахтай, в которых отсутствуют костяки. Для погребений с костяками отмечено наличие кладок, присутствие охры, скорченное положенное положение на боку, преобладающая ориентировка на северо-восток. Инвентарь в целом идентичен ранненеолитическому.

К периоду раннего бронзового века отнесены одиночные погребения на поселениях (Нижнеберезовское и др.). В инвентаре преобладают бусы, подвески из клыков кабана, пластины и микропластины, зафиксированы изделия металла. Можно сказать, что в целом погребения этой хронологической группы близки неолитическим, за исключением металлических изделий.

Полученные данные позволяют на этом уровне исследований предполагать существование достаточно однородных в антропологическом, технологическом и мировоззренческом отношении археологических культур неолита — раннего бронзового века на территории Забайкалья и северо-восточной Монголии. Общими признаками погребального обряда этого времени являются: засыпка охрой, преобладающее положение умерших на спине с согнутыми ногами и положение на боку в скорченном состоянии, доминирующая ориентировка головой на юго-восток и восток. Инвентарный комплекс характеризуется присутствием клыков кабана, кабарги, когтей медведя, перламутровых изделий (бусы, кольца, подвески, целые раковины), пластин и микропластин, отщепов, составных орудий (острия, кинжалы, ножи), наконечников стрел, проколок, скребков. Различается социальный контекст отдельных погребений. Выделяются погребения в пещерах (гротах), в структуре поселений, кенотафы, «вторичные погребения». Коллективные погребения, как правило, отличаются и за счет локальных признаков (отделение черепа, четкая ориентация на восток, особенности вотивного инвентаря).

К особенным признакам ранненеолитических (китойских) комплексов (8 -6 тыс. л.н.) отнесены коллективные захоронения, в т. ч. и антитезные. Погребения без черепа, отдельные черепа, единично сидячие погребения, отмечается неустойчивость ориентации погребенных (головой на север, восток, юго-восток, северо-востоклицом, как правило, на юг). К особенностям погребального инвентаря относятся резцы марала и тарбагана, кольца из кальцита и мрамора, кости птиц, изделия из костей оленя, косули и бивня мамонта, зооморфная скульптура, находки ложек и топоров.

К особенным признакам хронологически более поздних неолитических погребений (5−4 тыс.л.н.) отнесены: наличие надмогильных сооружений, «чужие кости», положение на боку, ориентировка головой на северо-восток, лицом на запад, в инвентаре выделены гарпуны, рыболовные крючки, отжимники и кости рыб.

В группе погребений эпохи палеометалла (от 4 до 2 тыс.л.н.) выделены особенные признаки: наличие надмогильных сооружений, использование огня, преобладание положения головой на восток с отклонениями (ЮВ, СВ), разнообразным положением погребенных сидя, на боку или на животе, с согнутыми ногами, вытянутые на спинедовольно часты захоронения отдельных костей и вторичные захоронения. Присутствие в инвентаре изделий из металла (украшений, ножей, игл, крючков), уникальных предметов (топоров и тесел, зооморфной и антропоморфной скульптуры, пестов), керамики и составных рыболовных крючков выделяют глазковские погребения в наборах вотивных предметов. Единично, но примечательно для палеометалла захоронение животных в комплексе с погребенным (овца, собака).

Н. Н. Мамонова на основании изучения краниологических материалов неолитических погребений Забайкалья пришла к следующим выводам. В неолитических черепах Забайкалья абсолютно отсутствуют европеоидные признаки. В эпоху неолита в Забайкалье существовало несколько локальных групп, заметно отличающихся друг от друга. С одной стороны, это типичные монголоиды с относительно невысоким, широким, сильно уплощенным лицом, с другой — тоже монголоиды, но с высоким, более узким и менее уплощенным лицом. Они по всем своим признакам ближе к черепам прибайкальского неолита (Мамонова, Мовсесян, 1998). По данным краниологии (по краниометрическим и дискретным признакам) прослеживаются связи китойцев Забайкалья с Приангарьем (Мамонова, Сулержицкий, 1986, с. 16).

На основе дальнейшего исследования систематизированных материалов погребальных памятников и знаний, накопленных этнографией, этнологией, культурной антропологией, семиотикой нами предложены варианты мировоззренческих представлений населения Забайкалья в эпоху неолитараннего бронзового века. Основой гипотезы нашего исследования является следующее. Модель мира как программа поведения для личности и коллектива может реализоваться в языковых текстах, социальных институтах и в памятниках материальной культуры (Иванов, Топоров, 1965). Выделен набор основных бинарных противопоставлений, универсальных для ряда древних традиций, которые определяли программу поведения члена коллектива и которые могли быть выявлены и подтверждены на основе археологического материала (Иванов, 1968; Лбова, Жамбалтарова, 2004).

Возможно рассмотрение вещи как знака культуры в качестве частного случая реализации модели мира (мифа) (Байбурин, 1981). В таком случае объектом изучения становятся те предметы, знаковый характер которых вполне очевиден (обрядовая утварь, ритуальные постройки и др.). Отмечается полифункциональность любой вещи, имеющей и практическую и символическую нагрузку. Практически любой предмет, по определению А. К. Байбурина, может являться знаком, нести информацию о мифе и ритуале, т. е. любая вещь, любой археологический источник, является «текстом» в семиотическом значении этого термина и доступен для декодировки, понимания заложенного в него смыслапоэтому вероятна расшифровка содержания системы представлений, единой и в вещи, и в мифе, но реализуемой «на субстанционально различных семиотических языках» (Байбурин, 1981). Позитивным для перспектив и возможностей такой реконструкции является тезис о том, что «любой текст традиционного общества может служить источником, содержащим информацию о духовной жизни» (Сагалаев, 1991).

Изучение мировоззренческих представлений носителей археологических культур возможно через определение семантического значения элементов погребального обряда и предметов вотивного инвентаря, выявление бинарных оппозиций, отраженных в погребальном обряде. Анализ погребальных памятников Забайкалья и северо-восточной Монголии (как монокультурной территории) позволяет сделать вывод о том, что неолитические традиции погребальной обрядности (и, следовательно, мировоззрения) достаточно устойчивы и продолжают свое существование в более позднее время, включая этапы эпохи металла. Выявленные конструкции свидетельствует о сложности мировоззрения населения неолита — ранней бронзы Забайкалья и северовосточной Монголии, об определенных космологических представлениях, представлениях о посмертном существовании, формировании культа предков.

Погребение в целом с рассмотренных позиций читается как выражение основных оппозиций «жизнь-смерть», «центр-периферия», «верх-низ». В составе вотивного инвентаря условно можно выделить: символы Верхнего мира (кости птиц, животных (олень, лось, изюбрь), символы Нижнего мира (кости рыб, кости медведя, кабана, бобра) и символы-медиаторы или проводники, связывающие все миры (наконечники стрел, топоры и тесла, кварц, береза).

Символы мужского (кабан, стрелы, топоры) и женского (марал, изделия из раковин моллюсков) начала в соединении способствуют возрождению погребенных и отмечают бинарную оппозицию «мужское — женское».

В порче предметов кодируется простейший способ маркировки мира мертвых, символизации предмета и конкретное, физическое действие, придающее предмету иное физическое положение и состояние, что свидетельствует о проявлении оппозиции «прямой — перевернутый».

Любое действие в погребальном обряде и любая вещь вотивного инвентаря несли ритуально заданное семантическое значение. Они способствовали реализации идей погребального обряда: отправить умерших в загробный миробеспечить их будущее возрождениепредотвратить возврат покойныхзафиксировать границу «жизнь-смерть».

Изменения хозяйственного уклада (переход к производящему хозяйству), или контакт с племенами, переходившими к земледельческим формам хозяйствования, появление металла на рубеже около 4 — 4,5 тыс. лет назад внесли отдельные изменения в погребальную обрядность, сохранив, в целом, верность неолитической традиции аборигенного населения рыболовов, охотников и собирателей лесостепного Забайкалья.

Применение метода археолого-этнографических аналогий позволило соотнести исследуемые археологические ситуации с выявленными (на основе этнографических примеров) стереотипами мифо-ритуального поведения. Однако в силу специфики археологических источников мы имеем дело с нестрогими аналогиями и, как следствие, с вероятностным знанием.