В истории развития письменных литературных языков разных народов имеются такие периоды, в которых наблюдается активное, а порой и чрезмерное употребление элементов других, в том числе и родственных языков. В истории развития татарского литературного языка таким периодом можно назвать конец XIX — начало XX веков, что подтверждается наличием многочисленных письменных источников, характеризующихся в языковом плане насыщенным употреблением элементов, которые являются отличительной чертой тюркских языков огузской группы, в частности османо-турецкого языка. Большая часть данных элементов считается общетюркско-традиционными. Как известно, использование огузских элементов наблюдается во всех этапах развития старотатарского литературного языка. Они употребляются в поэме Кул Али «Кыссаи Йусуф» (XIII в.) и в литературных произведениях эпохи Золотой Орды («Хосрау и Ширин» Кутба, «Сказания о пророках» Рабгузи, «Гулистан» Сейфа Сараи) (XIV — XV вв.). Огузские элементы можно встретить и в поэтических текстах Мухамедьяра (XVI в.) и Мауля Кулый (XVII в.), У. Имяни (XVIII в.), А. Каргали и Г. Кандалый (XIX в.). Однако в различные периоды эти элементы имели разную степень проявления и в старотатарский литературный язык они проникали через различные каналы [Негматуллов 1983, 156]. С XVIIXVII вв. начинается интенсивное проникновение огузского компонента в результате османо-турецкого влияния и в XIX веке данное влияние на старотатарский литературный язык усиливается. Причиной тому явились различные общественно-исторические факторы, которые повлияли на развитие татарского литературного языка того времени.
Культурно-историческая и языковая ситуация. Как известно, конец XIX — начало XX веков является бурным и насыщенным периодом в истории татарского народа. Начиная с середины XIX века в Поволжье начинается интенсивное развитие капиталистических отношений. Постепенно смывается средневековая раздробленность, активизируется национальная жизнь и пробуждается национальное сознание татарского народа — начинается формирование татарской нации [ТЭТ, 212].
Данный период является сложным этапом и в истории развития татарского литературного языка. Его сложность заключается в том, что литературный язык того времени действовал в различных вариантах, т. е. он был многовариативным. Так, исходя из языковых споров, которые велись в то время на страницах газет и журналов, в частности в газете «Нур», можно выделить следующие варианты татарского литературного языка конца XIX — начала XX веков:
1) вариант, который назывался литературным языком (эдэби тел), и который по сути являлся продолжением классического старотатарского письменного литературного языка, употреблявшегося до этого;
2) вариант, близкий к языку газеты «Тарджиман» (жэдиди госманлы);
3) вариант, насыщенный словами и формами, характерными для разговорной речи татарского народа (гамэли-гавамлашкан) [Бэширова 1999, 12].
В этот период среди татар формируется просветительское движение, виднейшими представителями которого явились Ш. Марджани (1818−1889), X. Файзханов (1821−1866), К. Насыри (1825−1902). Татарская общественность впервые услышала их голоса в 50-е годы XIX века и они продолжали звучать вплоть до начала XX века. К концу XIX века к ним присоединяется Ш. Куль-тяси (1856−1930). В произведениях этих мыслителей нашла свое отражение просветительская программа татарского народа. Татарские просветители, несмотря на яростные нападки и клеветнические измышления защитников изживших себя общественных порядков, подвергли всесторонней и убедительной критике все проявления застоя в национальной жизни и, одновременно с этим, отстаивали новый образ жизни, прогресс и свободу человеческого разума. В противовес схоластической премудрости и религиозному фанатизму, они пропагандировали разум и науку. Будучи страстными поборниками национальной культуры и языка, они посвятили свои творческие силы освобождению их из плена средневековой отсталости и наметили пути их дальнейшего развития [Абдуллин 1976, 26−27].
Если первоначально просветители ограничивались областью философско-мировозренческих проблем и пропагандой научных идей, то впоследствии их деятельность переросла в широкое литературное движение, оставившее глубокий след в жизни татарского народа и развитии его общественной мысли. Произведениями М. Акъегет-Заде (1864−1923), 3. Бигиева (1870−1902), Г. Иль-яси (1856−1895), Ф. Халиди (1850−1923), Р. Фахрутдина (1858−1936), Ф. Карими (1870−1937), Г. Исхаки (1878−1959) и др., в последней четверти XIX века в атмосферу татар средневековья мощной волной врывается просветительская литература, что было ознаменовано появлением прозы и драматических произведений. Пробуждение национального самосознания татарского народа, воспитание в нём чувств гражданского долга и гуманизма, пропаганда идей прогресса и свободы, критика средневековых порядков — вот чем были пропитаны произведения татарских писателей-просветителей [ТЭТ, 221]. При этом следует заметить, что в языковом плане их произведения не одинаковы — они относятся к различным вариантам татарского литературного языка конца XIX — начала XX веков. Так, например, произведения М. Акъегета и 3. Бигиева написаны на варианте, близком к новоосманскому языку. Р. Фахрутдин и Ф. Карими часть своих произведений сочинили на варианте, близком к общенародно-разговорной речи, а часть на варианте, близком к новоосманскому языку. Г. Ильяси, Ф. Халиди и Г. Исхаки в основном писали только на варианте, близком к общенародно-разговорной речи.
Как известно, старотатарский литературный язык непосредственно восходит к литературному языку кипчакско-огузского типа эпохи Золотой Орды и Мамлюкского Египта. Следует заметить, что этого мнения, высказанного Э. Н. Наджипом, единодушно придерживаются все исследователи татарского языка. Традиционная часть данного языка была унаследованной, и она представлена преимущественно уйгуро-караханидской и в меньшей степени огузской традицией.
С XVII — XVIII веков в старотатарский литературный язык начинается интенсивное проникновение огузского компонента в результате османо-турецкого влияния. Это влияние было обусловлено конкретными социально-историческими предпосылками — активизацией культурно-экономических, а также дипломатических отношений Поволжья с Турцией и Ираном (Азербайджаном) [Негматуллов 1983, 156- Хисамова 1990, 35]. В XIX веке, особенно во второй его половине, османо-турецкое влияние усиливается, так как в этот период среди татар начинают распространяться идеи просветительства, которые просачивались в основном из тогдашней Турции (обучение татарской молодежи в учебных заведениях Турции, распространение среди татар османо-турецкой литературы) [Хаков 1972, 58].
Кроме этого, со второй половины XVIII века старотатарский литературный язык начинает испытывать заметное влияние чагатайской литературной традиции. Влияние классической чагатайской литературы (XV — XIX вв.) шло через различные каналы: распространение литературных произведений, созданных в Средней Азии, обучение татарской молодежи в учебных заведениях Бухары и Самарканда. Важную роль играли также такие внешнелинг-вистические факторы, как активизация дипломатических и торговых отношений со Средней Азией и посредническая роль татар в этих событиях [Хисамова 1990, 35−36].
Данный период развития литературного языка характеризуется также увеличением удельного веса арабских и персидских заимствований. Это тоже может расцениваться как влияние чагатайского языка, который отличался высоким уровнем художественной выразительности и терминологической полноты [ЯМТЯ, 36].
Таким образом, к середине XIX века классический старотатарский письменный литературный язык представлял собой некоего рода смешанный язык, вобравший в себя элементы арабского, персидского, чагатайского и османо-турецкого языков. В своё время на его смешанный характер обращали внимание Г. Ибрагимов, Г. Сагди и др. [Хаков 1972, 13−14]. При этом новые структурные признаки как бы наслаиваются на прежние, более древние традиционные черты. Но, несмотря на разносторонние влияния и связи, татарский литературный язык этого периода всё же сохранил свои основные региональные черты. По мнению Ф. М. Хисамовой, созданные в самом Поволжье различные письменные памятники нельзя не отличить от тюркоязычных памятников, привнесённых культурным влиянием из Средней («Бакырган», «Ахырзаман», «Субатуль гаджи-зин», сочинения Абулгази и Мухаммед Салиха) и Малой Азии («Мухаммедия», «Тутый-наме», «Саит-баттал»), которые хотя и непосредственно не входили в функционально-стилистическую систему регионального татарского языка, но всё же играли важную роль в создании общего культурного фона эпохи, а также существенным образом влияли и на языковую ситуацию [Хисамова 1990, 3537].
Хотя поволжское тюрки постепенно вбирал в себя элементы общенародно-разговорного татарского языка, тем не менее он сильно отличался от разговорной речи татарского народа.
Литература
написанная на нём была малодоступна широким слоям татарского общества. К тому же, в духовной жизни народа татарский язык играл второстепенную роль, а господствующее положение занимал арабский, который, будучи языком Корана, использовался в качестве языка культовой литературы и науки [Юзмухаметов 2001, 18]. Татарский же считался языком простонародья, на котором будто бы нельзя вести речь по научным проблемам и писать серьёзные книги. Человек, в той или иной степени грамотный, пытался писать на арабском. Наряду с арабскимязыком поэзии и суфийско-мистической литературы, довольно прочные позиции занимал также персидский язык. В этих условиях изучению и научной разработке татарского языка не придавалось должного значения.
Как уже указывалось, распространение научных знаний татарские просветители считали важнейшим условием общественного прогресса. Одновременно с этим они ясно представляли невозможность приобщения масс к научным знаниям и достижениям передовой культуры на непонятном им языке. По их мнению, знание родного языка является необходимой предпосылкой как при изучении наук, так и для овладения другими языками [Абдуллин 1976, 218].
Выдвижение просветителями проблемы реформы и научной разработки татарского литературного языка явилось отражением требований времени. В условиях перехода от средневековья к новому времени такая проблема возникала перед многими народами. Как известно, у народов Западной Европы этот переход был связан с преодолением господства латинского языка, у русских с переходом от церковнославянского языка к живой русской речи. Причём этот переход сопровождался лексической, стилистической и грамматической обработкой русского литературного языка [Абдуллин 1976, 219].
Во второй половине XIX века втягивание в водоворот капиталистических отношений и связанные с этим социально-экономические изменения выдвинули такую задачу и перед татарами. С развитием капиталистических отношений расширяются общественные связи, люди втягиваются в рыночные отношения, появляются новые сферы деятельности и потребность в знаниях, без освоения которого эта деятельность была уже не возможна. Именно на этой основе возникает стремление к преодолению господствующего положения латыни мусульманского Востока — арабского языка, реформе литературного языка и приближению его к разговорной речи с тем, чтобы стало возможным развернуть на нём широкую пропаганду научных и практических знаний.
Просветители решительно отмежевываются от широко распространённого мнения, будто татарский язык несовершенен, не приспособлен для использования в качестве языка науки и поэзии. Они считают, что татарский язык как по своему лексическому, так и грамматическому строю не хуже других языков, и на нём можно выразить как научную, так и поэтическую мысль. Одновременно с этим просветители ясно отдают себе отчёт, что существующий литературный язык не отвечает запросам времени и подчёркивают необходимость его совершенствования. Они сами непосредственно участвуют в научной разработке татарского языка. Эта деятельность начинается ещё в конце XVIII века и пионером её является преподаватель татарского языка казанской гимназии Сагит Хальфин, который в 1785 году составил словарь и краткую т> О KJ грамматику татарского языка. В дальнейшем свои вклад в это дело внесли И. Хальфин, С. Кукляшев и X. Файзханов, создавшие оригинальные словари и грамматики татарского языка и подготовившие по нему хрестоматии.
Но самое существенное значение в научной разработке татарского языка имела деятельность К. Насыри. Признавая татарский язык вполне самостоятельным, К. Насыри подчёркивал, что у него имеется собственный словарный запас, грамматический строй и внутренние правила. На протяжении своей полувековой научной и литературной деятельности, он много сил и энергии отдаёт его научной разработке и приближению к разговорной речи татарского народа [Хаков 1972, 54−59].
Деятельность просветителей в научной разработке татарского литературного языка и в его приближении к разговорной речи народа имела огромное социальное и культурное значение. Реализация выдвинутых ими предложений открыла возможность распространения научной и художественной литературы на языке, понятном простому народу, т. е. формируется новый общенародно-разговорный вариант татарского литературного языка.
Наряду с этим, в последней четверти XIX и в начале XX веков в произведениях ряда писателей, таких как 3. Бигиев, М. Акъегет, Р. Фахрутдин, Ф. Карими, Г. Ибрагимов, Ф. Амирхан, Ш. Камал и др., наблюдается активное употребление огузских, в частности османо-турецких языковых элементов. Данное явление объясняется, в первую очередь, продолжением влияния древ-нетюркских и старотатарских письменных традиций. Во-вторых, в этот период османская литература всё более совершенствовалась, в то время как чагатайская в Средней Азии постепенно затухала. И татарские писатели сами того не замечая османизировались. Кроме этого, многие татарские шакирды, стремившиеся к более основательному светскому образованию, учились в гимназиях и учительских семинариях Турции, так как не имели доступа в русские учебные заведения. Среди них были и писатели-просветители (например, М. Акъегет, Ф. Карими и др.). Вот что писал об этом в своё время Дж. Валиди: «Татарские шакирды,. очень быстро усваивали близкий к татарскому турецкий язык, и когда они, после 4−5 летнего прибывания там, возвращались на родину, то были настоящими турками. Они назначались преподавателями в новометодные медресе, где преподавание велось по турецким учебникам. Некоторые из них сами составляли учебники, язык которых был если не чисто турецким, то турецко-татарским, а терминология непременно турецкой. Таким образом, .Константинополь был главным поставщиком работников научного знания и просветительской литературы» [ФК, 188]. В-третьих, в активизации огузского компонента в татарском литературном языке конца XIX — начала XX веков некоторую роль сыграло также распространение среди татар идей тюркизмаобщественно-политического и культурного движения, в основе которого лежит концепция выдающегося просветителя и реформатора И. Гаспринского (1851.
1914) об общетюркском литературном языке, которая также в некотрой степени повлияла на языковую ситуацию в Поволжье в конце XIX — начале XX веков.
Будучи широко эрудированным человеком, И. Гаспринский работал на весь тюркский мир, который он хотел объединить общим тюркским языком. На страницах издаваемой им газеты «Тарджиман», которая сыграла немаловажную роль в формировании многих тюркских языков, вырабатывается особый универсальный язык (уртак лисан). По его убеждению, этот язык отличался своей простотой, краткостью и ясностью [Губайдуллин 1997, 210]. Он был основан на очищенный от непонятных арабо-персидских заимствований новоосманский язык. И. Гаспринский хотел, чтобы этот язык был доступен для всех тюркских народов. Это помогло бы их усилению и более тесному сближению на пути прогресса и развития. Здесь может возникнуть вопроспочему именно османо-турецкий язык должен был стать основой для общетюркского языка, а не азербайджанский, или же татарский. По нашему мнению, в этом вопросе решающую роль сыграл прежде всего политический аспект. В то время Османская империя была единственным суверенным тюркским государством в мире и со стороны она казалась очень могущественной. Вследствие этого, тюркские народы России, страдающие от гнёта и деспотизма царского режима, видели в ней своего защитника и опору. Но османских турок в то время мало волновали проблемы их российских собратьев. На самом деле они сами находились в жалком состоянии и нуждались в помощи. В последней четверти XIX века Османская империя находилась в положении полуколонии таких западноевропейских держав, как Англия и Франция. Несмотря на развитие товарно-денежных отношений она всё ещё продолжала оставаться отсталой аграрной страной. В стране царило господство самых реакционных слоёв турецкого общества (эпоха «зулюма»), безудержный административный произвол, коррупция в государственном аппарате. Данный период характеризуется также худшей порой и в истории турецкой прессы, литературы и искусства [Петросян 1971, 137−163]. В своё время на это обратил внимание и Ф. Карими. В отличие от других, он первым отвыкает от мысли о том, что в Турции всё хорошо. В 1907 году им была написана статья «Турки», в котором писатель критикует всё турецкое, идеализированное его предшественниками [ТЭТ, 347]. В дальнейшем это понимают и другие представители татарской интеллигенции.
На рубеже XIX — XX веков проблема общетюркского литературного языка была актуальной для многих тюркских народов. Поэтому идеи И. Гаспринского находят сильный резонанс в среде мусульманской интеллигенции России. Они оставляют свой отпечаток и в старотатарском литературном языке. Татарские писатели, которые хотели, чтобы их произведения читали во всём тюркском мире, писали на языке близком к языку газеты «Тарджиман», который, как уже было сказано, основывался на новоосманский язык. Поэтому в конце XIX века в старотатарском литературном языке активизируются некоторые эпизодически появлявшиеся ранее огузские элементы, а также утверждаются новые — османо-турецкие. Данные элементы можно встретить в фонетике, лексике, грамматике и синтаксисе. Вследствие этого на рубеже двух веков формируется новый вариант старотатарского литературного языка, на этот раз с сильным преобладанием огузского компонента. В то время его называли по-разному: турецко-османский язык, татарско-турецкий язык, язык «Тарджимана» и т. д.
После революции 1905;1907 гг. османо-турецкое влияние на старотатарский литературный язык несколько ослабевает. В первую очередь, это объясняется тем, что в 1905 году начинают издаваться десятки печатных изданий на собственнотатарском языке. На страницах данных изданий начинаются языковые споры (тел бэхэсе), суть которых сводится к одному вопросу, что взять в основу татарского литературного языка для его дальнейшего развития: старотатарский литературный язык, язык газеты «Тарджиман», или же местный (казанский) говор татарского языка, т. е. разговорный язык татарского народа [Бэширова 1999, 11−19]. Так как многие представители татарской интеллигенции (X. Максуди, Г. Исхаки, Г. Камал, Г. Тукай, Ф. Амир-хан и др.) были против языка газеты «Тарджиман», в конце этот вопрос решается в пользу последнего и большинство писателей, которые сочиняли свои произведения на огузированном варианте старотатарского литературного языка, переходят на его общенародно-разговорный вариант [Бэширова 1999,1920], а огузско-турецкие языковые элементы постепенно выпадают из употребления. Несмотря на короткий срок своего существования (80-е годы XIX века — первое десятилетие XX века), огузированный вариант татарского литературного языка конца XIX — начала XX веков всё же сыграл важную роль в истории татарского народа. В частности, в эпоху общественно-экономических преобразований произведения, написанные на этом варианте, помогали распространению просветительских идей, тем самым он служил обогащению духовной и культурной жизни татарского народа, а также способствовал его сближению с другими тюркскими народами.
Актуальность темы
Конец XIX — начало XX веков является сложным и в то же время интереснейшим этапом в истории развития татарского литературного языка. В этот период татарский литературный язык, основываясь на живой разговорной речи татарского народа и подвергаясь изменениям в фонетическом, лексическом и грамматическом плане [Хаков 1972, 53], развивался в различных направлениях, т. е. он действовал в нескольких письменных вариантах.
Изучение отдельно взятого периода истории литературного языка в непосредственной связи с культурно-исторической и языковой ситуацией, существовавшего в тот период, является одним из главных направлений в современном татарском языкознании. В этой области было написано множество научных трудов, посвящённые различным этапам развития татарского литературного языка. В качестве примера можно привести работы Э. Н. На-джипа (1965, 1975), В. X. Хакова (1972, 1993), Э. Р. Тенишева (1987), М. 3. За-киева (1977, 1986), Я. С. Ахметгалиевой (1979), Ф. М. Хисамовой (1981, 1990, 1999), И. Г. Галяутдинова (1990), Ф. Ш. Нуриевой (1999), И. Б. Башировой (1999). Сюда же можно отнести диссертации Р. 3. Мухаметрахимовой (1990), А. И. Исламовой (1998), Л. И. Гимадеевой (2000), Г. Ф. Губайдуллиной (2001), Р. Г. Юзмухаметова (2001), А. Г. Губайдуллиной (2002) и т. д.
Как показывает история, эволюция татарского литературного языка в целом, или же его отдельные периоды характеризуются наличием нескольких письменных вариантов. В этом плане татарский литературный язык конца XIXначала XX веков также характеризуется своей многовариативностью. К настоящему времени сохранилось значительное количество старотатарских письменных памятников, языковые особенности которых изучены в недостаточной степени. К числу таких относятся произведения М. Акъегета, 3. Би-гиева, Р. Фахрутдинова и др., которые в языковом плане отличаются активным употреблением огузско-турецких элементов. В связи с этим, актуальность избранной темы и её исследование определяется необходимостью разработки письменного состояния татарского литературного языка данного периода, а также необходимостью учёта и изучения его различных вариантов, в частности источников огузированного варианта, в котором превалируют огузско-турецкие языковые черты. Долгое время изучение этих источников было затруднено из-за идеологических причин. Так как, начиная с 30−40 годов XX века искусственно раздувалась угроза «пантюркизма» — угроза экспансионисткого объединения.
ГХ" 1 u U U тюркских народов во главе с Турциеи, ставящей своей целью проведение шовинистической политики в отношении других народов и государств [Мухаметдинов 1996, 11] и отечественное языкознание до последних лет оставалось под влиянием данного негативного стереотипа. В свою очередь, это не позволяло объективно освещать некоторые моменты истории развития татарского литературного языка. В нашем случае было затруднено изучение источников огузированного варианта татарского литературного языка конца XX — начала XX веков.
История изучения проблемы. Огузские элементы встречаются во всех этапах развития татарского литературного языка. Поэтому они наряду с другими формами рассматриваются в научных трудах многих учёных и специалистов, занимавшихся историей татарского литературного языка.
Кроме этого имеются также и специальные труды. Одна из таких работдиссертация Ю. А. Валитовой «Иноязычные элементы в поэтических произведениях Г. Тукая (турецко-огузские элементы и арабские масдары)» (1966), первая глава которой посвящена изучению турецко-огузских языковых элементов в стихотворениях Г. Тукая. Она состоит из двух разделов. Первый раздел содержит анализ синтаксических, стилистических и художественно-эстетических функций имён существительных, прилагательных, числительных, местоимений и наречий. Во-втором разделе определяются синтаксико-функциональные и стилистические особенности употребления и степень применения модальных слов, слов-отрицаний, частиц вопроса, послелогов и морфологических показателей родительного, дательного, винительного падежей, категорий принадлежности и сказуемости, а также личных и неличных форм глагола,.
Вторая работа — диссертация М. М. Негматуллова «Роль и место огузских элементов в истории развития татарского языка» (1983). В данной работе автор приводит научно-критический анализ имеющейся литературе по изучению огузских элементов в тюркологии, даёт сведения из истории огузов, об этнонимах огуз и туркмен, а также раскрывает языковое содержание понятия «огузский». По его мнению, огузские элементы не что иное, как классификационные признаки тюркских языков юго-западной, или огузской группы [Негматуллов 1984, 35]. Далее определяется место огузского компонента в среднем и мишарском диалектах татарского языка. Здесь значительное место отводится рассмотрению основных компонентов (булгарского, кипчакского, огузского, печенежского), участвовавших в формировании татарского общенародного языка. В диссертации определённое место отводится также изучению огузских элементов и их соотношения с традиционными и собственно татарскими языковыми явлениями в татарском литературном языке XVI — XX веков. При этом выявляются источники проникновения огузских элементов и экстралингвистические факторы, оказавшие влияние на проникновение, бытование, закрепление и развитие огузских и других элементов в татарском литературном языке.
Цель и основные задачи исследования. В данной работе поставлена цель изучения роли и места огузско-турецких элементов в истории развития татарского литературного языка, а именно в его отдельно взятом периоде. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
1) прослеживание по историческим и филологическим трудам культурно-исторической и языковой ситуации, которая сложилась в конце XIX — начала XX веков на территории Среднего Поволжья;
2) выявление огузско-турецких элементов, определение степени их употребительности и специфики функционирования;
3) определение объёма семантического содержания данных элементов;
4) изучение соотношения огузско-турецких элементов с собственно татарскими языковыми явлениями.
Научная новизна. Диссертация является первым шагом в изучении одного из вариантов старотатарского литературного языка, функционировавшего на рубеже XIX и XX веков, в частности его огузированного варианта, испытавшего сильное влияние османо-турецкого языка. В работе в системном плане исследуется один из его основных компонентов, а именно огузско-турецкие языковые элементы (именные части речи, личные и неличные формы глагола). Они рассматриваются нами как вариативные звенья татарского литературного языка данного периода.
Практическая ценность работы заключается в том, что положения и выводы диссертации могут быть использованы при дальнейшей разработке письменного состояния татарского литературного языка конца XIX — начала XX веков и его различных вариантов. Конкретный языковой материал может быть использован в лекционных и семинарских занятиях по исторической грамматике и истории татарского литературного языка.
Основными источниками исследования были взяты следующие произведения:
1) повесть «Хисаметдин менла» (1886) М. Акъегета;
2) романы «Олюф, или красавица Хадича» (1887), «Смертные грехи» (1890) и путевая заметка «Путешествие в Транс-Оксанию» (1908) 3. Бигиева;
Данный выбор объясняется тем, что именно в вышеперечисленных произведениях наблюдается самое активное употребление огузско-турецких языковых элементов. Кроме них в качестве источников были использованы также романы «Салима и невинность» (1899) и «Асма, или преступление и наказание» (1902) Р. Фахрутдина, а также путевые заметки «Путешествие в Европу» (1902) и «Путешествие в Крым» (1908) Ф. Карими, которые относятся к их начальному этапу творчества.
Хисаметдин менла". Данный повесть является первым крупным по объему эпическим произведением в истории татарской литературы. Она от начала до конца пронизана идеями просвещения. Одна из проблем, которую автор поднимает в повести — это свобода личности, и она решается на примере основных героев — менлы Хисаметдина и девушки Ханифэ. Влюблённые, несмотря на различные трудности и испытания, в конце всё-таки добиваются исполнения своих желаний. Кроме этого, автора волнуют также и другие вопросы, такие как: судьба и будущее нации, проблема образованного и предприимчивого человека и т. д.
Своей идейно-тематической новизной повесть «Хисаметдин менла» в своё время сразу обратила на себя внимание широкого круга общественности. Первым о ней написал в своём труде «Мусульманские печатные издания» (1888) В. Д. Смирнов, который отметил, что в данном произведении освещена реальная жизнь и новые прогрессивные идеи татар того времени.
В трудах татарских литературоведов Н. Гасрыя, Г. Ибрагимова и Г. Сагди повесть отмечается как первое произведение, указывающее на начало идейно-эстетического зарождения татарской литературы. Изучению творчества М. Акъ-егета много внимания уделяется также в трудах М. Гайнуллина, И. Нуруллина, С. Хафизова, Ф. Мусина [ТЭТ, 291].
Олюф, или красавица Хадича". Как видно из названия романа, в нём рассказывается не только о красоте девушки Хадичы, или же о любовной истории. В своё время 3. Бигиев хотел показать какую роль играют деньги в отношениях между людьми и в определении их морали.
Роман написан в детективном жанре. В одной из гостиниц Казани убита неизвестная девушка и в дальнейшем события разворачиваются вокруг этого убийства.
Смертные грехи". В этом произведении 3. Бигиев поднимает проблему воспитания подрастающего поколения. Влияние окружающей среды на формирование личности определяется как решающий фактор в воспитании молодёжи. По мнению автора, основные герои романа Абдулгафур и Махруй встали на неправильный путь, прежде всего, в результате негативного влияния окружающей среды. Второй причиной их несчастья является отсутствие стремления к просвещению и знаниям.
Путешествие в Транс-Оксанию". Данная путевая заметка была написана 3. Бигиевым в результате его путешествия в Среднюю Азию летом.
1893 года, которое он предпринял с целью ознакомления с историей, культурой и бытом проживающих в этом регионе тюркских народов. Автор хотел также на некоторое время остаться там и немножко поучиться в знаменитых учебных заведениях Бухары и Самарканда. Но в процессе знакомства со здешними преподавателями и порядками 3. Бигиев отказывается от этой идеи, так как они не совпадали с его просветительскими идеалами.
Романы 3. Бигиева явились началом нового направления в татарской литературе. В своё время их высоко оценили Г. Тукай и Ф. Амирхан. Основательное изучение этих произведений началось в послевоенные годы. Большой вклад внёс М. Гайнуллин. В его монографических трудах «Татар эдэбияты, XIX йоз» (1957, 1968), «Татарская литература XIX века» (1975) много места уделяется творчеству 3. Бигиева. Кроме этого, изучением творчества 3. Бигиева в научно-теоретическом плане занимались также И. Нуруллин, С. Ха-физов и Ф. Мусин [ТЭТ, 303−304].
Салима, или невинность". Сюжет романа выдуман. Некая девушка Салима — дочь Иранского богача, после путешествия по городам России, вместе с матерью возвращается домой. В пристани Казани она знакомится с одним татарским шакирдом. По пути, беседуя о науке, литературе и истории, молодые влюбляются друг в друга и в конце путешествия женятся. В романе автор доводит до читателя свои взгляды о семейной и общественной жизни.
Асма, или преступление и наказание". Продолжая традиции писателей-просветителей XIX века, автор рассказывает о самых тяжёлых и тёмных сторонах татарской жизни в условиях жестокого капитализма. Основная идея романа заключается в том, что каждое преступление наказуемо.
В литературном плане произведения Р. Фахрутдина изучены в достаточной мере. Первыми на них обратили внимание Ш. Марджани и Г. Тукай, которые высоко оценили литературное мастерство автора. В своё время творчеством Р. Фахрутдина интересовался и М. Горький. Изучению литературного наследия писателя определённый вклад внёс также Г. Сагди [ТЭТ, 324].
Путешествие в Европу". Данная путевая заметка является первым опытом ознакомления татарской общественности с культурными очагами и музеями Европы [ТЭТ, 334−335]. А в путевой заметке «Путешествие в Крым» излагаются события, которые пережили Ф. Карими и его путник во время поездки в Крым, куда они ездили для празднования двадцатилетнего юбилея выхода первого номера газеты «Тарджиман».
В настоящее время в тюркологии бытует мнение о том, чтобы для воссоздания истории развития тюркских языков и их литературных норм необходимо тщательное исследование письменных памятников, т. е. произведения поэтов и писателей относящихся к различным эпохам. В этом отношении романы и путевые заметки М. Акъегета, 3. Бигиева, Р. Фахрутдина и Ф. Карими интересны нам как свидетельство состояния старотатарского литературного языка конца XIX — начала XX веков, в частности его огузированного варианта. Изучению языковых особенностей данных произведений определённое место уделяется в трудах В. X. Хакова (1972, 1993) и И. Б. Башировой (1999). Кроме этого имеется диссертация А. Р. Губайдуллиной (2002), которая посвящена изучению языковых и стилистических особенностей путевых заметок и эпистолярно-публицистических произведений Ф. Карими. Но специальных монографий, посвящённых изучению роли и места огузско-турецких элементов в татарском литературном языке конца XIX — начала XX веков ещё не написано.
Теоретическими и методологическими основами исследования были взяты разработки таких отечественных тюркологов, как Н. К. Дмитриев, А. Н. Кононов, Н. А. Баскаков, А. М. Щербак, Э. Р. Тенишев, С. Н. Иванов, Э. Н. На-джип, Д. М. Насилов, Г. Ф. Благова, Н. 3. Гаджиева, В. Г. Гузев, Д. Г. Тума-шева, М. 3. Закиев, В. X. Хаков, Ф. М. Хисамова, Ф. Ю. Юсупов и др.
Методы научного исследования. Характер данной работы требует комплексного применения следующих методов и приёмов исследования: сравнительно-исторического, статистического, лингвистического описания и генетического отождествления фактов.
Во время работы нами учитывался также фактор социального характера языка, связь истории языка с историей его носителей, а также экстралингвистические факторы, оказывавшие влияние на его развитие.
Апробация работы. Основные положения диссертации освещены в выступлениях на IV научно-практической конференции молодых учёных и специалистов Республики Татарстан (Казань, 2001), на итоговых научных конференциях КГУ (2001, 2002 гг.) и изложены в пяти статьях:
1. XIX гасыр ахыры — XX йез башы татар эдэби телендэдык формасыныц кулланылышы // Татар теле, эдэбияты, тарихы — уткэне Ьэм бугенгесе. — Казан, 2000. — Б. 148−152.
2. XIX гасыр ахыры — XX йез башы татар эдэби телендэan сыйфат фигыль формасыныц кулланылышына карата // Фэнни язмалар. — Казан, 2002. -Б. 44−48.
3. Употребление форм изъявительного наклонения в огузско-турецком варианте татарского литературного языка конца XIX — начала XX веков // Казан дэулэт университеты татар филологиясе Ьэм тарихы факультеты укыту-чыларыныц фэнни язмалары. — Казан, 2002. — Б. 310−313.
4. К употреблению форм деепричастия в огузско-турецком варианте татарского литературного языка конца XIX — начала XX веков / Казанский государственный университет. — Казань, 2003. — 11с. — Библиогр.: с. 11. Деп. в ИНИОН РАН 19.03.03- № 57 850.
5. Огузско-турецкий вариант татарского литературного языка конца XIXначала XX веков / Казанский государственный университет. — Казань, 2003. -19с. — Библиогр.: с. 19. — Деп. в ИНИОН РАН 19.03.03- № 57 851.
Диссертация обсуждена и одобрена на кафедре методики преподавания татарского языка и литературы Казанского государственного университета.
Структура и содержание работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложения. Во введении обосновывается выбор темы и её актуальность, освещаются цель и задачи исследования, мотивируется избранный подход и методика анализа, приводятся источники, на которых базируется исследование, определяется научная новизна и практическая значимость работы, а также даётся краткая характеристика культурно-исторической и языковой ситуации в Поволжье в конце XIX — начале XX веков. В первой главе даётся характеристика формам грамматических категорий имени существительного и другим именным частям речи (местоимение, имя прилагательное, наречие) огузско-турецкого происхождения. Вторая глава посвящена изучению личных форм глагола (формы изъявительного, повелительного, желательного, должен-ствовательного, условного, сослагательного наклонений) огузско-турецкого происхождения. В третьей главе определяются степень употребительности и специфика функционирования, а также объём семантического содержания неличных форм глагола (формы причастия, деепричастия, инфинитива и имена действия) огузско-турецкого происхождения. В заключении резюмируются основные положения исследования. В конце работы приводится список использованных источников и литературы. В приложении даётся количественное соотношение личных и неличных форм глагола огузско-турецкого происхождения в рассмотренных нами литературных произведениях и путевых заметках.
Заключение
.
Конец XIX — начало XX веков является сложным и в то же время интереснейшим этапом в истории татарского народа. Начавшиеся после 60-х годов XIX века общественно-политические и экономические преобразования в татарском обществе повлияли также и на развитие татарского литературного языка.
До середины XIX века классический старотатарский письменный литературный язык представлял из себя некоего рода смешанный язык, вобравший в себя элементы арабского, персидского, чагатайского и османо-турецкого языков. Смешанный характер старотатарского литературного языка в первую очередь объясняется тем, что он своими корнями непосредственно восходит к литературному языку кипчакско-огузского типа эпохи Золотой Орды. А во вторых, на него сильное влияние оказывала классическая чагатайская литература, которое осуществлялось через различные каналы (распространение в Поволжье литературных произведений созданных в Средней Азии, обучение татарской молодежи в учебных заведениях Бухары и Самарканда, активизация дипломатических и торговых отношений со Средней Азией и посредническая роль татар в этих событиях).
Кроме этого старотатарский литературный язык характеризуется также насыщенным употреблением труднопонятных арабо-персидских заимствований. Как известно, арабский язык в свое время использовался татарами в качестве языка культовой литературы и науки.
Всё это делало литературный язык труднодоступным для широких слоев татарского общества. Как средство общения он служил только для узкого круга людей (учёных, богословов, религиозных деятелей и т. п.).
Но новое время и новые преобразования поставили перед татарской интеллигенцией задачу реформирования, научной разработки и приближения литературного языка к разговорной речи народа. Эта деятельность была начата ещё в конце XVIII века преподавателем татарского языка Казанской гимназии С. Хальфином, который в 1785 году составил словарь и краткую грамматику татарского языка. В дальнейшем свой вклад в это дело внесли И. Хальфин, С. Кукляшев и X. Файзханов, создавшиеся оригинальные словари и грамматики татарского языка и подготовившие по нему хрестоматии. Но самое существенное значение в этой области имела деятельность К. Насыри. На протяжении своей полувековой научной и литературной деятельности он много сил и энергии отдаёт его научной разработке и приближению к разговорной речи татарского народа.
Данная работа представителей татарской интеллигенции имела огромное социальное и культурное значение. Она открыла возможность распространения научной и художественной литературы на языке, понятном простому народу.
Наряду с этим в последней четверти XIX и в начале XX веков в произведениях ряда писателей наблюдается активное, а порой и чрезмерное употребление огузских, в частности османо-турецких языковых элементов. Это явление, в первую очередь, объясняется продолжением влияния древнетюркских и старотатарских письменных традиций. Во-вторых, в XVIII веке в результате активизации культурно-экономических и дипломатических отношений Поволжья с Турцией и Ираном (Азербайджаном)^на старотатарский литературный язык начинается влияние османского языка. В XIX веке османо-турецкое влияние усиливается, так как в этот период среди татар начинают распространяться идеи просветительства, которые проникали в основном из тогдашней Турции (обучение татарской молодёжи в учебных заведениях Турции, распространение среди татар турецкой литературы). И наконец, в активизации огузского компонента в старотатарском литературном языке некоторую роль сыграло также распространение среди татар идей тюркизма и деятельность идеолога данного движения И. Гаспринского в области языка. Будучи широко эрудированным человеком И. Гаспринский работал на весь тюркский мир, который он хотел объединить общим тюркским языком. На страницах издаваемой им газеты «Тарджиман» вырабатываеся особый универсальный язык, который был основан на очищенный от непонятных арабо-персидских заимствований новоосманский язык. И. Гаспринский хотел, чтобы этот язык был доступен для всех тюркских народов. Это помогло бы их усилению и более тесному сближению на пути прогресса и развития.
На рубеже XIX—XX вв.еков проблема общетюркского языка была актуальной для многих тюркских народов. Идеи И. Гаспринского оставляют определённый отпечаток и в старотатарском литературном языке. Татарские писатели, которые хотели, чтобы их произведения читали во всём тюркском мире, писали на языке близком к языку газеты «Тарджиман». Поэтому в старотатарском литературном языке в конце XIX века активизируются некоторые эпизодически появлявшиеся ранее огузские элементы, а также утверждаются новые — османо-турецкие. Вледствии этого, формируется новый — огузированный вариант литературного языка. В своё время его называли по-разному: турецко-османский язык, татаро-турецкий язык, язык «Тарджимана» и т. д. Следует сказать, что по своей грамматической структуре данный вариант старотатарского литературного языка не был подобием османо-турецкого языка. Прежде всего он основывался на региональный литературный язык кипчакско-огузского типа. Огузско-турецкие элементы здесь употреблялись наряду с кипчакскими формами.
Свидетельством существования данного варианта татарского литературного языка конца XIX — начала XX веков являются произведения М. Акъегета, 3. Бигиева, Р. Фахрутдина и Ф. Карими, которые своей идейно-тематической проблематикой положили начало новому направлению в татарской литературе. Писатели-просветители в своих произведениях поднимают актуальные проблемы своего времени, такие как проблема свободы личности, вопросы воспитания и светского образования, от решения которых зависит будущее нации.
В языковом отношении их романы и путевые заметки характеризуется активным употреблением огузско-турецких языковых элементов. Данные элементы можно встретить в области фонетики, лексики и грамматики. Османотурецкое языковое влияние чувствуется и в синтаксисе. Мы же в своей работе остановились только на элементах относящихся к области грамматики. В данной области огузированный вариант татарского литературного языка конца XIX — начала XX веков современному состоянию татарского литературного языка противопоставляется употреблением показателей грамматических категорий имени существительного, а также местоимений, имён прилагательных, наречий и форм глагола, которые являются отличительной чертой огузской группы тюркских языков.
Имя существительное. Огузско-турецкие элементы наблюдаются в формировании всех грамматических категорий данной части речи.
Множественное число имён существительных в изученных нами источниках формируется при помощи двухвариантного аффикса множественного числаларАлор, т. е. здесь, в отличии от современного состояния татарского литературного языка, существительным оканчивающимся на носовые согласные во множественном числе присоединяются также аффиксыларАлор. Данное явление объясняется прежде всего продолжением влияния орфографических традиций. В настоящее время оно наблюдается во многих тюркских, в том числе и огузских языках. Кроме этого, османо-турецкое влияние наблюдается также при выражении значения множественности аналитическим способом.
В формировании категории принадлежности употребляются следующие формы огузского происхождения:
1) аффикс -(ы)мызА (е)мез первого лица множественного числа;
2) аффикс ~(ы)цызА (е)цез второго лица множественного числа.
Кроме этого, османо-турецкое влияние наблюдается также при аналитическом и аналитико-синтетических способах выражения значения принадлежности.
Огузско-турецкие элементы встречаются и в формировании категории падежа. В изученных нами источниках она носит смешанный характер. Здесь как бы переплетены два типа падежного склонения тюркских языков: кипчакский и огузский. Наряду с аффиксамипьщ/-пец родительного падежа, -га/-го/-ка/-ко направительного падежа иныАпе винительного падежа употребляются также их огузские вариантыыц/-ец, -(й)а/-(й)о и -(й)ы/-(й)е. При этом следует заметить, что в употреблении данных аффиксов особых закономерностей не наблюдается. В рассмотренных нами произведениях они распространены не равномерны.
В огузированном варианте татарского литературного языка конца XIXначала XX веков наряду с местоимениями, которые характерны для кипчакских языков, активно употребляются и их огузские варианты, такие как бон «я», ан-лар «они», шу «этот», у «тот», бойлэ «так», но «что», кач «сколько», беркач «несколько», (Нич) кемсо «никто» и т. д. По своим значениям данные местоимения делятся на следующие разряды: личные, притяжательные, указательные, отрицательные, возвратные, вопросительные и неопределённые, т. е. они представлены всеми разрядами данной части речи.
Имя прилагательное, как часть речи, реализуется в словах характерных как для кипчакских, так и для огузских языков. Большинство имён прилагательных огузско-турецкого типа являются качественными и они в основном употребляются в положительной степени: пис «грязный», кучук «маленький», ийи «хороший» и т. д. Кроме положительной степени нами было зафиксировано употребление этих прилагательных ещё в превосходной степени, которая формируется:
1) с помощью различных препозитивных частиц, употребление которых характерно для современного татарского литературного языка: иц ашагы «самый низкий», бик агыр «очень трудный»;
2) с помощью частичной и полной редупликации: бом-биаз «совершенно белый», кучук-кучук «маленькие-прималенькие», уфак-уфак «мелкий-примел-кий».
Употребляемые в изученных нами источниках наречия огузско-турецкого типа делятся на два разряда, которые в свою очередь распадаются на различные группы: качественные — на наречия образа действия (чабук «быстро», йаваш «медленно», йайан «пешком») и на наречия меры и степени (чук «очень, много», апщак «только»), а обстоятельственные — на наречия времени (шимди «теперь, сейчас», йорен «завтра», акшам «вечером») и на наречия места (илору «вперед», узак «далеко»).
Огузированный вариант татарского литературного языка конца XIX-начала XX веков характеризуется также насыщенным употреблением личных и неличных форм глагола характерных для огузских языков.
Личные формы глагола:
1) формы изъявительного наклонения найор, -макда, -р, -(й)ачак, -мыш, -мыш иде, -йор иде, -макда иде, -р иде, -(й)ачак иде;
2) формы повелительного наклонения наыц иыцыз;
3) форма желательного наклонения на -(й)айым /-(й)алым;
4) форма долженствовательного наклонения намалы;
5) формы условного наклонения на -(й)ачак исо, -макда исо имыш исо;
6) форма сослагательного наклонения на -(й)ачак иде.
В употреблении данных форм наблюдаются следующие особенности:
1) личные формы глагола огузско-турецкого происхождения в изученных нами источниках функционируют наряду с кипчакскими формами и они являются конкурирующими формами;
2) они образуются как от глагольных основ чисто турецкого происхождения, так и от глагольных основ чисто татарского происхождения;
3) в рассмотренных нами произведениях данные формы распространены не равномерно;
4) они не формируют полную парадигму спряжения с категорией лица, принимая при этом полные и усечённые варианты аффиксов лица;
5) в функционально-семантическом плане личные формы глагола огузско-турецкого происхождения соотносятся с формами современного татарского литературного языка.
Большинство из вышеуказанных личных форм глагола, являясь литературной нормой своего времени, в дальнейшем не смогли прижиться и укрепиться в татарском литературном языке, не сохранились они и в диалектах. Личные формы глагола огузско-турецкого происхождения так и остались одним из тех особенностей, которые были присущи татарскому литературному языку конца XIX — начала XX веков и в будущем были вытеснены из употребления формами, характерными для разговорной речи татарского народа.
Неличные формы глагола:
1) формы причастия на -(й)ап, -(й)ачак, -дык имыш,.
2) формы деепричастия на -(й)арак, -(й)ыпча, -дыкча, -мадап, -кон (икон);
3) имена действия намак, -ма имаклык;
3) формы инфинитива намага (-майа) имак.
В употреблении неличных форм глагола огузско-турецкого происхождения наблюдаются следующие особенности:
1) в изученных нами источниках они употребляются наряду с кипчакскими формами;
2) данные формы образуются как от глагольных основ чисто турецкого происхождения, так и от глагольных основ чисто татарского происхождения;
3) в рассмотренных нами произведениях неличные формы глагола огузско-турецкого происхождения распространены не равномерно;
4) в грамматическом плане они не полностью соотносятся с категориями, присущими глаголу как части речи;
5) в функционально-семантическом плане соотносятся с формами современного татарского литературного языка.
Несмотря на свою активность и функционально-семантическую реализо-ванность, неличные формы глагола характерные для огузских языков, также как и личные формы глагола не смогли стать полноправным звеном в языковой системе. Они так и остались одним из тех особенностей, которые были присущи татарскому литературному языку конца XIX — начала XX веков и в будущем были вытеснены из употребления формами, характерными для разговорной речи татарского народа.
Возникший в конце XIX века огузированный вариант старотатарского литературного языка просуществовал недолго.
После революции 1905;1907 гг. османо-турецкое влияние на татарский язык несколько ослабевает. Данное ослабление, в первую очередь, объясняется тем, что в 1905 году начинают издаваться десятки печатных изданий на собст-веннотатарском языке. На страницах этих изданий начинаются языковые споры, суть которых сводится к одному вопросу — что взять в основу татарского литературного языка для его дальнейшего развития: старотатарский литературный язык, язык газеты «Тарджиман», или же местный (казанский) говор татарского языка. В конце этот вопрос решается в пользу последнего и большинство писателей, которые сочиняли свои произведения на огузированном варианте старотатарского литературного языка переходят на его общенародно-разговорный вариант, а огузско-турецкие элементы впоследствии постепенно выпадают из употребления.
Огузированный вариант старотатарского литературного языка по своей сути был исскуственным. Он прежде всего опирался на османо-турецкий язык, а не на говоры татарского языка. По этой причине данный вариант и не смог заработать в полную силу и утвердиться как равноправная часть татарского литературного языка.
Исходя из вышесказанного можно установить следующие хронологические рамки существования огузированного варианта старотатарского литературного языка: начало 80-х годов XIX века — первое десятилетие XX века.
Но несмотря на это, огузированный вариант татарского литературного языка конца XIX — начала XX веков сыграл важную роль в истории татарского народа и в формировании современного татарского литературного языка и это проявляется в следующем:
1) возникнув в условиях реформирования старотатарского литературного языка и его сближения с разговорной речью татарского народа, он явился своего рода связующим звеном между ними;
2) в период перехода от средневековья к новому времени, произведения, написанные на этом варианте, помогали распространению просветительских идей и тем самым огузированный вариант служил обогащению духовной и культурной жизни татарского народа;
3) в эпоху общественно-исторических преобразований огузированный вариант старотатарского литературного языка помогал духовной и культурной консолидации татарского народа с турецким и другими тюркскими народами.
