Риторические аспекты русской философии языка: А. Ф. Лосев, М. М. Бахтин

1. Актуальность исследования. Актуальность философского анализа риторической темы сегодня подтверждает огромное количество появившихся публикаций, затрагивающих так или иначе проблемы теории и истории риторики. Современный «теоретический бум» вокруг риторики есть прямое следствие осознания того факта, что речь, слово вообще — это исходная и первичная данность гуманитарной культуры, а риторика не просто ее составная и неотъемлемая часть, а норма существования, ее средоточие.

Положение М. М. Бахтина о том, что «предмет гуманитарных наук — выразительное и говорящее бытие» не только вообще теоретически актуально, но в высшей степени философично, в частности герменевтично, поскольку гуманитарная мысль направлена на постижение чужих смыслов, мыслей, а значит и риторична: гуманитарная культура — это активность человеческого духа, реализующаяся посредством слова. Человек есть существо говорящее, действующее словом (Homo verbo agens), и там, где он изучается вне речи, вне текста, вне слова это уже не гуманитарная область, а анатомия, физиология, физика и т. д. Это, во-первых.

Во-вторых, риторика в своих лучших образцах всегда составляла органичное единство мысли и слова. Риторика — по выразительной формуле С. С. Аверинцева -«это инобытие мысли в слове». Категории риторики есть одновременно и категории слова: «мысль не только выражается, но и свершается в слове» (JI. С. Выготский), мысль неотчуждаема от слова и, любой словесный образ одновременно есть и логическая, символическая абстракция. Если не всякая изреченная мысль есть истина, то неизреченная мысль — это вообще не мысль.

В-третьих, теоретическая востребованность риторического знания далеко не случайна, она идет от его предмета, который принципиально антропоцентричен: речь слово) — привилегия человека. Слово — синоним человечности. Поэтому риторическое знание принципиально гуманистично. Культивирование слова — это взращивание человечности. В связи с этим, появление именно философских работ по истории и теории риторики, преодолевающих ограниченность чисто филологического или только описательного подходов, чьи положения носят теоретический, а не только просветительский характер, представляется важным и перспективным делом.

Многоаспектность риторики, неразрывность риторических (языковых) и мыслительных (философских) практик, затребованность ее теоретического багажа со стороны других наук, в том числе и со стороны философии, обеспечила ей важное и почетное место в истории отечественной культуры вообще, и в философии языка в частности. Стилистическая раскованность и жанровое богатство русской философииоборотная сторона ее риторичности, центрированности ее интереса на проблемах языка и слова. В традициях отечественной философии мысль неразрывна со словом. Более того именно через него мысль обретает смысл, конечную онтологическую истинность и абсолютную антропологическую ценность. Традиция «словологии» (термин профессора А. Ф. Замалеева) занимает существенное место в теоретическом багаже всей русской философии.

Русская риторическая культура, сложившаяся на пересечении греко-сливянской и латинской риторических традиций, имеющая свою долгую и интересную историю, сыграла роль «проводника» многих интересных проблем слова и языка в предметно-теоретическую основу отечественной философии языка.

Обращаясь к проблемам языка, в частности к проблемам смысла (имени), столь трепетно лелеемыми русской философией, можно выявить различные стратегии истолкования имени и смысла, представляющие несомненный философский интерес. Наиболее содержательными и в философском отношении значимыми являются фи-лософско-языковые концепции А. Ф. Лосева и М. М. Бахтина. При этом особенно важным оказывается не различие их подходов и методологии, а то в содержании их концепций, что может быть отнесено к логике семантически-риторического происхождения их идей. Разнесенность онтологического подхода первого и герменевтического подхода второго оказывается соотнесенной в аспекте общего для них риторического корня их философствования.

В исторической ретроспективе именно от идей, сюжетов и проблем античной и византийской риторики, их рецепций в русской культуре лежит кратчайший путь к развернутым построениям теории слова, проблемам смысла (имени) в отечественной философии языка. Без выделения в античной философии направления (софистически-риторического), характеризующегося теоретическим интересом к проблемам языка, и без возникновения в границах последнего проблем «смысла», «имени», «диалога», «жанра», «стиля», появление этих проблем в теоретическом багаже русской философии было бы невозможно!

Так, например, на «Философию имени» А. Ф. Лосева можно посмотреть и с риторической точки зрения, ведь имена в риторике — важнейший элемент построения речи, которые трактуются и понимаются с позиции их орудийности, то есть способов использования имени в процессе познания, общения, научения и действования (в том числе и словесного). Его изощренные спекуляции по поводу сущности символа являются также во многом риторически обусловленными, поскольку символ как средство выражения, замещение прямого значения слова на переносное, отличаясь неисчерпаемой многозначностью, возникает на основе риторического приема — художественного параллелизма. Проблема типологизации речевых жанров, которой много занимался М. М. Бахтин, также по своему происхождению сугубо риторическая, так как именно в риторике впервые были выдвинуты критериообразующие признаки, на основании которых происходила атрибутация тех или иных текстов или речей. Проблема диалога, стиля, а также проблема Другого имеют ярко выраженный риторический аспект.

Вместе с тем причина превращения взглядов А. Ф. Лосева и М. М. Бахтина в содержательно глубокие и философски развернутые концепции слова, языка лежит не в плоскости риторического их происхождения. Онтологическое представление имени А. Ф. Лосевым как явленности сущности и энергии, антропологическая интерпретация чужой речи, чужого смысла в терминах «Другого», «другости» у М. М. Бахтина имеет источником онтологическое и антропологическое направления в истории уже отечественной словологии.

Исходя из вышеизложенного, следует признать, что выявление риторических аспектов русской философии вообще и философии языка в частности представляется крайне важным и актуальным делом в плане более полного и адекватного осмысления как истории русской философии, так и истории философии языка, их специфики, предмета и метода. Путь, пройденный отечественной риторической мыслью, представляет интерес не только для истории лингвистических учений, но и для истории русской философии, поскольку он составляет неотъемлемую часть философского процесса в России.

2. Степень разработанности проблемы. В истории отечественной и зарубежной гуманитарной науки, риторика — наименее изученная область. Парадоксально, но факт: современная теория риторики нисколько не теоретичнее, чем теория древних. Само понимание предмета риторики, ее задачи и внутреннее строение, наконец, ее соотнесение с другими областями знания, не раз претерпевало существенные изменения. При попытке познать ее предмет исследователь, волей сложившихся исторических обстоятельств, поставлен перед необходимостью считаться с тем фактом, что за 2500 лет существования риторики сотни формул употреблялись для ее определения. Суть проблемы не в том, что нет ясных, однозначных и полных определений ее предмета, а в том, что их слишком много. Усугубляет эту проблему и то обстоятельство, что риторика долгое время воспринималась в массовом и в ученом сознании как система устаревших и схоластических средств и приемов речевого воздействия, которые в силу своей творческой несостоятельности и теоретической ущербности: ie имеют научной ценности и значимости.

Кроме того, в современном общественном мнении, сформированном во многом журнальной и газетной литературой, по адресу риторики преобладают высказывания сугубо оценочного свойства от хвалебных до уничижительных, диаметрально противоположных друг другу, следовательно, далеко отстоящих от истины. Хула и комплименты в ее адрес не имеют ничего общего с обстоятельным и непредвзятым разговором о ее предмете, статусе и значении.

Однако за последнее время ситуация радикально изменилась: теоретический вакуум вокруг нее стал заполняться рядом ценных и наукоемких публикаций, в которых риторика предстает философски содержательной дисциплиной, органично вписанной в античный, а шире — европейский культурный процесс. Риторически выражаясь, когда с этой дисциплины стряхнули пыль веков, взглянув незашоренным взглядом на ее классический облик, выяснилось, что он внушает уважение, настолько актуальной и значимой, глубоко и тонко разработанной оказалась система риторических понятий. Многие современные и перспективные научные направления обязаны своим возникновение именно риторике. Среди них герменевтика и структурализм, лингвистика текста и совершенно особая область риторического знания, именуемая «неориторикой». Среди зарубежных авторов, активно работающих в направлении решения проблем дескриптивной и нормативной прагматики речевых актов, в первую очередь следует назвать X. Перельмана, С. Тулмина, Ж. Дюбуа, Дж. Лича, Л. Ольбрехт-Титеки, а также Дж. Остина и Дж. Серля. По мысли этих авторов, риторика — это логика неформального рассуждения или теория коммуникации, металингвистическая теория, касающаяся анализа не только прямых, но косвенных речевых актов и невыраженных посылок в аргументирующей речи. В работах Льежской школы (Бельгия) сделана попытка установления риторического единства европейской культуры и влияния канонических (литературных, научных) текстов на формирование общественного сознания. Эти идеи легли в основу так называемой теории «литературного канона» известного американского философа и литературоведа X. Блума и возглавляемого им направления «новой литературной критики».

С января 1991 г. в России издательство «Знание» издает серию книг под общим названием «Наука убеждать: риторика». Среди авторов, в ней опубликованных, необходимо назвать В. И. Аннушкина, А. А. Волкова, А. А. Вербицкого, В. П. Вомпер-ского, А. Е. Махова, И. Ф. Пешкова, в работах которых риторика предстает дисциплиной, органично вписанной в российский историко-культурный контекст, сыгравшей огромную роль в духовной истории России. Как античная риторика не является универсальной, так и русская риторика не есть риторика, написанная на русском языке. Будучи частью европейской культуры и сохраняя, в частности, православные христианские ценности, русская риторика образует самостоятельную часть русской культуры и русской духовности. Из числа авторов, затрагивающих проблемы истории и теории риторики, рассматривающих ее не только как дидактико-нормативное учение о языке, а как развернутую теорию слова, укажем на Г. 3. Апресяна, А. К. Авеличева, О. П. Брынскую, Н. А. Безменову, JI. К. Граудину, Г. И. Миськевич, А. В. Михайлова, Ю. М. Лотмана, П. В. Одинцова, Ю. В. Рождественского, М. К. Тройского. Особого упоминания заслуживают С. С. Аверинцев, М. Л. Гаспаров и А. Ф. Лосев, чьи работы отмечены глубоким философским проникновением в суть рассматриваемого предмета, выгодно дополняемые их «классической» образованностью, блестящей историко-филологической подготовкой.

Огромный творческий потенциал риторики накапливался на протяжении столетий, и можно с уверенностью констатировать, что в современной отечественной историко-филологической и философской науке теоретическая важность изучения риторического наследия не только осознана, но и получает свое практическое воплощение. Интерес русской философии к языку есть прямое следствие погруженности русской культуры в риторический контекст культуры европейской. И литературоцен-тричность русской философии — прямой результат риторикоцентричности всей русской культуры.

В последнее время в отечественной науке возрос интерес к языковому прочтению традиционных проблем истории русской философии, которые рассматриваются и интерпретируются под углом зрения категорий языка, слова. В исследованиях таких авторов, как Н. К. Бонецкая, Н. И. Безлепкин, Л. А. Гоготишвили развиваются и интерпретируются под углом зрения категорий языка, слова. В исследованиях таких авторов, как Н. К. Бонецкая, Н. И. Безлепкин, Л. А. Гоготишвили, А. Ф. Замалеев, М. К. Петров, Ю. С. Степанов, всесторонне и убедительно раскрывается положение о том, что специфика особого типа рациональности, составляющая отличительную черту русской философии, может быть адекватно раскрыта и объективно оценена лишь с учетом исторического анализа и теоретического реконструирования проблем философии языка в России. В свою очередь в работах В. Н. Марова, В. JI. Махлина, А. Б. Махова, И. В. Пешкова предпринята попытка уже риторического прочтения многих проблем отечественной философии языка. В работах этих авторов дается анализ риторического происхождения многих ее проблем, а также показывается, что в традициях русского философствования категории слова всегда представали категориями мысли.

Таким образом, можно констатировать, что в современной российской науке не только осознана необходимость всестороннего изучения языковых и риторических тем и идей, имеющихся в русской философии, но и показана их неразрывная связь с общим генезисом и становлением отечественного философствования. Однако работа должна быть продолжена, и прежде всего в ключе целостного осмысления истоков и форм развития философии языка в России, ее ведущих тем и методолого-теоретических обобщений, в контексте общериторической основы, в ней содержащейся.

3.

Цель и задачи исследования

В соответствии со сказанным определяется и цель диссертации: философский анализ риторических аспектов русской философии языка (на примерах работ А. Ф. Лосева и М. М. Бахтина).

Достижение этой цели включает решение следующих задач:

— Выявление общего состояния и тенденций развития античных риторических идей в контексте общих проблем античной философии языка.

— Исследование риторической специфики античных воззрений на язык.

-.Анализ общетеоретических и общефилософских основ риторики и в частности категории смысла (имени) на предмет их риторического (языкового) происхождения.

— Анализ «судьбы» античных и византийских риторических рецепций, в русской культуре.

— Выяснение специфики русской философии языка в контексте общего развития взглядов на слово в византийской риторической мысли.

— Доказательство присутствия риторической составляющей в общей философской архитектонике произведений А. Ф. Лосева и М. М. Бахтина.

— Обоснование теоретической емкости и философской содержательности основных риторических категорий, их терминологическое закрепление в словаре русской философии языка (А. Ф. Лосев и М. М. Бахтин).

— Демонстрация принадлежности языковых концепций А. Ф. Лосева и М. М. Бахтина направлению словологии в истории отечественной философской мысли.

4. Методологические и теоретические основы диссертационного исследования. В основе диссертации лежит метод ретроспективного анализа и герменевтического прочтения проблем теории риторики, античной философии языка и истории философии языка, что позволяет выявить, зафиксировать и научно опредметить фи-лософско-риторические воззрения М. М. Бахтина и А. Ф. Лосева, а также диалектический метод. Исторический — раз мы признаем примат «исторического» понимания действительности по принципу: вещь — это ее историядиалектический — в духе «диалектического тождества», когда философия риторична настолько, насколько философична риторика. Необходимость диалектического анализа очевидна: русская философская мысль не была бы столь риторичной, если бы русская культура не была бы столь художественно и словесно изукрашенной. В рамках такого анализа герменевтический подход естественен и необходим, раз исследование не ограничивается констатацией фактов, а занято целью понять смысловую специфику риторики как исторического, культурного и теоретического феномена.

Особого методологического такта требует каждая новая попытка интегрировать риторику в рамки современной гуманитарной науки и сопредельные с ней области знаний. Представляется, что, не прибегнув к философскому анализу, к интерпретации риторики «извне», невозможно понять ее «изнутри». В работе также используется метод историко-семантического исследования основных риторических понятий с целью извлечения из них их смысловой составляющей. В качестве вспомогательного приема методологической поддержки используется «принцип дополнительности»: «противоположности не противоречивы, а дополнительны»: как философию легче понять через риторику, так риторику можно лучше объяснить через философию.

Из совокупности философских взглядов М. М. Бахтина и А. Ф. Лосева выделяются общие риторические проблемы отечественной философии языка, дается их характеристика, типология, вскрывается их генезис. Базовым и структурным элементом исследования являются произведения русских философов, историков, культурологов, логиков и лингвистов. При этом активно используются результаты, достигнутые в изучении этих проблем не только отечественными, но и зарубежными исследователями. В диссертации учитываются достижения философов, культурологов, историков, лингвистов и историков философско-риторической мысли Руси и России (С. С. Аверинцева, В. И. Аннушкина, О. П. Брынской, И. А. Безменовой, Н. К. Бонецкой, В. С. Библера, Л. М. Баткина, Т. В. Буланиной, Д. М. Буланина, Н. И. Безлепкина, В. П. Вомперского, С. И. Гиндина, Л. К. Граудиной, М. Н. Громова, М. Л. Гаспарова, Л. А. Гоготишвили, А. А. Ермичева, А. Ф. Замалеева, К. Г. Исупова, Л. К. Кругловой, Ю. М. Лотмана, Д. С. Лихачева, В. С. Махлина, И. В. Пешкова, М. К. Петрова, В. В. Прозерского, Ю. С. Степанова, Г. Л. Тульчинского, С. С. Хоружиго, а также работ зарубежных авторов (К. Томсона, М. Холквиста, М. Кларка, Г. Морсона, У. Эко, К. Эмерсона, Р. Лахмана, Р. Барта, Г. Гадаммера, X. Блюма, X. Перельмана).

5. Научная новизна диссертации заключается в следующем:

— На философской основе осуществлен междисциплинарный подход к разработке, типологии и систематизации как многих риторических проблем, так и риторических представлений в целом.

— Обосновано положение о том, что философия языка составляет синкретическое единство с другими формами философствованияее риторическая составляющая самостоятельная, но далеко не главная ее часть, риторика (слово) не исключает, а дополняет философию (мысль).

— Показано, что адекватное и объективное изложение истории философии языка в России невозможно без обращения к истории русской риторики, без решения теоретических и исторических проблем последней. При этом, если привнесение риторики в русскую культуру было результатом влияния «извне», то интерпретация слова в ней была в высшей степени оригинальной и самостоятельной и шла в направлении вменения изначально риторическим проблемам и вопросам философского содержания («имя вещи — это сама вещь»). Риторика представала не просто учением о слове, но о мысли, выраженной в слове.

— Исследованы основные формы и пути проникновения античных и византийских риторических идей в русскую культурупроанализированы представления о природе слова и языка, зафиксированные в русской культурерассмотрены языковые представления, встречающиеся в русских риториках XVII—XVIII вв.: Софрония Лихуда, Михаила Усачева, Андрея Белоболоцкого, Стефана Яворского. Георгия Даниловского, которые оказали несомненное влияние на становление терминологии, проблематики и сюжетики русской философии языка (интерпретация слова, смысла (имени) в терминах сущности).

— Показано, что обращение М. М. Бахтина к такой риторической категории, как «жанр», послужило основой для решения им проблема авторства в речи и в художественном произведении, в связи с чем им было показано, что фигура Автора и фигура Другого — суть не только речевые отношения, что в диалоге обмениваются не только словами, а смыслами, то есть мыслями в соединении с интенциями, мыслями.

— Отмечается, что, трактуя и интерпретируя слово достаточно широко (словом может быть одна реплика и целое высказывание), М. М. Бахтин отступаем от чисто лингвистического рассмотрения слова, введенного К. Фослером и Ф. де Соссюром, согласно которым слово — это простейшая единица языка, речи, и следует отечественной культурно-языковой традиции, в которой слово является не только элементарной языковой единицей (лексемой), но и высказыванием, развернутой речью, жанром, целым произведением («Слово о полку Игореве»),.

Показано, что стремление А. Ф. Лосева рассмотреть «выразительные лики бытия», его замысел представить «мир как имя» во многом стал возможным, благодаря центрированности его интереса на проблемах слова, использованию метода риторики — диалектики, метода развертывания категорий и «возгонки смысла». Точка зрения Лосева на то, что имя — это сгусток смысла, имела своим основанием общее воззрение отечественной философии на то, что познавать — значит, словьсно выражать.

Продемонстрирована глубокая и содержательная взаимосвязь между риторическими рецепциями в русской философии и тенденциями развития словологии в ее истории. Как отечественная словология не могла развиться без знакомства русской культурой с риторическими представлениями, так античные и византийские риторические сюжеты, идеи приобретали философское измерение, оказавшись в отечественном историко-философском контексте.

6. Теоретическая и практическая значимость исследования. Анализ риторических аспектов русской философии языка является необходимой и важной ступенью в разработке истории русской философии, в исследовании ее малоизученных проблем. Одновременно это позволяет уточнить на конкретном источниковедческом материале содержание истории философии языка и более полно выявить ее специфику, применительно к истории русской риторики. Положения и выводы диссертационного исследования могут быть использованы при составлении как общих и специальных курсов по истории русской философии, так и истории философии языка и культуры в целом.

Структура работы определена ее задачей: объект исследования не просто дан в заглавии, он одновременно ограничен в нем же этими словосочетаниями: проблемы философии языка не сводимы к риторическим, последние только их часть. Связка «риторические аспекты» — здесь ключевая, и потому она больше всего нуждается в философской экспликации. С этой целью в первой главе (исторической) рассматривается появление риторики в античной культуре, ее оформление в теоретическую дисциплину и в различные способы бытования речи и способы ее институциализации, анализируется «риторическое наследие», показывается влияние как античных, так и византийских риторических тем и сюжетов на становление отечественной философии языкана примерах концепций А. Ф. Лосева и М. М. Бахтина, показывается, что их интерес к философским проблемам языка глубоко инициирован риторическими корнями их философствования. На наш взгляд, на примере обращения к проблеме языка (имени, смысла), столь трепетно лелеемой русской философией, выявляются различные философские экспликации, связанные с разными подходами в его интерпретации. Но важным оказывается не различие концепций смысла (имени) у А. Ф. Лосева и смысла (текста) у Бахтина, а то в содержании их концепций, что может быть отнесено к логике их происхождения. Разнесенность онтологического подхода первого и герменевтического подхода второго оказывается соотнесенной в аспекте общего для обоих риторического корня их философствования. Без выделения в античной философии направления, характеризующегося теоретическим интересом к проблемам языка и без рассмотрения их риторического аспекта в границах последнего, появление проблем «смысла», «имени», «диалога», «общения» представлялось бы невозможным. В заключении еще раз подчеркивается, что научности философии противостоит не научность риторики, а ее «инонаучность» (термин М. Бахтина). Риторика нужна философии, чтобы обнаружить свои риторические корни, а риторике необходима философия, чтобы увидеть себя в свете философского разума.

Таково единственное пристрастие этой работы, ее невольная предвзятость.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Отправным пунктом в работе явилось положение о «словоцентричности» русской культуры., ее давнем и неслучайном интересе к слову, который можно рассматривать в качестве отличительного признака не только древнерусского, но и русского философствования вообще. Невозможность разъять мысль от слова, слово от мысли дает основание утверждать, что философия риторична настолько, насколько философична риторика. В этой связи анализ античной философии языка, обращение к античному и византийскому риторическому контексту в сравнении с отечественной риторической традицией, сыгравшей свою роль в складывании терминологии и тематики русской философии языка, представляется оправданным и необходимым. Проблематика русской философии языка (А. А. Потебня, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, А. Ф. Лосев, Г. Г. Шпет, М. М. Бахтин) — во многом риторическая, поскольку исходные проблемы, составившие сюжетику их работ, а также выполненных в этой традиции: «внешнее и внутреннее слово», «стиль», «смысл», «имя», «жанр», «текст», «диалог» — сработаны на материале риторики. Типологизация отечественной философии языка, объективное понимание ее истории, адекватный анализ ее содержания невозможны без соотнесения с историко-культурным, в частности, с антично-риторическим контекстом, в ней имеющимся.

Античная риторическая теория возникла не как результат рассмотрения каких-либо частных проблем языка, выделения его в особую сферу, а сформировалась в процессе рефлексии над одной из основных философских проблем того времени — проблемой соотношения между предметом, мыслью и словом (именем). Вещь есть только тогда, когда ее именуют. Риторическое обучение приемам и способам владения словом и теория имени (ономатодоксия) — явления для античности характерные. Так например, «смысл» и «имя», как одни из важнейших категорий философии языка, используемых А. Ф. Лосевым и М. М. Бахтиным, изначально возникли в рамках риторической теории. В риторике имя и смысл связаны через топику. Топ «имя», задействуя в риторической аргументации механизмы истолкования старых слов и образования новых, то есть имятворчества, служил одним из способов придания речи убедительности, создания в ней смысла. В практике использования топа «имя» смысл оказывается тождественным практикам именования (изобретения) слова, а именование оказывается тождественной техникам и процедурам смыслопорождения. Отсюда в риторике понимание приравнивалось к именованию, а именование — к историческому взгляду на вещи., к герменевтическим процедурам, истолкованию имен.

Замысел А. Ф. Лосева — развернуть проблематику сущности как проблематику имени посредством 67 категорией и представить «мир как имя», стал возможен благодаря использованию метода риторики — диалектики, метода развертывания категорий языка и превращения их в категории мысли, методу нагнетания и сгущения смысла.

В тематике работ М. М. Бахтина риторические сюжеты и проблемы также занимают большое место. Так, с точки зрения М. М. Бахтина в разговоре обмениваются не просто словами, а смысламивысказыванием может быть и одно слово, главное — это присутствие в нем смысла, «ценностно-смыслового контекста». Любой текст — разноголосица смыслов, моя речь — это всегда либо ответ другому, либо вопрос. Диалог представляет собой обмен смыслами, то есть выступает формой их наращивания и обогащения. Поэтому язык (речь) — смыслоконструктивен.

Вместе с тем следует особо оговорить то обстоятельство, что о риторичности тем А. Ф. Лосева и М. М. Бахтина корректно говорить можно только в аспекте происхождения этих тем. Например, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, которых также можно причислить к философам языка, в истории русской философии риторами себя не считали, а ономатодоксию или теорию имени, развиваемую в своих работах, выводили из религиозной проблематики, в частности, из «имяславче-ской». Задача состояла не в том, чтобы в очередной раз повторить тезис о риторичности русской культуры и русской философии, а в том, чтобы показать, как эту риторичность русская философия языка «изживала» в результате вменения риторическим категориям философского содержания.

Интерес к слову в русской культуре всегда выходил за рамки чисто языковые и всегда пересекался с интересом философским. Древнерусская риторикаэто во многом результирующая двух традиций: византийско-славянской и латинской, причем первой, по преимуществу. Рецепция античных риторических идей проходила в русской культуре сквозь фильтры святоотеческой, а также византийской риторической традиции, интерпретация и понимание слова в которых всегда носила исключительно предметный характер.

В христианской традиции слово от бога, оно проводник божественного го лоса, христианских ценностей и идей. Потому оно наделялось творящей силой, бытийственным статусом и онтологическим содержанием. Византийская риторика — риторика церковная по преимуществу. Она возникла из задач славить Бога и писать богослужебные тексты. Риторические (языковые) практики воспринимались по высшему критерию, по критерию Святого Писания. Поэтому само слово, сама письменность служила гарантией подлинности, достоверности, святости излагаемого. В таком понимании слово значит гораздо больше чем «звучаший звук» (Варрон). Отсюда для древнерусской философской мысли тенденция словологии, то есть рассмотрения и изучения проблем слова, занимает видное место.

Если основные категории, с которыми работают А. Ф. Лосев и М. М. Бахтин, заданы риторическим контекстом их происхождения, то интерпретацияследованием мысли обоих направлению словологии в истории русской философии. Понимание понятий и конструкций языка в терминах «Другого», «другости» оборачивается у М. М. Бахтина их антропологизацией, а «имяславческая» трактовка имени предстает у А. Ф. Лосева онтологизацией категорий имени и смысла.

От языковой риторики к философии языка — таков вектор движения русской философской мысли.