Шотландская философия века Просвещения: Учение о природе человека и развитие политической теории

229 230−243.

Исследования, посвященные малоизученным предметам и персоналиям актуальны уже потому, что конкретизируют и корректируют, а потому и углубляют, сложившиеся представления об историко-философском процессе. Это относится, в частности, к исследованию шотландской философской мысли века Просвещения, самостоятельность которой нередко игнорируется или отрицается. Ее история зачастую излагается в курсах по истории английской философии (См. 268, 62.1, 63.1., 270.), тогда как ее уместнее рассматривать в рамках истории британской философии. Такого рода не вполне корректное отожествление шотландской философии с английской было связано с процессом интеграции культурной и научной традиции, что и привело к тому, что в XIX веке чисто шотландский вклад в развитие философской, социально-экономической и общественно-политической мысли перестал выделяться из общего состава культуры Великобритании.

Шотландская «светская» философия начинает свою хронологию с научной и преподавательской деятельности Ф. Хатчесона, который возглавил в 1729 г. кафедру моральной философии в Университете Глазго, где и проработал до своей кончины в 1746 г. Его просветительская миссия стала возможна после заключения в 1707 г. парламентской Унии с Англией, когда «поменяв парламент на свободу торговли» страна начала, после некоторой заминки, стремительный социальный, экономический и культурный подъем, который с полным основанием можно назвать «шотландским чудом» и который не замедлил сказаться в области собственно философии.

Что касается шотландской философской традиции, то актуальность ее изучения определяется еще и постановкой вопроса о роли «человеческого фактора» в ситуации «расставания с прошлым» глубоких социально-политических преобразований в этой стране, что во многом перекликается с современными умонастроениями переходного периода в сегодняшней России.

Ф.Хатчесон и последовавшие за ним философы из Глазго, Эдинбурга и других университетских центров Шотландии (Д.Юм, А. Смит, А. Фергюсон, Г. Хоум и др.) получили уникальную возможность наблюдать «живьем» процесс коренного преобразования социальной и экономической жизни страны и сравнивать его с опытом южной соседки. Взросшие на английском философском проблемном материале, они выдвинули в вопросах методологии и исследования человеческой природы весьма оригинальные идеи и критические подходы, свидетельствовавшие о самостоятельности и зрелости их философского мышления. Особенно ярко это проявилось в области исследования человеческой природы, проблем естественного права, перехода от естественного к гражданскому состоянию человечества, в трактовках понятия общественного договора, в разработках теории этического «сентиментализма» или морального чувства и т. п. Как в идейно-содержательном, так и в методологическом плане теоретические разработки указанных мыслителей во многом носили характер именно «шотландского ответа» на вызов современной им эпохи, на глубинные социально-политические преобразования в их стране.

Об этом убедительно свидетельствует и то обстоятельство, что при всем многообразии и несхожести идей и подходов названных мыслителей, между их учениями существует несомненное внутреннее единство и проблемно-содержательная преемственность, что и позволяет говорить о шотландской философии века Просвещения как некотором целостном и относительно самостоятельном историко-философском феномене. Нельзя, конечно, впадать в другую крайность и чрезмерно преувеличивать самобытность просветителей Шотландии. Они, как правило, писали на литературном английском языке и издавали свои книги большей частью в Лондоне, а в своей полемике апеллировали к коллегам в Англии и на континенте. Однако все они не только большую часть жизни провели в Шотландии и оставались патриотами своей родины, но и выступали как мыслители и просветители именно своей страны.

Всестороннее изучение наследия шотландских мыслителей XVIII века позволяет увидеть многое такое, что нередко выпадает или опускается как «несущественное» или «малозначительное» в обобщающих историко-философских исследованиях и в широкомасштабных схемах историко-философского процесса. Однако, при детальной и последовательной проработке конкретного историко-философского материала такого рода схемы оказываются весьма приблизительными, односторонними и нередко и создают превратное представление о реальном ходе развития философской мысли в отдельной стране или регионе. Более того, в некоторых «региональных» историко-философских исследованиях последнего времени (см.54) убедительно показывается, что недооценка «местной специфики» философской мысли приводит к огрубленному, а то и к искаженному пониманию общей логики историко-философского процесса В самом деле, без учета местной философской традиции и философской конъюнктуры, сложившихся в последней трети XVIII века в Шотландии и Германии нельзя четко представить принципиальное отличие и саму суть «шотландского ответа» Юму, исходившего от его «ученика в метафизике» главы философской школы здравого смысла Т. Рида и «прусского» ответа Юму в «Критике чистого разума» И.Канта.

Предлагаемое исследование посвящено учениям о природе человека и политическим теориям шотландских философов XVIII века Френсиса Хатчесона и Давида Юма. Наследие этих выдающихся мыслителей рассматривается в свете философских и политических учений их английских предшественников в лице Ф. Бэкона Э.Герберта, Т. Гоббса, Р. Кедворта, С. Кларка, Д. Локка, А. Шефтсбери и др. чьи идеи послужили отправными пунктами как для позитивных, так и для критических разработок шотландских философов.

Преемственность проблем и критическая зависимость между названными мыслителями прослеживается в самом широком спектре философско-познавательных интересов. Это относится, в частности, к исследованию источников, средств и методов познания, определения понятий свободы воли, добродетели и порока, к проблематике естественного права, перехода от естественному к гражданскому (политическому) состоянию, к уяснению роли идеологических и религиозных факторов для понимания природы человека и др.

Как известно, философская антропология, начинает выделяться в особую дисциплину в эпоху Возрождения, открывшей, по словам Д. Мирандолы, великое чудо — Человека. В эту эпоху Западная Европа переживала период невиданной активности во всех сферах жизнедеятельности, выразившейся в великих географических открытиях, в мощном старте естественных наук, религиозных движениях Реформации, поразительном расцвете искусств и литературы.

Британские острова также были охвачены этим глобальным переворотом, о чем свидетельствует блестящий расцвет культуры в постреформационный период правления королевы Елизаветы. Именно тогда Ф. Бэкон осуществил плодотворный прорыв в области философии, создав грандиозную долговременную программу восстановления наук и разработав мощный методологический фундамент для их будущего развития. Не случайно, говоря о столетнем интервале, «отделяющем лорда Бэкона от некоторых более поздних философов Англии» (130.1., 57), т. е. Локка, Шефтсбери, Мандевиля и др. Д. Юм в Введении к своему «Трактату о человеческой природе» сравнивает этот период развития философии с промежутком времени от Фалеса до Сократа. Не случайно и то, что грядущие «усовершенствования в области разума и философии» он связывает с развитием наук о человеке и их применением к «предметам морали» и прямо указывает на то, что такого рода усовершенствования «могут исходить только из страны терпимости и свободы». Однако еще более показателен не только тот пафос, с каким Юм говорит о «славе» и «чести», которые грядущие усовершенствования наук принесут его стране и родине, но и пророческий характер его заявления — мыслитель чутко уловил и выразил ту атмосферу, в которой или благодаря которой произошел удивительный взлет философской и научной мысли в его стране. Именно шотландским философам Ф. Хатчесону, А. Смиту, А. Фергюсону, Г. Хоуму и представителям школы философии здравого смысла, не говоря уже о самом Юме, принадлежит бесспорное лидерство и приоритет в истории философской британской мысли века Просвещения. Слава этих выдающихся мыслителей Шотландии распространилась далеко за пределы британских островов, их сочинения приобрели широкую известность в философских кругах Европы и Северной Америки, а их идеи оказали серьезное воздействие на общий процесс развития мировой философской мысли.

Степень разработанности темы исследования.

Изучение британской философской мысли в дореволюционный, советский и постсоветский период в России шло неравномерно. Английский язык был менее популярен в России чем французский и немецкий и нередко произведения английских классиков переводились с французских изданий. Отдельные труды Ф. Бэкона, Д. Локка, Т. Гоббса, Д. Юма, А. Смита, А. Фергюсона появились на русском языке в Х/111-Х1Х столетии. Работы некоторых крупных мыслителей таких как Эдвард Герберт, Ральф Кедворт, Томас Рид до сих пор в России не издавались. Переводы основных произведений Ф. Хатчесона Д. Юма, Г. Хоума появились только в XX столетии.

В советское время улучшилось положение с изданиями трудов британских философов, официально признанных материалистами. Двумя изданиями вышли двухтомники сочинений Ф. Бэкона и Т.Гоббса. Дважды издавался Д. Локк (двухтомник (1960) и трехтомник (1985,1988). В 1967;1968 г. г. вышло трехтомное издание «Английские материалисты ХУШ века». Трижды публиковались собрания сочинений Д. Юма, в 1966, 1995 и 1996 гг. Были изданы сочинения Д. Беркпи в 1 томе (1978). его диалог Алкифрон (1996), теория нравственных чувств А. Смита (1997.). Довольно много издавались отдельные произведения британских философов, которые приводятся в библиографии диссертации. (37, 46а, 46, 77, 20, 130, 131, 132, 28, 29, 106, 33, 59, 82, 87, 91, 100а, 107, 119, 120, 128, 135).

В дореволюционный период следует выделить работы, Б. Н. Чичерина, А. И. Смирнова, Н. Д. Виноградова, посвященные истории британской философской мысли, титанические труды по переводу сочинений Юма С.Церетели. (42,, 102, 104, 105, 121, 125 129, 136, 137).

Советские историки философии В. Ф. Асмус, A.C. Богомолов, Б. Э. Быховский, В. Ф. Голосов, А. Ф. Грязнов, А. О. Маковельский, Б. В. Мееровский, К. Милонов, Ю. П. Михаленко, Н. В. Мотрошилова, И. С. Нарский, Т. И. Ойзерман, В. В. Соколов, А. Л. Субботин, Л. А. Ческис и др. критически проанализировали различные стороны философского творчества крупнейших британских мыслителей в монографиях, предисловиях к изданию сочинений, в общих курсах по истории философии, и философских энциклопедиях, но по объективным причинам не исчерпали тему во всей ее широте. Наиболее изученные фигуры — Ф. Бэкон, Д. Локк, Д. Юм (См. 4, 10, 13, 22, 25, 26, 31, 32, 36, 40, 46, 46а, 47, 50, 51, 53, 54, 55, 56, 61, 62, 63, 68, 71, 80, 84, 85, 89, 92, 93, 90, 98, 110, 111, 124, 115, 116).

Что касается других английских и шотландских мыслителей XVIIi века то они изучаются весьма неравномерно. Нет до сих пор специальных работ об англичанах Э. Герберте, Р. Кедворте, шотландцах А. Фергюсоне и Хоуме и др.

Отдельным работам Хатчесона первого шотландского философа-просветителя посвящены несколько статей Б. В. Мееровского (84, 119) Р. Г. Апресяна (22, 23) и автора диссертации, (8, 9), но в целом его творчество не рассматривалось.

Мало обобщающих работ по истории шотландской мысли. Можно назвать пионерское исследование А. Ф. Грязнова, «Философия шотландской школы» (1979), посвященную «философии здравого смысла"Т.Рида и его последователям, да литературоведческий труд Б. И. Колесникова (См.50- 69).

В то же время существует более чем двухсотлетняя традиция исследований отечественной философии самими шотландцами. Она начата А. Смитом и Т. Ридом, их младшим современником Д. Стюартом и продолжена У. Гамильтоном и позже Маккошем, Лаури и др.(106, 255, 238, 232 263). В фундаментальной работе Лекки «История Англии в XVIII веке» особо выделяется первая половина XVIII века в Шотландии, когда страна сделал наиболее впечатляющей рывок от анархии к цивилизации и пережила величайший расцвет культуры в том числе в и философии.(233) Следует упомянуть и информативную книгу Дайчеса «Парадокс шотландской культуры». (170).

Заметное место занимает обстоятельное исследование «Френсис Хатчесон, его жизнь, учение и место в истории философии», У. Р. Скотта, (261). Автор, однако, полностью отрицает выдающее место и оригинальность философских работ Хатчесона, как и самостоятельное значение шотландской философской традиции.

Выдающееся значение имеет фундаментальное исследование философии Юма Н. Кемп Смита (223), который обратил внимание на многосторонность идейных связей Юма с Хатчесоном и на аксиологический аспект их теории морали.(См. также 139,143).

Приходится констатировать, что специальных работ по истории философской антропологии в Британии в отечественной литературе не существует. Редки и на Западе исторические исследования на данную тему. (230, 159, 145, 243, 278).

Цель и задачи исследования

.

Основной целью настоящей работы является исследование малоизученной в отечественной литературе истории философской мысли в Шотландии эпохи Просвещения, а также уточнение и корректировка распространенных представлений о ее месте в историко-философском процессе на британских островах в XVIII столетии в целом. Конкретной задачей данного исследования является реконструкция идейных связей, существовавших между первым шотландским просветителем Ф. Хатчесоном и его продолжателем Д. Юмом, уяснение специфики их подходов к решению проблемы человеческой природы, к обоснованию этики, разработке теории морального чувства и т. д.

Возникшая между ними переписка по поводу присланной Юмом на отзыв Хатчесону третьей Книги «Трактата.» «О морали», еще раз подтвердила его молодому автору, что без полномасштабной секуляризации учений о человеческой природе создание подлинной науки о Человеке невозможно. Выполнение это критической задачи приводит Юма к принципиально новым подходам к решению гносеологических проблем. В отличие от Хатчесона, Юм вполне последовательно отказался от локковской познавательной схемы (объект-идея-субъект), выстроил самодовлеющий феноменальный мир человека (впечатление-идея-субъект), разработал теоретико-методологические основания для радикальной секуляризации философской антропологии и куда более широкой и последовательной, чем у Хатчесона, критики традиционной рационалистической метафизики и естественной теологии.

Начавшийся в эпоху Юма процесс высвобождения общественных наук из-под диктата Церкви (272) заметно сказался на развитии общественно-политических и социальных наук в трудах его земляков Юма А. Смита, А. Фергюсона и продолжал расширяться, захватив многих отрасли искусства и литературы. С этой точки зрения характерна неудача попыток привлечения к церковному суду Хатчесона, Юма и Г. Хоума за выдвижение еретических доктрин о Боге и человеке. Уже со второй половины столетия руководство в ректоратах университетов Шотландии стало от клерикалов переходить к адвокатуре.

Таким образом можно говорить о шотландской философии века Просвещения, как о целостном и относительно самостоятельном образовании в истории философской и общественной мысли, а ее последовательное и систематическое изучение считать важной и насущной задачей историко-философского исследования. Однако, сколько-нибудь полное решение этой задачи намного выходит за рамки настоящего исследования и потому оно вынуждено ограничиться определенным кругом как проблем, так и персоналий шотландской истории философии XVIII и их английских предшественников.

Рассматриваемые в диссертации вопросы заданы обозначенной в ней темой: проблема природы человека и политические учения шотландских мыслителей века Просвещения. Эти науки были в центре внимания первого шотландского просветителя и «светского» философа Ф. Хатчесона, который исходя из ряда философских идей своих английских предшественников и прежде всего из гносеологии Локка и его учении о рефлексии как внутреннем чувстве и намётков теории морального чувства Шефтсбери, построил развернутую систему нравственных и эстетических чувств. Дальнейшее развитие эта проблематика получила у Д. Юма, сделавшим радикальные шаги в направлении полной секуляризации учения о человеческой природе, и критики рационалистических версий теорий познания, психологии, этики и политики, противопоставив им феноменологическую теорию человеческой природы.

Для анализа политологических учений шотландских мыслителей важное значение имеет рассмотрение проблемы общественного бытия и социального развития человека, тесно связанной с их философско-антропологическими воззрениями, а также с положительным, хотя и неоднозначным в деталях отношением к результатам английской буржуазной революции. Начатый ею процесс освобождения человека от «неестественных» общественных институтов, социальных норм и ограничений принял в Шотландии характер глубоких либеральных реформ, приведших к радикальным социально-экономическим преобразованиям страны и благотворному обновлению всех сторон ее культурной, духовной и научной жизни.

В данном исследовании ставится задача тщательно проанализировать развитие Хатчесоном локковских политологических идей, а также попыток Юма выработать новое осмысление проблемы естественного права, общественного договора и возникновения политических институтов и политических обязательств и т. д. Значительный интерес в этой связи представляет полемика Юма по этим вопросам с Гоббсом, Локком и виговской историографией, нашедшая завершение в его «Истории Англии», где исследована история английской конституции и ее институтов. Освобожденная от христианского провиденциализма и предвзятых схем, «История» Юма, также как и его полностью секуляризированные политологические теории послужили фундаментом для построения последующих концепций общественного развития А. Смита и А. Фергюсона (107- 114).

Теоретико-методологической основой диссертационной работы является компаративный и конкретно-исторический подход к анализу учений о природе человека и политических теорий в Великобритании Х/И-Х/1П вв.

Методология отбора и анализа материала и персоналий определяется принципом «методологического номинализма» и поставленной сверхзадачей исследования, а именно выявления и определения самобытности философско-антропологических и политологических идей шотландских просветителей, которые в своих учениях опирались на исторический опыт общественно-политических, социально-экономических и культурных преобразований в своей стране и отвечали на вызов современной эпохи. Вместе с тем, исторические и общественно-политические взгляды шотландских мыслителей рассматриваются в непосредственной связи с их общефилософскими и методологическими установками. Такой подход позволяет более конкретно и полно понять и по достоинству оценить оригинальный вклад шотландских мыслителей, в развитие европейской философской, просветительской и политологической мысли XVIII столетия.

Результаты исследования и их научная новизна.

Основными научными результатами, составляющими новизну данного исследования являются следующие:

1. В диссертации впервые дан систематический анализ становления проблем философской антропологии в Англии в творчестве Ф. Бэкона, Э. Герберта, Т. Гоббса, Д. Локка, А. Шефтсбери Б.Мандевиля, заложивших основы «географии человеческого духа» в Британии.

2. Идея естественного права, реанимированная революцией в Нидерландах, стала главным нервом теоретических исследований природы человека в условиях «великого мятежа» в Англии середины XVII века. Между тем в отечественной литературе мало изучены те интерпретации онтологии естественного права, которые имели место у Гоббса, Локка и кембриджских платоников. Практически неизвестна у нас концепция свободы воли кембриджского платоника Р. Кедворта оспаривающая механический детерминизм Гоббса и в чем-то предвосхищающая кантовское противопоставление свободной причинности — природной необходимости.

3. Впервые в отечественной литературе в диссертации дается последовательный и достаточно полный анализ системы моральной философии первого просветителя Шотландии Ф. Хатчесона, а также его полемики с этической теории «эгоизма» Гоббса, рационалистической этикой С. Кларка и теологическим волюнтаризмом Локка-Беркли. Здесь же показано, что хотя его либеральная политическая программа восходит к локковской эмпирической версии естественных прав человека, однако она подкрепляется успешным опытом социальных и экономических реформ в Шотландии. Это проявилось, в частности, в его портрете идеального человека — новоявленного представителя среднего класса коммерческого общества.

4. В диссертации впервые специально анализируются идейные связи и полемика между Хатчесоном и Юмом, которая имела принципиальное значение для выявления места и роли каждого из них в становлении этической, эстетической и социально-политической мысли в Шотландии и для ее последующего развития и критического переосмысления у А. Смита, А. Фергюсона, Г. Хоума, Т.Рида.

5. В известной степени новой является и предлагаемая в диссертации трактовка учения Д. Юма о природе человека. Главное условие создания подлинной науки о человеческой природе Юм усматривал в секуляризации всех разделов учения о человеке и критике спекулятивных фикций рационализма в познании, психологии, теории вкуса и политических науках. Именно этот критический подход он пытался реализовать в «Трактате», где сразу же заявил о приверженности бэконовско-ньютоновскому экспериментальному методу. Вместо всецело рационализированного космического и земного мира Юм предлагает феноменологический, самодостаточный и вероятностный мир субъекта, человека индивидуального, который в своей жизни руководствуется, порождаемой привычкой, верой в подобие будущего прошлому личному опыту. Однако, ожидания не всегда сбываются. Эта неопределенность — следствие неполноты нашего индивидуального знания. В диссертации показывается, что скептицизм Юма смягчается безотчетным доверием к природе, которая «всегда сильнее наших принципов» и может вывести человека из познавательных апорий и жизненных тупиков.

6. Размышления Юма о человеческой природе были дополнены им в «Естественной истории религии» и в посмертно изданных «Диалогах о естественной религии». В первой из них он на историческом материале продолжил и расширил свою критику религиозного сознания, показав «естественность» перехода от политеизма к теизму. Всю христианскую историю от грехопадения до Судного дня Юм считал суеверием1. В «Диалогах», вскрыт антропоморфный характер априорных и апостериорных аргументов о бытии Божьем и его атрибутах, указующий на их «человеческое, слишком человеческое» происхождение.

7. Социально-политические и исторические сочинения Юма рассматриваются в диссертации в контексте его общефилософских и методологических установок. Так в многотомном исследовании истории Англии, отказавшись от христианского провиденциализма, Юм пытался найти свидетельства и практические подтверждения для своих общих теоретических установок относительно статических и динамических параметров человеческой природы и столкнулся с неопределенностью проявлений человеческой природы, правда, теперь уже в деятельности некоторых исторических деятелей и коллективных субъектов истории. Вопреки вигистской историографии, Юм не увидел в истории Англии непрерывный прогресс гражданских свобод. Похоже он первым столкнулся с иронией истории и вынужден был признать реальность случайности в истории, где необходимость оказывается формой проявления случайности. Независимость позиции Юма историка, непредвзятость анализа и оценки хода истории, его научная смелость, проявленная в «Истории Англии» и в его исторических эссе воодушевляли авторов «Опыта истории гражданского общества» и «Исследования о причине богатства народов» А. Фергюсона и А.Смита.

Таковы основные результаты предлагаемого диссертационного исследования, которые, возможно, будут способствовать уменьшению «белых пятен» в историко-философской литературе, позволят ввести в научный оборот ряд и малоизвестных текстов, а главное «реабилитируют» или напомнят имена незаслуженно забытых мыслителей шотландского Просвещения. Попытка реконструкции общего процесса развития философской и общественно-политической мысли в Шотландии позволит лучше понять и оценить глубину и оригинальность идей ее основных представителей, а также по-новому осмыслить место их наследия в общем историко-философском процессе Нового времени.

1 Cm.D.G.C. MacNabb Hume. The Encyclopedia of Philosophy V.IV.89 L.1972.

Апробация работы.

Основные положения и выводы диссертации получили отражение в подготовленной и принятой к публикации монографии, в других публикациях автора (См. 1−15), а также в чтении спецкурса «История британской философии XVII—XVIII вв.ека» в Российском Государственном Гуманитарном Университете и в лекционном курсе Истории политических учений в Институте философии РАН.

Текст диссертации и ее главные тезисы были обсуждены на заседании сектора Истории политических учений ИФРАН, а также на заседании кафедры Истории зарубежной философии РГГУ и рекомендованы к защите.

Ренессансное открытие феномена человека, ставшего объектом удивления, восхищения и опасений, сопоставимо с великими географическими открытиями и, как бы предвидя упразднение Коперником центрального положения Земли в космосе, возвеличивает его достоинство в мире. Человек снова становится мерой всех вещей, небесных и земных., мерилом красоты, добра и истины.

Британские острова также были захвачены глобальным переворотом. Блестящий расцвет культуры в период правления королевы Елизаветы в полной мере это подтверждает. Новое действующее лицо Истории в пьесах Шекспира осознало себя таковым. Весь мир театр и люди в нем актеры. Возможности человеческого слова и дела были с ошеломляющим многообразием явлены великой литературой эпохи.

Обычно запаздывающая философия, тут шла в ногу со временем, рядом с Шекспиром, Марло, Джонсоном, поэтами метафизической школы, Д. Дэвисом, Д. Донном, Джорджом Гербертом, брат последнего философ Эдвард Герберт разрабатывает основы естественной религии — деизма (19), Френсис Бэкон создает грандиозный план восстановления наук (41.1), и в том числе науки о человеке, причем импульс его теоретической мысли оказался столь мощным, что Д. Юм сравнит пройденный путь от Бэкона до «поздних английских философов», таких как Локк, лорд Шефтсбери, м-р Хатчесон, д-р Батлер, с эпохой развития философии от Фалеса до Сократа. (См. 129.1, 57).

Между тем в данных хронологических пределах в истории Великобритании можно явственно различить три периода. Первый — дореволюционный период, выдвинул зачинателя философии Нового времени Ф.Бэкона. Его акме приходится на относительно спокойное, если не считать первых лет, правление Якова 1 Стюарта. Высокое социальное положение, достигнутое собственными талантами, известный снобизм, (Гарвей как-то заметил, что Бэкон философствует как лорд-канцлер), непоколебленная бесславным окончанием политической карьеры убежденность в призвании восстановителя наук — все это выработало отстраненный взгляд на человеческую природу sub specie aeterni, весьма подходящий для составления долговременной программы исследования трех основных объектов познания: Бога, Природы и Человека.

Роспись наук о духе и теле человека является по существу стратегическим планом самопознания человека, поскольку его следует осуществлять на основе трех основных познавательных способностей людей — памяти, рассудка и воображения с учетом призраков или идолов человеческого ума, мешающих объективному познанию.

Вместе с тем, исходная позиция составителя всеобъемлющей программы исследований предусматривает особое, привилегированное положение боговдохновенной теологии в росписи наук, познаваемых рассудком. Аналогично положение в исторических науках, курируемых памятью, где отдельной строкой выделена церковная история, состоящая из истории церкви, истории пророчеств и истории возмездий. Все это позволяет предположить, что классификация наук составлена исключительно для христианской части человечества.

Современник Бэкона, друг Гроция лорд Эдвард Герберт посол Англии во Франции, затем ирландский и английский пэр, в книге «Об истине.,» изданной на латыни за год до смерти Бэкона, пошел другим путем и предложил альтернативную рационалистическую систему человеческих познавательных способностей, к которым, собственно, и сводится духовная конституция человека. Автор попытался преодолеть монополию христианства на религиозную истину, утверждая, что истинность любой религии определяется ее отношениям к аксиоматическим Общим Понятиям (ОП). Не удивительно, что некоторое время ему приписывали авторство знаменитого «Трактата О трех обманщиках» и впоследствии нарекли одним из «отцов» деизма.

Через какие-нибудь двадцать-тридцать лет добрую, старую Англию было не узнать. Все снялось со своих мест, в стране полыхала гражданская война (по другой оценке — «великий мятеж»). Точка зрения вечности, а вместе с ней академизм бесследно улетучились. Исследования человеческой природы стали злобой дня. Они вызывали такие же ожесточенные споры, как и библейские тексты, ставшие боевыми лозунгами. Природа человека, ранее изучаемая теоретически, в статике, пришла в движение и заявила о себе во весь голос.

Подмеченное Юмом не упоминание гражданских свобод в исторических хрониках Шекспира, ныне с избытком компенсировалось: и в парламенте и на улицах, о них только и говорили.

Реанимированное Г. Гроцием (1583−1645) естественное право становилось авторитетнее божественного права, что проявилось в процессе над королем Англии Карлом 1, который был приговорен к смертной казни как частное лицо, совершившее преступление против общества. В тексте приговора он квалифицирован как тиран, изменник, убийца и враг общества. Вина тирана заключается в нарушении Естественного права и общественного договора на нем основанного. В этом случае народ использует свое право на сопротивление против суверена. Элементы естественного права вошли в создающиеся нормы международного права, впервые опробованном в Вестфальском мирном договоре, образовавшем на месте Священной Римской империи 355 самостоятельных государств.

Однако, философская оценка, происходящих в сороковые годы и позже событий в Англии, зависела от понимания природы человека и сути естественного права (148). Один из крупнейших мыслителей этого периода.

Т.Гоббс (1588−1679) всё происходящее воспринимал как опасную манифестацию подлинной природы человека, грозящую возвратом в естественное состояние войны всех против всех.

Спасение от грозящей катастрофы виделось Гоббсу в новом понимании общественного договора, что развязывало руки властям предержащим. Оно предполагало: беспрекословное подчинение подданных государственной власти — залог стабильности общества, санкцию на любые меры для достижения этой стабильности, контроль государства над всем, что может нарушить общественное спокойствие. Это относится и к религии. Опыт реформации Генриха УШ, объявившего себя примасом Англиканской церкви, признавался Гоббсом образцовым. Государство, правитель или собрание вправе издавать любые законы для самозащиты и сохранения спокойствия в обществе.

Этический, политический и правовой релятивизм Гоббса, обоснованный в его главной книге Левиафан (в различных изданиях Левиафан принимал на титуле книги облик то Кромвеля, то Карла II), показался кембриджскому платонику Ральфу Кедворту (1617−1688) реанимацией доктрины античных софистов, раскритикованной еще Платоном. Кедворт, а позднее С. Кларк, (корреспондент Лейбница в их знаменитой переписке. См 73.1.), противопоставляет ей учение о вечных и неизменных истинах, изменить которые не волен и сам Бог.

Как известно, смута в Англии имела счастливую развязку — Славную революцию, позволим себе употребить это выражение без кавычек. Так остановился, по выражению Юма, «маятник» исторического процесса, качавшейся от абсолютизма к республике и обратно и замерший посередине на конституционной монархии. И что удивительно, (для часовых дел мастеров), часы пошли — страна начала прогрессировать во всех отношениях!

Торжество победителей получает выражение в философских и политических сочинениях Джона Локка (1632−1704), созданные в годы лихолетья и опубликованные сразу после Славной революции. Локк, разумеется, иначе оценивает естественное состояние, чем Гоббс, также как и общественный договор между сувереном и подданными. Его соблюдение обязательно не только для подданных, но и для суверена.

Локк ставит перед собой задачу закрепления политических и социальных результатов Славной революции. Он ищет эффективные превентивные меры защиты естественных прав человека и гражданина и средства предотвращения рецидивов абсолютизма.

Его этическая теория, однако, достаточно традиционна и лояльна к установленной церкви. В отличие от Кедворта Локк приписывает Богу волюнтаризм в установлении критериев Добра и Зла — человек, деятельная свободная личность добывает знание собственными силами и благоразумно принимает установленные Богом заповеди, памятуя о воздаянии и каре в будущем состоянии. Этот религиозный легализм снова превращает христиан в «избранный народ», единственный из всех, имеющий шанс спастись. Тем не менее влиятельный защитник веротерпимости, Локк допускает сосуществование в гражданском обществе различных религиозных сект, исключая папистов и атеистов, первые из которых готовы, придя к власти, уничтожить все культы, кроме католицизма, вторые же вообще искоренят всякую религию.

Билль о правах, принятый парламентом в 1689 г., дополненный в 1696 г. упразднением цензуры, начинает третий период, период становления коммерческого общества после Славной революции. Даниель Дефо в своих путевых очерках «Путешествие вокруг всего острова Великобритания» (17 241 726) представил обнадеживающую картину народной жизни в начале и середине царствования королевы Анны (1702−1714) (См. 177).

Оптимизм, но метафизического свойства, сквозил в красноречивых писаниях лорда Шефтсбери, разрабатывавшего доктрину вселенской гармонии макро и микромира — природы и человека. Сентиментальный граф уповал на моральное чувство прекрасной добродетели и противопоставлял virtuosi, преисполненных возвышенными чувствами (sentiments) и восторгающихся моральными и природными красотами, пронырливым выжигам — гоббистам, которые, нашли, однако, апологета в лице врача Мандевиля, высмеявшего непрактичный идеализм благородного лорда. (См. 82. Также: 111).

Между тем, Век Просвещения вступает в свои права (187). Резко увеличился выпуск книг и периодических изданий. Начинается издание Британской Энциклопедии. Идут нарасхват выпуски журналов Аддисона и Стила, взявшихся за культурное воспитание истинных «виртуози» из неотесанных городских и сельских джентльменов. (См. 59).

В ответ пошла обильная моралистическая критика коммерциализации общества, которая связывала неразборчивое в средствах стремление к выгоде с нравственным разложением и упадком религиозного чувства в стране.

Архиепископ Кентерберийский писал в пастырском послании 1738 г.: «Открытое, явное неуважение к религии сделалось, благодаря множеству разнообразных пагубных обстоятельств, отличительной чертой нашего века. Зло это достигло высшей степени развития в столице государстваоно с каждым днем распространяется все более и более по всем частям страны, и, будучи пагубно само по себе, должно по необходимости вести за собой все другие бедствия. И действительно, оно уже привело к такой распущенности нравов и к такому пренебрежению нравственными правилами в высших слоях общества, к такой разнузданной страсти совершать преступления, не боясь ничего, в слоях низших, которые должны сделаться безусловно гибельными, если только этот поток нечестия не остановится, Но, — видит Бог, — поток нечестия не только не думает останавливаться, напротив, благодаря злому умыслу некоторых лиц и неосмотрительности других, все больше и больше усиливается. Над христианством теперь смеются и надругаются почти без всякого стеснения, а над учителем христовой верыдаже без малейшего стеснения.» (Цит. по 45 .109−110. См. также 1, 3.).

Из внешнеполитических событий постреволюционного периода выдающуюся роль сыграло заключение в 1707 г. Унии с вековечной соседкой и соперницей и в тоже время близкой родственницей Шотландии по языкуАнглией. Эта Парламентская Уния отличалась от «личной» Унии, когда в 1603 г. на английский престол взошел шотландский король Яков I, сын казненной Марии Стюарт. Результаты «официальной» Унии 1707 г, позволили провести в Шотландии важные социальные и экономические преобразования, ценой политических потерь — роспуск собственного парламента и упразднения монополизма пресвитерианской национальной церкви. Либерализация экономики, университетской и религиозной жизни дали стране те же возможности и преимущества, что были завоеваны продвинутой Англией, но вместе с ними Шотландия получила и те же социальные и нравственные проблемы.(57, 164, 193, 198) Образовавшееся единое культурное пространство сделало теоретические баталии вокруг наследия Гоббса, Локка. Шефтсбери и др. актуальными, «своими» для философов и моралистов Шотландии.

Таковыми они были и для Френсиса Хатчесона, учившегося в университете Глазго в 1710—1716 и издавшего анонимно в Лондоне в 1725 году два Трактата «Исследование о происхождении наших идей красоты и добродетели», в коих он встал на защиту благородной теории Шефтсбери от нападок Мандевиля. Речь шла, собственно, о защите достоинства человека. Нельзя все мотивы человеческих действий и критерии его оценок сводить к корыстолюбию, стремлению к частной выгоде. Изначально общественная природа человека высшим стремлением и достоинством людей делает общественное благо. Вскоре выходят еще два трактата о страстях (аффектах) и Иллюстрации к /теории/ морального чувства.

В 1730 году Хатчесон становится профессором моральной философии в Университете Глазго и там развертывается его замечательная педагогическая, просветительская и теоретическая деятельность, заложившая идейные основы впечатляющего расцвета культуры в Шотландии и в частности философской культуры. За Хатчесоном последовала целая плеяда замечательных мыслителей, связанная с ним духовными узами. Имена Д. Юма, Г. Хоума, А. Смита, А. Фергюсона, Т. Рида, еще при их жизни составили мировую славу Шотландии.

Первым среди них безусловно следует признать Давида Юма, «возмутителя спокойствия» не только в стане клерикалов, но и смущавшего своими бесстрашными парадоксами и самих просветителей. Так его ближайший друг и ученик А. Смит не решился взять на себя издание рукописи «Диалогов о естественной религии», несмотря на настоятельные просьбы Юма, жить которому оставалось совсем недолго. Юм предпринял героическую попытку полной секуляризации науки о человеческой природе, о чем не смели даже помыслить его предшественники и последователи. Юм, как и его философы-соотечественники вскоре стал известен на континенте и французское, немецкое и российское просвещение испытало благотворное влияние великих шотландцев. (7, 54, 144, 163).

Мы назвали главные персоналии, предлагаемого исследования британской философской антропологии ХУП-ХУШ вв., Следует заметить, что основное внимание в предлагаемой работе будет уделено двум шотландским мыслителям Хатчесону и Юму, «свежо и нервно» воспринявших у своих английских предшественников проблематику человеческой природы. Мы оставляем на будущее анализ учений о природе человека и его общественном бытии других великих шотландских философов ХУШ века, в первую очередь А. Смита и А. Фергюсона и Т.Рида.

Что касается содержательного анализа проблем человеческой природы, то основное внимание в данной работе уделяется метафизическим и гносеологическим основаниям и установкам философской антропологии, обоснованию теории морали, в том числе решению проблемы свободы воли, проблеме онтологии естественного права, переход от естественного к гражданскому или политическому состоянию, в том числе происхождение государственной власти путем (условия общественного договора и его юридический статус. Также учтена тесная связь всех этих проблем с религиозными и идеологическими доминантамиучтен также и контекст конкретной истории Великобритании в дореволюционный, революционный и постреволюционный период.

Заключение

.

Подведем итоги проделанного исследования учения о природе человека и политических теорий философов Шотландии Ф. Хатчесона и Д. Юма. В их творчестве нашли свое теоретическое выражение глубокие социальные и культурные преобразования в их стране. Опираясь на опыт осмысления Английской революции в трудах ее современников Гоббса, Локка и разработки философов послереволюционого периода Шефтсбери, Мандевиля, Беркли и др., шотландские мыслители сумели по-своему воспринять и переосмыслить традиционные проблемы метафизики, теории познания, этики, эстетики и т. п. Усилив в свих учениях значение субъективного фактора в философской антропологии, развив систему моральной философии, наполнив ее непосредственным экзистенциальным переживанием, Хатчесон создал позитивную платформу для радикальных новаций Юма в области гносеологии и этики, истории и политики и своим непоследовательным натурализмом утвердил Юма в необходимости избавиться не только от теистических и деистических способов обоснования метаэтики, но и создать гносеологически самодостаточный феноменальный мир человеческой личности, в котором ведущую роль играют чувства, аффекты, вера, основанная на привычке, а разуму оставлены в удел математические науки и поиски средств для осуществления целей, заданных чувственными желаниями и аффектами.

Скажем несколько слов о преемниках Хатчесона и Юма, о их влиянии на последующее развитие философской и общественной мысли в рамках века Просвещения, что должно стать целью дальнейшего исследования. Младшие современники Хатчесона и Юма — А. Смит (274) и А. Фергюсон основном приняли теорию морального чувства. Они же двинули дальше социальную и политическую науку, на основе их политологических разработок и идей.

Сентиментализм вылился в эстетическую теорию у Г. Хоума, став заметным литературным течением.

Скептическая теория познания Юма и его методология вызвала ответную реакцию со стороны Т. Рида, главы шотландской школы философии здравого смысла (231), который в своей системе использовал принцип действия внутренних чувств, приписав его суждениям здравого смысла.

Юмовский подход к проблеме причинности, необходимости и свободы пробудили от догматической дремоты И.Канта. О Хатчесоне и Юме он говорил, как о философах, которые при всех недостатках «тем не менее всего больше преуспели в раскрытии основ всякой нравственности».

Шотландские философы-просветители создали определенную альтернативу рационалистическому Просвещению в виде оппозиции Разуму — Чувства, получившее отражение в литературе, живописи и других искусствах, а также в «философии чувства и веры» в Германии.

Детальное и систематическое изучение творчества оригинальных мыслителей Шотландии остается актуальной исследовательской задачей отечественной историко-философской науки.