Старость как этическая проблема

Старость издавна была предметом специального размышления и научного анализа. Уже Цицерон посвятил старости отдельный трактат (150 г.)'- с точки зрения старости и отношения к старости написан Монтенем один из самых кратких его опытов — «О возрасте» (1580 г.)2- темой старости опосредствованы рассуждения о смерти и смертности, болезни, возрасте, мужестве и достоинстве многих мыслителейпроблема старости в контексте медико-биологического и социально-антропологического анализа оказалась центральной в фундаментальной работе И. И. Мечникова «Этюды оптимизма» (1907 г.)3. Собственно говоря, благодаря работам этого замечательного русского ученого с конца девятнадцатого столетия систематические научные и прикладные исследования старости и старения сложились в отрасль биологии и медицины — геронтологию.

Развитие этой науки осуществлялось в трех основных направлениях — экспериментальном, клиническом и социальном. В 1938 г. в Киеве была созвана первая в мире конференция по проблемам старости и профилактики преждевременного старения. В конце пятидесятых годов в Москве был создан академический институт геронтологии. В этот же период значительное число аналогичных исследовательских центров было создано за рубежом. Проблемы геронтологии освещаются более, чем в 20 журналах, издаваемых в Европе и США.

В 1945 г. вышла первая в советской социальной геронтологии фундаментальная работа^. В последующие годы появилось много работ, посвященных разным социальным аспектам старения — продолжительности жизни представителей различных профессиональных групп, привлечению пен.

Цицерон. О старости // Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., 1974. С. 730.

2Монтенъ. Опыты. Т. 1−11. М., 1979. С. 288−300.

3Мечников И. И. Этюды оптимизма. М., 1987.

Френкель З. Г. Удлинение жизни и активная старость. Л., 1945. сионеров в общественное производство, профессиональной работоспособности и профилактики преждевременного старения, тенденциям в расселении многопоколенных семей, потребностям пожилых людей в различных типах жилища, психологии и психофизиологии престарелых и т. д. Вместе с тем, активно разрабатывались философские проблемы геронтогенеза, биосоциальной детерминации и гетерохронности старения, влияния общественного и научно-технического прогресса на продолжительность творческой деятельности и жизни человека — в первую очередь в трудах психологов, социальных психологов и социологов, например, Б. Г. Ананьева, Т. В. Карсаевской, А. Т. Шаталова и др., а также биологов и медиков, например, И. В. Давидовского, В. Н. Никитинского, В. В. Фромкис, Д. Ф. Чеботарева и др.

Характерно, что в двадцатом веке старость стала предметом именно естественнонаучного знания и предметом специальных медицинских методик по продлению жизни, по предотвращению старения и дряхления организма, по сохранению функциональной активности человека в старости. Несправедливо было бы отрицать, что в этом направлении достигнуты значительные результаты. Вместе с тем, естественнонаучное и медико-" техническое", а также социально-производственное освоение проблем, связанных с старением, показывает недостаточность подхода к человеку как к организму только или ресурсу только, и соответственно, к старости как к исключительно физико-психическому или социально-дисфункциональному явлению. Проблему старости невозможно решать как проблему физической и интеллектуальной немощи, игнорируя социальные аспекты этого возраста. Однако если с 60-х годов идеи социальной геронтологии получают все большее понимание и распространение, то гуманитарные проблемы старости во многом еще ждут своего исследователя и последовательной разработки как в теоретическом, так и, что существенно важно, в прикладном планах.

В данном диссертационном исследовании предпринимается попытка рассмотрения старости как социально-нравственного феномена — по возможности во всей полноте его жизнедеятельностных, социальных и ценностных определений. При таком подходе старость рассматривается как нравственная проблема, причем нравственная проблема в контексте жизненного опыта конкретного индивида. Биологический аспект старости (как дожить до старости, что нужно, чтобы старость из возможности стала реальностью) и социально-психологический ее аспект (как выжить в старости) при таком подходе оказываются снятыми и принимаются во внимание как необходимые условия, предваряющие собой возможность обнаружения и обретения смысла старости — для чего продолжать жить, каков смысл этого возраста, каковым должно быть его нравственное содержание, чтобы старость стала полноценным этапом жизненного пути.

Актуализация этической проблематики старости, конечно, приходит в противоречие с сложившимися стереотипами восприятия старости как предмета специального анализа, а также и понимания этики как теоретического знания о нравственности и самой нравственности как особой сферы ценностно-мотивационных оснований выбора, разрешения конфликтов (в том числе внутриличностных), принятия решения и т. п. Это не случайно, поскольку тема старости, будучи «занятой» в других отраслях знания, главным образом биомедицинского цикла, остается невостребованной в этике. (При этом следует признать, что в художественной литературе экзистенциальные измерения жизни человека в старости отражены разнообразнои в этом смысле художественная литература представляет собой исключительный источник гуманитарного исследования интересующего нас феномена). Органичность проблематики старости для этики как практической философии нуждается в дополнительном осмыслении именно в силу того, что этика, в особенности сциентистски ориентированная (а таковой по преимуществу и была советская этика) в ее современных исследовательских установках и приоритетах фактически не знает специфических, в особенности прикладных, проблем, связанных с нравственной жизнью индивида как биографически и темпорально развивающейся личности.

В истории культуры старость встречает как подчеркнуто уважительное, так и пренебрежительное отношение. Первобытные мифы, легенды, сказания, героический эпос, пословицы, обрядовая поэзия и т. д., изобилующие образами долгожителей, позволяют в исторической ретроспективе воссоздать некоторые реальные процессы жизни родового и патриархального обществ, характерной чертой общественной жизни которых были высокий социальный статус и моральный авторитет стариков. Положение старейшего как главы рода, хранителя хозяйственного, культурного, религиозного, морального опыта, знаний обеспечивало ведущую роль стариков во всех сфера жизни общества и закреплялось в традиции. Традиции, представляя собой способ аккумуляции и трансляции коллективного опыта и духовных ценностей в виде формализованных действий и представлений, выступают регулятивным механизмом жизнедеятельности. На их основе развивается и укореняется в быту изощренный этикет почитания старших.

В индийской традиции старость рассматривалась как тот завершающий этап жизненного пути, когда человек после странствий в поисках мудрости возвращается в мир в качестве наставникапредшествующие же старости периоды жизни характеризовались иначе: цветущий, зрелый, законодательный, гражданский возрасты, годы наибольшей активности, мастерства, творческих сил и т. д. В китайской традиции старость пользовалась особым уважением. Если мужчина или женщина в древнем Китае достигали старости, к ним относились с подчеркнутым почетомесли они сохраняли хорошее здоровье, старость, несомненно, воспринималась как лучшее время жизни. Как считали даосские врачи, долгая жизнь была свидетельством гармонии в данном человеке жизненных сил инь и ян и его близости к окончательному единству, увековечивающему все на земле и на небе. Долголетие было не просто подвигом времени, но и примером для всех, как должна быть прожита жизнь. Пифагор называл старость «зимой жизни» — Цицерон — «выпитой чашей». Но чаще всего старость непосредственно ассоциировалась с болезнями и дряхлостью. Эта двойственность вполне объяснима: старость, с одной стороны это — опыт, мудрость, результат и свидетельство особого жизненного предначертания дожившего до преклонных лет индивидано с другой стороны, человека ничего другого не ждет в старости, кроме страданий, сознания собственной тягости другим или же, того хуже, брошенности всеми. Старость-мудрость и старость-немощь — таковы два образа, задающие диалектику ценностного восприятия этого возраста.

С усложнением и партикуляризацией хозяйственно-экономической и политической жизни старики утрачивают безусловное влияние в общественной жизни. Но в вопросах духовной жизни, в первую очередь в религиозных и моральных, их авторитет остается незыблемым, а почтительное отношение к старшим — нерушимым законом. Социально-экономическая действительность более поздних эпох, динамизм индустриального развития общества, потребовав переориентации на такие качества личности, как энергичность, деловитость, способность воспринимать новое, инициативность в противовес опыту предшественников, внесли важные коррективы в традиционное отношение к старикам, дезавуировав их ценностное значение как социокультурных феноменов и уничтожив социальную престижность старости и морально-психологическую комфортность существования стариков. Однако несомненно, что в целом конституирование ценности старости относится к неоспоримым достижениям культурного развития человечества.

В специальной литературе существует множество определений старости, и они так или иначе коррелируют как с культурно-типологическими различиями в восприятии старости, так и с разнообразием трактовок старости массовым сознанием. В медико-биологическом и социально-гигиеническом плане сопоставление различных возрастных классификаций дает чрезвычайно пеструюкартину в определении границ старости. Они колеблются в широких пределах от 45 до 70 лет. Ученые ставят вопрос о соотношении хронологического возраста старости с его социальными характеристиками. Эта проблема приобрела особенную актуальность в связи с существенными изменениями в образе жизни в индустриально развитых странах с середины нашего столетия, изменениями, выразившимися в резком повышении жизненного уровня, в значительном улучшении медицинского обслуживания и реальном повышении возможностей наукоемкой медицины в борьбе с так называемыми болезнями пожилого возраста. В результате в настоящее время в развитых странах относительно многочисленная категория пожилых людей стала представлять собой беспрецедентный исторический феномен и заняла невиданное ранее место в возрастной структуре населения. Сейчас 65-летний человек как правило является в социальном, психологическом и биологическом отношении гораздо моложе, чем его ровесник 100 лет назад, а значит, активнее и амбициознее.

В России в целом складывается иная картина. Если на рубеже веков доля лиц 60 лет и старше составляла 6,9% и оставалась таковой примерно до 50-х годов, то сегодня люди пенсионного возраста составляют в среднем по стране 18%, а в западных и центральных регионах — 30−40% населения^. Проблемы пожилых и старых людей в современной России приобрели особую остроту в последние три-восемь лет, поскольку с распадом советского строя и экономическим кризисом страны в первую очередь оказались сокращенными социальные программы, в частности, направленные на медицинское и социальное обеспечение пенсионеров. В нравственно-психологическом плане происходящие в России суровые перемены особенно тяжело переживаются пожилыми и старыми людьми, поскольку ухудшение материального и социального положения как правило опосредствовано для них потерей локальной, субкультурной, национальной идентичности и трудностью ресоциализации в новых условиях. Все это выдвигает как перед социальными геронтологами, так и социальными учеными, и моральными философами задачу специального и углубленного изучения старости как возрастного и социально-функционального феномена, в частности, в контексте ценностных, духовно-этических изменений в современном обществе.

Следует отметить, что особенности этического подхода к старости не исчерпывается этической интерпретацией и этической ассимиляцией результатов художественного, психологического, социального и философского анализа биографии как истории жизнедеятельности человека. Этический подход к старости заключается в освоении этого феномена в контексте нравственной жизни человека, в осмыслении старости как ценностно и нормативно определенного, биографически завершающего этапа жизненного пути человека. С точки зрения нравственной динамики индивидуальной жизни, особый интерес представляют такие моменты, как развертывание человеком своего нравственного мира (как в его мировоззренческих, идеальных представлениях, так и в его практических воплощениях), форми.

-'Демографические перспективы России (ИСЭП Госкомиздата Росс&trade-). Республиканское информационное издание. 1993. рование смысложизненных ориентации и их совершенствование в процессе деятельностной самореализации. Этот подход и предполагается реализовать в настоящем диссертационном исследовании.

Важнейшим предметом нашего исследования являются ценностная иерархия и морально-психологическое самочувствие человека на склоне лет. Воздействие объективной ситуации старости и объективных характеристик индивида на его деятельность, социальное поведение, способы и избранные пути самореализации в старости опосредуются субъективными, личностными качествами. И это также составляет предмет нашего анализа. При этом для определения старости ведущими оказываются социальная роль и значение человека в определенной системе общественных отношений. Понятия «старик» и «старость», отражая прежде всего, момент социального бытия человека, предстают как своего рода общественное отношение и именно благодаря доминированию в содержании этих понятий социокультурной, а не биологической компоненты вписываются в конкретную императивно-ценностную структуру морального сознания в качестве именно нормативных представлений. В обыденном мнении старость и ассоциируется с возрастом, с «пенсией». Как ясно из предыдущего, для этика более существенным в данном феномене будет понятие активности. Однако, и об этом свидетельствует опыт обыденного сознания, для него мера активности старого человека весьма существенна: хотя бы быть в силах обслуживать себя — в престарелости. Причем по отношению к пожилому возрасту речь идет не столько о физической и даже социальной активности (чрезмерная внешняя энергичность в старости представляется неуместной, сомнительной по своему содержаниюот старого человека ожидается «степенная» активность"). С этической точки зрения существенными будут такие компоненты активности, как самосознательность, рефлексивность по отношению к себе и к своей текущей жизни, осмысленность жизни. Если корректно говорить о «прекрасной старости», то речь, по-видимому, идет как раз об этих моментах жизни в старости. И отношение к старости как к феномену и как к конкретному индивиду во многом зависит от того значения, которое она приобретает в системе социально-моральных ценностей общества и каким образом она переживается в опыте жизни данного человека.

Таким образом, целью данной диссертационной работы является старость в ее нравственных определениях.

Реализация этой цели потребовала решения таких исследовательских задач, как: анализ методологических проблем и понятийного аппарата нравственно-этического изучения старостианализ основных социально-этических аспектов жизненного пути личности и возрастной динамики нравственного мира личностианализ нравственно-психологических аспектов жизни людей в пожилом и старом возрасте и изменения их социальных ролейреконструкция нравственного мира старостирассмотрение основных тенденций в способе и характере реализации людей пожилого возраста.

Методология настоящего исследования имеет комплексный характер и задана, с одной стороны, актуальностью этико-аксиологического анализа старости, а с другой — спецификой принципиально междисциплинарного подхода к этому феномену.

Исходными в исследовании социально-нравственных аспектов старости являются понятия возраста (в его медико-биологических, социальных и этико-духовных определениях) и жизненного пути личности (как развернутой в пространстве и времени индивидуальной биографии, осуществления личностью своих способностей, ожиданий и программ), соотношение которых опосредствовано понятием возрастных различий, позволяющим понять и описать изменения в ценностных ориентациях и способах жизнеосуществления личности на протяжении ее жизни. Старость в этом отношении представляет собой совершенно особенный этап в жизненном пути человека: это возраст завершения, подведения итогов, «верификации» прожитого и окончательного испытания переживавшихся ожиданий, надежд, реализованных жизненных программ. Но, вместе с тем, это время перехода и, желает осознавать это человек или нет, — бытия к смерти.

Исследование старости потребовало освоения значительного материала наук, о человека', выработанных в них понятийного аппарата и концептуальных схем и затем их этического переосмысления. С позиций этического анализа старости были проанализированы исходные понятия возраста и жизненного пути личности, а также такие, как «жизненный план», «жизненная программа», «жизненная ситуация», «социальная активность», «социально-возрастная роль» и др. Предпринятый в диссертации этико-аксилогический подход старости рассматривается: а) как способ ненатуралистического осмысления старости, б) как средство реконструкции и объяснения формирующихся в старости ценностных ориентации, в) как основа дескриптивного прояснения реальных моделей (образов) жизнетворчества (или жизнепровождения) в старости.

В диссертации уделяется значительное внимание анализу современных исследований в области геронтологии и психологии личности, а также собственно моральной философии.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, трех разделов (при этом второй и третий разделы состоят из двух параграфов каждый), заключения и списка использованной литературы.

Заключение

.

Проведенный в диссертации этический анализ старости позволяет нам сделать следующие теоретические и этико-прикладные выводы: первое, при всей своей значимости результаты частно-дисципли-нарното изучения жизненного пути человека недостаточны для гуманитарного осмысления феномена старости. Этика, критически переосмысливая эти результаты, использует их в качестве эмпирического материала и концентрируется на исследовании ценностного содержания сознания и образа жизни старого человека во всей возможной полноте их личностных проявлений.

Второе, собственно частно-дисциплинарные исследования показывают (впрочем, лишь подтверждая обычные наблюдения), что у старых людей снижены самооценка, все более усиливается чувство своей малоцен-ности, неуверенности в себе, недовольство собойпреобладают различные тревожные опасения одиночества, беспомощности, обнищания, смерти. Снижение интереса к внешнему миру и способности воспринимать новации сочетается с преувеличенным интересом к прошлому и переоценкой прошлого. Изменения такого рода создают характерный облик старика и делают всех стариков в какой-то степени схожими друг с другом.

Третье, старость является не только био-психическим (психо-фи-зиологическим), но и нравственно-психологическим феноменом. Временные рамки старости условны и существенно варьируются в зависимости от субкультурных и индивидуальных различий. Для определения старости ведущими оказываются социальная роль и статус человека в определенной системе общественных зависимостей и культурных связей. Старость, отражая, прежде всего, момент социального бытия личности, предстает как общественное отношение и именно благодаря доминированию в содержании этого понятия социокультурного, а не биологического, компонента вписывается в структуру морального сознания в качестве определенного ценностного представления.

Четвертое, отношение к старости зависит от того действительного места, которое занимает старость как ценностно-этический феномен в массовом сознании и той роли, которая ей обеспечивается в системе социальных и культурных институтов общества.

Пятое, снижение ценностного статуса старости в индустриальном и постиндустриальном обществах противоречит реальным нравственным и духовным потребностям социума, в особенности в условиях существенного постарения населения. Общество должно приспосабливаться к старению населения, пересматривая сложившиеся нормы, связанные с пожилыми людьми, по-новому определяя их место в социальной структуре и роль в системе общественных отношений. Тем самым могли бы быть созданы и условия для продления периода активной социальной деятельности в старости и удовлетворения потребностей старых людей с учетом интересов других возрастных групп.

Шестое, нравственный мир старости выражается через такие компоненты, как: а) социальный статус людей пожилого и старого возраста, их возможности так или иначе реализовать себя в значимых для окружающих и общества формах активности, а также тот образ жизни, который имеют возможность вести старикиб) мировоззренческие основания образа жизни, наиболее полно отражающиеся в различных образах старостив) изменение в восприятии старым человеком своего жизненного времени (увеличение пространства прошлого — сужение пространства будущего) и, стало быть, г) перемены в механизмах нравственного долженствования, д) усиливающаяся тенденция отрыва личностных представлений и смысло-жиз-ненных ориентаций от реальностие) отношение к смерти.

Седьмое, характер общения в старости во многом обусловлен неизбежным в старости (большим или меньшим) моральным одиночеством. В силу того, что само одиночество предопределено необходимым отказом человека от привычных занятий (во всяком случае в их привычном масштабе и формах), сложившихся референтных групп, естественной утратой человеком родных и близких людей, оно может преодолеваться лишь частично, временно и во многом на компенсаторной основе.

Восьмое, важным средством разрешения возникающих в старости нравственно-психологических коллизий является творческое отношение человека к своему образу жизни и его одухотворение. Творчество противостоит иллюзорным формам обретения смысла и жизнеутверждения в старости.

Девятое, не романтизируя старость, следует учитывать что этот возраст имеет и свои положительные моменты социально-нравственного порядка. Однако для того, чтобы они реализовались, необходим ряд субъективных и объективных условий. Во-первых, от самого человека, его психологического настроя и морально-волевой стойкости зависит сохранение многих важнейших жизненных проявлений, удовлетворенность различными сторонами жизни. Одним из важнейших условий поддержания высокого уровня активности и оптимистического мироощущения на поздних этапах жизненного пути является способность к ясному сознанию и целенаправленному решению проблем, характерных для этого возраста. Во-вторых, необходимы известные объективные условия, чтобы одухотворенная старость могла быть спокойной. Речь идет о гуманистически ориентированной социально-экономической, здравоохранительной и культурной политике государства в отношении пожилых и старых людей.