Социальная защита детства в современной России: институциональный анализ

Актуальность темы

исследования.

Современное состояние детства в нашей стране свидетельствует о существенных трансформациях семейных структур, нарушениях семейных функций, принятии государственными учреждениями на себя социозащитных функций в отношении детства, развитии защитных институтов (ювенальной юстиции, института социальных работников и социальных педагогов, общественных организаций). С одной стороны, происходит все большая институциализация детствапомещение детей, оставшихся без семьи, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, имеющих ограниченные возможности здоровья, в учреждения, продление времени пребывания детей в учреждениях с целью обеспечения присмотра на период родительской трудовой занятости, компенсация воспитательных функций, не реализуемых семьей (школа полного дня, социальные гостиные, привлечение детей в кружки и секции). С другой стороны, происходит формирование модели ответственного родительства, усиление социоподдерживающих функций семьи, т. е. фамилизация детства.

Актуализацию темы социальной защиты детства можно рассматривать в четырех аспектах — политическом, экономическом, социально-культурном и историческом.

Исторический аспект проблемы демонстрирует необходимость смены государственной парадигмы защиты детства. Патернализм советского государства привел к переполненности детских домов в пореформенный период, финансовому бессилию государства в области обеспечения социальных выплат семьям с детьми, социальному иждивенчеству. В построении современной социальной политики в интересах детей важно учитывать не только промахи, но и достижения советской пронаталистской политики, сумевшей обеспечить детство социальной инфраструктурой, а женщину-мать — социальными гарантиями совмещения производственной и семейной ролей.

Политический аспект актуализации темы социальной защиты детства связан с моделью «социального государства», обеспечивающего социальные гарантии семьи и детства. В отношении детства интересы государства стимулируются задачей воспроизводства, т. е. дети выступают «строительным материалом» для общества будущего. Однако на деле происходит декларирование правовых норм защиты детства без подкрепления их соответствующими социальными механизмами реализации, использование детства как ширмы для политической борьбы, инструмента для лоббирования политических интересов партий. При всем при том дети являются слаборесурсной группой и нуждаются в особой защите.

Экономический аспект проблематизации социальной защиты детства обусловлен переходом страны от командно-административной экономики к экономике рыночных отношений и возникшей вследствие этого перехода поляризации общества на «богатых» и «бедных», обнищанием значительной части семей с детьми. Происходящая в результате этого маргинализация детства приводит, с одной стороны, к утрате профессиональных кадров, выпадению значительной части населения из процесса производства, а с другой, — к усилению мер социальной поддержки, существенным затратам финансовых ресурсов на стимулирование рождаемости и поддержание жизнедеятельности детей (материнский капитал, пособия, связанные с рождением и осуществлением ухода за детьми).

Социально-культурный аспект обращения к детству, его социальной защите объясняется распространением и нарастанием в российском обществе негативных тенденций, которые могут быть определены как потеря ценностных ориентиров (аномия). В российском обществе распространяется семейное неблагополучие в виде алкоголизма и наркомании родителей, жесткого обращения взрослых с детьми, пренебрежения родительскими обязанностями и т. д. Отношение к детям в социально неблагополучных семьях оборачивается возвратом к инфантицидуубийству, оставлению новорожденных детей и детей раннего возраста (т.е. в наиболее беззащитные периоды детства) в ситуации, угрожающей жизни. Об утрате ценности детства говорит тенденция распространения бездетного супружества (в этом случае дети рассматриваются как помеха сложившемуся стилю жизни, удар по финансовому благополучию).

Детство в современной России находится в кризисном состоянии, это наглядно иллюстрируют количественные и качественные составляющие потенциала детства. Оно нуждается в государственной, общественной и семейной поддержке.

В Концепции демографической политики РФ на период до 2025 г. представлен пессимистический вариант прогноза предположительной численности населения Российской Федерации, рассчитанный на основе динамики демографических процессов в 2000 — 2005 годах без учета программ по улучшению здоровья населения, сокращению уровня смертности и увеличению уровня рождаемости. Согласно этому прогнозу, население России сократится к 2015 году на 6,2 млн чел. (4,4%) и составит 136 млн чел., а к 2025 году — 124,9 млн чел.1. По статистическим расчетам в 2011 году в среднем на одну городскую жительницу приходилось 1,442 рождения, на сельскую — 2,056, что в ситуации преобладания городского населения свидетельствует об отсутствии простого замещения родителей детьми. Однако в Послании Федеральному собранию 2012 г. В. В. Путин замечает: «.впервые за всю новейшую историю нашей страны мы пять месяцев подряд фиксируем естественный прирост населения: рождаемость наконец стала превышать смертность"3.

Кризисное состояние общероссийского детства является отражением ситуации в регионах. Депрессивные, отсталые регионы создают дополнительные угрозы для детства. В вышеупомянутом Послании Президент говорит о выплатах дополнительных пособий при рождении третьего и последующих детей в тех регио.

1 Концепция демографической политики Российской Федерации на период до 2025 г. (утв. Указом Президента РФ от 9 октября 2007 г. № 1351). Режим доступа: http://base.garant.ru/191 961/. Дата обращения: 12.03.2011.

2 Государственный доклад о положении детей и семей, имеющих детей, в РФ. 2011 г. Режим доступа: http://www.rosmintrud.ru/social/social/107. Дата обращения: 30.12.2012 г.

3 Послание Президента Федеральному собранию, 12 декабря 2012 г. Москва, Кремль. Режим доступа: http://kremlin.ru/news/17 118. Дата обращения: 15.12.2012. нах страны, где демографическая ситуация хуже средней по стране. Количество таких кризисных регионов (присутствует цифра 50) превалирует над демографически относительно стабильными субъектами РФ.

В социальной защите нуждается весь институт детства, однако есть категории детей, испытывающие на себе повышенное воздействие факторов риска. Эти дети нуждаются в обеспечении, в первую очередь, условий для собственного выживания. Речь идет о таких категориях, как дети с ограниченными возможностями здоровья, дети-сироты, дети из асоциально-криминальных семей, дети из малообеспеченных семей.

По состоянию на 1 января 2012 года в Российской Федерации (по данным Пенсионного фонда Российской Федерации) насчитывались 568,0 тыс. детей-инвалидов. Участниками преступлений в 2011 году стали 65,9 тыс. несовершеннолетних. В означенный период были выявлены 82,2 тыс. детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, из которых 83,8% несовершеннолетних стали сиротами по социальным причинам4.

Сегодня к этим группам можно добавить также детей-мигрантов, ВИЧ-инфицированных детей, детей с аддиктивными формами поведения. Согласно данным государственного доклада «О положении детей и семей, имеющих детей, в РФ» в 2011 г число детей, рожденных от женщин с ВИЧ-инфекцией, составило 11 699 человек, кумулятивное число детей, рожденных женщинами с ВИЧ-инфекцией, к концу 2011 года составило 84 277 человек, при этом у 5380 детей была выявлена ВИЧ-инфекция. В общей численности вынужденных мигрантов удельный вес детей и подростков (0−17 лет) составил 26,7%5. Количество детей с аддиктивными формами поведения не поддается объективному статистическому учету, поскольку сводится к фиксации случаев обращения в социально.

4 Государственный доклад о положении детей и семей, имеющих детей, в РФ. 2011 г. URL: http://www.rosmintrud.ru/social/social/107. Дата обращения: 30.12.2012 г.

5 Государственный доклад о положении детей и семей, имеющих детей, в РФ. 2011 г. URL: http://www.rosmintrud.ru/social/social/107. Дата обращения: 30.12.2012 г. медицинские учреждения (центры социальной реабилитации, наркологические и психоневрологические диспансеры и пр.).

В условиях существенного демографического спада (эту ситуацию называют также демографической ямой) дети становятся ресурсом выживания российского общества.

Социологический подход к концептуализации социальной защиты детства позволяет обобщить теоретический и эмпирический материал, накопленный другими социальными и гуманитарными науками, поскольку базируется на фундаментальных социальных законах, познании социальных процессов и явлений. Социологическое познание носит генерализирующий характер. Социология детства интегрирует положения и выводы других наук, изучающих детство на микро или макроуровнях (педагогики, психологии, юриспруденции, философии, истории, культурологии, социальной антропологии, экономики, социальной статистики и др.), создает качественно новое знание.

Степень научной разработанности темы.

Детство изучается разными науками: педагогикой, психологией, историей, экономикой, этнографией и др. В социологии сформировалось несколько отраслей, рассматривающих детей как специфическую социально-демографическую общность, и детство как социальный феномен. Начнем с обзора несоциологических подходов к представлению детства.

Дети традиционно являются объектом педагогических и психологических исследований. На протяжении Х1Х-ХХ вв. проблемы детства находят отражение в работах Л. И. Божович, Л. С. Выготского, Ж. Пиаже, В. А. Сухомлинского, Э. Эрик-сона6 и др. В педагогике происходит постепенный переход от детей-объектов к детям-субъектам, способным к саморазвитию, отстаивающим собственную индивидуальность. Воплощением этих идей явилась концепция личностно.

6 Божович Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. Психологическое исследование. М., 1968; Выготский Л. С. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т. 4. Детская психология. М., 1984: Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. М., 1999; Сухомлинский В. А. О воспитании. М., 1982; Эриксон Э. Детство и общество. СПб., 2000. ориентированного образования, разрабатываемая Е. В. Бондаревской, В. В. Серикоп вым, И. С. Якиманской и др.

В современной психолого-педагогической науке два направления представляют особую ценность для настоящего исследования — социальная педагогика и социальная психология, которые изучают действие психологических механизмов на ребенка, особенности социализации ребенка, проблемы психического развития в условиях депривации (В.В. Абраменкова, Г. М. Андреева, 3. Матейчек, A.B. Муд-рик, B.C. Мухина, Д. И. Фельдштейн, Д.Б. Эльконин8 и др.).

Этнографы Б. Малиновский, Ф. Боас, Р. Бенедикт, М. Мид занимались изучением особенностей формирования личности ребенка в разных культурах. Современные социальные антропологи и культурологи обозначили новые направления в исследовании детства — культуру питания, детскую моду, городскую среду детства и пр. Детство как культурно-исторический феномен исследуют А. П. Валицкая, В. Т. Кудрявцев, Л. Г. Кураева, Э. А. Куруленко, В. В. Савицкая, К. В. Султанов, Г. К. Урзалиева9 и др. Субкультура детства стала предметом научных разработок С. Б Борисова, И. А. Бутенко, М.В. Осориной10 и др. Культурно-исторические изменения статуса детства в обществе отражены в исследованиях Ф. Арьеса, JI. Демоза, К. Калверт, Д.В. Михеля11 и др.

7 Бондаревская Е. В. Теория и практика личностно-ориентированного образования. — Ростов-на-Дону, 2000; Сериков В. В. Личностноориентированное образование: феномен, концепция, технологии: моногр. — Волгоград, 2000; Якиманская И. С. Основы личностно ориентированного образования. М., 2011.

8 Абраменкова В. В. Социальная психология детства: учеб. пособие. М., 2008; Андреева Г. М. Социальная психология. М., 1999: Матейчек 3. Родители и дети: Кн. для учителя. М. 1992: Мудрик А. В.

Введение

в социальную педагогику. М., 1997; Мухина B.C. Детская психология: Учеб. для студентов пед. ин-тов. М., 1999; Фельдштейн Д. И. Социальное развитие в пространстве-времени Детства. М. 1997; Эльконин Д. Б. Детская психология: учеб. пособие. М., 2004.

9 Валицкая А. П., Султанов К. В. Детство и общество в контексте культуры. СПб., 2009; Кудрявцев В. Т., Урзалиева Г. К. Культурно-образовательный статус детства // Социологические исследования. 2000. № 4.: Кураева Л. Г. Детство как социокультурная ценность: автореферат дис.. кандидата социологических наук. Саратов, 1995; Куруленко Э. А. Историческая эволюция детства. Социокультурный аспект // Вестник Самарского государственного университета. 1998. № 1: Савицкая В. В. Феномен культуры детства в XX веке: дис.. канд. культурологии. Нижневартовск. 2003.

10 Борисов С. Б. Культурантропология девичества. Шадринск, 2000; Бутенко И. А. Альбом для двоих // Материнство. 1996. № 10- Осорина М. В. Секретный мир детей в пространстве мира взрослых. СПб., 2000; Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке. Екатеринбург, 1999; Демоз Л. Психоистория. Ростов н/Д, 2000: Калверт К. Дети в доме: материальная культура раннего детства, 1600−1900. М., 2009; Михель Д. В. Общество перед проблемой инфантицида: история, теория, политика // Журнал исследований социальной политики. 2007. Т. 5. № 4.

В рамках социально-экономического подхода, теории человеческого капитала, детство рассматривается в работах Е. Б. Бреевой, Т. И. Заславской, J1.C. Ржаницы.

1 2 ной, Н. М. Римашевской и др.

В то же время детство находится в фокусе исследовательского внимания таких отраслей социологической науки, как социология семьи, социология рождаемости, социология образования, социология здоровья, социология девиантного поведения и др. Изучением процессов рождаемости, смертности, особенностей репродуктивного поведения и семейной социализации занимались А. И. Антонов, В. Н. Архангельский, А. Г. Волков, С. И. Голод, J1.E. Дарский, И. С. Кон, М. М. Мац.

1 3 ковский, В. М. Медков, А. Г. Харчев и др. Образование как фактор социальной мобильности детей и молодых людей, пространство выработки достижительных стратегий поведения рассматривают Д. Л. Константиновский, Е. Э. Смирнова, B.C. Собкин, Г. А. Чередниченко14 и др. A.A. Баранов, Ю. Е. Лапин, И. В. Журавлева, Н. И. Сапова, Е. Г. Слуцкий15 поднимают проблемы сохранения здоровья детей и молодежи, поддержания здорового образа жизни.

Новые тенденции социальной реализации детства обусловливают выработку новых исследовательских подходов, которые в настоящее время институционально оформились в новую отрасль социологии — социологию детства.

12 Бреева Е. Б. Дети в современном обществе. М., 1999; Заславская Т. И. Человеческий потенциал в современном трансформационном процессе // Общественные науки и современность. 2005. № 4- Ржаницына Л. С. Стандарт экономической устойчивости семьи с детьми в Москве / Л. С. Ржаницына, О. А. Бессолова. М., 2008; Римашевская Н. М. Человеческий потенциал России и проблемы «сбережения населения» // Российский экономический журнал. 2004. № 9−10.

13 Антонов А. И. Социология рождаемости (теоретические и методологические проблемы). М. 1980; Антонов А. И. Социология семьи / А. И. Антонов, В. М. Медков. М., 1996; Антонов А. И. Демографические процессы в России XXI века / А. И. Антонов, В. М. Медков, В. Н. Архангельский. М.: ИД «Грааль». 2002; Волков А. Г. Семья — объект демографии. М. 1986; Голод С. И. Семья и брак: историко-социологический анализ. СПб. 1998; Дарский Л. Е. Детерминанты и факторы репродуктивного поведения // Демографическое поведение семьи. Ереван, 1975; Кон И. С. Ребенок и общество: учеб. пособие. М. 2003: Мацковский М. С. Социология семьи: Проблемы теории, методологии и методики. М. 1989; Харчев А. Г. Социология семьи: проблемы становления науки. М., 2003.

14 Константиновский Д. Л. Образование и жизненные траектории молодежи: 1998 — 2008 годы / Д. Л. Константиновский. Е. Д. Вознесенская. Г. А. Чередниченко. Ф. А. Хохлушкина. М.: Институт социологии РАН. 2011; Смирнова Е. Э. Социология образования. СПб., 2006: Образование и информационная культура. Социологические аспекты. Труды по социологии образования. Том V. Выпуск VII / под ред. В. С. Собкина. М., 2000.

15 Баранов А. А. Государственная политика в области охраны здоровья детей: вопросы теории и практика / А. А. Баранов. Ю. Е. Лапин. М., 2009; Журавлева И. В. Здоровье подростков: социологический анализ. М., 2002; Журавлева И. В. Отношение к здоровью индивида и общества. М., 2006; Сапова Н. И. Здоровье молодежи: учеб. пособие / Н. И. Сапова. Е. Г. Слуцкий. СПб., 2006.

За рубежом в развитие социологии детства внесли существенный вклад Й. Квортруп, JI. Алланен, А. Джеймс, К. Дженкс, Б. Мэйол, А. Праут, П. Фюрстенау, Дж. Боссард, Э. Болл, У. Корсаро, Дж. Гарбарино16 и др.

В российской социологической практике развитие социологии детства связано с авторскими разработками A.A. Бесчасной, И. С. Кона, С. Ю. Митрофановой, О. Никитиной-ден Бестен, Е. М. Рыбинского,.

М.Ю. Сибиревой и др. Альтернативу зарубежным изданиям по социологии детства с одноименными названиями составляют труды С. Н. Щегловой — «Детство: методы исследования», «Социология детства», «Социология прав детей в России: новый век, новые проблемы, новые перспективы».

В связи с нарастанием кризисных явлений в жизни общества российские ученые обращаются к исследованиям социальных проблем детства — детской безнадзорности (A.JI. Арефьев, В. Н. Васильева, Т. Н. Камилова, М. Н. Мирсагатова, A.M.

1 8.

Нечаева, A.M. Прихожан, Е. Г. Слуцкий, H.H. Толстых), девиациям (Я.И. Гилин-ский, Е. В. Змановская, И.Л. Первова19), социальной эксклюзии детей с отклонениями в развитии, в поведении (М.С. Астоянц, Д. В. Зайцев, Т. П. Липай, В.Р.

16 Alanen L Childhood as generational condition Towards a relational theory of childhood / Childhood Critical concepts in sociology / ed by Chris Jenks N Y, 2005 Vol 1, Bossard James H S, Boll Eleanor Stoher The sociology of child development NY, 1960, Corsaro W A The sociology of childhood London, 2005, Furstenau P Soziologie der KindheitHeidelberg, 1969, Garbanno J [ et al] Children and families in the social environment N Y, 1992, James A, Jenks С, Prout A Theorizing childhood / Childhood Critical concepts in sociology / ed by Chris Jenks N Y, 2005 Vol 1, Mayall В Studying childhood / Childhood Critical concepts in sociology / ed by Chris Jenks N Y, 2005 Vol 1, Qvortrup J Varieties of Childhood / Studies in Modern Childhood Basingstoke Palgrave Macmillian, 2005.

17 Бесчасная, А А Детство история и современность — СПб Нестор-История, 2007. Кон И С Детство как социальный феномен // Журнал исследований социальной политики 2004 Т 2 № 2, Кон И С Проблемы междисциплинарной кооперации общественных наук (на материалах социологии детства) // Советская социология М. 1982 Т 1. Митрофанова С Ю Социальный статус детства жизненно-стилевой подход автореф дис канд социол наук Саратов, 2004, Никитина-ден Бестен О «Детство» в социальных науках новые смыслы и новые подходы // INTER 2009 № 5. Рыбинский Е М Социальные реальности детства в современном российском обществе дис д-ра социол наук М, 1998, Сибирева М Ю Ранняя социализация в городской среде автореф дис канд социол наук СПб 2011.

18 Арефьев, А Л Беспризорные дети России // Социологические исследования 200^ № 9, Васильева В Н Феномен безнадзорности в условиях современной России анализ причин и эффективности решений / В Н Васильева. Т Н Камилова // Журнал социологии и социальной антропологии 2008 № 2, Мирсагатова М Н Детская беспризорность как социальное явление в России // Российский журнал социальной работы 1996 № 1, Нечаева, А М Охрана детей-сирот в России История и современность М, 1994, Прихожан, А М Дети без семьи (Детский дом заботы и тревоги общества) / А М Прихожан, Н H Толстых М, 1990, Слуцкий, Е Г Беспризорность в России вновь грозная реальность // Социологические исследования 1998.

19 Гилинский Я И Девиантология социология преступности, наркотизма. проституции, самоубийств и других «отклонений» СПб, 2007, Змановская Е В Девиантология (Психология отклоняющегося поведения) учеб пособие М, 2007. Первова И Л Асоциальное поведение детей и подростков СПб. 1999.

Шмидт, Е.Р. Ярская-Смирнова), детскому труду (Е.А. Власова, Т. В. Власова, С.М.

21 22 Снопова), насилию над детьми (О.М. Здравомыслова, У. Бьернберг) и др.

В трансформирующихся социальных и экономических условиях существенные изменения в институте родительства отмечают Т. А. Гурко, И. Ф. Дементьева,.

Е.Б. Бреева. Ученые обращают внимание на институциализацию детства, депри-вацию, раннее взросление, семейное неблагополучие в виде нарушения структуры и функций семьи.

Богатый эмпирический материал о причинах и последствиях социального сиротства содержат социологические исследования А. Л. Арефьева, Т. Ю. Кузнецовой, И. Б. Назаровой, A.A. Фатхелисламовой, И. Ф. Дементьевой, С. А. Беличевой,.

B.В. Белякова24 и др.

Работы JI.JI. Мехришвили, Г. А. Ковалевой, C.B. Кузнецовой,.

C.Ю. Митрофановой, С. Г. Орешкиной, А. П. Платоновой, представляя детство.

Астоянц М. С. Социальное сиротство: условия, механизмы и динамика эксклюзии (социокультурная интерпретация): автореф. дис.. д-ра социол. наук. Ростов н/Д., 2007; Зайцев Д. В. Социальная интеграция детей с ограниченными возможностями: дис.. д-ра социол. наук. Саратов, 2004; Липай Т. П. Стигматизация в практике образовательных школ // Социологические исследования. 2009. № 11- Шмидт В. Что приводит защиту детей к успеху или провалу? Как история обусловливает современные проблемы обеспечения прав детей в Чехии и России // Журнал исследований социальной политики. 2010. № 3- Ярская-Смирнова Е. Р. Социокультурный анализ нетипичности. Саратов: СГТУ, 1997.

21 Исследование проблемы детского труда в Санкт-Петербурге / сост. Е. А. Власова, Т. В. Власова, С. М. Снопова. СПб., 2009.

22 Обыкновенное зло: исследования насилия в семье / сост. и ред. О. М. Здравомыслова. М., 2003.

23 Бреева Е. Б. Дети в современном обществе. М., 1999; Гурко Т. А. Трансформация института родительства в постсоветской России: автореф. дис.. д-ра социол. наук. М., 2008; Дементьева И. Ф. Социализация детей в семье: теории, факторы, модели. М., Генезис, 2004.

24 Арефьев А. Л. Беспризорные дети России // Социологические исследования. 2003. № 9- Беличева С. А. Развитие сети государственных учреждений для детей-сирот в России и проблемы их совершенствования // Вестник психосоциальной и коррекционно-реабилитационной работы. 1996. № 3- Беляков В. В. Сиротские детские учреждения России. Исторический очерк. М., 1993; Дементьева И. Ф. Социальное сиротство: генезис и профилактика. М., 2000; Кузнецова Т. Ю. Социальные стереотипы восприятия выпускников детских домов // Социологические исследования. 2003. № 11: Назарова И. Б. Возможности и условия адаптации сирот // Социологические исследования. 2001. № 4- Фатхелисламова А. А. Феноменология детского нищенства // Социологические исследования. 2001. № 2.

25 Ковалева Г. А. Детство на рубеже XX—XXI вв.еков (социологический анализ): дис.. канд. социол. наук. СПб. 2002: Кузнецова С. В. Социальные проблемы детства в государственной политике современной России: дис. на. канд. социол. наук. Саратов. 1998; Мехришвили Л. Л. Проблема детства в системе российской социальной политики: дис.. д-ра социол. наук. Тюмень, 2007; Митрофанова С. Ю. Социальный статус детства: жизненно-стилевой подход: автореф. дис.. канд. социол. наук. Саратов, 2004; Орешкина С. Г. Особенности социального положения детей в условиях реформирования российского общества (на материалах Иркутской области): автореф. дис.. канд. социол. наук. Улан-Удэ, 2004: Платонова А. П. Детство и его социальная защита в условиях реформирования российского общества: автореф. дис.. канд. социол. наук. М, 1995. на рубеже веков, позволяют выделить индикаторы социального положения детей, рассмотреть структуру политики их социальной защиты.

Тема организации системы социальной защиты детства получила развитие в работах Т. С. Зубковой, А. И. Ляшенко, А. Ф. Обыденновой, Л. К. Сидоровой, Н.В.

Тимошиной, Е. А. Харичкина, М. В. Фирсова и др. Проблемы управления системой социальной защиты детства, развития социальной инфраструктуры детства отражены в трудах В. А. Варывдина, И. П. Клемантович, Н. В. Лазуренко, Л.Я.

Олиференко, Т. Н. Поддубной, Е. М. Рыбинского. Существенную помощь в изучении системы социальной защиты семьи и детей оказали сборники статей, посвященных анализу реформ дошкольного и школьного образования, здравоохранения, реализации приоритетных национальных проектов28 и пр.

Семья как объект государственной поддержки представлена в трудах Л.С.

Алексеевой, Л. Н. Антоновой, Т. В. Лодкиной, З. Х. Саралиевой и др. При этом.

26 Зубкова Т. С. Организация и содержание работы по социальной защите женщин, детей и семье / Т. С. Зубкова, Н. В. Тимошина. М., 2003; Ляшенко А. И. Состояние и перспективы становления государственной службы социальной помощи семье в России (начало 90-х годов) // Антология социальной работы. Т.]. История социальной помощи в России / сост. М. В. Фирсов. М., 1994; Обыденова А. Ф. Социальное обеспечение материнства и детства в Российской Федерации. М., 2004; Сидорова Л. К. Организация и содержание работы с детьми-сиротами и детьми, оставшимися без попечения родителей: метод, пособие. М., 2004; Фирсов М. В. Теория социальной работы: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / М. В. Фирсов, Е. Г. Студенова. М., 2000; Харичкин Е. А. Социальные приюты и пути решения проблемы социального сиротства // Работник социальной службы. 2001. № 2.

27 Варывдин В. А. Управление системой социальной защиты детства / В. А. Варывдин. И. П. Клемантович. М.: Педагогическое общество России. 2004; Лазуренко Н. В. Управление системой социальной защиты детства (муниципальный уровень): дис. на. канд. социол. наук. М., 2009; Олиференко Л. Я. Муниципальная система социально-педагогической поддержки детства // Народное образование. 2000. № 8- Поддубная Т. Н. Управление системой социальной защиты детства / Т. Н. Поддубная. А. О. Поддубный. Ростов-на-Дону. 2005; Рыбинский Е. М. Управление системой социальной защиты детства: социально-правовые проблемы: учеб. пособие. М., 2004.

28 Общественная экспертиза процесса трансформации системы дошкольных образовательных учреждений / Отв. ред. О. Б. Савинская. СПб., 2007; Горшков М. К., Шереги Ф. Э. Национальный проект «Образование»: оценки экспертов и позиция населения. М., 2008; Российское здравоохранение: как выйти из кризиса: доклад VII Междунар. науч. конф. «Модернизация экономики и государство». 4−6 апр. 2006 г. / А. Г. Вишневский, Я. И. Кузьминов. В. И. Шевский и др. М. 2006; Охрана здоровья: проблемы организации, управления и уровни ответственности: сборник статей по материалам Интернет-конференций. М., 2008. Социальная политика в современной России: реформы и повседневность / под ред. П. Романова и Е. Ярской-Смирновой. М. 2008. Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность / Г. Е. Бесстремянная. А. Я. Бурдяк, A.C. Заборовская. М.

2005.

29 Алексеева Л. С. Социальная работа с семьей в парадигме теории социального исключения // Семья в России.

2006. № 3- Антонова Л. Н. Региональное управление социально-педагогической системой поддержки детей группы риска: моногр. М., 2004; Лодкина Т. В. Социальная педагогика. Защита семьи и детства: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М., 2009; Саралиева 3. X. Семья — клиент социальной работы: учеб. пособие. Н. Новгород, 2003.

Н.Ф. Дивицына, В.M. Целуйко, Т. И. Шульга ориентируют свои исследования на тип семьи, обозначаемый как «неблагополучная», «девиантная», «проблемная». Как агент защиты детства семья предстает в работах Ю. Градсковой, О. Громаше.

31 вой, JL Шпаковской, Ж. Черновой и др. Родители активно развивают практики взаимодействия с образовательными учреждениями, выбора продуктов питания, включаются в родительские социальные сети для продвижения семейных интересов. Повседневная жизнь семьи стала предметом изучения авторов статей, вошедших в сборники «Семейные узы: Модели для сборки», «Практики и идентичности: тендерное устройство», коллективную монографию «Новый быт в современной России: тендерные исследования повседневности"32 и др.

Методологические основы семейной политики, социальной политики в интересах детства представлены в трудах Л. Ф. Безлепкиной, И. А. Григорьевой, C.B. Дармодехина, Г. Н. Кареловой, Г. И. Климантовой, H.H. Ловцовой, Н. В. Маляровой,.

М.И. Несмеяновой, Г. И. Осадчей" и др.

Правовая защита детства и семьи в контексте ювенальной юстиции предстает в работах A.C. Автономова, О. В. Зыкова, A.B. Комарницкого, Н.Л. Хананашвили34. В. И. Абрамов, М. В. Антокольская, Ю. Ф. Беспалов, A.M. Нечаева, Л. М. Пчелинце.

30 Дивицына Н. Ф. Социальная работа с неблагополучными детьми и подросткам и. Ростов н/Д, 2005; Целуйко В. М. Психология неблагополучной семьи. М., 2003; Шульга, Т. И. Работа с неблагополучной семьей. М., 2005.

31 Градскова Ю. Когда отдавать ребенка в детский сад и платить ли воспитателю? Родительство, тендер и учреждения дошкольного воспитания в интернет-форумах // Laboratorium. 2010. № 3- Громашева О. Чем и как накормить дитя? Восприятие матерями рисков питания детей // INTER. 2009. № 5: Чернова Ж. Родительство-2010: гражданский активизм и новые солидарности / Ж. Чернова, Л. Шпаковская // Cogitalru. 2010. № 28.

32 Практики и идентичности: тендерное устройство: сборник статей / под ред. Е. Здравомысловой, В. Пасынковой, А. Темкиной, О. Ткач. СПб., 2010; Новый быт в современной России: тендерные исследования повседневности: коллективная монография / под ред. Е. Здравомысловой, А. Роткирх, А. Темкиной. СПб., 2009.

33 Григорьева И. А. Социальная политика: взаимодействия государства, общества и человека: автореф. дис.. д-ра социол. наук. СПб. 2005; Дармодехин С. В. Государственная семейная политика: Проблемы теории и практики. М., 1998; Карелова Г. Н. Президентская программа «Дети России» — проблемы // Аналитический вестник «Семья, дети: факты и проблемы». М., 1999. № 11 (99) — Климантова Г. И. Государственная семейная политика современной России: учеб. пособие. М., 2004: Ловцова Н. И. Трансформационные процессы семейной политики в современной России: дис.. д-ра социол. наук. Саратов, 2005: Малярова Н. В. Социальная защита детства: концептуальный подход / Н. В. Малярова. М. И. Несмеянова // Социологические исследования. 1991. № 4: Осадчая Г. И. Льготы в контексте реформирования социальной политики // Социологические исследования. 2006. № 11.

34 Автономов А. С. Ювенальная юстиция: учеб. пособие. М., 2009; Ювенальные технологии. Практическое руководство. Монография / под общей редакцией О. В. Зыкова, Н. Л. Хананашвили, A.C. Автономова. М., 2004; Комарницкий А. В. Основы ювенального права: учеб. СПб., 2011. ва' обращаются к проблемам регуляции имущественных и личных неимущественных детско-родительских отношений, вопросам воспитания и содержания детей при межгосударственном перемещении, установления ответственности родителей, ненадлежащим образом исполняющих свои родительские обязанности, вопросам привлечения несовершеннолетних к ответственности и др.

Встраивание общественного сектора в практики социальной защиты детства рассматривается в публикациях отечественных исследователей И. В. Мерсияновой,.

В.Н. Шеломенцева, Л. Т. Шинелевой. Социологические исследования И.И. Ку-риллы, И. С. Кушнярук, Т. В. Каменской, О. В. Марковой, В. Н. Якимца, М. Либо-ракиной, М. Флямера, И. Барановой, О. Здравомысловой, Н. Кигай, К. Киселевой, М. Арутюнян, Ю. Качалова, И. Шурыгиной, Е. Тополевой, Ф. Э. Шереги, Е. А. Аб.

37 росимовой направлены на выявление особенностей и основных тенденций развития «третьего» сектора. Проблемы социального партнерства государственных и общественных организаций в области социального обслуживания семей и детей поднимают в своих работах Л. С. Алексеева, Л. Г. Зубова, E.H. Феоктистова,.

Э.Билсон, A.M. Панов'. Е. М. Рыбинский обобщил опыт деятельности Советского.

35 Абрамов В. И. Права ребенка в России (теоретический аспект) / Под ред. Н. И. Матузова. Саратов, 2005; Антокольская М. В. Лекции по семейному праву: учеб. пособие. М., 1995; Беспалов Ю. Ф. Семейно-правовое положение ребенка в РФ: моногр. Владимир, 2000: Нечаева A.M. Судебная защита прав ребенка. Учебно-практическое пособие. М., 2003; Нечаева А. М. Охрана материнства и детства в СССР. М., 1988; Пчелинцева Л. М. Семейное право России: учеб. для вузов. М., 1999.

36 Мерсиянова И. В. Трехсекторная модель российского общества: историко-теоретические основы // Решение социальных проблем городов: технологии взаимодействия органов местного самоуправления и негосударственных некоммерческих организаций: сб. статей / под ред. И. В. Мерсияновой. Новосибирск, 2000; Шеломенцев В. Н. Общественные объединения в России: теоретико-правовой и институциональный анализ: автореф. дис.. д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2004; Шинелева Л. Т. Общественные неправительственные организации и власть. М. 2002.

37 Курилла И. H. Некоммерческий сектор г. Волгограда: Состояние и перспективы развития / И. Н. Курилла, И. С. Кушнярук, Т. В. Каменская. Волгоград, 1999; Маркова О. В. Эмпирическое исследование сферы добровольной ассоциированной жизни как институционального базиса гражданского общества (на примере Санкт-Петербурга) // Гражданское общество: первые шаги / под ред. А. Ю. Сунгурова. СПб. 1999; Либоракина М. Социальное партнерство: заметки о формировании гражданского общества в России / М. Либоракина, М. Флямер, В. Якимец. М., 1996; Отношение населения к благотворительности в России / И. Баранова. О. Здравомыслова. Н. Кигай, К. Киселева. М., 2001; Положение детей и молодежи в России. Проблемы, политика, благотворительная деятельность / О. Здравомыслова, М. Арутюнян, Ю. Качалова [и др.]. М., 1998; Шереги Ф. Э. Правовые инициативы некоммерческих организаций России (по материалам социологического исследования) / Ф. Э. Шереги, Е. А. Абросимова. М. 2002.

38 Взаимодействие учреждений социального обслуживания населения с общественными объединениями при проведении социального патронажа семей, находящихся в социально опасном положении: метод, пособие / под ред. Л. С. Алексеевой. М. 2003; Проблемы организации социального обслуживания семьи и детей с участием негосударственного сектора: результаты аналитического исследования / Л. Г. Зубова. Е. Н. Феоктистова. Э. Билсон [и российского) детского фонда им. В. И. Ленина как первой независимой общественной организации39.

Неоднозначная оценка влияния СМИ на детство, безопасность культурно-информационной среды предстает в исследованиях О. П. Березкиной, В.П. Коло-мийца, И. А. Полуэхтовой, В. П. Чудиновой, A.B. Шарикова40 и др.

Таким образом, отечественной и зарубежной науками накоплен значительный теоретико-методологический и эмпирический материалы для изучения обозначенной темы. Однако институты образования, здравоохранения, правовой защиты и социальной поддержки рассматриваются учеными изолированно, вне пространства межинституциональных взаимодействий. Задачу интеграции разных институтов (в том числе семьи и общественных организаций) реализует институциональный анализ макро-, мезои микросоциальных уровней системы социальной защиты детства, представленный в данной работе.

Объектом исследования является детство в современном российском обществе.

Предмет исследования — институты и практики защиты детства в современном российском обществе.

Цель исследования состоит в концептуальном оформлении социальной защиты детства как системы, сопровождающимся анализом структурных элементов, упорядочением понятийного аппарата, выявлением исследовательских возможностей данного взгляда на детство и областей практического применения полученных результатов.

Общая рабочая гипотеза исследования заключается в предположении о том, что социальная защита детства представляет собой систему, включающую индр.]. М., 2003: Панов А. M. Деятельность общественных объединений по оказанию социальных услуг // Социальное обслуживание семьи и детей в России: материалы Всероссийской науч.-практ. конф. М. 2001.

39 Рыбинский Е. М. Фонд имени детства: [О Рос. дет. фонде]. М. 1997.

Березкина О. П. Социально-психологическое воздействие СМИ: учеб. пособие. М., 2009; Коломиец В. П. Медиасреда и медиапотребление в современном российском обществе // Социологические исследования. 2010. № 1: Полуэхтова И. А. Динамика российской телеаудитории // Социологические исследования. 2010. № 1- Шариков A.B. Детское телевидение. Взгляд социолога / A.B. Шариков, В. П. Чудинова // Дети и культура. M., 2007. статуты образования, здравоохранения, социальной поддержки и правовой защиты, реализующие соответственно функции социализации, здоровьесбережения, жизнеобеспечения и социального контроля в сфере социальных гарантий детства. Главными агентами социальной защиты детства, таким образом, выступают организации, составляющие формально-учрежденческую структуру четырех означенных институтов.

Для достижения цели исследования и проверки гипотезы были сформулированы следующие задачи исследования:

• дать теоретико-методологическое обоснование исследованию социальной защиты детства;

• осмыслить сложившиеся в отечественной социологии подходы к социальной защите детства, обосновать логику институционального анализа социальной защиты детства;

• изучить формально-учрежденческие и ценностно-содержательные основы системы социальной защиты детства в России;

• обосновать классификацию рисков и ресурсов системы социальной защиты детства;

• систематизировать формы межинституциональных взаимодействий в поле социальной защиты детства;

• осуществить проекцию системы социальной защиты детства на региональный уровень с выявлением региональных рисков и ресурсов;

• проанализировать региональное законодательство в области социальной защиты детства;

• сопоставить и выявить характер взаимосвязи институциональных, семейных и общественных практик защиты детства;

• дать оценку социальной защищенности детства в городском пространстве;

• разработать рекомендации региональным, муниципальным органам власти, а также общественным организациям по оптимизации социозащитных процессов в отношении современного детства.

Теоретико-методологические основы исследования.

Комплексное исследование социальной защиты детства как системы, включающей институты образования, здравоохранения, социальной поддержки и правовой защиты, предполагает обращение к фундаментальным методологическим подходам — структурному функционализму (Э. Дюркгейм, Р. Мертон, Т. Парсонс, Г. Спенсер и др.), структуралистско-конструктивистской парадигме (П. Бурдье, Э. Гидденс, П. Штомпка, П. Бергер, Т. Лукман), а также общей теории систем и теории социальных систем (Л. Берталанфи, Н. Луман, А. И. Уёмов и др.).

Институциональный анализ строится на критическом переосмыслении понятия социального института, сложившегося в рамках структурного функционализма (Т. Парсонс, Р. Мертон, Н. Смелзер), неоинституализма (Р. Коуз, Д. Норт), социального конструктивизма (П. Бергер, Н. Лукман). Важной идеей, сформировавшейся в результате их синтеза, стал подход, согласно которому социальные структуры, институты рассматриваются не сами по себе, отдельно от действующих субъектов, а с позиции их ежедневного локального «воссоздавания» участниками.

При обосновании тенденций социальной защиты детства, ее концептуальном оформлении базовыми теориями выступают «теория социального неравенства» (В.В. Радаев, П. Сорокин, Н. Е. Тихонова, О.И. Шкаратан), «теория рисков» (У. Бек, Э. Гидденс, Ю. А. Зубок, Н. Луман, Н. Е. Смакотина, П. Штомпка, О.Н. Яницкий), «теория пространства» (П. Бурдье, Э. Гидденс, И. Гофман, Г. Зиммель, Р. Парк, А.Ф. Филиппов), «теория практик» (П. Бурдье, Э. Гидденс, Г. Гарфинкель, Б. Ла-тур, В. В. Волков, О.В. Хархордин), «теория социального (человеческого капитала)» (П. Бурдье, Дж. Коулман, Т. Шульц, Г. Беккер) и др.

Для разработки методологии качественных исследований были изучены работы A.C. Готлиб, Дж. Корбин, В. В. Семеновой, А. Страусса, Г. Г. Татаровой, Е.Р. Ярской-Смирновой и др.

Источниковую и эмпирическую базу исследования составили результаты проведенных диссертантом эмпирических количественных и качественных исследований в сочетании со вторичным анализом социологических данных:

1) Социально-исторический анализ региональной политики в области защиты прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей 1980;90-е гг. (20 032 005 гг.);

2) Мониторинг социального положения замещающих семей (опекунские семьи и приемные семьи), исследование проведено в г. Комсомольске-на-Амуре на базе отдела по защите прав несовершеннолетних. Квотная выборка по возрасту подопечных (школьники), факту наличия кровнородственных отношений между опекуном и подопечным (2007;2009 гг.);

3) Социологическое исследование «Общественный сектор в социальной защите детства». Собраны и проанализированы 32 глубинных интервью с руководителями, работниками общественных организаций края, специалистами отделов по работе с общественными организациями. Выборка целевая (2009;2010 гг.);

4) Социологическое исследование «Социальная защищенность детства в Хабаровском крае». Собраны и проанализированы 24 интервью со специалистами органов управления краевого и муниципального уровней и учреждений образования, здравоохранения, социальной поддержки и правовой защиты Хабаровского края, 26 интервью с родителями. Выборка целевая (эксперты отбирались по признаку включенности в социальную защиту детства и стажу работыродители — по признаку отнесения к условно среднему классу, наличию высшего образования) (20 102 011 гг.).

5) Статистические материалы о состоянии детства и социальной инфраструктуры детства в Российской Федерации, а также в Хабаровском крае, представленные в сборниках и аналитических записках «Дети в России. 2009», «Дети и подростки Хабаровского края», «О ситуации со смертностью детей и подростков в Хабаровском крае», «Здравоохранение Хабаровского края», «Образовательные и дошкольные учреждения края», «Состояние социальной сферы и уровень жизни населения Хабаровского края», докладах уполномоченного по правам ребенка в Хабаровском крае, информации Главного управления по социальным вопросам и семейной политике, подготовленной для передачи на федеральный уровень и последующей подготовки доклада «О положении детей в РФ» и пр.

6) Материалы Интернет-форумов «Деточка: форум для родителей. Дом, семья, дети"41, «Счастливая семейка"42, сайта для мам г. Комсомольска-на-Амуре43, «Ювенальная юстиция: быть или не быть"44.

7) Нормативно-правовые акты федерального и регионального уровней. Всего проанализировано около 100 законов и подзаконных актов, направленных на социальную защиту детства и семьи.

8) Архивные материалы из Государственного архива Хабаровского края (ГАХК).

К работе над диссертацией привлекались также результаты социологических исследований детей и семей отечественных исследователей Н. М. Байкова, Ю. М. Березутского, Т. А. Гурко, Е. М. Рыбинского, B.C. Собкина, С. Н. Щегловой, Е.Р. Ярской-Смирновой и др.

Научная новизна исследования.

Впервые разработана схема институционального анализа социальной защиты детства с выделением макросоциального, мезосоциального и микросоциального уровней.

Обобщены теоретико-методологические основы изучения детства и его социальной защиты с позиций субъект-объектного и диахроническо-синхронического подходов.

41 URL: http://forurn.detochka.ru/index.php.

42 URL: // http://happysemeyka.ru/.

43URL: // http://komsmarna.ru/ff/index.php.

44 Форум размещен на сайте С. Агапитовой — уполномоченного по правам ребенка г. Санкт-Петербурга. URL: http://www.spbdeti.0rg/f0rum/3. Дата обращения 24.02.2011 г.

Сформулирована оригинальная концепция неравенства детства с выделением факторов внешнего и внутреннего неравенства детства.

Сконструирован концепт «система социальной защиты детства», включающий, с одной стороны, институты образования, здравоохранения, социальной поддержки и правовой защиты, семьи, а с другой, — организации (государственные и общественные) и семью как малую социальную группу.

Обоснованы внешняя и внутренняя классификации рисков и ресурсов системы социальной защиты детства.

Выявлена специфика регионального (мезосоциального) уровня системы социальной защиты детства, актуализирован принцип зонирования для формирования социальной инфраструктуры детства в условиях дисперсного расселения.

На материалах комплексного социологического исследования представлена классификация практик социальной защиты детства с выделением трех агентовсемей, учреждений государственного и общественного секторов.

Типологизированы семьи по критерию наличия финансового и социально-культурного ресурсов, выделены стили родительского защитного поведения и стили взаимодействия семьи с учреждениями.

Исследовано городское пространство для выявления социальной защищенности детства и факторов распространения неравенства.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Детство — это устойчивая социальная категория, интегрирующая социальные связи и социальные нормы, ценности и процедуры, удовлетворяющие потребность общества в сохранении его социальной структуры и культурного наследия. На макроуровне детство становится важной переменной социального анализа наряду с классом, тендером, этничностью. Детство имеет смысл не только как структурная часть общества, но и как индивидуальный этап развития. Противостояние индивидуального и общественного значений детства лежит в основе четырех концепций детства, разрабатываемых в отечественных и зарубежных исследованиях: «социальный питомник», «особое племя», «детство ЗД», «исчезающий мир». Метафора «питомник» отражает тепличность условий, создаваемых для детства учреждениями, восприятие зависимого детства как объекта институционального воздействия взрослых. «Детство ЗД» — это детство, зависимое от взрослых и одновременно игнорируемое взрослыми, развивающееся по траектории нарастания дискриминации, депривации и дезадаптации. В основе подхода к детству как миру чуждому и непонятному взрослым — «особому племени» — лежит стремление взрослых сохранить контроль над эмансипировавшимся детством. В «исчезающем мире» автономность детства, сочетающаяся с невмешательством взрослых, приводит к постепенному слиянию детства и взрослости, исчезновению границ между этими мирами.

2. Специфика социального положения детства раскрывается в терминах внешнего и внутреннего неравенства. Внешнее неравенство проявляется в неравных со взрослыми возможностях удовлетворения потребностей и интересов детства, в особенности потребностей самоутверждения и социального признания. К проявлениям внешнего неравенства отнесены выталкивание детства на «обочину» взрослой жизни и его уязвимость в условиях общества нестабильности и риска. Внутреннее неравенство распадается на неравенство детей и взрослых в повседневной жизни (это проекция неравенства макроуровня на микросоциальный уровень) и неравенство стартовых позиций разных детей. Детское сообщество стратифицируется по признаку совокупного ресурса, складывающегося из личной, семейной и территориальной компонент.

Разрывы между декларируемыми принципами равенства детей, приоритетности их интересов, отраженными в государственной социальной политике, и детской повседневностью приводят к стратифицированное&tradeдетского сообщества, множественности миров детства. В контексте социального неравенства социальная защита детства интерпретируется как модель отношения общества к детям, мера социальной ответственности взрослых, выполняющих функции жизнеобеспечения, социостабилизации и развития детства.

3. Институциональный анализ социальной защиты детства предполагает выделение макро-, мезои микросоциального уровней изучения. Макроуровень социальной системы охватывает социальные институты и межинституциональное пространство. Единицами анализа выступают «институциональные ресурсы и риски», «межинституциональные риски и ресурсы». Мезоуровень связан с региональной локализацией учреждений социальной защиты детства. Единицами анализа этого уровня являются «социальные организации», «подсистемы управления, коммуникации, контроля», «управленческие риски и ресурсы», «формальные нормы». Микроуровень институционального анализа предполагает обращение к повседневности, соответственно, единицей анализа выступают практики — институциональные и семейные. В итоге система социальной защиты детства определяется как совокупность социальных институтов, организаций и практик, обеспечивающих сохранение и развитие детства, поддержание безопасной социальной среды, создание равных стартовых возможностей для детей разных социальных групп.

4. Целью системы социальной защиты детства выступает «качество детства» (физическое и психическое здоровье, интеллектуально-образовательный и нравственный потенциал). Достижение безопасности детства через создание безопасного пространства и поддерживающего окружения трактуется как промежуточная цель социальной защиты. Достижимость цели системы социальной защиты детства определяется соотношением рисков и ресурсов. Риски рассматриваются как факторы нисходящей мобильности, вызывающие распыление и последующий дефицит ресурсов. Ресурсы, переведенные в активы, т. е. задействованные в повседневных действиях и взаимодействиях, нейтрализуют риски и создают базу для восходящей мобильности.

Система социальной защиты детства подвержена влиянию внешних и внутренних рисков и ресурсов. Внешняя классификация включает «матричные» риски и ресурсы, задаваемые «политикой-экономикой-идеологией», и риски и ресурсы сопутствующих институтов. Внутренняя классификация распадается на институциональные, межинституциональные и индивидуально-семейные риски и ресурсы. Возможны четыре варианта соотношения рисков и ресурсов: «много рисков, мало ресурсов», «мало рисков, много ресурсов», «мало ресурсов, мало рисков», «много ресурсов, много рисков». Первая ситуация приводит к социальному неблагополучию детства, вторая — социальному благополучию, а третья и четвертая вызывают маргинальность, неустойчивость позиций детства.

5. Поскольку системообразующие отношения социальной защиты формируют четыре социальных института (образования, здравоохранения, социальной поддержки и правозащитный институт), институциональные и межинституциональные риски и ресурсы являются базовыми. Институциональные риски подразделяются на управленческие, исполнительские и потребительские и соответствуют трем ключевым фигурам в процессе защиты детства — органам управления, учреждениям и семьям. Институциональные ресурсы включают кадры, технологии, финансы, инновационный потенциал, научно-исследовательскую базу, организационное разнообразие, идеологическое основание.

Определены две формы упорядочивания межинституциональных взаимодействий — конвенции и объединения. Конвенциональная форма воплощается в отраслевых, межотраслевых соглашениях о взаимодействии. Целью соглашений является интеграция информационных, профессиональных, научных и других ресурсов для достижения кумулятивного эффекта. Объединения как форма межведомственного (межинституционального) взаимодействия ориентированы на придание комплексного характера деятельности по социальной защите детства. Выделены свободные (неформальные) партнерства — сетисвободно-организованные (полуформализованные партнерства) — профессиональные коллаборации, и формальные партнерства — действующие на постоянной основе ассоциации. Главный ресурс объединений — профессиональный, остальные виды ресурсов, как правило, ограничены.

6. Социальная защита детства развивается в русле трех процессов — индивидуализации, фамилизации и институциализации. Институциализация означает сосредоточение ресурсов в системном «ядре» — образовании, здравоохранении, социальной поддержке и правовой защите. Этот процесс развивается вследствие сокращения времени пребывания родителей с детьми, снижения качества детско-родительского общения. Фамилизация — это противоположный процесс переноса защитных функций в отношении ребенка с учреждений на семью, сопровождающийся передачей ресурсов. Взаимодействия семьи с учреждениями могут развиваться, по меньшей мере, по четырем сценариям, обозначенным как «ритуализм» (принятие институциональных норм сочетается с социальной пассивностью родителей), «мятеж» (активное непринятие родителями институциональных норм), «партнерство» (активное принятие институциональных норм) и «бегство» (непринятие институциональных норм в сочетании с социальной пассивностью родителей). Сценарий партнерских отношений семьи и учреждений является альтернативой фамилизации и институциализации детства, предполагая распределение между ними ответственности за детей, соединение семейных и институциональных ресурсов для нейтрализации рисков. Третий процесс — индивидуализация детства означает постепенное формирование самозащитных навыков у детей с привлечением семейных и институциональных практик.

7. Мезосоциальный уровень институционального анализа представлен моделью управления социальной защитой детства в Хабаровском крае. Системное «ядро» претерпевает социальные трансформации на региональном уровне. Правозащитные функции распределены между структурными подразделениями институтов здравоохранения, образования и социальной поддержки. Региональное законодательство поддерживает заданные макроуровнем институциональные рамки: детство воспринимается как уязвимое, слабоеподдерживается установка на сохранение кровной семьи ребенкавоспроизводится нормативная модель «семьи для общества». Формат модернизации системы социальной защиты детства сдерживается дефицитом региональных ресурсов.

8. На микросоциальном уровне институционального анализа социальной защиты детства исследуются соответствующие практики, которые интерпретируются как повседневные действия, направленные на жизнеобеспечение, развитие и поддержку детей. В зависимости от агентов они подразделяются на семейные (агенты — родители, родственники), институциональные (агенты — специалисты государственных и муниципальных учреждений образования, здравоохранения, правовой защиты и социальной поддержки) и общественные (агенты — специалисты негосударственных некоммерческих организаций, поддерживающих семью и детей). В центре институциональных и общественных практик защиты находится семья социального неблагополучия. При этом стабильность, упорядоченность и профессиональная подготовка кадров государственного сектора противостоят высокой мотивированности, добровольчеству, инновационному потенциалу сотрудников общественных организаций. Участие бизнес-организаций в социальной защите детства проявляется в формах обеспечения комфортности среды для семей с детьми, производства товаров и услуг для детей и иногда благотворительной поддержки семей и общественных организаций. Бизнес-организации, воспринимая детство «как товар», добавляют в процессы социальной защиты вектор маркети-зации, создают высокопороговые организации для детей.

9. Семейные практики защиты детства — это ежедневные типичные действия родителей и других родственников по созданию поддерживающего окружения для ребенка, формированию у него навыков самосохранительного поведения, а также осуществлению контроля за соблюдением норм безопасного поведения. Разные семейные стили защиты детства сведены к четырем, условно обозначенным как «тепличка» (многослойная система защиты), «школа жизни» (самозащита сочетается с минимальной семейной поддержкой), «адаптация» (постепенное сужение сферы родительской защиты за счет формирования у ребенка навыков самозащиты), «самоустранение» (сведение семейных функций к удовлетворению физиологических потребностей ребенка). Выбор того или иного стиля защиты определяется наличием у семьи финансовых и социально-культурных ресурсов, способных в некоторых ситуациях к взаимной конвертации. В основе обозначенных стилей родительской защиты лежат разные представлении о детстве: как о социальном питомнике" (стиль «тепличка»), «особом племени» («школа жизни»), «исчезающем мире» («адаптация»). Если в случае «искейпа» родители перестают удовлетворять физиологические потребности детей, а другие ресурсы семейного окружения не компенсируют ситуацию, детство становится «детством 3 Д», и в его спасение включаются социозащитные учреждения.

10. Городское пространство является пространством, в котором наиболее отчетливо проступают эффекты соединения институциональных, общественных, семейных ресурсов, а также бизнес-ресурсов социальной защиты детства. В то же время в городской среде активнее воспроизводятся механизмы закрепления внешнего и внутреннего неравенства детства, нежели чем в сельской. В качестве индикаторов внешнего неравенства детства в городе мы выделяем преобладание взрослых зон над детскими, неразвитость инфраструктуры детских развлечений и отдыха, а также преобладание организованного пространства детства над свободным, стихийно развивающимся пространством. Индикаторы внутреннего неравенства детства охватывают городскую структуру расселения, обеспеченность ее районов детскими учреждениями.

В качестве маркеров социальной защищенности городской среды определены ее безопасность, комфортность и направленность на развитие детей. Индикаторами безопасности выступают наличие ответственных взрослых, установление территориальных границ, действие институциональных практик контроля. Главными критериями комфортности являются безбарьерность среды, ее насыщенность учреждениями социальной защиты детства, доступность социальных услуг и товаров для детей. Направленность на развитие городской среды определяется количеством спортивно-оздоровительных, культурно-досуговых учреждений для детей.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Научно-теоретическая значимость работы состоит в оформлении нового подхода к исследованию социальной защиты детства. Полученные в ходе исследования результаты имеют значение для развития теорий социального неравенства, социальной эксклюзии, социальных рисков, а также институционального и ресурсного подходов. Материал, полученный в ходе эмпирических исследований автора, может быть востребован в следующих отраслях научного знания — социологии детства, социологии социальной сферы, социологии семьи, социальной политике.

Теоретико-методологические результаты исследования включены в основные курсы, преподаваемые автором на социальном факультете КнАГТУ (социальная работа с проблемными семьями, профилактика асоциальных явлений и формирование здорового образа жизни молодежи, социальная работа с детьми, оставшимися без попечения родителей, опыт деятельности территориальных органов социальной защиты населения, правовое обеспечения социальной работы). Теоретические выводы и рекомендации могут быть применены при разработке основ региональной социальной политики в интересах детства (региональных программ, мероприятий), подготовке доклада о положении детей в регионе, прогнозировании количественно-качественных изменений детства.

Практическая значимость работы заключается в выработке конкретных рекомендаций по каждому из исследованных направлений социальной защиты детства. В работе представлены рекомендации федеральным, региональным и муниципальным властям, общественным организациям по развитию оптимального прогнозного варианта сохранения потенциала детства.

Апробация и внедрение результатов.

Основные положения диссертации изложены в монографиях автора: «Социальная защита детей, оставшихся без попечения родителей, в 80−90-е годы XX века: региональный аспект», «Общественные организации и социальная защита детства», «Социальная защита детства в современной России». По теме диссертации, включая тезисы докладов научных конференций, опубликованы 46 научных работ, в т. ч. 16 статей в журналах, рекомендованных ВАК РФ, и 3 монографии.

Полученные результаты были представлены на международных и российских конференциях, в том числе: Всероссийская научно-практическая конференция «Актуальные проблемы социальной работы с молодежью в современной России».

Санкт-Петербург, 2003), региональная научно-практическая конференция «Стратегия развития Дальнего Востока: возможности и перспективы» (Хабаровск, 2003), межрегиональная научно-практическая конференция «Экономика, управление, общество: история и современность» (Хабаровск, 2006), Российская научно-практическая конференция «Формирование института социальной работы и образа социального работника в современной России» (Смоленск, 2006), научно-практическая конференция «Дальний Восток: проблемы межкультурной коммуникации» (Комсомольск-на-Амуре, 2006), международная научно-практическая конференция «История освоения Россией Приамурья и современное социально-экономическое состояние стран АТР» (Комсомольск-на-Амуре, 2007), VIII всероссийский социально-педагогический конгресс «Социальное образование и кадровое обеспечение социальной сферы» (Москва. 2008), международная научно-практическая конференция «Семиотическое пространство Дальнего Востока» (Комсомольск-на-Амуре, 2009), межрегиональная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы исследования российской цивилизации на Дальнем Востоке» (Хабаровск, 2009), международная научная конференция «Вторые Санкт-Петербургские социологические чтения» (Санкт-Петербург, 2010), IV всероссийская научная конференция «Современные проблемы формирования методного арсенала социолога» (Москва, 2010), международная научно-практическая конференция «Реальность этноса 2010. Образование как фактор устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока» (Санкт-Петербург, 2010), международная научно-практическая конференция «Проблемы, пути и технологии удовлетворения требований экономики и социально-культурной сферы региона к структуре, содержанию и качеству подготовки специалистов» (Комсомольск-на-Амуре, 2010), международная научно-практическая конференция «Мировоззренческие и поведенческие стратегии социализации молодёжи в глобальном мире» (Саратов, 2010), международная научно-практическая конференция «Дальний Восток России: сохранение человеческого потенциала и улучшение качества жизни населения» (Комсомольск-на-Амуре, 2011), Всероссийская научная конференция «Социологические методы в междисциплинарном поле» (Москва, 2011), Всероссийская научно-практическая конференция «Городская культура и город в культуре» (Самара, 2012).

Структура диссертации.

Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников, 7 приложений. В тексте работы присутствуют 11 таблиц, 7 рисунков.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Государственный интерес к детству в разные исторические периоды имел разные основания, варьирующиеся от низкой стоимости детской рабочей силы на производстве до детства как ресурса сохранения общества. Сегодня потребность иметь детей объясняется уже не столько экономическими, сколько морально-нравственными мотивами. Дети дают взрослым возможность проявить лучшие человеческие качества — доброту, заботливость, нежность. Поэтому родители предпочитают не рассеивать свой родительский потенциал между большим количеством детей, к тому же фактором, сдерживающим многодетность, выступают социально-экономические трудности современного общества. Государство, понимая сложность демографической ситуации, грозящей депопуляцией, вынуждено предпринимать меры по стимуляции рождаемости. Именно репродуктивная функция семьи стала объектом семейной политики, на нее ориентированы государственные пособия, материнский капитал, ипотечное кредитование и пр. Однако следующий за репродукцией этап социализации детства не менее важен, поскольку от него зависит качество — здоровье, образование, духовно-нравственное развитие детей.

В настоящей работе был предложен авторский конструкт — «система социальной защиты детства», включающий формальное «ядро» — институты образования, здравоохранения, социальной поддержки и правовой защиты, информационно-культурную территорию (сопутствующие институты) и в качестве субстрата системы выступает семья. Институциональный анализ макросоциального уровня позволил изучить формально-учрежденческую и содержательно-ценностную структуры означенных институтов, проанализировать эффективность межинституциональных взаимодействий, а также рассмотреть вписанность семьи в институциональное пространство социальной защиты детства. Для апробации конструкта был выделен мезосоциальный (региональный) уровень институционального анализа. На примере Хабаровского края исследована модель управления социальной защитой детства, выделены внутренние риски и ресурсы системы, произведена оценка влияния «матричных» рисков и ресурсов. Микросоциальный уровень институционального анализа связан с изучением практик как повседневных рути-низированных социозащитных действий родителей и институциональных взрослых в отношении детства. Преломление внешних и внутренних (системных) рисков и ресурсов приводит к разным эффектам деятельности образовательных, медицинских, правозащитных и социоподдерживающих учреждений.

Исследование показало, что учреждения и родители действуют независимо друг от друга, часто мешают и взаимно затрудняют работу друг друга. Учреждения занимаются преимущественно «социально неблагополучными» и малообеспеченными семьями. Государство затрачивает значительные ресурсы на выведение этих семей из трудной жизненной ситуации, социально опасного положения, однако эти траты оказываются непродуманными. Образуется «замкнутый круг» (эффект «вращающихся дверей»), когда одни и те же семьи выступают постоянными «поставщиками» детей в интернатные учреждения, живут за чертой бедности, привыкая к социальному иждивенчеству и социальной безответственности.

Неопределенность целей системы социальной защиты детства на уровне матрицы (экономика-политика-идеология) приводит к социально-политическим колебаниям: от семьи к детству, обратно к семьеот всех семей к «социально неблагополучным», молодым и многодетным семьям. На молодые и многодетные семьи государство ориентируется как на демографический резерв. Но при этом из поля государственного внимания выпадают семьи, имеющие детей-инвалидов, или неполные семьи, испытывающие потребность в институциональной поддержке в неменьшей степени, нежели многодетные или молодые семьи. Выборочность социально-политических мер воспроизводит факторы институционального неравенства детства (социальную эксклюзию бедных детей, положительную дискриминацию детей-сирот и др.).

Вместо поддержания ценности детства органами власти, учреждениями деятельность скатывается в плоскость «цены детства». Через систему платных медицинских учреждений, платных медицинских услуг устанавливается цена на здоровье ребенка, через платные учреждения образования, дополнительные образовательные услуги — цена на образование ребенка и т. д. Но даже платность социальных услуг не гарантирует их качество.

Фоном социальной защиты детства в современных условиях стало социальное иждивенчество, принимающее разнообразные формы: вынужденную и сознательную, временную и постоянную. Это не только иждивенчество малообеспеченных и «социально неблагополучных» семей по отношению к государству, но также иждивенчество жен по отношению к мужьям (в период декретного отпуска, отпуска по уходу за ребенком, а также в случае получения низкой заработной платы), иждивенчество взрослых детей по отношению к пожилым родителям и т. д. Отсутствие развитой социальной инфраструктуры, рынка труда, адекватной системы пособий по уходу за ребенком толкает наше население к иждивенчеству и выбиванию социальных льгот в противовес активизации самопомощи.

Выживание детства современной государственной политикой отнесено к социальным обязательствам региона, вынужденного изыскивать средства на поддержание учреждений социальной инфраструктуры, организацию социального обслуживания и социальной поддержки семей с детьми, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Такая ситуация еще больше углубила разрыв между дотационными регионами и регионами-донорами.

Дробление полномочий между федеральным и региональным уровнями приводит к полумерам федеральных властей, растрачивающих бюджетные средства впустую. Так, по нацпроектам «Здоровье» и «Образование» в субъекты РФ поступило высокотехнологичное оборудование, которое требует от регионов профессиональных кадров и значительных финансовых средств на поддержание его в рабочем состоянии. Решая тактические задачи повышения воспроизводства, наша власть не задумывается о стратегическом повышении качества детства, непосредственно влияющем на российский генофонд, экономическую отдачу и культурный потенциал будущих поколений. Здоровье, образование, уровень духовно-нравственного развития детей определяют их успешность во взрослой жизни и, соответственно, успешность нашего общества.

Необходимо обратить внимание и на разобщенность целей системообразующих институтовее существование доказывает выделение специфических целевых групп детства, определенных для каждого института.

По существу социальная защита в деятельности четырех институтов (образования, здравоохранения, социальной поддержки и правозащиты) сводится к социальной поддержке и социальной реабилитации малоимущих и асоциальных семей. В школах в эту работу включены социальные педагоги, в медицинских учреждениях — социальные работники, в органах внутренних дел участковые инспекторы и инспекторы подразделений по делам несовершеннолетних.

Сама система, подверженная многочисленным организационным «болезням» (бюрократия, преобладание структуры организации над ее функциями, гигантизм организаций), перестает действовать в интересах ребенка, поскольку ее интересы смещаются в плоскость социальных показателей и планов.

Курс на модернизацию образования, здравоохранения, социальной поддержки не дает системе социальной защиты детства устояться, окрепнуть, обрасти межинституциональными связями. Социальные эксперименты запускаются в действие без предварительных проверок либо после таковых, но с изменением экспериментальных условий (меньшим объемом финансирования, без соответствующего информационно-методического и научного сопровождения, без создания необходимой материально-технической базы). Модернизация задает новые формы работы, новые службы, новые программы. В этой области возникает несколько проблем. Во-первых, не меняется мышление самих носителей новых практик (в итоге именно по этой причине провален эксперимент с ювенальной юстицией). Во-вторых, создание служб с нуля намного затратнее, чем переформатирование или дополнение уже имеющихся (нужно, например, не создавать отдельный центр постинтернатного сопровождения, а организовать службу на базе детского дома, выделив необходимое финансирование и методическое сопровождение). В-третьих, нередко возникают ситуации, когда меняется вывеска, но не меняется содержание (называют работу «социальным патронированием семей, находящихся в трудной жизненной ситуации», а по существу, занимаются тем же, чем раньше — составляют акты обследований, назначают пособия, перенаправляют к другим специалистам). «Смена этикеток» осуществляется с оглядкой на запад — в профессиональном поле появляются «медиатор», «ювенальная юстиция», «супервизор» и пр.

Финансирование социальной сферы по остаточному принципу (в особенности страдает социальная поддержка) катастрофизировало проблему кадров — в школах, детских садах, детских поликлиниках и больницах стремительно стареют специалисты, которым некому передать свой опыт. Это проблема многократно усиливается в сельской местности.

Региональная модель социальной защиты детства продемонстрировала поточность работы, временность решения проблем семейного неблагополучия, профессиональную редукцию (сведение набора функций к функции социального регулировщика), минимизацию и унификацию социальной инфраструктуры детства и др.

В качестве управленческого риска выделена «маятниковость» действий органов власти. Она проявляется, например, в частых реорганизациях «узлов» модели социальной защиты детства — ликвидации одних, выделении других, присоединении третьих.

Рассмотрение региональной модели социальной защиты выявило парадоксальную ситуацию подмены потребностей детства потребностями организаций, различных ведомственных структур, в первую очередь, надзирающих и контролирующих. «Надзирать и наказывать» призваны прокуратура, уполномоченный по правам ребенка, органы санитарно-эпидемиологического надзора, противопожарные инспекции, Роспотребнадзор и пр. В результате после 20 лет существования закрывают единственный в г. Комсомольске-на-Амуре социальный приют для детей (из-за несоответствия техническим условиям), городской прокурор выносит распоряжение о незаконности использования средств на финансирование школьных инспекторов, и их существование в школах на данный момент находится под вопросом.

В системе социальной защиты детства функция социального контроля поставлена на поток. Контролирующие органы федерального уровня надзирают за региональным уровнем, региональные власти контролируют муниципалитеты, муниципалитеты — рядовых специалистов. Как правило, все «взыскания» достаются работникам низового звена — социальным педагогам, специалистам органов опеки, социальным работникам отделений профилактики детской безнадзорности, поскольку именно они работают с семьей. Но работников низового звена меньше, чем специалистов вышестоящих и контролирующих органов. Кроме того, этих работников периодически сокращают (в таком положении оказались социальные педагоги, психологи, инспекторы в школах Хабаровского края).

Межведомственные взаимодействия в региональной модели осуществляются в форме конвенций и объединений, однако желаемого кумулятивного эффекта не дают, так как стиль взаимодействия «сотрудничество» проявляется главным образом в обмене информацией. В остальных случаях осуществление социозащитных мер в отношении ребенка и его семьи происходит либо последовательно, когда действия поочередно производятся организациями разной институциональной принадлежности, либо параллельно без непосредственных межинституциональных контактов.

Вся институциональная работа ведется на уровне «переднего плана исполнения», поскольку необходимо продемонстрировать комитету ООН работу по продвижению интересов ребенка в свете реализации Конвенции «О правах ребенка». В результате идет демонстрация на уровне государства перед международным сообществом, на уровне региона — перед Федерацией, на уровне муниципалитета перед властью субъекта. «Социальный план» по сокращению сиротства, инвали-дизации детства, детской преступности и правонарушений выполняется не за счет улучшения качества детства, а преимущественно посредством включения социальных механизмов маскировки негативных явлений. Безнадзорных и беспризорных детей возвращают в кровные семьи после кодирования родителей от алкогольной зависимости, проведения воспитательных бесед и применения административных мер воздействия — штрафов и вызовов на комиссию по делам несовершеннолетних. Из оснований установления категории «ребенок-инвалид» исключается ряд ограничений жизнедеятельности, длительность установления инвалидности ограничивается 1−2 годами. В отношении несовершеннолетних преступников внедряются технологии примирения с пострадавшими, условное осуждение, направление в спецшколы и спецПТУ.

На микросоциальном уровне институционального анализа социальной защиты детства зафиксировано нарушение основных принципов деятельности учреждений системного «ядра» — принципов доступности, качества и превенции социальных рисков. Реализация этих принципов сдерживается дефицитом финансовых, технологических, инновационных, кадровых ресурсов организаций. Так, принцип доступности социальных услуг распадается на физическую и материальную составляющие, где первая определяется наличием в локале соответствующих учреждений и специалистов, а вторая — объемом бесплатных социальных услуг, оказываемых семье.

Введение

административных регламентов в деятельность учреждений, не обладающих необходимым ресурсным потенциалом, приводит к имитации доступности и качества, создает эффекты «коридора», «замкнутого круга», «края» и др. Институциональные механизмы закрепления социального неравенства мешают осуществлению мер первичной профилактики: сначала «социально неблагополучные» семьи выталкиваются обществом (социально благополучными семьями и элитными учреждениями) в «плохие» локалы, а затем государственные учреждения, стремясь компенсировать эффект социальной эксклюзии, выделяют средства для организации отдыха и оздоровления детей из таких семей.

Социальная защита детей из семей условно среднего класса является исключительно задачей родителей, которые обращаются к институциональным ресурсам только в момент рождения детей (для компенсации утраченного заработка) и для организации временного присмотра за детьми (при возвращении к трудовой деятельности). Потребительские риски учреждений социальной защиты связаны с игнорированием специфических запросов семей, преобладанием практик контроля и социальной коррекции, отсутствием эффективных институциональных механизмов стимулирования социальной активности семьи и пр. В результате семья, переживающая кризис доверия учреждениям, выпадает из институционального пространства социальной защиты детства, не становится катализатором социозащитных институциональных действий.

Существующую систему социальной защиты детства можно назвать имитационной системой или системой, имитирующей социальную защиту детства, поскольку объемы государственной помощи не удовлетворяют потребности детства, социальные гарантии детства не имеют адекватных механизмов их поддержания (псевдогарантии и псевдострахование). Имитация выражается не только в создании «видимости заботы», но и в симуляции высокого качества. Более того, иногда эта система начинает действовать во вред детству, порождая иждивенчество и социальное неравенство.

Итак, можно говорить об имитации социальной защиты как деятельности и как системы.

Об имитации на уровне системы социальной защиты детства уместно говорить, поскольку институты системного ядра не используют в полной мере свои ресурсы для достижения единой цели, демонстрируют разобщенность и отчасти борьбу за финансирование. В региональной модели не получил институционального оформления правозащитный институт.

Что касается рассогласования социозащитных действий (имитации социальной защиты как деятельности), то оно фиксируется на всех уровнях системы социальной защиты детства — макро-, мезои микросоциальном. На макросоциаль-ном уровне имитация содержания происходит из-за смещения целей институтов, затруднений межведомственных взаимодействий, отсутствия четких социальных индикаторов (например, индикаторов семейного неблагополучия). Мезосоциаль-ный уровень, рассматриваемый нами на примере Хабаровского края, демонстрирует имитацию процесса социальной защиты, его проявления — «эффект края», «эффект эксперимента», конвейерное производство социальных услуг, регламентация услуг. На микросоциальном уровне происходит имитация учреждениями системного «ядра» результата социальной защиты детства (иногда с помощью общеизвестной технологии под названием «3 П» (палец, пол, потолок)). Подтверждением имитационного характера социозащитной деятельности является квазипартнерство государственных учреждений и общественных организаций, а также государственных учреждений и семьи. К имитации партнерства государственный сектор толкают социальные установки системы социальной защиты детства, для другой стороны (семьи и НКО) — это возможность привлечь какие-то дополнительные ресурсы. Отсутствие единого видения цели социозащитной деятельности, единого понимания путей ее достижения мешает формированию реального партнерства, создающего ситуацию кумуляции уникальных ресурсов его участников.

Все это дает основания для переопределения социальной защиты детства в современной России как квазисистемы, допускающей в ресурсодефицитньгх полях своей деятельности имитационные элементы.

Настоящее исследование дает основания для построения двух крайних вариантов прогнозного развития социальной защиты детства — пессимистического (в случае продолжения имитационного варианта развития социальной защиты детства) и оптимистического (при достижении системного эффекта в области социальной защиты детства). В качестве критериев построения прогнозных сценариев были определены: роль федерального, регионального и муниципального уровней в социальной защите детства, а также включение семьи и НКО в социо-защитные процессы, представления о детстве, его месте в современном обществе.

Начнем с пессимистического сценария социальной защиты детства:

1) Государство минимизирует затраты на поддержку семьи, постепенно свернет социальные программы, заменив их конкурсным производством. Поскольку международное сообщество «наблюдает» за ситуацией, России придется сохранить детские пособия, но в ничтожно малом размере.

2) Социальная защита детства окажется на региональном уровне, что усилит территориальную диспропорцию. Организационные «болезни» региональной системы социальной защиты детства нарастают и дают системные сбои в виде межведомственных конфликтов, тиражировании исполнительских и потребительских рисков и пр.

3) Учреждения локального звена продолжают реализацию «карательно-реабилитационной концепции» в отношении семьи социального неблагополучия. Стереотип семейного неблагополучия, закрепившийся в установках институциональных работников, блокирует стиль «социального партнерства» во взаимодействиях семьи и учреждений. Превалирование социально пассивных, некомпетентных, в некоторых случаях безответственных родителей задает стили «ритуализ-ма» и «бегства».

4) Обеспеченные семьи окончательно перейдут в частный сектор социальных услуг, разрастание которого в отдельных сферах спровоцирует вытеснение государственных услуг. Вследствие сокращения давления семей на государственные и муниципальные учреждения качество социальных услуг этого сектора достигнет нижней пороговой отметки.

5) Получит распространение бездетность как сознательная, так и вынужденная. Сознательная — как возможность самореализации или проявление безответственности и эгоизма. Вынужденная — как следствие ухудшения репродуктивного здоровья населения из-за критической экологической ситуации, неразборчивости сексуальных отношений, алкоголизма и наркомании, стабильно высокого уровня абортов как наиболее дешевого средства контрацепции.

6) В НКО-пространстве выживут те общественные организации, в которых сильна государственная или бизнес-составляющая. Остальные — исчезнут. Специализация и борьба за ресурсы оставшихся организаций усилят их разобщенность, приведут к неэффективности разрозненных мер по социальной защите детей.

7) Поскольку детство будет воспроизводиться исключительно в «социально неблагополучных» семьях, произойдет его маргинализация и социальная деградация по причине воспроизводства детей людьми, больными хроническими алкоголизмом и наркоманией, болезнями, передающимися половым путем, людьми с умственной отсталостью и пр. За резервацией социально неблагополучных детей и взрослых последует выпадение детей из образовательной сферы, сферы медицинского наблюдения. По причине переполненности институциональных учреждений часть детей переместится на улицы. Детство будет развиваться по типу «3 Д» с тенденцией к слиянию со взрослым миром из-за раннего взросления, включения в борьбу за выживание на равных со взрослыми условиях.

Оптимистический сценарий развития системы социальной защиты детства:

1) В системе социальной защиты детства будет оформлено «ядро», организованы межинституциональные взаимодействия. Среди социальных индикаторов будет усилены качественные показатели оценки детства. Главным ориентиром системы станет формирование безопасной, комфортной и доступной среды для всех социальных групп детства.

2) Вследствие улучшения общего социально-экономического фона произойдет выравнивание позиций регионов. В региональной системе социальной защиты детства произойдет усиление локального уровня за счет обеспечения муниципальных учреждений социальными педагогами, специалистами по социальной работе, психологами, семейными консультантами и пр.

3) На местном уровне — уровне учреждений социальной защиты детствабудут развиваться учреждения психолого-педагогической помощи семье и детям, формы консультационной работы в области ответственного родительства. Произойдет существенное сокращение интернатных учреждений за счет социального исправления родителей без лишения их родительских прав, развития замещающего воспитания, повышения уровня жизни семей.

4) В русле активизации гражданских инициатив будет развиваться родительское движение, входящее в разные формы межинституциональных объединений (профессиональные сети, коллаборации, партнерства). Это потребует от родителей не только активной жизненной позиции, но и развития социальных компетенций в отстаивании интересов детства. «Детство-проект», к которому родители будут готовить материально-финансовые, профессионально-культурные и репродуктивные ресурсы, отодвинет возраст деторождения и сократит количество де-торождений.

5) Общественные организации придут к единому видению социальных проблем детства посредством создания единого НКО-пространства с выделением ресурсных и координационных центров, распространением профессиональных сетей. Получит развитие социальное партнерство трех секторов (государственного, частного и общественного), основанное на преодолении факторов социального неравенства детства, аккумуляции уникальных ресурсов участников партнерства. Усиление позиций бизнес-сектора сопровождается развитием его социальной ответственности.

6) Поскольку дети воспринимаются как полноправные участники детско-взрослых взаимодействий, институциональные и семейные ресурсы направляются на выработку навыков самозащиты детства и продвижения собственных интересов (в этом помогают детские организации). Представления о детстве развиваются в направлении «исчезающего детства», т. е. детства, включенного во взрослый мир, адекватно реагирующего на его социальные риски и накапливающего к моменту совершеннолетия стартовый ресурсный потенциал.

Таким образом, и в одном, и в другом сценарии сокращение детского населения неизбежно, хотя причины диаметрально противоположны: в первом случаекризис семьи, во втором — повышение социальной ответственности семьи. Однако в пессимистическом сценарии ситуация усугубляется катастрофическим падением качества детства, ставшего безграмотным, больным и лишенным нравственных ориентиров. Также в обоих сценариях детство представлено как «исчезающий мир», так как границы между детским и взрослым мирами размываются, а овзрос-ление детства требует развития его социальных компетенций.

Реальный прогнозный вариант занимает промежуточное положение между двумя вышеописанными сценариями. В нем имитационный характер системы социальной защиты сочетается с партнерством общественных и государственных организаций, активизацией родительских социозащитных инициатив, благоустройством городского пространства. Система социальной защиты детства в этом сценарии представлена как квазисистема, поскольку ее структурные элементы вследствие «затвердевания» сохраняют ригидность и слабо поддаются корректировке.

Нами был разработан ряд рекомендаций-шагов на пути к созданию «реальной» системы социальной защиты детства.

Во-первых, необходимо пересмотреть сам конструкт «система социальной защиты детства», выделив системное «ядро» в виде института образования, поскольку в его институциональной среде сконцентрированы все важные социоза-щитные взаимодействия: учреждений образования и семьи, правозащитных организаций, организаций социальной поддержки и медицинского обслуживания. В образовательных учреждениях проходят все периоды детства: с 1,5 лет ребенок может быть определен в ясли, далее переход в детский сад, школу и выпуск из образовательного учреждения полного среднего образования, который часто совпадает с наступлением совершеннолетия, соответственно, — с формальным переходом от детства к взрослости. Классные руководители, социальные педагоги, психологи образовательных учреждений осуществляют систематические взаимодействия с родителями, упорядоченные в форме родительских собраний, работы родительских комитетов, проведения внешкольных мероприятий. Следовательно, у них есть возможность оказывать постоянное институциональное влияние на родителей и семью в целом. Школа может фиксировать признаки семейного неблагополучия на ранних стадиях и привлекать к профилактической работе учреждения социальной поддержки и правовой защиты. Поскольку выбор школы зачастую определяется ее территориальным расположением, она становится центром социальной жизни микрорайона, на ее основе развиваются кружковая работа, детские общественные организации и другие формы занятости детей. В то же время школа несет специфические риски детства, например, риски здоровья, связанные с повышенным умственным напряжением, недостаточной физической нагрузкой и пр.

Перенос акцентов с четырех институтов на один — институт образованияозначает концентрацию ресурсов в нем и передачу координационных функций учреждениям образования. Взаимодействия в поле социальной защиты детства могут быть активизированы за счет усиления локального звена работы с семьейдеятельности социальных педагогов, инспекторов по делам несовершеннолетних, социальных работников отделений профилактики безнадзорности и правонарушений.

Налаживанию внутриинституциональных взаимодействий может способствовать развитие комплексов, например, «детский сад — начальная школа» или «женская консультация — родильный дом». Однако для работы на опережение семейного неблагополучия также важна межинституциональная интеграция, которая может иметь характер сети, ориентированной, к примеру, на определенную возрастную группу детей или детей, испытывающих сходные социальные проблемы.

Во-вторых, каждый субъект РФ в силу разницы природно-климатических, географических, социально-экономических и прочих условий вносит в региональную модель защиты детства специфические риски и ресурсы. Поэтому в качестве рекомендаций органам управления Хабаровского края в области стабилизации социальных позиций детства мы предлагаем следующие:

1) Исходя из специфических условий территориального размещения населения, при организации социальной инфраструктуры детства важно учитывать принцип зонирования, т. е. деления обширной территории на три зоны с последующим определением зональных центров для сосредоточения в них ресурсов (организационных, кадровых и пр.). Распределение ресурсов по зонам должно осуществляться равномерно. Пока же в наиболее тяжелом положении находится северная зона края с центром в г. Николаевске-на-Амуре, не имеющая высокотехнологичных учреждений медицинской помощи, промышленных производств (в частности, пищевой промышленности), испытывающая трудности с организацией транспортного сообщения, размещением информационных систем связи с применением оптико-волоконных кабелей и др. Зональное выравнивание может быть осуществлено посредством частичного переноса ресурсов из двух других зональных центров в г. Николаевск-на-Амуре (например, кадровых ресурсов через закрепление специалистов) и развития мобильных форм работы, поскольку именно в северной зоне фиксируется наименьшая плотность населения. К мобильным формам работы мы относим кочевые школы для детей оленеводов, выездные медицинские бригады для проведения диспансеризации населения, выездные культурно-массовые мероприятия, выездные образовательные мероприятия (например, школа молодого лидера по формированию актива детских и молодежных общественных организаций).

2) Важно сделать региональное пространство безопасным и комфортным для проживания семей с детьми. В условиях дефицита финансовых ресурсов, особенно на уровне сельских муниципальных образований, возможны, по меньшей мере, два способа благоустройства территорий. Первый способ связан с активизацией населения. Как показало настоящее исследование, минимальные финансовые вложения, например, в виде грантовой поддержки общественных инициатив, способствуют объединению жителей небольших населенных пунктов в инициативные группы и последующей организации ремонта детских площадок, озеленения жилых районов, досуга детей и пр. Второй путь отражает идею переформатирования системы социальной защиты детства с центрированием образовательных учреждений. В небольших населенных пунктах школы, библиотеки, клубы являются центрами социальной жизни. Поэтому, во-первых, важно сохранить минимальный набор культурно-досуговых и образовательных учреждений, так как это означает сохранение самого населенного пункта. Во-вторых, функцию центра социальной жизни необходимо поддерживать за счет расширения спектра социальных услуг, исходя из конкретных потребностей местности. Например, в некоторых населенных пунктах края, испытывающих трудности с устройством детей в дошкольные образовательные учреждения, на базе библиотек, учреждений культуры были созданы группы краткосрочного пребывания детей, открыты социальные гостиные. В местах традиционного проживания коренных народов Севера подобную социально-культурную функцию в дополнение к функции экономического развития осуществляют общины.

3) В социальном партнерстве организаций трех секторов (государственного, коммерческого и общественного) третья составляющая задействована пока в недостаточном объеме, а вторая — постоянно выпадает из пространства взаимодействий. В настоящем исследовании предложен алгоритм включения НКО в деятельность государственных и муниципальных учреждений, работающих с семьей и детьми: этап социального заказа на разработку новой социозащитной технологииэтап выполнения социального заказа общественной организациейэтап апробации технологии общественной организацией в форме точечной работы с семьейэтап включения выработанных практик в поточную деятельность учреждений государственного сектора. В связи с тем, что некоторые НКО прошли рубеж профессионализации и приняли на себя функции ресурсных центров по отдельным направлениям социозащитной деятельности, их потенциал важно использовать в подготовке муниципальных кадров, разработке региональных и местных социальных программ. Реализация концепции социального партнерства НКО и региональных, муниципальных органов власти должна осуществляться не за счет мультипликации общественных советов и комиссий, а за счет придания их решениям облигаторного характера.

Включение бизнес-организаций может происходить двумя путями — через воспитание сознательности, социальной ответственности (здесь важен общий социальный фон общества) и посредством установления налоговых льгот для организаций, занимающихся благотворительной деятельностью. Бизнес-партнерство коммерческих организаций и органов власти по аналогии с социальным заказом для НКО может принимать форму бизнес-заказа, когда, например, муниципалитет определяет приоритетные направления развития городской среды, выделяет финансы и отбирает исполнителей либо создает для них при выполнении социально значимых проектов режим наибольшего благоприятствования.

4) Для развития общественного сектора представляется важным налаживание взаимодействий не только между НКО, работающими с одной и той же целевой группой, но и организация перекрестных взаимодействий. Единое пространство НКО вырабатывает единое видение социальной защиты детства. Территориальная удаленность Хабаровского края приводит к его изоляции, отставанию во многих областях социозащитной деятельности, поэтому развитию НКО-сектора в крае может способствовать включение общественных организаций в профессиональные сети. Подключение к профессиональным ресурсам дает НКО не только возможность обмена опытом, технологиями работы, но и возможность профессиональных консультаций, профессионального сопровождения.

5) Все институциональные и общественные практики должны выстраиваться вокруг семьи, которая не просто является объектом воздействий, но сама инициирует социозащитные процессы в отношении ребенка. Включение родительского ресурса, как уже отмечалось, требует серьезной работы учреждений по формированию родительских компетенций, профессиональному консультированию родителей, участию специалистов учреждений здравоохранения, образования, социальной поддержки и правовой защиты в кругах сопровождения ребенка. Обучение родительству востребовано не только в работе с замещающими родителями с целью профилактики отказов от детей, принятых на воспитание в семью, или родителями, имеющими детей с ограниченными возможностями здоровья. Для реализации этого направления работы с семьей в учреждения образования необходимо ввести специально подготовленные кадры. Просветительско-консультационные формы взаимодействий с семьей, имеющей ребенка раннего возраста, могут быть организованы на базе медицинских учреждений. В то же время активизация родительского ресурса возможна посредством вхождения родителей в родительские инициативные группы, родительские социальные сети, родительские общественные организации. Вовлечение родителей в практики благоустройства города и микрорайона важно как по причине дефицита финансовых ресурсов муниципалитетов, так и в связи с реализацией в такой деятельности функции социального воспитания взрослых и детей.

В поддержании ресурсодефицитных семей важен баланс внешних и внутренних ресурсов: родительских и прародительских, родительских и институциональных и пр. Включение внешних ресурсов должно быть временным и интенсивным, встряхивающим семью, активизирующим ее скрытые резервы, а не поддерживающим состояние социального неблагополучия. Государственным учреждениям следует позаимствовать у НКО партнерский принцип работы с семьей, в т. ч. семьей социального неблагополучия. Горизонтальное выстраивание отношений «учреждение-семья» демонстрирует важность усилий родителей по изменению ситуации. Со стороны бизнеса поддержка родительства может принимать формы корпоративного поощрения семейственности, например, через проведение семейных праздников, развитие детской инфраструктуры, введение гибких режимов работы для лиц, имеющих малолетних детей и т. д.

6) Хабаровский край является регионом с неблагоприятной криминальной ситуацией, спровоцированной как размещением на его территории значительного числа учреждений уголовно-исполнительной системы, так и распространением аддикций (алкоголизма, наркомании) среди взрослых и детей. Поэтому усилия семьи, НКО, государственных и муниципальных учреждений необходимо интегрировать в сфере профилактики девиантного поведения. Исследования пространства региона и, в частности, среды г. Комсомольска-на-Амуре, показали неразвитость организованных форм досуговой деятельности подростков. Разнообразные культурно-досуговые учреждения (театры, кружки, развивающие и развлекательные центры) ориентированы преимущественно на детей дошкольного возраста. Дворы, по инициативе местных властей оснащаемые детскими площадками с качелями, песочницами и горками, также являются пространством для дошкольников. В свою очередь, дети школьного возраста нуждаются в спортивных площадках, хоккейных коробках, которые одновременно могут выполнять функцию катков. Включению подростков в пространство организованной досуговой деятельности может способствовать развитие экстремальных видов спорта (альпинизма, прыжков с парашютом), креативных видов деятельности (например, исторического моделирования) или социально направленных видов деятельности (например, добровольчества). В настоящее время эти направления внеучебной деятельности детей и подростков разрабатываются общественными организациями (примеры -«Взлет», «Грань»), муниципальные учреждения предпочитают традиционные способы работы с семьей и детьми.

Резюмируя «просчеты» существующей системы социальной защиты детства и рекомендации по ее переводу из состояния имитации в актуальное состояние, мы выделяем перспективы продолжения настоящего диссертационного исследования.

Во-первых, нуждаются в изучении и распознавании механизмы включения организаций бизнес-сектора в пространство социальной защиты детства, их встраивания в партнерства, коллаборации и профессиональные сети. Во-вторых, за рамками настоящего исследования осталась детская составляющая общественного сектора и вообще детство с точки зрения практик самозащиты. В-третьих, роль «сопутствующих» институтов (СМИ, церкви и пр.) была лишь контурно очерчена как роль посредников при переходе детей во взрослый мир и соучастников формирования безопасной среды детства. В частности, в свете вступления в действие с сентября 2012 г. Федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» нуждаются в социологическом изучении риски и ресурсы информационного пространства. В-четвертых, среди «матричных» рисков социальной защиты детства, важно акцентировать внимание на идеологической составляющей, которую частично реализуют СМИ. Продвижение идей «позитивного (ответственного) родительства», «включенного отцовства» осуществляется в культурно-информационном поле, в которое погружена российская семья. Детство должно из ценности-средства превратиться в ценность-цель. Если детство выступает в качестве важнейшей ценности, то нормами общества становятся — забота о детстве, поддержание его с помощью различных учреждений, форм и методов социальной защиты (т.е. социальная ответственность).