Взаимодействие традиции и новации как проблема риторического конструирования социальной реальности

Актуальность диссертационного исследования определяется возрастанием темпа обновления традиции в современном обществе, взаимодействием различных традиций, поиском конструктивных подходов к сохранению и обновлению традиций. В современной ситуации социальные представления обладают значительно большей подвижностью, чем в традиционном обществе. Поэтому акцент социального анализа смещается с ориентации на традицию к ориентации на анализ новаций. Прежние способы описания и объяснения динамики традиций оказываются не достаточными в наличных условиях. Таким образом, возникает потребность обновления методологии исследования традиций, конкретизации, социально-философского анализа проблемы обновления традиций.

В социальной реальности идет, непрерывный процесс воспроизводства социальных смыслов и структур. Ключевую роль в этом процессе играют традиции, как механизм накопления, сохранения и трансляции социально значимого опыта. Традиция — это то, что передается, как на протяжении жизни одного поколения, так и от одного поколения другому поколению1. Поскольку любое явление, имевшее место в, прошлом,, можно назвать традицией, «все прошлое — потенциальная традиция». Социально-философский смысл традиций раскрывается не только как основа, или предпосылка человеческой деятельности, но и как результат усилий людей, прилагаемых с целью сохранения и воспроизводства социальных связей, и направленных на поддержание успешных (т. е. прошедших историческую «апробацию») социальных институтов и форм социального общежития. Таким образом, сфера традиций охватывает широчайший спектр явлений социальной реальности: от обычно называемых традиционными — технических навыков* и технологических схем, религиозных и светских обрядов и церемониалов, бытовых и профессиональных обычаев, — до научных и философских школ, идеологических конструкций и массы повседневных событий, опосредующих социальный опыт в индивидуальном бытии человека.

1 Мосс А.: «Из поколения в поколение передаются не. только выраженные словами религиозные или нравственные принципы, но и движения, жесты, рефлексы, чувства. Все социальные явления могут быть исследованы с точки зрения их «традиционности» «. (Цит. по Шацкий Е. Утопия и традиция. С. 311.).

2 Шацкий Е. Утопия и традиция. С. 213. Ср.: «Традиция (от лат. traditio — передача) — передача духовных ценностей от поколения к поколениюна традиции основана культурная жизнь. Традицией называется также то, что передаютв то же время все, что на традиции основано, называют традиционным». (Краткая философская энциклопедия: М., 1994.).

Проблема со-бытия различных традиций приобретает особенное звучание в связи с все возрастающим ускорением социальной динамики. Общество больше не может позволить себе роскошь «случайных открытий», метод «проб и ошибок», самопроизвольное «скольжение» технологического прогресса.

Сегодня страны Запада, да и Россия тоже, столкнулись с проблемой старения и депопуляции «титульных» наций, носителей культурных традиций страны. Зато в геометрической прогрессии растет число мигрантов из чуждых этнокультурных образований. В зависимости* от конкретных условий, приток мигрантов можно оценивать как положительно, так и отрицательно. Существенно то, что эти новые граждане, а равно и их дети, не могут, а часто и не хотят приобщаться к традициям принявшей их страны. Такая ситуация создает социальное напряжение, грозящее перейти в острый конфликт, и всплеск терроризма, отчасти, тому подтверждение. Вопросы, связанные с совмещением традиций в современных реалиях, придают остроту социально-философскому подходу.

Главная функция каждой традиций, независимо от сферы ее бытования, — это поддержание целостности и стабильности социума. Этой функции подчинены такие характеристики традиции как: коллективное кодирование социальной информации, высокая степень устойчивости, сочетание сознательных и бессознательных факторов в кодировке и дешифровке, интегрирование индивидуального и надындивидуального опыта. Очевидно, что традиции являются существенным аспектом социального воспроизводства. Традиция обеспечивает воспроизводство социальных смыслов во времени, и единство социальной, реальности в пространстве. Воспроизводство социальности и воспроизводство' традиции — это взаимосвязанный процесс, ведь социальность — тоже «традиционный» способ человеческого бытия.

Социальный, механизм традиций функционирует в социальной реальности непрерывно. Тем не менее, «облик» реальности изменяется: обычно постепенно, иногда стремительно, но всегда заметно. Очевидно, что изменения провоцируются какими-то событиями, изменяющими обстоятельства существования социума. И в зависимости от характера этих событий, мы становимся свидетелями либо постепенныхтрансформаций, либо «катастрофических» перемен. Так или иначе, мы сталкиваемся с Новым — с новым опытом, с новыми проблемами, с новой реальностью3.

3 Замечательные во всех отношениях примеры «природной» тяги человека к новизне можно увидеть в работах различных «утопистов». Знаменитая «папийонна» Ш. Фурье — страсть к разнообразию, диктующая каждых два часа сменять вид деятельности. Или примечательный пассаж из Оуэна, в котором он пишет о ячейке «совершенно новой организации человеческого общества, при которой все люди приобретут новое сознание, новые чувства, новый дух и усвоят совершенно иное поведение, по.

Каждое поколение наполняет традиционные формы новым содержанием. Другими словами, традиция неизбежно предполагает новационную динамику. Таким образом, адекватное рассмотрение традиции невозможно без учета механизма новаций, производящего трансформацию традиций, переосмысление накопленного опыта и новое наполнение прежних социальных форм.

Существенно, однако, отметить, что как сохранение и передача традиции, так и наполнение прежних социальных форм новым содержанием, обогащение новыми смыслами, т. е. механизм новаций — предполагают деятельность людей. Таким образом, взаимодействие традиции инновации может рассматриваться как деятельность (часто неосознаваемая), направленная на конструирование социальной реальности.

Конструирование социальной реальности — широкая тема, рассматриваемая в различных работах, использующих разные подходы. Наиболее разработанными являются подходы, практикуемые в социальной феноменологии4 и медиаисследованиях5. Однако, на наш взгляд, чрезвычайно перспективным, хотя и слабо разработанным, является риторический подход к проблеме конструирования социальной реальности.

Риторический подход предполагает рассмотрение новаций, происходящих в социальнойреальности, как результат действия механизма смыслового смещения при социальном воспроизводстве традиции. Ввиду особой роли языка (как организованной коммуникативной системы) в социуме, этот механизм действует аналогично механизму смыслопорождения в естественном языке. Так как в естественном языке смыслопорождающим механизмом является механизм риторики, мы предлагаем называть аналогичный механизм, действующий в социальной реальности, — риторикой социальности.

Механизм риторики социальности организован и функционирует аналогично риторике естественного языка, нарушая: традиционные причинно-следственные, формально-логические связи. Это совершенно иной принцип организации целого, учитывающий нелинейное построение социального конструкта.

Риторическая организация. социальной реальности проявляется в неоднозначности социальных явлений: в несовпадении намерений и их реализации, в социальных конфликтах различных уровней, во всех типах взаимодействий' (включая межличностные). Одним словом, каждый раз, когда за конкретным событием сравнению с человеком прежнего мира." (Оуэн Р. Книга о новом нравственном мире. С. 332- курсив мой-С. К.).

4 См. например, Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. например, политическим) мы замечаем «иной смысл» (например, экономический, психологический или социо-культурный), работает механизм риторического смещения. Особенно ярко риторика социальности проявляется в сфере «общественных связей» — в политике, в журналистике, в построении социальных теорий.

Социальная реальность сконструирована риторически. Понимание механизма функционирования риторики социальности важно во всех сферах социального бытия. Однако в данном исследовании мы подходим к взаимодействию традиции и новации как проблеме риторического конструирования социальной реальности с социально-философских позиций.

Наш подход опирается на комплекс исследований, в которых уже были проработаны отдельные мотивы данной темы. Однако в таком ключе, как взаимодействие традиции и новации в риторическом конструировании социальной реальности, данная проблема еще не рассматривалась.

Наиболее ранние работы, посвященные традиции как принципиально важному явлению социальной жизни — это работы «традиционалистов"6. Однако здесь традиция воспринимается некритически, выступая в качестве своеобразного метафизического понятия, все объясняющего, но необъяснимого.

Большинство авторов, обращавшихся к понятию, традиции, на наш взгляд, неоправданно сужали это понятие, ограничивая его какими-либо специфическими рамками. Например, сферой народного творчества, религиозной обрядностью, научной или философской «школой». Например, в методологии науки понятие «традиция» репрезентирует идею непрерывности, гармонизируя отношения «когнитивных структур» и их изменчивость7.

Такое сужение исторически восходит к классической этнографии девятнадцатого — начала двадцатого веков, которая под традицией понимала сферу «мифологического"8. Традиция как способ жить, или «способоперировать временем», сообразуясь с мифологическим образцом, возникает и в философской герменевтике9, а в структуралистской этнографии вообще является базовым10.

Некоторые авторы рассматривали традиции, подчеркивая лишь какую-то одну ее сторону. Как, например, в исследованиях некоторых русских авторов, где в качестве русского аналога понятия, «традиции» принимали слово «обычай». Именно такие.

5 См. Дьякова Е. Г., Трахтенберг А. Д. Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ основных теоретических подходов.

6 Например, работы де Бональда, Р. Генона, некоторые работы М. Элиаде.

Например: Визгин В. П. Традиция и инновация: взгляд историка науки.

8 См. например, Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь.

Например, Рикёр П. Конфликт интерпретаций. Статья «Герменевтика и традиция». сближения «традиции» и «обычая» можно встретить в лексических словарях11. Между тем, определение обычая как «традиционный порядок», или «традиционно установившиеся правила», подчеркивают только одну сторону традициипреемственность и устойчивость. Другой необходимой стороной традиции является способность изменяться, структурно перестраиваться, обогащаться новыми компонентами.

Большая работа была проделана по исследованиям отдельных традиций. Например, история христианства, традиция резьбы по дереву, традиции народного творчества и т. п. Но эти исследования рассматривают не столько свой предмет — традицию, -сколько ее бытование во времени и пространстве: распространенность по территории, изменения технологий и т. д.

Существует тенденция рассматривать традиции как разновидность ценностей, защита или критика которых предполагает апелляцию к их давнему происхождению. Такая тенденция характерна не только для обыденного понимания традиции, но часто встречается и в научной литературе. На самом деле, сложно отыскать такую работу, в которой при упоминании традиции не встретилась бы оценка: традиции — это хорошо, или, напротив, это плохо. А между тем, вне зависимости от оценки — являетсяли традиция условием или препятствием в деятельности людей, — прежде всего, традиция: есть факт, с которым следует считаться.

Традиция" объединяет множество различных явлений общественной жизни. В сферу традиции входят праздники, обряды, обычаи, ритуалы, церемонии, привычки, технологии, нравы, мода и т. п. 12 Понятие «традиция» охватывает организованную «систему социальных представлений», «способов поведения», «мировоззрение», «нормы» и «образцы», систему социального принуждения, и даже «идеологию».

А между тем все эти явления обладают рядом общих характеристик, которые и позволяют рассматривать их в качестве явлений, соотносимых с «традицией» как родовым понятием. Это такие характеристики, как воспроизводимость (преемственность), устойчивость во временицелостность, определенная самодостаточность и императивность условий осуществления.

Особо стоит отметить комплексное исследование традиций у Е. Шацкого и В. Д. Плахова, стремящихся объединить различные взгляды на традицию, используя какое-либо единое основание. Так, например, польский исследователь Ежи Шацкий выделяет три типа понимания традиции — объектное, субъектное и функциональное. Объектное.

10 См. работы К. Леви-Стросса: Первобытное мышление, Печальные тропики. Обширный анализ словарных значений слова «традиция» см. в Плахов В. Д. Традиции и общество. понимание Шацкий интерпретирует как проблему «наследия», т. е. тех «условий», в которых нам приходится действоватьсубъектное понимание — как «проблему целей», т. е. той системы ценностей, которую мы «навязываем окружающему нас миру" — а функциональное понимание — как «проблему средств» формирования условий и целей13. От того, какое «понимание» предпочтет исследователь зависит выбор явлений, которые он назовет «традиционными».

Как субъектная, так и объектная трактовки традиции поднимают проблему интерпретации, т. е. возможности влияния посредников и реципиентов на «передаваемое». «Передача общественного наследия — это метаморфоза"14, отбор и коррекция того, что мы перенимаем от прошлого.

Такой взгляд на традицию характерен, например, для философской герменевтики. Так для Поля Рикёра традиция — это не мертвый груз прошлого, не «наследие», а некая живая длительность, живущая благодаря непрекращающемуся процессу интерпретациинепрерывность традиции возможна только как непрерывность ее интерпретации, как непрекращающаяся работа с традицией. И только интерпретация, только вхождение в «герменевтический круг», позволяют открыть все богатство традиции, ее «жизнь». Поэтому и «подлинная традиция» для Рикёра есть не что иное, как «серия повторяющихся интерпретаций"15.

Позиция Шацкого не учитывает распространенность. традиции в пространстве. Ведь есть традиции, перенимаемые в настоящее время: как, например, российские бизнесмены сейчас перенимают традиции деловой этики.

Для' «объяснения» изменений научно-технологического, социологического и экономического характера используется термин «инновация». Этот термин иногда, используется для описания динамических преобразований и в других сферах. Однако по своему значению термин «инновация"16 уже термина «новация». В отличие от инновации, новация может и не осознаваться как поиск нового решения в изменившихся условиях, и не быть таковым, и даже напротив, манифестировать себя.

12 См., например: Шацкий Е. Утопия и традицияПлахов В. Д. Традиции и общество.

13 Шацкий Е. Утопия и традиция. С. 330.

14 Там же. С. 300.

15 Рикёр П. Конфликт интерпретаций. С. 46. В итоге, Рикёр говорит о совокупности трех «историчностей»: историчность событий (время), историчность интерпретаций' («традиция») и историчность понимания (герменевтика).

16 Например, А. И. Ракитов так определяет инновацию: «инновация — это деятельность по принятию и реализации рискованных решений в условиях высокой неопределенности, ориентированная на быстрое достижение целей, конкурентный выигрыш, значительное повышение рентабельности или иную форму выгоды» (Ракитов А. И. Новый подход к взаимосвязи истории, информации и культуры: пример России. С.17). как возврат к основам, к «корням», к «почве». Таким образом, объем термина «новация» поглощает и превышает объем термина «инновация».

Новационные процессы не означают отказа от традиций, а в ряде случаев опираются на них. Если «новое» оказывается востребованным, оно фиксируется, структурируется, сохраняется, вливается в существующую структуру традиции и, благодаря ей, передается во времени и пространстве. Если нет, то новое благополучно тает в океане следующих новаций.

Наиболее близким к нашему исследованию является феноменологический подход, основывающийся, на интерпретационной герменевтике. Поэтому мы считаем необходимым уделить здесь внимание описанию ключевых положений современных герменевтико-феноменологических направлений.

Философская герменевтика (М. Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер, П. Рикёр) уделяет повышенное внимание механизмам трансляции и методам интерпретации социальных явлений. Само понятие «традиция» в философский оборот первым ввел Х.-Г. Гадамер. Для Гадамера традиция — это сам «наследуемый» в Слове мир — то, что мы получаем и передаем по эстафете наследующим, нам поколениям. При этом заединственно возможный способ понимания мира принимается интерпретация, поскольку все, что связанное с языком («договором»), подлежит толкованию. Таким образом, в акте понимания предмет как бы твориться творится заново. Тогда традиция — это уже не столько «передача», сколько воспроизводство социальных смысловновационная динамика осуществляется как критика через освоение, и наоборот, освоение черезкритику.

Герменевтика показала, что всякой интерпретации предшествуют социальные представления, закрепленные в традициях. Картина мира определяется — социальными практиками. Поэтому знание о мире рассматривается как «значение», а не «обнаружение»: люди не находят объективное, внеположенное человеку знание, а определяют значения в, своей деятельности. Знание как практика — это опыт непрерывного общения с Другим- (человеком, текстом, событием). Принципиальная диалогичность любого социального знанияобуславливает тот факт, что это знание всегда исторично и возможно только .

Идеи: о принципиальной историчности социальной реальности и о языке как основном хранилище социальной информации (единственно доступной сфере социально адаптированного знания), разработанные в философской герменевтике, приняты и в феноменологически ориентированных исследованиях.

Представление о социальном конструировании реальности является центральным в феноменологически ориентированных исследованиях. Речь идет о социальной феноменологии (А. Шюц, Т. Лукман, П. Бергер, Д. Силвермен, П. Филмер, Д. Уолш), об этнометодологии- (Г. Гарфинкель, X. Сакс, А. Сикурел, ДЦиммерман) и о психологической школе конструкционизма17 (Э. Гоффман, К. Джерджен, Р. Харре, Дж. Шоттер, М. Уизерелл, А. Штраусс). Проблема социального конструирования реальностиприфеноменологическом подходе рассматривается как проблема конструирования системы социального знания о мире и о себе, посредством «обмена смыслами» в интерсубъективных взаимодействиях.

Феноменологический подход перенимает из герменевтики идею интерпретации: уникальные Я-интерпретации локальных социальных связей индивидова также контекстное (культурно-историческое) рассмотрение всех социальных феноменов. При этом большое значение придается языку как основному средству трансляции значений, конституируемых в интерсубъективных процессах производства и функционирования^ социальных явлений.

Основываясь на интерпретативной герменевтике, феноменологический подход рассматривает социальную практику в качестве аналога завершенного текста, который, доступен социальным, актерам только в виде какой-либо интерпретации,-осуществляемой посредством языковых конвенций. Таким образом, интерпретация текста (социального действия, ментальных процессов) оказывается механизмом' тождественным их конструированию. При, этом вопрос об «объективности» считается некорректным, поскольку не существует такой «независимой» реальности, с которой-можно соотносить осуществляемые интерпретации18. Конституирующим принципом конструкции социальной реальности выступает язык (как форма социальной практики). Социальный мир, с точки зрения феноменологического подхода — это сферакоммуникативного смыслосозидающего взаимодействия его обитателей:

17 «Конструкционизм» — термин, предложенный Кеннетом Джердженом для обозначения совокупности методологических подходов к социальным феноменам. Конструкционизм следует отличать от «конструктивизма» (математической школы, трактующей идеальность математических сущностей как мыслительные конструкции) Иот «конструкционализма» (направление в логике, восходящее к логическому позитивизму и рассматривающее понятия и прочие логические категории как сконструированные сущности). (Ян Хэкинг) Основная установка социального конструкционизма состоит в «изучении смыслосозидающей активности людей и формирования значений в мире повседневности посредством символоического взаимодействия в соответствии с локальными правилами дискурсивной корректности» (Р. Харре).

Основываясь на открытии Гуссерля, что образование смысла исходит от познающего субъекта, социальная феноменология показывает, как человек конструирует мир и как мир конституируется в его сознании. То, что может быть воспринято (варианты повседневного опыта) социально определено (наделено «смыслом») — типизировано. Типизации служат упорядочиванию всего объема нового опыта. Хранилищем и резервуаром типизированного опыта является язык.

Задача, которую поставил перед собой А. Шюц — основатель социальной феноменологии — состояла в необходимости понять процесс становления объективностисоциальных феноменов на основе субъективного опыта индивидов. Шюц показал, как неизбежная ограниченность и специфичность индивидуального опыта преодолеваются благодаря свойственным повседневному взаимодействию идеализациям («тождества объектов» и «взаимозаменяемости точек зрения»), в силу действия которых складывается стандартизованная типологическая структура восприятия объектов, личностей, мотивов деятельности в повседневной жизни. При этом он рассматривал повседневность несколько иначе, чем Гуссерль. Для Шюца повседневность — это одна из сфер человеческого опыта, характеризующаяся особой формой восприятия и осмысления мира, возникающей на основе трудовой деятельности. Как таковая, повседневность является «высшей реальностью», она: неизбежно оказывается той основой, на которой только и могут формироваться все прочие миры личностного опыта.

В психологии феноменологический подход приводит к смещению объяснения? поведения из сферы ментальных. процессов в сферу социальных, взаимодействий. А различные атрибуты традиционно индивидуалистической психологии, такие как мышление, ощущения, представления, эмоции, рассматриваются как продукты лингвистических взаимодействий и интерпретаций (К. Джерджен, Р. Харре).

Конструкционизм базируетсяна идее, что люди конструируют мир своего социального опыта, осуществляя передачу культурных ценностей с помощью символов и метафор. Поэтому и ментальная жизнь толкуется как социально сконструированный текст, где язык выступает в качестве «конструктора» (Ш. Квейл). Таким образом, основными механизмами^ данного направления психологии становится лингвистический анализ в сочетании с микросоциологией (анализом интеракций), что приводит к «смыканию» конструкционизма в психологии с этнометодологическими исследованиями, направленными на изучение структуры локальных взаимодействий.

18 Вопрос об онтологическом статусе «объективной реальности» как соотносимой с реальностью личного опыта либо вовсе не ставится в конструкционистски, ориентированных направлениях, либо.

Этнометодология, как феноменологическое направление социальных исследований, рассматривает социальную упорядоченность как результат межличностных взаимодействий. С точки зренияэтнометодологов, участники взаимодействий сами продуцируют социальную структуру. При этом основным механизмом конструирования социальных и институциональных образований являются речевые взаимодействия. Таким образом, речь идет о рефлексивном производстве предмета разговора, когда описание ситуации тождественно ее созиданию. Создание смысла тождественно самому смыслу: смысл значим (а не «существует») только в процессе своего производства. Поэтому этнометодология: занимается эмпирическим исследованием повседневных социальных практик людей, «принципов конструирования конкретных действий» (X. Абельс). Метод Гарфинкеля заключается в демонстрации воспроизводства «нормального порядка», путем нарушения рутины повседневности. «Кризисные» эксперименты Гарфинкеля показали, что социальный порядок — это упорядоченный опыт социальных взаимодействий в индивидуальных сознаниях, становящийся доступным и значимым для всех («объективным»), благодаря языковым интеракциям («разговорам»).

Общий язык — это язык «индексов», ибо каждое слово отсылает еще к чему-то, помимо того, что непосредственно говориться. Это свойство Гарфинкель называет, «индексичностью» — отсылкой к контексту (первой и, наверное, главной из таких отсылок будет сообщение о самом говорящем). Употребление «индексичных» выражений основано на допущении существования знания, общего всем участникам*- взаимодействия: они' адаптируют особенное в соответствии с контекстом, дабы привести участников к согласию. Неоднозначность языковых выражений позволяет каждому участнику с большим успехом определять совместную реальность, поскольку знание участниками контекста очевидно различно. Это можно интерпретировать как риторичность.

Социальная реальность не данность, а реальность в процессе исполнения. Конструирование — это принятие решения о том, что делать, принимаемое нами, и только нами (людьми) в процессе повседневных взаимодействий: (прежде всего, осуществляемых через язык). Смысл всегда контекстуаленон возникает как устанавливаемая внешним образом связь описания и события. Можно сказать, что, с точки зрения этнометодологии, смысл события возможен: только в. ситуации^ его «проговаривания», т. е. оформления в языке, структурирования языком. При таком подходе социальные события не могут иметь никакого скрытого значения: событие рассматривается исключительно в прагматическом аспекте, как условие дискурса. значимо ровно настолько, насколько ему придается значение его участниками: Социальный опыт внутренне структурирован только процессом созидания и его участниками. Поэтому главную задачу этнометодологии сам Гарфинкель определил как задачу демонстрации тождества социальных феноменов и «процедур» их осуществления действующими лицами.

При феноменологическом подходе традиция рассматривается как один из «культурных образцов, групповой жизни» (А. Шюц), который конституирует социальную группу в любой момент ее исторического существования. При этом социальный опыт складывается как схема. «Каждый член, рожденный и воспитанный в группе, — пишет А. Шюц, — принимает готовую стандартизированную схему культурного паттерна, вручаемую ему его предками, учителями и авторитетами в качестве бесспорного и> неоспоримого руководства^ для всех ситуаций, обычно случающихся в социальном мире"19. Такая схема насыщена «рецептами» интерпретации социальногомира, отношений между людьми и обращения с вещами. Набор рецептов, схема интерпретации составляет «живую историческую традицию» каждой конкретной группы.

Проблема обновления традиции в этом, случае рассматривается как проблемапреодоления «кризиса», когда отдельные люди («чужаки», аутсайдеры), группы, или крупные социальные образования (этнические, культурно-исторические общности) сталкиваются с иными схемами интерпретации, или же с неспособностью своих «родных» схем. интерпретировать. вновь поступающую информацию. Очевидно, чтопри такой постановке вопроса проблема источника новаций не ставится. Проблема новаций постулируется как проблема децентрации интерпретативной схемы, т. е. выдавливания индивида из центра схемы его ценностно-ориентированного знания. В результате, возникает ситуация ценностного смещения, непонимания и дезориентациисхема интерпретации не служит более схемой ориентации в социальном пространстве. Субъективно такая ситуация воспринимается как новая. Итогом столкновения с Новым является перестройка всего запаса знания с тем, чтобы схема интерпретации и схема ориентации вновь пришли’в состояние корреляции. Новая, иначе организованнаясистема значений постепенно в процессе «рутинизации» опять становится привычной, традиционной.

Феноменологический подход отказывается от каузальных объяснений действий в пользу «шаблонов» («рецептов», в терминологии А. Шюца, П. Бергера и Т. Лукманаправил" и «планов», по Р. Харре), которые отражают не причинно-следственные связи, а нормативно-конвенциональные регулярности. Таким образом, социальная реальность, прочитываемая как текст, оказывается сферой не каузальных, а семантических отношений («грамматика социокультурного дискурса», по Р. Харре).

Вместо концепции «реперезенциализма» — допущениясуществования внутренних фиксированных отношений между миром вещей, и миром слов (т. е. «принципа репрезентации» в терминологии французского постструктурализма) — конструкционизм предлагает «реляционную» теорию языка, восходящую к позднему творчеству Л. Витгенштейна. Согласно реляционной теории, язык выражает содержание социальных отношений внутри локального сообщества, и таким образомкаждое слово несет как следы своих прошлых употреблений, так и потенции возможных будущих.

Конвенциональность связи означаемых с означающими позволяет рассматривать «объяснения» и «описания» реальности как определяемые внутренними правилами языка, а не закономерностями внешних объектов. Возможность не принимать в расчет план означаемых, таящаяся в представлении языка как «договора», подрывает «доверие» к внеязыковой реальности. Так рождается идея, впервые четко сформулированная Ж. Деррида: если основание всевозможных структур и смысла как такового покоится в словах, а значение слова определяется его отношениями с другимисловами (отношениями «договора»), то вне текста нет ничего. Социальная реальность замыкается в языке, а значит и способом ее познания оказывается чтение. Механизмы чтения лишь частично подчинены формально-логическим, причинно-следственнымсвязям. Большую роль играет контекстуальная логика повседневности.

Логика повседневности ставит во главу угла проблему интерпретации текста индивидами, которые всегда необходимым образом погружены в социально-исторический контекст. Таким образом, прочтение социальной реальности осуществляется в игре различных контекстов, смысловых планов: исторического, экономического, культурного, личностного и пр. (эти планы, несомненно, сплетены, однако различным образом акцентированы в зависимости от конкретной ситуации). Это постоянное смещение смысловых планов, когда за одним («прямым») смыслом возникает другой («переносный») или другие, определяет риторический принцип чтения.

В целом феноменологический подход имеет характер принципиально узколокальной направленности, уделяя особое внимание микросоциологическим процессам и.

19 Шютц А. Чужак: социально-психологический очерк // РЖ «Социология». 1998. № 3. С. 181. «.Культурный образец обеспечивает своим реципиентам типичные решения типичных проблем, с интеракциальным отношениям «лицом-к-лицу». Феноменологический подход в социальной теории является продуктом развития семиотической теории, которая восходит к работам Ч. С. Пирса, Моррисона и Л. Витгенштейна. Наше исследование, частично основываясь на феноменологическом подходе, в тоже время развивает другую семиотическую традицию > — лингвистически-ориентированные французский структурализм и московско-тартуская школа. Таким образом, мы стремимся сблизить разные семиотические концепции на основе общего понимания социальной реальности как социального конструкта, в производстве которого принципиальную роль играет язык.

Структурно-семиотический подход позволяет: рассматривать традиции как структурные образования, которые выполняют в социальной реальности функцию аналогичную выполняемой грамматической структурой естественного языка (К. Леви-Стросс, Р. Барт, А.-Ж. Греймас, Ц. Тодоров). С другой стороны, методология структурно-семиотических исследований является основанием предлагаемого нами риторического подхода к проблеме обновления традиций, обнаруживая в явлениях социальной реальности: механизмы новаций, функционирующие аналогично риторическим в области естественного языка (Р. Якобсон, Ж. Лакан, Ю: Кристева, Ж. Деррида, Ю. М. Лотман, Б. Успенский).

К анализу трансформации традиций. и описанию работы механизма новаций мы применяем методологию риторического конструирования. Данная методология восходит к классической риторике естественного языка и современной лингвистике-языка. Однако работы структурно-семиотического направления (прежде всего, Р. Якобсон, К. Леви-Стросс) и, школы социальной феноменологии расширили сферу применения риторики в область анализа социокультурных феноменов, где риторика выступает в качестве конструктивного (построение) и аналитического (объяснение) механизма. В свете постмодернистского понимания языка, освобождающего язык от связи с экстралингвистической реальностью, риторика становится основанием для интерпретаций всех семантических систем. При этом все в большей степени снимается различие между двумя моделями анализа собственно фигуративных процессов: «субститутивной» (основанной на референциальной функции знака и репрезентативной теории языка) и «интеракциональной» (рассматривающей фигуративные отношения как: реализацию внутриязыкового напряжения) (П. Рикёр). При интеракциональном подходе риторика выполняет дескриптивные и когнитивные функции, а также служит конструктивным принципом социального воспроизводства. которыми приходится сталкиваться типичным актерам" (С. 188).

Объединение отдельных элементов: — исследований традиций и новационных механизмов, представления о конструировании социальной реальности и риторического подхода к проблеме взаимодействия традиции и новации — требует комплексной социально-философской работы. Данное диссертационное исследование осуществляет социально-философский подход к взаимодействию традиции и новации в горизонте риторического конструирования социальной: реальности, что определяет специфику и новизну диссертационного исследования.

Традиция в нашей работе — это организованное (т. е. построенное по правилам), регулярно воспроизводимое единство взаимосвязей людей, вещей и событий. Такое определение включает в себя все основные характеристики частных проявлений традиций, и в то же время сохраняет специфику традиции как таковой.

Оговорившись, что так понимаемая традиция имеет первостепенное значение для существования социальности, мы не будем выносить. оценочных суждений и делить традиции (или новации) на хорошие и плохие. Также вне нашей работы останутся вопросы о происхождении традиции, а равно и вопросы, связанные с типологизацией традиций.

Новацией мы будем называть, процесс изменения традиций, образования новых смыслов, нового содержания социальных форм. А функционирование этого процесса в. традиции — механизмом новаций.

Сразу оговоримся, что мы рассматриваем все социальные явления, как явления направленные на поддержание самого социума. А поскольку задача воспроизведения: себя сквозь время и пространство, это, по определению, задача традиции, как «передачи», то все содержание социальной реальности можно рассматривать как совокупность некоего количества традиций. В этом случае историю можно рассматривать как постоянную работу по самовоспроизводству социальности, которая! осуществляется в форме традиций.

Соответственно, для нас неприемлемо объяснение новационных процессов как результат какого-либо внешнего влияния. Механизм производства новаций должен быть «передаваем», как и прочие важные социальные смыслы. Поэтому производство новаций — это процесс, принадлежащий самой традиции.

Таким образом, из поля нашего внимания выпадают все единичные явления. Новационными же мы будем считать только такие явления, которые могут выводиться из традиции как ее последствия или как следствия ее функционирования. Только в этом случае изменения могут рассматриваться как имеющие отношение к социальной реальности.

Традиционным является принципиально воспроизводимое событие, а не то, что происходит лишь однажды. Фактор передаваемости, принципиальной «повторимости», отличает традицию от единичных событий, которые не «производят» традицию и не «исходят» из нее20.

Отсюда следует, что хотя конкретная новация может быть уникальна, сам механизм производства таких уникальностей должен быть традиционным. То есть, новации систематически возобновляемы и потенциально могут также создавать традицию. В этом и заключается динамика конструирования социальной реальности.

Для того чтобы не нарушать нашего принципа «закрытости» традиции для внешних влияний, а также в силу того, что мы рассматриваем функционирование традиции в социальной реальности как эффект ее структурной организации, в нашей работе мы также будем придерживаться одной традиции — структуралистско-постструктуралистской методологии (с привлечением близких к этой традиции семиотических исследований).

Объектом исследования являются взаимодействия различных социально-культурных форм в процессе становления и воспроизводства современного-социального мира. Предметом исследования является проблема риторического конструирования социальной реальности как способа социального обновления.

Главная цель диссертационного исследования — дать социально-философскую характеристику роли взаимодействия традиции и новации в процессе риторического конструирования социальной реальности.

В соответствии с целью, были поставлены следующие задачи:

• Описать функционирование традиций в различных типах социальности и представить модель этого функционирования-:

• Выявить механизмы взаимодействия традиции и новации в процессе конструирования социальной реальности;

• Охарактеризовать механизм новаций в процессе социального воспроизводства;

• Представить риторику социальности в качестве механизма, отвечающего за новационные процессы в социальной реальности.

Структура работы подчинена цели и строится с учетом задач исследования. Работа состоит из Введения, Основной части, Заключения и. Библиографии. Основная часть диссертации содержит две главы: «Традиция как грамматика.

Заключение

.

Человек живет в мире, где все меняется: происходит смена дня и ночи, времен года, меняются окружающие нас вещи — стареют, ветшают, изнашиваются, уничтожаются, создаются новые, преобразуются, переоформляются уже существующие. Изменяемся мы сами, изменяется общество, меняется объем знаний о мире. Изменения мира фиксируются в «историях», изменения нас самих фиксируются в «биографиях». Цель, этих фиксаций — ухватить уникальность, неповторимость событий и вещей. Однако, будучи уже зафиксированными, события попадают в систему значимостей и значений, в которой их уникальность единственно значима, но, уже поэтому, не уникальна.

Также «фиксируется» и структурируется в индивидуальном сознании вся социальная i реальность. Эти устойчивые, социально вырабатываемые и социально функционирующие структуры суть традиции. Таким образом, социальная реальность, рассматриваемая в статичном плане, предстает как некая совокупность традиций. Другими словами, все факты социальной реальности предстают в качестве значимых и воспроизводимых, структурно организованных и функционирующих по правилам. Каждому данному факту находится аналог в каком-либо прежнем «состоянии» реальности. Каждое предложение повторяет структуру предыдущего предложения. Каждый знак оказывается знаком другого знака.

Поскольку вся значимая информация о мире и о себе непосредственно связана с языком как системой значений и значимостей, мы сравнили структуры языка и традиции. Это сравнение позволило нам рассмотреть структуру традиции как аналог грамматической структуры языка в социальной реальности. Подчиняясь логике «универсальной грамматики», традиции в социальной реальности опосредуют коллективный и индивидуальный опыт. Однако как структура грамматики в языке, так и структура традиции в социальности не в состоянии объяснить изменений, новаций.

Вероятно, можно представить такое грамматическое описание, которое высказало бы весь наличный универсум. Но такое описание будет описанием закончившегося мира, мира, которого больше нет. Это описание статики, с которым мы сталкиваемся каждый раз, когда, «оглядываясь», пытаемся постичь социальность.

Необходимо объяснить какимобразом «конечная» грамматика может бьггь использована для сообщения потенциальной бесконечности смысловых вариантов. Грамматика языка — это конечный набор элементов и правил их сочетания. Однако очевидно, что каждое грамматически правильное высказывание (индивидуальная комбинация грамматических элементов согласно правилам их отбора и комбинирования) не сообщает ничего нового. Новизна в высказывании возникает как следствие нарушения языковых норм, или как эффект контекстуальной вписанности высказывания.

С нарушением языковых норм связан механизм риторического смещения. Риторика создает смысловое смещение, за счет внедрения «зазоров» между означающими, обогащая высказывание коннотативными значениями, неоднозначностью и многозначительностью. Нелинейно располагая смысловые детерминанты, риторика также нарушает логику последовательной организации текстовой ткани. Механизм риторики — это совокупность способов, с помощью которых новое пробивает себе дорогу в наезженных колеях традиций.

Продолжая нашу аналогию, мы предложили риторику социальности как механизм, ответственный за новации в ткани социальной реальности. Далее, мы рассмотрели несколько механизмов и вариантов риторического «прочтения» социальной реальности. Это приводит нас к тому же выводу, к которому в свое время пришёл постструктурализм, только с другой стороны. Социальная реальность может быть «прочитана» как риторический текст, потому что социальная реальность изначально сконструирована как риторический текст.

Но как риторика языка, так и риторика социальности, сами по себе непроизводительны, они лишены материала. Материалом для риторических преобразований служит грамматическая структура в случае языка: и традиция в социальной реальности.

Таким образом, мы можем заключить, что социальная реальность риторически конструируется благодаря взаимодействию традиции, образующей ткань (основу) социальности, и новации, работающей по принципу риторического «искажения» традиционных норм, правил и элементов.

В результате исследования, мы пришли к следующим выводам:

• При изучении социального воспроизводства традиция не может рассматриваться в отрыве от новационной динамики. Механизм, формирующий тип социальностиопределяется типом взаимодействия традиции и новации в процессе социального воспроизводства.

• Механизм воспроизводства традиции изначально предполагает ее обновление, т. е. внесение в традицию новаций. При этом способ обновления, а также объем и сущность новаций определяется структурой конкретных традиций и их способностью к обновлению.

• Структура традиции аналогична структуре грамматики естественного языка. В языке процесс смыслообразования, формирования нового смысла, связан с функционированием риторического механизма «отклонения», нарушения языковых норм. В процессе конструирования социальной реальности действует механизм, аналогичный риторическому механизму в естественном языке. Этим механизмом является риторика социальности.

• Конструирование социальной реальности осуществляется как взаимодействие «грамматической» структуры традиций и «риторического» механизма новаций. В результате, социальная реальность конструируется риторически, и следовательно, может интерпретироваться и выстраиваться аналогично тексту.

Мы не настаиваем на единственности риторического подхода к конструированию социальной реальности. Одной из задач этой работы, была задача показать допустимость такого подхода, что значит показать конкретные возможности его применения.

Примеры, приведенные в третьем параграфе второй главы показывают, что риторический подход к социальной реальности определенно оправдан в теоретической социологии и в философии истории. Мы бы хотели наметить еще несколько областей исследований, где применение риторики социальности может быть перспективным с точки зрения достижения конкретных результатов.

Риторика социальности рассматривает риторику как свойство самой *. социальной реальности. Методологическим же подходом риторику социальности делает сознательное применение риторических средств (аналогичных риторическим средствам естественного языка) на практике для объяснения явлений социальной реальности, с одной стороны, и для ее намеренной трансформации, с другой.

Как свойство социальной реальности, риторика социальности может быть обнаружена во всех областях общественной жизни. Сознательное же применение риторических механизмов для конструирования, или трансформации социальной реальности пока наблюдается лишь в узкой сфере торговой и политической рекламы. Некоторое применение риторика социальности находит также в имиджмейкерстве, политическом консалтинге и в некоторых разновидностях шоу-бизнеса.

Не только в теоретической, но и в практической социологии риторический подход мог бы стать чрезвычайно плодотворным. Об одной из актуальных проблем современной социологии, где следует применить этот подход, мы уже упоминали во Введении. Другая проблема находится на стыке социологии, психологии и педагогики. Это проблема адаптации образовательных программ для усвоения учащимися, с учетом все возрастающего объема культурного наследия, с одной стороны, и все ускоряющегося темпа социальной динамики, с другой. Осознание и овладение механизмами, ответственными за новации в социуме, позволило бы избежать многих трудностей в этой сфере.

В исторической науке можно разработать типизацию общества на основе риторических фигур, к которым та или иная эпоха, то или иное сообщество наиболее охотно прибегали с целью трансформации существующих общественных отношений1. Это тем более насущно, что прежние типизации во многом «исторически» устарели, а среди современных нет таких, которые достаточно тонко учитывали бы различия и в то же время имели единое основание.

В сфере естественнонаучных технологий риторика социальности также может найти успешное применение. Назовем только две таких сферы — технологии виртуальной реальности и построение искусственного интеллекта.

Технологии виртуальной реальности сегодня охватывают широкий спектр практических задач: от создания реалистичных игр до конструирования моделей и симуляторов, применяемых в медицине, оборонном комплексе, геомоделировании и климатологии, и даже в исследованиях космоса. Использование смыслопорождающих механизмов риторики могло бы привести к качественному прорыву в создании виртуальных моделей реальности.

В кибернетике уже давно предпринимаются попытки создания искусственного интеллекта. На этом пути уже многого удалось достичь. Однако, главная цельнаучить машину самостоятельно обучаться, что значит усваивать новое, используя накопленный опыт, — не достигнута. И хотя регулярно повторяются попытки «привить» машине «лингвистическую модель», эти попытки основываются на логическом принципе. Возможно, применение методологии риторики социальности позволит преодолеть часть трудностей.

Социальная реальность, в качестве некоей «родовой традиции» человечества, бесконечно повторяясь, каждый раз проживает жизнью новых поколений. Каждое поколение создает свою, новую реальность, но даже в своей новизне, она лишь воспроизводит реальность общества как такового, а значит и «предыдущего».

1 Справедливости ради, скажем, что попытки подобной типизации уже предпринимались, правда, в более узких областях исторической науки. Так, существует несколько риторических типизации в истории культуры. См. например, работы Ю. М. Лотмана.