Юридические версии: вопросы теории и практики

1.

Актуальность темы

исслелования. Глобальная н самая серьёзная задача современной юридической науки и практики — это радикальное повышение — эффективностиюридической деятельности, обеспечение доступности правовых знаний и услуг, сок-ращение сроков при сохранении качества всех видов юридического производства, повышение его восприимчивости к нюансам конкретных юридических ситуаций и устойчивого роста практической результативности. В Докладе министра юстиции РФ па заседании коллегии министерства 23.12.2003 по итогам 2003 года и задачах на 2004 гол в частности говорится: «В целом по стране фактическое исполнение горпедикциоппых актов составляет пока не более 10% от сумм, предъявляемых ко взысканию."1. И подобное положение дел имеет место не только в сфере исполнительного производства2. Это отталкивает людей от легальных, правовых путей решения жизненно важных вопросов, подрывает уважение к закону, ставит под сомнение его эффективность как способа самоорганизации социальной системы, придает дополнительный авторитет неформальным регуляторам общественных отношений.

Одним из важнейших направлений в решении этой комплексной проблемы является увеличение эффективности познавательной составляющей юридической деятельности (юридического познания). Это предполагает повышение технической оснащённости органов юрисдикции, квалификации юридических калрой, их субъективной готовности к решению поставленных современной практикой задач, а также совершенствование познавательной методологии, включая инструментарий версий в юридической практике (юридических версий).

1. На это же обращается внимание и в научной (учебной) литературе. См., например: Каргашов В. Н. Теория правовой системы общества: учебное пособие. В 2 т. Т. 1 / Яросл. гос. ун-т. — Ярославль, 2005. — С. 344 — 345.

2. Так, по официальным данным, в 1998 голу в нашей стране нераскрытыми остались 24.47% от общего числа зарегистрированных преступлений, а в 1999 голу — 26.13%. См.: Сборник нормативных документов и методических рекомендаций по организации воспитательной работы с осуждёнными в ИУ (в помощь начальнику отряда). — М., 2000. — С. 161 — 162. На официальном сайте МВД РФ (www.rnvdinform.rifl приведены сведения по состоянию на 01.02.2005 о 1265 тыс. нераскрытых преступлений (43.7%) из 2893.8 тыс. зарегистрированных в 2004 году.

Проблемы познавательной методологии имеют важное социально-правовое и, как следствие, научное значение, что позволяет им оставаться неизменно актуальными.

За последние пять десятилетий версиям посвящено немало научных работ.

• Эта. тема «не часто, но стабильно появляется в юридической литературе, периодически обобщая то новое, что привносит в проблематику версий практика уголовного производства. В целом можно говорить об устоявшемся круге вопросов, который освещается в рамках данной тематики, сложившейся структуре и подходах к их изложению, общепринятых на сегодняшний день решениях некоторых из них. Однако общетеоретических разработок версий в юридической практике до последнего времени не было.

Но главная, по нашему мнению, проблема состоит не только в том, что ранее версии рассматривались исключительно как один из прикладных институтов криминалистики, по и в том, что подход к тематике версий был весьма однобок. Их осмысление происходило «снизу вверх»: от конкретных юридических дел и ситуаций к частным обобщениям и общей теории криминалистических версий. Движение во встречном направлении «сверху вниз» (от теории познания и хорошо разработанной теории юридической практики к общей теории версий) выражено явно недостаточно. В представленной работе версии впервые рассматривается именно в таком ракурсе, как общеправовая переменная от всей юридической практики. И если в литературе прошлых лет акцент, как правило, делался на логической форме мыслительной активности, то мы особое внимание уделяем сё психологической стороне, балансу рационального и чувственно-иррационального в юридическом познании.

2. Степень разработанности проблемы. Не вызывает сомнений, что на сегодняшний день наиболее удачной теоретической моделью, систематизирующей мыслительную и опосредованную ей практическую работу субъектов по знания в юридической практике, является учение о криминалистических версиях: их построении и проверке. В самом общем виде речь идёт о системе познавательных приёмов, направленных на установление новых ранее неизвестных фактов. В ее основе — выдвижение предположении о них, основанных на имеющихся, уже установленных данных, вывод из этих предположений логико-эмпирических следствии об обстоятельствах, которые должны или могли иметь место, если предположение адекватно действительности, проверка соответствия этих следствий объективным данным и формулирование на этой основе вывода об истинности йли ложности выдвинутого предположения.

Следует лризнать известную ограниченность этой модели познания, поскольку «пе существует метода, с помощью которого можно было бы узнать всё, либо не узнать ничего"3, и потому «ни один из методов не действует в чистом виде, а всегда во взаимосвязи с другими методами"4. И вместе с тем отмстим, что, выступая в целом как основная форма мыслительного освоения мира, версия (гипотеза) одновременно играет ключевую роль и в деле познания юридически значимых фактов и обстоятельств в условиях неочевидности (неопределённости). Юридическая литература пока пе предложила нам других реальных альтернатив, которые бы столь же полно и системно описывали и структурировали весьма неоднородный и разноплановый познавательный процесс при рассмотрении и решении юридических дел. Поэтому вполне резонной может оказаться попытка, взяв за основу рке предложенную криминалистическую модификацию этой конструкции, постараться адаптировать её к более общему предмету, каковым является юридическая практика.

Методологическая ценность учения о версиях представляется ещё более очевидной с учётом того обстоятельства, что гипотетико-дедуктивный метод (частным случаем которого выступает построение и проверка криминалистических версий) имеет большое общенаучное и философское значение. Он зарекомендовал себя эффективным гносеологическим инструментарием не только в уголовном процессе, но и во множестве других видов социальной практики. Авторскую попытку встречной адаптации на поле юридической практики учения.

3. Чурилов С. Н. Криминалистическое учение об общем метоле расследования преступлений. Дис.. д-ра юр ид. наук. — М., 1995. — С. 15.

4. Саидов Р. А. Становление, развитие и применение сравнительно-исторического метода в юридической науке. Дис.. канд. юрггд. наук. — Ташкент, 1990. — С. 28. о криминалистических версиях, с одной стороны, и общенаучных (философских) положений о гнпотетико-дедуктивпом методе, с другой, — хотелось бы предложить читателям в данной работе.

Однако уже на начальном этапе исследования проблемы версий становится очевидна слабая^ разработанность общетеоретических положений об юридическом познании, недостаточное «осознание формы внутреннего движения содержанию)5, нерешённость ряда общих гносеологических и правовых вопросов. Признается специфичность познания практического в сравнении с познанием научным, но должного интереса данной специфике не уделяется. При этом справедливо подмечено: «Что же касается трудностей и сложностей мыслительных процессов. если уж проводить сравнение, то придётся признать, что с точки зрения многообразия, внутренней противоречивости решаемых задач и жестких условий, в которых протекает работа интеллекта, первые места должны занять высшие формы практической (а не научной. — Л.П.) деятельности. К их числу несомненно относится деятельность следователя, прокурора, судьи"6.

В научной литературе уже достаточно давно поднимается проблема отсутствия в юриспруденции «целостной концепции поисково-идентификационной деятельности», которая бы объединяла технико-криминалистический, оперативно-следственный и доказательственный компоненты7. Поэтому уже сейчас необходимо ставить вопрос о формировании нового относительно самостоятельного подраздела в общей теории права, посвященного проблемам познавательной активности субъектов и участников юридической практики, включая вопросы о её правовом отражении, философии, психологии, логике и методологии.

Содержательно он находится иа стыке таких традиционных разделов, как «Правосознание» и «Юридическая практика». Однако более глубокий анализ позволяет сделать вывод о том, что этот новый подраздел должен стать структурной единицей единого раздела общей теории права, который аккумулировал бы в.

5. Ленин В. И. Конспект книга Гегеля «Наука логики» // Полн. собр. соч. Т. 29. С. 88.

6. Теория доказательств в Советском уголовном процессе / Отв. ред. Н. В. Жогин. 2-е изд., испр. и доп. — М., 1973. — С. 298.

7. См., например: Колдин В. Я. Поиск, идентификация, доказывание // Советское государство и право. — 1981. — № 12. — С. 80 — 86. себе все гносеологические вопросы, независимо от сферы их приложения: будь то юридическая теория или практика. Речь идёт о расширении границ раздела, который в настоящее время посвящен методологии теории права. Несмотря на наличие качественного своеобразия у теории и практики, непроходимых гносеологических границ между ними нет, поэтому в рамках данного раздела мог бы изучаться единый универсальный предмет — реальный, живой познавательный процесс в юридической науке и практике.

Помимо традиционных вопросов о философских основаниях, логике и методологии познания в нём должны получить самое широкое отражение вопросы психологии познающего субъекта (как индивидуального, так и коллективного), дифференциации положительного и отрицательного влияния на ход познания субъективного фактора. Думается, что в синтезе логики, методологии и психологии, комплексном подходе к исследованию проблем познания и человеческого интеллекта скрыт мощный потенциал качественного роста. В таком виде этот общий раздел уже будет отражать не только вопросы методологии и логики, а в целом Правовой гносеологии, а также психологии и практической организации познавательного процесса. Выделенное понятие может бьггь предложено в качестве его наименования.

3. Объектом исследования является юридическая практика, предметом — сущность, место и роль версий в юридической практике.

По большей части объём исследования очерчен границами юрисдикциоп-ной деятельности и правоприменения, хотя многие его положения в равной степени могут быть полезны и для других типов юридической практики.

4. Цель исследования. Настоящая работа видится как начальный этап в деле целостного теоретического осмысления и обоснования юридического познания. Её основной целыо является обстоятельное изучение па основе научной литературы и материалов юридической практики ряда общих и специальных вопросов по данной проблеме, подобранных на основе принципов значимости и актуальности, с акцентом на тематику познавательных предположений.

Для достижения поставленной цели автором решаются следующие задачи:

— дать общую характеристику версий в процессе юридического позпания;

— показать соотношение юридических версий со смежными явлениями;

— предложить теоретико-правовое обоснование субъектного состава и объекта (предмета) юридических версий;

— провести^ сравнительный, структурный и правовой анализ юридической истины как специфического предмета познания;

— представить развёрнутую классификацию юридических версий;

— выявить формы выражения и закрепления юридических версий в системе современного российского права;

— дифференцировать положительное и отрицательное влияние субъективного фактора в процессе юридического познания, проанализировать феномен творчеспза и эффект психологических барьеров в контексте построения и проверки версий;

— обосновать значений’и ценность интуитивных догадок для юридического познания, в общих чертах описать механизм интуитивного постижения нового знания;

— обозначить основные рационально-логические требования к юридическим версиям, процессам их построения и проверки, а также полученным через них познавательным выводам;

— проанализировать с точки зрения теории юридического позпания и версий отдельные проблемы, актуальные для современной юридической науки и практики, сформулировать решения, примеры решений, подходы к решениям и общие принципы их решения, а также рекомендации и предложения, направленные на совершенствование юридической деятельности;

— наметить перспективы дальнейшего исследования затронутых проблем.

Автор не преследует цели создания законченной теории познания или познавательных предположений в юридической практике. Однако искренне надеется, что высказанные им предложения будут восприняты конструктивно, станут платформой для дальнейшей научно-теоретической дискуссии и будут сиособствовать выработке практических рекомендаций, полезных в работе самого широкого круга профессиональных юристов любых специальностей.

5. Методологические основы диссертационного исследования. В методологическом отношении исследование строится исходя из научного мпропо-пимания. па основе диалектического подхода и принципа методологического плюрализма с использованием формально-логического, социологического, системного, структурно-функционального, сравнительного, семантического, других общенаучных и частных методов познания. Главное внимание в рамках системной методологии уделено деятелыюстиому, функциональному, формально-логическому, социологическом)', системно-структурному, сравнительно-правовому и другим подходам и направлениям научного поиска.

6. Теоретические основы диссертационного исследования. Мировоззренческой платформой, отправным пунктом и большим подспорьем проведённого исследования стали работы видных отечественных философов, психологов и правоведов, специалистов по теории права, криминалистике, уголовному процессу н другим юридическим дисциплинам: Л. В. Аверина, К. В. Агамирова, В. К. Бабаева, В. М. Баранова, Д. Н. Бахраха, Р. С. Белкина, М. Бунге, А.Б. Венгеро-ва, Н. Н. Воплепко, А. Г. Горшенина, В. Н. Карташова, А. К. Кудрина, В. В. Лазарева, A.M. Ларина, А. Ф. Лубина, А. Г. Маркушпна, В. В. Махортова, М.А. Миловидо-вой, А. И. Овчинникова, П. Н. Панченко, Я. Пещака, М. П. Полякова, А. Я. Пономарёва, А. Р. Ратинова, А. Х. Саидова, Д. А. Степаненко, М. С. Строговича, В. А. Толстика, Б. А. Филимонова, И. Т. Фролова и других.

Так, ранее высказанные в юридической литературе соображения о криминалистических версиях (A.M. Ларин, Я. Пещак, А.Р. Ратинов) были внимательно проанализированы на предмет применимости в отношении к версиям в юридической практике в целом и в значительной мере востребованы этой более общей теорией. Понять значение и место версий в юридической практике позволили работы учёных (В.Н. Карташова, В.В. Лазарева), которые, разрабатывая теоретические основы и оттачивая понятийный аппарат, структурировали эту важнейшую составляющую юридической реальности, обозначили пределы и определили точное место каждого её элемента. Изложение специальных вопросов психологии творческого познания и природы интуиции потребовало обращения к работам (М. Бунге, А. К. Кудрина, А.Я. Пономарёва), где обобщён ранее собранный тематический материал, дано современное философское обоснование проблем, которые пока не имеют окончательного естественнонаучного решения.

7. Нормативно-правовая и эмпирическая база исследования. Достоверность и аргументированность полученных результатов обеспечивает широкое использование специальной литературы по юриспруденции, философии, логике, психологии и медицине, статистической информации, ведомственной информационно-методической документации и сведений с официальных интернет-ресурсов, а также нормативно-правовых документов и актов толкования права, знание фактической стороны и понимание реальных проблем практики их применения. Диссертантом проведён анализ обширного массива нормативно-правовой информации, ранее и ныне действующего законодательства, а также практики его применения, включая работу в судебных архивах Ярославской области, изучение опубликованных материалов высших судебных инстанций России, органов зарубежной и международной юстиции, личный опыт профессиональной юридической деятельности автора.

8. Научная новизна исследования заключается в том, что автором впервые проводится самостоятельное общетеоретическое монографическое исследование природы версий в юридической практике. При этом используются как достижения юридической науки, так и источники по философии, логике, педагогике и психологии познания.

9. Основные положения, выносимые на защиту: Юридическое познание, обладая универсальными для любой познавательной деятельности характеристиками, имеет и свою специфику, связанную с правовым опосредованием познавательного процесса, особенностями предмета, субъектного состава и инструментария познания, включая гипотетико-дедуктивный аппарат.

— Юридическая версия — это ретроспективное либо актуальное познавательное предположение об обстоятельствах, составляющих правовые и фактические основания юридических решении (а также об их соотношениях и самих решениях), выдвинутое к проверке субъектом или правомочным участником юридической практики. Проблематика версий, которые первоначально были лишь одним из институтов криминалистики, сегодня вышла па межотраслевой уровень и требует общетеоретических решений.

— Юридические версии — феномен комплексный, соединяющий в себе гносеологическую, правовую и другие составляющие проблемы. С юридической стороны версии — это межотраслевой институт, который отрывочно отражен в ведомственном нормотворчестве, но не имеет иного (системного) решения в действующем законодательстве и, в силу этого, структурно соотносится не с самой юридической деятельностью, а с её познавательными детерминантами. С гносеологической стороны они выступают частными гипотезами, разновидностью познавательных предположений в юридической практике. Версии являются познавательными средствами, их построение и проверка — способами, которые в своём единстве образуют гипотетико-дедуктивпый метод.

— Прогнозы и версии — смежные разновидности познавательных предположений в юридической практике. Но если версии — это средство приращения информационного ресурса, то прогнозирование — одна из форм (стадий) его использования, обращённая в будущее. Вероятность прогнозов является объективной характеристикой самого предмета прогноза и отражает меру возможности его осуществлениявероятность версий — это характеристика наших знаний об их предмете, мера их потенциальной достоверности.

— Дать качественную оценку версии позволяют пять абстрактно-формализованных функциональных её параметров: достоверность, обоснованность, вероятность, эффективность и эвристический потенциал. Последние четыре из них индифферентны к истинности и задают объективные предпосылки предпочтения одних познавательных предположений перед другими в условиях неопределённости.

— В юридической практике следует выделять три качественных уровня обоснованности: догадка (согласуется с ранее установленными фактами, по не вытекает из них), предположение (вытекает из установленных по делу фактов и обстоятельств) и завершает познавательный цикл достоверное, твёрдо установленное знание. Юридическая версия — это не произвольная игра ума, а ответственный выбор субъекта познания, поэтому она должна быть обоснованной: простое отсутствие-противоречий с ранее установленными по делу фактами — условие необходимое, по недостаточное.

— Предметом юридических версий является «истина, устанавливаемая по юридическому делу» или «юридическая истина». Это понятие охватывает достоверно установленные фактические и правовые обстоятельства дела, их точную юридическую квалификацию и правильно вынесенное по существу дела решение.

— Дать исчерпывающего собирательного определения истинности невозможно, поскольку через это понятие выражаются конечные цели познавательного процесса, а они существенно отличаются в различных видах социальной практики и в разных отношениях. Но если в теологии истина — это Бог, его бытие и откровения, в аксиологии истина — это ценность, в науке истина — это теория, то вполне естественно признать элементарной юридической истиной правовую норм}' — первооснову правовой материи и юридического бытия, главную юридическую ценность. Однако в полной мере это верно только по отношению к практике реализации права, в процессе создания нормы (правотворчества) она не может позиционироваться как внешняя данность.

— Проблема критериев (характера) юридической истины — это, в конечном счёте, проблема надёжности и глубины познания, достаточной для достижения целей правового регулированияпроблема оптимального соотношения качества установленного по делу знания и ресурсов, потраченных на его установление и обоснование. Такой баланс достаточно специфичен для различных отраслей права, стадий юридического производства, субъектов познания, и т. д.

Внешние рамки субъекта юридических версий очерчены границами познавательных правомочий, правовой легитимности активного (но ответственного) участия лица в познавательном процессе по юридическому делу па любом из его этапов. Субъектный состав юридических версий шире понятия «субъект юридической практики», поскольку лиц, которые правомочны активно участвовать в познавательном процессе, значительно больше, чем лиц, которые принимают решения по существу юридического дела.

Творческий потенциал — важная личная и профессиональная черта субъектов и участников юридической практики, предпосылка успешной юридической деятельности. Среди творческих потенций субъектов познания особо выделяются их интуитивные возможности. В них наиболее ярко проявляет себя познавательная активность неосознанной сферы человеческой психики. Интуиция не возникает па пустом месте, её действительной первоосновой является личный и профессионально-образовательный опыт познающего. Интуитивная догадка не имеет самостоятельного доказательственного значения, но её важнейшая ориентирующая роль в юридическом познании несомненна.

Эффекг сдерживающего фактора в отношении интуиции обеспечивают законы логики. Они определяют рамки познавательного процесса, задают диапазон допустимых решений, обосновывают (опровергают) предполагаемый вывод. Законы логики отражают в мышлении законы объективного мира.

10. Теоретическое, практическое и дидактическое значение исследования обусловлено его актуальностью, новизной, научно обоснованными и аргументированными выводами, предложениями и рекомендациями.

Теоретическое значение работы определяется тем, что она позволяет привлечь дополнительное внимание учёных к перспективным проблемам познания в юридической практике, иначе взглянуть на сложившуюся и устоявшуюся научную тематику, рассмотреть её с новых исследовательских позиций. В ней находят развитие не только положения общей теории права о методологии, правосознании и юридической практике, но и все без исключения разделы отраслевых процессуальных дисциплин, посвящённые доказательствам и доказыванию. Матсриальг проведённого исследования будут полезны учёным-юристам различных специальностей при написании диссертаций, монографий и научных статей.

Практическая значимость проведённого исследования определяется его общей направленностью па совершенствование познавательно-правовой составляющей юридической деятельности. Читающих работу автор нацеливает на оттачивание техники познания, повышение интеллектуальной самодисциплины и правовой культуры личности. По ходу работы приводятся примеры изящных и элегантных познавательных находок, предостережения от ошибок бесплодного фантазирования, иллюзии «простых» и «очевидных» решений, даны рекомендации по поиску выхода из познавательных тупиков и других затруднительных ситуаций. Представленные материалы могут быть непосредственно использованы в практической деятельности, востребованы при подготовке методических и правовых документов, написании художественных произведений, а также для самообразования. В них содержатся конкретные предложения по совершенствованию действующего законодательства, общие теоретические выкладки, методические наброски, практические примеры, многочисленные познавательные советы и рекомендации.

Дидактическое значение диссертации определяется тем, что её материалы могут быть использованы в учебном процессе, для подготовки учебных и учебно-методических пособий, проведения занятий по общей теории права и государства, отраслевым и специальным юридическим дисциплинам, при написании учащимися рефератов, докладов, курсовых и дипломных работ. Щ.

11. Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы проведённого исследования нашли отражение: в семи публикациях автора общим объёмом 2,5 п.л.;

— в сообщениях и докладах на ежегодных научных конференциях аспирантов, соискателей и молодых учёных юридического факультета Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова (Ярославль, 1996 — 2001, 2005 гг.).

Выводы и предложения диссертанта внедрены в учебный процесс Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова, Международного университета бизнеса и новых технологий, практику работы судов и правоохранительных органов, активно используются автором в своей профессиональной деятельности.

Материалы диссертации неоднократно обсуждались па заседаниях кафедры теории и истории государства и права Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова.

12. Структура.работы. Структура работы подчинена логике исследования и состоит из введения, двух глав, включающих восемь параграфов, заключения, приложения и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Логика научного исследования заставляет нас подвести основные итоги, взглянуть па всё изложенное выше со стороны, посмотреть па версии в юридической практике глазами систематизатора, оцепить потенциал тематики, обозначить наиболее перспективные направления дальнейшей работы.

Основные научно-теоретические выводы исследования уже были сформулированы в начале работы. К уже сказанному хотелось бы добавить (а также ещё раз подчеркнуть) нижеследующее:

Познание — необходимая предпосылка для верных юридических решений и правомерного поведения, основная площадка столкновения конкурирующих интересов в состязательных юридических процессах. Несмотря на большое социально-правовое значение проблем юридического познания, они пока не находят должного''отражения в общей теории права. Это заставляет ставить вопрос о необходимости формирования в ней самостоятельного комплексного раздела, посвященного вопросам Правовой гносеологии не только в юридической теории, но и практике.

Применительно к конкретным версиям допустимо оперировать понятиями информационно-познавательных вероятностных моделей и познавательных образов. Но при этом следует иметь в виду, что понятие вероятностной модели несколько шире традиционных научных представлений, основанных на строгс^м подобии модели и оригинала в их существенных признаках. Излишне определять версию через «м од ель-обр аз», поскольку двумя понятиями обозначается одно содержание. По сути, речь идёт о внутренней структуре (модель) и внешней форме (образ) предположительного знания.

Дать исчерпывающее обобщённое определение реального содержания категории «вероятность» невозможно, существующие в науке интерпретации являются только известным приближением ко всё более полному её раскрытию. Если в математике вероятность — количественная мерав логике — формализованное свойство сужденияв уголовном процессе — качественная категория, противоположная достоверностито в теории юридических версий вероятность — это, в первую очередь, оценочная и (или) сравнительная величина (маловероятноболее вероятно, чем.- и т. д.), показатель конкурентоспособности предположения.

Вывод о том, что юридическая квалификация и правовые решения подлежат оценке по шкале юридической истинности является логически необходимым при условии, что истинными признаются и правовые нормы, положенные в их основание (в противном случае, логически необходимо обратное). И квалификацию, и решения можно представить как выводы дедуктивного умозаключения, в котором большей посылкой выступает правовая норма1. В процессе умозаключения большая посылка передаёт свои свойства (включая истинность) выводу, проецируя характеристики общего па единичное.

Если сопоставить законодательные альтернативы: концепцию построения и проверки криминалистических версий и концепцию сбора, проверки и оценки доказательств (доказывания), то следует признать, что первая из них реалистичнее и точнее отражает процесс познания по уголовному делу на этапе предварительного расследования, когда нет заранее известного тезиса (обвинения), подлежащего обоснованию посредством юридических доказательств. Несмотря на это, процессуальное законодательство (Раздел III УПК РФ) исходит из концепции доказывания, ибо именно она делает акцент па практической стороне познания, тогда как его мыслительная сторона (построение версий) субъективна и правовому регулированию практически пе подлежит. Вместе с тем, дальнейшее развитие законодательства предполагает более глубокую дифференциацию познавательных требований и задач (сконцентрированных в представлениях о юридической истинности) по отношению к предварительному и судебному следствию. Они не должны бессмысленно дублировать друг друга.

1. Меньшей посылкой при квалификации являются сопоставляемые с нормой юридические факты конкретного дела, при принятии юридических решений — выводы квалификации о соответствии нормы и факта.

В настоящей работе мы попытались заложить некоторые теоретические основы для дальнейшего исследования познавательного процесса и познавательных предположений, совершенствования методологии юридической практики. Её формат пе позволил нам специально остановиться па общетеоретических вопросах построения и проверки юридических версий, характерных опгиб.

I v ¦ ках—допускаемых при этом субъектами познаниядифференцированно подойти к функциональным аспектам отдельных их разновидностейподнять ряд других тем, которые могут стать предметом дальнейших более глубоких изысканий.

Нельзя забывать о том, что анализ версий дан нами пока только в редуцированном виде: в контексте правоприменительной, а не всей юридической практики. Хотя уже сейчас актуальна идея создания общей теории юридического познания, включая концепцию познавательных предположений, объединяющую и юридические версии, и прогнозы. Не следует исключать возможности обобщений и более высокого порядка.

Важнейшей перспективой в отраслевых дисциплинах должна стать разработка ведомственного (межведомственного) нормативно-методического документа, консолидирующего (в доступной для практических работников форме) t материал, накопленный правовой наукой за несколько десятилетий по вопросам построения и проверки криминалистических версий. А равно дальнейшая и более специальная разработка проблем познания и в других уголках юридической реальности.