Традиция и новаторство в творчестве Огюста Вилье де Лиль-Адана

В современном литературоведении усиливается интерес к пограничным явлениям, позволяющим проследить процесс литературно-художественной трансформации. Так называемые фигуры «второго ряда» позволяют выявить скрытые, неманифестируемые процессы перехода от одной художественной системы к другой. Творчество французского писателя Вилье де Лиль-Адана стоит вне многих общепризнанных литературных школ и направлений Франции. В нем видели и эпигона отживших течений, и провозвестника идей «fin de siecle», называли его и писателем-реалистом. В творчестве художника на разных его этапах может быть обнаружена близость к различным школам и направлениям, что отнюдь не свидетельствует о его принадлежности к той или иной школе, но объясняется общностью взглядов на окружающий мир и сходством оценок современной действительности. Сам Вилье нигде не декларировал своей принадлежности тому или иному литературному течению, а произведения писателя дают основание называть его и последователем романтиков, и предтечей символистов. Таким образом, возникло некое противоречие в определении места этого художника в литературном процессе. С одной стороны, в нем видели писателя, целиком обращенного в прошлое. С другой, — оценивали как автора, заглянувшего далеко вперед.

Личность художника — это единство многих слагаемых. Особенности дарования, свойства характера, сформированного временем, идейная позиция, непосредственный опыт жизни и опыт освоения человеческой культуры — все эти природные, социальные, психологические, культурные, идеологические слагаемые, взятые и в отдельности, и в их совокупности, у каждого художника свои, неповторимые, и они накладывают индивидуальную печать на его творения. [70- 176] Заимствуя опыт своих предшественников и современников и одновременно преодолевая его, писатель вырабатывает собственную художественную манеру. Литературные связи и взаимодействия представляются одним из наиболее важных аспектов изучения творчества Вилье де Лиль-Адана.

Преемственность есть непременное условие любого развития, в том числе художественного. Диалектическое сочетание повторяемости и неповторимости, сохранения старого и его отрицания, усвоения традиции и преодоления ее и составляет суть литературного процесса. «Без усвоения жизнеспособных и без отрицания обветшалых традиций и замены их новыми, диктуемыми требованиями современности, немыслимо само понятие о новом историческом этапе, о поступательном движении прогресса,» — писал А.Бушмин. [79−44] Выявление общности литератур разных эпох и произведений разных писателей позволяет глубже проникнуть в сущность отдельных явлений и вместе с тем сделать типологические обобщения идейного, проблемно-тематического и стилистического характера. Однако преемственность должна пониматься как синтез унаследованного и новаторского — высшей формой усвоения является результат творческого преобразования «наследия». При сопоставлении творчества писателей разных эпох необходимо не просто указать на сходство, а продемонстрировать, в чем проявляется новое идейно-художественное толкование предшествующей традиции, в чем он идет дальше своих предшественников. Основанием для сопоставления прежде всего должна стать природа художественного мышления.

Творчество Вилье пришлось на 60−80-е годы — время, когда трудно говорить о стилевом единстве в литературе Франции. Различные направления и концепции сосуществовали, создавая картину широкого разнообразия тенденций. Творчество Вилье являет наглядный пример взаимодействия разных направлений во французской литературе второй половины XIX века, особое положение в которой занимал романтизм.

Перестав существовать как целостное направление, французский романтизм не исчерпал своих возможностей к середине века, просто он уже не играл той новаторской роли, которая принадлежала ему в начале столетия. Но романтизм продолжает существовать в творчестве Ж. Санд, В. Гюго, Т. Готье, А. Дюма-отца, Б. д’Орвийи и др. Присущие романтизму определенные элементы мировоззрения и художественные приемы становятся традицией, обогащая художественный метод писателей второй половины столетия. Взаимодействуя с реализмом, романтизм вносит свой вклад и в формирование символизма. Столь сильное влияние романтизма на последующую литературу объясняется тем, что им было многое предугадано в дальнейшей истории европейских литератур. Не случайно положение европейского романтизма во второй половине XIX века выдвигается в литературоведении как отдельная проблема. [107], [110] Однако расширение хронологических рамок романтизма никак не влечет за собой подведение к общему знаменателю произведений, созданных в разные десятилетия в разных социально-исторических условиях. И хотя большинство писателей второй половины 19 века были в той или иной мере наследниками романтиков, их эстетические взгляды и мировоззрение формируются уже в иных исторических условиях, что определяет их специфику и своеобразие. «Романтизм выдвинут всей логикой историко-культурного движения Европы и Америки и всей логикой историко-культурного движения снят. Как и любая эпоха, он хронологически ограничен, имеет свое начало и конец,» — писал Ф. Федоров, допускавший «цитацию» как обращение к культурно-историческому опыту, но отрицавший вместе с тем «экспансию романтизма как в прошлое, так и в конец XIX века.» [Ш- 20].

Говорить о романтизме во второй половине столетия нужно не как о целостном литературном направлении, но прежде всего как особом типе художественного воображения. Традиция перестает существовать, как только исчерпает свои возможности. Если же она продолжает жить, значит она отвечает новым задачам искусства — художники прежде всего наследуют тот опыт, который соответствует эстетическим запросам современности. Таким образом, наша задача — определить причины обращения Вилье к предшествующей литературной традиции и характер ее усвоения, в результате которого вырабатывается индивидуальный метод писателя.

Н. Рыкова писала, что с романтизмом Вилье роднит «особый подход к политической злобе дня, ее гротескно-фантастическому преображению». [245−7] Однако острые, гневные сатиры художника роднят его и с писателями-реалистами, что в первую очередь объясняется усвоением достижений современной литературы и близостью взглядов писателей, порой весьма далеких друг от друга. «Французские писатели, пожалуй, особо остро ощущали эту угрозу духу, слово mediocrite' - „посредственность“ всплывает как фантом, как знак того, что декларируя развитие, демократия превращается в медиократию,» — так характеризовал современный литературный процесс А. Карельский [ 13 8 — 17Z «Ужасный современный комизм» находил Вилье в произведениях братьев Гонкур [55−1,117], «жгучая насмешка над презренным веком» привлекала его в стихах Бодлера [55−56], критический заряд, обращенный против меркантилизма и пошлости, он черпал в произведениях Бальзака и Флобера. Продажность чувств, прагматизм, порожденной этикой нового времени, вызывали презрение у Вилье-аристократа и Вилье-художника. Самодовольная посредственность, царящая в политике, искусстве, повседневной жизни, стала главным объектом сатиры Вилье.

Два существенно непохожих писателя соединились в нем — романтик и иронист: Вилье-романтик, автор «Морганы» и «Акселя» родился первым и умер последним. Вилье-иронист, автор «Жестоких рассказов» и «Трибюла Бономе» является промежуточным звеном этих романтических периодов," - так охарактеризовал творческий путь Вилье Реми де Гурмон, очевидно, имея в виду эволюцию писателя от романтизма к символизму. [242−35] В этой фразе французский критик передал и суть литературного процесса XIX века, его движение от идеализма романтиков через аналитическое мышление реалистов и позитивизм натуралистов к идеализму символистов. Угадав в середине века тенденции «fin de siecle», Вилье оказывается скорее провидцем, чем эпигоном, а если быть еще более точным, — связующим звеном между поздним романтизмом и декадентскими направлениями конца века.

Художественное наследие писателя свидетельствует о том, насколько он опережает свое время. Новаторскую роль Вилье отмечают многие исследователи и современники писателя. Так, например, по словам А. де Ренье, Вилье «явился живым протестом против реалистического и позитивистского духа времени. В натуралистическом приливе, который однажды чуть не затопил французскую мысль, он остался одним из камней, возвышающихся над волнами, как веха». [216- 13] Эту же мысль высказывает и русский ученый В. Балахонов: «Вилье.был в своего рода авангарде: в литературе, философии еще только начиналось в существе своем идеалистическое движение от позитивизма с его жестоким детерминизмом к интуитивизму, к борьбе за право художника на воображение, на чувство.» [235- 16] Де Гурмон называет Вилье «выразителем момента», от которого произошла идеалистская мечта и культ внутренней красоты: он «открыл двери в потусторонний мир, захлопнутые с треском, и через эти двери целое поколение ринулось к бесконечному. Он был заклинателем реального и привратником идеального». [216−36] «Exorciste du reel» — этими словами де Гурмона назовет свою монографию крупнейший исследователь творчества Вилье Аллан Рэтт.

Опираясь на художественный опыт романтиков и своих современников, Вилье выступает в роли новатора, активного преобразователя традиции, предугадывая основные тенденции дальнейшего развития литературы. Таким образом, в свете поставленной в работе основной научной проблемы творческий путь Вилье можно рассматривать в системе следующих этапов:

— 1859−1866- период усвоения романтической традиции, прежде всего ее трагических сторон (неосуществимость идеала, трагический разлад исключительной личности с окружающим миром, пафос мятежа и т. д.), что нашло отражение в его первом романе и ранних драмах;

— 1867−1880 — обогащение романтической традиции достижениями современной литературыпоиски новой формы: создание первого сатирического произведенияобращение к жанру новеллы, в драматургии — к форме социальной драмы;

— 1881−1889 — позднее творчество писателя, свидетельствующее о новаторских достижениях писателя: завершение работы над «Будущей Евой», представляющей один из первых опытов мифологического романасборниками новелл «Жестокие рассказы», «Возвышенная страсть» и др., представляющими Вилье зрелым писателем-новеллистомпродолжение работы над трагедией «Аксель», ставшей началом истории символистской драмы.

Однако следует оговориться, что деление это несколько условно, поскольку и в позднем творчестве Вилье сохранит связь с романтизмом, а в ранних произведениях звучат мотивы, которые предваряют дальнейшее развитие художественной мысли поэта. Исследователями принято выделять раннее (до 1866) года и позднее творчество Вилье. Но представляется возможным выделить еще один период, ознаменованный появлением новых тенденций в творчестве писателя, оказавших сильнейшее влияние на формирование зрелого автора. Периодизацию творчества писателя осложняет и тот факт, что Вилье не раз возвращался к уже написанным произведениям, дополняя их, внося все новые коррективы. Далеко не всегда эти изменения имеют существенное значение для определения внутренней эволюции Вилье-художника. Это позволяет не всегда разграничивать варианты, написанные в разные периоды (например, версия «Морганы» (1866) — «Претендент», написанная спустя десять лет, рассматривается в первом периоде творчества Вилье).

Литературоведы и критики по-разному определяют место Вилье в литературном процессе. Многие из них, не относя писателя к тому или иному направлению, указывают на его связь с предшественниками и современниками — В. Гюго, Э. По, Ш. Бодлером, Г. Флобером и др. Но и здесь исследователи ограничиваются указанием на некое сходство мироощущений писателей и мотивов их творчества, излишне преувеличивая степень заимствований в произведениях Вилье. Потому в данной работе более подробно говорится о принципе «цитирования» в творчестве Вилье, о трансформации заимствованных элементов как результате новаторских поисков писателя.

В России первым серьезным откликом на творчество Вилье стала статья М. Волошина «Апофеоз мечты и смерти (Трагедия Вилье де Лиль-Адана.

Аксель" и трагедия его собственной жизни)", появившаяся в журнале «Аполлон» № 3−4 за 1912 год, а позднее вошедшая в сборник писателя «Лики творчества». [239] Работа посвящена истории жизни Вилье и анализу его символистской драмы «Аксель», первую часть которой перевел сам Волошин. В целом работа имеет описательный характер, однако она интересна как первое исследование этого значительного произведения Вилье. Особенно неожиданным может показаться сопоставление трагедии Вилье и «Легенды о Великом Инквизиторе» Ф. М. Достоевского.

Вообще, начало века можно по праву назвать пиком интереса к творчеству этого французского писателя. В 1911 году в издательстве «Заря» выпущено в свет собрание сочинений писателя в 3-х томах, несколько раз переиздается сборник «Жестокие рассказы» с предисловием В. Брюсова [237], на который А. Куприн напишет позже рецензию. [243] Драмы Вилье выходят отдельными изданиями, все ведущие литературные журналы охотно печатают его рассказы, а в отделах иностранной критики помещают переводные очерки его современников о личности писателя с обзором его творчества. Валерий Брюсов пророчил ему славу, которая затмит Гонкуров и Золя. Однако широко известный на рубеже веков, Вилье остается в тени многие десятилетия: в отечественном литературоведении нет ни одной монографии, посвященной жизни и творчеству этого писателя, ставшего значительной вехой в истории французской литература.

Работы Н. Балашова [236], В. Балахонова [235] и Н. Рыковой [245], вошедшие в сборники писателя «Жестокие рассказы», «Избранное», «Жестокие рассказы и другие истории», содержат очень тонкие и глубокие наблюдения над поэтикой Вилье, но специфика вступительной статьи не позволяет исследователям дать развернутый анализ намеченным проблемам. Статья Алексеевой М. В., посвященная стилистике «Жестоких рассказов», имеет, скорее, компилятивный характер. [234] Значительное место в истории европейского символизма отводит трагедии «Аксель» Тишунина Н. В., представившая в своих работах всесторонний анализ тетралогии Вилье. [195], [196], [197].

В зарубежном литературоведении один из самых крупных исследователей творчества Вилье — Алан Рэтт, автор книги «Вилье де Лиль-Адан: «Заклинатель реального» (Villiers de I’Isle-Adam: Exorciste du reel), ставшей итогом многолетних исследований. [256] Творчество писателя рассматривается в широком литературном контексте — в монографии представлены письма, документы, воспоминания современников. Автор прослеживает жизненный и творческий путь писателя, эволюцию его философских и религиозных взглядов.

Немалый интерес представляет диссертация Анри Нери «Политические и социальные взгляды Вилье де Лиль-Адана» (Les idees politiques et sociales de Villiers de I’Isle-Adam) [253], монография Knowles D. «Реакция идеализма, или театр с 1890-го года» (La reaction idealiste ои theatre depuis 1890), [226] Palgen К «Вилье де Лиль-Адан-драматург (Villiers de I’Isle-Adam auteur dramatique), [254] a также работы Л. Блуа [248], Ж.-Ф. Рибона [257] и, безусловно, комментарии к собранию сочинений, подготовленные Реттом и Кастексом. [252], [255].

Работы Понтависа де Гессея [244], Анатоля Франса [247], Реми де Гурмона [243], лично знавших Вилье, отличаются особой эмоциональностью. Реми де Гурмон посвятил Вилье главу в своей «Книге масок», Поль Верлен включил его в число «проклятых поэтов» [52]. Характеризуя творчество Вилье, большинство из этих авторов подчеркивают безграничную фантазию, причудливую мечтательность и суровую, мрачную иронию, переходящую подчас в безжалостный сарказм. Но все эти наблюдения остаются, как правило, без иллюстраций.

Таким образом, в существующих работах рассмотрены лишь отдельные аспекты творчества писателя, требующего более полного рассмотрения, что и определило содержание данной работы.

Цели и задачи:

1. проследить становление и развитие творческого пути Вилье де Лиль-Адана;

2. определить причины обращения Вилье к предшествующей литературной традиции и выявить характер ее усвоения, раскрыть особенности взаимодействия с современной литературой;

3. определить результаты процесса усвоения литературной традиции и выявить новаторскую роль Вилье в истории литературы Франции;

4. представить анализ значительных произведений Вилье на разных его этапах, определить особенности поэтики Вилье-драматурга и Вилье-прозаика;

5. наметить перспективы изучения творчества Вилье.

Актуальность исследования определяется интересом к писателям переходного периода, вобравшим в себя достижения предшествующей литературы и сумевшим во многом определить пути ее дальнейшего развития.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые представлено целостное исследование художественного наследия Вилье, произведения которого рассматриваются как результат творческого освоения и новаторского развития литературных традиций. Впервые представлен анализ произведений писателя, в том числе не переведенных на русский языкрассмотрены особенности его поэтики и мировоззрения.

Основные принципы и методы исследования: В основу исследования положен принцип рассмотрения творческого пути писателя в связи с проблемами традиций и новаторства.

Заключение

.

Индивидуальный облик автора складывается под влиянием литературной традиции, современной литературы и собственного мировоззрения. Преемственность, которую мы находим в творчестве писателя, указывает на органичное восприятие и усвоение предшествующей традиции. Творчество Вилье де Лиль-Адана приходится на 60−80-е годы. Время, когда трудно говорить о стилевом единстве в литературе Франции. Становление творческого пути Вилье происходит под сильнейшим влиянием литературы и философии романтизма, в котором он искал способы выражения своих идеалистических воззрений, не находя им соответствующей формы в современной литературе. Преемственность по отношению к писателям-романтикам более всего ощутима в раннем творчестве Вилье, хотя и на более поздних этапах он вновь и вновь будет обращаться к опыту своих предшественников. Потому вряд ли возможно рассматривать творческий путь писателя как неуклонное движение от романтизма к символизму. Связь с романтизмом заложена в самой основе символизма, которые, если воспользоваться терминологией Д. Лихачева, представляют «вторичный стиль», характеризующийся повышением условности и активным пересозданием художественного мира. Являясь связующим звеном между двумя этими направлениями, Вилье сумел органически перенять и сохранить те тенденции романтизма, которые будут унаследованы символистами: принцип двоемирия и субъективность изображения, постижение мира через воображение, интуицию и культ духовной личности, устремленность к таинственной бесконечности и отрицание повседневной реальности. Связь с романтизмом обнаруживается у Вилье не только в близости проблематики, мотивов, персонажей, но в первую очередь в общности мировоззрений — в ощущении глубокого разрыва между мечтой и действительностью и устремленностью к недостижимому идеалу. Подобно романтикам, Вилье максимально выявляет самоценность отдельной человеческой личности, утверждает ее независимость от внешних обстоятельств. Как правило, герои Вилье, — исключительные личности, наделенные сверхчеловеческими возможностями. В произведениях писателя последовательно развивается романтический конфликт избранной личности с окружающим миром. Однако романтическая традиция в новых исторических условиях переосмысливается писателем: этот конфликт перенесен из внешнего событийного плана во внутренний — в мир субъективных ощущений героя, который представляется подлинным Универсумом.

Несколько обособленное положение Вилье объясняется спецификой французской литературы. В отличие от немецкой метафизическая сторона романтической философии была представлена во французском романтизме лишь на позднем этапе. В этом смысле Вилье может стоять в ряду с Бодлером и Нервалем как ближайший предшественник символистов. Именно философия становится основой большинства произведений писателя. Философское начало творчества Вилье должно стать предметом отдельного исследования. Прежде всего Вилье опирается на философию Фихте, которая совпадала с основными тенденциями учения романтиков. Внешний мир только иллюзия, субъективная игра форм, цветов, движений, следовательно, представления человека о внешнем мире абсолютно субъективны. Таким образом провозглашалась идея субъективистского антропоцентризма: индивидуальное Я становится субъективным центром мира, а вместе с тем его владыкой и творцом. Избранная личность наделена неограниченными творческими способностями, направленными на пересоздание окружающего мира. Эта мысль неоднократно прозвучит в произведениях Вилье.

Обращение к идеализму в конце века происходит на качественно новом уровне, нежели в начале его. Разочарование в позитивистском подходе к миру вызывает интерес к идеализму. Не отрицая значения фактов, идеализм последней трети века утверждает, что наука далеко не единственный способ познания мира, что чувства, интуиция, воображение порой дают более точное представление о нем. Идеализм Вилье, продемонстрированный им в произведениях, во многом предугадывает развитие интеллектуальной мысли конца века, центральной идеей которой оказывается убеждение в непознаваемости мира. Вещи и явления постигаются не таковыми, каковы они есть на самом деле, а такими, какими они представляются нашим чувствам. Отсюда отрицание реальности как таковой, взамен которой предлагается Идея вещи. Отзвук этой философии можно найти почти во всех произведениях Вилье: философском романе «Изида», сатирических книгах «Трибюла Бономе» и «Жестокие рассказы», символистской драме «Аксель» .

Идеалистическая философия искала истоки бытия вне реальной сферы: в божественном начале, некой объективной идее или в субъективной воле индивида. Все эти грани отразились в творчестве Вилье. Так, в основе его мировоззрения — гносеология Шопенгауэра, для которого самопознание становится высшей формой познания, так как в субъективной сущности человека заключено наиболее полное выражение объективных закономерностей бытия. Вместе с тем он обращается к философии Канта с его делением на феномены и «вещи в себе», к философии становления Гегеля, для которого материя есть иллюзия чувств, мир — манифестация идей, а идея — высшая форма реальности. Представления Вилье о Боге тоже скорее философские, нежели религиозные. Бог для него — это идея, одушевляющая бытие, а вместе с тем и творение человеческой мысли. Увлечение оккультизмом и мистицизм одновременно роднят Вилье с романтиками и декадентами, искавшими выход к трансцедентальному.

Вообще, именно философский аспект объединяет многие произведения Вилье, его драматургию и прозу. Все творчество писателя, по определению английской исследовательницы Кноуллис, — «энергичное утверждение веры, что мир ограничивается идеями, которые мы о нем имеем». [226−29] Непознаваемое становится поэтическим сюжетом его произведений, повествуют ли они о намечающемся политическом перевороте или о создании электромагнитной женщины. Это придает идейно-художественную целостность творчеству Вилье на разных его этапах. Писатель может обратиться к романтическому театру или социальной драме, фантастическому сюжету или сатире, — неизменным остается страстное утверждение духовного начала как доминирующего. В католичестве, оккультизме, гегельянстве Вилье видел формы протеста против позитивного мышления и возможность идеалистического прорыва к бесконечному. В этом он опережает духовные и интеллектуальные искания «конца века.» .

Художественное наследие писателя свидетельствует о том, насколько он опережает свое время. Новаторскую роль Вилье отмечают многие исследователи и современники. Отталкиваясь от опыта предшественников, Вилье выражает то новое, что подсказано ему временем. Эти поиски коснулись и драматургии, и прозы писателя. В поисках адекватной формы для выражения своих идеалистических воззрений Вилье обращается к романтической и современной драме, но вместе с тем он предугадывает тенденции театра «конца века»: новый тип конфликта, в котором сталкиваются не противоборствующие силы и характеры, а непримиримые идеологии, слабость внешней интриги, скрывающей разворачивающуюся в душах героев борьбу, расслоение действия на внешнее и внутреннее, наличие подтекста, особая речевая организация. Но Вилье еще не выработал технику символических соответствий, чтобы сделать видимой жизнь человеческого сознания.

Романы и повести Вилье строятся как иллюстрация заявленного философского тезиса. С одной стороны, это свидетельствует о связи с философскими произведениями прошлого. С другой — о предвидении тенденций будущего интеллектуального романа. 80−90-е годы знаменуются вниманием не к художественному сознанию персонажа, а научно-теоретизирующему и философствующему. Предугадывая споры последних десятилетий, Вилье говорит о сомнительности научного познания — о «кризисе науки». Героями его произведений часто становятся ученые, чья уверенность в могуществе науки разоблачается всем ходом повествования.

Вилье предстает в своих прозаических произведениях насмешником, романтиком и философом, ирония и лиризм органично сочетаются в поздних произведениях писателя. Трудно согласиться с мнением де Гурмона, что Вилье-романтик и Вилье-иронист — это «два существенно непохожих писателя». Творчество Вилье свидетельствует о неразрывной связи этих двух начал: даже в самых его остросатирических книгах «Жестокие рассказы» и «Трибюла Бономе» есть место размышлениям об идеале, а в его философских произведениях -" Изиде" и «Будущей Еве» есть критика современности. Сатира Вилье — это оборотная сторона его идеализма, который «принимает двойную форму: мечты,.

175 достигшей идеала, и сатиры на реальность, которая в действительности есть изнанка первого." [226−63] Несовершенство окружающего мира заставляет Вилье то бежать в мир фантазий и умозаключений, то обрушить на него свои гневные сарказмы. Фантастика Вилье становится средством сатирического осмеяния и вместе с тем позволяет создать идеальный мир. Здесь он скорее наследник американского романтика Э. По, нежели зарождающейся во Франции научной фантастики (Ж.Верн). Природа фантастического у Вилье требует более пристального изучения.

Многочисленные реминисценции, аллюзии, скрытые и явные «цитаты» вызывали упреки в подражании Вилье своим предшественникам. Литературные связи и взаимодействия (Вилье и По, Вилье и Вагнер, Вилье и Бодлер и т. д.) должны стать темой отдельного исследования. Однако следует признать, что заимствованные темы и приемы по-своему интерпретированы Вилье. Используя прием образной аналогии, Вилье включает свои произведения в широкий контекст мировой литературы, а вместе с тем обращается к ассоциативному восприятию читателя, усиливая идейно-эмоциональное воздействие.

Мировому процессу для обозначения той или иной значительной тенденции необходим знак, символическая фигура, которая наиболее полно выражает основные ее особенности. Вилье не стал такой фигурой для обозначения французского символизма. Но у его истоков стоял этот писатель, сумевший соединить две эпохи, обеспечивая непрерывность литературного процесса.