Творческое наследие митрополита Ростовского и Ярославского Димитрия сохраняет интерес читателей и исследователей уже более трех столетий. На рубеже XVII — XVIII веков святитель прославился как духовный писатель, проповедник, историк, драматург и педагог. Блестящее для того времени образование, начитанность, а также неимоверное трудолюбие способствовали тому, что по сегодняшний день Димитрий Ростовский остается самым популярным и самым плодовитым из всех авторов, когда-либо писавших на церковнославянском языке. Произведения святителя были широко известны не только в России, но и за ее пределами. Как отмечал академик Д. С. Лихачев, Димитрий Ростовский был «последним писателем, который имел офомнейшее значение для всей православной Восточной и Южной Пиропы» 1. Русская православная церковь причислила митрополита Димитрия к лику святых. Он является первым российским святым синодального периода русской церкви, 1 апреля 1757 года святитель был канонизирован.
Конец XVII — начало XVIII века — период больших и глубоких противоречий в русской культуре, время переходное по своей сути. Это эпоха потрясающих Россию петровских реформ, масштабной ломки многовековых традиций. По утверждению A.M. Панченко, «смысл петровских реформ вовсе не европеизация, как принято думать, смысл ее — секуляризация, обмирщение» 2. Проблема секуляризации становится одной из центральных при изучении «переходной эпохи» в русской культуре.
Русская литература «переходного времени» представляет собой уже во многом исследованный пласт национальной культуры. Осмыслению данного круга вопросов посвятили свои труды крупнейшие исследователи:
1 Лихачев Д. С. Попика лревмерсской лшсра1>ры И Избранные работы: В 3 т. Т. 1. Л., 1987. С. 266.
2 Панченко A.M. Р>сскнй поэт, или Мирская святость как религиозно-культ>рная проблема // Русская история и культура. СПб., 1999. С. 369.
Л.И. Белецким, В.П. Адрианова-Перетц, В. Д. Кузьмина, ГШ. Берков, Д. С. Лихачев, АЛ I. Робинсон, A.C. Демин, А. М. Панченко, A.C. Елеонская, O.A. Державина, Л. А. Софронова, С. Н. Травников, Л. И. Сазонова, Е. К. Ромодановская, С. И. Николаев и другие3. Перестройка жанровой системы, открытие сложности человеческого характера, раскрепощение личности, усиление индивидуально-авторского начала в литературном творчестве, борьба идей в русской придворной и демократической литературе, своеобразие литературных героев, русское барокко, первый русский театр, авторский вымысел и его проявления, новые взаимоотношения писателя и читателей — вот далеко не полный перечень проблем, получивших освещение в монографиях и статьях литературоведов.
Расширение научных представлений о процессе секуляризации русской культуры, по. мнению Н. И. Николаева, должно вобрать в себя проблему «внутреннего мира человека» 4. По наблюдениям исследователя, открытие «внутреннего мира человека» в начале XVIII столетия — «один из результатов и одновременно условий процесса обмирщения культуры. Заявивший о себе уже в петровскую эпоху, этот новый аспект человеческого бытия, настаивающий на своей самоценности и самодостаточности, в принципе меняет характер основополагающих отношений в мире (ценно.
3 Ьелецкий Л. И. На рубеже новой литературной эпохи // История русской литературы. Т. 3. Ч. I. М,-JI., 1941. С. 3−24- Лдрианова-Перетц U.U. О свят между древним и новым периодами в истории славянских литератор // ТОДРЛ. Т. 19. M.-JI., 1963. С. 427−447- Кузьмина В. Д. Изучение преемственных связей древнерусской литературы с русской литературой и устным народным творчеством в новое время // ТОДРЛ. Т. 20. М.-Л., 1961. С. 274−285- Керков H.H. О литературе так называемою переходного периода // Русская литература на рубеже двух эпох (XVII — начало XVIII в.) М., 1971. С. 19−32- Лихачев Д. С. Развитие русской литературы XI — XVII веков. Л., 1973; Робинсон Л. И. Борьба идей в русской литературе XVII века. М&bdquo- 1974; Демин A.C. Русская литература второй половины XVII — начала XVIII века. М, 1977; Панченко Л. М. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984; Елеонская Л. С. Русская публицистика второй половины XVII века. М., 1978. С. 198−218- Софронова Д. Л. Поэтика славянского театра XVII — первой половины XVIII в. Польша, Украина, Россия. 1″ 1981; Травников С. Н. Писатели Петровского времени: Литературно-эстетические взгляды (путевые записки). М., 1989; Сазонова Л. И. Поэзия русского барокко. М&bdquo- 1991; Ромодановская Е. К. Русская литература на пороге нового времени: Пути формирования русской беллетристики переходного периода. Новосибирск, 1994; Николаев С. И. Лшературная культура петровской эпохи. СПб., 1996.
4 Николаев Н. И. Внутренний мир человека в русском лшературном сознании XVIII века: Дне.. д-ра филолог, н. Архангельск, 1997. С. 15. стно смысловая ось «Человек — Мир — Бог»), систему ценностных установок человека и его этических приоритетов" 5.
По утверждению Л. А. Черной, человек переходного времени «оказывается перед открытыми вопросами, на которые надо заново искать ответы». Свои рассуждения о резкой ломке привычной системы ценностей на рубеже XVII — XVIII веков и об «открытости» (незавершенности, недосказанности и неопределенности) всех сторон культуры переходного периода исследователь связывает в первую очередь с проблемой человека: «Открытый человек испытывает неимоверные нагрузки, живет на пределе своих возможностей, ищет себя, отсюда переходные периоды богаты самозванцами разных мастей, пророками, авантюристами разных толков, „ангелами“ и монстрами, святыми и антихристами». И далее: «Открытый человек непредсказуем. Он находится в постоянном динамическом поиске самого себя, новых ценностей и целей, еще не до конца им понятых. Бросаясь из крайности в крайность, он ищет точки опоры, которые позволят ему принять новую идею человека и двигаться, но направлению к этой цели. В процессе поиска человек-то взлетает духом до небесных высот, то заглядывает в самую темную глубину своего «я» 6.
Перемены в русской жизни, происходившие в результате петровских преобразований, а также отмеченные исследователями изменения, колебания во внутренней жизни человека, поиски новых ценностей и целей не могли не отразиться на личной судьбе и творчестве митрополита Ростовского (Даниила Саввича Туптало, 11.XII.1651 — 28.X.1709) — русского писателя «переходной эпохи». Еще М. В. Ломоносов отмечал некоторые осо.
5 Там же. С. 299.
6 Черная Л. Л. Русская культура переходною периода от Средневековья к Новому времени. М, 1999. С. 124. Как замечает Л. Л. Черная, «в данном контексте толкование „открытости“ тяготеет к сравнению с „незащищенностью“, вызванной разрушением границ между человеком и нечеловеком, посюсторонним и пот) сторонним мирами. Б периоды стабильности система культурных ориентиров и ценностей ограждает и защищает человека, придавая ему чувство уверенности и стабильности». Когда же начинается ломка привычной системы ценностей, перед человеком «встает проблема выбора ориентиров в открытом культурном пространстве» (С. 123−124). бенности, связанные с влиянием переходного времени на литературную деятельность святителя. Он указывал на сочетание в Димитрии черт писателя традиционного средневекового типа (монах, аскет) и черт нового, только начинающего зарождаться писателя светского: «Отдавшего Божия Богови: верою, кротостию, воздержанием, учением, трудолюбиемКесарево Кесареви: ревностию и терпением, поборствуя Петру Великому» 7. Это, в сущности, верное суждение весьма удачно дополняет исследователь творчества митрополита Ростовского И. А. Шляпкип, внося некоторые свои уточнения. По его мнению, святитель относится к числу «деятелей, примкнувших к реформе, по сохранивших в то же время свои индивидуальные черты» 8.
Димитрий Ростовский eme при жизни стал известным духовным писателем. Но при этом, следует отметин, произведения митрополита издавались нечасто. Исключение составляют «Руно орошенное» (1683), которое переиздавалось шесть раз, «Книга житий святых» (1689 — 1705), «Апология во утолении печали человека, сущаго в бедах и озлоблении» (1696) и один из разделов «Розыска о брынской вере» — «Рассуждение о образе Божии и подобии в человеце» (1707). Только после смерти святителя начались многочисленные переиздания отдельных его произведений и отрывков из них. При этом первое собрание сочинений святителя вышло лишь в 1786 году в шести томах, но, по замечанию специалистов, «выполнено оно было крайне небрежно» 9.
Одним из первых осознал значимость в русском литературном процессе трудов Димитрия Ростовского H.H. Новиков. Оп в 1774 году впервые опубликовал «Диариуш» («Дневные записки святого чудотворца Димитрия,.
7 Имений (Солчовншнов), митрополит. Словарь исторический о бывшич в России нисателяч духовного чина Греко-Российской Церкви. М&bdquo- 1995. С. 86.
8 Шляикин И. Л. Св. Димитрий Ростовский и ею время (1651 — 1709). СПб., 1891. С. 54.
9 Федотова М. Л. Димитрий // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.). Часть 1. Л-3. СПб., 1992. митрополита Ростовского")10 в «Древней Российской Вифлиофике», а в 1784 году осуществил первое издание «Летописи иже во святых отца нашего Димитрия.» .
А уже в XIX веке творческое наследие Димитрия Ростовского стало привлекать внимание исследователей. В 1849 году выходит книга епископа Виссариона (В.П. Нечаева) «Святой Димитрий, митрополит Ростовский», состоящая из двух частей. Одна из них посвящена жизни святителя, а во второй перечислены все известные творения митрополита и дана их краткая характеристика. Больше всего внимания В. П. Нечаев уделяет «Четиим-Минеям», он указывает основные источники житий, пишет о содержании книг, но месяцам, характеризует повествование.
Всплеск интереса к творчеству митрополита Ростовского в XIX столетии приходится па вторую половину века. В это время были опубликованы работы, посвященные педагогической деятельности митрополита, -исследование Ф. Я Никольского «Ростовское училище при св. Димитрии митрополите» (1863) и H.H. Корсунского «Материалы для истории училища святителя Димитрия Ростовского» (1883). Стали издаваться и произведения святителя различных жанров: U.C. Тихонравов опубликовал «Рождественскую драму», епископ Угличский Амфилохий — письма митрополиту Новгородскому Иову, стихи страстные и еще ряд неизданных сочинений, А. Израилев — псалмы и духовные канты, A.A. Титов — проповеди украинского периода, а также новые данные о святителе.
Примерно в это же время, создавая свои труды, посвященные истории русской драмы, к драматическим произведениям Димитрия Ростовского обращались H.H. Петров, И. О. Морозов, В.И. Резанов" .
10 Отдельное издание вышло в 1781 юлу также в типографии Н. И. Новикова. Петров Н. И Очерки из истории >краинской литературы XVII и XVIII веков. Киевская искусственная литерату ра XVII и XVIII веков, преим>шественно драматическая. Киев, 1880- Морозов П. Русская драма. СПб., 1888- Резанов В Н. Школьные действа XVII — XVIII вв. и театр иез>итов. Из истории русской .-рамы. М, 1910.
В 1891 году вышла одна из крупнейших работ, посвященных жизни и творчеству митрополита, «Св. Димитрий Ростовский и его время (1651 -1709)» И. Л. Шляпкина, который рассматривает личность и сочинения святителя в контексте борьбы двух партий великорусского духовенства (партий старомосковских и малорусских сторонников) на рубеже XVII — XVIII веков.
В начале XX века интерес исследователей к произведениям митрополита Димитрия не ослабевает. В 1907 году М. Н. Сперанский публикует «Успенскую драму», предваряя ее небольшим обзором пьес, написанных святителем. В центре внимания в это время оказывается жизнь святого и его нравственное учение (работы А. Свирелина, А. И. Никольского, М.С. Попова)12. Ф. И. Титов включает в свое исследование обзор дореволюционных публикаций, посвященных Димитрию Ростовскому13.
В советское время литературно-богословское наследие святителя практически оказалось забытым на несколько десятилетий. Исключение составляло обращение к творчеству митрополита Димитрия по частным вопросам С. Г1. Луппова, В. В. Виноградова, A.C. Елеонской14.
Новый всплеск интереса к творческому наследию святителя приходится на последнюю четверть XX века. В 1976 году опубликована магистерская диссертация протоирея A.M. Державина «Четии-Минеи Димитрия Ростовского как церковпо-исторический и литературный памятник». А в 1978 году в сборнике «Пути изучения древнерусской литературы и письменности» Ю. К. Бегунов, O.A. Державина и A.M. Панченко определили.
12 Свирелин Д. Православное исповедание христианской веры в Четьих-Минеях Св. Димитрия Ростовского. СПб., 1893- Никольский Л. И. Несколько слов о житии и сочинениях святого Димитрия Ростовского // ИОРЯС. 1909. Кн. 1. С. 160−171- Попов М. С. Святитель Димитрий Ростовский и его труды. СПб., 1910. Титов Ф. И. Св. Димитрий, митрополит Ростовский, бывший ученик Киевской духовной академии. Киев, 1909.
14 Луппов С.II. Книга в России в первой четверти XVIII в. Л., 1973. С. 247−249- Винотрадов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII — XIX вв. М., 1982. С.75- Слеонская Л. С. Русская публицистика второй половины XVII века. М., 1978. С. 198−218. перспективы изучения литературного наследия Димитрия Ростовского (ораторской прозы, драмы и поэзии) в различных аспектах15.
В начале восьмидесятых годов были опубликованы работы В. В. Калугина, посвященные анализу «Келейного летописца» и «Успенской драмы» Димитрия Ростовского16. Пьесы митрополита в этот период стали предметом пристального внимания O.A. Державиной, A.C. Демина, JI.A. Софроновой, К.В. Жигулина17. Анализ целого ряда произведений святителя стал частью монографий, посвященных изучению проблем истории славянских литератур и русской литературы XVII — начала XVIII веков (A.M. Панченко, А. Н. Робинсона, Г. Н. Моисеевой, U.M. Дылевского и других).
Своеобразным итогом научных исследований литературного творчества Димитрия Ростовского культурологами, историками, филологами, философами в этот период стал девятый выпуск исследований и материалов «Филевских чтений» (1994) и материалы научной конференции «Первые Димитриевские чтения» (1996), полностью посвященные митрополит}' Ростовскому. В эти сборники вошли статьи крупнейших современных специалистов, изучающих творчество Димитрия Ростовского J1.A. Янковской, М. А. Федотовой, A.A. Круминга, B.C. Белоненко, Г. Г1. Енина, Е. В. Жигулина и некоторых других исследователей.
Несмотря на то, что в конце XX века обозначился несомненный рост интереса к творчеству митрополита Ростовского, до сих пор его литера.
15 Бегунов Ю. К. Древнерусская ораторская проза как жанр (К постановке вопроса) // Пути изучения древнерусской литературы и письменности. Л., 1970. С. 75−85- Державина O.A. Перспективы изучения русского театра XVII в. //Там же. С. 118−12- Панченко A.M. Изучение поэзии Древней Руси //Там же. С. 125−131.
16 Калу гин В.В. «Келейный летописец» Димитрия Ростовского // Альманах библиофила. М., 1983. Вып. 15. С. 160−174- Калугин В. В. Автограф «Успенской драмы» Димитрия Ростовского // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1985 г. М., 1987. С. 99−101.
17 Державина O.A. Русский театр 70 — 90-х годов XVII в. и начала XVIII в. // Русская драматургия последней четверти XVII и начала XVIII века. Ранняя русская драматургия (XVII — первая половина XVIII в.). М&bdquo- 1972. С. 5−52- Демин A.C. Эволюция московской школьной драматургии // Пьесы школьных те-агров Москвы. Ранняя русская драматургия (XVII — первая половина XVIII в.). М&bdquo- 1974. С. 7—48- Жигулин I-.B. Художественное своеоираше театра Димитрия Ростовского: Автореф. дис.. канд. иск. М., 1995; Софронова Л. А. Поляка славянского театра XVJI — первой половины XVJII в. Польша, Украина, Россия. М&bdquo- 1981. турное наследие не собрано воедино и не опубликовано в качестве научно подготовленного издания. Если раньше произведения святителя чаще рассматривали в контексте древнерусской книжности, то в последнее время Димитрий Ростовский и его творчество как явления «переходной эпохи». Однако очевидные перемены в творчестве митрополита, произошедшие после переезда в Россию, к сожалению, не обратили еще на себя достаточного внимания исследователей.
В жизни и творчестве Димитрия Ростовского, как правило, выделяют два периода: малорусский и великорусский18. Условной границей между ними является переезд святителя в Россию в феврале 1701 года. Первый период включает в себя проповедническую деятельность Димитрия на Украине с 1670 по 1700 год19. Уже в это время Димитрий стал известным проповедником и приступил к написанию своего капитального труда -" Книги житий святых", а также других произведений («Келейный летописец», «Диарпуш»). Эти произведения стали началом всей дальнейшей литературной деятельности митрополита Ростовского.
Приехав в Россию в феврале 1701 года, святитель уже в марте произносит приветственное слово Петру I. И с этого времени начинается второй период жизни Димитрия, который М. Л. Федотова делит на московский (1701 — февраль 1702) и ростовский (1702 — 1709) периоды творчества святителя. За год, проведенный в Москве, он произнес, как отмечает И.А.
•у «.
Шляпкин, пятнадцать проповедей, которые в большей степени, чем произведения украинского периода были ориентированны на современные ему события. А в январе 1702 года Димитрий был назначен митрополитом Ростовским и Ярославским.
18 Шляпкин И. Л. Св. Димитрий Ростовский и его время. С. VI.
19 М. Л. Федотова в своих работах называет этот период творчества святителя (1670- 1700 гг.) украинским.
Федотова М. Л. Словарь книжников и книжности. С. 263.
21 Шляпкин И. Л. Св. Димитрий Ростовский и его время. С. 285.
Переезд в Россию кардинально изменил жизнь святителя. Новая среда, в которой он оказался, глубоко потрясла митрополита. Положение в Ростовской епархии было непростое, требовалась немедленная реакция со стороны Димитрия. Он активно занялся административной и проповеднической деятельностью. Серьезные перемены в жизни Димитрия Ростовского не могли, как представляется, не сказаться на характере произведений митрополита, на трактовке им традиционных понятий, сюжетов и образов.
Одной из центральных в творчестве святителя становится проблема «внутреннего человека», которая неоднократно поднималась в русской духовной литературе (сочинения Максима Грека, Нила Сорского, Исаии Ко-пинского, Симеона Полоцкого и др.)22. Еще во время своего пребывания на Украине Димитрий Ростовский обращается к рассуждениям о «внутреннем человеке» в «Поучении на празднество Успения Пресвятой Богородицы». (1693). Однако после его переезда в Россию в начале 1701 года интерес святителя к этой проблеме, по нашим наблюдениям, усиливается. Она оказывается в центре внимания в целом ряде принципиальных для творчества митрополита Димитрия произведений («Келейный летописец», «Розыск о раскольничей брынской вере» и другие). Но, несомненно, самая яркая среди них богословская работа святителя — «Внутренний человек», созданная на рубеже XVIIXVIII веков, единственная в своем роде специальная работа, посвященная этой проблеме. Однако, насколько нам известно, повышенный интерес Димитрия Ростовского к проблеме «внутреннего человека» до сих пор не становился предметом специального обсуждения.
Понятие «внутренний человек» в современном литературоведении используется довольно интенсивно. Как верно заметил С. Кормилов, сло.
22 Дчховные писатели опирались нрежле всего на богословские труды Григория Нисского, «Точное изложение православной веры» Иоанна Дамаскина. восочетание «внутренний человек» не является термином, «но раскрытию одной из важнейших литературоведческих тем помогает» 23.
Проблема «внутреннего человека» в русском литературном сознании тесно соприкасается с проблемой «внутреннего мира человека». Эта тема нашла отражение в ряде работ современных отечественных исследователей (В.П. Адрианова-Перетц, Е. Г. Эткинд, В. А. Свительский, В. В. Савельева, Е. М. Мелетинский, О. Ноговицын и другие). Однако использованное в этих работах понятие «внутренний человек» в отличие от «внутреннего мира человека» пе получило историко-литературного наполнения.
В связи с этим особый интерес для нас представляет одна из первых попыток применить понятие «внутренний человек» к учительной литературе, которую предприняла В. I I. Адрианова-Перетц. В 1958 году вышла ее работа «К вопросу об изображении „внутреннего человека“ в русской литературе XI — XIV веков», в которой понятие «внутренний человек» оказывается столь размытым, неопределенным и противоречивым, что включает в себя все то, что связано вообще с внутренней жизнью человека. Исследователь отмечает, что авторы «слов» и «поучений» «сосредоточивают внимание именно на «внутреннем человеке», на его «душе», «естестве», «нраве», «уме», «помыслах», «воле», «страстях», «добродетелях» 24.
Одновременно в своей работе В.П. Адрианова-Перетц вместо понятия «внутренний человек» в качестве синонимичных использует сочетания: «психологические побуждения и переживания человека», «психология человека» («человеческая психология»), «душевная жизнь человека», «внутренняя жизнь человека», «душевное состояние», «душевные побуждения» и т. п. Очевидно, в таком контексте сложившееся еще в средневековье понятие «внутренний человек» существенно трансформировано и модернизиро.
23 Кормилов С. «Внутренний человек» в литературе // Вопросы литературы. Июль — август. 2000. С. 349.
4 Ллрианова-Перетц В II. К вопросу об изображении «внутреннего человека» в русской литературе XIXIV веков // Вопросы изучения русской литературы XI — XX веков. М.-Л., 1958. С. 16. nano. Анализируя тексты, в которых вскрывается «нрав» и «помыслы» людей, живущих не по-христиански, В.П. Адриаиова-Перетц рассуждает о «страсти», порождающей «другие вытекающие из нее дурные свойства человека» 25. При этом, как не трудно заметить, исследователь считает «страсть» составляющей «внутреннего человека». И здесь, как нам кажется, ощущается некое противоречие. Традиционно в богословской литературе понятие «внутренний человек» имеет положительное значение, однако в данном контексте оно получает иную, скорее отрицательную, коннотацию.
В заключении исследователь приходит к выводу, что традиция изображения в литературе «внутреннего человека», начало которой положили в русской литературе авторы «слов» и «поучений» XI — XIII веков, имела и прямое продолжение (сатирические образы современников у митрополита Даниила, Азбука о хмеле, Служба кабаку и др.)26. Однако здесь, как нам кажется, речь также идет о психологических наблюдениях, а не о «внутреннем человеке» в традиционном для древнерусской литературы значении.
Наполнение В.П. Алриановой-Перетц понятия «внутренний человек» отчасти совпадает с толкованием, предложенным Е. Г. Эткиндом в его монографии «Внутренний человек» и внешняя речь" (1998). Хотя в своей книге Е. Г. Эткинд утверждает, что понятие «внутренний человек» возникло лишь в конце XVIII века и впервые он столкнулся с этим понятием в рассуждениях предшественника немецких романтиков Жан-Поля (Pnxie-ра) в трактате «Кампанская долина или о бессмертии души» (1797). Е. Г. Эткинд пишет: «Может быть, и до Жап-Поля кто-нибудь говорил о „внутреннем человеке“ — термин, который вошел в заглавие настоящей книги, так или иначе, родился именно в это время» 27.
25 Адриаиова-Перетц В.II. К вопросу об изображении «внутреннего человека» в русской литературе XIXIV веков // Вопросы изучения русской литературы XI — XX веков. М.-Л., 1958. С. 19.
26 Там же. С. 24.
27 Эткинд Е. Г. «Внутренний человек» и внешняя речь. М., 1998. С. 11.
Далее исследователь указывает: «Внутренний человек» в новой литературе Европы существовал и до появления этого словосочетания.
Литература
-и, конечно, философия — по-разному понимали происходящее «внутри» — менялось восприятие мысли и соотношение мысли со словом, призванным ее выра.
28 зить, вербализировать". Под «мыслью» Е. Г. Эгкинд понимает не только логическое умозаключение, не только рациональный процесс понимания, но и всю совокупность внутренней жизни человека: «Мысль (в обычном нашем словоупотреблении) передает содержание, которое Жан-Поль вкладывал в понятие «внутренний человек» 29.
С. Кормилов в рецензии на монографию Е. Г. Эткинда отмечает, что словосочетание «внутренний человек» восходит к апостолу Павлу, делая при этом оговорку, «но в другом значении» 30. По всей вероятности, исследователь имеет в виду слова апостола Павла из «Второго послания к Коринфянам»: «Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется» (2 Кор. 4, ст. 16)31.
Все известные словари древнерусского языка регистрируют одно из значений слова «внутренний» как «духовный, приобщенный к вечности», «относящийся к духовному миру», «соответствующий правилам христианства» 32. В ряде примеров слово «внутренний» используется в сочетании со словом «человек» и противопоставляется «внешнему» (телесному, плотскому). Например, «Словарь русского языка XI — XVII вв.» толкует значение сочетания «внутренний человек» как «духовная сущность человека» 33. Здесь также есть противопоставление «внешнему человеку», который о предел яет.
28 Эткинд Е. Г. «Внутренний человек» и внешняя речь. М., 1998. С. 12.
34 Там же. С. 12.
30 Кормилов С. «Внутренний человек» в литературе. С. 350.
Сочетание «внутренний человек» см.: Рим. 7,22- Еф. 3, 16.
32 См.: Словарь древнерусского языка (XI — XIV вв.): В 10 т. Т. 2 (възалкати-добродЬтельникъ). М&bdquo- 1989. C.18S-I89- Словарь русского языка XI — XVII вв. Вып. 2 (В-ВОЛОГЛ). М&bdquo- 1975. С. 244−245- Словарь русского языка XVIII века. Вып. 3. (вЬк-воздувать). Д., 1987. С. 234−236- Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. В 3 т. Т. 2. Д-П. Репринт, воспроизведение с изд. 1895 г. М&bdquo- 1958. С. 477.
33 Словарь русского языка XI — XVII вв. Вып. 2. М., 1975. С. 245. ся как «внешняя, материальная, сущность человекатело, плоть» 34. Интересно, что «Словарь русского языка XVIII века» отмечает «нарастание употребительности» па протяжении XVIII века слова «внутренний» в приведенном здесь значении35. Таким образом, уже в древнерусских памятниках встречается словосочетание «внутренний человек» с вполне сложившимся, устойчивым значением.
Вероятно, Е. Г. Эткинд, настаивая на появлении этого «термина» именно в конце XVIII века, имеет в виду его особенное смысловое наполнение в это время, охватывающее многообразие и сложность процессов, протекающих в душе. Л то, что это словосочетание использовалось довольно широко в древнерусской литературе, а еще раньше в мировой литературе, и до конца XVIII века, в значении «духовный человек», им просто не принимается во внимание.
Интересно, что еще В. Г. Белинский в своей статье «Речь о критике. Л. Никитенко» (1842), рассуждая о творчестве Гете, использовал словосочетание «внутренний человек»: «. его „Вертер“ есть ничто иное, как вопль эпохив его „Фаусте“ заключены все нравственные вопросы, какие только могут возникнуть в груди внутреннего человека нашего времени.» 36. Нетрудно заметить очевидное сходство в толковании понятия русским критиком XIX века и Е. Г. Эткиндом.
Тему, затронутую в монографии Е. Г. Эткинда, С. Кормилов считает одной из важнейших литературоведческих тем" 37. В. В. Савельева в книге.
Художественная антропология" посвящает ей целую главу. Она называется «Внешний человек» и «внутренний человек» в художественном мире" и содержит в себе элементы полемики с Е. Г. Эткиндом.
34 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 2. М&bdquo- 1975. С. 239.
35 Словарь русского языка XVIII века. Вып. 3. Л., 1987. С. 234−236.
36 Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. VI. М., 1955. С. 278.
37 Кормилов С. «Внутренний человек» в литерату ре. С. 34.
8 См.: Савельева В. В. Художественная антропология. Ллматы, 1999. С. 118−184.
Близок Е. Г. Эткинду в своем понимании «внутреннего человека» В. Л. Свительский. В своей докторской диссертации «Герой и его оценка в русской психологической прозе 60 — 70-х годов XIX века» он использует словосочетание «внутренний человек» в следующем контексте: «Отличительная черта гуманизма русских писателей — утверждение „внутреннего человека“ и рассмотрение через него, в связи с ним всей действительности, трезвый анализ потенциала личности в ее сложности, противоречиях, в споре реального и возможного» 39. Рассматривая русскую психологическую прозу, В. А. Свительский делает вывод, что «основные противоречия в осуществлении человека в это время — разрыв между сознанием и реальностью, между „внутренним“ и „внешним“ человеком, между отдельными функциями, ролями и существом личности, двоение этических мерок» 10. Для пего, как и для Е.Г. Эт-кинда, «внутренний человек» — это прежде всего средоточие мыслей и чувств личности.
Приблизительно в одно время с книгой Е. Г. Эткинда вышла монография II.И. Николаева «Внутренний мир человека в русском литературном сознании XVIII века» (1997), в которой исследователь оперирует понятием «внутренний человек», при этом наполняя его содержанием, восходящим к словам апостола Павла.
В предисловии к своей монографии, а также в докторской диссертации, II.И. Николаев пишет о необходимости разграничения понятий «внутренний человек» и «внутренний мир человека». При уточнении этих понятий исследователь опирается на значение, зарегистрированное в словарях, где «внутренний человек» — это человек «духовный, соответствующий правилам христианства (в противоположность плотскому, языческому началу)». А понятие «внутреннего мира человека», по наблюдениям Н. И. Нико.
39 Свительский В. Л. Герой и его опенка в русской психологической прозе 60 — 70-х годов XIX века: Лв-тореф. дис. .д-ра филолог, н. Воронеж, 1995. С. 15.
43 Свительский В. Л. Герой и его оценка в р>сской психологической прозе 60 — 70-х годов XIX века. С. 17. лаепа, тесно связано с процессом секуляризации и относимо преимущественно к человеку нового времени41. Согласно его толкованию, «внутренний человек» выстраивается исключительно в аспекте религиозного осмысления проблемы спасения. Это то ценностное ядро моего Я, через которое и в котором оно обретает бессмертие. Вне контекста христианского осмысления проблемы спасения «внутренний человек» теряет свою актуальность. «Внутреннее» и «внешнее» в этом смысловом иоле противопоставлены в религиозно понятой перспективе как приобщенное к вечности и как обреченное на тление. Не тайное, сокровенное, как в ощущениях человека нового времени, а именно предопределенное к спасению составляет содержание «внутреннего человека» в средневековом сознании" .
Что же касается определения «внутреннего мира человека» в работе H.H. Николаева, то оно, как представляется, отчасти совпадает с определением «внутреннего человека», которое использует Е. Г. Эгкинд в своей монографии.
Таким образом, даже весьма беглый обзор позволяет констатировать высокую интенсивность обращения литературоведения к проблеме «внутреннего человека». Однако, уже при первом приближении к теме ощущается весьма широкий разброс мнений как в толковании понятия, так и в его историко-литературном наполнении.
В своей работе в понимании проблемы «внутреннего человека» и «внутреннего мира человека» мы отталкиваемся от концептуальных подходов, предложенных в работах H.H. Николаева. Для нас принципиально важными представляются его рассуждения не только о различии понятий «внутренний человек» и «внутреннего мира человека», актуализация последнего в русской культуре только в Новое время, за чертой Средневековья, но и то, что эти новые ощущения, представления о «внутреннем.
41 Николаев H.H. Внутренний мир человека в русском литературном сознании XVIII века: Дис.. д-ра филолог, н. Архангельск, 1997. С. 6. мире" рождаются в сознании человека петровской эпохи, находящегося в эпицентре процесса секуляризации. Комплекс новых внутренних ощущений, связанных с этими представлениями прежде всего переживает человек предельно прагматичный, во многом аморальный, арелигиозный, устремленный к легкой удаче, успеху, мечтающий «попасть в случай». По определению исследователя: «Внутренний мир человека, ориентированного в своих отношениях с «миром внешним» на «случай», на успех, создавал, видимо, ранее недоступное ощущение свободы, раскрепощенности.
42 в жизни .
Если принять во внимание наблюдения Н. И. Николаева, предложенные в его докторской диссертации, то становится очевидным, что в момент своего зарождения эти новые представления, ощущения своего внутреннего бытия переживаются как совершенно самостоятельные, независимые, несоотноси-мые с традиционными для средневековой русской культуры, глубоко религиозными представлениями о «внутреннем человеке» .
Однако, есть все основания предполагать, что духовная русская литература не могла каким-то образом не откликнуться на эту новую, необычную для нее ситуацию — появление сферы бытия, настаивающей на своей «самодостаточности, самоценности, свободы от извне исходящей каузальности». Наш интерес к творчеству Димитрия Ростовского, одного из самых ярких авторов русской духовной литературы переходного времени, вызван прежде всего стремлением приблизиться к осмыслению этой проблемы: как в эпоху глобальных культурных перемен, в момент зарождения в русском человеке новых ощущений своего внутреннего бытия, в сознании писателя, ориентированного на традиционные религиозные цен.
42 Николаев Н. И. Внутренний мир человека в русском литературном сознании XVIII века. Автореф. лис.. д-ра филолог, н. Архангельск, 1998. С. 7.
45 Там же. С. 6. ности, меняются, трансформируются представления о «внутреннем человеке» — и, наконец, меняются ли они?
Рассматривая эту исследовательскую установку как основную цель нашей работы, мы видим необходимым для ее достижения решение следующих задач:
— изучение творческого наследия Димитрия Ростовского как духовного писателя «переходной эпохи» с точки зрения своеобразия его представлений о «внутреннем человеке» ;
— сопоставление его позиции с представлениями предшествующей русской духовной литературы о «внутреннем человеке» ;
— изучение изменений в представлениях о «внутреннем человеке» Димитрия Ростовского в разные фазы его жизни, в ходе творческой эволюции;
— осмысление реакции Димитрия Ростовского как духовного деятеля и писателя на «нового человека» петровской эпохи с точки зрения представлений святителя о «внутреннем человеке» ;
— изучение изменений в поэтике произведений Димитрия Ростовского под влиянием его обновленных представлений о «внутреннем человеке» .
При этом следует оговорить, что наше исследование не нацелено на изучение художественных средств изображения «внутреннего человека», особенностей стиля и риторики Димитрия Ростовского, приемов создания митрополитом образов святых. В наши задачи также не входит сколько-нибудь подробное рассмотрение традиций русской житийной литературы, проповеди или школьной драмы.
Предметом нашего исследования являются представления Димитрия Ростовского о «внутреннем человеке», отразившиеся в его творчестве в различные периоды.
Актуальность исследования обусловлена, с одной стороны, тем несомненно нарастающим в современной науке интересом к личности и творчеству Димитрия Ростовского. Вместе с тем в пользу ее (актуальности) свидетельствует довольно высокое интеллектуальное напряжение, которое демонстрирует современное отечественное литературоведение в обсуждении проблемы «внутреннего человека», «внутреннего мира человека», а также в изучении своеобразия «переходной эпохи» — одного из самых загадочных и ключевых для осмысления развития русской национальной культуры периодов.
Научная повита работы определяется ее целью и задачами. Исследование являет собой первую попытку изучения изменений в русских литературных представлениях о «внутреннем человеке» в «переходную эпоху», когда уже начался процесс формирования исторически новых представлений о «внутреннем мире человека». Одновременно с этим здесь впервые предлагается взглянуть на творчество Димитрия Ростовского под углом зрения этой обшей проблемы.
Работа строится преимущественно на материале проповедей, агиографического наследия Димитрия Ростовского и его школьных драм. Это в свою очередь определило структуру диссертации, первая глава которой посвящена выявлению представлений святителя о «внутреннем человеке», отразившихся в его проповедях, вторая обращена к этой проблеме на материале его Четиих-Миней, а третья сосредоточивает внимание на эволюционных процессах школьной драмы митрополита Ростовского.
Научная значимость исследования видится в том, что результаты работы расширяют научные представления о своеобразии русского литературного процесса «переходного периода» .
Практическая ценность исследования заключается в том, что выводы и основные положения работы, а также наблюдения над конкретными произведениями духовной литературы могут быть использованы при разработке изучения курса истории русской литературы, спецкурсов и спецсеминаров, посвященных русской духовной литературе или проблемам литературы «переходного периода», а также при разработке заданий для написания курсовых, дипломных, контрольных работ студентами филологического факультета.
Методологической основой исследования являются труды М. М. Бахтина, Д. С. Лихачева, A.C. Демина, A.M. Панченко, И. П. Еремина, A.C. Елеонской, O.A. Державиной. В основе диссертационной работы лежит сравнительно-исторический и структурно-типологический принцип исследования литературных произведений.
Апробация. Материалы исследования обсуждались на кафедре теории и истории литературы Северодвинского филиала Поморского государственного университета имени М. В. Ломоносова (2000;2003). Основные положения диссертации были представлены в форме докладов и сообщений на внутривузовских конференциях Поморского государственного университета (2000;2003), на всероссийской конференции молодых ученых в Северодвинском филиале Поморского государственного университета (2003), на XXIX Международных Толстовских чтениях в Тульском государственном педагогическом университете имени Л. Н. Толстого (2003), а также в публикации тезисов и статей.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Творческая биография Димитрия Ростовского распадается на два периода, отличающихся не только качественным ростом писательского мастерства, но и различным подходом к решению проблемы «внутреннего человека». Условная граница этих периодов — 1701 год.
2. Ранний период в творчестве Димитрия Ростовского не отличается какой-то особой интенсивностью обращения к проблеме «внутреннего человека». IIa этом этапе своей творческой эволюции святитель демонстрирует традиционное для средневековой русской духовной литературы решение этого вопроса. Второй период характеризуется большей интенсивностью в разработке темы, что в числе прочего сказалось на появлении специального богословского труда «Внутренний человек». Своеобразие нового подхода к разработке проблемы на фоне предшествующей традиции состоит в нарочитом подчеркивании таинственности, неочевидности, непроницаемости «внутреннего человека» .
3. Новые характеристики «внутреннего человека», предложенные в позднем творчестве Димитрия Ростовского, во многом повторяют характеристики «внутреннего мира человека», открытого русской культурой переходного времени в качестве нравственной альтернативы арелигиозного «нового человека» петровской эпохи, ищущего оправдания своему прагматизму, установке на жизненный успех. По определению современного исследователя, внутренний мир человека также в русской литературе этого времени «заявляет о себе в подчеркивании непроницаемости своей границы, иеподотчетности, в атмосфере недосказанности и неопределенности» 44. И это совпадение характеристик неслучайно. Оно несет в себе огромный полемический заряд.
4. Актуализация проблемы «внутреннего человека» в позднем творчестве Димитрия Ростовского связана с его концептуальной критикой современника, человека, рожденного бурей петровских преобразований, отклонившегося от традиционных религиозно-этических ориентиров.
Раскрытию этих основных положений и посвящено в целом содержание представленного диссертационного исследования.
44 Николаев H.H. Внутренний мир человека в р>сском литерат>рном сознании XVIII века. Авторсф. дис.. д-ра филолог, н. Архангельск, 1998. С. 6.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Изучение части творческого наследия Димитрия Ростовского, проведенное нами, позволяет говорить о нем как о религиозном русском писателе «переходного времени», основные тенденции которого определили логику его собственной эволюции. Прежде всего эти изменения коснулись его представлений о «внутреннем человеке», которые произошли на фоне глобального процесса секуляризации русской культуры, и как состовляю-щей этого процесса открытие целой сферы внутреннего человеческого бытия («внутреннего мира человека»).
Исследование показало, что творчество митрополита Ростовского очевидно распадается на два периода, условной границей между которыми может быть принят 1701 год. Эти периоды отличаются не только ростом художественного мастерства святителя, но и интенсивностью обращения к проблеме «внутреннего человека». В раннем творчестве Димитрия Ростовского рассуждения о «внутреннем человеке» встречаются только в «Поучении на празднество Успения Пресвятой Богородицы» (1693), где святитель следует в решении этой проблемы традиции, сложившейся в средневековой литературе. Как и для его предшественников, для митрополита Ростовского «внутренний человек» — это человек «духовный», «соответствующий правилам христианства», который раскрывается в своем противопоставлении человеку «плотскому», «тленному». Свои рассуждения святитель, вслед за древнерусскими книжниками, обращавшимися к этой теме, строит, опираясь на Священное Писание и на сочинения «отцов церкви». По существу, Димитрий Ростовский на этом этапе своего творчества ничего нового в осмысление проблемы «внутреннего человека» не вносит.
Переезд из Малороссии в Россию в 1701 году во многом изменил жизнь святителя, что, несомненно, сказалось на характере произведений митрополита Димитрия, трактовке им традиционных понятий. Именно в поздний период творчества святителя становится заметным рост интереса к проблеме «внутреннего человека». Она оказывается в центре внимания в целом ряде произведений Димитрия Ростовского. Самая яркая среди них богословская работа «Внутренний человек». Это первый и единственный в русской богословской литературе специальный труд, посвященный этой теме. Отличается произведение и оригинальным подходом к решению проблемы «внутреннего человека». Своеобразие богословской работы Димитрия Ростовского состоит в нарочитом подчеркивании таинственности, неочевидности, непроницаемости «внутреннего человека» .
Несомненной особенностью взгляда на эту проблему митрополита Димитрия является то, что он обращается к человеку Нового времени, который уже оказался втянутым в глобальный процесс секуляризации культуры. «Передовой» человек петровской эпохи — человек прежде всего прагматичный, во многом аморальный, ориентированный на внешний, сиюсекундный, мирской успех. И в этой ценностной ориентации современника Димитрий Ростовский видит главную угрозу, нависшую над ним как существом духовным. Исключительная забота человека Нового времени о своем внешнем, видимом образе обессмысливает всю духовную работу, и поэтому для митрополита Димитрия столь принципиальным становится, в отличие от его предшественников и собственных ранних исканий, утверждение таинственной сущности «внутреннего человека» .
Беспокойство святителя о нравственном облике паствы, для которой забота о духовной жизни становилась все менее актуальной, нашло свое отражение и в «Книге житий святых» Димитрия Ростовского, особенно в той ее части, которая рождалась во второй период творчества. Третья и четвертая книги создавались уже с учетом изменений, произошедших в мире и с человеком Нового времени, и именно это, на наш взгляд, породило большой интерес современников к сборникам житий, сделало их самой популярной и любимой книгой среди изданий подобного рода.
Димитрий Ростовский в своей интерпретации традиционных сюжетов и образов прежде всего настаивает па негласности, таинственности всего того, что в человеке устремлено к свершению истинной добродетели, к истинной духовности, всего того, что традиционно связывалось с понятием «внутреннего человека». Мысль о такой противоположности внутреннего бытия внешнему все настойчивее звучит в последних частях «Книги житий святых». И эта новая позиция святителя нашла свое воплощение в целом ряде его произведений.
Она оказала влияние и на подход Димитрия Ростовского к описанию внешнего облика святого, где митрополит отходит от традиции, которая установилась еще в ранней русской агиографии. До Димитрия Ростовского авторам житий важно было показать то, что телесный облик человека является продолжением его внутреннего, духовного облика. Это могла быть редкая красота, привлекающая внимание окружающих, или аскетическая красота, свидетельствующая о суровой подвижнической жизни.
В житиях, созданных в поздний период творчества митрополита Димитрия, внешний облик святого становится все менее соразмерным его духовной сущности. Святитель, напротив, стремится подчеркнуть противоположность этих двух ипостасей житийного героя, когда за «звериным» обликом скрывается духовное совершенство.
В житиях Христа ради юродивых Димитрия Ростовского за презрением героев к своему внешнему, видимому облику и вызывающим поведением также сокрыта от окружающих насыщенная внутренняя жизнь. Совершая аскетические подвиги, юродивые не пытаются убедить людей в своей святости, они, наоборот, стремятся к тому, чтобы их презирали и преследовали. Для митрополита юродство — «маска, скрывающая добродетель», способ скрыться в тайне своего внутреннего бытия. И в этой подчеркнутой таинственности во многом и сказывается новый подход к описанию юродивых у Димитрия Ростовского.
В последних книгах Четий-Миней митрополита Ростовского, в которых особенно остро ощущаются изменения, произошедшие с человеком «переходного времени», появляются суждения о губительности внешнего успеха, о его несовместимости с истинной духовной жизнью. Обращение святителя к этой теме в житиях святых прежде всего направлено против жизненных установок «передового» человека петровской эпохи, считающего такой успех высшей ценностью.
Одним из самых ярких произведений, посвященных этой теме, является «Житие Иакова Постника». К разработке подобного сюжета в свое время обращается Л.II. Толстой, создавая повесть «Отец Сергий». В своем житии Димитрий Ростовский использует нетрадиционное художественное решение — он соединяет два агиографических сюжета в одном произведении, что позволяет ему раскрыть динамику восхождения героя к святости. При этом первая часть житийного текста превращается в повествование о внешнем, для всех очевидном успехе героя в его борьбе с бесовским искушением, а вторая — повествует об обретении благодати через тайную, сокрытую от всех окружающих молитву. Нарочитое противопоставление тайного и явного дано здесь вполне в духе поздних исканий Димитрия Ростовского.
Повесть Л. Н. Толстого «Отец Сергий» интересна тем, что автор преодолевает привычную для него технику изображения («диалектику души») в завершающей части повествования, где сосредоточенность на «внутреннем мире человека» сменяется, если строго следовать принятой нами терминологии, интересом к «внутреннему человеку» .
В школьной драме Димитрия Ростовского, как и в иных жанрах, обнаруживаются те же, уже отмеченные нами ранее тенденции. Однако в украинский период своего творчества святитель создает типичную школьную пьесу — «Комедию на Успение Богородицы». В этой драме еще преобладают аллегорические фигуры, человек лишен индивидуальных черт, а мир отличается статичностью, неизменностью. В отличие от «Успенской драмы» Димитрия Ростовского, полностью ориентированной на традиционного средневекового зрителя, «Рождественская драма» предназначалась уже для человека Нового времени, находящегося в водовороте петровских преобразований. Поэтому в этой пьесе, построенной по правилам школьной поэтики, звучат совершенно новые мотивы.
Многие явления в «Рождественской драме» митрополит Димитрий строит на противопоставлении бренного (мирского) и вечного, непреходящего. Изображая в пьесе столкновение различных представлений о мире, святитель подчеркивает сосредоточенность многих героев (пастухов, царей, Ирода, сенаторов и др.) на видимом, очевидном, мирском. Они судят о духовном мире, следуя своей суетной, прагматичной логике. Ав'.ор мастерски подводит зрителя к признанию нелепости, бессмысленности и бесперспективности такой позиции.
Изображение в «Рождественской драме» противостояния власти светской и власти духовной способствует раскрытию ценностных установок царя Ирода, которые во многом роднят его с современником митрополита — человеком петровской эпохи. Царь иудейский прежде всего ориентирован на «земной» успех, для него мирская власть является высшей ценностью. Именно эта жизненная позиция становится главным объектом критики в пьесе. И это, па наш взгляд, совершенно новый подход к трактовке образа Ирода.
Таким образом, весь пласт творческого наследия Димитрия Ростовского, затронутый в нашей работе в аналитическом плане, позволяет с уверенностью говорить о существенных изменениях, произошедших в его представлениях о «внутреннем человеке» в московский и ростовский период жизни святителя. Наблюдения показывают, что непосредственным толчком к этим изменениям являлась внутренняя глубинная полемика с «новым человеком» петровской эпохи, фактически исключившим традиционного внутреннего человека" из системы своих ценностей. Однако устремления Димитрия Ростовского не укладываются в простую схему реставрации традиционного ценностного ряда. Новые представления о «внутреннем человеке» формулируются святителем с учетом открытой петровской эпохой новой сферы человеческого бытия — «внутреннего мира человека». В такого рода решении и усматриваются нами принципиальные художественные открытия, придавшие непреходящее обаяние творчеству русского писателя «переходной эпохи» .
