О МАТЕРИАЛЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ИЛИ О «СТАРОМ» И «НОВОМ» ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ ОБЪЕКТЕ.
O.I. Данная диссертация является продолжением исследований, направленных на изучение значения производного слова в речевой деятельносш и: в естественных диалогах (Еремеева Г. А., 1983; Сахарный Л. В., Орлова О. Д., 1969) и в эксперименте — в норме (Сахарный Л.В., I978A- 1978Б- 1980) и патологии (Ахугина Т.В., Микова Т. П., Сахарный Л. В., 1975).
В качестве материала исследования избирается группа производных имен существительных так называемых синтаксических дериватов: отглагольных имен существительных с суффиксамиЕНИЙ-/-НИЙ-, —К—, -0- и отадъективных имен существительных с суффиксамиОСТЬ, -ИЗН-, -ИН-, -ОТ-.
В работах, посвященных как лексической, так и грамматической системе русского языка, данная группа слов до сих пор остается в центре внимания лингвистов.
С собственно лингвистических позиций синтаксические дериваты рассматривались в специальных исследованиях как в диахроническом (Булин П.В., 1965; Васильев А. И., 1959; Ножкина Э. М., 1962; Свердлов Л. Г., 1961; Шанский Н. М., 1949 и др.), так и в синхроническом плане (Крылов Н.А., 1963; Монастыренко З. А., 1978; Пятницкий В. Д., 1969; Степанова В. В., 1971; Шагинуров Э. А., 1971 и др.). Во всех представленных работах анализ данных имен существительных строился исключительно на основе корреляционного способа словообразования, гак как синтаксические дериваты рассматривались в них только как результат словообразовательного процесса. Отсюда основная и большая часть исследований была посвящена изучению продуктивных словообразовательных типов, имеющих в своем составе суффиксыЕНИЙ-/-НИЙ-, -К- (Булатова Л.Н., 1953; Булин П. В., 1965; Васильев А. И., 1959; Монастыренко З. А., 1978; Свердлов Л. Г., 1961; Шагинуров Э. А., 1971 и др.) иОСТЬ (Ножкина Э.М., 1962; Пятницкий В. Д., 1969; Шанский Н. М., 1949 и др.)" Синтаксические дериваты, относящиеся к непродуктивным словообразовательным типам, оставались за пределами поля зрения лингвистов или в лучшем случае рассматривались в связи с продуктивными типами (Ножкина Э.М., 1962; Пятницкий В. Д., 1969). Исключение в этом плане составляют работы Герда А. С. (Герд А.С., 1962), который исследует имена существительные с суффиксамиУХ-,-УШ-,-ОТ-,-Би Крылова Н. А. (Крылов Н.А., 1963), который анализирует «бесеуффиксную» группу отглагольных имен существительных.
Круг разрабатываемых проблем сводился к следующим:
1. Генетическая природа словообразовательных типов с так называемыми абстрактными суффиксами (Булатова Л.Н., Булин П. В., Васильев А. И., Ножкина Э. М., Пятницкий В. Д., Свердлов Л. Г., Шанский Н. М. и др.).
2. Словообразовательные связи и обусловленные ими семантические отношения между вторичными номинациями и исходными, первичными, порождающими их единицами: глаголами — для отглагольных имен существительных (Булатова Л.Н., Булин П. В., Васильев А. И., Герд А. С., Крылов Н. А., Монастыренко Н. А., Свердлов Л. Г., Шагинуров Э. А. и др.) и именами прилагательными — для отадъективных имен существительных (Ножкина Э. М*, Степанова В. В., Пятницкий В. Д., Шанский Н. М* и др.)" в связи с чем обе группы имен существительных объективно и традиционно рассматривались изолированно друг от друга.
3. Влияние категории вида и переходности на словообразовательную активность базового глагола и отражение этих грамматических категорий в отглагольных именах существительных (Булин П.В., Свердлов Л. Г., Шагинуров Э. А. и др.).
4. Особенность семантической структуры синтаксического деривата (Булин П.В., Герд А. С., Ножкина Э. М., Пятницкий В. Д., Монастыренко З. А. и др.), которая выражается в способности совмещать одновременно отвлеченное и конкретное значение.
5. Стилистическое употребление имен существительных данной группы (Булин П.В., Ножкина Э. М., Пятницкий В.Д.).
Анализ синтаксических дериватов проводился на материале исторических и толковых словарей (Булин П.В., Васильев А. И., Крылов Н. А., Монастыренко З. А., Степанова В. В., Пятницкий В. Д., Шагинуров Э. А. и др. на лексическом материале памятников ХП-ХУШ веков (Ножкина Э.М., Свердлов Л. Г., Шанский Н. М. и др.) — на образцовых, принятых за некоторую языковую норму, текстах из русской и советской литературы (Булин П.В., Крылов Н. А., Степанова В. В. и др.). Исключением являются работы Булатовой Л. Н. и Герда А. С., в которых исследование данной группы слов базируется не на анализе языка вообще, а на одной из его разновидностей — диалектной речи.
Основным методом исследований избирался описательный метод, в некоторых случаях в сочетании с другими.
0.2. В основе понятия термина «синтаксический дериват» лежит разграничение двух процессов словообразования лексической и синтаксической деривации, предложенное Е. Курило-вичем. Говоря об этих двух процессах, Е. Курилович, с одной стороны, акцентировал свое внимание на лексическом значении исходного и производного слова, а, с другой — на их «синтаксической функции: «. синтаксическая деривация происходит внутри одного и того же лексического значения., деривация лексическая предполагает, что исходное и производное слова идентичны друг друцу по первичной синтаксической функции». (Курилович Е., 1962, с.62−63). Отсюда следует и его определение: «Синтаксический дериватэто форма с тем же лексическим содержанием, что и у исходной формы, но с другой синтаксической функциейона обладает синтаксической морфемой» (Курилович Е., 1962, с.61−62).
Рассматривая синтаксический дериват как результат процесса синтаксической деривации, большинство современных исследователей под синтаксическим дериватом понимают такое производное слово, лексическое значение которого тождественно лексическому значению производящего, но отличается от него принадлежностью к другой части речи, следовательно, общекатегориальным значением и синтаксической функцией (см.работы: Земская А. Е., 1973; Ермакова О. П., 1984; Улуханов И. С., 1979).
Е.Л.Гинзбург считает, что тождество между синтаксическим дериватом и производящим словом проявляется не просто в одинаковом лексическом значении, а в общности лексико-синтаксических свойств, которые характерны для производящего в его первичной синтаксической функции. «Содержание синтаксического деривата определяется только производящим. Оно может быть вычислено относительно легко, хотя зачастую и недостаточно точно (особенно для многозначных производящих), исходя из знаний о семантике производящего и о семантике объективируемой связи. .производное является синтаксическим дериватом, если специфика его значения в оппозиции производящему сводима к обозначению одного или нескольких компонентов схемы предложения, предполагаемых, заданных или задаваемых при употреблении производящего в его первичной синтаксической функции, т. е. в качестве существительного, прилагательного, наречия или глагола» (Гинзбург Е.Л., 1979, с.36−37).
Факты языка показывают, что при образовании нового слова с другой синтаксической функцией, может происходить либо изменение синтаксической функции производного слова с сохранением значения производящего, либо изменение синтаксической функции с возникновением нового значения у производного. Если первый случай бесспорно всеми исследователями рассматривается как факт синтаксической деривации, то второй может рассматриваться то как факт лексической, го как факт синтаксической деривации.
Е.Курилович, анализируя подобные случаи, объяснял их тем, что процесс деривации можно разложить на два этапа: этап синтаксической деривации и этап лексической деривации (Курилович Е., 1962, с.63) «Когда говорят „высота этой горы“ , — писал он, -речь идет не о качестве „быть высоким“, а о вертикальном измерении, и мы еще раз встречаемся здесь с деривацией в два этапа: i) „бы1Ь ВЫСОким — высота“ (= качество быть высоким) — синтаксическая деривация- (=качество быть высоким)—- hchu^esL. (=размер по вертикали) — лексическая деривация» (Курилович Е., 1962, с.64). Это замечание касается словообразовательного процесса и его механизма, однако его можно отнести как к самому процессу, так и к его результату, так как в том и в другом случае рассматривается лексическое значение такой производной единицы языка, чья синтаксическая функция не совпадает с синтаксической функцией исходного слова.
Применяя критерий изменяемост^неизменяемости синтаксической функции в процессе деривации, Е. С. Кубрякова отмечает синтаксический дериват тогда, «когда внутри одного деривата сплетаются два разнопорядковых категориальных значения при доминирующем положении одного из них и без особой конкретизации их отношений» (Кубрякова Е.С., 1981, с.150). Подобное понимание синтаксического деривата дает Ю. А. Левицкий: «При образовании новых слов часто может иметь место своего рода столкновение категориального значения корневой морфемы и категориальной принадлежности всего слова в целом. Это столкновение, противоречие категорий решается обычно в пользу грамматической принадлежиос-т и слова, независимо от того, каково значение корня. Происходит своего рода перевод основы из одной категории в другую, т. е. имеет место перекатегоризация слова.» (Левицкий Ю.А., 1977, с.8−9).
Взяв за основу предложенные определения, мы хотели бы еще раз подчеркнуть, что синтаксический дериват — это такое производное слово. в семантической структуре которого содержатся два разнопорядковых значения. (Ср.замечание Л. В. Щербы: «Веселый, веселье, веселиться никак нельзя признать формами одного и того же слова, ибо веселыйэто качество, а веселиться — это действие. С другой стороны нельзя отрицать и того, что содержание этих слов в известном смысле тождественно и лишь воспринимается сквозь призму общих категорий — качества, субстанции, действия». Щерба Л. В., 1975, с.59). При этом, в сознании носителей языка может доминировать любое из этих значений: как собственно признаковое (действие или атрибут), так и собственно предметное (вещь, изделие, помещение, сооружение и т. п.).
0.3. Исследуемая группа слов рассматривается в данной работе в динамическом аспекте, т. е. в процессе их осознания.
Идея рассмотрения производных слов как синонимов высказывания и как результата их некоторого синтаксического преобразования принадлежит в русистике, по-видимому, Ф. И. Буслаеву. Он писал: «Чтобы сократить предложение в отдельный член его, язык пользуется тем же средством, которое было употреблено им уже при самом образовании слов, именно производством имени от глагола. Таким образом, стоит только произвести шля от сказуемого, выраженного глаголом, и целое предложение сократится в отдельный член» (Буслаев Ф.И., 1959, с.281). Эта идея нашла свое дальнейшее развитие в целом ряде работ (Волоцкая З.М., 1960; Еремеева Г. А., 1983; Кубрякова Е. С., 1981; Павлов В. М., 1972; Сахарный Л. В., 1977; I978A- 1978Б- 1980; Янко-Триницкая Н.А., 1964 и др.).
В акте речемыслигельной деятельности созданию любого производного слова предшествует «высказывание» ," толкование" некоторого типа ситуации. Данное «высказывание» выступает мотивирующим по отношению к производному слову и отражает его «внутреннюю форму». Производное слово, являясь результатом универбизации (свертывания) такого «толкования» передает в более экономной форме то же содержание, которое было выражено в нем и может быть интерпретировано с его помощью. (Ср.: «слово и предложение суть интегрально-дифференциальные единства, и разница между ними только в степени сложности и способах сложения». Пешковский A.M., 1959, с.87). При их анализе структура производного слова и высказывания соотносится с единицами актуального членения: данным (темой) и новым (ремой), так как интерпретация значения производного слова всегда связана с конкретным высказыванием в определенной ситуации. (Ср.^'.актуальное членение относится к ступени речевой реализации структурных схем предложения и считается принадлежностью высказывания". Лаптева 0.П., 1976, с.245). В качестве темы в большинстве производных слов выступает суффикс, а в качестве ремы — корневая морфема. (Сахарный Л.В., 1974). Такой подход к производному слову позволяет углубить наши знания о механизме осознания синтаксических дериватов и выявляет основные пути формирования их семантики.
0.4. Метод исследования. Ш. Балли писал: «Рациональная классификация должна основываться на каких-то реальных связях между понятиями. Но что это за связи и каким образом их установить? Как нам кажется, в этом деле лучше всего исходить из определения (выделено нами. — Т.Д.) — мы будем рассматривать его как естественную среду, в которой должно фигурировать определенное слово или выражениеполное и толковое определение как бы указывает, в какой раздел следует поместить интересующее нас слово. Следовательно, определение уже заключает в себе идею классификации, и наоборот, при наличии готовой классификации определение является незаменимым средством для того, чтобы установить (или исправить) принципы расположения материала» (Балли Ш., 1961, с.155).
В современной семантике довольно четко выражается мнение о том, что характер значения слова и его классификация складываются на основе анализа дефиниций толковых словарей (См.работы: Апресян Ю. Д., 1974; Кузнецова Э. В., 1982; Никитин М. В., 1983; Новиков Л. А., 1982; Шмелев Д. Н., 1973; 1977 и др.)"гак как в словаре «словник и объяснительная часть уравнены, эквивалентны друг другу в содержательном отношении, находятся в семантическом равновесии, идентичны, так сказать, содержательно.» (Караулов Ю.Н., 1976, с.82). Иными словами, использование словарных дефиниций как особого методического приема описания лексической семантики, возведен в ранг метода лингвистических исследований (Уфимцева А.А., 1984).
Толковые словари, объясняя синтаксические дериваты, чаще всего используют дефиниции отсылочного характера, такие как;
ЛЕЧЕНИЕ, ЬЕ, Я, ср. Действие по знач.глаг.лечить, лечиться.
БАС, т.6, с.198).
ВЯЗКА, и, ж. I. Только ед. Действие по глаг. вязать во всех знач. кроме 3. (Ушаков Д.Н., т.1, с.531).
ПРИЛЕТ,-а, м. Действие по знач.глаг.прилететь — прилетать. (Словарь русского языка в четырех томах, т. З, с.419).
ТОСКЛИВОСТЬ,-и, ж.I. Свойство по знач.прил.тоскливый. (MAC, т.4, с.532).
БЛЕДНОТА, Ы, ж. То же, что бледность. (БАС, тЛ, с.503).
БЕЛИЗНА, ы, мн. нет, ж. Отвлеч. сущ. к белый (Ушаков Д.Н., т.1, с.119).
Данные толкования так или иначе коррелируют с производящим словом и являются явно недостаточными, так как указывают только на словообразовательную и семантическую связь синтаксического деривата с исходным словом.
Кроме того, существующие словари не фиксируют все лексические единицы данной группы, и иногда непонятно, либо это происходит потому, что исходное слово вообще не способно стать производящим для именного образования, либо потому, что наличие синтаксического деривата при исходном слове само собой разумеется как некоторая регулярно образуемая от него форма. (Ср.замечание Ю. С. Сорокина: «Подобные слова, легко образуемые в речи от случая к случаю, составляют ряды принципиально не ограниченные. Они не всегда удерживаются в языке (хотя иногда превращаются в самостоятельные лексические единицы, теряя прямую соотносительность и грамматическую, или словообразовательную зависимость от исходных слов — их не всегда фиксируют даже самые полные словари данного языка?
Сорокин Ю.С., 1965, с.12).
Исходя из сказанного, мы избираем для исследования значения синтаксических дериватов один из психолингвистических методовэксперимент, направленный на определение значения слова -" с уб ъективного содержания знакового образа" (Леонтьев А.А., 1976, с.62).
Такой эксперимент воссоздает коммуникативную ситуацию, типичную для естественного процесса познания. С таким типом ситуации носители языка встречаются постоянно: на различных уроках и занятиях при введении нового понятия (слова) — при обращении к словарямпри изучении языка — как родного, так и иностранногопри чтении литературы (когда встречается непонятное слово)-при усвоении родного языка ребенком. Такая ситуация встречается и в бытовой сфере общения. «Я вас не совсем понимаю, что Вы имеете в виду?» -спрашивает слушающий, или, словами Шекспира: «^S^zf fat чL/kx^ lay1^» *? («Что ты такое говоришь» ?) А говорящий, предвосхищая подобные вопросы, спрашивает сам: «Вы понимаете, что я имею в виду?» (Якобсон Р., 1975, с.202). Иными словами, при включении синтаксического деривата в эксперимент, перед носителями языка ставится задача: «вскрыть объективное или по крайней мере идеальное содержание! образа», так как «психологическая функция знака. — его субъективное содержание с самого начала ориентировано для субъекта на его объективацию» (Леонтьев А.А., 1976, с.54) и поэтому является лишь относительно субъективным (Леонтьев А. А., 1976, с 68).
0.5. Полученные в результате эксперимента ответы, направленные на определение значения слова, являются так-: же, как и спонтанные тексты, продуктом речи говорящего человека. Их особенностью является то, что они представляют собой однородный в качественном и достоверный в количественном отношении материал. Такой материал рассматривается нами как «новый лингвистический объект». Вслед за Ю. Н. Карауловым под новым лингвистическим объектом понимается такой объект, который возникает в результате эксперимента. «Этот объект, будучи построенным на определенных теоретических предпосылках, сам дает новый материал для дальнейших наблюдений, исследований, выводов о данном языке.. новый лингвистический объект позволяет генерировать новую информацию о языке, выявлять нетривиальные, иногда непредсказуемые его свойства» (Караулов Ю.Н., 1981, с.137).
Объясняя значение слова, носители языка прежде всего представляют некоторую ситуацию, актуализируемую в их сознании словом-стимулом, выделяют из нее ведущие, существенные признаки, и вместе с тем, отвлекаются от несущественных, которые имеются в данной ситуации, но не входят (с точки зрения носителей языка) в состав признаков, характеризующих толкуемое слово. (Ср.: «. процесс восприятия есть сложный аналитико-синтетический процесс с выделением известных признаков и фильтрацией побочных несущественных признаков» Лурия А. Р., 1970, с.27). Осознав семантически значимые компоненты ситуации, носители языка выстраивают их иерархию по степени значимости и программируют высказывание, после чего реализуют эту программу в тексте (Леонтьев А.А., 1969, с.133−135), т. е. описывают с помощью толкования ту же ситуацию, которая актуализировалась в их сознании при осмыслении слова-стимула.
Поиск номинации, эквивалентной слову-стимулу, происходит в сознания носителей языка по ряду смысловых признаков (Залевская А. А., 1977, с.19) и может идти по линии либо парадигматической, либо синтагматической связи между словами. Если поиск номинации совершается на парадигматической оси, то актуализируемое значение описывается способом толкования и является одним из видов парадигматической ассоциации. Если же поиск номинации совершается на синтагматической оси, то значение слова-стимула описывается способом иллюстрации и представляет собой один из видов синтагматической ассоциации. (Ср. «психологическая структура значения. есть его, а с с оциативная структура». Леонтьев А. А., 1977, с. II) (См. об этом подробнее в гл.1).
Если вслед за А. Н. Леонтьевым выделять два аспекта психологической структуры речевой деятельности — интенциональ-ный и операционный, то есть то, «что должно быть достигнуто» и «как, каким способом это может быть достигнуто» (Леонтьев А.Н., 1977, с.107), го в этом случае и процесс, и результат как нельзя лучше отражаются в определении толкования как типа коммуникативной номинации. (Сахарный Л.В., 1978Б). В этом плане специфика толкования проявляется в том, что оно является подноминацией более крупной номинации, реализуемой по модели «(СЛОВО-СТИМУЛ) -(это) (ТОЛКОВАНИЕ)», по которой конструируются все предложения тождества. (Ср. «В предложениях тождествах оба основных члена — и тема, и рема — построены по сходному семантическому канону: ни та, ни другая часть не заключает в себе новой информации, новым в предложении является лишь само отношениеГ Арутюнова Н. Д., 1976, с.291).
В конечном счете в тексте толкования отражаются результаты двух процессова) осознания слова стимула, т. е. актуализация некоторой ситуации, ассоциируемой с нимб) построения нового текста, отражающего с необходимой детализацией самые существенные, с точки зрения испытуемого, компоненты этой ситуации.
Реконструирование данных процессов на основе анализа структуры толкований и является нашей задачей. Разумеется, мы понимаем, что осознание и оформление текста являются достаточно сложными процессами речемыслительной деятельности человека, чтобы слишком прямолинейно и однозначно проводить соответствие между словом и мыслью. Однако большое количество экспериментального материала (12 670 ответов-реакций) и его стандартность являются надежным доказательством того, чтобы в разумных пределах судить о проявлении некоторых мыслительных операций в тексте толкования. (Ср.: «. значение м о ж е т. и должно быть в первую очередь определено через порождение речи, как определенный способ перехода от того, что мы хотим выразить, к конкретному языковому выражению1.' Леонтьев А. А., 1971, с.9).
В связи с поставленными задачами исследование материала ведется в двух направлениях: во-первых, выясняется стратегия поведения носителей языка при осознании производного слова. Поскольку в данном случае в качестве объекта исследования выступает синтаксический дериват, го выявляется специфика его семантической структуры: сложное переплетение несубстантивной семантики и субстантивного ее оформлениесоотношение абстрактного значения признака, оформленного как предмет, и конкретного значения предметароль и взаимодействие «внутренней формы» и словообразовательного формантаво-вторых^выясняется стратегия поведения носителей языка при построении текста толкования. В этом плане выявляются наиболее стандартные типы текстовых структур, которыми пользуются носители языка при объяснении значения слова, что представляет несомненный интерес для теории и практики лексикографии.
Указанные два аспекта обусловливают и структуру данной работы.
0.6. Введем вслед за Л. В. Сахарным ряд определений, необходимых для дальнейшего изложения (Сахарный Л.В., 1978 Б).
Коммуникативная ситуация — совокупность факторов, определяющих возможность и характер коммуникативного акта.
Предмет коммуникации — это объект, о котором кодирующий передает декодирующему некоторую информацию.
Актуальная внутренняя номинация — часть знаний об объекте коммуникации, которая используется носителями языка в данной коммуникативной ситуации.
Текст — информация об объекте коммуникации, закрепленная с помощью языковых знаков.
Коммуникативная номинация (КН) -единство актуальной внутренней номинации и текста.
Отдельная коммуникативная номинация — это такая коммуникативная номинация, которая употребляется самостоятельно.
Коммуникативная подноминация (КПН) — это такая коммуникативная номинация, которая входит в.
— 17 состав другой, более «крупной» КН.
Родовая подноминация (родовая КПН) -шип подноминации, указывающий на некоторый широкий класс, в который входит отдельная КН.
Маркирующая подноминация (маркирующая КПН) — тип подноминации, уточняющий специфику отдельной КН в этом широком классе.
Осознание коммуникативной номинации — процесс формирования актуальной внутренней номинации с помощью элементов социального кода (языка) и с учетом всех компонентов коммуникативной ситуации.
Оформление коммуникативной номинации — процесс объективирования некоторой части актуальной номинации с помощью элементов социального кода.
Общие вопросы, затронутые во введении, конкретизируются при-менитально к синтаксическим дериватам: отглагольным и отадъектив-ным именам существительным — в двух аспектах: качественном и количественном (см. гл.2,3. данной работы). Методика проведения эксперимента и первичная обработка его материала представлены в первой главе диссертации.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
I. Толкования, полученные в эксперимента, могут рассматриваться как результат познавательной и номинативной деятельности человек, а. При этом в структуре толкований отражаются: а) типы стратегий поведения, которые могут быть избраны носителями языка при объяснении значения слова. В зависимости от специфики структуры синтаксического деривата стратегия поведения испытуемых может быть направлена либо на актуализацию формы, либо на актуализацию содержания. Стратегия поведения, направленная на актуализацию формы, является наиболее вероятной при решении предложенной познавательной задачиб) четко осознаваемое семантическое «ядро» синтаксических дериватов, в структуру которого входят следующие значения: значение признака, оформленного как пред-м е тзначение собственно предметазначение собственно признака. Наибольший объем семантического ядра синтаксических дериватов занимает значение признака, оформленного как предмет (исключая отадъективные имена существительные с суффиксомИН-, при осознании которых наиболее существенным является значение предмета). Наименьшую часть семантического ядра занимает значение собственно признакав) диалектика отождествления и противопоставления актуализируемой ситуации в процессе познавательной и номинативной деятельности человека. Если синтаксический дериват осознается как название признака, оформленного как предмет, то в сознании носителей языка актуали.
— Г60 — v зируется тип двучленной ситуации, который отождествляется с другими, доминирующим признаком которых является признак как таковой, и противопоставляется им по пред ме тно-субстанциональ-н о м у признаку. При осознании синтаксического деривата как названия предмета, актуализируемый тип ситуации отождеставляется с другими по доминирующему предметно-субстанциональному признаку и выделяется из их числа по признаку как таковому. При осознании синтаксического деривата как названия признака, актуализируемый тип одночленной ситуации отождеставляется с подобными одночленными ситуациями, а также двучленными, доминирующим признаком которых является признак как таковой, и противопоставляется, с одной стороны, типу двучленных ситуаций с доминирующим предметно-субстанциональным признаком, а, с другой стороны, одночленным — собственно предметным.
2. Синтаксический дериват, выступающий в эксперименте как воспринимаемый объект, и ответ-толкование, являющееся результатом процесса осознания некоторой ситуации, ассоциируемой с синтаксическим дериватом, могут рассматриваться, с одной стороны, как отдельные номинации, призванные зафиксировать в языке один и тот же тип ситуации. С другой стороны, и слово-стимул, и толкование могут рассматриваться как подноминации более крупной КН, реализуемой по модели: «(СЛОВО-СТИМУЛ) — это (ТОЛКОВАНИЕ)», по которой конструируются все предложения-тождества.
3. Значение, актуализируемое при объяснении синтаксических дериватов, может рассматриваться как один из видов ассоциации: парадигматической (в случае оформле.
— 161 ния ответа способом толкования) или синтагмати ческой (в случае оформления ответа способом иллюстрации). Специфика толкований в этом плане проявляется в том, что парадигматическая связь между толкованием и словом-стимулом происходит по ряду смысловых признаков, характеризующих синтаксический дериват. Если данный тип связи осуществляется по линии собственно лексических признаков, то синтаксический дериват осознается как название признака. Если смысловая связь строится на основе граммат ических признаков, то синтаксический дериват осознается как название предмета. Если парадигматическая связь идет по линии как лексических, так и грамматических, признаков, то синтаксический дериват осознается как признак, оформленный как предмет. Результаты нашего эксперимента показывают, что последний тип связи является наиболее типичным для данного языкового коллектива и отражает наиболее привычные связи между объектами (т.е. знания о реальной действительности).
4. Исследование структуры текста толкования дает возможность выявить четкие закономерности, лежащие в основе оформления мысли во внешнюю речь, и тем самым наметить определенные типы соотношения между мыслью и речью. В этом плане родо-видовые отношения между родовым компонентом толкования и словом-стимулом представляют один из типов логической структуры, существующей в мышлении носителей языка. На первом уровне конкретизации родовидовые отношения могут интерпретироваться носителями языка как «род — вид», «вид — разновидность» — при осознании синтаксического деривата как названия признака, оформленного как предмет, без актуализации его как глагольного или атрибутивногои как целое — часть целого", «совокупность — элемент совокупности», «система — элемент системы» — при осознании синтаксического деривата как названия абстрактного предмета. На втором уровне конкретизации при осознании синтаксического деривата как названия глагольного признака, оформленного как предмет, данный тип отношений может интерпретироваться как «действие — способ действия», «действие — время действия», «действие — место действия» .
5. Текст толкования и специфика его построения имеет выход вграмматику текста. Толкование может рассматриваться в этом плане как одна из частных синтаксических конструкций, представляющих собой ответ на вопрос «Что значит X?» .
