Фразеологические единицы как средство формирования идиостиля М. А. Булгакова

Наряду с литературоведческим исследованием художественных текстов внимание учёных привлекает и лингвистическое их изучение [Виноградов, 1959; Долежел, 1964; Мыркин, 1976; Щукин, 1978, 1984; Новиков, 1979; Москальская, 1980; Тынянов, 1993; Григорьев, 1983, 1989, 1990; Купина, 1983; Гаспаров, 1988; Будагов, 1984; Долинин, 1985; Хованская, 1988; Золян, 1986; Караваева, 1997; Лукин, 1999; Сидорова, 2000]. По словам В. В. Виноградова, «основной категорией в сфере лингвистического изучения художественной литературы обычно признаётся понятие индивидуального стиля» [Виноградов, 1959: 169]. «Индивидуальный стиль писателя — это система индивидуально-эстетического использования свойственных данному периоду развития художественной литературы средств словесного выражения» [Виноградов, 1959: 85].

В настоящее время возникает вопрос о разграничении понятий «идиостиль» и «идиолект». Вслед за В. П. Григорьевым под идиостилем мы будем понимать комплексную систему «композиционных приёмов и образно-речевых средств писателя», а под идиолектом — «набор характерных для данного автора языковых изобразительных средств» [Григорьев, 1983: 56−58].

Существуют различные методики исследования и описания идиостиля конкретных писателей. Так, например, М. Л. Гаспаров, который понимает текст как «систему всех образов и мотивов, присутствующих в данном тексте» [Гаспаров, 1988: 125], считает необходимым создание полного частотного построенного по принципу тезауруса словаря знаменательных слов соответствующего текста. Такой тезаурус — это своего рода «картина нестандартных семантических связей, присущих не языку вообще, а только данному автору, и как таковая, по-видимому, имеет право называться идиостилем» [Гаспаров, 1988: 134]. Другие исследователи [Малышева, 1987; Золян, 1989; Проскуряков, 1995; Фокина, 1995; Житков, 1999] строят изучение идиостиля на поиске доминант, наиболее ярких индивидуальных признаков для текстов того или иного писателя.

В процессе конкретного исследования обычно разграничивают доминанты различных уровней — фонетического, лексического, фразеологического, стилистического, синтаксического. При этом в своих работах иссследователи, как правило, ограничиваются рассмотрением единиц какого-либо одного уровня, выделяя их из общей системы языковых средств, формирующих идиостиль писателя. Такое выделение, на наш взгляд, является правомерным, это подтверждают слова В. Д. Левина о том, что в целях детального изучения «исследователь вправе вычленить какие-то стороны писательского мастерства и изучать их в относительной изоляции» [Левин, 1971: 90].

Довольно много работ посвящено изучению стилей отдельных писателей: А. Блока [Максимов, 1975]- В. Хлебникова [Григорьев, 1983]- Л. Мартынова [Золян, 1989]- М. И. Цветаевой [Зубова, 1989; Явинская, 1999; Козакова, 2000; Афанасьева, 2001]- А. С. Пушкина [Тынянов, 1993; Селимова, 2000]- А. П. Чехова [Белоусова, 1994]- В. Ходасевича [Малышева, 1997]- М. М. Пришвина [Анненкова, 1997]- А. С. Грина [Карнаухова, 1998]- И. А. Бунина [Шашкова, 1998; Житков, 1999; Грудцина, 1999]- Б. Пастернака [Губенко, 1999]- В. М. Шукшина [Хуторянская, 2000]- А. А. Ахматовой [Данькова, 2000]- В. Набокова [Каракуц-Бородина, 2000].

В настоящей диссертационной работе сделана попытка исследовать особенности стиля М. А. Булгакова на основе анализа ФЕ, функционирующих в текстах его произведений.

Творчество М. А. Булгакова привлекает внимание многих исследователей. Вышло в свет большое количество литературоведческих работ [Белобровцева, 1978; Утехин, 1979; Чудакова, 1988; Кушлина, 1988; Смирнов, 1988; Бабичева, 1988; Соколов, 1991; Немцев, 1991; Ким Су Чанг, 1997; Титкова, 2000; Маравич, 2000], в которых рассматриваются проблемы, связанные с вопросами биографического, текстологического характера, общефилософским содержанием булгаковских произведений, частные вопросы поэтики.

Кроме того, актуальным становится изучение булгаковских текстов с лингвистических позиций.

Ряд работ посвящен особенностям функционирования лексических средств в произведениях писателя: О. В. Волков (1998, 2000) рассматривает вопрос о текстообразующей роли лексики в романе «Мастер и Маргарита», Н. В. Якимец (1999) исследует роль лексики в формировании категории авторской модальности в «Театральном романе», Ю. А. Смирнова (1989) -образное переосмысление семантики глаголов в прозе М. А. Булгакова, А. А. Леонтьев (1998) — адъективную лексику как средство создания психологического портрета персонажа в романе «Мастер и Маргарита» .

Некоторые исследователи изучают синтаксические особенности булгаковских текстов: Е. М. Николаенко (2001) описывает высказывания с инфинитивом в русском и английском вариантах романа «Мастер и Маргарита», Т. А. Стойкова (2000) характеризует особенности речи персонажей романа «Мастер и Маргарита», Е. Д. Ревина (2000) рассматривает диалогические речевые акты в пьесе «Дни Турбиных», Ом Су Чон (1998) показывает употребление Да и Нет в речи персонажей на материале булгаковских пьес.

Однако нам не встретилось ни одной работы, посвящённой изучению фразеологии в произведениях М. А. Булгакова. Между тем она является одним из важных средств формирования неповторимого булгаковского стиля. Сказанным определяется актуальность данного диссертационного исследования и его проблематики, тесно связанной с такими важными вопросами современной лингвистики, как анализ языка писателей, исследование роли различных языковых средств в формировании идиостиля, изучение организации текста. Актуальность данного исследования обусловливается назревшей необходимостью получения систематических знаний о функционировании ФЕ в произведениях М. А. Булгакова и их роли в формировании идиостиля писателя. Анализ ФЕ в булгаковских текстах актуален в силу того, что способствует дальнейшему изучению таких важных проблем фразеологии, как выявление механизма формирования фразеологического значения, изучение семантики ФЕ, их системных связей, мотивированности преобразования значения и формы ФЕ — то есть способствует накоплению научного материала, необходимого для решения целого ряда теоретических проблем. Работа имеет также существенное значение для такого важного лексикографического аспекта, как описание индивидуально-авторской контекстуальной семантики языковых единиц при составлении словаря писателя.

Объектом исследования послужила фразеология романов «Белая гвардия» и «Мастер и Маргарита» — повестей «Роковые яйца», «Собачье сердце», «Багровый остров», «Похождения Чичикова», «Дьяволиада» — пьес «Иван Васильевич», «Багровый Остров», «Полоумный Журден» — а также рассказов, очерков и фельетонов.

Предмет рассмотрения — семантика, грамматические свойства, функционирование и стилеобразующая роль ФЕ в указанных художественных текстах.

Материалом исследования являются 3033 ФЕ, функционирующие как в узуальном, так и в преобразованном виде, извлечённые из произведений М. А. Булгакова путём сплошной выборки.

В лингвистике существуют два подхода к объёму фразеологического состава языка — узкое и широкое понимание его границ. Понятие ФЕ в узком смысле находит своё отражение в работах А. П. Мордвилко (1964), В. Н. Телия (1966, 1996), А. М. Бабкина (1970), С. И. Ожегова (1974), А. И. Молоткова (1977), В. П. Жукова (1978), М. Р. Проскурякова (1995), Г. И. Петровой (2000). Представители данного направления включают в состав фразеологии либо только собственно идиомы (фраземы), к которым относятся фразеологические сращения (идиоматические сращения) и единства, либо идиомы и фразеологические сочетания (лексические коллокации, рестриктивные сочетания).

Широкое понимание ФЕ отражено в работах В. В. Виноградова (1972), Н. М. Шанского (1963, 1972), В. А. Архангельского (1964), Л. И. Ройзензона (1973), Р. Н. Попова (1976), М. А. Фокиной (1995), А. Г. Ломова (1998), Е. В. Лаврушиной (1999), О. Н. Фоминой (2000). При этом в состав фразеологии включаются не только фразеологические сочетания, сращения и единства, но и фразеологические выражения.

В нашей работе принято широкое понимание границ фразеологии, то есть в ней рассматриваются четыре структурно-семантических типа ФЕ.

Вопрос о границах фразеологии связан с вопросом о критериях выделения фразеологизмов. Чем меньше конститутивных свойств ФЕ теоретически постулируется автором той или иной концепции, тем шире оказываются границы фразеологии. А. И. Молотков пишет: «В качестве критериев определения фразеологизма в русском языке называют в различных комбинациях устойчивость, целостность значения, не выводимую из суммы значений составляющих его слов, раздельнооформленность, возможность структурных вариантов, или новообразований, воспроизводимость, непереводимость на другие языки.. Во фразеологизме находят метафоричность, образность, экспрессивно-эмоциональную окраску и т. д.» [Молотков, 1986: 7].

В зависимости от того, какие признаки тот или иной лингвист считает основополагающими, даются различные определения ФЕ. Рассмотрим некоторые из них:

Фразеологическая единица — общее название семантически несвободных сочетаний слов, которые не производятся в речи (как сходные с ними по форме синтаксической стуктуры словосочетания или предложения), а воспроизводятся в ней в социально закреплённом за ними устойчивом соотношении смыслового содержания и определённого лексико-грамматического состава. Семантические сдвиги в значении лексических компонентов, устойчивость, воспроизводимость — взаимосвязанные универсальные и отличительные признаки фразеологической единицы" [Телия, 1966: 21].

Фразеологический оборот — воспроизводимая в готовом виде единица языка из двух или более ударных компонентов словного характера, фиксированная по своему составу, структуре и значению" [Шанский, 1972: 8].

Фразеологизм — устойчивая и воспроизводимая, раздельнооформленная единица языка, которая состоит из компонентов, наделённая целостным значением и сочетающаяся с другими словами" [Жуков, 1978: 12].

Фразеологические единицы — это устойчивые, постоянные по своему компонентному составу, воспроизводимые единицы языка, обладающие единым целостным значением" [Попов, 1986: 120].

Во всех указанных определениях устойчивость, постоянство лексико-грамматического состава и целостность значения фразеологизмов рассматриваются как непререкаемый факт, что не вызывает сомнения. Однако, на наш взгляд, указанные признаки ФЕ являются всё-таки относительными, так как в противном случае невозможна была бы трансформация фразеологизмов. Кроме того, по нашему мнению, ФЕ, будучи сверхсловными языковыми единицами, обладают яркой экспрессивной окраской, более сильной даже по сравнению с экспрессивно окрашенными лексемами, и она является их конститутивным признаком. Поэтому вслед за В. М. Мокиенко под фразеологизмом мы будем понимать «относительно устойчивое, воспроизводимое, экспрессивное сочетание лексем, обладающее (как правило) целостным значением» [В.М.Мокиенко, 1980: 5].

Спорным является вопрос о характере компонентов ФЕ, о признании или непризнании их собственно словами. Ряд исследователей [Шанский, 1963, 1972; Молотков, 1977; Жуков, 1978; Коложвари, 1986] утверждают, что компоненты ФЕ теряют основные свойства слова. Так, В. П. Жуков пишет: «Компонент — составная часть фразеологизма, лишённая основных признаков слова. Компонент — это деактуализированное слово» [Жуков, 1978: 6]. «.а) компоненты фразеологизма суть не слова не только потому, что у них нет лексического значения, но и по форме, б) компоненты фразеологизма утратили различные грамматические категории, которые были присущи их генетическому источнику — слову (категории падежа, числа и т. д.). Компонент сохранил лишь звуковой облик слова, его звуковую оболочку», — отмечает А. И. Молотков. [Молотков, 1986: 26].

Другие исследователи [Попов, 1976; Гришанова, 1986; Мелерович, 1989; Павленко, 1989] считают, что компоненты, входящие в состав ФЕ, являются словами и сохраняют их основные признаки.

Р.Н.Попов (1976) пишет о том, что ФЕ испытывают воздействие со стороны лексической и грамматической системы языка и не порывают окончательно связи ни со своим словоообразовательным рядом, ни с системой форм словооизменения.

Т.Л.Павленко утверждает, что компоненты ФЕ сохраняют семантические соотношения с лексемами, и это обусловливает «сохранение внутренней структуры у ФЕ и значимость элементов лексического состава фразеологизмов» [Павленко, 1989: 45].

В.Н.Гришанова считает, что «подтверждением лексемного характера компонентов фразеологических единиц может служить также их влияние на смысловую структуру фразеологических единиц. Именно в силу лексемного характера компоненты оказывают существенное влияние на формирование целостного значения фразеологической единицы» [Гришанова, 1986: 100].

Т.А.Матузова полагает, что компонент ФЕ «одновремено есть слово и не есть слово» [Матузова, 2002: 13].

По мнению В. Н. Телия, структуру ФЕ образуют фразеолексы, то есть лексемы, функционирующие в пределах фразеологизма. В нашей работе этот термин принят за основу. При этом нами будет употребляться и термин компонент", но только в тех случаях, когда речь идёт о формально-грамматической характеристике ФЕ.

Цель данного исследования — установить роль ФЕ в формировании идиостиля М. А. Булгакова. Для достижения данной цели необходимо было решить следующие задачи:

— определить фонд фразеологических единиц в произведениях М. А. Булгакова;

— вычислить степень употребительности ФЕ (среднее количество ФЕ на страницу текста);

— установить категориальную принадлежность ФЕ и её роль в формировании идиостиля;

— определить стилевую принадлежность ФЕ и её функции;

— установить принадлежность ФЕ к тематическим полям, их роль для отражения индивидуальной картины мира писателя, особенностей его взгляда на действительность;

— выделить узуальные (в том числе основные и вариантные) и трансформированные ФЕ, их соотношение и роль в тексте;

— установить способы индивидуально-авторского преобразования ФЕ, их особенности и значение для стиля писателя;

— выяснить причины появления в семантической структуре ФЕ дополнительных смыслов, установить связи между семантикой ФЕ и художественным образом, для создания которого она используется;

— установить наиболее характерные для М. А. Булгакова приёмы введения ФЕ в контекст, систематизировать их, выявить специфику взаимодействия ФЕ с контекстным окружением;

— исследовать функциональную значимость ФЕ для выражения авторской мысли;

— установить основные черты идиостиля писателя, формирование которых связано с употреблением ФЕ в текстах его произведений.

Методы исследования. Работа имеет системный филологический характер, в ней реализуется комплексный подход к анализу ФЕ в художественном тексте. В ходе исследования как основной использовался описательный метод, а также методы семантического, контекстологического, компонентного, дистрибутивного анализа ФЕ, структурно-полевой метод и элементы метода количественного анализа.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые дано достаточно полное и многоаспектное описание фонда ФЕ в произведениях М. А. Булгакова, что позволило установить роль фразеологии в формировании его идиостиля, выявить черты, в становлении которых ФЕ являются доминирующими.

Фразеология в произведениях М. А. Булгакова исследуется как целостная семантически и эстетически значимая система, имеющая существенное значение для адекватного выражения авторской мысли и отражающая взгляд писателя на мир. Важным является функционально-семантический подход к анализу языкового материала, позволяющий исследовать взаимодействие ФЕ и единиц других языковых уровней, установить особенности формирования фразеологической семантики, выявить механизмы этого формирования.

Впервые описаны на фразеологическом уровне в пределах контекста явления энантиосемии и оксюморона.

Представлена система способов введения ФЕ в контекст и дана оценка их значимости для формирования индивидуально-авторского стиля.

Теоретическая значимость проведённого исследования заключается в дальнейшей разработке теории лингвистического анализа текста, в том, что на основе фразеологического фонда произведений отдельного писателя исследована значимость ФЕ в построении художественного текста, в систематизации тех особых, характерных только для данного автора, семантических отношений, которые устанавливаются между ФЕ и элементами.

13 контекста. Результаты исследования могут быть использованы для разработки теоретических основ описания индивидуально-авторского стиля.

Практическая ценность работы состоит в том, что её результаты могут быть использованы в теоретических курсах по фразеологии современного русского языка, в практикумах по анализу художественного текста, в школьном изучении языка и стиля художественных произведений, при создании словаря языка М. А. Булгакова.

Апробация работы. Основные результаты исследования были представлены в докладах на Всероссийской научной конференции в Тульском государственном педагогическом университете (2000 г.), Международной научно-практической конференции в Тульском государственном университете (2000 г.), Всероссийской научной конференции (2000 г.) и на научных конференциях (2001 г., 2002 г.) в Орловском государственном университете.

Результаты проведённого исследования отражены в шести публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографического списка, списка условных сокращений, списка художественных текстов, списка справочной литературы и двух приложений.

Выводы.

В произведениях М. А. Булгакова, в контекстах разного объёма, ФЕ вступают во взаимодействие с другими языковыми единицами: словами, свободными словосочетаниями, другими ФЕ. При параллельном употреблении фразеологизмов и других языковых единиц между ними устанавливаются различные отношения, которые могут носить как системный (синонимия, антонимия, гипонимия), так и несистемный характер.

Располагаясь рядом с другими языковыми единицами, ФЕ образуют различные варианты сочетания с ними.

1. В ряде случаев М. А. Булгаков оригинально вводит в контекст одну ФЕ. Во-первых автор разворачивает ФЕ в пределах разных синтаксических конструкций, начиная от простого предложения и заканчивая сложным синтаксическим целым. Во-вторых, автор вводит ФЕ в тематический контекст, употребляя их в качестве названий глав или целых произведений. При этом под воздействием текста ФЕ-заголовки, как правило, либо меняют своё значение, либо приобретают семантику второго плана. Кроме того, и сами заголовки, являяясь своеобразным актуализатором содержания, оказывают влияние на семантику текста В-третьих, оригинальным булгаковским приёмом введения в контекст является использование ФЕ в качестве лозунгов. При этом, как правило, автор трансформирует такие ФЕ, чтобы сделать их смысл ситуативно-конкретным.

2. Автор может вводить в один контекст несколько разных ФЕ. При этом ои вступают в сложные семантические связи, приводящие к образованию как системных, так и несистемных отношений между элементами контекста. Необходимо отметить, что для стиля М. А. Булгакова нехарактерно включение в один контекст ФЕ, семантически равных, противоположных или гипонимичных в узуальном употреблении. Подобного рода системные отношения проявляются только в контексте, при этом, как правило, в контексте расширенном или макроконтексте.

В рамках данного способа введения в контекст, во-первых, могут взаимодействовать семантически равные ФЕ, оказывающие взаимовлияние на семантику друг друга. При этом между ними возникают отношения синонимии и образуются сионимические ряды. Интересно отметить, что в подобного рода оношения вступают не только контактно расположенные ФЕ, но и ФЕ, значительно удалённые друг от друга, то есть в таких случаях контекст расширяется до пределов целого текста. При этом образуется супертекстовый синонимический ряд, в пределах которого в контекстуальные синонимические отношения вступают ФЕ, в узуальном употреблении семантически очень далёкие. Создание суперсистемных отношений между ФЕ в пределах макроконтекста является индивидуальной чертой булгаковского письма.

Во-вторых, в контексте могут взаимодействовать семантически противоположные ФЕ. При этом они вступают в контекстуальные антонимические отношения, образуя антитезу между частями контекста. Интересно отметить, что и антонимические отношения между ФЕ могут носить суперсистемный характер, то есть в роли контекста для антонимической пары выступает весь текст. При этом особым булгаковским приёмом является выведение из контекста в результате аллюзии второй антонимичной ФЕ, которая, как таковая, не присутствует в тексте.

В-третьих, особым булгаковским приёмом введения в контекст является употребление ФЕ рядом с компонентами других фразеологизмов. При этом в сознании читателя возникает фразеологическая аллюзия, то есть сами ФЕ в тексте не употребляются, но компоненты актуализируют их семантику. В результате образуется второй фразеологический план, помогающий понять смысл предложения, которое на первый взгляд кажется парадоксальным.

В-четвёртых, ФЕ может располагаться рядом с другими фразеологизмами, семантически с ней не связанными. Параллельно употребляющиеся ФЕ не вступают ни в какие системные отношения друг с другом, и каждая из них реализует свой собственный семантический и экспрессивный потенциал. При этом фразеологическое насыщение служит цели повышения экспрессивно-эмоциональной окраски текста, формируя его коннотативное поле.

3. В ряде случаев автор использует приёмы полного повтора, то есть вводит в один контекст одинаковые ФЕ, и варьированного повтора, то есть вводит в котекст ФЕ и её вариант. Во-первых, повтор используется автором, чтобы передать возбуждённое эмоциональное состояние персонажа. При этом ФЕ могут вступать в семантические связи с окружающими лексемами, за счёт чего повышается экспрессивная окраска высказывания в целом. Во-вторых, повтор ФЕ может использоваться для усиления утверждения или отрицания чего-либо. В-третьих, повтор может быть вызван речевой ситуацией. При этом в разных произведениях и довольно часто М. А. Булгаков вводит в диалогический контекст ФЕ, употребляющуюся в речи одного персонажа, которая порождает ФЕ или омонимичное ей свободное словосочетание в речи другого. Кроме того, повторяющиеся ФЕ могут образовывать контекстуальные антонимические пары, что приводит к возникновению антитетических отношений между частями контекста, включающими в себя ФЕ. При этом создаётся внутренне противоречивый, разнонаправленный художественный образ. То есть наблюдается явление фразеологической энантиосемии, которая проявляет себя в грамматическом, семантическом и коннотативном планах. Таким образом, особенностью стиля М. А. Булгакова является то, что, используя один и тот же способ введения ФЕ в контекст, автор добивается разнообразных результатов, максимально реализуя смысловые и экспрессивные возможности фразеологизмов.

3. ФЕ могут взаимодействовать с другими языковыми единицами (нефразеологизмами).

Во-первых, фразеологизмы параллельно употребляются рядом с лексемами, дериватами ФЕ или свободными словосочетаниями, семантически сходными с ФЕ. При этом, взаимодействуя, данные языковые единицы вступают в синонимические отношения, образуя синонимические амплификационные ряды. Интересно отметить, что доминантой такого ряда может быть не только ФЕ, но и лексема или свободное сочетание слов, что характерно только для М. А. Булгакова.

Во-вторых, ФЕ могут употребляться рядом с лексемой-антонимом. При этом данные языковые единицы образуют антитезу между частями контекста.

В-третьих, особым булгаковским способом введения в контекст является употребление рядом с трансформированной ФЕ лексемы, ассоциирующейся с компонентом узуальной ФЕ. В результате такого употребления между ФЕ и этой лексемой либо возникают синонимические отношения, либо обнаруживается семантическое взаимовлияние.

В-четвёртых, в контексте ФЕ может располагаться рядом с лексемами, которые семантически с ней не сочетаются. При этом за счёт нехарактерного контекстного окружения меняется семантика фразеологизма. Кроме того, возникает оксюморонное сочетание ФЕ с элементами контекста, которое является одним из средств проявления парадоксальности авторского видения мира, характерной для идиостиля М. А. Булгакова.

Необходимо отметить, что все указанные способы введения в контекст способствуют возникновению у ФЕ семантики второго плана, делают текст многоплановым, полисемантичным, а это главная особенность стиля писателя. Тексты М. А. Булгакова нельзя воспринимать прямолинейно, однозначно, они всегда обладают множеством смыслов. И постичь эту смысловую полифонию во многом помогают фразеологизмы.

Кроме того, обращает на себя внимание особая «жизнь» фразеолекс в булгаковских текстах. Это не просто компоненты ФЕ, это своеобразные неослова, живущие не только в составе фразеологизмов, но и своей собственной жизнью, так как они вступают в системные отношения как со словами контекстного окружения, так и с другими ФЕ, образуя сложные семантические переплетения, из которых во многом складывается та семантическая многомерность, о которой говорилось выше.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Многоаспектный анализ ФЕ, функционирующих в произведениях М. А. Булгакова, позволяет с достаточной степенью достоверности утверждать, что они являются весьма важным средством формирования идиостиля писателя.

Употребление ФЕ М. А. Булгаковым, с одной стороны, подчинено общеязыковым законам, с другой стороны, имеет черты, характерные прежде всего для этого автора.

Своеобразие булгаковского фразеостиля определяется совокупностью нескольких признаков, оно возникает за счёт: 1) количества, частотности ФЕ в текстах- 2) выбора ФЕ- 3) соотношения, пропорций единиц разного типа в пределах одной классификации- 4) трансформации ФЕ- 5) особенностей введения ФЕ в контекст.

Авторское использование ФЕ составляет в среднем более чем два фразеологизма на страницу текста, в некоторых произведениях частотность ещё выше (2,8- 3,2), что уже само по себе является свидетельством значимости этих языковых единиц для авторского повествования.

У М. А. Булгакова устойчивые выражения употребляются чаще всего в авторской речи, являясь одним из важных средств формирования категории авторской модальности.

Своеобразие стиля определяет преобладание ФЕ определённой семантики. Наиболее частотны в текстах М. А. Булгакова ФЕ, которые входят в состав объёмного тематического поля «Внутренняя и внешняя характеристика человека» и служат для характеристики эмоционального состояния персонажей, поскольку объектом исследования для писателя является прежде всего человек (а не события) с его чувствами и поступками, на которых М. А. Булгаков концентрирует своё внимание. При этом через все произведения проходит ряд сквозных тем, в формировании которых важная роль принадлежит фразеологизмам, формирующим супертекстовые семантико-фразеологические поля «страх" — «ложь" — поле, образуемое ФЕ с компонентом душаполе ФЕ с компонентами Бог и чёрт. Всё это отражает своеобразие авторского взгляда на мир.

Функционирующие в текстах булгаковских произведений ФЕ разнообразны по своему составу. Среди них имеют место как фразеологические сращения, единства и сочетания, так и фразеологические выражения, представленные паремиями и крылатыми словами.

С точки зрения категориальной принадлежности фразеологический фонд в произведениях М. А. Булгакова формируется прежде всего за счёт глагольных и адвербиальных ФЕ, что отражает общеязыковую тенденцию. Характерным для авторского стиля является употребление большого количества ФЕ, функционально соотносящихся с частицами, и мизерное — субстантивных и особенно адъективных ФЕ.

В произведениях писателя употребляются ФЕ различных стилистических пластов. Основную часть составляют разговорно-бытовые фразеологизмы, обладающие широкой гаммой экспрессивно-эмоциональных оттенков. Однако характерологической чертой булгаковского стиля является употребление книжных ФЕ, и что ещё более важно — книжных единиц разнообразных типов: ФЕ с архаичными значениями и формами словкрылатых выражений, в том числе пришедших из мифологиииноязычных (латинских, французских, итальянских, английских) устойчивых выражений в первоначальном виде, в транслитерированной форме, переведённых на русский язык.

Для М. А. Булгакова характерно отсутствие односторонности, однотипности использования ФЕ, у него редко употребление по формуле ФЕ = слову, сходному с ней по семантике. Кроме того, основную форму ФЕ, закреплённую в языке и представленную как таковую в словарях, М. А. Булгаков использует реже, чем её узуальные варианты, из которых в каждом случае выбирается наиболее уместный в конкретном речевом употреблении. В результате в его произведениях формируются обширные вариантные ряды, членами которых являются как узуальные, так и индивидуально-авторские варианты ФЕ.

Для стиля М. А. Булгакова характерна высокая частотность окказиональных ФЕ. Из 3033 анализируемых фразеологизмов 733 являются авторскими трансформами, которые создаются в силу того, что ему не хватает семантического, образного, экспрессивно-эмоционального потенциала узуальных ФЕ для адекватного выражения мысли. Среди приёмов индивидуально-авторского преобразования ФЕ наиболее частотными являются лексическая замена компонентов и расширение состава ФЕ. В качестве расширителей М. А. Булгаков, как правило, использует слова с признаковой семантикой, то есть для автора важны качественные дополнения к фразеологическому значению, так как именно качественная характеристика у М. А. Булгакова является преобладающей.

Наиболее ярким стилеобразующим приёмом являются способы введения ФЕ в контекст, которые характеризуют типично булгаковскую манеру письма и формируют черты стиля, в совокупности своей создающие неповторимую, узнаваемую булгаковскую манеру повествования. При параллельном употреблении фразеологизмов и других языковых единиц между ними устанавливаются различные отношения, которые, во-первых, могут носить системный (синонимия, антонимия, гипонимия) характер. При этом в пределах макроконтекста могут образовываться супертекстовые синонимические ряды и антонимические пары, что является индивидуальной чертой булгаковского письма. Во-вторых, ФЕ могут вступать в несистемные отношения с элементами контекста, располагаясь либо рядом с лексемами, семантически с кими не сочетающимися, либо рядом с фразеологизмами, семантически с ними не связанными. Кроме того, особыми булгаковскими способами введения ФЕ в контекст являются употребление рядом трансформированной ФЕ и лексемы, ассоциирующейся с компонентом узуальной ФЕ, и употребление узуального фразеологизма рядом с компонентами других ФЕ.

Совокупность особенностей употребления ФЕ позволяет говорить о стилеобразующей роли фразеологизмов в произведениях М. А. Булгакова, при этом в некоторых случаях ФЕ выступают как доминантные стилеобразующие единицы, формирующие особые черты его идиостиля.

Одной из отличительных черт булгаковского стиля, которая во многом формируется благодаря фразеологизмам, является многомерность, многоплановость текста. Во-первых, М. А. Булгаков довольно часто частично или полностью дефразеологизирует ФЕ, в результате чего они воспринимаются и как фразеологизмы (с фразеологическим значением) и как свободные сочетания слов (со свободным значением). При этом происходит своеобразный семантический «перелив», благодаря которому текст получает дополнительные значения.

Во-вторых, писатель использует в своих произведениях свободные сочетания слов, ассоциирующиеся в сознании читателя с ФЕ. При этом, хотя фразеологическое значение как таковое не используется, оно воспринимается в качестве своеобразного фона, как бы «просвечивая» сквозь свободное значение, что также способствует возникновению семантической многомерности текста.

В-третьих, многоплановость возникает за счёт трансформации ФЕ. При этом трансформированная ФЕ реализует в контексте несколько семантических планов, в результате чего возникает приращение смысла.

Кроме того, семантическая многомерность булгаковских текстов создаётся благодаря особой «жизни» в них фразеолекс. Это не просто компоненты ФЕ, а лексемы, функционирующие в пределах фразеологизма. При этом довольно часто благодаря контекстному окружению реализуется свободное значение фразеолекс, в результате чего они функционируют и как компоненты фразеологизма, и как лексемы со свободным значением, привнося в текст новые смыслы. Кроме того, фразеолексы взаимодействуют со свободными лексемами, фразеологизмами и другими фразеолексами, вступая с ними в сложные семантические отношения, формирующие ткань повествования и создающие целый букет ассоциаций.

Важную роль играют ФЕ и в формировании такой отличительной особенности идиостиля М. А. Булгакова, как парадоксальность. Она возникает, во-первых, за счёт употребления ФЕ в нехарактерном для неё контекстном окружении. При этом образуется оксюморонное сочетание ФЕ и контекста.

Во-вторых, иногда автор располагает фразеологизм рядом с семантически несочетающейся с ним лексемой, в результате чего создаётся оксюморонное словосочетание на основе позиционного сближения слова и фразеолексы.

Оксюморонные сочетания формируют неожиданные, парадоксальные смыслы, реализуют множественность смыслов, создавая возможности для неоднозначных интерпретаций высказывания, показывают действительностьв неожиданном ракурсе, отражая мировосприятие автора.

В-третьих, парадоксальность реализуется благодаря трансформации ФЕ, с одной стороны, за счёт неожиданных, несистемных с узуальной точки зрения лексических замен, а с другой — благодаря расширителям, обнаруживающим семантическую несочетаемость не только с компонентами фразеологизма, но и друг с другом.

Кроме того, в ряде случаев автор вводит в текст парадоксальные предложения, смысл которых становится понятен только благодаря фразеологической аллюзии.

Парадоксальность как свойство индивидуально-авторского письма М. А. Булгакова формируется и за счёт фразеологической энантиосемии, которая проявляет себя на семантическом, грамматическом и коннотативном уровне. В результате создаётся внутренне противоречивый образ, отражающий противоречивость булгаковского мировосприятия.

М.А.Булгаков блестяще использует потенциальные ресурсы фразеологии, реализуя возможности ФЕ в формировании синонимических, антонимических, гипонимических отношений, энантиосемии, оксюморона, парономазии. Анализ функционирования ФЕ в произведениях М. А. Булгакова способствует выявлению потенциальных свойств фразеологической системы русского языка.

Характерной особенностью стиля писателя является компрессия смысла. Она заключается в том, М. А. Булгаков доносит до читателя информацию, заложенную в тексте, не за счёт пространных объяснений, а концентрирует её, используя минимум языковых средств, и ФЕ играют при этом ведущую роль. Во-первых, ФЕ могут вбирать в себя дополнительные смысловые оттенки, что ведёт к приращению смысла текста в целом. При этом они могут служить средством формирования эзопова языка. Во-вторых, во многих случаях ФЕ получают в процессе функционирования дополнительные, часто имплицитно выраженные, экспрессивно-эмоциональные оттенки, что приводит к изменению коннотативного поля текста в целом. При этом ФЕ выступает в качестве смысловой и экспрессивной доминанты, вокруг которой концентрируются другие элементы контекста.

Таким образом, несмотря на немногочисленность по сравнению с другими языковыми единицами, ФЕ являются важным элементом идиостиля М. А. Булгакова, во многом определяющим его творческую индивидуальность, неповторимость и узнаваемость его письма.