Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Отвлеченные имена существительные в славянском переводе «Диоптры» Филиппа Пустынника

Диссертация: Отвлеченные имена существительные в славянском переводе «Диоптры» Филиппа Пустынника
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Подробный анализ рядов однокоренных слов, образующих гнездо ключевых понятий средневековой сферы мышления позволил проследить, каким образом снимается исконный семантический синкретизм славянского имени-символа и происходит переход к однозначному знаку в понятии. Развертывание смысла единого синкретичного корневого ядра как в случае с корнем Чип- (умъ — рлзумъ — разумение — порлзумениеБезумие… Читать ещё >

Отвлеченные имена существительные в славянском переводе «Диоптры» Филиппа Пустынника (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • Глава I. Отвлеченные имена существительные — вербальная эксплика- 12 ция абстрагирования
    • 1. «Диоптра» Филиппа Пустынника — памятник средневековой 12 мысли: история и проблемы исследования
    • 2. Мыслительно-логическая категория абстракции и ее лингвис (' тическии статус
    • 3. Категориальное значение предметности и отношение к нему 52 отвлеченных имен существительных
  • Глава II. Способы языкового выражения категории отвлеченности
    • 1. Словообразование отвлеченных имен существительных в ела- 75 вянском переводе «Диоптры»
    • 2. Характеристика форм множественного числа отвлеченных имен существительных в языке «Диоптры»
    • 3. Некоторые синтагматические особенности отвлеченных имен 127 существительных в средневековом тексте
  • Глава III. Лексико-семантическая группа 'познавательная деятель- 150 ностъ человека' и специфика ее употребления в «Диоптре»
    • 1. Слова с корнем в языке «Диоптры»
    • 2. Слова с корнем *mysl- в языке «Диоптры»

Отвлеченные (абстрактные, признаковые, отпредикатные) имена существительные составляют в языке особый разряд слов, образованный на стыке двух объективно и универсально противопоставленных категорийсубстанции и признака. Посредством отвлеченных имен процессуальные и непроцессуальные признаки (действия, состояния, свойства, качества), а также факты, события, явления предстают в языковом выражении в виде отдельных, независимых предметов. Выражение действия или качества как самостоятельной субстанции в форме имени существительного становится идеальным средством представления признака без соотнесения его с носителем, без степени его проявления, без намека на активность или неактивность, без характеристики протекания действия, а также позволяет четко отграничить данный признак от других, связанных с ним понятий.

Исследователи сравнительно-исторической грамматики индоевропейских языков отмечают архаичность таких имен, восходящих к эпохе древних нерасчлененных корней, когда каждый корень мог быть словом как именного, так и глагольного значения, когда конкретность и отвлеченность сосуществовали в пределах одного слова [Вандриес 1937; Мейе 1938]. Наличие в любом языке класса отвлеченных имен существительных является показателем определенного уровня развития мышления и до известной степени разработанности его категориального аппарата.

Исходным пунктом всех рассуждений о природе абстрактных имен служит замечание А. А. Потебни об увеличении противоположности имени и глагола и нарастающей разнице между существительным и прилагательным, что в ходе развития славянских языков привело к изменению значения и круга деятельности существительного, а в связи с этим к увеличению связности (гипотактичности) речи [Потебня 1968: 5]. Специфика отвлеченных имен проявляется на всех уровнях языковой системы, так как «являясь средством опредмечивания разнообразных понятий и представлений, имя существительное находится в сложном взаимодействии со всеми другими классами слов» [Виноградов 1986: 50].

Отвлеченные имена существительные являются достаточно изученным разрядом слов. В первую очередь большое внимание обращается на словообразовательную структуру производных образований, поскольку «ярче всего категория отвлеченности отражается в словообразовательных элементах языка» [Виноградов 1986: 143]. На уровне деривационных связей в наибольшей степени заметно взаимодействие признаковых и именных категорий. Значения отвлеченного действия и качества являются до настоящего времени одними из самых регулярных и продуктивных в словообразовательной системе русского языка [РГ-80 I: 157−166, 177−183 и др.]. Подлинный интерес у ученых вызывает история отдельных словообразовательных типов, происхождению и продуктивности которых посвящены многочисленные статьи Ю. С. Азарх, Т. Г. Винокур, И. В. Гореловой, Н. П. Романовой, Л. Г. Свердлова, Н. Т. Шелиховой, Н. М. Шанского и др. Уделяется также внимание семантической и стилистической специфике отвлеченных имен в текстах разных жанров, например, в работах И. В. Ерофеевой, Г. А. Пастушенкова, Ф. А. Хайдарова. Необходимо отметить исследования обобщающего характера, в которых излагаются теоретические проблемы русской исторической дериватологии. В монографиях Ю. С. Азарх, Ж. Ж. Варбот, В. И. Дегтярева, В. М. Маркова, Г. А. Николаева, В. Н. Хохлачевой обнаруживаются направляющие тенденции и закономерности развития русского словообразования, сопоставляются механизмы словообразования и формообразования, осмысляются и обобщаются историко-словообразовательные идеи, положенные в основу методов изучения словообразовательной системы в целом и определения в ней места отвлеченных имен, в частности.

С 70-х гг. XX в. в связи с развитием идей семантического синтаксиса на первый план выходят проблемы пропозитивной номинации (например, в работах Н. Д. Арутюновой). Отвлеченные существительные выявляют суть пропозитивной номинации, так как способны превращать полную актуализированную предикативную конструкцию в именное словосочетание и ставить его в зависимость от предиката более высокого уровня, тем самым раскладывая смысловую глубину предложения на несколько уровней и способствуя более емкой коммуникации. Функционирование отпредикатных имен в структуре предложения рассматривается в работах П. Адамеца, В. П. Казакова, М. А. Кормилицыной, Е. В. Падучевой и др., в которых исследуются отношения отвлеченного имени с основным предикатом и участие номинали-зованных конструкций в осложнении семантической перспективы высказывания.

Механизмы преобразования мыслительного содержания в языковые формы уже давно привлекают внимание ученых. Любое выражение мысли с помощью языка основывается на взаимодействии логических, психологических и лингвистических категорий. Абстрагирование как универсальное свойство человеческого мышления, а также особые виды абстракций подробно рассматриваются в рамках философии, психологии, физиологии высшей нервной деятельности, антропологии, например, в работах И. М. Сеченова, Д. П. Горского, Н. И. Жинкина, А. Р. Лурии, Ф. Кликса. Соотношению понятийных категорий с их грамматическими эквивалентами посвящены такие, уже ставшие классическими, труды О. Есперсена, И. И. Мещанинова, А. В. Бондарко. Повышенный интерес к понятийным основам языковых построений влечет за собой и разрешение вопроса о месте отвлеченных существительных в парадигме философии языка. Так, Д. И. Руденко объясняет специфику отвлеченных существительных через определение их гносеологического статуса.

В последнее время в диапазон лингвистических исследований обязательно попадают вопросы соотношения языка и культуры, языка и общества, языка и ментальности. В связи с этим расширяются и представления о самом языке, который начинает пониматься более широко — как духовная энергия, когнитивная активность человека. Прежде всего необходимо отметить исследования В. В. Колесова по изучению процессов становления системы русского литературного языка и организующей роли в них устойчивых формул, по выявлению особенностей духовного, социального и индивидуального мира человека, находящих отражение в формах древнерусского слова, а также по философскому осмыслению механизмов преобразования средневековых символов через традиционный славянский словесный образ в понятия современной культуры. В целой серии публикаций «Логического анализа языка» с разных точек зрения на самом обширном материале активно проводится концептуальный анализ языка в его отношении к мышлению, знанию, социальному поведению, психологическим реакциям, этическим принципам, эстетическому восприятию мира. Применение логического подхода к изучению языка в тесном контакте с философией, психологией, социологией позволяет проблемной группе (Н. Д. Арутюнова, Ю. Д. Апресян, В. Г. Гак, В. Н. Телия, А. Д. Шмелев и др.) на уровне минимальных контекстов проводить воссоздание общечеловеческих и национально обусловленных понятий, таких, как долг, зло, истина, красота, порядок, свобода, судьба и т. д.

Таким образом, в отвлеченных именах, в которых значение признака передается в форме грамматического предмета, находят отражение основополагающие мировоззренческие и философские установки. При современном глубинном изучении языка в широком теоретико-методологическом контексте, объединяющем в себе все аспекты бытийного, мыслительного и языкового содержания, отвлеченные имена существительные рассматриваются в качестве сложного узла лингвофилософских проблем.

Актуальным представляется изучение отвлеченных имен существительных в средневековом тексте, поскольку оно позволяет проследить, каким образом проявляет себя в языке мыслительно-логическая категория абстракции, какие семантические механизмы действуют при освоении привычного славянского образа в условиях символического раздвоения культуры, как уравновешиваются денотативная и сигнификативная стороны содержательного плана значения при взаимодействии конкретного и абстрактного в пределах одного слова. И особенно важно это для тех периодов истории языка, когда культурная парадигма целой эпохи концентрируется на человеке и его духовных потребностях.

XIV в. полностью антропоцентрицен. Предвозрожденческие черты во всех слоях культуры периода второго южнославянского влияния отмечаются в исследованиях А. И. Соболевского, Д. С. Лихачева, Г. М. Прохорова, И. Экономцева. Определяющей вехой для философской мысли того времени является появление славянского перевода корпуса сочинений Псевдо-Дионисия Ареопагита, мистическое богословие которого заложило основы дальнейшей русской гносеологии. Именно в этот период появляется на Руси «Диоптра» Филиппа Пустынника, в которой через диалог Души и Плоти на доступном уровне решаются сложные мировоззренческие проблемы. Посредством многочисленных переводов, служащих проводниками более развитой византийской культуры, к славянам проникают новые формы познания и новые обозначения. Сами тексты воспринимаются как образец высокого стиля, а славянские книжники вырабатывают своеобразные приемы для освоения огромного массива отвлеченно-обобщающих понятий и знаний: путем прямых заимствований, транспозиции, калькирования, ментализации (Е. М. Верещагин) постепенно формируется славянский литературный язык.

Особая роль в разработке содержательных знаков-символов христианской культуры принадлежит отвлеченным именам существительным, которые составляют объект настоящего исследования. В их гибридной природе и особом отношении к денотату отражаются гносеологические проблемы, которые со времен античности до зрелого средневековья сосредоточены на взаимоотношениях между вещью, мыслью и словом. Архаичный синкретизм, когда «в каждом фрагменте содержания уже как бы дано в свернутом виде все целое» [Аверинцев 1972: 26], разворачивается путем метонимических переносов и постепенным усложнением словообразовательной структуры слова от самого простого, конкретного, еще связанного с предметом, ко все более отвлеченным, все менее связанным с исходным значением, смыслам. И особую значимость эти процессы приобретают в рубежные периоды развития языка, когда происходит определенный перелом в сознании, и развитие степеней отвлеченности стремится к достижению предельно абстрактного уровня. Одним из таких рубежных периодов для русского языка был период второго южнославянского влияния. Специфика функционирования отвлеченных имен в средневековом тексте составляет предмет исследования.

Цель диссертационного исследования — комплексный анализ отвлеченной лексики славянского перевода «Диоптры», включающий рассмотрение словообразовательной структуры отвлеченных имен и определение их семантической, функциональной, стилистической нагрузки в тексте и в истории языка. Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

• выявить количество и состав отвлеченной лексики памятника;

• определить признаки мыслительно-логической категории абстракции и обозначить основные языковые средства ее выражения;

• установить отношение отвлеченных имен к категории «предмет» и к категориальному значению предметности;

• охарактеризовать словообразовательную специфику выявленной лексики, заключающуюся в комплексе вопросов:

• набор словообразовательных типов и моделей, участвующих в производстве отвлеченных имен;

• качественный состав производящих основ;

• соотношение в производных именах категории отвлеченности / конкретности;

• рассмотреть отношение отвлеченных имен существительных к грамматической категории числа;

• описать специфику проявления в отвлеченных существительных предикатных и именных свойств на синтагматическом уровне;

• на примере рядов однокоренных слов, образующих гнездо ключевых понятий средневековой сферы мышления, проследить действие механизмов абстрагирования как на языковом, так и на гносеологическом уровнях.

Материалом для исследования служит произведение греческого монаха Филиппа Монотропа (или Пустынника) «Диоптра», написанное в 10 951 097 гг. В славянском переводе, который был осуществлен приблизительно в третьей четверти XIV в., «Диоптра» дошла во множестве списков, в большинстве своем русских. Австрийский исследователь X. Миклас, занимающийся текстологией и изучением бытования списков памятника, говорит о более чем 50 греческих и 220 славянских экземплярах [Миклас 2008: 29−51]. К XIV в. относят пять славянских рукописей, из них древнейший русский список датируется 1388 г. и сейчас находится в Чудовском собрании ГИМ, № 15 [Горский 1859: 459- Соболевский 1903: 22- Яцимирский 1916: 68−69- Прохоров 1987: 61−62]. В настоящей работе исследуется пергаменный полууставный список конца XIV или начала XV в., принадлежавший некогда Ки-рилло-Белозерскому монастырю, из рукописного собрания Российской национальной библиотеки под шифром F. п. I № 43 [Калайдович 1825: 3- Гран-стрем 1953: 73], а таюке более поздние рукописи XV в. под шифрами К-Б 20/1097, К-Б 14/1091, Погод. 1069, однако текстологического анализа не проводится. Частично текст «Диоптры» был опубликован в «Памятниках литературы Древней Руси: конец XV — первая половина XVI в.» (М., 1984) и в монографии Г. М. Прохорова «Памятники переводной русской литературы XIV—XV вв.» (JL, 1987), полностью — в книге «» Диоптра" Филиппа Монотропа: антропологическая энциклопедия православного средневековья" (М., 2008). Греческий текст «Диоптры» был издан врачом Спиридоном Лаврио-том по одной афонской рукописи «'Н Дьоптра» ('Ev AGrjvatc-, 1920). Существуют некоторые отличия в расположении «слов» между славянским и греческим текстом: так называемый Плач в славянской рукописи расположен в самом начале «Диоптры» и является, соответственно, первым словом, в греческом же издании Плач вынесен в конец произведения и обозначен в качестве пятого слова.

Для типологического сравнения и обозначения наиболее важных моментов развития русской словообразовательной системы в качестве дополнительных источников берутся «Грамоты Великого Новгорода и Пскова» (М., 1949) и «Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XVI в.» (М., 1952;1954), в которых собраны грамоты, письма и другие деловые документы, фиксирующие народно-разговорную традицию.

Методы исследования. Сложность и многоаспектность объекта исследования диктует использование комплексной методики, в основе которой лежат сравнительно-исторический и описательный методы языкознания. Для составления целостной картины употребления отвлеченных имен в тексте «Диоптры» применяются приемы сплошной выборки и количественных подсчетов. Учитывается также опыт концептуального и логического анализа языка, особенно при проведении семантических и этимологических реконструкций. Необходимость наблюдений над синтагматическими особенностями отвлеченных существительных предполагает применение элементов трансформационного метода, но не в строгой его форме, а в гипотетической (принимая во внимание специфику текста). В случае сопоставления рядов одно-коренных слов, служащих обозначением сферы знания и интеллекта, используется метод герменевтического анализа, что позволяет частично преодолеть значительное временное расстояние между созданием и переводом текста и его исследованием. В каждом конкретном случае учитывается средневековое восприятие слов, отличное от современного. Для более точного определения значений слов приводятся греческие параллели.

Научная новизна работы состоит в том, что впервые комплексному лингвистическому анализу подвергается славянский перевод «Диоптры» Филиппа Пустынника. История отвлеченных имен не может быть полной без привлечения к исследованию церковнославянских текстов, поскольку высокий стиль определяет, с одной стороны, насыщенность языка памятников отвлеченными именами существительными, с другой — их весомую стилистическую нагрузку. Современные комплексные методики позволяют рассмотреть отвлеченные имена с точки зрения взаимосвязи в их природе различных и аспектов семантического и грамматического, что в свою очередь отражается на синтаксической и стилистической функции имен в тексте.

Теоретическая и практическая значимость заключается в возможности включить результаты исследования в лингвистическую и философскую традицию, связывающую историю языка с историей человеческой мысли, с историей культуры, науки, философии. Результаты исследования могут быть использованы в курсах по исторической грамматике, исторической лексикологии, спецкурсах по философии русского слова, герменевтическому анализу текста. Практическим целям служит также уточнение некоторых данных исторических словарей.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были представлены на XXXI Всероссийской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов в Санкт-Петербурге в марте 2002 г., на Международной научной конференции молодых ученых «Молодежь в науке — 2007» в Минске в октябре 2007 г., на XXXVIII Международной филологической конференции в Санкт-Петербурге в марте 2009 г. и на аспирантских семинарах по исторической грамматике под руководством профессора О. А. Черепановой (2000;2003 гг.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка используемой литературы и приложений.

Выводы по главе:

1) Ментальные константы, репрезентирующие в «Диоптре» лексико-семантическую группу ''познавательная деятельность человека', тесно связаны друг с другом, воссоздавая в словах целостное пространство духовно-интеллектуальной деятельности человека. С одной стороны, это объясняется тем, что они соответствуют определенному кругу греческих слов с богатой палитрой семантических оттенков. С другой стороны, ко времени перевода «Диоптры» и появления ее на Руси (конец XIV в.), в славянском языке сложилась своя, достаточно стройная система терминов, обслуживающих представления о ментальной сфере, что способствует более глубокому проникновению в суть гносеологической проблематики.

2) «Диоптра» вполне доступно и всесторонне для своего времени отвечает на вопрос, как через единение ума, чувства и воли проявляет себя человеческая душа и что при этом происходит в актах познания. Вера как обязательное условие всех средневековых гносеологических построений приводит разум в подчинение сердцу и усиливает индивидуально-волевую сферу мысли социальным и национальным содержанием. Гносеологический аспект «вера и разум» не существует в отрыве от прагматического аспекта «вера и дело», поскольку, согласно «Диоптре», только при исполнении общественно значимого дела можно достичь разума, а вслед за ним и мудрости.

3) Развертывание смысла единого синкретичного корневого ядра (*ига-, *mysl-) отражается в словообразовательной системе языка. При необходимости зафиксировать сдвиги в значении словообразовательная система использует определенные аффиксы, чтобы закрепить семантические различия с исходной синкретой.

4) Сеть ментальных констант «Диоптры» не только охватывает пространство интеллектуальной деятельности человека, но и пересекается в части своих значений с такими ключевыми понятиями, как «душа», «дело», «глаза», «имя», «сердце», «слово», и отражает наряду с гносеологической сферой этические, эстетические, моральные воззрения средневековья.

5) В соотношении философских и языковых категорий выражается специфика средневекового сознания как сознания полностью вербального, для которого основной единицей является словесный образ. На протяжении всего средневековья язык выступает «практической гносеологией» [Колесов 1991: 212], когда, отталкиваясь от греческой терминологии, славянские книжники разрабатывают собственные языковые средства, тем самым постепенно преобразуют характер понятийного мышления и развивают литературный язык высокого уровня.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Привлечение к лингвистическому анализу славянского перевода «Диоптры», текста конца XIV в., еще не утратившего общеславянской принадлежности, позволило проследить действие своеобразных механизмов абстрагирования, выработанных и отточенных за несколько веков существования славянской письменности для освоения крайне отвлеченных представлений христианской культуры. Сама форма основной части «Диоптры», представленная в виде диалога Души и Плоти, постулирует раздвоение всего мироздания на нечто конкретное и нечто идеальное. Неслучайно ведущая роль в разрешении сложных мировоззренческих проблем отдана Плоти как более понятному, вещному, осязаемому. Раздвоенность изначально задана самим способом постижения христианских символов, когда абстрактная идея передается славянским словом, которое одновременно сохраняет известное значение и фиксирует определенный семантический сдвиг.

Понятийную основу отвлеченных имен существительных составляет мыслительно-логическая категория абстракции, оперирующая предметом и его признаками. На уровне языка формируется особая категория отвлеченности, структурная самостоятельность которой определяется лексико-грамматическими и функциональными признаками составляющих ее элементов. Основными диагностическими параметрами категории отвлеченности являются: 1) наличие определенных словообразовательных моделей, по которым глагольные и адъективные основы переходят в класс имен существительных- 2) отсутствие грамматической корреляции в формах числа, свидетельствующее о несчитаемости выражаемых понятий- 3) отношения трансформируемое&tradeна основе структуры предложения между отвлеченными существительными и производящими глаголами и прилагательными, обусловливающие способность формировать номинализованные конструкции.

Пограничная природа отвлеченных имен существительных, возникших на пересечении грамматического выражения субстанции и признака, диктует специфическое отношение этих имен к общекатегориальному значению предметности. С одной стороны, сохранение в именах признаковых свойств производящей части речи не является тем фактором, который определяет частеречный статус отвлеченных имен в грамматическом строе языка, поэтому признаки получают право на реализацию только через именные характеристики. С другой стороны, составляя опредмеченные наименования действий, качеств, состояний, отвлеченные имена всего лишь подчиняются общему категориальному значению предметности и остаются все лее обозначением признаков. В целом особенности отвлеченных имен влияют на содержательную сторону значения, поскольку отвлеченные имена формируют денотат по модели «гносеологического» предмета.

Благодаря своей вторичной по отношению к подлинным предикатам природе отвлеченные имена отражают теснейшую связь и взаимодействие трех основных способов словопроизводства: морфемного (наличие материально выраженных показателей производности), семантического (возможность включения слова в иной лексический ряд) и синтаксического (приобретение новой синтаксической функции при сохранении лексического значения).

Суффиксы отвлеченности, праславянские по происхождению, получают наибольшую продуктивность в письменной речи вместе с развитием книжности. В «Диоптре» отвлеченные существительные составляют значительный арсенал языковых средств, которыми свободно пользуется славянский переводчик, чтобы полностью сохранить семантические тонкости оригинала.

По характеру производящей основы (глагольной или адъективной) и по словообразовательному значению, которое отвлеченные имена приобретают в акте словопроизводства, все nomina absracta подразделяются на отглагольные имена, со значениемотвлеченного действия и на отадъективные имена со значением отвлеченного качества. Для каждой из групп выделяется по одному ведущему словообразовательному форманту, который четко ориентирован на передачу основного словообразовательного значения и отвечает ведущим тенденциям развития языка, оставаясь постоянно продуктивным (таковы суффиксыние для имен действий иость для имен качеств). Функциональность словообразовательной системы в сфере отвлеченных имен поддерживается со стороны менее продуктивных или непродуктивных словообразовательных типов, которые расставляют акценты и определяют приоритеты в ходе развития глагольно-именных и субстантивно-адъективных отношений, занимая определенные участки семантической периферии. Также продуктивность словообразовательных типов отвлеченного действия и качества определяет жизнеспособность того или иного парадигматического класса существительных в русском языке [Азарх 1984]. Так, категория существительных среднего рода сохраняется в языке во многом благодаря непрерывному росту образований нание, а парадигматический класс женского рода с окончанием на мягкий согласный — благодаря постепенному расширению словопроизводной базы имен существительных наость.

Необходимо отметить, что «словообразование является одним из важнейших языковых факторов стилистической организации текста» [Николаев 1987: 111]. Для языка «Диоптры», содержание которой достигает высокого уровня обобщения и отвлечение, большую жанрово-стилистическую нагрузку несет соотношение в тексте стилистически маркированных (~(е)ние, -тие, -ость, -ство, -ствие) и стилистически нейтральных (0, -ъба) словообразовательных элементов. Так, соотношение образований с суффиксаминие и 0 в «Диоптре» строится как 472: 124, ср.: в АСВР — 102: 234, в Путятиной Минее — 194: 22, в Остромировом евангелии — 83: 35 [последние данные по: Николаев 1987: 113]. Использование определенного набора словообразовательных формантов, обслуживающих сферу отвлеченных имен, характеризует «Диоптру» как образец высокого церковнославянского языка, но в то же время это не только не противоречит, но и поддерживает «понимание древнерусского литературно-письменного языка. как единой и целостной, хотя и сложной языковой системы» [Мещерский 1981: 43].

История взаимодействия отвлеченных имен с морфологической категорией числа предоставляет возможность проследить действие внутренних языковых механизмов, управляющих фундаментальными процессами развития лексико-грамматической системы языка. Помимо выражения объективной количественное&tradeчисло всегда использовалось как способ представления определенного понятия, а в ходе истории постепенно номинативная функция закрепляется за формой того или иного числа (чаще единственного). Отвлеченные существительные, воспринимавшиеся изначально более конкретно и имевшие полные числовые парадигмы, по мере все большего отвлечения признака от его носителя становятся чужды идее счета, и для именования идеального объекта избирается форма единственного числа. Данные «Диоптры» отражают архаичное состояние, допускающее функционирование в тексте коррелятивных форм обоих чисел отвлеченных имен. Однако зависимость образования формы множественного числа от того или иного типа значения и словообразовательного суффикса говорит о начале упорядочения семантических различий в формах чисел с опорой на предметно-логическое содержание. И соответственно в сфере выражения отвлеченных понятий формы числа начинают выполнять не только формальные, но и лексико-семантические, стилистические и словообразовательные функции.

Возможность изменения по числам у отвлеченных имен во многом обусловлена взаимоотношением в производных именах категорий отвлеченности и конкретности. Здесь следует различать исконную конкретность, связанную с определенным уровнем абстрагирования и характеризующуюся изначальным семантическим синкретизмом понятийного содержания слова, и вторичную конкретизацию, сопровождающуюся значительным сдвигом в значении слова. Причем для отвлеченных имен метонимические переносы достаточно предсказуемы: имена действия и качества начинают обозначать результат, объект, инструмент действия, носителя качества и под.

Один из главных отличительных признаков отвлеченных имен существительных состоит в том, что в реальности они соотносятся с целостным событием (для архаичных этапов — с ритуалом). При субстантивации признаков происходит трансформация атрибутивных или предикативных конструкций в номинализованные структуры с отвлеченным именем в качестве главного компонента словосочетания. Уже для языка «Диоптры» можно отметить способность отвлеченных имен к сворачиванию целой, актуализированной пропозиции и их участие в осложнении семантической перспективы высказывания. В сочетании с определенными предлогами событийные имена, являясь полными номинализациями, расширяют выразительные возможности при передаче таксисных отношений, а таюке различных логических причинно-следственных и квалифицирующих отношений. Все это обеспечивает более емкую коммуникацию и служит своеобразным средством абстрагирования мысли от конкретного факта и достижения большей отвлеченности повествования.

Подробный анализ рядов однокоренных слов, образующих гнездо ключевых понятий средневековой сферы мышления позволил проследить, каким образом снимается исконный семантический синкретизм славянского имени-символа и происходит переход к однозначному знаку в понятии. Развертывание смысла единого синкретичного корневого ядра как в случае с корнем Чип- (умъ — рлзумъ — разумение — порлзумениеБезумие, недоумение, неразумие и остроумие), так и в случае с корнем *mysl- (мысльпомыслъ — помышление, промыслъ — промышление, домыслъ, смысла) во многом отражается в словообразовательной системе языка. Как только возникает необходимость зафиксировать сдвиги в значении, словообразовательная система использует определенные аффиксы, чтобы закрепить семантические различия с исходной синкретой. Приставки характеризуют скорее возможности преобразования в соответствующей глагольной основе, причем именно в глагольных формах вырабатывается новое понятие, которое потом закрепляется в имени. Суффиксы же участвуют в расширении именной структуры, специализируя понятие и ограничивая сферу его употребления. Для передачи более сложных обозначений, связанных с освоением новых форм познания, словообразовательная система вырабатывает особые словообразовательные средства, например, конфиксы или словосложения. Таким образом, интеллектуальная деятельность развивается «последовательным и постепенным перенесением внимания с одной стороны понятия на другую» [Колесов 1983: 39], а само понятие выверяется с помощью лексических и грамматических средств, которые в данное время действуют в системе самого языка.

Сеть ментальных констант не только охватывает пространство интеллектуальной деятельности, но и выстраивает в словах целостный образ жизни человека, пересекаясь в части своих значений с такими ключевыми понятиями, как «сердце», «душа», «слово», и отражая наряду с гносеологической сферой различные этические, эстетические, моральные воззрения. Тем самым в «Диоптре» постоянно подчеркивается единство соматической и душевной сторон организации человека, на гармонизацию отношений которых направлено содержание всего трактата. В целом «Диоптра» — крайне философичный текст, связанный по своим идеологическим установкам с Ареопагитиками, -сыграла значительную роль в распространении антропологических представлений и учила за эмпирической реальностью видеть божественную, за материальной оболочкой — духовную ценность.

Показать весь текст

Список литературы

  1. С. С. К уяснению смысла надписи над конхой центральной аспиды Софии Киевской / С. С. Аверинцев // Древнерусское искусство: художественная культура домонгольской Руси. М., 1972. — С. 25−49.
  2. П. О семантико-синтаксических функциях девербативных и де-адъективных существительных / П. Адамец // Научные доклады высшей школы,(НДВШ). Филологические науки. 1974. — № 4. — С. 40−46.
  3. Ю. С. Из истории именного словообразования: (существительные женского рода на -лъ) / Ю. С. Азарх,// Лексикология и словообразование древнерусского языка. -М., 1966. С. 238−254.
  4. Ю. С. Из истории именного словообразования: (существительные на -ынъ женского рода в русском языке) / Ю. С. Азарх // Исследования по словообразованию и лексикологии древнерусского языка. М., 1969. -С. 57−71.
  5. Ю. С. Из истории именного словообразования: (слова женского рода на -нь) / Ю. С. Азарх // Вопросы словообразования и лексикологии древнерусского языка. М., 1974. — С. 3−22.
  6. Ю. С. Слова типа грохот, лепет в русском языке / Ю. С. Азарх // Древнерусский язык: лексикология и словообразование. М., 1975. -С. 260−277.
  7. Ю. С. Словообразование и формообразование существительных в истории русского языка / Ю. С. Азарх. М., 1984. — 248 с.
  8. И. В. Имена с основами на *j(a) (генетически образованные суффиксом -*/) в языке древнерусских памятников XI—XIV вв. /
  9. И. В. Андрианова // Древнерусский язык: лексикология и словообразование. -М., 1975. С. 208−216.
  10. И. В. Словообразовательные синонимы к существительным с основой на -*j(a) в древнерусском языке / И. В. Андрианова // Древнерусский язык: лексикология и словообразование. М., 1975. — С. 242 259.
  11. Аристотель. О душе / Аристотель. Перевод и примечания П. С. Попова. -М., 1937.-179 с.
  12. Н. Д. О номинативном аспекте предложения / Н. Д. Арутюнова // Вопросы языкознания. 1971. — № 6. — С. 63−73.
  13. Н. Д. Предложение и его смысл: (логико-семантические проблемы) / Н. Д. Арутюнова. М., 1976. — 383 с.
  14. Н. Д. Типы языковых значений: оценка, событие, факт / Н. Д. Арутюнова. М., 1988. — 338 с.
  15. Н. Д. Истина: фон и коннотации / Н. Д. Арутюнова // Логический анализ языка: культурные концепты. -М., 1991. С. 21−30.
  16. Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Ш. Балли. -М., 1955.-416 с.
  17. БальцежакЕ. Е. О языке церковно-деловых текстов древнерусской письменности / Е. Е. Бальцежак, Г. А. Николаев // Словообразование. Стилистика. Текст: (номинативные средства в текстах разных функциональных стилей). Казань, 1990. — С. 155−163.
  18. Г. С. Античная философия, мифология, научные знания в древнеславянских переводных памятниках и выработка научной терминологии / Г. С. Баранкова // Философские и богословские идеи в памятниках древнерусской мысли. М., 2000. — С. 22−48.
  19. В. С. К изучению философской мысли Древней Руси XI—XV вв.. / В. С. Бачманов, А. М. Плотников // Вестник Ленинградского государственного университета. № 5. Серия экономики, философии и права. 1956. — Вып. 1. — С. 67−73.
  20. Бодуэн де Куртенэ И. А. Количественность в языковом мышлении / И. А. Бодеэн де Куртенэ // Бодуэн де Куртенэ И. А. Избранные труды по общему языкознанию. -М., 1963. Т. 2. — С. 311−324.
  21. А. В. Грамматическая категория и контекст / А. В. Бондарко. -Л., 1971.-116 с.
  22. А. В. Теория морфологических категорий / А. В. Бондарко. -М., 1976.-255 с.
  23. С. В. Философско-мировоззренческое содержание «Изборников» 1073−1076 гг. / С. В. Бондарь. Киев, 1990. — 149 с.
  24. Л. Н. Отглагольные существительные на -нъе, -тъе в русских говорах / Л. Н. Булатова // Труды института языкознания АН СССР. -М., 1957.-Т. VII.-С. 291−366.
  25. С. Н. Свет невечерний: созерцания и умозрения / С. Н. Булгаков.-М., 1994.-415 с.
  26. Ф. И. Историческая грамматика русского языка / Ф. И. Буслаев. -М., 1959.-624 с.
  27. А. Руководство по старославянскому языку / А. Вайан. М., 1952. -446 с.
  28. . Язык: лингвистическое введение в историю / Ж. Вандриес. -М., 1937. -410 с.
  29. ВарботЖ. Ж. Древнерусское именное словообразование / Ж. Ж. Варбот. -М., 1969.-230 с.
  30. Е. М. У истоков славянской философской терминологии: ментализация как прием терминотворчества / Е. М. Верещагин // Вопросы языкознания. 1982. — № 6. — С. 105−114.
  31. Е. М. «Въ мал^х*1″ словесехъ великъ рдзоумъ.»: Кирил-ло-Мефодиевские истоки русской философской терминологии* / Е. М. Верещагин // Традиции древнейшей славянской письменности и языковая культура восточных славян. М., 1991. — С. 9−35.
  32. B. В. Виноградов // Русская речь: новая серия. Вып. I. — JL, 1927.1. C. 90−118.
  33. В. В Вопросы современного русского словообразования / В. В. Виноградов // Виноградов В. В. Избранные труды: исследования по русской грамматике. — М., 1975. С. 155−165.
  34. В. В. Словообразование в его отношении к грамматике и лексикологии: (на материале русского и родственных языков) / В. В. Виноградов // Виноградов В. В. Избранные труды: исследования по русской грамматике. М., 1975. — С. 166−220.
  35. В. В. Русский язык: (грамматическое учение о слове) / В. В. Виноградов. М., 1986. — 640 с.
  36. В. Н. Стилистические средства словообразования / В. Н. Виноградова // Стилистические исследования: (на материале современного русского языка). М., 1972. — С. 175−244.
  37. Г. О. Глагол или имя?: (опыт стилистической интерпретации) / Г. О. Винокур // Русская речь: новая серия. Вып. III. — Л., 1928. — С. 7593.
  38. Г. О. Заметки по русскому словообразованию / Г. О. Винокур // Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. — С. 419−442.
  39. Т. Г. О семантике отглагольных существительных на -ние, -тие в древнерусском языке / Т. Г. Винокур // Исследования по словообразованию и лексикологии древнерусского языка. М., 1969. — С. 3−28.
  40. А. X. Русская грамматика / А. X. Востоков. Изд. 12-е. — СПб., 1874.-216 с.
  41. Л. В. Греческие параллели сложных слов в древнерусском языке XI—XIV вв.. / Л. В. Вялкина // Лексикология и словообразование древнерусского языка. М., 1966. — С. 154−188.
  42. Л. В. Словообразовательная структура сложных слов в древнерусском языке XI—XIV вв.. / Л. В. Вялкина // Вопросы словообразования и лексикологии древнерусского языка. М., 1974. — С. 156−195.
  43. Гак В. Г. Пространство мысли: (опыт систематизации слов ментального поля) / В. Г. Гак // Логический анализ языка: ментальные действия. М., 1993. — С. 22−29.
  44. И. В. Из истории отвлеченных существительных с суффиксом -ъба / И. В. Горелова // Исследования по словообразованию и лексикологии древнерусского языка. М., 1969. — С. 29−42.
  45. И. В. Отглагольные существительные с суффиксом -тва в древнерусском языке / И. В. Горелова // Вопросы словообразования и лексикологии древнерусского языка. М., 1974. — С. 23−40.
  46. Д. П. Вопросы абстракции и образования понятий / Д. П. Горский.-М., 1961.-351 с.
  47. Е. Э. Поэтические термины в Изборнике 1073 г. и развитие их в русской традиции: (анализ трактата Георгия Хировоска) / Е. Э. Гран-стем, JI. С. Ковтун // Изборник Святослава 1073 г.: сборник статей. М., 1977. — С. 99−108.
  48. А. Н. Мысль, слово, дело три рода и три сферы человеческой деятельности / А. Н. Григорян // Ноосфера и художественное творчество. -М., 1991.-С. 111−118.
  49. М. Н. Систематизация эмпирических знаний в Древней Руси / М. Н. Громов // Естественнонаучные представления Древней Руси: сборник статей. М., 1978. — С. 29−47.
  50. В. И. Категория числа в славянских языках: (историко-семантическое исследование) / В. И. Дегтярев. Ростов-на-Дону, 1982. -320 с.
  51. Н. Т. Имена существительные на -от(а) в русском языке: ав-тореф. дис.. канд. филол. наук/Н. Т. Дегтярева. М., 1980. — 23 с.
  52. А. В. К вопросу о соотношении именных и глагольных основ в индоевропейских языках / А. В. Десницкая // Ученые записки Ленинградского государственного университета. Серия филологических наук. 1949. — Вып. 14. — С. 105−139.
  53. И. А. К проблеме религиозной рациональности исихазма / И. А. Дорошин // Разум и культура: сборник научных трудов. Саратов, 2000. — С. 154−158.
  54. Древнерусская грамматика XII—XIII вв. М., 1995. — 520 с.
  55. А. И. Суффиксальные словообразовательные модели имен существительных в древнейший период русского языка: автореф. дис.. канд. филол. наук / А. И. Дундайте. М., 1975. — 22 с.
  56. А. И. О вариантности и синонимии в древнерусском словообразовании / А. И. Дундайте // Очерки по истории и диалектологии восточнославянских языков. М., 1980. — С. 209−220.
  57. И. В. Отглагольные имена существительные с суффиксами -0 / -ние в языке «Повести временных лет» / И. В. Ерофеева // История русского языка: стилистика, текст. Казань, 1992. — С. 52−59.
  58. И. В. Стилистика именных словообразовательных форм в летописном тексте: автореф. дис.. канд. филол. наук / И. В. Ерофеева. -Казань, 1995. 19 с.
  59. И. Э. Из истории категории собирательности в русском языке / И. Э. Еселевич. Казань, 1979. — 160 с.
  60. О. Философия грамматики / О. Есперсен. М., 1958. — 404 с.
  61. Н. И. Сенсорная абстракция / Н. И. Жинкин // Проблемы общей, возрастной и педагогической психологии. М., 1978. — С. 38−59.
  62. Н. И. Речь как проводник информации / Н. И. Жинкин. М., 1982. — 158 с.
  63. А. А. Русское именное словоизменение / А. А. Зализняк. М., 1967. — 370 с.
  64. ЗолотоваГ. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса / Г. А. Золотова. М., 1982. — 368 с.
  65. Иванов Вяч, Вс. Структура гомеровских текстов, описывающих психические состояния / В. В. Иванов // Структура текста. М., 1980. — С. 81 117.
  66. История культур славянских народов. Т. 1: Древность и средневековье. — М., 2003. — 488 с.
  67. В. П. Синтаксис имен действия / В. П. Казаков. СПб., 1994. -148 с.
  68. А. М. История и герменевтика славянской Библии / А. М. Камчатнов. М., 1998. — 223 с.
  69. А. М. О семантическом словаре древнерусского языка / А. М. Камчатнов // Древняя Русь: вопросы медиевистики. 2000. № 1. -С. 61−65.
  70. JI. В. Морфология существительного: (в языке произведений Кирилла Туровского) / JI. В. Капорулина // Древнерусский язык домонгольской поры. JL,.1991. — С. 106−120.
  71. Ф. Пробуждающееся мышление: у истоков человеческого интеллекта / Ф. Клике. М., 1983. — 302 с.
  72. А. Славянские философские термины в системе / А. Кнежевич // Отечественная философская мысль XI—XVII вв. и греческая культура. -Киев, 1991.-С. 159−166.
  73. И. М. Мысль и идея на фоне категоризации ментальных имен Г И. М. Кобозева // Логический анализ языка: ментальные действия. — М., 1993. С. 95−104.
  74. Л. С. О синкретизме средневековых языковедческих терминов / Л. С. Ковтун // Схщнослов’янськи граматики XVI-XVII ст. Кшв, 1982.- С. 21−24.
  75. А. А. К семантико-семиотическому анализу одного центрального понятия проповедей Кирилла Туровского / А. А. Кожинова // Русский язык донационального периода. СПб., 1993. — С. 152−166.
  76. В. В. Древнерусская вещь / В. В. Колесов // Культурное наследие Древней Руси: истоки, становление, традиции. М., 1976. — С. 260 264.
  77. В. В. «Вещь» в древнерусских переводных текстах / В. В. Колесов // Семантика слова в диахронии. Калининград, 1987. — С. 4—12.
  78. В. В. Словообразование как динамический принцип реорганизации текста / В. В. Колесов // Словообразование. Стилистика. Текст: (номинативные средства в текстах разных функциональных стилей). -Казань, 1990. С. 69−83.
  79. В. В. О русизмах в составе древнерусских текстов / В. В. Колесов // Древнерусский язык домонгольской поры. Л., 1991. — С. 121−155.
  80. В. В. Проблемы средневекового знания в славянском переводе Ареопагитик / В. В. Колесов // Отечественная философская мысль XI—XVIII вв. и греческая культура: сборник научных трудов. Киев, 1991. -С. 210−219.
  81. В. В. Источники древнерусской культуры и истоки русской ментальности / В. В. Колесов // Древняя Русь: вопросы медиевистики. -2001. № 1 (З).-С. 1−9.
  82. В. В. Древняя Русь: наследие в слове: Добро и Зло / В. В. Колесов. СПб., 2001. — 304 с.
  83. В. В. Философия русского слова / В. В. Колесов. СПб., 2002. -448 с.
  84. В. В. «Думать» и «понимать» в истории русской культуры: (древнерусская парадигма) / В. В. Колесов. СПб., 2003. — 24 с.
  85. В. В. История русского языка / В. В. Колесов. СПб., 2005 -672 с.
  86. В. В. Ум и разум в древнерусском представлении / В. В. Колесов // Русская историческая лексикология и лексикография: межвузовский сборник. СПб., 20 052. — Вып. 6. — С. 71−85.
  87. А. М. К вопросу о категориальной специфике семантики абстрактных существительных и сочетаний с ними / А. М. Комарова // Сочетаемость и речевая репрезентация языковых единиц. Новосибирск, 1983.- С. 12−19.
  88. М. А. Семантически осложненное (полипропозитивное) простое предложение в устной речи / М. А. Кормилицына. Саратов, 1988.- 151 с.
  89. М. М. Сочетаемость лексем в русском языке / М. М. Копы-ленко.-М., 1973. 119 с.
  90. Краткая история болгарской философской мысли. М., 1977. — 711 с.
  91. Е. С. Части речи в ономасиологическом освещении / Е. С. Кубрякова. М., 1978. — 115 с.
  92. Е. С. Типы языковых значений: семантика производного слова / Е. С. Кубрякова. М., 1981. — 200 с.
  93. П. С. Историческая грамматика русского языка: морфология / П. С. Кузнецов. М., 1953. — 306 с.
  94. П. С. К вопросу о генезисе видовременных отношений древнерусского языка / П. С. Кузнецов // Труды института языкознания АН СССР. 1953. — Т. 2. — С. 220−253.
  95. Е. Деривация лексическая и деривация синтаксическая: (к теории частей речи) / Е. Курилович // Курилович Е. Очерки по лингвистике: сборник статей. М., 1962. — С. 57−70.
  96. В. Д. Имена действия в русском языке / В. Д. Левин // Ученые записки Ивановского государственного педагогического института. -1941.-Т. 1- вып. 2.-С. 3−31.
  97. Д.С. Избранные работы. Т. 2: Великое наследие. Смех в Древней Руси. Монографии. Заметки о русском / Д. С. Лихачев. Л., 1987. — 496 с.
  98. А. Р. Язык и сознание / А. Р. Лурия. М., 1979. — 319 с.
  99. И. И. Исторические изменения в семантике некоторых русских ментальных глаголов / И. И. Макеева // Логический анализ языка: ментальные действия. М., 1993. — С. 40−45.
  100. А. Л. Суффикс -ищ(е) и его производные в древне- и старорусском языке. (X-XVII вв.) / А. Л. Максимова // Древнерусский язык: лексикология и лексикография. М., 1980. — С. 132−144.
  101. В. М. Явление суффиксальной синонимии в языке Судебников XV—XVI вв.. / В. М. Марков // Ученые записки Казанского государственного университета. 1956. — Т. 116- кн. 1. — С. 299−306.
  102. В. М. К вопросу о субстантивации имен прилагательных в русском языке / В. М. Марков // Ученые записки Казанского государственного университета. 1957. — Т. 117- кн. 2. — С. 113−118.
  103. В. М. Историческая грамматика русского языка: именное склонение / В. М. Марков. М., 1974. — 143 с.
  104. В. М. О семантическом способе словообразования в русском языке / В. М. Марков. Ижевск, 1981. — 29 с.
  105. Ю. С. Роль так называемой перфективации и имперфективации в процессе возникновения славянского глагольного вида / Ю. С. Маслов. -М., 1958.-39 с.
  106. Св. Древнерусские теории искусства слова / Св. Матхау-зерова. Прага, 1976. — 145 с.
  107. А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков / А. Мейе.-М., 1938.-511 с.
  108. А. Общеславянский язык / А. Мейе. М., 1951. — 491 с.
  109. И. И. Понятийные категории в языке / И. И: Мещанинов // Труды Военного института иностранных языков. 1945. — № 1. — С. 515.
  110. Н. А. Источники и состав древней славяно-русской переводной письменности IX—XV вв.. / Н. А. Мещерский. Л., 1978. — 112 с.
  111. X. Текстология «Диоптры» Филиппа Монотропа (Пустынника): современное состояние и перспективы исследования / X. Миклас // «Диоптра» Филиппа Монотропа: антропологическая энциклопедия православного средневековья. М., 2008. — С. 29−51.
  112. В. В. Примирение духа и плоти: (неоплатоническая традиция в древнерусской мысли) / В. В. Мильков // Философские и богословские идеи в памятниках древнерусской мысли. М., 2000. — С. 205−226.
  113. А. Г. Отглагольные существительные на -ние, -тие в языке древнерусских памятников XI-XVI вв.: автореф. дис.. канд. филол. наук / А. Г. Мусатенко. Иркутск, 1985. — 20 с.
  114. Г. А. К вопросу об обратных словообразовательных связях в русском языке / Г. А. Николаев // Вестник Московского университета. Серия «Филология». 1970. — № 6. — С. 62−68.
  115. Г. А. Русское историческое словообразование: теоретические проблемы / Г. А. Николаев. Казань, 1987. — 152 с.
  116. Г. А. Формы именного словообразования в древнерусских текстах / Г. А. Николаев // История русского языка: лексикология и грамматика. Казань, 1991. — С. 68−75.
  117. Г. А. Формы субстантивного словообразования в языке «Домостроя» / Г. А. Николаев // Язык и текст: межвузовский сборник. Вып. 5: Проблемы исторического языкознания. СПб., 1998. — С. 16−25.
  118. Н. Г. Славянские Ареопагитики: лингвистическое исследование / Н. Г. Николаева. Казань, 2007. — 184 с.
  119. Общее языкознание: Внутренняя структура языка. М., 1972. — 564 с.
  120. Е. В. Отпредикативные имена в лексикографическом аспекте / Е. В. Падучева // Научно-техническая информация (НТИ). Серия 2: Информационные процессы и системы. 1991. — № 5. — С. 21−31.
  121. А. М. Русский синтаксис в научном освещении / А. М. Пешковский. М., 1938. — 451 с.
  122. А. М. Глагольность как выразительное средство /
  123. A. М. Пешковский // Пешковский А. М. Избранные труды. М., 1959. -С. 101−111.
  124. М. В. Красотою украси: выражение эстетической оценки в древнерусском тексте / М. В. Пименова. СПб.- Владимир, 2007. — 415 с.
  125. И. Место грамматики и лексикологии в изучении вопросов, глагольного вида / И. Польдауф // Вопросы глагольного вида. М., 1962. — С. 77−89.
  126. П. С. Развитие логических идей от античности до эпохи Возрождения // П. С. Попов, Н. И. Стяжкин. М., 1974. — 222 с.
  127. В. К. Сравнительная грамматика славянских языков /
  128. B. К. Поржезинский. Вып. I. — М., 1916. — 160 с.
  129. А. А. Из записок по русской грамматике. Т. I II: Введение. Составные члены предложения и их замены / А. А. Потебня. — М., 1958. -536 с.
  130. А. А. Из записок по русской грамматике. Т. III: Об изменении значения и заменах существительного / А. А. Потебня. М., 1968. -551 с.
  131. Е. Н. Из наблюдений над суффиксальной синонимией: (на материале памятников старорусской письменности) / Е. Н. Прокопович //
  132. Исследования по словообразованию и лексикологии древнерусского языка. М., 1978. — С. 84−98.
  133. Г. М. Исихазм и общественная мысль в Восточной Европе в
  134. XV вв. / Г. М. Прохоров. Л., 1987. — 292 с.
  135. В. Ф. Философская мысль в Древней Руси / В. Ф. Пустар-наков. М., 2005. — 366 с.
  136. Н. В. Онтологическая категория собирательности: логико-философский и лингвистический аспекты / Н. В. Решетникова // Лингвистика: взаимоотношение концепций и парадигм. Вып. 1- ч. 1. — Харьков, 1991. — С. 152−155.
  137. Н. П. Из истории отглагольных существительных на -ние, -ение, -тие в русском языке XVI в. / Н. П. Романова // Слов’янське мо-вознавство. Киев, 1958. — Т. 2. — С. 54−88.
  138. Д. И. Имя в парадигмах «философии языка» / Д. И. Руденко. -Харьков, 1990. 299 с.
  139. Русская грамматика: в 2 т. М., 1980.
  140. Л. Г. Семантика отглагольных имен существительных на -ние, -тие в русском языке / Л. Г. Свердлов // Научные доклады высшей школы (НДВШ). Филологические науки. 1961. № 2. — С. 23−35.
  141. Э. Язык: введение в изучение речи / Э. Сепир. М. — JL, 1934. -223 с.
  142. Дж. Р. Природа интенциональных состояний / Дж. Р. Серль // Философия. Логика. Язык. М., 1987. — С. 96−126.
  143. И. М. Избранные произведения. Т. 1: Физиология и психология / И. М. Сеченов. М., 1952. — 772 с.
  144. В. Б. Глаголы с суффиксом -ова-, образованные от имен существительных со значением отвлеченного действия, в древнерусском языке XI—XIV вв.. / В. Б. Силина // Древнерусский язык: лексикология и словообразование. М., 1975. — С. 228−241.
  145. М. Н. Учебник древнегреческого языка / М. Н. Славятин-ская.-М., 2003.-622 с.
  146. Е. С. Онтологические аспекты именования в контексте проблем современной лингвистики / Е. С. Снитко // Имя: слово, словосочетание, предложение, текст: (именование на различных уровнях языка). Киев, 1993. — С. 39−48.
  147. С. И. Древнегреческий язык: учебник для высших учебных заведений / С. И. Соболевский. М., 1948. — 614 с.
  148. М. В. Психологические воззрения в Древней Руси / М. В. Соколов // Очерки по истории русской психологии. М., 1957. — С. 3−101.
  149. М. В. Борьба вокруг философско-психологических вопросов в России- в XIV—XVI вв.. / М. В. Соколов // Из истории русской психологии.-М., 1961.-С. 3−59.
  150. Ю. С. Имена. Предикаты. Предложения: семиологическая грамматика / Ю. С. Степанов. М., 1981. — 360 с.
  151. Ю. С. Имя в теории культуры: неслучайность именования / Ю. С. Степанов // Имя: слово, словосочетание, предложение, текст: (именование на различных уровнях языка). Киев, 1993. — С. 28−39.
  152. Суффиксальное словообразование существительных в восточнославянских языках XV—XVIII вв. М., 1974. — 224 с.
  153. Тахо-Гиди А. А. Античная традиция об имени и предмете наименования в Ареопагитиках / А. А. Тахо-Гиди // Античная балканистика. Вып. 3: Языковые данные и этнокультурный контекст Средиземноморья: предварительные материалы. — М., 1978. — С. 44−46.
  154. В. Н. Типы языковых значений: связанное значение слова в языке / В. Н. Телия. М., 1981. — 270 с.
  155. В. Н. О специфике отображения мира психики и знания в языке /
  156. B. Н. Телия // Сущность, развитие и функции языка. М., 1987. — С. 6574.
  157. ТеньерЛ. Основы структурного синтаксиса / Л. Теньер. М., 1988. -656 с.
  158. Теория функциональной грамматики: качественность, количественность. СПб., 1996. — 264 с.
  159. С. М. Славянские мифологические представления о душе /
  160. C. М. Толстая // Славянский и балканский фольклор: народная демонология. М., 2000. — С. 52−93.
  161. В. Н. К этимологии слав, myslb / В. Н. Топоров // Этимология. -М., 1963. С. 5−13.
  162. Ф. И. История Византийской империи: XI—XV вв. Восточный вопрос / Ф. И. Успенский. М., 1997. — 829 с.
  163. А. А. Типы словесных знаков / А. А. Уфимцева. М., 1974. -206 с.
  164. А. А. Лексическая номинация: (первичная нейтральная) / А. А. Уфимцева // Языковая номинация: виды наименований. М., 1974. — С. 5−85.
  165. Н. В. Формирование семантической структуры отвлеченного имени: (на материале древнеанглийского языка) / Н. В. Феоктистова. -Л., 1984.- 188 с.
  166. ФлоровскийГ. В. Corpus Areopagiticum / Г. В. Флоровский // Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии: тексты, перевод с древнегреческого. -СПб., 1997. С. IX-LXVI.
  167. Г. Мысль: логическое исследование / Г. Фреге // Философия. Логика. Язык. М., 1987. — С. 1847.
  168. Г. А. Очерки исторической морфологии русского языка: имена / Г. А. Хабургаев. М., 1990. — 296 с.
  169. Ф. А. Деловые тексты в истории русского языка / Ф. А. Хайдаров // История русского языка: стилистика, текст. Казань, 1992. — С. ЗЗ^Ю.
  170. А. М. Диалектика концептуальных подходов при характеристике словообразовательного значения / А. М. Хамидуллина // Лингвистика: взаимодействие концепций и парадигм. Вып. 1- ч. 1. — Харьков, 1991.-С. 126−128.
  171. С. X. Развитие именной конфиксации в русском языке: (на материале имен существительных с конечным элементом -ие/-ъе): авто-реф. дис.. канд. филол. наук / С. X. Чекменева. Казань, 1974. — 19 с.
  172. ЧеремисинаН. В. О путях изменения значений слов и некоторых лекси-ко-семантических законах в диахронии языка / Н. В. Черемисина // Семантические единицы русского языка в диахронии и синхронии. Калининград, 2000. — С. 175−192.
  173. О. А. Девы-трясавицы, Иродовы дочери: (типология и генезис названий лихорадок в заговорах и народной речи) / О. А. Черепанова // Черепанова О. А. Культурная память в древнем и новом слове: исследования и очерки. СПб., 2005. — С. 17−29.
  174. П. Я. Очерк исторической лексикологии: древнерусский период' / П. Я. Черных. М., 1956. — 243 с.
  175. Н. М. О происхождении и продуктивности суффикса -ость в русском языке / Н. М. Шанский // Вопросы истории русского языка. -М., 1959.-С. 104−132.
  176. С. История русской словесности, преимущественно древней / С. Шевырев. М., 1859. — Ч. I. — 322 с.
  177. Н. Т. Образование отглагольных имен существительных на -ние (-тие) в древнерусском языке / Н. Т. Шелихова // Вестник Московского государственного университета. Серия 10: Филология. 1968. -№ 5. — С. 366.
  178. Н. Т. К истории словообразования существительных на -ние (-ение) в XY-XVII вв. / Н. Т. Шелихова // Научные доклады высшей школы (НДВШ). Филологические науки. 1972. — № 5. — С. 48−60.
  179. Н. Т. О словообразовательной производности в синхронии и диахронии / Н. Т. Шелихова // Научные доклады высшей школы (НДВШ). Филологические науки. 1976. — № 6. — С. 74−80.
  180. Н. Т. К вопросу о происхождении суффиксов -ние (-ение), -тие / Н. Т. Шелихова // Очерки по истории и диалектологии восточнославянских языков. М., 1980. — С. 221−231.
  181. К. В. Очерк истории развития эстетической мысли в России: (древнерусская эстетика XI—XVII вв.) / К. В. Шохин. М., 1963. — 116 с.
  182. И. Исихазм и восточноевропейское Возрождение / И. Экономцев // Богословские труды. М., 1989. — № 29. — С. 59−73.
  183. Языковая номинация: общие вопросы. М., 1977. — 359 с.
  184. Филипп Монотороп. Диоптра // ОР РНБ. F. п. I № 43. 132 л.
  185. Филипп Монотороп. Диоптра // ОР РНБ. К-Б 20/1097. Л. 1−254.
  186. Филипп Монотороп. Диоптра // ОР РНБ. К-Б 14/1091. 285 л.
  187. Филипп Монотороп. Диоптра // ОР РНБ. Погод. 1069. 265 л.1. Изданиях
  188. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XV начала XVI вв.: в 3 т. / отв. ред. Л. П. Черепнин. — М., 1952−1954. (АСВР)6
  189. Грамоты Великого Новгорода и Пскова / под ред. С. Н. Валка. М.- Л., 1949. — 407с. (Грамоты)3. «Диоптра» Филиппа Монотропа: антропологическая энциклопедия православного средневековья. М., 2008. — 733 с.
  190. Большая советская энциклопедия: в 30 т. М., 1969−1978. (БСЭ)
  191. А. Д. Греческо-русский словарь / А. Д. Вейсман. Репринт 5-го издания 1899 г. — М., 1991. — 1370 ст. (Вейсман)
  192. Всемирная энциклопедия: философия. М.- Минск, 2001. — 1312 с.
  193. В скобках указаны принятые в тексте диссертации сокращения названий некоторых изданий и словарей.
  194. А. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки / А. Горский, К. Невоструев. М., 1859. — Т. И- ч. 2. — С. 449−461.
  195. Е. Э. Описание русских и славянских пергаменных рукописей: рукописи русские, болгарские, молдовлахийские, сербские / Е. Э. Гранстрем. Л., 1953. — С. 73.
  196. Е. Э. Каталог греческих рукописей ленинградских хранилищ. Вып. 6: Рукописи XIV в. / Е. Э. Гранстрем // Византийский временник. -М., 1967. Т. 27. — С. 275−276.
  197. В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. / В. И: Даль. М., 1995. (Даль)
  198. И. X. Древнегреческо-русский словарь: в 2 т. / И. X. Дворецкий. М., 1958. (Двор.)
  199. История философии: энциклопедия. Минск, 2002. — 1376 с.
  200. К. Обстоятельное описание славяно-российских рукописей, хранящихся в библиотеке. графа Ф. А. Толстого / К. Калайдович, П. Строев.-М., 1825.-818 с.
  201. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. — 685 с.
  202. Новейший философский словарь. Минск, 1999. — 896 с.
  203. А. Г. Этимологический словарь русского языка: в 2 т. / А. Г. Преображенский. -М., 1959. (Преобр.)
  204. Славянские древности: этнолингвистический словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого. М., 1995−2004 (продолжающееся издание).
  205. Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.): в 10 т. М., 1988−2000 (продолжающееся издание). (СДРЯ)
  206. Словарь книжников и книжности Древней Руси: (вторая половина XIV—XVI вв.) Л., 1988. — Ч. 1 (А-К) — вып. 2.-516 с.
  207. Словарь русского языка XI—XVII вв.: в 26 т. М., 1975−2002 (продолжающееся издание). (СлРЯ)
  208. Словарь русского языка: в 4 т. М., 1985−1988. (MAC)
  209. И. И. Материалы для словаря древнерусского языка: в 3 т. / И. И. Срезневский. СПб., 1893−1903. (Срез.)
  210. М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. / М. Фасмер. -СПб., 1996. (Фасмер)
  211. Философия: энциклопедический словарь. М., 2004. — 1072 с.
  212. Философская энциклопедия: в 5 т. М., 1960−1970.
  213. Философский словарь. М., 2001. — 719 с.
  214. Этимологический словарь славянских языков: праславянский лексический фонд: в 32 т. М., 1974−2005 (продолжающееся издание). (ЭССЯ)
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!