Опираясь на эти идеи, Кай Хахлвег очень осторожно пользуется понятием прогресс, считая некорректным его использование в неантропологическом смысле, тоесть за пределами развития собственно рода Homosapiens. По мнению философа, говорить стоит о прогрессе физиологических, анатомических и поведенческих возможностей индивидов, но из этого еще не следует, что данный вид обладает большей выживаемостью по сравнению с другими. «…Если мы хотим понять познавательный прогресс, — пишет он, — мы также должны принять во внимание род окружающей среды, благоприятствующей познавательным возможностям». Таким образом, нужно учитывать, что окружающий мир сам активно участвует в отборе релевантных характеристик вида, включая характеристики познавательной активности. Человек в этом плане превосходит все другие виды тем, что формирует особо организованную сферу познания — науку, и ее прогресс, по определению Кая Хахлвега, есть «совершенствование когнитивной компетенции вида Homosapiens», а точнее, его способности управлять своими взаимодействиями с миром. Сходным образом рассуждает и австрийский представитель биоэпистемологии профессор Эрхард.
Эзер, который называет науку механизмом выживания второго порядка, опирающимся на выработанные эволюцией реактивные схемы и обеспечивающим виду более успешную деятельность. Определенной спецификой обладают в данном отношении взгляды Карла Поппера — выдающегося британского философа и ученого ХХ века. В ранних своих работах Поппер уже использовал дарвиновскую идею отбора применительно к описанию и объяснению роста научного знания. Позднее объяснительный потенциал эволюционной теории он расширил, применяя его к познавательной деятельности в целом. Познание он рассматривает как способность организма активно адаптироваться во внешнем мире, способность испробовать мир для выживания, искать в нем лучшего способа жизни. К. Поппер говорит о жизненной необходимости априорного знания и дает его характеристику в духе своей концепции. Всем теориям познания Поппер категорично противопоставляет следующий тезис: «все знание по своему содержанию априорно, собственно априорно генетически». В этом смысле он даже критикует дарвиновские идеи естественного отбора и борьбы за существование. Приспособление для него и есть форма априорного знания.
Раз жизнь существует, значит, в нее должно быть встроено знание. &# 171;…В жизнь, — пишет К. Поппер, — с самого начала должно быть встроено предвосхищение условий окружающей среды на довольно длительное время", и, конечно, «условия окружающей среды должны быть относительно стабильными». Таким образом, К. Поппер, по сути, отождествляет природную эволюцию и развитие познавательного процесса. Наличие априорного знания признавали и К. Лоренц, и Г.
Фоллмер, и другие биоэпистемологи. Так, К. Лоренц говорит о феномене гештальт-восприятия как образа-конструкции, параметры которого задаются исходными особенностями центральной нервной системы, а также об априорности определенных мыслительных операций, а все вместе они, по выражению ученого, «несут в себе печать истории и произошли под воздействием отбора».При этом не все представители биоэпистемологической школы единодушны в интерпретации того, что есть само по себе априорное знаниеи, соответственно, насколько их позиции близки позиции И. Канта. Так, например, по мнению специалистов, фоллмеровское априорное знание состоятельно только в пределах так называемогомезокосмоса. К. Поппер утверждает, что «всеобщее знание наличествует раньше, чем текущее, особенное знание». Это всеобщее знание предстает у него как знание законов природы, которое, однако, не самодостоверно, не осознано. Такое знание носит, согласно его представлениям, характер предугадывания, ожидания, предвосхищения, предположения. В целом, надо признать объяснительный потенциал модели эволюционной эпистемологии в отношении человеческого чувственного познания.
Сложнее обстоит дело с возможностями данной модели в отношении познания научного. Ведь адаптированность познавательных способностей человека к соразмерным с ним внешним явлениям еще не гарантирует аналогичной адаптированности к тому, что есть «большой мир» (Вселенная, Космическое целое, Мироздание), а также и несопоставимый с ним «малый мир» (необозримый и невидимый мир элементарных частиц). Признание неклассической наукой различий в устройстве так называемых трех физических миров (микро-, макрои мегаразмеров) можно трактовать двояко: как свидетельство о возможной согласованности развития мирового целого с его некоторой незначительной по масштабам частью — человеческим миром, как указание на наличие аномалии в естественных мировых процессах. Еще более загадочным становится то обстоятельство, что человек всегда выходит за пределы непосредственного чувственного опыта, конструируя различного рода универсалии. Очевидная избыточность человеческих познавательных способностей в целом не вполне укладывается в объяснительные рамки биоэпистемологии.
Научное познание рассматривается как некая качественно более высокая ступень приспособительных способностей рода Homosapiens в форме познавательной деятельности. Но ни в одной из концепций эволюционной эпистемологии недается удовлетворительного объяснения различиям этих способностей на уровне индивида и на уровне сообщества. Хотя в целом признается действие разных механизмов на этих уровнях.
Заключение
.
Научное познание рассматривается как некая качественно более высокая ступень приспособительных способностей рода Homosapiens в форме познавательной деятельности. Но ни в одной из концепций эволюционной эпистемологии не дается удовлетворительного объяснения различиям этих способностей на уровне индивида и на уровне сообщества. Хотя в целом признается действие разных механизмов на этих уровнях. В целом, все представители рассматриваемого направления наделяют познающего человека преимущественно родовыми, а не индивидуальными характеристиками. Но нельзя, одновременно, не отметить продуктивность самой биоэпистемологической программы, позволяющей видеть в субъекте познания активное начало, нацеленное на поиск новых возможностей взаимодействия с миром.
Список литературы
Естественно-научная картина мира (Часть 1)/ науч. ред. Н. А. Сахибуллин. — Казань: Казан.
фед. ун-т, 2011. — Ч1. Лоренц К. Эволюция и априори // Вестник Моск. ун-та. Серия 7.
Философия. — 1994. — №.
5.Микешина Л. А. Философия познания. Полемические главы. — М., 2002.
Поппер К. Теоретико-познавательная позиция эволюционной теории познания // Вестник Моск. ун-та. Серия 7.
Философия. — 1994. — № 5. Философия: учеб.
пособие / под общ. ред. Б. А. Кислова, В. А. Туева, М. Л. Ткачевой. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2009.
Фоллмер Г. Мезокосмос и объективное познание (О проблемах, которые решены эволюционной теорией познания) // Вестник Моск. ун-та. Серия 7.
Философия. — 1994. — №.
6. Фоллмер Г. Мезокосмос и объективное познание // Вестник Моск. ун-та. Серия 7. Философия. -.
1994. — № 6.Хахлвег Кай. Системный подход к эволюции и эволюционной эпистемологии / Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада: Учебная хрестоматия. — М., 1996.
Шпарага О. Н. Феноменология познания как концепция «жизненного мира» // Журнал Петербургского философского общества. — 2010. — № 2.Эзер Э. Динамика теорий и фазовые переходы // Вопросы философии. — 1995. — № 10.
