Отношения государства и религиозных организаций

Однако несмотря на такую сущность закона, по официальным данным, на 1 января1990 г. в России были зарегистрированы 3983 религиозные общины, на 1 января 1996 г. -уже.

13 073, а к 1 января 1997 г. количество организаций увеличилось до 14 688. Тем самымдинамика роста количества религиозных общин доказывает, что желание государства сократить количество признанных государством организаций оказалось провальным.

Государственная политика, пытаясь идти по пути сокращения религиозных общин, в реальностипривела к их росту. Это доказывают данные органов юстиции: с момента принятия закона идо официального завершения перерегистрации число организаций РПЦ выросло на 26%, старообрядческих общин — на 37, протестантских — на 55, иудейских — на 105, языческих — в4 раза, буддийских общин — на 21%, римско-католическая церковь увеличило число общинна 16, ислам — всего на 5%.Таким образом, позиция государства по отношению к конфессиям на протяжении рассмотренного периода с 1990 по 1997 г. отличалась непостоянством, противоречивостью, непоследовательностью, очень часто в угоду политическим желаниям и лоббистким стремлениям. Хотя следует отметить одну важную положительную тенденцию, что в России впервые сложился религиозный плюрализм. Главным достижением нового закона стало то, что официально утверждалось отделение церкви от государства. Поэтому государство никоим образом не могло вмешиваться вовнутренние дела церкви. Кроме того, закон четко обозначил, религиозные организации — этоюридические лица, которые имеют право на миссионерскую благотворительную деятельность, также законом был определен имущественный статус религиозный организаций. Однако в таком виде закон просуществовал недолго. Вскоре начался процесс внесенияпоправок и дополнений в него.

Итогом такой деятельности стало создание закона РФ «Освободе совести и религиозных объединений». Принятие такого закона было шагом нужными своевременным в сложившихся условиях. В это время на территории России появляетсяогромное количество новых религиозных движений, активизация которых связана, преждевсего, с декларируемой в предыдущем законе свободой вероисповедания. Следствием этогои был приход нетрадиционных для российского общества религиозных организаций как сЗапада (неохристианские движения), так и с Востока (неоориенталисткие направления).Также можно отметить, что появляются разного рода секты и культы, весьма чуждые менталитету российского общества. В этих сложных условиях новый закон должен был решитьпроблему соотношения традиционных и нетрадиционных конфессий. Итак, новый Федеральный закон 1997 г. регулирует, прежде всего, сферу государственно-конфессиональных отношений в России. Главной особенностью его стало наличие преамбулы, которая выделяет «традиционные» для России религии, с указанием на особую рольправославия. Кроме того, подчеркивается уважительное отношение к исламу, буддизму, иудаизму, а также и другим религиям, которые составляют неотъемлемую часть историинашей страны.

Вот именно этот аспект вызвал неоднозначную реакцию у мыслящей общественности, которая в преамбуле к закону увидела некое подталкивание к мысли о приоритете православия, хотя четко об этом и не говорится. Защитники закона утверждали обратное, по их мнению, закон одинаков для всех конфессий и уравнивает их в едином правовом поле. Также сторонники оперировали тем, что закон защищает права российских верующих отэкспансии чуждых религиозных организаций, которые наносят удар по нравственности и духовности российского общества. Поэтому закон вводит такие нормы, которые не позволяютдействовать нетрадиционным религиям и четко квалифицировать такую деятельность в религиозной сфере. До сих пор идет процесс внесения поправок в Федеральный закон «О свободе совести ирелигиозных объединениях», некоторые из которых можно охарактеризовать как неудачные, в особенности те, что регламентируют сферы деятельности религиозных объединений. Сегодня можно отметить, что в мировом сообществе идет процесс формирования соглашений между государством и религиозными организациями. Поэтому в ряде стран в конституциях введено понятие «светскость», в том числе в российском обществе в свою очередьформируется постсекулярное пространство. Это значит, что государство не вмешивается вбогослужебную практику религиозных объединений. Но конфессии в постсекулярном постсоветском обществе продолжают сотрудничество с государством, хотя и существует границатакого взаимодействия. Если церковь переступит эту черту, то общество, возможно, перейдет к клерикализации своих институтов; если государство нарушит принцип светскости, этоможет привести к притеснению церкви, что уже было в истории нашего государства. Глава 3. Взаимовлияние религии и политических институтов в современной России.

Воздействие религиозного фактора на современную социально-политическую обстановку многообразно. Государственно-конфессиональные отношения проявляются в различных сторонах общественной и политической жизни общества и представляют собой одну из составных частей внутренней и внешней политики государства. Сегодня правоотношения в области религиозных прав и свобод человека, деятельности религиозных объединений представляют собой совокупность правовых актов и норм, связанных с реализацией человеком и гражданином права на свободу совести, в основе которых лежат принципы и нормы международного права. Социально-правовой статус религиозных объединений в России включает в себя:

право на свободу совести и вероисповедания, право вести атеистическую пропаганду, право на благотворительную деятельность, религиозное образование, культурно-просветительскую деятельность, равенство граждан перед законом независимо от их отношения к религии. Исследование трансформации роли религии в политике может быть рассмотрено по нескольким координатам:

Происходит ли религиозное возрождение, либо процесс «расколдования» мира необратим и современная жизнь вытесняет религиозную активность и практику на периферию социальной и личной жизни; Насколько религия помогает сохранять устойчивость в современном мире, координаты которого меняются так быстро, что даже «…указатели поставлены на колеса и имеют дурную привычку исчезать из вида, прежде чем вы успеете прочитать то, что на них написано, осмыслить прочитанное и поступить соответственно».В современной общественной жизни и общественном сознании особую остроту придает этой проблеме тенденция к сокращению количества практикующих верующих в странах Европы при акцентации религиозности как лейтмотива политики, а также внедрение в европейское пространство больших масс людей, принадлежащих к иным культурно-религиозным ареалам. &# 171;Не случайно в последнее время все чаще звучат призывы политических деятелей в Европе о необходимости возврата к ее христианским корням (Н. Саркози)".Постепенно религиозное мышление, практика и религиозные институты утрачивают свое значение. В европейских странах среди последователей религии абсолютное большинство все еще составляют последователи христианских конфессий, подтверждая христианское основание Европейской цивилизации, причем сохраняя традиционные ареалы их распространения. При сравнении с количеством причисляющих себя к последователям определенных религиозных течений в странах Европы, следует обратить внимание на следующие параметры. Европу достаточно сложно воспринимать как нечто усредненное: в различных странах Европы количество считающих себя последователями религии не одинаковое, однако есть страны в которых подавляющее большинство считают себя таковыми. Причем это не зависит от того, в какой части Европы находятся данные страны или от конкретного религиозного течения. &# 171;Практически все население таких стран, как Кипр (98,5%), Румыния (92,3%) и Польша (92,9%) заявляет о своей приверженности к определенному религиозному течению; чуть меньше последователей определенных конфессий в Португалии и Ирландии — 86,6 и 80,4% соответственно.

Наименьшее количество считающих себя последователями религии в Нидерландах (40,6%), Швеции (31,7%), Эстонии (28,4%). Россия (49,1%) по данному показателю находится между Францией, являющей наиболее длительные традиции светскости (48,8%) и Словенией (50,2%)".Причины и объяснения столь разного числа последователей различных конфессий в странах Европы могут быть весьма разнообразными: это и исторические традиции, в том числе секулярности, и национальный характер, различные политические и идеологические перипетии. Однако очевидным представляется новое прочтение в осознании себя последователем определенной религиозной традиции — как основание культурной самобытности, а не как Вера как таковая. В подобном контексте на Кипре, практически полностью заявившем о своей конфессиональной принадлежности, население являет собой консолидацию на основании глубинного религиозного идентификационного параметра, столь необходимого для выживания общности в сложившихся этническом и политическом окружении. Это же положение можно отнести и к Ирландии. В Польше и Румынии объединяющим фактором также является религия, поскольку эти две страны на протяжении длительной истории не могут определиться со своими политическими и культурно-идентификационными ориентирами, что заставляет опираться на более устойчивое основание. Нельзя не учитывать национальный характер различных народов, ведь религия воздействует, прежде всего, на сферу общественной и индивидуальной психологии, когда от глубины и характера эмоций и экзальтированности зависят и форма выражения приверженности к религиозному течению, и количество последователей. О характере, глубине и степени религиозности можно судить не только по субъективнымисамоидентификационным оценкам, но и по уровню религиозной активности респондентов.

Если обратиться к таким индикаторам, как посещение совместных богослужений, являющихся в христианстве обязательными, и частота совершения молитвы, то можно составить достаточно достоверное мнение о реальной религиозности, проявляющейся в соблюдении религиозных канонов и следовании предписаниям вероучения в быту. &# 171;Если судить об уровне религиозной активности по частоте совершения молитвы и посещения храма одновременно, то окажется, что практикующих верующих в России не так уж и много — всего 0,4% тех, кто это делает ежедневно, и всего 1% тех, кто делает это каждую неделю. Напротив, тех, кто никогда не делает ни того, ни другого — 35%, вне зависимости от конфессиональной принадлежности. Обращает на себя внимание факт, что позиционирующих себя как не являющихся последователями определенных конфессий на 20% больше, чем тех, кто никогда не отправляет внешних атрибутов культов. Это показывает, что даже этим людям либо не чужда «дорога к храму», либо соблюдение определенных обрядов является манифестацией их идентификационных оснований".Таким образом, институционализированные российские конфессии распространяют в определенной мере свое влияние на неверующую часть населения, вследствие чего граница между верующими и неверующими не является непрозрачной и незыблемой. Более того, ежегодные опросы Института социологии РАН стабильно показывают, что более 65% респондентов, то есть в том числе известная часть неверующих, признает в той или иной мере авторитет Церкви в социальных и моральных вопросах.

Не случайно во всех опросах, связанных с доверием к социальным и гражданским институтам религиозные организации занимают лидирующее место (после института Президента, Правительства и армии).Наибольшая доля верующих, совершающих молитву каждый день, зафиксирована в Польше (47,6%), Румынии (49,4%), Ирландии (44,1%), на Кипре (39,3%), в Португалии (32,3%), Украине (30,3%), Словакии (30,2%). Около четверти респондентов ежедневно молятся в Испании, Венгрии, Нидерландах. Меньше всего доли последователей конфессий, ежедневно молящихся, — в Болгарии, Франции, Германии, Дании, Эстонии, Швеции (от 7,8% в Эстонии до 12,5% в Германии). Россия в данном контексте находится в стане стран, в которых совершает ежедневную молитву меньшинство. Наименьшее количество тех, кто никогда не молится на Кипре, в Румынии и Польше (не более 7%), что еще раз доказывает уже отмеченная важность религиозной принадлежности, в том числе и в области отправления культа, для этих стран в координатах поддержания устойчивости общества и поиска идентичностного основания. Посещение религиозных служб не столь популярно в странах Европы, даже в тех, где практически все население является последователями определенной религии. Доля тех, кто ходит в церковь ежедневно, не превышает по всем странам 3,8%. Более-менее регулярно богослужения посещают свыше половины опрошенных в Польше, Ирландии, на Кипре, в Португалии, Румынии. Нет однозначного соответствия между частотой свершения молитвы и принадлежностью к определенной конфессии, скорее роль играют иные факторы, означенные выше, а вернее — их совокупность. Наибольшую степень религиозности, а также наиболее строгое соблюдение номинальной атрибутики демонстрирует население Кипра, Польши, Румынии, Ирландии, Украины, Португалии, причем если в первых пяти странах самыми вескими причинами служат необходимость консолидации в иноконфессиональном и политически-враждебном окружении (Кипр, Ирландия), а также не устоявшаяся собственная цивилизационная идентичность (Польша, Румыния, Украина), то в последней доминирует историческая традиция и национальный характер, способствующий более экзальтированному выражению религиозных чувств. В большинстве стран Европы количество практикующих верующих традиционных религий снижается, и именно такие тенденции сужения поля религиозной практики поставили перед европейским обществом вопрос о необходимости изменений в христианской религии и Церкви в современном мире.

В условиях постмодерна религиозные институты вынуждены пользоваться лишь собственными средствами, не прибегая к ресурсам государства и не отдавая предпочтения какому-либо политическому режиму (это способно лишь дискредитировать церковь в глазах неофитов). Фундаментализм как стратегия определенных политических акторов вполне может ставить в качестве целеполагания возврат теократической формы правления, в которой любой политический институт является религиозным, и, следовательно, все ресурсы государства используются религиозными деятелями. Широкое распространение имеет тенденция включения религиозных организаций в политическую систему посредством создания различных политических партий по конфессиональному принципу. Если обратиться в качестве примера к христианскому миру, то можно заметить обратно пропорциональную зависимость между степенью их политического влияния и успешности и «религиозностью» как таковой. Подобные партии являются в значительной степени сугубо политическими институтами, однако история их возникновения является еще одним примером того, как религиозное начало способно эволюционировать в конструктивный политический продукт. Традиционные формы переплетения политики и религии, выявившиеся в истории России, основные направления их взаимодействия сводятся к следующему: Воздействие религии на политику неизменно ощущается прежде всего в том, что религия как определенная мировоззренческая система, включающая обязательные общественно-нравственные установки, влияет на умонастроения своих последователей, их жизненные устремления, социальное поведение, политические действия. Среди элементов религиозного комплекса, оказывающих воздействие на политику, особое место принадлежит конфессиональной организации, деятельности самих священнослужителей. Взаимодействие политики и религии осуществляется и путем использования религии в своих интересах политическими деятелями различных ориентаций, но в первую очередь, стоящими у власти. При этом применяются различные средства: «предоставление материальных привилегий, определенное давление со стороны властных структур, апелляция к общим интересам».Эта форма переплетения политики и религии имеет в России давнюю традицию, проявлявшуюся и при царизме, и при советской власти. Сегодня, в условиях цивилизационного многообразия, для любого общества актуально естественное сращивание традиционной культуры c требованиями современности, что определяет и новое прочтение религиозного фактора.

Возможно, именно поэтому религия приобретает особое значение в идентификационных поисках современного мира. Современность изменяет традиционные характеристики религиозной референции, сама религия, как многие иные феномены, в новых формах пронизывает социально-политическую реальность.

Заключение

.

Современная эпоха свидетельствует о наличии разнообразных форм взаимодействия религии и государства. Наиболее устойчивые формы и основания социального устроения, его цивилизационная специфика определяются религией как глубинным фактором, более долговременным, политических и идеологических пристрастий. Переосмысление роли религии в современных политических системахимеет связь с такими факторами, как: Изменения в социальной ткани;

Видоизменение религиозного фактора;

Процессы модернизации, происходящими в некоторых структурных компонентах религии;

Рост фундаменталистских и консервативных и настроений, которые определяют политическое поведение и политические процессы. Конфессионализация политики и политизация религии требует отойти от традиционных эпистемиологических рамок рассмотрения соотношений: религия и общество, религия и политика. В условиях политической трансформации и социально-экономической нестабильности полиэтническое и поликонфессиональное российское общество находится под угрозой увеличения межконфессиональных и межэтнических противоречий, которые способны перерасти в масштабные политические конфликты. Религия и государствомогут взаимовлиятьдруг на друга. Влияние государства на религию выражается в регулировании общественной жизни, формировании законных рамок для ее функционирования, регулировании правового положения религиозных организаций, защите прав граждан на свободу совести, создании климата взаимной терпимости и уважения между конфессиональными общностями. Тогда как, развитие политического процесса определяется в качестве соотношения политических сил и характера политическойструктуры, духовныхпринципов и идеалов, сложившихся в обществе, обусловленных религиозными учениями доминирующими в обществе.

Список литературы

Автономова Н.С., Баранова В. И. Хрестоматия по истории философии (западная философия). — М., 1997.

Бауман З. Глобализация. Последствия для общества и человека. — М., 2004.

Василенко И. А. Политическая глобалистика. — М., 2000.

Васильев Л. С. История религий Востока. — М., 2004.

Горшкова М.К., Крумма Р., Тихонова Н. Е. Российская повседневность в условиях кризиса. — М., 2009.

Канетти Э. Масса и власть. — М., 1997. — С. 48. Козловски П. Общество и государство: неизбежный дуализм. — М., 1998.

Красиков Л. Глобализация и православие // Религия и глобализация на просторах Евразии. — М., 2005.

Ле Бонн Г. Психология народов и масс. — СПб., 1995.

Митрохин Л. Н. Религиозный фактор (в политике). — М., 1999.

Мчедлова М. М. Религия и политика: возможные интерпретации новых реалий // Ценности и смыслы. — 2011. — № 3. — С. 70−80.Никитина А. Г. «Политизация религии» // Вопросы философии. — 1994.

Ницше Ф. «Человеческое слишком человеческое»: сочинения в 2-х томах. — М., 1990.

Новые церкви, старые верующие — старые церкви, новые верующие. Религия в постсоветской России / под.

ред. К. Кариайнена, Д. Фурмана. — М.;СПб.: Летний сад, 2007.

Нуруллаев А.А., Нуруллаев.

Ал.А. Религия и политика. — М., 2006. О свободе вероисповеданий: Закон РСФСР от 25 октября 1990 г. №.

267-I .Осипов Г. В., Тощенко Ж. Г. Современный мир и религия // Вопросы философии. — 2007. — №.

6. — С. 5−15.Паловнин М. С. Взаимовлияние религии и политики в современном политическом пространстве. — М., 2012.

Религия и политика в современной России. — М., 2007.

Филатов С. Религия и общество. Очерки религиозной жизни в современной России. — СПб., 2006.

Яблоков И. Н. Религия и политика. — М., 2003.