Согласно ч. 3 ст. 17 УК РФ: «Если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме». Поэтому такие действия следует квалифицировать по п. «е» ч. 2 ст. 127.
1 УК РФ. Однако в тех случаях, когда лицо сначала похитило человека, а затем у него возник умысел на его продажу или иные действия в рамках торговли человеком, то квалификация содеянного должна производиться по правилам реальной совокупности преступлений (по ч. 1 ст. 126 и ч. 1 ст. 127.
1 УК РФ).Правильное применение уголовного закона во многом зависит от четкого и ясного конструирования законодателем уголовно-правовых норм, а также разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по вопросам квалификации и толкования отдельных оценочных категорий. Тем не менее в Уголовном кодексе Российской Федерации (далее — УК РФ) до сих пор есть составы преступлений, которые не имеют ни ясного законодательного описания, ни соответствующих рекомендаций по их толкованию и применению со стороны высшей судебной инстанции. Одним из таких составов преступлений является похищение человека (ст. 126 УК РФ). Сложность понимания и применения данного состава определяется прежде всего тем, что его объективную сторону можно установить, лишь отталкиваясь от противного — от отсутствия признаков похищения человека в смежных составах преступлений. В первую очередь речь идет о ст. 206 УК РФ «Захват заложника». Объективная сторона данного состава содержит такие признаки, как захват или удержание заложника, совершенные в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника. Следовательно, объективная сторона похищения человека не должна содержать подобных обстоятельств.
Отграничение этих смежных составов преступлений возможно и по объекту уголовно-правовой охраны. В статье 126 УК РФ это свобода человека, а в статье 206 УК РФ объект — общественная безопасность. Однако разграничить данные составы на практике не так просто. Так, Р. был признан виновным в совершении похищения человека и удержании его в качестве заложника группой лиц по предварительному сговору. По обстоятельствам дела житель г. Махачкалы Р., узнав о том, что его двоюродная сестра М. похищена для вступления с нею в брак, стал требовать у родственников похитителя возвращения М.
ее родителям. Не добившись выполнения своих требований, Р. вместе с друзьями схватил брата похитителя Ш., затолкнул его в машину и увез в горы, то есть совершил похищение человека. Там похищенного стали удерживать в качестве заложника, избивали, требуя указать место нахождения М.
В этот же день М. была доставлена ее похитителем в милицию. Убедившись, что сестра отпущена, Р. решил освободить Ш.
и вместе с друзьями привез похищенного к нему домой. Около дома в ходе возникшей перестрелки с неустановленными следствием лицами Ш. был убит. Президиумом Верховного Суда РФ действия Р. были квалифицированы по двум статьям.
УК РФ — похищение человека и удержание его в качестве заложника. Это решение неверно в принципе, поскольку нельзя одно деяние квалифицировать по двум смежным составам. Похищение Ш. осуществлено для обмена похищенными, с целью освобождения М. Никакого иного преступного намерения виновные не имели. В данной ситуации действия преступников должны квалифицироваться либо как похищение человека, либо как захват и удержание заложника, так как одно должно исключать другое. Сложность юридической оценки рассмотренной выше ситуации заключается в том, что в уголовном законе отсутствует описание объективной стороны похищения человека, поэтому правоприменитель вынужден обращаться к теоретическим положениям уголовного права. Исходя из теории, при похищении потерпевший незаконно захватывается, перемещается в пространстве и удерживается в месте, известном только похитителю. При захвате либо удержании заложника лицо незаконно ограничивается в свободе, его местонахождение известно, со стороны виновного выдвигаются требования к государству, организации или гражданину в целях понуждения совершить какие-либо действия или воздержаться от их совершения как условия освобождения заложника.
Большинство ученых придерживается именно такого взгляда. Примерно такой же позиции придерживается и сложившаяся судебная практика. Именно поэтому в описанном выше случае действия Р. квалифицируются по двум статьям. По мнению суда, сначала имело место похищение Ш., так как он незаконно был захвачен, перемещен в пространстве и удерживался в горах, что характерно лишь для объективной стороны похищения человека. И лишь потом похитителями были выдвинуты требования о возврате М. родителям как условия освобождения Ш. Видимо, Президиум Верховного Суда РФ видит коренное отличие похищения человека от захвата заложника в способе выдвижения требования — публичном или тайном, а также в круге лиц, к которым оно предъявлено, — близким и знакомым либо неопределенному кругу лиц.
В анализируемом случае о факте предложения обмена похищенными и публично выдвигаемых требованиях стало известно уже после незаконного захвата (изъятия) и перемещения в пространстве Ш., то есть действия, совершенные тайно, были преданы публичной огласке. Именно поэтому Президиуму Верховного Суда РФ было непросто вынести указанное решение: практически невозможно отграничить захват (изъятие) потерпевшего при похищении человека от таких же действий при захвате и удержании заложника. Неясность содержательных признаков объективной стороны двух смежных составов преступлений приводит к тому, что Верховный Суд РФ по сути приравнивает в какой-то части названные составы преступлений, определяя заложника через скобки и как похищенного. Так, в исследуемом случае Президиум Верховного Суда РФ определил, что «лицо не может быть освобождено от уголовной ответственности за похищение человека, если освобождение заложника (похищенного) состоялось после выполнения требований похитителя».Эта проблема принципиального отличия содержательных признаков составов преступлений, предусмотренных статьями 126 и 206 УК РФ, возникла в связи с тем, что заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте, не оспаривая правильность и объективность установленных судом обстоятельств совершения Р. преступлений, доказанность его вины и правильность квалификации, поставил вопрос об отмене судебных постановлений, прекращении уголовного дела и освобождении.
Р. от ответственности на основании примечаний к указанным составам преступлений. По его мнению, лица, похитившие человека или удерживающие его в качестве заложника, освобождаются от уголовной ответственности в случае, когда они добровольно освободили заложника (похищенного). Как видно из материалов дела, освобождение удерживаемого заложника Ш. осуществлено.
Р. и соучастниками только после того, как М. была освобождена родственниками Ш. Таким образом, фактически заявленные требования похитителей оказались выполненными. Президиум Верховного Суда РФ не стал расценивать действия Р.
как добровольное освобождение в том смысле, как добровольность понимается уголовным законом, поскольку фактическое освобождение потерпевшего состоялось уже после выполнения условий, выдвинутых похитителями. Их цель была достигнута, поэтому оказался утраченным смысл дальнейшего удержания заложника. При таких обстоятельствах Р. не может быть освобожден от уголовной ответственности на основании примечаний к статьям.
126 и 206 УК РФ. Внутренняя связь таких понятий, как «похищение», «лишение свободы» и «захват заложника», приводит к тому, что практически отсутствуют весомые теоретические положения по отграничению одного преступления от другого. Причем отграничение похищения человека от незаконного лишения свободы вызывает в судебной практике не меньшие проблемы, чем отграничение похищения человека от захвата заложника. Во многом это связано с тем, что в статье 127 УК РФ незаконное лишение свободы определяется через отрицание: оно не связано с похищением человека. Теория и судебная практика пытаются восполнить этот законодательный пробел. Так, в юридической литературе преобладает мнение, что объективная сторона похищения человека выражается в действиях по захвату (завладению) и перемещению человека в другое место для последующего удержания против его воли. Эти действия могут совершаться как тайно, так и открыто, путем обмана. Аналогичное понимание существует и в судебной практике. При этом под захватом в юридической литературе понимается неправомерное установление физической власти над лицом, сопряженное с ограничением его физической свободы. Вместе с тем подобное определение захвата похищенного ничем по сути не отличается от определения незаконного лишения потерпевшего свободы.
О том, что эти два термина существенно отличаются по своему содержанию друг от друга.
возникает закономерный вопрос: в чем же тогда принципиальное отличие похищения человека и незаконного лишения свободы как смежных составов преступлений? Как показывает приведенный пример, правоприменительная практика ответа на этот вопрос не дает. По своей сути в анализируемой ситуации неправомерное установление физической власти над лицом, сопряженное с ограничением его физической свободы, ничем не отличается от незаконного удержания потерпевшего в неволе. Складывающаяся судебная практика показывает, что при незаконном перемещении потерпевших важно установить ту цель, которой руководствуется виновный. Если такое перемещение имеет намерение облегчить совершение убийства, разбоя, избиения (побоев) или изнасилования, то похищения человека в названных случаях нет.
Так, Ф. признан виновным в том, что он, Д. и П. в г.
Екатеринбурге открыто похитили со склада 30 кондиционеров. После этого Ф. принудил менеджера треста Х. сесть в автомашину. В автомашине, управляемой Ф., Д.
и П. вместе с Х. приехали к гаражному кооперативу, где выгрузили кондиционеры в гаражный бокс. Ф. в это время удерживал в машине Х.
Затем, действуя по заранее разработанному плану, Ф. и Д., предполагая, что Х. может сообщить о совершенном ими хищении, с целью убийства вывезли последнего в лесной массив. Там Ф. с применением физической силы вывел.
Х. из машины, а Д. произвел в потерпевшего четыре выстрела из охотничьего ружья. От полученных огнестрельных ранений головы, груди и живота Х. скончался на месте преступления.
Президиум посчитал, что приговор и кассационное определение в отношении Ф. подлежат изменению по следующим основаниям. Не оспаривая доказанности вины Ф., Президиум полагал, что судебные постановления в отношении его подлежат изменению по следующим основаниям. Судом установлено, что убийство Х. после совершения виновными грабежа входило в заранее разработанный ими план преступления. Согласно этому плану, потерпевший был вывезен в лесной массив именно для лишения его жизни с целью сокрытия хищения. По смыслу закона одним из признаков объективной стороны похищения человека является изъятие и перемещение потерпевшего против его воли с целью последующего удержания в другом месте.
В случае когда перемещение человека было совершено с целью его убийства, совокупность преступлений, предусмотренных статьями 126 и 105 УК РФ, отсутствует.
Заключение
.
Таким образом, личная (физическая) свобода является основным объектом этого преступления. Потерпевшим может быть любое лицо вне зависимости от пола, возраста, способности осознавать факт лишения свободы и т. д.Объективная сторона описана законодателем с помощью позитивных и негативных признаков. В нее входит: а) незаконное б) лишение свободы, в) не связанное с похищением. Последний из названных признаков является разграничительным с преступлением, предусмотренным статьей 126 УК РФ. Вместе с тем он позволяет уяснить некоторые особенности признаков состава ст. 127: незаконное лишение свободы не связано с захватом либо перемещением потерпевшего, иначе содеянное подлежало бы квалификации как похищение человека.
Лишение свободы ведет к изоляции человека от общества, обычного окружения. Граждане могут лишить свободы другое лицо лишь при пресечении преступления, доставлении органам власти и находясь в состоянии крайней необходимости. Все иные случаи лишения свободы (изоляции) со стороны граждан должны рассматриваться как незаконные (второй негативный признак).Преступление полагается оконченным в момент, когда произошла фактическая изоляция, потерпевшего лишили возможности свободного перемещения по своему усмотрению. Спорно мнение, что момент окончания посягательства надо по общему правилу связывать с осознанием потерпевшим факта лишения свободы. Решающим является поведение лица — его действия по изоляции потерпевшего и осознание им того, что в итоге потерпевший, если захочет, не сможет свободно перемещаться.Библиография.
Конституция РФ (принята всенародным голосованием 12.
12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.
12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.
12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.
02.2014 N 2-ФКЗ).Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.
06.1996 N 63-ФЗ. Собрание законодательства РФ, 17.
06.1996, N 25, ст. 2954.
Федеральный закон от 06.
04.2011 N 64-ФЗ «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» // Российская газета, N 75, 08.
04.2011.
Закон РФ от 02.
07.1992 N 3185−1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» // Ведомости СНД и ВС РФ, 20.
08.1992, N 33, ст. 1913.
Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 18.
08.1999 N 810п99п // СПС «Консультант.
Плюс".Постановление Президиума ВС РФ по делу N 356п04пр // СПС «Консультант.
Плюс".Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 02.
04.2003 N 98п03 // Доступ из СПС «Консультант.
Плюс".Авдеева О. А. Наказание как мера противодействия преступности: ретроспективный анализ законодательной регламентации в национальном праве // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2013. N 1. Авдеев В. А. Универсализация ограничения свободы в условиях реформирования уголовно-исполнительной системы Российской Федерации // Образование. Наука. Научные кадры.
2012. N 8. Авдеева Е. В. Правовые основы обеспечения свободы личности в России // Известия Иркутской государственной экономической академии (Байкальский государственный университет экономики и права). 2013. N.
3. Ивашкин Д. В. Отграничение торговли людьми от смежных составов преступлений // Российский следователь. 2008. N 20. Казамиров А. И. Уголовно-правовая защита права человека на свободу: Дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2003.
Карасева М. Ю. Уголовная ответственность за преступления против свободы личности: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2007.
Клименко А.И. Уголовно-правовая характеристика похищения человека: Дис. канд. юрид. наук. М., 2004.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Т. К. Агузаров, А. А. Ашин, П. В. Головненков и др.; под ред. А. И. Чучаева. Испр., доп., перераб. М.: КОНТРАКТ, 2013.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: научно-практический (постатейный) / Н. И. Ветров, М. М. Дайшутов, Г. В. Дашков и др.; под ред. С. В. Дьякова, Н. Г. Кадникова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юриспруденция, 2013.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Постатейный / Под ред. Г. Есакова М: Проспект, 2012.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Т. К. Агузаров, А. А. Ашин, П. В. Головненков и др.; под ред. А. И. Чучаева. Испр., доп., перераб. М.: КОНТРАКТ, 2013.
Кошаева Т. О. Вопросы применения уголовного законодательства в судебной практике об ответственности за похищение человека и незаконное лишение свободы // Юридическая литература. 2008.
Милюков С. Ф. Нетрадиционные методы обращения с преступниками // Современные проблемы и стратегия борьбы с преступностью / Науч. ред. В. Н. Бурлаков, Б. В. Волженкин. СПб., 2005.
Понятовская Т. Г. Предупреждение преступлений: меры безопасности, административный надзор // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2013. N 1. Пучнин В. М. Проблемы совершенствования норм уголовного законодательства об ответственности за преступления против свободы человека // Право и государство: теория и практика. 2010. N 4.
