Лексико-грамматические трансформации в переводе

Кошка шла за мною по крутым ступенькам лестницы и, подвернувшись мне под ноги, рассердила меня до бешенства. Подняв топор, в ярости, забыв страх, до сих пор останавливавший меня, я хотел нанести животному удар, и, наверное, смертельный, если бы он удался; но удар был остановлен рукою жены. Ее вмешательство привело меня в бешенство, я высвободил руку и раскроил топором ей череп. Бедная упала мертвою, ни разу не вскрикнув. В этом примере В. Хинкис использует такую трансформацию, как приём смыслового развития. В английском предложении словосочетание «nearlythrowingmeheadlong».

—- при дословном переводе: «кот кинулся головой вперёд», естественно такое выражение не подходит по стилистическим соображениям. Поэтому переводчик заменяет процесс следствием — «кинулся вперёд, поэтому Я споткнулся». При этом переводчик также использует также добавление. Добавляет почти целое предложениеоговорку: «едва не свернув себе шею», так споткнулся, что едва не свернул себе шею. Английское словосочетание «downthesteepstairs» — «по крутой лестнице». Дело в том, что в традиционном английском доме наверху всегда только спальни, а столовая, кухня на первом этаже. Поэтому «downstairs» (спустившись по лестнице) подразумевает образ жизни и устройство английского дома. В этом примере переводчики использовали такие трансформации, как добавление, смысловое развитие в сочетании с социально культурными традициями. Таблица 45Оригинал, Эдгар ПоПеревод, В. Хинкис.

Перевод, Н. ШелгуновI made no doubt that I could readily displace the bricks at this point, insert the corpse, and wall the whole up as before, so that no eye could detect any thing suspicious. Я не сомневался, что легко сумею вынуть кирпичи, упрятать туда труп и снова заделать отверстие так, что самый наметанный глаз по обнаружит ничего подозрительного. Я не сомневался, в этом месте легко было вынуть кирпичи, вложить на их место тело и все по-прежнему замуравить, так что никакой глаз не мог бы открыть ничего подозрительного. В этом примере В. Хинкис использует переводческую трансформацию — дополнение.

Переводчик добавляет прилагательное «наметанный», чтобы уточнить, что даже опытный человек в этом деле, не сможет сразу обнаружить .(Намётан глаз — кто-либо настолько сведущ, опытен в чём либо, что умеет сразу по первому впечатлению определять что-либо. Тем самым перевод В. Хинкиса приобретает большую образность, чем перевод Н. Шелгунова. Также В. Хинкис использует другую трансформациюконкретизацию: " …wallthewholeupbefore", имеющее более широкое значение заменяется русским словосочетанием «снова заделать отверстие в стене» у В.

Хинкиса, имеющим более узкое значение. В данном примере были использованы трансформации: добавление, конкретизация. Таблица 46Оригинал, Эдгар ПоПеревод, В. Хинкис.

Перевод, Н. ШелгуновThe officers bade me accompany them in their search. T hey left no nook or corner unexplored.

A t length, for the third or fourth time, they descended into the cellar. I quivered not in a muscle. M y heart beat calmly as that of one who slumbers in innocence.

I walked the cellar from end to end. I folded my arms upon my bosom, and roamed easily to and fro. T he police were thoroughly satisfied and prepared to depart. T.

he glee at my heart was too strong to be restrained. I burned to say if but one word, by way of triumph, and to render doubly sure their assurance of my guiltlessness. Полицейские велели мне присутствовать при обыске. Они обшарили все уголки и закоулки. Наконец они в третий или четвертый раз спустились в подвал.

Я не повел и бровью. Сердце мое билось так ровно, словно я спал сном праведника. Я прохаживался по всему подвалу. Скрестив руки на груди, я неторопливо вышагивал взад-вперед. Полицейские сделали свое дело и собрались уходить. Сердце мое ликовало, и я не мог сдержаться.

Для полноты торжества я жаждал сказать хоть словечко и окончательно убедить их в своей невиновности. Полиция пригласила меня присутствовать при обыске и не оставила без осмотра ни одного угла. Наконец, в третий или четвертый раз, мы спустились в подвал. Ни один мускул на моем лице не дрогнул. Сердце мое билось спокойно, как у человека с самой невинной совестью. Я ходил по подвалу из угла в угол, скрестив руки на груди и с довольством осматриваясь кругом.

Полиция была совершенно удовлетворена и собиралась уже уходить. Я ликовал; я горел нетерпением сказать хоть слово, хоть одно слово торжества, и вдвойне убедить полицейских в своей невинности. В этом примере мы видим трансформациюконкретизацию: английское существительное «officers» заменяется русским существительным «полицейские» у В. Хинкиса и «полиция» у Н. Шелгунова, имеющее более узкое значение. А также произошла замена: двойное отрицание «nounexplored» заменено утвердительной конструкцией «обшарил» у В.

Хинкиса. Английский фразеологизм «I quiverednotin a muscle» заменён русским фразеологизмом «не повёл бровью» у В. Хинкиса и «ни один мускул ни дрогнул» у В. Шелгунова (не реагировать на что-то). Оба варианта считаем удачными. Таковы трансформации в этом примере. Проведенный анализ позволяет сформировать диаграмму, которая отразит частотность использования тех или иных переводческих приемов. Рассмотрим отдельно лексические и грамматические трансформации, которые использовали В. Хинкис и Н.

Шелгунов. Рисунок 1 — Лексические трансформации, использованные В. Хинкисом.

Таким образом, из диаграммы видно, что чаще всего переводчик пользуется смысловым развитием. Это позволило переводчику сохранить образность оригинала, передать эмотивную и коннотативную информацию оригинала. Рисунок 2 — Лексические трансформации, использованные Н. Шелгуновым.

Н. Шелгунов также чаще всего использует переводческий прием — смысловое развитие. Из отмеченных недочетов следует особо отметить тенденцию к частой генерализации. За счет необоснованного использования этих приемов в процессе перевода была утрачена часть эмотивной нагрузки оригинала. Что касается грамматических трансформаций, то их частотность можно визуализировать следующим образом:

Рисунок 3 — Грамматические трансформации, использованные В. Хинкисом.

Самый частотный прием — это перестановка. Чаще всего прием перестановки связан с необходимостью соблюдения синтаксических норм русского языка. Рисунок 4 — Грамматические трансформации, использованные Н. Шелгуновым.

У Н. Шелгунова самый частый в использовании прием — это, также как у В. Хинкиса — перестановка, что связано с разным синтаксическим строем русского и английского языков. Отметим также тенденцию к частому использованию такого приема, как объединение предложений, который, как было выяснено в ходе анализа, часто связан с приемом опущения. Анализ показал, что зачастую использование этого приема Н. Шелгуновым приводит к утрате в ПЯ части информации оригинала. 3.2 Использование переводческих трансформаций в рассказе Эдгара По «Элеонора"Таблица 47Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М.Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровойI AM come of a race noted for vigor of fancy and ardor of passion. Я принадлежу к роду, отличающемуся пламенным воображением и пылкими страстями. Я родом из тех, кто отмечен силой фантазии и пыланием страсти. При переводе устойчивого словосочетания «tocomeof a race» М. Энгельгардт и Н. Демурова использовали готовое словарное соответствие, которое в русском языке также характеризуется определенным типом устойчивости. Для передачи эпитетов оригинала переводчики использовали конкретизацию.

Таблица 48Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М. Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровойMen have called me mad; but the question is not yet settled, whether madness is or is not the loftiest intelligence — whether much that is gloriouswhether all that is profound — does not spring from disease of thought — from moods of mind exalted at the expense of the general intellect. Люди назвали меня сумасшедшим, но еще вопрос: не представляет ли сумасшествие высшей степени разума, не возникает ли все славное и глубокое из расстройства мысли, из какой-либо одной силы души, преувеличенно развитой насчет всех остальных? Меня называли безумным, но вопрос еще далеко не решен, не есть ли безумие высший разум и не проистекает ли многое из того, что славно, и все, что глубоко, из болезненного состояния мысли, из особых настроений ума, вознесшегося ценой утраты разумности. Как видно, М.

Энгельгардт стремится максимально сохранить синтаксическую структуру оригинала, что в ПЯ приводит к некой громоздкости текста — в русском языке употребимо и распространено выражение «меня называли.» Лексема «люди» является в данном случае семантически избыточной. Для перевода полисемантичного глагола «spring» переводчики использовали прием конкретизации — М. Энгельгардт использовала «возникать», Н. Демурова — «проистекать». С семантической точки зрения оба этих глагола указывают на первоисточник того или иного явления. Однако вариант Н. Демуровой кажется нам более поэтичным, что уместно в данном контексте, когда герой предается воспоминаниям. Также конкретизация использована и для перевода многозначной лексемы «disease». И опять перевод Н. Демуровой кажется нам более соответствующим контексту, поскольку имеет определенную стилистическую окраску.

Таблица 49Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М. Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровойThey who dream by day are cognizant of many things which escape those who dream only by night. Те, кто видит сны наяву, открывают многое, ускользающее от тех, кто видит сны только во сне. Тем, кто видят сны наяву, открыто многое, что ускользает от тех, кто грезит лишь ночью во сне.

М. Энгельгардт использует для перевода лексемы «night» прием смыслового развития — она исходит из того, что ночью человек обычно спит и воспроизводит в переводе «сон» как процесс.Н. Демурова же для перевода этого словосочетания использует одновременно два приема — конкретизацию для перевода многозначного глагола «dream» и получает стилистически маркированный глагол «грезить», а также она использует добавление — у нее в ПЯ появляется «во сне», которое отсутствует в ИЯ. За счет использования этих переводческих приемов перевод Н. Демуровой получился более образным, чем перевод М. Энгельгардт. Таблица 50Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М.Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровойIn their gray visions they obtain glimpses of eternity, and thrill, in awakening, to find that they have been upon the verge of the great secret. В своих тусклых видениях заглядывают они в вечность и содрогаются, пробудившись и вспоминая, что стояли на краю великой тайны. В туманных видениях мелькают им проблески вечности, и, пробудясь, они трепещут, помня, что были на грани великой тайны. Н. Демурова и М. Энгельгардт используют переводческий прием конкретизации для передачи английского прилагательного «grey». В соответствии с контекстом они подбирает стилистически подходящее значение этого прилагательного — «туманный» у Н. Демуровой и «тусклый» у М.

Энгельгардт. Обе лексемы имеют поэтический оттенок и очень удачно отражают размышления героя. Конкретизация использована также для перевода существительного «verge», которое имеет широкое семантическое значение. Полагаем, что вариант Н. Демуровой «грань» более удачен, поскольку стилистически маркирован и передает эмотивную нагрузку оригинала. Таблица 51Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М.

Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровойIn snatches, they learn something of the wisdom which is of good, and more of the mere knowledge which is of evil. T hey penetrate, however, rudderless or compassless into the vast ocean of the «light ineffable,» and again, like the adventures of the Nubian geographer, «agressisunt mare tenebrarum, quid in eoessetexploraturi.» Урывками учатся мудрости, которая есть благо, и той, которая есть зло. Они проникают, без руля и без компаса, в безбрежный океан «света неизреченного» и подобно путешественникам Нубийского географа «agressisuntmaretenebrarum, quidineoessetexploraturi» [2].

Мгновеньями им открывается нечто от мудрости, которая есть добро, и несколько больше от простого звания, которое есть зло, и все же без руля и ветрил проникают они в безбрежный океан «света неизреченного» и вновь, словно мореплаватели нубийского географа, «agressisuntmaretenebrarum, quidineoessetexploraturi» [Вступают в море тьмы, чтобы исследовать, что в нем (лат.).]Н. Демурова использует прием — объединение предложений, два предложения в ИЯ трансформируются у нее в одно в ПЯ. М. Энгельгардт стремится сохранить структуру оригинала, однако, неизбежно применение перестановки для того, чтобы соблюсти нормы синтаксического строя русского языка. Также в этом примере интересно отметить прием подстрочной сноски, который использует М. Энгельгардт для перевода латинской поговорки.

Считаем удачным решением оставить оригинал поговорки на латинском и отдельно привести ее перевод, поскольку это позволяет сохранить аутентичность оригинала, однако, способ Н. Демуровой, которая приводит перевод сразу после поговорки, кажется нам более оптимальным, поскольку читателю не нужно отвлекаться от текста, чтобы найти перевод этой поговорки. Таблица 52Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М. Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровлйWe will say, then, that I am mad. Согласимся, что я — сумасшедший. Что ж, пусть я безумен. Переводчики использует приме смыслового развития для перевода конструкции «Wewillsay, then,…» и конкретизацию для перевода «mad». При этом вариант Н. Демуровой импонирует нам больше, поскольку выглядит лаконичным и семантика и эмотивная нагрузка ее варианта «безумен» более соответствует контексту. Таблица 53Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М. Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровойI grant, at least, that there are two distinct conditions of my mental existence — the condition of a lucid reason, not to be disputed, and belonging to the memory of events forming the first epoch of my life — and a condition of shadow and doubt, appertaining to the present, and to the recollection of what constitutes the second great era of my being. Я сознаю, что духовное существование мое представляет две области: одна — область несомненно здравого рассудка, связанная с воспоминаниями о юной поре моей жизни; другая — область тумана и сомнений, связанная с настоящим и с воспоминаниями о второй великой поре моего бытия. Я готов, впрочем, признать, что есть два различных состояния для моего духа: состоянье неоспоримого ясного разума, принадлежащего к памяти о событьях, образующих первую пору моей жизни, и состоянье сомненья и тени, относящихся к настоящему и воспоминаньям о том, что составляет вторую великую эру моего бытия. М. Энгельгардт в переводе опускает «atleast», что является семантически избыточным и не обязательно к воспроизведению в ПЯ. Тем не менее, Н.

Демурова нашла удачный способ перевода этого словосочетания — «впрочем», что, как мы считаем, является очень удачным вариантом, т.к. отражает ход мысли главного героя. Также М. Энгельгардт подвергает опущению словосочетание «mentalexistence», за сет чего в ПЯ теряется часть семантической информации. Таблица 54Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М. Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровойTherefore, what I shall tell of the earlier period, believe; and to what I may relate of the later time, give only such credit as may seem due, or doubt it altogether, or, if doubt it ye cannot, then play unto its riddle the Oedipus. Итак, всему, что я буду рассказывать о ранней юности, верьте; а расскажу о позднейшем времени доверяйте лишь в той мере, насколько это покажется вам достойным веры, или вовсе не верьте, или, если не верить не можете, будьте Эдипом этой загадки. А потому рассказу о ранних моих днях верьте; а к тому, что поведаю я о времени более позднем, отнеситесь с той долей доверия, какую оно заслуживает, или вовсе в нем усомнитесь, или, если и сомневаться вы не можете, разгадайте, подобно Эдипу, эту загадку. Переводчики используют конкретизацию для перевода словосочетания «theearlierperiod». При помощи контекста им удается сузить значение и передать в переводе ту семантику, которая заложена в оригинале. Таблица 55Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М. Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровойShe whom I loved in youth, and of whom I now pen calmly and distinctly these remembrances, was the sole daughter of the only sister of my mother long departed. E leonora was the name of my cousin. Та, которую любил я в юности и о которой пишу теперь спокойно и хладнокровно, была единственная дочь единственной сестры моей покойной матери. Ее звали Элеонора. Та, кого любил я в юности и о которой теперь спокойно и ясно пишу я эти воспоминания, была единственным ребенком единственной сестры моей матери, давно усопшей.

Элеонора — это имя носила моя кузина. М. Энгельгардт и Н. Демурова используют прием конкретизации для перевода английского прилагательного «distinctly», которое имеет широкое семантическое значение. Вариант М.

Энгельгардт представляется нам боллее подходящим контексту произведения, поскольку показывает эмотивное отношение главного героя к тем событиям, которые он описывает. Также М. Энгельгардт подвергает опущению семантически избыточную информацию, а именно лексему «cousin» во втором предложении. При использовании этого приема переводчик руководствовался тем, что ранее уже было сказано, что эта девушка — дочь сестры его матери, а значит его кузина. Таблица 56Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М. Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровойNo unguided footstep ever came upon that vale; for it lay away up among a range of giant hills that hung beetling around about it, shutting out the sunlight from its sweetest recesses. Ни один путник не проходил без вожатого по этой долине, так как она лежит далеко, среди огромных холмов, нависших над нею со всех сторон и заслонивших от солнечного света ее уголки уютные. Путник никогда не забредал ненароком в эту долину, ибо лежала она далеко-далеко, за цепью гигантских гор, тяжко нависших над нею со всех сторон, изгоняя солнечный свет из прекрасных ее уголков. В данном случае оба переводчика используют замены для переволда английского причасти «unguided». М. Энгельгардт использует для перевода существительное с предлогом «без вожатого», а Н.

Демурова с помощью смыслового развития получает «ненароком». Считаем вариант перевода Н. Демуровой более удачным, поскольку, он лексема «вожатый» имеет для русскоязычного реципиента много дополнительных смыслов, которые могут отвлекать от сути произведения. Таблица 57Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М. Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровойNo path was trodden in its vicinity; and, to reach our happy home, there was need of putting back, with force, the foliage of many thousands of forest trees, and of crushing to death the glories of many millions of fragrant flowers. T hus it was that we lived all alone, knowing nothing of the world without the valley — I, and my cousin, and her mother. Никакой тропы не видно кругом, и, чтобы добраться до нашего счастливого убежища, надо было пробиваться сквозь листву бесчисленных деревьев, и погубить, растоптать миллионы благоуханных цветов. Так жили мы одни — я, моя кузина и мать ее, — и мир для нас замыкался в пределах этой долины. К нам не вела ни одна тропа, и, чтобы попасть в наш счастливый край, нужно было пробраться сквозь заросли многих тысяч лесных деревьев, растоптав каблуком прелесть многих миллионов душистых цветов.

Вот почему жили мы совсем одни, не зная ничего о внешнем мире, — я, моя кузина и мать ее.Н. Демурова использует приме антонимического перевода и с помощью этой трансформации (двойное отрицание) ей удается акцентировать внимание читателя на удаленности того места, о котором говорит герой произведения. Такой эффект кажется нам очень удачным. Также для перевода стилистически маркированного словосочетания «crushingtodeathtodeath» переводчики используют прием генерализации и сходятся во мнении, использовав в ПЯ лексему «растоптать», которая не в полной мере выражает все варварское отношение человека, который вдруг вздумает пройти в долину. К тому же М. Энгельгардт необоснованно опускает лексическую единицу «glories», которая играет важную роль в создании образности в данном контексте. Таблица 58Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М. Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуроваFrom the dim regions beyond the mountains at the upper end of our encircled domain, there crept out a narrow and deep river, brighter than all save the eyes of Eleonora; and, winding stealthily about in mazy courses, it passed away, at length, through a shadowy gorge, among hills still dimmer than those whence it had issued. Из туманных областей за горами на верхнем конце наших владений прокладывалась узкая и глубокая речка, светлая — только глаза Элеоноры были еще светлее — и тихая; извиваясь прихотливыми петлями, она исчезала в темном ущелье, между холмами, еще более туманными, чем те, откуда она изливалась. Из угрюмых краев, что лежали за далекими вершинами гор, замкнувших наш мир, пробивалась к нам узкая глубокая река, блеск которой превосходил все — все, кроме глаз Элеоноры; неслышно вилась она по долине и наконец исчезала в тенистом ущелье, среди гор, еще угрюмее тех, из которых она вытекала.

Н. Демурова использует прием добавления и вместо «mountain» использует «далекие вершины гор» в ПЯ. этот приме итаем обоснованным, т.к. он нисколько не искажает оригинал, но приносит в ПЯ больше образности, что очень удачно для данного контекста. Проведенный анализ позволяет сформировать диаграмму, которая отразит частотность использования тех или иных переводческих приемов. Рассмотрим отдельно лексические и грамматические трансформации, которые использовали М. Энгельгардт и Н.

Демурова. Таблица 59Оригинал, Эдгар ПоПеревод, М. Энгельгардт.

Перевод, Н. ДемуровойWe called it the «River of Silence»; for there seemed to be a hushing influence in its flow. N o murmur arose from its bed, and so gently it wandered along, that the pearly pebbles upon which we loved to gaze, far down within its bosom, stirred not at all, but lay in a motionless content, each in its own old station, shining on gloriously forever. Мы называли ее «Рекою Молчания», потому что в ее течении было что-то успокоительное. Тихо, без ропота, катились струи, и так нежно скользили, пробираясь по долине, что камешки, чьим блеском жемчужным часто мы любовались, лежали, не шевелясь, на дне ее, не меняя места, застыв навеки в своем неподвижном сиянии… Мы называли ее Рекой Молчания, ибо была в ее водах какая-то сила беззвучия.

На ее берегах не раздавалось ни шороха, и так тихо скользила она, что жемчужная галька на глубоком ее дне, которой мы любовались, не двигалась, а лежала в недвижном покое на месте, блистая неизменным своим сиянием. Переводчики снова используют прием конкретизации для перевода словосочетания «hushinginfluence». «Сила беззвучия» Н. Демуровой кажется нам более поэтичным и эмотивным вариантом, что как раз соотвествует контексту. Далее М. Энгельгардт использует прием смыслового развития для перевода «Nomurmurarosefromitsbed» и логически получает «тихо», что не передает эмотивную нагрузку оригинала, в отличие от варианта Н. Демуровй «не раздавалось ни шороха».Проведенный анализ позволяет сформировать диаграммы, которые отобразят количественное соотношение переводческих приемов, которые использовали М. Энгельгардт и Н. Демурова при работе над переводом рассказа Эдгара По «Элеонора»:Рисунок 5 — Лексические трансформации, использованные М.

Энгельгардт.

Таким образом, из диаграммы видно, что чаще всего переводчик пользуется лексическими заменами. Это позволило переводчику сохранить образность оригинала, передать эмотивную и коннотативную информацию оригинала и вместе с тем соблюсти нормы ПЯ. Рисунок 6 — Лексические трансформации, использованные Н. Демуровой.

Н. Демурова также чаще всего использует переводческий прием — лексические замены. Что касается грамматических трансформаций, то их частотность можно визуализировать следующим образом:

Рисунок 7 — Грамматические трансформации, использованные М. Энгельгардт.

Самый частотный прием — это перестановка. Чаще всего прием перестановки связан с необходимостью соблюдения синтаксических норм русского языка. Рисунок 8 — Грамматические трансформации, использованные Н. Демуровой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Перевод можно назвать точными и качественными, если он предоставляет в себе инвариантную информацию, т. е. адекватную, эквивалентную. В научной литературе нет единой точки зрения на классификацию и применение переводческих трансформаций. Однако есть совершенно четкая тенденция к развитию и совершенствованию переводов на различных уровнях. Лексические и грамматические сложности перевода текстов заключаются в том, что переводчик того или иного текста должен уметь правильно использовать и подбирать трансформации в зависимости от ситуации. Таким образом, использование смешанных трансформаций позволяет достичь адекватного перевода и не допустить потери существенной информации. Перевод никогда не является простой заменой одной формы на другую, поэтому переводчик постоянно должен выбирать значения единиц языка перевода, наиболее соответствующие языку оригинала. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫАлексеева И.С.

Введение

в переводоведение учебное пособие. -.

М.: Издательский центр «Академия», 2004. — 352 с. (Высш. образование). Ананиашвили Э.

О сущности искусства художественного перевода // Литература и перевод: Проблемы теории — М., 1992. 396 с. Бархударов Л. С. Язык и перевод [Текст]: вопросы общей и частной теории перевода: [на материале переводов художественной и общественно-политической литературы с английского языка на русский и с русского на английский]. — 2-е изд. — М. :

ЛКИ, 2008. — 238 с. Бреус Е. В. Основы теории и практики перевода с русского языка на английский: учеб.

пособие. — 3-е изд. — М. :Изд-во УРАО, 2000. — 208 с. Виноградов, В. С. Перевод: Общие и лексические вопросы. — Москва, 2004.

Комиссаров В. Н. Пособие по переводу с английского на русский- М.: Высшая школа, 1965. — 287 с. Комиссаров В. Н. Теория перевода (лингвистические аспекты): Учебник для ин-тов и фак.

иностр. яз. — М.: Высшая школа, 2001. — 250 с. Кэтфорд Дж. Лингвистическая теория перевода. Об одном аспекте прикладной лингвистики.

Перевод с английского В. Д. Мазо / Дж. Кэтфорд. — М.: УРСС, 2004.

Латышев Л. К. Перевод: проблемы теории, практики и методики преподавания. — М., 1988. — 175 с. Левицкая Т. Р., Фитерман А.

М. Теория и практика перевода с английскго языка на русский. — М., 1976.

Миньяр-Белоручев Р. К. Общая теория перевода и устный перевод. — М., 1980. — 269 с. Нестерова, Н. М. Текст и перевод в зеркале современных философских парадигм. -.

Пермь, 2005. — 203 с. Сдобников, В.В., Петрова, О. В. Теория перевода. — Н.

Новгород, 2001. — 135 с. Федоров, А. В. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы). — М.: ИД «Филология три», 2002.

— 416 с. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. — М., 1972.

Швейцер

А.Д. Теория перевода. — М., 1988.